Текст книги "Я постараюсь стать лучом света в вашем царстве тьмы (СИ)"

Автор книги: Minada01

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

– Общительный у нас Минору, да, Исаму?

– Да. – Сам ответил, и сам же продолжил смотреть на брата. И что только в их маленьких головках происходит? Обожаю своих мальчиков. Такие разные, но такие милые и дружные. Надеюсь, они такими же и останутся.

В будний день в парке совсем нет людей, что не удивительно, учитывая, что сейчас большинство находится либо на миссиях, либо по другим делам деревни. Расстелив покрывало и разложив вещи, мы просто наслаждались тишиной и покоем в кругу семьи. Мальчишки играли в мячик, кидая и пиная его друг другу, копошились в траве и цветах, время от времени подбегая к нам и показывая, что нашли, сопровождая это объяснениями и пояснениями, хоть и далеко не всегда понятными. Итачи положил мне голову на колени и закрыл глаза, и, кажется, он впервые за долгое время, чувствовал полное умиротворение.

– О чем задумался?

– Так, не о чем.

– Ой, что-то я тебе не верю. Ладно, не буду лезть, захочешь – сам скажешь. – По Итачи видно, что он о чем-то думает и размышляет, но не хочет этим поделиться. Я и сама бываю в таком состоянии, поэтому понимаю, каково это, лезть и насильно заставлять рассказывать свои мысли. Вместо этого лучше просто остаться рядом и наслаждаться нашим маленьким раем.

– Мама… поиглай. – Ко мне подбежал Минору и протянул мячик. Смотрит на меня такими милыми щенячьими глазками, что отказать невозможно, поэтому я взяла мячик и совсем слегка кинула его в сторону Исаму.

– Кидай сначала Минору, потом мне.

– Я хочу стать отцом для Исаму и Минору. – Спустя какое-то время, Итачи все-таки озвучил свои мысли, вот только я, как часто это бывает, не поняла того, что он имеет в виду, а потому просто продолжила играть с детьми. Ну, правда, не понимаю. Он же и так их отец.

– Но ты ведь и так для них отец, настоящий и единственный. Правильно, Исаму, теперь, Минору, кидай мячик мне.

– Ты не поняла. Я хочу стать их отцом официально, как положено.

– Ну, какие проблемы? Заполним все необходимые документы и отдадим на подпись Цунаде-сама. – Со стороны Итачи послышался какой-то вздох обреченности и легкий смех, скорее похожий на ухмылку. – Что?

– Как можно быть такой романтичной натурой, но совершенно не понимать, что тебе сделали предложение? – От такого я в миг забыла, что делала до этого момента, и с большим удивлением уставилась на Итачи. Могу поспорить, вид у меня был как у напуганного зверька, потому что я опешила от такой новости, выпучив глаза и раскрыв рот. Я такого не ожидала, тем более так скоро и неожиданно. А Итачи смотрит на меня с такой мягкой и нежной улыбкой, что я чувствую, как таю изнутри. То, как он смотрит на меня… Так может смотреть только влюбленный человек. Этот взгляд невозможно подделать или сыграть. Он либо есть, либо его нет. Взял мое лицо в руки, заправив прядь волос за ухо, и аккуратно направил взгляд на себя.

– В смысле? Ты…? – Я так разволновалась, что не смогла говорить в прежней уверенной манере. Наоборот, голос словно пропал, перейдя на шепот, губы дрожали, глаза заслезились. А Итачи продолжает нежно и любяще смотреть на меня, улыбаясь.

– Учиха Минада-сан, я хочу, что бы вы стали моей женой. Каков будет ваш ответ? – Больше шуточно, чем серьезно Итачи произнес эти слова, все так же продолжая смотреть мне прямо в глаза.

– Фу, как официально, Итачи-сан. – Сама чуть не плачу, шмыгая носом, и с трудом сдерживая слезы, и сама же шучу, пытаясь спрятать глаза, уводя вниз, но больше от смущения. Я счастлива, правда. Любимый человек рядом и прямо сейчас делает предложение – о чем еще можно мечтать? – Ну, если ты уверен в своем решении и хочешь этого, то я согласна.

– Не важно, что хочу я, ведь ты никогда не была со мной согласна. Важно лишь то, что хочешь ты. Ты хочешь быть моей женой, Минада?

– Хочу… очень хочу. – Медленно приблизившись, Итачи накрыл своими горячими сухими губами мои, все так же держа мою голову за скулы, а затем переместив руку на затылок, заправляя пряди волос. От этого прекрасного чувства и ощущения тепла, которое наполняет меня изнутри, глаза закрылись, позволяя всему своему существу прочувствовать насквозь, так, что бы мурашки бегали табуном по коже, что бы от желания быть еще ближе, тело сковывало и сводило судорогой, что бы задыхаться от наслаждения и глубоко дышать. А ощущения того, что Итачи испытывает если не то же самое, то чувства явно схожие с моими, голову начинает сносить окончательно, унося сознание очень далеко. Мы бы наверно так и продолжили наслаждаться друг другом, если бы не радостные крики наших детей, от чего мы, разорвав наш поцелуй, не могли не смеяться.

– Мама. Не плачь. – Ко мне подошел Исаму и со всей серьезностью произнес эти слова, дотронувшись до моей щеки.

– Все хорошо, мой хороший. Мама не плачет. Ложись. – Поцеловав Исаму в лоб и погладив по волосам, уложила головой себе на колени.

– Не хочу спать. – Вот же ж ворчун, ну прям как Саске, когда мелким был, да и я сама такой же была, если подумать. Самое забавное, и, одновременно, милое, что сам ворчит и противится, и сам же зевает и постепенно сонно закрывает глазки. А посмотрев на Минору, который обнимает своего папу и переглядывается с ним, в голову пришла одна мысль, которая на самом деле была всегда. Вернее, как, мысль? Мечта. И, возможно, сейчас это будет несколько эгоистично выглядеть с моей стороны, но, с другой стороны, а почему бы и не попробовать? Правда рискнула я задать этот вопрос, а точнее, поднять эту тему, когда мальчики уже уснули.

– Знаешь, Итачи, у меня всегда была одна детская мечта. Я всегда мечтала о старшем брате. Да, я была единственным ребенком в семье, а потому старших братьев или сестер в принципе у меня быть не могло, но мне всегда хотелось, что бы был рядом родной старший брат, который поможет, поддержит, защитит, а я смогла бы быть рядом с ним маленькой девочкой, может быть даже принцессой, хотя это вряд ли. С моей-то внешностью… ладно, молчи, я не об этом сейчас. Я всегда немного завидовала Саске, что у него есть ты и всегда рядом. – Мы сидели, облокотившись на ствол дерева, под которым и расстелили покрывало, держась за руки, переплетя пальцы. Эх, моя самооценка всегда была очень низкой. Никогда себя не любила, не могла полюбить и все тут. А здесь еще и тема разговора, которую не знаешь, как начать и какими словами все это объяснить. Вот же ж! Я рядом с Итачи часто стесняюсь и тушуюсь, словно школьница, которая влюбилась в учителя или самого красивого парня со школы.

– Но ведь в этом мире мы, по сути, стали твоими старшими братьями, пусть и не родными.

– Верно. И я счастлива. И мне бы хотелось, что бы у наших мальчиков тоже была сестренка, маленькая проказница, которую они будут защищать. – Сильнее сжав руку Итачи, я настолько засмущалась, что поспешила отвернуться и опустить голову вниз, закрывшись волосами и пряча румянец. Боги, да у меня даже уши пылают сейчас так, что я чувствую, как они пульсируют. Ну не умею я на такие темы разговаривать без смущения, хотя взрослая тетка и не о таком и не так говорила. Но, одно дело, просто с посторонним разговаривать на эту тему, и совсем другое, сказать такое свое желание своему мужчине. Какая же ты трусиха, Минада! Да и я никогда не была какой-то пошлой и извращенной. Пыталась быть такой в том мире, но не была ею по сути. Да и не получалось. А тут, я знаю, что с Итачи можно говорить на любые темы открыто, он все поймет и поддержит, но так неловко все равно. Ну вот и куда делась та Минада, что еще вчера заткнула на совете Джонинов главу клана Абураме? Сейчас от той грозной девушки не осталось и следа.

– Думаю, когда она родится – будет очень похожа на тебя. – Его слова удивили и обрадовали меня, а посмотрев на него, напрочь забыв о своих красных щеках, увидела, как Итачи, с тенью улыбки, посмотрел сначала боковым зрением на меня, а потом перевел взгляд в небо, словно погружаясь в мечтания. И чего я только боялась сказать ему такое? Ведь это же Итачи. Уж кому-кому, а ему я могу рассказать все и быть уверенной, что он не предаст.

– Как думаешь, какое имя ей подойдет?

– Предлагаешь мне выбрать?

– Почему нет? Ты не смог выбрать имена для мальчиков, так может выберешь для дочери.

– Тогда, Эри. Счастливый приз.

– Учиха Эри? Красиво звучит… И без всяких салатов. – От своих же слов я рассмеялась, чем вызвала недоумение Итачи. Да уж, помню, как нас с подругой просто неимоверно злило и приводило в бешенство имя Сарада. Каждый раз задавались вопросом: “Ну как Саске мог выбрать такое имя для своей дочери?” Где он вообще был в этот момент?!

– Прости… Причем тут салат?

– Да так, не обращай внимания. Просто можно дам совет? Если Саске к тебе через годика так 3 подойдет и спросит, как назвать своего ребенка, скажи ему, что бы без всяких салатов, иначе лично я с ним до конца жизни разговаривать не буду.

– Не совсем тебя понимаю, но учту. – Снова этот мягкий взгляд, снова легкая улыбка, боги, как же с Итачи хорошо.

– А вообще, так хочется, что бы скорее наступил мир. Что бы мы переехали в наш милый собственный дом, небольшой, но уютный.

– С небольшим садом на заднем дворе.

– Ага, и собаку завели… или кошку. Обычное маленькое счастье.

– Обычное, но самое дорогое. – Положив мою голову к себе на плечо, Итачи стал гладить меня по волосам, заправляя пряди за ухо.

Прижавшись сильнее к нему, я и сама уснула. Как странно и необычно… стоило Итачи вернуться в деревню, как я забыла про все невзгоды, про все те неприятные события, которые еще произойдут. А мне, словно стало все равно на все это. Главное, что он рядом. Хотя, конечно же, это не так. Я волнуюсь за своих мальчиков, как пройдет нападение Пейна, успею ли я укрыться с детьми? Но даже эти вопросы тускнеют рядом с Итачи. Он говорит, что все будет хорошо и он поможет, и я верю ему. Я знаю, что если он что-то говорит, значит, так и будет.

Совершенно неожиданно, я проснулась от ужасно громкого взрыва, или, если быть точнее, хлопка, который произошел буквально в нескольких километрах от нас. А потом появилось огромное призывное животное с колом в голове. Так вот, что это значит, когда война начинается неожиданно. Я никогда не видела войн и вооруженных конфликтов, как они резко вспыхивают, но сейчас я вижу, насколько все может перевернуться в одночасье. Еще минуту назад мы наслаждались прекрасным выходным днем, как уже сейчас стоим и наблюдаем, как огромная сороконожка уничтожает Коноху.

– Пейн… – Мы с Итачи подорвались на ноги мгновенно – я напрочь забыла о ноге в этот момент и стояла настолько уверенно, словно она и не была повреждена, мальчики испугались и начали плакать, а мы с Итачи стали оба серьезными, как никогда не были. От Итачи исходила такая сила, что даже я предпочла бы держаться в стороне на всякий случай: эти сдвинутые брови, эти опущенные уголки губ, эта стойка – все это мгновенно вернуло его к шиноби и защитнику деревни и семьи, хотя и я от него не отставала, по крайней мере, мне так показалось.

– Минада, призывной свиток змеи, который дал тебе Саске, все еще с тобой? – Боги, какая резкая смена характера. Еще минуту назад от Итачи можно было согреться и забыться, как уже сейчас он собран и серьезен. Я словно вновь увидела того самого Учиха Итачи из Акацки, как, например, было в гостинице. Но чувства страха нет и близко. Я не боюсь, хотя и хочется на всякий случай держаться подальше в целях его же спокойствия, что бы нас не задело, мне совершенно не страшно находиться рядом с ним, а, скорее, наоборот, чувствую, что под надежной защитой. Я помнила про этот свиток, и всегда носила его с собой на всякий случай, как и его кровь, хотя она наверно уже ужасно воняет.

– Да, но я не владею техникой призыва. Да и какой нам в этом смысл?

– Нам нужно дать знать Саске, что на Коноху напали.

– Как-будто моя никчемная попытка призыва поможет это сделать. – Все еще продолжая наблюдать за действиями призывных существ Пейна, Итачи решил оповестить Саске о нападении? Это не самый подходящий момент. Эти твари разносят деревню просто на глазах.

– Техника призыва основана не только на чакре, но и на крови призывающего, а значит, он почувствует, что его кровь использовалась. А единственный, кому он давал свою кровь – ты.

– Тогда сделай ты! Я не смогу! Не обладаю такой чакрой! – Раздался такой громкий взрыв, что пришлось сильно повысить голос и закрыться от налетевшей на нас ударной волны.

– Сможешь. Саске не стал бы этого делать, если бы знал, что ты не справишься. – Со всех сторон летели камни и пыль, ударная волна сносила деревья, обрывала ветки, поднимала щебень и песок. Крики людей доносились даже из отдаленных районов, а звук падающих конструкций оглушал так сильно, что говорить с прежней привычной громкостью было невозможно. Все это время мы закрывали Исаму и Минору, пока переговаривались. – Слушай меня, сейчас ты призовешь змею Саске, отослав ему тем самым сигнал, сразу после этого отправляемся в убежище Учиха под храмом. Как только там окажемся – не выходи оттуда. Либо я, либо Саске вернемся за тобой. До этого момента сиди с мальчиками там. – Эта манера общения, этот несколько приказной тон, говорящий о том, что пререкания излишни, эта уверенность и сосредоточенность. На мгновение, я словно снова увидела Фугаку-сама и ту ночь, когда он мне отдавал последние свои указания. И все же, Итачи очень на него похож, кто бы что не говорил. Что я могла сделать или возразить, когда тебе с такой абсолютной уверенностью говорят, что ты справишься? Правильно, ничего. Ничего, кроме как незамедлительно начать действовать. Поэтому я не теряя больше времени на разговоры и лишь утвердительно кивнув, достала свиток и склянку, приступив к исполнению техники призыва.

Сделав глубокий вдох для спокойствия, постаралась собраться и сконцентрироваться. Ни волнение, ни спешка мне не помогут, особенно, когда профан в этом деле. Кровь действительно испортилась за это время и сильно воняла, но в тот момент было как-то совсем не до этого. Налив несколько капель на печать в свитке и опустив руки по краям, стала пытаться собирать чакру в руке, что бы за раз ее выпустить. Единственное, что я помню, так это то, что если чакры будет мало, то нужная змея не появится, а если слишком много, то призову Манду, если он еще жив, конечно, а этого мне совсем не хочется. Только вот незадача: я не знаю, где заканчивается это «мало» и начинается «много». Ну же, собирайся в руках, чакра. Она есть у всех живых существ этого мира. Должна же быть она и у меня, хоть немного. Я же полтора года обучалась владению меча и тайдзюцу – это должно было помочь хоть немного развить мои способности. Ну пожалуйста! Чертов Хагоромо! Ненавижу тебя! Чертовы боги везде одинаковые: эгоистичные сволочи, обожающие игры со своими игрушками. Мне нельзя тратить чакру попусту на всяких червяков. У меня будет только одна попытка. Итачи все это время стоял на страже и отбивал камни и ветки, которые могли бы угрожать мне или мальчикам, с помощью активированного шарингана и Сусано. Великая техника великого рода. Один взгляд даже на незаконченную форму этого великана в виде скелета уже внушает уважение и гордость, и желание преклонить колени перед тем, кто использует ее. А в сочетании с клинком Тотцука и зеркалом Ято, и учитывая то, что Итачи уже не в том болезненном состоянии и с Вечным Мангеке Шаринганом, говорит только об одном: шутить и играть теперь с ним категорически запрещено. Он был и раньше опасен для своих противников, но сейчас, когда даже я так отчетливо ощущаю всю эту мощь рядом с собой и меня спасает от обморока только то, что он же меня и защищает, для врагов он стал самым нежеланным оппонентом.

Еще немного собрав сил в ладонях, которые уже начали гореть и неприятно колоть с непривычки, я в раз выпустила всю эту чакру в свиток. Образовалось огромное белое облако, в котором виднелся силуэт большой змеи. Моя фобия змей дала о себе знать, от чего тело сковалось в страхе и начало трястись. Больше всего я боялась того, что перестаралась и призвала Манду, что могло закончиться плачевно, но когда облако стало постепенно оседать, то от облегчения подумала, что сейчас упаду на землю, потому что это был Аода, призывная змея Саске.

– Как странно, я не чувствую по близости Саске-сама.

– Аода, я – Учиха Минада, сестра Саске, и мне нужна твоя помощь. – Не понимаю, куда делся весь мой страх, но спишу все это на чрезвычайное положение. Змея опустила голову на уровень моего лица и стала всматриваться.

– Сестра Саске-сама? Эти глаза… где-то я их уже встречал. Что вам нужно, Минада-сама?

– Отвлеки на себя призывных существ или же врага, постарайся их увести подальше от центра деревни, но сам не рискуй. Твоя задача – выиграть нам время, не больше. Сделаешь?

– Хорошо, Минада-сама.

– Итачи, отправляемся. – Схватив детей, мы побежали по уже достаточно разрушенным улицам Конохи, где-то лежали раненые, кое-где уже валялись трупы гражданских и шиноби, на некоторые тела было жутко смотреть из-за открытых переломов, расплющенных камнями, оторванных конечностей или вовсе, с внутренностями наружу. Кругом лужи крови, разрушенные дома, оборванные линии электропередач, сломанные деревья и заборы. Свое чувство отвращения я смогла подавить только из-за того, что думала совершенно о другом. Минору прижала лицом к груди, не позволяя ему смотреть на все вокруг, как и Итачи сделал то же самое с Исаму.

– Папа? – Исаму встревожено позвал Итачи, от чего мое сердце екнуло. Среди всего этого шума, криков, воплей и рыданий, услышать голос собственного ребенка подобно тому, как в аду услышать зов ангела: облегчение и страх испытываешь одновременно.

– Все хорошо. Папа рядом. Не смотри.

Сколько мы так бежали, уже не имело значения. Итачи закрывал нас от пролетающих снарядов и обломков. И, казалось, бы, до территории клана Учиха, а, соответственно, и убежища, осталось всего ничего, но нас остановило одно из тел Пейна, механический. Хорошо, что у Итачи превосходная реакция, потому что я не заметила вообще ничего вплоть до момента взрыва. Хотя возможно, просто у страха глаза велики.

– Минада, уходи дальше с мальчиками.

– Ты с ума сошел?! Я не уйду без тебя! Я тебя одного здесь не оставлю, Итачи, слышишь?! – Я не хочу его отпускать. Мне действительно страшно, но одновременно с этим, во мне и гнев закипает. И дело не в том, что я боюсь идти дальше одна, а в том, что боюсь за него. Опять решил деревню защищать и плевать на семью? Пусть Итачи и считается очень сильным шиноби и просто гением, но Пейн тоже противник не из простых. Это не истерика, лишь переживание за дорогого мне человека, а потому мои слова были сказаны с нотами гнева и раздражения. То, что происходит сейчас и здесь, даже близко не похоже на нападение Орочимару много лет назад. Сейчас это больше похоже на бойню, истребление, чем на попытку просто разрушить деревню. Да, это смешно, но для меня есть разница. Миг, и передо мной появился теневой клон Итачи, который взял в очередной раз заставил меня посмотреть на него уже таким привычным и родным жестом, как положить руки мне на скулы.

– Все будет в порядке. Я обещаю. Я не оставлю свою семью больше никогда.

– Я не смогу добраться туда сама. Я слишком слаба.

– Сможешь. Ты никогда ничего не боялась. Вспомни все то, что ты уже сделала. Да и сейчас. Ты смогла активировать технику призыва, мгновенно поняла, как лучше использовать его, хотя я тебе ни слова не говорил про приманку, смогла после этого продолжить путь, и наконец, ты пробежала такое расстояние без помощи опоры и со мной в одной скорости ни разу не оступившись. – Я опешила. Только сейчас, когда он все это сказал, я словно проснулась. Если бы Итачи мне этого всего не сказал, то я бы так и не вспомнила про все то, что я сделала.

– Тем более, что прекрасный принц будет не один. – Появившиеся словно ниоткуда, Какаши-сан и Акиха-сан привели меня в чувства.

– Мы поможем тут Итачи, а ты отправляйся с клоном Итачи дальше в убежище.

– Акиха-сан… Какаши-сан… спасибо вам.

Как бы я не хотела остаться с ними или забрать оттуда Итачи, я понимала, что в первом случае я им буду только мешать, а во втором у меня просто ничего не выйдет. Но прежде всего я переживала за мальчиков, и только поэтому я больше не думая и полсекунды, побежала в сторону клана Учиха, вернее, уже того, что от него осталось. Передвигались мы быстро и молча, избегая открытых пространств и опасных полуразваленных зданий. В полном молчании мы добежали до нашей территории и без остановки, минуя центральную арку, побежали вдоль уже давным-давно опустевшим улочкам. Вот и он, храм Нака. Сложив печати, клон Итачи поднял плиту, где был вход в тайное помещение.

– Я должен возвращаться. Прошу, не выходи никуда, Минада. Будь здесь с детьми.

– Итачи, пожалуйста, будь осторожен и вернись ко мне. – Оставив Исаму и Минору на футонах, которые, видимо, Итачи с Саске сюда заранее принесли, мы стояли и обнимались, соприкоснувшись лбами и проводя по рукам, плечам и шее. Я боюсь, переживаю и волнуюсь за него, но не могу его остановить. Здесь, сейчас со мной лишь его теневой клон, а он сам находится там, на поле битвы, где Коноха уже превратилась в руины и это еще не окончательное разрушение.

– Я никогда тебе этого не говорил, но должен был делать это всегда, еще с той злополучной ночи. Должен говорить тебе, что люблю.

– Я тоже люблю тебя, Итачи. И буду ждать здесь сколько нужно. Но, пожалуйста, не смей говорить так, словно собрался уходить навсегда. Я тебе этого никогда не прощу. – В этот момент к нам подошли Исаму и Минору, и обняли за ноги Итачи. Наверно, они и сами чувствовали, что происходит что-то плохое, и хотели остановить папу.

– Не собираюсь. Я не собираюсь рисковать всем, что у меня с таким трудом появилось, всем тем, что создала ты. Если с вами что-то случится – я не смогу этого уже пережить.

– Будем держаться вместе, и никто никого не потеряет. Мы – семья, а значит, вместе мы сможем все пережить. И если долго не будешь возвращаться, я все-таки выйду отсюда и пойду за своим мужем, и мне будет все равно, закончилась битва или нет.– Слова про мужа удивили Итачи, но затем он улыбнулся, приправив это уже фирменным хмыканьем клана Учиха, и поцеловал. Он получился довольно рваным, страстным и чувственным, пусть и не долгим. По Итачи было видно, что меньше всего он хочет меня оставлять здесь одну с мальчиками, но, во-первых, он не сможет тогда закрыть убежище и активировать защитные барьеры, а во-вторых, он всего лишь теневой клон. Поэтому как только поцелуй прервался, он развернулся и, не оборачиваясь, направился к выходу. Подойдя к мальчикам, которые были так напуганы всем происходящим, что уже даже не плакали и не кричали, а просто смотрели по сторонам и на меня, я стала их успокаивать, сначала обняв их крепко, поцеловав, а потом начала петь им разные песенки, какие помнила из прошлому мира. Так я вспомнила, а они познакомились с такими песнями, как «Вот и помер дед Максим», различные песни из диснеевских мультиков, что-то вспомнила из группы «Ленинград», «Ария», «Би-2», потом начала рассказывать сказки, которые знала и помнила, иногда придумывая свои повороты и сюжеты, если что-то забывала. В общем-то, я делала все, лишь бы они не задумывались о том, что происходит снаружи.

Конечно, вопрос о том, где папа и дядя, прозвучал, но я выкрутилась тем, что им нужно сейчас немного поработать в деревне. Через некоторое время мальчики все-таки уснули – видимо сказалась эмоциональная встряска, потому что им даже глухие звуки взрывов, доносящиеся до нас сверху, не мешали спать. А вот меня неизвестность начала пугать, потому что страх и переживание за своих родных было сейчас сильнее всего. Вдобавок к этому, осознание того, что я теперь не знаю, как повернется сюжет дальше – убивало.

Спать хотелось ужасно, но даже когда ложилась – не могла уснуть. В попытках чем-нибудь себя занять, я ходила из угла в угол по совершенно маленькой комнатке тайника с камнем. Поверить не могу. Когда-то, очень давно, здесь стоял Учиха Мадара-сама и читал эту надпись, которая была исковеркана Черным Зецу. Именно здесь он разговаривал с Хаширамой о будущем деревни и, по сути, делился тем, какие изменения, причем не в лучшую сторону, успели произойти в деревне. Вот сейчас смотрю на своих детей, на этот камень, вспоминаю, что происходит снаружи, и думаю: а ведь я тогда, в порыве гнева, сказала Итачи, что самолично уничтожу эту чертову деревню, если он не одумается. Неужели, я действительно могла сказать такое? Хотя, с другой стороны, зная себя, точно могла. Сейчас мое мировоззрение изменилось только потому, что у меня появились те, ради защиты которых я сделаю невозможное, а те, кто был виновен в смерти моих близких, убиты. Я даже буду защищать Коноху, если потребуется, если мои дети будут в опасности.

Я потеряла счет времени в этом убежище. Без понятия, который сейчас час, сколько времени прошло с последней встряски? Больше всего я боюсь того самого, последнего взрыва, который разнесет в клочья Коноху, превратив просто в свалку. От этого ожидания минуты тянулись вязкой тягучей жижей, мерзко прилипая к душе. Вентилируемое помещение и запас еды поможет пробыть здесь несколько дней, а к тому моменту уже все закончится. Нужно успокоиться. Удивительно, но нога действительно, практически не болит и не дает о себе знать. Неужели стрессовое состояние помогло организму мобилизировать все свои ресурсы и отключить осознание того, что я – калека? А вообще, все это немного странно. Если подумать, то я действительно сделала то, что на самом деле, никогда бы не смогла: бег на уровне Итачи, сработавшая техника призыва, а еще… эти слова, сказанные Аодой. «Где-то я видел уже эти глаза»… Как бы я не хотела избавиться от этого мерзкого чувства, что я чего-то не знаю, оно все равно меня настигло. Еще раз взглянув на камень с пророчеством от Хагоромо-Зецу, больше я ничего не смогла придумать, кроме как сесть возле него, облокотившись спиной на него. Моя голова слишком сильно забита совершенно разными мыслями, но и выкинуть эти мысли я не могу. А еще я очень боюсь, что сюда заявятся незваные гости – в последнее время слишком много потрясений, а так хочется пожить спокойной мирной жизнью, как было сегодня утром и днем.

Вот и он… этот взрыв я узнаю без подсказок. Он был такой силы, что стены и потолок убежища просто начало трясти, а в углах слегка обсыпалась земля. Мальчики мгновенно проснулись и испуганно уставились на меня, а их глазки наполнились слезами.

– Тише, тише, мои дорогие. Все хорошо. Не надо плакать. Скоро все закончится. – Стала вытирать их слезы, и сама же почувствовала, как мои собственные глаза наполняются жидкостью, но нужно держаться. – Обнимите меня, мальчики. Папа и дядя скоро вернутся.

Казалось бы, успокаиваю их, но так ли это на самом деле? Кого на самом деле я хочу успокоить: детей или же саму себя? Мое сердце колотится так быстро от волнения, что, кажется, оно сейчас выпрыгнет из груди. Так страшно… я так переживаю за Итачи и Саске. Ничего, нужно успокоиться. Там ведь и Джирайя живой, и Наруто, наверняка все будет теперь лучше, чем было до моего вмешательства. Какаши, Акиха-сан… надеюсь, с ними тоже все хорошо.

– Не ожидал, что тут будет кто-то прятаться, тем более, ты. – Неожиданно прозвучавший голос, заставил мое тело напрячься и сосредоточиться, а повернувшись в сторону моего внезапного собеседника, истеричный приступ смеха еле сдерживался, чтобы не вырваться наружу. Ну, так и знала, что все не будет так просто. Обито приперся сюда тогда, когда вот вообще не до него. Почему если случается что-то плохое со мной, то оно непременно разрастется до размеров вселенской катастрофы. В своей этой маске, совершенно непонятно, что выражает его лицо, но мне определенно не нравится, что он смотрит на детей.

– Я тоже совершенно не ожидала увидеть здесь тебя. Тебе не кажется, что ты слишком зачастил с посещением Конохи? – Мне начинает казаться, что стрессовые ситуации заставляют меня становиться самой на себя не похожей. Сейчас я снова собрана и насторожена, а враждебность в моем голосе говорит сама за себя.

– Удивлен, что ты выжила после нашей прошлой встречи.

– Ну, уж извини, что живучая зараза. Если пришел поздороваться, то проваливай.

– Храбришься? Попытка перебороть страх или это из-за того, что Итачи и Саске в Конохе? – С этими словами он сделал шаг в сторону мальчиков, которые сидели с испуганным видом, совершенно не понимая, что происходит и что за мужчина стоит перед ними. Без всякой задней мысли я, в каком-то автоматическом режиме, схватила первый попавшийся под руку камень и кинула в Обито. Знаю, поступок так себе по эффективности, но, главное, что я остановила его, потому что камень прошел рядом с ним.

– Еще один шаг, Обито, и я буду с тобой драться. – То, что я назвала его по имени, мгновенно заставило его обернуться, и посмотреть на меня совершенно другими глазами.

– Что ты сказала?

– Что слышал, Учиха Обито. Отойди от них, иначе о твоем маленьком секрете узнает весь мир.

– Откуда тебе это известно?

– Пока что это известно только мне. Ты же не хочешь, что бы это стало достоянием мировой общественности? Еще раз повторяю, отойди от детей. – Ложь, но сейчас это лучше, чем ничего. Попробую сыграть на этом обмане и шантаже, хоть я и не мастер в этом даже близко. Но на что только не пойдешь ради своей семьи?

– Ты не так проста, как кажешься на первый взгляд. Предлагаю выбор: идем со мной в Акацки и ты увидишь своих любимых живыми. – Какого черта?! Что это за шантаж? Я ни за что не пойду с тобой, Обито, никогда. Ты врешь и блефуешь. По тебе это не видно, но это отчетливо слышно в твоем голосе. Эта попытка сдержать смех… знаем мы такое.

– Никогда.

– А если я скажу тебе, что они сейчас присмерти, и от тебя зависят их жизни? Ведь ты не знаешь, что сейчас происходит снаружи. – Его слова еще сильнее разозлили меня, от чего брови сдвинулись к переносице, а взгляд стал еще более сосредоточенным, кулаки сжались и так и хотелось его убить.

– Не играй со мной. Тебе не удастся запугать меня.

– И тебе все равно, что Итачи и Саске умрут?

– Можешь говорить, что хочешь – мне все равно. Я знаю точно, что мой муж и брат не умрут от руки Пейна или кого-либо еще.

– Слепая вера… – Обито слегка протянул руку в сторону Исаму, но остановился, когда я мгновенно подбежала и схватила его за запястье. Во мне бушевала ярость – это я отчетливо чувствовала. Еще хоть одно малейшее движение и мне будет все равно на то, что со мной будет дальше, но своих детей я защищу.