Текст книги "Я постараюсь стать лучом света в вашем царстве тьмы (СИ)"

Автор книги: Minada01

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 31 страниц)

– Дядя Саске! – Два маленьких ураганчика прибежали на мои слова, бросив свои игры. Столько же радости в их глазах можно замечать только когда папа возвращается домой. Для них Саске – это что-то невероятное, как самый желанный подарок на день рождения или новый год. И когда он уходит – наступает день тишины, потому что они ходят и скучают. Но сейчас они дорвались.

– Дядя Саске, а я картинку нарисовал! Пойдем, покажу! Там папа, мама, дядя, дядя лисенок и бабуля! – Минору действительно, ребенок с очень нежным и спокойным характером, любит обнимать тех, кого считает близким и всегда хочет поделиться своей радостью. Но иногда за этой нежной и милой улыбкой скрывает свое желание сказать что-нибудь необычное, и, порой колкое, даже если не до конца понимает смысла своих слов. Его действия иногда расходятся с тем, как он выглядит. Он может улыбаться, пока ему что-то говорят, потом подойти к своим игрушкам, и начать кидать их в сторону обидчика, при этом смеясь. Постоянно называет Наруто дядей лисенком. И уже сейчас имеет свои предпочтения в прическе: любит носить низкий хвост, как у папы, но немного сбоку, что бы опускался на плечо. Ну, а что, мягкие и послушные волосы позволяют это.

– А я крепость собрал! Пошли! – Что касается Исаму, то характер у него более упрямый и строгий, иногда довольно вспыльчивый, но все равно надо очень постараться, что бы его довести до такого состояния. Чаще всего спокойный и сдержанный, но требовательный. Любит, когда у него волосы торчат во все стороны, а челка длинная и обрамляет лицо. Мои мальчики такие разные, но все же кое-что их объединяет: любовь к семье, в частности, к малышке Эри. Вот уж кого они обожают сильнее всего на свете наверно. Не отходят от нее ни на шаг и каждый раз бегут сломя голову, когда она начинает плакать. А еще к порядку. И это проявляется даже сейчас. Даже любопытно, что будет дальше, когда они еще подрастут?

– Исаму, Минору, дайте дяде Саске хоть немного отдохнуть с дороги. Он устал. Лучше пойдите, посмотрите за Эри, что-то она притихла. – Одно слово Эри, и двух ураганчиков унесло мгновенно. – Пойдем на кухню. Ты наверняка проголодался. Ну надо же, как ты изменился: вырос, возмужал, прям секс-бомба ходячая!

– Только ты может говорить подобные вещи. – Хмыкает опять, но не скрывая легкой улыбки. Уже сидя в гостиной за столом, не могла налюбоваться Саске. Очень притягательная внешность у него. Наверно, действительно, не будь у меня такой сильной любви к Итачи, я бы отличала Саске от других не как любимого брата. Но чувства – сложная вещь. Ведь по сути, я люблю их обоих, но мелкий так и остался для меня только братом, над которым можно слегка поиздеваться, пошутить, а Итачи – это совершенно другое. Над ним не хочется шутить, издеваться, подкалывать. С ним просто хочется быть двадцать четыре на семь, проводить вместе время, и не важно, чем: сидеть с детьми, помогать ему с бумагами или тренироваться, гулять или молча заниматься каждый своим делом, главное, что вместе и рядом. Поэтому мне так нравится, когда у него выходной, а у детей тихий час: Итачи обычно читает какую-нибудь книгу, сидя на диване, а я лежу у него на ногах и смотрю что-нибудь по телевизору или тоже читаю. И так, пока не проснутся дети, и не начнут беситься, бегая по комнатам. Простое, тихое и теплое счастье.

– Та ладно тебе, я же правду говорю. Ты видел Итачи? Заходил к ним?

– Да, принес новые сведения. Теперь их нужно расшифровать. Брат сказал, что скоро вернется. – Да, Саске все-таки смог снова называть Итачи братом, чему я очень рада. Конечно, все еще не настолько гладко в нашей семье, все еще между ними нет той полной идиллии, что была в далеком детстве, но это не удивительно, ведь люди взрослеют. Просто теперь надо снова попытаться найти точки взаимопонимания и все будет хорошо.

– Это хорошо. Ну и чего сидишь? Кушай.

– Ты уже решила, как передашь главенство семьи Итачи? – Да уж, об этом я тоже указала в письме. Просто в тот момент меня конкретно все достало, что ничего в голову не лезло. Но на деле, появилась у меня одна идея. Необычная, шокирующая, но гениальная.

– Есть у меня одна затея. Мы же должны друг другу подарок преподнести после церемонии и банкета? Так вот, я подарю ему кое-что, только не решила, когда: как полагается, после банкета и наедине или же сделать это официально и при всех, что бы все знали? – Лукавая улыбка поползла вверх, от чего даже Саске удивился и немного насторожился.

– Что ты задумала?

– Пойдем, покажу. – В итоге мы пошли в нашу с Итачи спальню, где возле кровати опустилась на четвереньки и стала искать под кроватью одну вещь, которую неплохо спрятала, привязав ремнями к перекладинам. Видели бы вы выражение лица Саске. Я краем глаза его заметила и то потянуло не просто хихикать, а истерично рассмеяться. Но, в целом, да, ситуация абсурдная: в нашей спальне я нахожусь с Саске, да еще и в такой позе интересной. Кто увидит – может не то подумать. Наконец-то, отстегнув все ремни, это кое-что от тяжести упало на пол с громким звуком, от чего я скривилась. – Блин… Вот, смотри.

– Минада, это же… где ты его взяла? – Из-под кровати я вытащила гунбай Мадары-сама. После окончания войны, когда стал вопрос, что делать с его телом и артефактами, я категорически запретила использовать его тело, органы, и вещи, принадлежавшие ему, в своих каких-то целях и, в частности, в целях Конохи. Мадара из клана Учиха, и его тело и вещи должны принадлежать только Учиха.

– То есть тебя больше волнует это?

– Как Итачи его не нашел до сих пор? – Вот это уже более подходящий вопрос для всего этого.

– Хороший вопрос. Но, честно, не знаю. Может быть из-за того, что он домой поздно приходит, ему хочется больше отдохнуть, а не искать разные необычные вещи. Так что скажешь, когда лучше подарить ему это?

– Трудно сказать. По правилам – когда уже одни останетесь, но не думаю, что это так важно. Решать тебе.

– Тогда решено, сделаю это официально и при всех. Только ты молчи, не говори Итачи ничего – хочу удивить его.

– Можешь не беспокоиться. Самому будет интересно увидеть его реакцию. Уже решили, кто будет в качестве отцов на официальной церемонии?

– Не бей по больному. Я без понятия, что делать в этой ситуации. – Возвращая на место подарок и символ главенства семьи на место, хотя бы так смогла скрыть свое состояние. Вот как быть, в самом деле? Кого просить? У нас и людей-то таких нет, кто был бы нам близок и что бы мы относились к ним, как к отцам. – Ладно, что-нибудь придумаем. Не впервой. Хочешь увидеть свою племянницу?

– Спрашиваешь еще. – Как всегда Саске хмыкнул. Скучала я по этой его черте характера. Зато сразу стало заметно изменение в его лице и голосе. Он стал таким мягким. Саске обожает Эри и едва ли не боготворит ее. Мне начинает казаться, что он так ни к одной девушке не сможет относиться как к племяннице. Подведя его к кроватке, которая находилась в соседней комнате, я впервые, пожалуй, увидела, каким счастливым может выглядеть мелкий. Осторожно проведя по ее щечке, на лице Саске появилась легкая улыбка, а Эри открыла свои большие черные глазки и начала улыбаться и агукать, мельтеша ручками. – Можно?

– Конечно. Тебе всегда можно. – Аккуратно Саске взял на руки Эри и начал с ней играть. Похоже, кому-то тут пора заводить семью.

– Как мой воробушек? – Улыбка сама собой поползла вверх, когда услышала, как мелкий называет Эри. Не знаю, почему, но он постоянно ее так называет, и это кажется ужасно милым и прекрасным. А Эри только сильнее улыбается, трогая челку Саске.

– И это мой великий и ужасный мстительный братец, Саске. Кто бы мог подумать. – Каждый раз, как Саске видит малышку, его ледяная маска и стена брутальности падает с оглушающим грохотом, показывая такую его сторону, о которой даже я не догадывалась. Такой мягкий, добрый… Мне кажется, он даже не услышал то, что я ему сказала. Ну и ладно.

– Я вернулся. – С первого этажа донесся такой приятный и родной голос. Итачи с работы вернулся. Мигом оставив все, со всех ног побежала встречать его. Даже днем без него тяжело.

– С возвращением, дорогой. Как день? – Да, отношения у нас не такие, как принято в японском обществе, потому что мы обнялись и так и стояли какое-то время. Не смогла я до конца привыкнуть к их устоям, хотя прожила тут уже совсем не мало, а Итачи и Саске поменяли немного манеру поведения со мной, ради моего же комфорта, поэтому объятия, поцелуи, немного вольное поведение дома в кругу семьи стало обычным делом.

– Все хорошо. Лучше скажи, как ты? – Всегда за меня переживает и заботится, и с этим ничего не поделать.

– Все прекрасно. Угадай, кто у нас сейчас в гостях?

– Саске все-таки пришел? – Я удивилась. Что значит это «все-таки»? Думаю, это даже стало понятно по моему выражению лица. – Значит, он не настолько устал.

– Папа! Папа! – Мальчики хором кричали, от чего даже я немного скривилась и прикрыла уши. Такое случается, когда Исаму и Минору особенно рады видеть папу.

– Как дела у моих мальчиков? Что нового узнали за день? – Итачи прекрасный отец, добрый и мягкий, но в то же время, в его обществе дети не начинают беситься. Скорее, он может успокоить любого и заставить тихо и спокойно наслаждаться временем вместе.

– Я картину нарисовал. А Исаму говорит, что он лучше сделал. – Они еще не всегда умеют правильно использовать слова в предложении, и поэтому окончания хромают, но это все равно выглядит прекрасно. Минору стал показывать свой рисунок в надежде, что Итачи оценит.

– Крепость лучше. Она защищает. – Исаму как всегда спокоен. С таким знанием дела говорит.

– Не ругайтесь, мальчики. Вы же братья. Все в мире важно. Минору нарисовал очень красивый рисунок, который может поддержать и защитить крепость Исаму. Вы дополняете друг друга, две части одного целого. – Итачи, ну что за философские рассуждения для таких маленьких детей? Они же ничего не поймут. Но вот щелбаны… это простое движение его пальцев, после которых мальчики накрыли своими ладошками лобики и радуются этому, на сердце отозвалось противоречивыми чувствами: тоска по тем временам, когда мы сами были детьми и еще не испытали в жизни так много ужасных событий, и, одновременно, теплота, когда знаешь, как много значит это движение.

– Как две части яблока?

– Именно так, Минору. – После этого, на их маленьких личиках появились такие большие, искренние и яркие улыбки, что хочется надеть солнцезащитные очки.

– Тогда Эри – это еще одно яблоко? А где тогда ее половина? – Ну вот, выкручивайся теперь сам, Итачи, сам начал все это. В это время подошел Саске с Эри и мы стали наблюдать, чем же все это закончится.

– Она тоже часть одного большого яблока, Исаму.

– Нет, она не часть яблока. – Настолько строго было сказано, что мы даже втроем опешили. А Исаму поспешил дополнить. – Она – девочка, она – другое яблоко, но из одной корзины. – Это высказывание заставило меня все-таки рассмеяться, но совсем легко и по-доброму. Такие взрослые слова, сказанных ребенком… узнаю в Исаму Итачи. Такой же маленький взрослый. Подойдя к Исаму и Минору, потрепала их волосы, и подошла к Итачи, обняв его.

– Похоже, тебе не сломать логику Исаму. Исаму, Минору, когда вы вырастете, то все поймете. Папа, дядя, сестричка, вы, я… все мы из одной корзинки под названием семья, и все мы – отдельные яблочки, но родные.

– А почему мы тогда так похожи?

– Но ведь папа и дядя тоже похожи, разве нет?

– Папа больше. – Исаму указал пальцем на Итачи, все так же продолжая со всей серьезностью доказывать свою точку зрения.

– Верно. А вы больше малышки Эри. Вам просто посчастливилось вырасти на одной веточке. – Снова потрепав за волосы своих мальчиков, а затем прижав их к себе, они начали кряхтеть и пытаться вырваться, но быстро сдались. Эх, мальчики, ну какие из вас шиноби, если не можете сопротивляться мне? – Ну что, яблочки мои любимые, идем на кухню. – Почему-то мне понравилось это слово по отношению к нашей семье.

– Я точно не яблоко. Это вы сентиментальные. – Саске как всегда решил надуться. А мы с Итачи стоим и наблюдаем, как он, совершенно забыв о своей роли брутального молчаливого парня, играет с Эри.

– Кто бы говорил, брат?

– Все, все, хватит вам. Идемте на кухню. Кстати, Итачи, а может завтра потренируемся?

– А тебе уже можно?

– Конечно. Тем более, тренировки все равно нужны моему телу во всех смыслах этого слова. – После того, как моей ноге удалось полностью восстановить функциональность и здоровье и окончательно разобраться с проблемами сердца, мне сказали, что все равно физическая нагрузка мне нужна. Поскольку, как оказалось, именно когда я перестаю думать о том, что что-то болит и что-то с моим телом не так, и полностью погружаюсь в, пусть и тренировочный, но бой, мое тело перестает болеть от слова совсем. Правда от шрамов, что остались после встречи с Обито, так и не удалось избавиться. Да и я сама не особо хотела этого. Они – напоминание, что ничего не бывает в мире слишком гладко, не всегда планы идут по строго спланированному сюжету, не всегда можно предугадать, чем в итоге обернется то или иное действие.

– Тогда завтра в обед.

– Наши мальчики растут очень быстро. Другого ожидать не приходится. Они ведь Учиха. Но что важнее, они твои дети. – После ужина и небольшое посиделки с Саске, я не смогла сдержаться, что бы не сказать этого Итачи, когда уже готовились ко сну.

– Они наши дети, к тому же, ты такая же Учиха, как я и Саске.

– Ты как всегда… официально Учиха я стану только через неделю. До этого не считается. – С улыбкой ткнула Итачи пальцем в лоб, как обычно он мне делает, лежа в кровати.

– Ты давно уже доказала, что Учиха гораздо больше, чем многие другие, и заслужено стала главой клана.

– Итачи, давай не будем об этом, хорошо? Я предвкушаю нашу завтрашнюю тренировку.

– А нашу свадьбу нет?

– Итачи! Прекрати. Конечно предвкушаю, и ты знаешь это. Давай спать. – Предвкушаю ли я нашу свадьбу? Глупый вопрос. Хотя и лишь отчасти. Я правда не могу испытывать той самой, девичьей радости и восторга, что выхожу замуж. Мне это не так важно. Мне гораздо важнее, что мой любимый и дорогой мужчина жив и здоров, и сейчас рядом со мной. И что именно от этого мужчины у меня трое прекрасных детей.

На следующий день, как и условились, в обед мы встретились на тренировочной площадке. Там же был и Саске с детворой.

– Саске, я ведь просила тебя с ними дома посидеть.

– Они хотели знать, куда их мама пошла в такой одежде, а не в обычном платье? – И ведь точно, вместо своего обычного красного платья чуть выше колен, на тренировки я надеваю свой костюм из водолазки и шорт. Эх, чем старше становятся дети, тем труднее от них убежать и остаться незамеченной.

– Саске, отвечаешь за них. – Итачи включил режим сурового и строгого мужчины шиноби. Давно я его таким не видела.

– Да знаю я.

– Как всегда, Итачи? До десяти касаний? – На это Итачи только кивнул. Мы не боялись использовать настоящее оружие друг на друге во время тренировок. Я знаю, что он не причинит мне вреда, а я просто напросто не смогу его задеть. Наши силы не равны – это однозначно, и мне никогда даже слегка не приблизиться к его мастерству, но зато так я могу провести с ним время, и мне весело. Я рада, что могу танцевать вместе с ним в этом танце. В жизни так много танцев: любви, боя, смерти, жизни, и так хочется прочувствовать каждый из них каждой клеточкой своего тела. Мы парировали удары и выпады друг друга, уворачивались и контратаковали. Все было настолько легко и непринужденно, словно мы кружились как лепестки цветов на ветру. Его мне действительно не достать. В отличие от меня, он не такой прямолинейный, а потому легко читает меня, как открытую книгу. Ну да ничего, главное, что мы вместе проводим время, и я даже иногда, пусть и весьма редко, но могу атаковать Итачи, делая не совсем обычные вещи. Хотя, я все равно проиграла. Десятое касание произошло спустя минут пятнадцать – двадцать после начала тренировки, а получилось так, что я не заметила совершенно его приближения со спины, и когда развернулась, то была удержана рукой за поясницу от падения назад на острый меч, который был в весьма опасной близости от моей шеи. Но, что поразило Итачи и чего он не скрывал – это то, что я не испугалась, не зажмурилась и не задержала дыхание в страхе и волнении. Только открыто смотрела в глаза своего любимого человека с активированным шаринганом и улыбалась. Я не боюсь его и его силы, у меня нет причин для этого. Он и сам улыбался совсем слегка, а потом еще и хмыкнул. А все потому, что я остановила свой меч в районе его печени.

– Я выиграл.

– Согласна на ничью. – Снова ухмылка, но как же я люблю ее. Отпустив меня, мы подошли к Саске, который все это время продолжал смотреть за нашей тренировкой, а дети и вовсе были восторженны, особенно Исаму. Да уж, у него любовь к холодному оружию проявилась давно и продолжает расти.

– Мама и папа прекрасны. – Минору не сдержался от комплемента. Мои милый младший сыночек (пусть и на десять минут всего) отличается более нежным и добрым характером, а потому такие слова от него ожидаемы. От этого я и сама не сдержалась и подошла к нему, потрепав волосы, а потом чмокнула в лобик.

– Спасибо.

– Почему ты не хочешь стать шиноби? Твои навыки весьма впечатляют, даже без использования чакры. Ты могла бы стать замечательной куноичи. – Не люблю, когда Итачи поднимает эту тему. Ничего в этом хорошего нет. От этого я как-то устало и раздраженно потерла лоб, переходя на глаза и веки.

– Я уже говорила, что для меня это не важно. К тому же, я не смогу быть хоть как-то вам полезной, если буду куноичи.

– Дело не в этом, Минада. – Ну вот, теперь и Саске присоединился. И зачем вообще все это только началось снова? – Просто у тебя есть предрасположенность к этому. Почему бы не развить это?

– Развить – да, но не обязательно становиться шиноби. Разве это так важно? Я так не думаю. Наоборот, будет хорошо, если я так и останусь простой гражданской, но буду в состоянии защитить себя и тех, кто мне близок. Подставлять под удар себя и свою семью я не хочу.

– Ты могла бы стать еще сильнее.

– Нет, не смогу. И вам это прекрасно известно. Пожалуйста, дорогие мои, давайте оставим эту тему. Лучше пошли поедим все вместе в Ичираку? – Они не стали мне ничего отвечать, только переглянулись между собой с какой-то тоской и печалью. Я могу их понять, потому что из-за того, что я не могу быть полноценной шиноби не могу участвовать в миссиях и работать с ними. К тому же чаще всего сутки провожу дома с детьми. В Академии, где я так и осталась работать преподавателем, мне дали отпуск по уходу за ребенком, вот и получилось, что в итоге заниматься особо нечем, кроме воспитания детей. Но я не хочу быть шиноби. Да, когда-то, очень-очень уже давно, как и каждый кто смотрел и обожал аниме «Наруто», я думала о том, как было бы здорово быть шиноби, уметь использовать техники и чакру, выполнять миссии и много путешествовать. Но чем взрослее я становилась, тем больше понимала, что это не мое, что я не хочу быть тем, кто чаще всего вынужден, именно вынужден, исполнять гнусные приказы, убивать тех, на кого указали и прочее. Я так не могу. А после того, как еще и прожила в этом мире не мало лет и увидела всю эту систему своими глазами и прочувствовала на собственной шкуре, желание и вовсе отпало. Надеюсь, что Какаши и Наруто будут уже другим поколением Хокаге, и таких бескомпромиссных и односторонних миссий будет меньше. Хотя я знаю, что этого не будет.

Пока мы дошли до Ичираку и пока кушали, я смотрела на своих дорогих мужчин, больших и маленьких, на малютку доченьку, пришла к выводу, что ради них, если бы мне дали выбор: сила или слабость ради них, я бы променяла силу на слабость, только что бы они были живы и здоровы.

– И пусть даже если это звучит эгоистично… – Сама не поняла, как сказала это вслух, хоть и очень тихо, глядя в свою тарелку, где плавал лист нори.

– Ты о чем, сестра? – Это обращение вызвало улыбку. Саске все так же любит называть меня сестрой, хотя сейчас и реже.

– Так, ни о чем. Все хорошо. – Да уж, тяжело им со мной: то веселюсь, то грущу, то сама у себя на уме.

Вот и наступил этот день. С самого раннего утра наш дом стал просто эпицентром шума и суматохи. Цунаде-сама, Акиха-сан, Хината, Ино и Шизуне-сан помогали мне одеться и сделать прическу и макияж. Саске же забрал Итачи в свой дом, где так же готовились к торжеству. Как обычно это бывает в обществе Акиха-сан, по всей комнате летали ткани, косметика, аксессуары и обувь. Детьми занялась Хината, чему Исаму и Минору не особо обрадовались и по началу весьма скептически смотрели на нее, но потом сдались. На меня надели официальное традиционное белое кимоно и шапку, предварительно сделав прическу. Из-за очень длинных волос, собрать их с традиционный пучок оказалось невозможно, да и выглядеть буду глупо, как марсианин какой-то, поэтому на небольшой и легкий пучок на макушке были взяты лишь часть прядей по бокам, украшенный заколками. Оставшиеся волосы спадали вниз. Когда все было закончено, поверить в то, что эта невероятно красивая и довольно статная девушка – я, невозможно. Я никогда не считала себя красавицей, никогда не видела в себе положительных черт и сторон, но отражение в зеркале, которое сейчас я вижу, не врет. Это действительно я. На какое-то время я осталась одна в комнате до прихода Итачи. Вот стою и смотрю на гору Хокаге, даже и не знаю, зачем. Эта деревня столько пережила, как и я. Наверно совсем неправильно сравнивать себя с деревней, но все же, меня очень многое связывает с ней. Даже странно как-то.

Неожиданно дверь открылась, от чего я даже немного испуганно повернулась. Выражение лица Итачи просто непередаваемо: стал как вкопанный, и смотрит на меня, не в состоянии сказать хоть слово. Впрочем, он и сам прекрасно выглядит.

– Минада, ты… божественна. – Услышать такой комплемент со стороны Итачи дорогого стоит, хотя он и говорит, что я красива.

– Не говорите глупостей, Итачи-сан. Вам это не к лицу. Однако, позвольте заметить, что и вы прекрасно выглядите. – Так хотелось хоть немного повеселиться, наверно потому, что очень напряжена и взволнована.

– Учиха никогда не говорят глупостей, и не бросают слов на ветер, Минада-сан. – Медленно начиная приближаться ко мне, я и сама пошла к нему навстречу. Это настолько же забавно, насколько и интригующе. Это напоминает игру.

– Боюсь, что ваш ветер, Итачи-сан, уже давно закружил в своем танце что-то больше, чем просто слова. Например, мою душу. – Всегда Итачи для меня казался ветром, теплым, приятным, согревающим и одновременно, дарящим свежесть и прохладу. Вот и сейчас повторяется все то же самое.

– Тогда готов унести вас далеко отсюда, вместе с юными листами.

– Как мило, ты стараешься меня развеселить и успокоить.

– Потому что без твоей улыбки – холодно. – После чего мы обнялись и простояли так какое-то время, прижимаясь друг к другу. – Волнуешься?

– Не представляешь, как. Наверно, сейчас я бы предпочла снова встретиться с Данзо или Тобирамой, чем проходить эту церемонию. – Подойдя к открытому окну, теперь мы вместе стали смотреть на гору Хокаге. Не знаю, почему именно, но я знаю, что могу рассказать Итачи все, что у меня на душе и при этом уверена, что он все поймет и поддержит меня. Такой уж он человек.

– Неужели наша свадьба для тебя хуже встречи с этими двумя?

– Нет, просто я боюсь. Боюсь оплошать. – Со стороны Итачи послышался тихий смешок, больше похожий на ухмылку.

– Девушка, которая не побоялась в открытую пойти против Данзо, высказала в лицо свое негодование Второму, нашла общий язык с преступником S-класса, так уверенно и высокомерно разговаривает с главами других кланов, отстояла нашу честь перед Лордом Феодалом, и вдруг боится свадьбы. Похоже, я полюбил самую необычную девушку.

– Ну, с этим ничего не поделать…

– Мы прошли с тобой через многое. Неужели какая-то свадьба может по-настоящему напугать великую Минаду Учиха?

– Перестань, Итачи, никакая я не великая.

– Зато ты перестала нервничать. Все будет хорошо. Я обещаю.

– Итачи, нам пора. Минада… это… правда ты? – Саске был настолько потрясен, что стоял с открытым ртом и не мог ничего сказать.

– А что, неужели не похожа? Вроде бы Итачи на мне женится, мелкий, других кандидаток не было. По крайней мере, я о них не знаю.

– Ты прекрасна, сестренка.

– Спасибо, братик. – Я не смогла сдержаться, что бы не обнять его. Всегда любила обниматься, даря таким образом тепло тем, кто мне дорог.

После этого мы отправились в храм, где прошла свадебная церемония, на которой присутствовал Саске, наши дети и Какаши, которого Итачи попросил стать нашим отцом на время церемонии. После произнесенных клятв верности и любви, обряда сан-сан-кудо и молитв священника, мы обменялись кольцами, которые были сделаны из платины, и сделали совместное фото с семьей. Во время всей церемонии у меня дрожали руки, тряслись коленки, даже хотелось убежать. Еще и священник иногда, как мне казалось, смотрел на меня как-то странно, словно я что-то не то или не так делаю. Могу поспорить, выглядела я как испуганный кролик. Но когда я смотрела на Итачи и то, с какой легкой улыбкой и неподдельным счастьем он произносил каждое слово из клятвы, по моему телу проносились ураганом мурашки, унося все мои переживания куда-то очень далеко.

После всего этого мероприятия в храме я наконец-то смогла переодеться в красное кимоно, расшитое золотой нитью, и отправиться на банкет, который мы устроили в парке. Гостей было очень много, но ничего не поделаешь – слишком важный Итачи человек в деревне. Исаму и Минору бесились с гостями, особенно с Наруто и Саске, донимая их и требуя обратить на них внимание. Малышка Эри спала большую часть праздника, а когда бодрствовала, то сидела на руках у Итачи, играя с его волосами, хватая их и оттягивая, радостно смеясь. Под конец вечера я решила, что пора мне сделать то, что хотела изначально, для чего позвала Саске, попросив принести гунбай.

– Дорогие гости, прошу вашего внимания. Минада-сан хочет что-то нам сказать. – Координатор, которого мы попросили следить за ходом проведения торжества, привлек всех гостей.

– Мм, да, верно. Итачи-сан, не могли бы вы подойти? – Не знаю, как правильно в данной ситуации обратиться к Итачи при гостях, но пусть будет так. Когда он подошел ко мне, то я немного запаниковала из-за того, что не знаю, как лучше себя вести, да и что говорить. Но раз начала, то надо закончить. – Итачи-сан, дорогой мой муж, знаю, что обмен подарками должен пройти несколько позднее, однако я бы хотела вручить тебе свой подарок сейчас. – После этого ко мне подошел Саске и протянул свиток, в который запечатал реликвию Учиха. – Распечатай его и ты узнаешь, что там.

Хлопок, и в руках Итачи оказался гунбай. То, что все присутствующие охнули – не сказать ничего.

– Гунбай – реликвия клана Учиха и оружие, которое принадлежало сильнейшему Учиха. Вместе с ним я официально передаю тебе статус главы клана Учиха. Веер – это ветер, который раздувает пламя и делает его сильнее. Я верю, что он поможет твоему ветру стать еще сильнее, что бы пламя нашего клана пылало еще ярче и дольше. – Ну я и загнула. Да уж, на подобный бред я способна только когда выпью или нервничаю. Сейчас второй случай, но, похоже, это оказало невероятный эффект на всех присутствующих.

– Благодарю за оказанное доверие. Обещаю, я не подведу свой клан, Учиха Минада-сан. – Снова спрятав веер в свиток, Итачи как-то слишком широко улыбнулся, что на него совсем не похоже. – И раз так, то и я преподнесу свой подарок. Раз есть щит – должен быть и меч. Главе клана без верного друга и правой руки не обойтись. – С этими словами он протянул мне чехол, раскрыв который я увидела абсолютно новую, полностью черную катану, от рукояти до ножен, а лезвие блестело так ярко и ослепительно, что, боюсь, посмотрев на солнце через отражение, то сможешь ослепнуть.

– Она прекрасна… – Я действительно в восторге. Всегда любила и с огромным восхищением смотрела на холодное оружие, а тут такой подарок.

– Она столь же прекрасна, как и опасна. Как и ты.

– Снова переоцениваете меня, Итачи-сан.

– Скорее, снова недооцениваю.

Еще какое-то время мы провели с гостями, общаясь со всеми и принимая поздравления. Да, такая свадьба мне нравится: никаких глупых конкурсов, шумного балагана, драк и ссор, просто тихое и спокойное мероприятие на открытом воздухе.

– Шисуи был прав. – Неожиданно Итачи сказал то, что я совсем не понимала, когда мы стояли чуть дальше от всех и наблюдая, как наши дети играют со взрослыми, а Саске носится с Эри.

– Шисуи-сан?

– Когда-то он мне сказал, что ты сможешь сделать невозможное.

– Это что же?

– Заставить меня жить, забыть о тьме и увидеть свет. Только в одном ошибся. – Да уж, знаю я это, долго ты пытался казаться плохим человеком, но вот только правду не скрыть. Наверно, может быть будь на моем месте другая девушка, но с похожим характером, все могло бы так же и произойти. Просто если вспомнить, как было изначально, рядом с ним не было того человека, кто не сдавался и пытался каждый раз доказать ему, что он не такой, каким хочет казаться. Стать нужным кому-то – вот что важно. Интересно, что из всех вариантов, Шисуи-сан поставил на меня.

– В чем?

– Увидел свет давно, бежал от него долго.

– И как? Получилось убежать? – Немного, совсем слегка издевательский тон, лукавый взгляд, но без всякого желания и намека обидеть. Просто так стало интересно увидеть его реакцию, услышать, что скажет в ответ.

– Нет. И не хочу. – После этого Итачи поцеловал меня, прижав к себе, а я обвила его шею и закрыв глаза. Сладкий поцелуй… кажется его еще называют поцелуй любви. Интересно, когда же у нас, на самом деле, впервые случился этот поцелуй любви? Когда просила его отвлечь меня у него дома? Тогда был наш самый первый поцелуй. Когда гостинице, когда просила его остановиться? Тоже не то, как мне кажется. Когда была наша первая ночь? Тоже не похоже. Больше похоже уже на уверенность в выборе. Тогда… в ту ночь? Ту страшную, наполненную слезами и кровью ночь? Ведь именно тогда я впервые ему показала, что не отвернусь от него, что бы не происходило. Именно тогда я в первый раз сказала, что люблю его и что не боюсь. Именно тогда, вместо того, что бы бежать от страха, я открыто смотрела на него, все зная и понимая, и не винила его ни в чем. Ужас, который стал для нас началом всего. Ну чем не финал, достойный диснеевских сказок? Хотя и трудно назвать нашу сказку доброй и легкой. Пережив в жизни так много печальных событий, увидев столько жестокости и несправедливости, мы смогли остаться собой и облегчить боль заживающих ран любовью. Переродившись в этом мире, я никогда, ни единого дня не жалела о том, что оказалась здесь. Ведь я встретилась с ним, с человеком, которого любила всегда, пожалуй, с моей единственной любовью в двух мирах, Итачи. От прошлого нам не избавиться – это верно, и оно будет давать о себе знать, ведь дети растут и рано или поздно начнут задавать логичные вопросы, но важно жить настоящим, где есть мы друг у друга, и наши дети. А еще Саске, за которым нужен глаз да глаз. Теперь уже не так страшно жить, ведь мы всегда вместе и рядом, и все преодолеем, не важно, как нам будет трудно. А детям мы все объясним. Уверена, они все поймут. Самое главное, что мы любим друг друга.