Текст книги "Я постараюсь стать лучом света в вашем царстве тьмы (СИ)"

Автор книги: Minada01

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

– Иллюзия, в которой ты живешь, слишком красива, что бы поверить.

– А я в сказки и не верю. Но верю, что при желании можно все преодолеть.

– Чего ты хочешь добиться?

– Тебя.

– Жестока…

– Как и ты… – Больше всматриваться мы не смогли друг другу в глаза и в итоге получилось, что мы одновременно потянулись навстречу, даже зубами ударились при поцелуе. Но как же было приятно вновь ощутить это тепло его тела, эту мягкость его губ. Как всегда сдержан и контролирует себя, но даже так способен показать, что ему не все равно. Его руки проводят по моему телу, исследуя каждый сантиметр, словно тактильно пытается запомнить каждый мой изгиб. Это у него из-за пропадающего зрения? Очень на это похоже. – Ты ведь остаешься?

– Не могу. Я должен уйти. Ты и дети будете в опасности, если я останусь. – В порыве страсти и гнева я схватила его волосы, намотав на руку, и заставила посмотреть мне в глаза. Впервые я сама ощущала, насколько зла, и насколько серьезно настроена.

– Ты остаешься в Конохе. И это не обсуждается, Итачи. Я была в гораздо большей опасности, будучи одной в этой проклятой деревне, и смогла это пережить. Не думаю, что с тобой будет хуже. – На это Итачи лишь ухмыльнулся и снова впился в мои губы. Мы словно хотели выплеснуть все накопленные эмоции, как положительные, так и отрицательные. Движения наших рук, тел, все было медленным, но весьма ощутимым по силе сжимания рук. Все это время я не открывала глаз, наслаждаясь моментом нашей встречи, но неожиданно ощутила, что Итачи словно начал отдаляться. А открыв глаза, столкнулась с его шаринганом, который мгновенно меня сначала парализовал, а затем перед глазами стало все темнеть. Усыпление, мать его. Обида, боль, разочарование… все, что я почувствовала в этот момент, это желание расплакаться, что отразилось в слезинке, которую почувствовала на своей щеке, находясь уже на границе сознания и сна. И только один вопрос: «Почему?».

Утром я проснулась в своей кровати, но от криков детей и впервые я не хотела вставать и идти к ним. На тумбочке возле кровати лежала записка, которая еще сильнее меня разозлила: «Прости. В другой раз». От приступа злости я разорвала этот листик в клочья и выкинула прямо в комнате.

– Да пошел ты к черту, эгоист! – Вот теперь и у меня возникло желание избить его до потери сознания. Да сколько ж можно жертвовать собой ради какой-то сраной деревни, ради сраного мира?! Да этот мир вообще не стоит, что бы его спасали! Все так погрязли в дерьме, что уже и не очистить все. Да что б он провалился, этот чертов мир! А потом сердце резко пронзила боль, от чего в глазах потемнело, а в ушах стоял звон. Да не может этого быть? Это же всего лишь усыпление было, а не иллюзия полноценная. Какого черта опять? Надо успокоиться. Только оказавшись на стуле и медленно глубоко подышав минуты две, все пришло в норму. Так, Минада, это не дело. Успокойся. Точно, ты же не такая. Ты должна быть спокойной и с холодной головой. Слишком много эмоций для тебя, особенно по отношению к Итачи. Ну, он у меня получит, мало не покажется. Это я ему обещаю. Он еще пожалеет, что написал мне эти слова. Ладно, раз дети проснулись – надо их покормить, а то это не дело.

Исаму и Минору очень сильно расстроились, когда на утро не увидели ни Саске, ни Итачи, закатив настоящую истерику. Они плакали, ползали по комнатам, называя их имена, капризничали и ничего не хотели делать. Боги, и как только я сдержалась, что бы не начать орать на них? Наверно только потому, что понимаю, что они тут вообще не причем и их можно понять. Хотя мне точно теперь хочется побыть одной, поэтому ужасно обрадовалась приходу Акиха-сан. Ей хватило одного взгляда на меня, что бы выпроводить из дома, а сама осталась с малышами. Похоже, что мне сейчас поможет только тренировка, чем я и решила заняться, взяв с собой катану, которую мне выковали еще во дворце Лорда Феодала. Ну, Итачи, держись. Я тебя точно придушу, любовь моя. В следующий раз ты от меня уже не сбежишь.

Комментарий к Глава 32

Дорогие мои читатели, вот и новая глава. Надеюсь, она вам понравится. Жду вашего мнения. Хотела успеть и опубликовать еще вчера, но из-за работы ничего не получилось:)

========== Глава 33 ==========

Комментарий к Глава 33

Дорогие мои читатели, а вот и новая глава. Не стесняйтесь, пишите свои комментарии, высказывайте свое мнение о главе и о поведении героев:)

Последующие дни протекали довольно напряженно: дети продолжали капризничать, ни Итачи ни Саске не давали о себе знать, Акиха-сан, как и Какаши просто молча поддерживали меня, забирая детей на прогулки, а мне конкретно рвало на части голову от поведения Итачи. Я искренне не понимаю, как можно ставить долг шиноби выше клана, выше семьи, выше собственных детей, тем более, когда уже тем, кому надо знать – в курсе всего происходящего. Как можно продолжать волноваться за мир во всем мире, когда ты видишь, что в это же время у тебя под носом причиняют вред твоим близким? Я не понимаю, что вообще происходит. Я впервые чувствовала, и понимала, что веду себя не нормально и становлюсь похожа на истеричку, но сделать ничего не могла с этим: мои нервы дали сбой и я просто часто срывалась на всем, чем только можно, с трудом сдерживая себя от детей, а их плач и капризы по поводу отсутствия предметов их обожания, еще сильнее убивали меня. Слова «папа» и «дядя» я была не в состоянии слушать постоянно. Боги, да лучше бы вы вообще не приходили тогда. И все это моя вина. Вот это тебе расплата, Минада, за то, что влезла туда, куда не стоит, и сделала то, что привело к тому, что сейчас имеем. А тут, ко всему, пришли новости о смерти Асумы и убийстве Орочимару. Но мне уже стало абсолютно все равно. «Прости. В следующий раз»… Да что б ты провалился, Итачи! Как ты не понимаешь, что следующего раза может и не быть?! Не знай я всего, решила бы, что ты бежишь от проблем таким образом. Тебе проще спасти весь мир, убив себя, чем жить дальше со своей маленькой семьей, обретя возможность искупить свою вину, воспитав новое поколение. Но нет, ты бежишь, стараешься убежать, что бы о тебе все забыли как о герое, а помнили лишь врага, злодея, убийцу, негодяя. И сейчас, когда ты знаешь, что тебе уже не удастся поиграть чувствами Саске, ты снова убежал, все еще пытаясь что-то там сделать.

Пребывая в своих мыслях, я уже второй час упорно колошматю дерево, от чего кожа на костяшках уже содралась, а руки болели, но этого я не чувствую. Ай, к черту все это! Грудью я уже не кормлю мальчиков, да и молока у меня почти нет, Какаши с Акиха-сан забрали сегодня детей на весь день – захотели с ними сходить куда-то, поэтому идите все в черту. Эти мысли довели меня до бара, где сидели Цунаде и Джирайя. Это я удачно зашла. Точно, это ж Джирайя сейчас собирается отправиться на смерть свою! Надо поговорить – может удастся переубедить его. Хотя… судя по тенденции, которая у меня наблюдается, мне еще никого и ни разу не удалось переубедить: что Фугаку-сама с Микото-сан, что Итачи, даже в Саске я теперь не уверена. Видимо, судьба у меня такая – наблюдать, как все мои попытки хоть что-то изменить разбиваются о стены вдребезги.

– Приветствую вас. Можно присоединиться?

– Минада? А Исаму и Минору где?

– Не беспокойтесь, Цунаде-сама, они под надежным присмотром, а у меня состояние, хоть волком вой. Наливайте.

– А тебе уже можно? Я слышал, что у тебя двое детей. – Джирайя как-то по-доброму улыбнулся, и, видимо, попытался пошутить, увидев мое выражение лица.

– Уже можно, Джирайя-сама. Уже все можно… – Стоило стопке оказаться возле меня, как я залпом выпила ее, подставив для следующего наполнения. Настроение было отвратительным. Впервые чувствую себя как в старые добрые времена еще в том мире. Тогда такое состояние души у меня было по умолчанию, и напиться мне хотелось изо дня в день. Я сломалась… и это уже факт. Семнадцать лет контроля, надежд, присутствие духа и самообладания полетели в трубу. Но я так больше не могу. Пусть кто-то скажет, что я слабая – говорите, но я не робот, и во мне тоже есть негативная сторона. Я не могу оставаться двадцать четыре на семь в прекрасном настроении и не подвергаться тяжелым мыслям. А тут я просто вижу, как человеку, которого я люблю, ради которого так много пережила и пыталась делать все возможное для его блага, просто плевать. Ему главное только то, что он решил сам сделать.

– Слушай, Минада, может не стоит тебе пить? Подумай, что Итачи скажет, если увидит тебя такой…

– Да пошел он! Прошу прощения. – Не дождавшись, пока Джирайя нальет мне новую порцию алкоголя, я просто взяла рядом стоящую, и так же осушила ее до дна. После этого, ни Джирайя ни Цунаде не спросили меня и не попросили остановиться, а просто болтали на разные темы. Я слушала их истории из жизни, про их миссии, про то, как они изменились за это время. Черт, они действительно, невероятная парочка. Они подходят друг другу. Достаточно охмелев и осмелев, соответственно, я решила все-таки сказать Джирайи, что думаю о его миссии. – Джирайя-сама, знаю, это вообще не мое дело, и все мои слова никем и никогда не воспринимаются серьезно, но, пожалуйста, не рискуйте слишком сильно на предстоящей миссии. Возьмите с собой кого-нибудь.

– Переживаешь за меня, Минада-чан? Неужели понравился тебе? – Обожаю эту черту в Джирайе – он всегда старается шуткой приободрить человека.

– А то. Но, больше не вы лично, а ваши книги. Я их еще не читала, но наслышана, и будет большой трагедией, если у них не будет продолжения. – Я и сама уловила, как мой голос предательски сорвался. Алкоголь – это сильный депрессант. Возможно, мое поведение сейчас выглядит крайне безответственными – я не ищу никакого понимания и сопереживания, но все это просто настолько сильно накипело внутри меня, что в итоге сорвалась. Не сказать, что я выпила много, но на фоне накопившегося стресса, он ударил по мне со всей силы, что в итоге меня двое из Легендарной Троицы несли под руки домой, в то время как я еле волочила ноги.

– Цунаде-сама, Джирайя-сама, ну почему так все происходит?! Я никого не смогла спасти! Никого не переубедила, не остановила! Почему Итачи такой эгоист?! – Я билась в истерике, ревела, абсолютно не скрывая своих эмоций и мне было абсолютно все равно, что сейчас мы находимся посреди улицы, и на нас многие прохожие смотрят. Избитые руки болели и все еще несколько кровоточили, а на предложение Цунаде вылечить их, я ответила отказом.

– Минада-чан, предлагаю пари. Поставь на то, что я умру и тогда Итачи не вернется. Играть будет Цунаде.

– Почему, Джирайя-сама?

– Потому что Цунаде всегда проигрывает.

– Тогда я уж лучше поставлю на собственную смерть, и тогда Итачи вернется. – Сдается мне, что я сейчас сморозила какую-то глупость, но в моем состоянии и не такое ляпнешь. Мои слова ужасно фонили безнадегой и отчаянием.

– С чего это, Минада-сан?

– Потому что может быть хоть моя смерть заставит его задуматься. Ладно, мне пора домой.

– Мы проводим. Ты еле на ногах стоишь.

– Главное, что стою. Да и не настолько я пьяна. До дома я дойду в любом состоянии – уж я себя знаю. А вы, Джирайя-сама, послушайте меня. Возьмите с собой кого-нибудь. Не умирайте, когда вы так нужны всем.

Я не стала больше что-либо говорить или слушать, мои слова вообще были чем-то вроде простого размышления вслух или словесным поносом, если угодно. Учить кого-то жизни, а тем более, как поступать, и тем более такого шиноби, как Джирайя, я не намерена. Это только его право: слушать меня или нет. Тяжело знать так много и не иметь возможности рассказать об этом. Хотя, сейчас я думаю, что лучше бы изначально ничего бы не помнила о дальнейшем ходе развития. Все это причиняет слишком много боли, и стоит мне кому-то довериться и открыться – сталкиваешься с тем, что никто не хочет принимать другую точку зрения. Всем и так комфортно. Когда я оказалась дома, дети уже спали, и с ними находился Какаши, который спал по привычке, на кухне. Заходить к малышам я не решилась, так как мне кажется, это уже слишком. Лучше я до утра протрезвею, и потом уже их поцелую в их носики прекрасные. Не хочу, что бы они меня видели такой и чувствовали как от меня пахнет алкоголем. Тихонечко пройдя в свою комнату, я уже хотела упасть на кровать, но столкнулась с неожиданным теплым препятствием на своем пути, которое меня еще и удержало от падения, крепко схватив за руку.

– Ты что вытворяешь, Минада? – О, да, этот голос узнаю среди тысячи. Это недовольство, этот негатив, эта гроза семи морей.

– Что я вытворяю? Ничего не вытворяю, Саске. Это к тебе больше вопрос уместен. На кухне Какаши спит, а ты тут приперся. Что надо?

– Ты почему опять напилась? Я вернулся в Коноху, как и обещал, собирался отнести письмо-прошение о моем возвращении Цунаде-сама, и, придя домой, застаю, что тебя нет, и ты еще и пьяная.

– Прекрати читать мне нотации! Все, блядь, такие умные! Все знают, как жить правильно и что делать! Ну, так валите! Достали все, достало всё!

– Где Итачи? – По голосу Саске было понятно, что он в гневе, если не хуже.

– Не смей мне упоминать его имя! Видеть его не желаю, как и слышать! – Вот теперь и Саске услышал мой рык и крайнюю степень озлобленности.

– Посмотри на меня! Минада, сейчас же! – Я вертела головой, закрывала глаза, прятала взгляд от Саске, кричала, по сути, и плакала. Какаши точно проснулся, просто не заходит и решил предоставить всю сладость расправы надо мной Саске. А мелкий схватил меня за плечи и продолжил требовать, что бы я посмотрела на него. В какой-то момент, он меня довольно сильно встряхнул, что я все-таки открыла глаза и столкнулась с его черным взглядом, который, на удивление, не осуждал меня, а пытался найти причину моего поведения, и разобраться с этой проблемой – спокойно выяснить, что произошло. – Что случилось? Я говорил Итачи, что бы он остался в Конохе. – Уже спокойнее и тише спросил Саске.

– Значит решил, как обычно, отмахнуться от нас и сбежать. Ничего удивительного. Ай, Саске, больно. – Я успокоилась немного, не ощутив целенаправленного гнева на меня, но то, что Саске был весьма рассержен – оставалось неоспоримым фактом.

– Передай это письмо Пятой. – Мелкий сунул мне письмо в руки, и уже собрался убежать. А я вдруг неожиданно испугалась. Испугалась того, что он пойдет убивать Итачи все-таки. Проблема была в том, что я тоже зла на Итачи, но смерти не желаю. Я люблю его и хочу вернуть. Черт, я как собака на сене: и сама злюсь сильно, и зла не желаю ему.

– Саске, стой! Куда ты собрался?!

– Верну этого идиота в семью. И заставлю его извиняться перед тобой на коленях. – Давно я от голоса Саске не вздрагивала несколько в ужасе. Такой холодный, гневный, кажется, сейчас само солнце замерзнет от его слов. Однако, именно это меня отрезвило, как ничто, лучше. Я не хочу их битвы, не хочу, что бы они покалечили друг друга.

– Пожалуйста, только не убей его.

– Не проси невозможного. И не смей пить больше алкоголь. У тебя растут дети – о них думай. – Через минуту его и след простыл. В то же время в комнату зашел Какаши, что стало понятно по звуку открывшейся двери.

– Я доложу Цунаде о произошедшем. – Без всяких посторонних и слащавых речей о том, что все будет хорошо, голос Какаши подействовал успокаивающе. Кое-как я смогла взять себя в руки. – Надо послать команду на поиски Итачи и Саске.

– Какаши-сан, могу я вам дать совет? Пошлите две группы с интервалом по времени и в разные направления. Вторую группу направьте в древний храм клана Учиха, но по возможности так, что бы это не было слишком очевидно. – Все правильно, нужно собраться и взять себя в руки. Сейчас нет времени для того, что бы быть в депрессии слишком долго. Спасибо, Саске. Не знаю, понял ли ты это или нет, но твои действия и слова заставили меня собраться. Я не поворачивалась к Какаши, продолжая смотреть на небо, а точнее, на луну, которая уже давно сияла на небе.

– Я передам это Цунаде. Ложись и проспись.

Когда в результате из взрослых я осталась одна, поняла, что теперь точно не усну, да и алкоголь начал выветриваться уже. Саске, что ты затеял? В любом случае, письмо я читать не буду – пусть с этим разберется Цунаде. До самого утра я проходила по квартире, витая в собственных мыслях, которые были обо всем и ни о чем одновременно. На сердце было тревожно. Я не знаю, что теперь ждать от Саске. Похоже, я снова совершила ошибку. Не получается у меня жить нормально в этом мире – постоянно сделаю так, что в итоге еще хуже становится. Когда солнце взошло, я услышала, как проснулись мои маленькие чертяки – они встали в своих кроватках и начали звать меня, поэтому пришлось быстро привести себя в порядок, насколько это было возможно после ночи без сна и с похмелья, и пришла к ним в комнату.

– Доброе утро, мои любимые. Надеюсь, вы хорошо поспали? – Минору сразу протянул ко мне свои ручки, широко улыбаясь. Исаму больший любитель самостоятельности, поэтому переодев его, сразу опустила на пол – пусть ползает. А Минору меня из своих объятий так просто не отпустит, поэтому придется завтрак им готовить с ним на руках.

– Папа… – Все как всегда: увидев изображение Итачи, Минору начал повторять это слово и разглядывать цепочку на своей шее – подарок Итачи. Хоть она и велика ему, но снимать наотрез отказался. Хорошо, что Исаму этот подарок не волновал – он больше был в поисках меча Саске.

– Папа, папа… Убежал наш папа. И дядя следом хвостом махнул. – Сама чувствую, как грустно я это произнесла, но ничего поделать не могу. В последний месяц эта атмосфера царит в нашем доме постоянно.

– Папа убежаль. – Минору повторил мои слова про Итачи, что вызвало легкую и едва заметную улыбку. Что касается Исаму, то он больше был расстроен тем, что нигде не было меча Саске и его самого, в принципе, поэтому он ползал и ходил с надутыми губками и иногда психовал. И что только за мысли могут быть в их маленьких головках?

Весь сегодняшний день я провела со своими детьми сама. Не хочу упустить из-за своей же депрессии их новые открытия и достижения. Вместе мы учились рисовать картинки, черточки, геометрические фигуры, ходили на прогулку и я читала им книгу – ту самую, о путешественнике, что когда-то, уже очень давно, Саске показал мне. Совсем немного, не сильно, но мальчики отвлеклись от своих страданий по родственникам и начали веселиться и радоваться прекрасному дню. Письмо же я отдала Какаши сразу после нашего небольшого разговора ночью и прихода Саске. Во время прогулки уже вечером, когда мы уже собирались вернуться домой, возле меня появился шиноби, что мгновенно вызвало настороженность, так как обычно не этот человек отвечает за доставку информации от Хокаге. Где-то внутри души что-то неприятно сжалось, чувствуя, что это не к добру. Да и то, как смотрит на меня этот шиноби, мне не нравится.

– Минада-сама, Хокаге просит вас немедленно зайти в комнату допроса.

– Причина?

– Не известно. Сказано лишь, что срочно и это касается Учиха Итачи. – Мы оба смотрели друг на друга недоверчиво и даже как-то враждебно. Его голос не внушал доверия, а сказанные им слова фонили ложью. Цунаде знает, что я всегда, при любых обстоятельствах, немедленно не появлюсь. Сначала я должна быть убеждена в безопасности детей, а потом уже приду. Плюс, место, куда меня зовут. Это точно не то место, куда я хотела бы вернуться или находиться рядом. А еще, «касается Итачи»? Такого быть не может. Мне не нравится это все, очень не нравится. Да и сейчас ей должно быть не до разговоров со мной – у нее дел по горло, если не больше. Да и как это так: «Причина не известна»? Что-то здесь не так…

– Буду через два часа. Свободен.

– Цунаде-сама сказала, что это срочно…

– Свободен. Я все сказала. – Что это за злобный беглый взгляд сейчас был брошен в мою сторону? Может ли это быть для меня ловушкой? Может, и возможно даже не для меня одной, но и для детей. Их нужно обезопасить. А они как чувствуют мое состояние: начали немного капризничать, знают, что я их не смогу оставить в таком случае. Кто меня может вызывать? Данзо мертв. Значит, Старейшины? Что б им пусто было, дряхлые старики! Так, кажется, сейчас Акиха-сан в больнице помогает. Только ей я могу доверить мальчиков.

С этими мыслями мы пошли потихоньку до места назначения. Все это время я чувствовала, как мальчики не особо хотят отпускать меня, особенно Исаму. Эта маленькая копия Итачи походит на него не только внешне, но и поведением: он часто молчит и предпочитает наблюдать за всем происходящим, даже когда занят своими делами. Вот и сейчас, он словно понимает, что что-то не так, просто молча выполняет то, что я прошу, да и мой взгляд говорит сам за себя. Его мои дети видят впервые: сосредоточенное, без тени улыбки, брови сдвинуты к переносице, а уголки губ опущены. Я знаю это свое выражение лица. Найдя нужный кабинет, мы без приглашения вошли. Акиха-сан редко, когда с пациентами в своем кабинете сидит. Она больше экстренный врач и должна быть всегда готова к неожиданным случаям и внезапным операциям.

– Акиха-сан, здравствуйте. Простите за срочность – посидите с мальчиками.

– Что-то случилось?

– Одно дело… Цунаде вызывает. Только прошу вас, не оставляйте их совсем без присмотра. Они всегда должны быть рядом с вами. На всякий случай… – По лицу Акиха-сан было заметно, что ей не нравятся мои слова и тот подтекст, который был вложен.

– Мне лучше пойти с тобой. Исаму и Минору оставлю на Какаши.

– Нет, останьтесь с детьми, пожалуйста. Это важнее. Какаши сейчас наверняка занят. – Для меня важна безопасность моих детей, чем моя собственная, поэтому рядом с ними должен остаться тот, на кого побоятся напасть в любом случае, и Акиха-сан – лучший вариант из всех, на случай, если это все же ловушка и мое нутро меня не обманывает.

– Поняла. – Когда я уже хотела уйти, меня за руку поймал Минору.

– Мама…

– Все хорошо, мои милые. Я скоро вернусь. Слушайтесь тетю Акиха и все будет хорошо. – Поцеловав их в носики, я посмотрела в их глазки. Сколько же в них было грусти… они явно не хотели меня отпускать, словно чувствуют, что что-то не так. Крепко-крепко обняв их, я поспешила на выход.

Еще есть время, я успею. Добежав до дома, я, даже не снимая обувь, влетела в свою комнату в поисках снаряжения. Давно не виделись, мои друзья. Надев доспех поверх своей водолазки, прикрепив меч и натянув перчатки, посмотрела на себя в зеркало. Странно… даже чем-то Мадару-сама напоминаю, хоть и отдаленно. Пора идти. Не знаю, что там будет, но если это ловушка – пусть лучше в нее попаду только я.

Ненавижу это место: везде сырость, темнота, грязь… но, все очень тихо, я бы сказала, слишком тихо. Такое ощущение, словно все куда-то делись – ни одного человека, ни единого стража не заметила на своем пути. Вот и она, комната допроса. Сейчас я уже не сомневаюсь – это точно ловушка, и я иду в нее. Будь здесь Цунаде, были бы и другие шиноби из АНБУ или джонины, знакомые мне, но тут никого. Зачем я только иду туда? Да ответ прост, по сути: я хочу закончить свое собственное дело, свершить свою собственную маленькую месть. Из тех четверых, что были причастны к гибели и страданию моей семьи, двое еще живы и дышат, а это непростительно. А сейчас то, что они меня, по сути, думают, что я полная дура, раз не знаю, что это ловушка, еще сильнее злит меня. Тем более, не все же перекладывать на плечи Акиха-сан, Какаши, Цунаде-сама, Саске, Итачи… Я сама заварила эту кашу – сама же и должна ее расхлебать. Толкнув скрипучую тяжелую дверь, и пройдя внутрь, сомнений не осталось никаких: кроме Старейшин там были еще люди в масках АНБУ, человека четыре. Ни Цунаде, ни Шизуне, ни даже этой нелюбимой Сакуры…

– Похоже, вы не умеете по-другому сводить счеты со своими врагами. Только так, изподтишка, заманивая людей вот в такие места и нападая всем скопом. Какие же вы жалкие… И вы называете себя шиноби? – Мой голос был наигранно надменным – в этом я отдавала себе отчет. Мне их не одолеть все, тем более честно, для этого у меня нет ни опыта, ни способностей. Но если мне удастся их вывести из себя, хотя бы немного разозлить, то, возможно, что-нибудь я и смогу сделать.

– Если знала, что это – ловушка, почему пришла? – Старик первым начал диалог. У него со старухой всегда такая игра была: «Добрый и злой полицейский».

– Вы правы, как вас, не помню-сан. Я могла бы рассказать об этом Акиха-сан, могла бы пойти лично к Цунаде-сама и все выяснить, могла бы вообще никуда не пойти и остаться с детьми дома. Вариантов было много. Но я решила, что если поступлю так, то такие паразиты, как вы, не оставите мою семью в покое. Поэтому я закончу это прямо здесь и прямо сейчас.

– Да как ты смеешь?! Мы – паразиты? Итачи уничтожил весь свой клан, Саске стал отступником, ты убила Данзо, ваш клан собирался устроить переворот…

– Заткнитесь. Немедленно. Ваши слова, не более, чем блеяние овец перед волком, попытка скрыть свой страх за маской защиты деревни. Жалкие ничтожества. Надо было Мадаре-сама уничтожить эту деревню еще тогда, в самом начале, когда только понял, что это за дерьмо получается из его светлой мечты, взять клан в охапку и свалить. – Мне все это порядком надоело. Гнев кипел во мне и бурлил словно магма в вулкане. Я была готова разорвать их в клочья и не важно, что будет дальше.

– Ни Саске, ни Итачи никогда не вернутся в деревню, а ты и твои дети никогда не станут шиноби Конохи! Взять ее! – Старуха отдала приказ отряду АНБУ, которые даже не стали колебаться даже на миг.

– Вот она, слепая преданность Конохе. – Успокойся, Минада, соберись и вспомни все, чему учила тебя Акиха-сан во Дворце Лорда Феодала. Ничего, все шиноби убивают, все шиноби – убийцы, вопрос лишь в том, за что и почему убивают, и на чьей стороне оказываешься по итогу. Кровь – лишь теплая жидкость, густая краска, не более, крик – лишь фальшивое пение неопытного певца, звук падающих тел – лишь уроненный мешок с песком. Я не позволю никому угрожать моим детям или моей семье в целом. Ничего, один раз уже убила, а как говорится: «один раз – не пидрас, второй раз – как в первый раз, ну а в третий раз – как в прошлый». Боги, до сих пор помню эти все фразочки из того мира. Даже улыбку это вызвало. Один взмах меча, и я услышала этот пронзительный крик от одного из АНБУ, не мешкая делаю еще один выпад – еще один крик. Стараюсь не смотреть на происходящее, уводя взгляд куда-то в сторону, хотя чувствую, что кровь уже заляпала мне одежду. Что поделать, меч я всегда держу в идеальном состоянии, и на моей стороне факт того, что для них я – всего лишь гражданская. Это сыграло с ними злую шутку. – Ну и ну. И это АНБУ Конохи? Элитный спецотряд быстрого реагирования? У вас явно проблемы с информацией.

– Как ты…? Ты же не шиноби, почему ты умеешь сражаться? – Удивление стариков было непередаваемо, таких глаз на выкате я давно не видела.

– Вы многого обо мне не знаете, но вы, видимо, и не пытались прознать, чем я занималась все это время. Теперь поздно.

Однако, дальнейший бой, если так это можно назвать, оказался намного сложнее. Оставшиеся АНБУ были уже не такими простыми противниками, поскольку теперь они были настроены серьезно. Разница в силе и опыте была слишком очевидной, вот только сдаваться было не в моих планах. Туловище спасал доспех от серьезных ранений, но вот ноги и руки – они знали, куда бить, что бы, по крайней мере, обездвижить меня, и у них это получалось. Я вся была в порезах, но еще держалась. Я не настроена здесь умирать – это точно, хотя мои руки, ноги и лицо уже покрыто синяками и ранами, кровь течет тоненькими струйками, а сама я задыхаюсь.

– Как долго ты еще будешь сопротивляться? – С трудом поднявшись по стене, после того, как меня ударной волной от взрывной печати отшвырнуло в сторону, из моего рта текла струя крови, однако, даже это не сломало меня.

– Пока дышу и жива, буду сопротивляться. – А потом случилось то, что я не могла предположить вообще никак. Неожиданно, в этом темном месте, где с трудом можно разглядеть людей, и то только благодаря очень тусклым лампочкам, я начала слышать новые крики, а потом прямо мне под ноги упал труп Старейшины.

– И как только такая как ты смогла прожить так долго? – Этот голос кажется мне очень знакомым, но приглушен чем-то, возможно, маской. Голос мужской, но точно не Итачи, и не Саске, и не Какаши. Кто же? Ответ не заставил себя ждать. Оранжевая маска со спиралью привела меня в ступор куда больше, неожиданно появившись прямо передо мной, чем эти твари, которые сейчас лежат на полу и луже собственной крови.

– Кто бы мог подумать, что ты сам явишься в Коноху? Чем обязана такой чести? – Мое состояние сейчас весьма жалкое, учитывая, что я весьма потрепана, но это же не значит, что я должна совсем расклеиться?

– Не уверен, что мы встречались раньше. Какая жалость… я надеялся увидеть гения стратегии и тактики, а не потрепанную девчонку.

– Ну, уж извини, что не оправдала твоих ожиданий. Фишка это моя такая. Однако, спасибо, что избавился от этих мразей. – Момент, и я была прижата за горло к стене, возле которой до сих пор пыталась стоять на своих двоих. Хватка очень сильная – это совсем не похоже на то, как Итачи держал меня за горло в гостинице, лишь делая вид, что душит. Обито не жалеет сил, настроен крайне враждебно, и шаринган лишь тому доказательство.

– Мне было любопытно взглянуть, кто смог так нарушить мои планы насчет Саске и Итачи, и я разочарован. Ты не стоишь того, что бы тратить на тебя много времени. – Резко я почувствовала боль в области левого плеча, от чего мои глаза широко распахнулись, а затем комнату заполнил мой крик. Боль невозможно было сдержать в себе. Ремни, что держали доспех на плечах, порвались и он упал с грохотом вниз, а потом и я сама полетела, сильно ударившись головой о пол. Я не чувствую своей руки и не хочу даже смотреть в ее сторону. Вместо этого, я старалась смотреть на Обито. – Придется сказать Саске, что его любимая сестра погибла от рук Старейшин в Конохе. Интересно, как сильно гнев заполнит его? Как сильно он захочет отомстить?

– Ты не посмеешь… я не допущу этого. Саске не будет мстителем, как ты этого хочешь. – Надо молчать про детей и про мою осведомленность о нем. Если хоть что-то из этого он узнает, то проблемы будут еще серьезнее.

– Не шиноби, но все еще способна держаться в сознании? Жаль, что ты всего лишь гражданская. – Еще одно резкое движение со стороны Обито, и еще один приступ резкой боли пронзил мое тело, а точнее, область живота. Кровь еще сильнее полилась изо рта, я просто стала захлебываться ею. Сознание потихоньку стало меня покидать, когда до моих ушей дошел звук взрыва, вышибленной двери и лязга оружия.