Текст книги "Getting my demons out (СИ)"
Автор книги: MasyaTwane
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
– Новости о Найле так подкосили тебя? – спрашивает мама, подходит ближе.
Разглядывая потолок, Луи кивает. Ему кажется, что если он отведёт глаза от покрытого побелкой перекрытия между этажами, сдерживаемые чувства превратятся в слёзы. Он не хочет плакать.
– Откуда ты знаешь? – спрашивает он маму, делая паузы между словами. Но она всё равно слышит в голосе то, что сын так тщательно скрывает. Слышит всю боль.
– Городок маленький, новости разлетаются быстро.
– Не волнуйся, Лу, – Лотти сжимает его в объятии, игнорируя то, как с каждой секундой их тесного контакта её одежда становится всё более влажной и холодной. – Хоран сильный, он справится с этим. Главное, что жив.
– А Зейн мёртв, – шепчет Луи. Мама протягивает руку между деревянными столбиками перил и убирает волосы с его лба, гладит по щеке тёплыми пальцами. – И я знаю, кто совершил оба этих преступления.
Рука на его лице дёргается, сестра замирает. Луи игнорирует её участившееся дыхание, страх, он поворачивает голову в сторону и смотрит на маму.
– Тогда ты должен пойти в полицию, чтобы больше никто не пострадал, – говорит Лотти.
По маминым глазам Луи видит, что она понимает в чём дело. Уголки губ опущены вниз, и Джоанна качает головой.
– Я думаю, что это Гарри, – мрачно говорит Луи. Он стонет и трёт пальцами уставшие глаза, игнорируя встрепенувшуюся сестру и мамин оглушающе громкий выдох. – Найл не видел его, но он узнал запах, когда я привёл Гарри к нему в палату. Запах убийцы.
– Но ты сомневаешься? – спрашивает мама, но тут же отвечает сама себе. – Конечно, сомневаешься. Иначе ты бы не бездействовал.
– Думаешь, Найл ошибся? – скептически приподнимает накрашенную бровь Шарлотта.
– Я был в библиотеке ночью, искал доказательства, – Луи садится, подтягивает сестру ближе, оборачивает руки вокруг её хрупкого тела. Знакомый запах девичьего шампуня, тепло её рук, помогают держаться на плаву, произносить слово за словом, обличая правду. – Родители Гарри разбились на машине, и сразу после этого он сбежал из дома.
– Бедный мальчик, – Джоанна присаживается у ног сына, кладёт ладонь на его колено. – Но почему он сбежал? От опекуна?
– Нет. Опекуном выступила сестра, и, насколько я мог судить, отношения у них были хорошие, – слова – проржавевшие гвозди. Каждое будто забивает крышку гроба их возможных отношений, с лязгом и скрежетом. – Два года до его побега в родном городе Гарри умирали подростки. Зверски убиты маньяком, которого так и не удалось поймать, хотя полиция и общественность стояли буквально на ушах.
Томлинсон замолкает. Сквозь плотную напряжённую тишину, когда мама и сестра ждут его страшного вердикта, слышится топот маленьких ножек в детской и смех Физзи.
– А теперь Гарри здесь, и двое мертвы, а Найл спасся только чудом.
– Это не прямые доказательства, Луи, – осторожно говорит мама, но Лотти возмущённо перебивает.
– Разве этого мало?! Всё складывается кристально ясно, – её прекрасные глаза метают молнии, и Луи почти больно от того, как хочется выступить в защиту Стайлса. – Он был там, там убивали. Появился здесь, здесь убивают.
Шарлотта эмоционально жестикулирует руками: её изящные кисти со свистом разрезают воздух, а слова делают больнее, чем глубокие ножевые ранения. Луи не может врать себе, он согласен с сестрой.
– Он убийца!
– Ты должен пойти в полицию, – соглашается с сестрой мама, – но если он невиновен, ты потеряешь Гарри навсегда. Подумай хорошенько: если есть хоть один процент, хотя бы половина процента, что эти зверства совершил не он, то твоё недоверие разобьёт ему сердце.
С тяжёлым сердцем Луи вдруг понимает то, что проигнорировал, забирая у Гарри платок – крупные слёзы на тёмных ресницах. Стайлс так цеплялся за клочок ткани, будто всё, что имело значения – это иметь доказательство того, что они были вместе. Пусть и не долго.
Горячий шёпот признаний, прохладные прикосновения, полные обожания, долгие долбанутые взгляды – всё это показывало его любовь. Луи наконец осознаёт в полной мере, насколько сильной она была.
Но даже чувства, сильные и взаимные, не способны отменить то, что Гарри первый и единственный подозреваемый в этой тёмной истории. Луи не может игнорировать смерти ради возможности любить Стайлса.
– Что ты чувствуешь? – спрашивает мама.
– Да! – присоединяется к ней Лотти. – Твои инстинкты всегда вели тебя. Что ты чувствуешь по поводу Гарри?
– Я чувствую… – Луи теряется. – Я не знаю. С момента первой встречи меня будто жгло изнутри, каждый раз, когда он попадался на глаза. Но я думаю, это было желание присвоить, желание обладать им всегда.
Сложно признаваться в собственных чувствах. Но Луи нужна помощь, и кроме мамы посоветоваться не с кем. Во всей этой ситуации нет света, что указал бы направление. Только беспроглядная тьма.
– Я действительно не уверен, где заканчивается мой страх потерять Гарри и начинается страх перед убийцей, – тыльной стороной ладони мама касается его лба. Луи и сам чувствует жар и лихорадку. – Не могу мыслить трезво, когда дело касается его.
– Ты должен хорошенько обдумать ситуацию, но сейчас, мой мальчик, тебе лучше прилечь, – просит мама. – Ты устал.
Лотс поднимается на ноги, тянет обессиленного брата вверх:
– Я уложу тебя, идём.
С благодарностью Луи стаскивает куртку с плеч, отдаёт маме. От пережитого напряжения и стресса, после шокирующего разговора с Найлом, после бессонной ночи и отвратительной ссоры со Стайлсом Луи едва передвигает ноги. Помощь родных, их принятие и поддержка, оказывается настоящим спасением, пусть и временным.
Луи позволяет увести себя в спальню в надежде, что утром он сможет принять это важное решение. Возможно, он даже поговорит ещё раз с Гарри, спокойно и без крика. Выслушает его оправдания. Томлинсон надеется, что всё прояснится.
Но ощущение, что он идёт ко дну, не оставляет даже когда солнечный свет врывается в окна утром. Весна тихой поступью вступает в их промёрзший город, собираясь своим теплом растопить снег, явить свету всё, что было скрыто долгой зимой.
От правды не убежать.
***
Мысли постоянно улетали куда-то далеко, события последних дней не давали покоя, не давали сосредоточится на работе. Гарри, найденный в этом самом классе, полностью разбитый, сидящий среди жутких снимков, разорвал ей сердце. Его глаза, полные холода и боли, и тишина вместо ответов на ее вопросы.
Мисс Коул никак не могла придумать, как помочь подростку, и не заметила, когда светлая и шумная аудитория превратилась в темное и холодное помещение. Вечер наполз на город стремительно, заполнил школьные коридоры призраками прошедшего дня.
Шерил закрыла последнюю тетрадь, положила ее поверх большой стопки и устало потерла глаза – неизвестно кого больше утомляют проверочные работы, учителей или учеников. Она оглядела полутемную аудиторию, которую освещали лишь тусклая настольная лампа и заглядывающие в окно уличные фонари, и недовольно поджала губы. Одинокие темные коридоры и пустые классы возвращали детские страхи, от которых кожа покрывалась мурашками, и так и хотелось обернуться, чтобы проверить, не прячется ли за углом монстр.
Шерил боязливо дернула плечами, темнота давила на нее, наваливалась тяжелым грузом, мешая дышать. Хотелось быстрее оказаться дома, завернуться в плед и выпить чашку горячего шоколада. Постоянные мысли о Гарри слишком задержали ее, и неясная тревога подкралась незаметно, просочилась сквозь кожу.
Торопясь покинуть школу, она встала из-за стола и накинула на себя пальто, когда звук шагов, донесшийся из-за двери, заставил ее вздрогнуть. Чуть слышный и такой пугающий в огромном и, казалось бы, пустом здании.
Время замедлилось, воздух застрял в легких, в голове мелькали фотографии искореженных тел, а дверная ручка медленно опускалась. Шерил готова была закричать, но…
– Мистер Мерфи, как же вы меня напугали! – она облегченно выдохнула, увидев преподавателя биологии. – Я думала, что осталась здесь одна.
Невысокий мужчина смутился и поправил очки.
– Простите, мисс Коул! Не хотел вас напугать. Я увидел свет, думал, его забыли выключить, – он перевел взгляд на рабочий стол и ухмыльнулся. – Вижу, вы тоже не любите брать работу домой.
Шерил улыбнулась в ответ, но сердце не успокаивалось, продолжало выстукивать испуганный ритм в грудной клетке.
– Вас проводить до машины?
– Нет, спасибо, не ждите меня.
– До завтра, мисс Коул. Еще раз простите, что напугал.
Дверь за мужчиной закрылась, и Шерил опустилась на стул. Она сделала несколько глубоких вдохов и тихо рассмеялась над своим глупым испугом. Мысленно пообещав себе, что больше никогда не задержится в школе допоздна, она сжала ключи от машины в ладони и поднялась из-за стола. Указательный палец замер у настольной лампы, не хотелось оставаться в темноте, и Шерил прикусила губу, подумав, не сделать ли вид, что забыла ее выключить, но решив не вести себя, как маленький ребенок, она нажала на выключатель, погрузив класс в зловещую темноту, и фонари за окном не спасали.
Она резко развернулась на каблуках и быстро подошла к двери, но когда рука коснулась дверной ручки, она отступала назад, потому что кто-то другой уже открывал дверь.
– Мистер Мерфи, вы что-то забыли?
В темноте невозможно было разглядеть человека, стоявшего в дверном проеме, но Шерил сделала шаг назад не задумываясь – силуэт был другим, вовсе не напоминал преподавателя биологии.
– Вы что-то хотели?
Голос дрожал, а внутри разливался жуткий холод. Шерил крепко сжала ключи в руке, приготовившись ударить незнакомца, но внезапно ее отвлек запах, исходящий от него. Он показался ей очень знакомым, такой сладкий, пьянящий. Шерил пыталась вспомнить, кому он принадлежит и не успела даже вскрикнуть, когда силуэт набросился на нее, одним сильным ударом вышибая из легких воздух, сбивая с ног.
Голову пронзила резкая боль, слезы брызнули из глаз. Открыв рот, Шерил безуспешно пыталась сделать вдох, пыталась отползти, но сильная рука сжала волосы на затылке. Тихий вскрик вырвался из ее груди, и тут же незнакомец, приподняв ее голову, со всей силы ударил девушку об пол.
Еще раз. И еще.
Слезы смешивались с кровью, хлещущей из сломанного носа, а кончик языка прошелся по обломкам зубов. Шерил прерывисто дышала, издавая жуткий клокочущий звук, и трясущимися руками дотронулась до разбитого лица. Она не видела ничего, только чувствовала запах цветов и слышала тяжелое дыхание своего мучителя.
– Пожалуйста… – из последних сил, захлебываясь кровью произнесла она. – Не надо…
Но безжалостные руки вновь схватили за волосы, вырывая из груди девушки умоляющий скулеж, и монстр резко дернул ее, положив на спину.
– Он любит тебя, Шерил. Я понимаю это. Ты стала его наставником, но я… Я должен показать ему… Я должен доказать.
Руки сжались вокруг горла, перекрывая кислород. Легкие жгло огнем, и Шерил извивалась всем телом, цепляясь за жизнь. Безрезультатно. Ее губы посинели, глаза закатились, а тело обмякло.
– Ты не я.
Силуэт поднялся над изломанным трупом девушки, ее смерть не успокоила его, напротив, ярость разрасталась в груди, и он все повторял и повторял одни и те же слова.
Она не я. Она не я. Она не я.
Лезвие ножа блеснуло в темноте класса, и он опустился на пол, провел кончиком по щеке.
Он донесет свои чувства до него.
========== Первое понимание ==========
Банка тёплого чая в руках согревает. В сочетании с лучами яркого утреннего солнца заставляет Луи почувствовать весну в воздухе. Он сжимает горячие бока жестянки, медленно отхлёбывает напиток, а в рюкзаке остывают ещё две для друзей.
– Я думал, твоё утро начинается с сигареты, – вместо приветствия произносит Майкл. Луи протягивает ему тёплую, согретую чаем ладонь и пожимает руку друга.
– Где Стэн?
– Отсыпается, должно быть, – пожимает плечами Майкл. – Я сам с трудом проснулся после суток без сна. А ты как?
Луи лишь поджимает губы, и Майкл больше не спрашивает – синяки под глазами красноречивее любых слов. Пока друг прикуривает сигарету, Томлинсон достаёт чай из рюкзака, протягивает ему. Майкл берёт с молчаливой благодарностью, возвращает другой рукой начатую сигарету.
Затягивается Томлинсон медленно. Вдыхает полные лёгкие дыма, чтобы вытеснить запах Гарри. Но тот всё равно пробивается через пелену сигаретной горечи – несмотря на сомнения и страх, Луи повязал чёртов платок вокруг шеи.
– Ты поговорил с ним, – уверенно говорит Стэн. Он появляется из-за угла здания, выложенного жжённым кирпичом, останавливается рядом и забирает у несопротивляющегося Томлинсона сигарету. – Привет.
Сердце замирает на долгое, длинное мгновение, а в животе образуется пустота: Луи вспоминает, как осенью они вот так же делили одну сигарету на всех. Только тогда она принадлежала Зейну, а сейчас его нет не только среди них. Он мёртв.
Факт смерти трудно принять. Луи всё ещё кажется, что он просто сбежал из дома, отдохнуть от тяжёлой отцовской руки. Но правда в том, что они больше никогда не напьются в задней комнате у Отто, заглушая спиртным боль от новой тату.
– Я скорее кричал, а он… Он как всегда ничего не сказал, – наконец произносит Луи, подавив ком сожаления, стоящий поперёк горла. – Так и не признался.
– Ты пытался заставить убийцу сознаться? Ты что, совсем долбанулся? – Майкл выглядит действительно напуганным. – У тебя нет никакого инстинкта самосохранения.
– Есть, – возражает ему Стэн. – Он просто не верит, что это делает Стайлс. Не так ли?
– Я не уверен, – Луи достаёт из кармана собственную пачку сигарет. Прикуривает. Ему отчаянно мало никотина в крови. Вены надсадно гудят внутри тела, требуя успокоения.
Луи на пределе.
– Ты любишь его настолько сильно, что закроешь глаза на смерть Зейна? На то, что он сделал с Найлом? – Стэн сплёвывает на землю, сжимает кулаки. – Блять, Луи, а что, если следующий я? Тебе совсем плевать?
Вопросы сыпятся градом, ледяными камнями, оставляют шишки на и без того истерзанном усталостью теле. Луи знает ответ на них. Его ответ “нет”. Он не будет рисковать никем из друзей и никогда не простит убийце всего, что произошло. Но почему же он всё ещё медлит? Луи не знает.
Они игнорируют звонок на урок, всё так же уныло перемешивая снег у школьного стадиона. Сигарета дотлевает у Луи в руках, и он бросает её под ноги, чуть в сторону отшвыривает банку с остывшим чаем.
– Стэн, я знаю, что ты злишься, что не понимаешь. Но мне не так просто сдать Гарри копам. У меня нет стопроцентной гарантии, что это действительно он, и я… – как бы ни было сложно, Луи тянет эти слова наружу из себя. Позволяет им увидеть свет. – Он дорог мне.
Прежде чем лучший друг успевает высказать то ядовитое замечание, что складывается пренебрежительной складкой на его губах, раздаётся крик. Словно кричат сами школьные стены – пронзительный визг нескольких женских голосов.
Стэн срывается с места первым, не рассуждает, не обдумывает. Просто бежит на голос, что раздаётся со стадиона. Спустя секунду, которая требуется для того, чтобы обменяться с Майклом взглядами, Луи следует за лучшим другом. В груди его глухо бьётся сердце, и он задыхается от липкого страха, закупорившего кровеносные сосуды.
Луи неловко тормозит в подтаявшем снегу, когда до тела Шерил остаётся пара шагов. Девочки-старшеклассницы сбились в группу поодаль. Луи видит слёзы в их глазах, подмечает краем сознания, как они хватают друг друга за руки, будто утопающие, что пытаются удержаться на плаву. Ему хочется сказать им, что этот корабль идёт ко дну. Без шансов на спасение. Они потеряли штурвал и мачту в шторме смерти, устроенном Стайлсом в их городе. Но благоразумие сдерживает слова на кончике языка, не даёт им оформиться.
В том, что тело мисс Коул лежит в начавшем таять снегу в центре школьного стадиона по вине Гарри, Томлинсон уже не сомневается. Фраза, вырезанная ножом по всему телу, скопированная в приступе садизма на каждый чистый участок женской кожи, достаточное для него доказательство.
Утренний свет безжалостно высвечивает каждую букву на её теле: расчерчивает геометрическими узорами изуродованную кожу, будто с одной лишь целью – чтобы Луи разглядел, смог прочесть каждое слово, адресованное без сомнения ему. Десятки знаков, складывающиеся в короткое, но такое ёмкое предложение.
Она не я.
Луи переводит взгляд на полуденное солнце, трёт руками онемевшее лицо, стараясь прогнать тревогу; унять этот бешеный ужас. Он смотрит на тёмные верхушки деревьев за оградой стадиона и тяжело вдыхает холодный воздух, наполненный весной. В порыве слепой ярости он приписал все заслуги Шерил, лишил Гарри своей благодарности.
И вот ответ Стайлса – теперь она мертва.
– Ты всё ещё не уверен? А?! – Стэн толкает его в плечи ладонями.
Громкий звук его голоса сотрясает внутренний мир Луи, словно триггер переключает где-то под кожей. Томлинсон смотрит поверх плеча лучшего друга на стеклянные глаза любимой учительницы: её тёмные ресницы покрыты инеем, а макияж смазался вокруг тёмными разводами. Она плакала, отчаянно и горько, в последние минуты своей жизни.
Ненависть к себе сдавливает с силой тысяч чёрных дыр. Луи выпадает из реальности, оказывается увлечён гравитацией в центр Вселенной, где его чувства перекручивает, сжимает до состояния нейтрино, а потом он внезапно взрывается сверхновой.
Шерил мертва. Её больше нет, и ничто в мире этого не изменит. Бессилие, чистое и ядовитое, отравляет кровь. Нет больше привязанности, нет сомнений. Только всепоглощающее чувство собственной вины – слишком долго медлил.
Злость Стэна летит в него тягучими сгустками грязи, будто плевками вылетают слова изо рта друга. Луи не слышит упрёков сквозь шум крови в ушах. Не думая он отталкивает руки друга, тут же перехватывает ладонью за шею сзади и тянет злое, расстроенное лицо к себе. В глазах Стэна блестят слёзы, и он выглядит таким ребёнком, испуганным и сбитым с толку, что Луи задыхается.
– Иди домой.
– Что?…
– Идите домой! Оба! – сиплый голос грозит пропасть окончательно, затеряться среди эмоций безумного дня, растрепавшего чувства Луи по ветру, как семена одуванчика. – Ты был не прав, Стэн. Если ты следующий, если с тобой что-то случится…
Отчаянный рык вырывается из горла Луи. Он чувствует, как горячо внутри, будто кровь поднимается по пищеводу. Наверное, он захлебнётся прежде, чем успеет сказать.
– Я не смогу пережить, если с тобой что-то случится, – Луи прижимается своим горячим лбом ко лбу Стэна. Друг больше не вырывается, лишь сжимает его бицепсы пальцами сквозь плотную ткань куртки. – Я понятия не имею, где Стайлс и что он задумал, поэтому хочу, чтобы вы были в безопасности, пока я буду в участке.
– Но полиция приедет сюда, – возражает Стэн.
– Слишком долго, – Майкл понимающе кивает. – Они будут заниматься телом Шерил.
– Да, реагировать нужно быстро. Я знаю, где он живёт.
Луи заставляет себя отпустить Стэна, с силой сжимает плечо Майкла рядом. Ему нужно идти, он знает, нужно успеть до того, как Стайлс сбежит, но что-то гложет его внутри, будто голодная собака сгрызает кость в труху.
Липкое, отвратительное чувство, что он может больше никогда не увидеть друзей.
***
Шаг за шагом, по людным улицам, под сбитое потрясением от смерти Шерил дыхание, Луи приближается к полицейскому участку. Солнце слепит глаза, будто в насмешку над произошедшим несчастьем, яркое и весеннее. Луи тошнит от него. От себя.
Кровавые кривые буквы на её теле не желают покидать голову. Как бы сильно не хотелось забыть, они стоят перед глазами немым укором. Смертельным упрёком.
Каким же идиотом он был, когда цеплялся за надежду, что это не Гарри совершает зверства, за призрачный шанс того, что Стайлс стал жертвой обстоятельств, что всё это фатальная случайность. Сейчас Луи будто прозрел. Глотку обожгла горечь. Разочарование укоренилось в его теле и терзает внутренности.
Но как же сложно представить себе Гарри, его сладко пахнущего, покладистого Стайлса, совершающего убийства. Луи пытается, вспоминает его залитые могильной тьмой глаза, убеждает себя. Но фантазии всё равно не хватает: образ подростка в голове не желает меняться, не берёт нож, не ухмыляется пухлыми губами со смертельным превосходством.
Луи едва сдерживает нетерпение, наполнившее грудь. Оно вызывает головную боль, слабость в ногах. Но в их городке всё достаточно близко, поэтому он почти успевает коснуться двери полицейского участка, когда лёгкая вибрация телефона во внутреннем кармане отвлекает.
Медленно, со страхом, ломающим кости внутри тела, Луи достаёт телефон. Мужчина в форме выходит из дверей здания, кидает на Томлинсона недовольный взгляд, и он отходит чуть в сторону, гипнотизируя сотовый с номером Стэна на дисплее. Инстинкты подсказывают ему, что это важно, поэтому Луи открывает сообщение друга, вместо того, чтобы зайти внутрь.
Хочешь увидеть его ещё раз? Тогда забудь про копов. Встретимся в старом здании фабрики.
Написанное не Стэном, но с его телефона, сообщение сбивает с ног. Луи не контролирует трясущиеся руки, когда слабость накрывает его куполом из беспомощности и паники. Томлинсон прижимается лопатками к холодной стене и сползает вниз. Телефон выскальзывает из рук в снег, но это последнее, что волнует Луи.
Как всего за двадцать минут Стайлсу удалось схватить Стэна? И чего он хочет от Луи? Мстит за разбитое сердце?
Томлинсон поднимает телефон, незаметно смахивая слёзы с ресниц. Его нервы сдают, и единственное, что он может сейчас – это бояться. Страх металлическим крюком тянет внутренности наружу через глотку. Луи кашляет в кулак, сотрясается всем телом, уверенный, что сейчас выхаркает одно из своих лёгких. Дышать невозможно от силы скрутившего его тело дикого ужаса.
Телефон мигает именем Стэна вновь, и Луи едва может прочесть сквозь пелену, застилающую глаза новое сообщение. Оно гласит, что у него всего десять минут, чтобы добраться до места.
Надежда на то, что он ещё может обменять свою жизнь на жизнь Стэна, помогает подняться на ноги. Рукавом Луи вытирает лицо, выдыхает из лёгких остатки кислорода, чтобы наполнить грудь новым, чистым воздухом. Ведь нет никакой причины вредить Стэнли, когда виноват лишь Луи.
Томлинсон засовывает телефон в карман куртки и направляется в место, указанное Стайлсом, оставив полицейский участок и справедливое наказание для преступника позади. А впереди маячит одно из двух: быть убитым или быть убийцей.
Луи всё ещё надеется, но уже сам не знает, на что.
***
Тишина этого старого места оглушает. Луи разбивает запустение своим чересчур громким дыханием, когда врывается подобно урагану на территорию старой мануфактуры. Теперь от былого величия здания ничего не осталось – лишь торчащие из земли камни фундамента и кусты сирени, что сейчас тянутся голыми ветками из-под грязного снега.
– Стайлс!
Злость, с какой Луи выкрикивает ненавистную фамилию можно сравнить с яростью тысячи солнц. В неживой тишине этого места, где нет даже шороха ветра, она сотрясает стены, рушит границы между временем и его полным отсутствием в этих руинах.
Дыхание приходит в норму не до конца: надсадные внутренние хрипы остаются. Их провоцирует страх, циркулирующий по венам с кровью.
Луи боится за друга, и всё его тело напряжено, будто перед схваткой. Но чувства никак не желают смириться с тем, что боится он Гарри. В его голове образ убийцы растекается чернильной тьмой, меняет очертания, избегая определённой формы. Он не превращается в Гарри, как бы Луи не пытался.
Когда снег под ногами сменяется на прогнившие доски, когда тишину заменяет скрип проржавевших труб, свист ветра в разломах крыши, только тогда Луи кожей ощущает его присутствие. Мурашки бегут по позвоночнику от осознания – он не один. Чужие глаза наблюдают за ним.
Но обернувшись, Томлинсон не видит ничего, кроме разрушенных стен старого здания.
– Ну же, Стайлс, хватит играть в прятки, – шепчет Томлинсон себе под нос, медленно продвигаясь вглубь фабрики. – Я здесь! Как ты и хотел! Покажись!
Эхо слов взлетает вверх, пробивает гнилые преграды перекрытий, чтобы вырваться в голубеющее весеннее небо. Луи остаётся внизу, во вновь наступившей тишине. Без ответа.
Но тихий шорох, не громче удара сердца, раздаётся где-то за стеной. Напряжённый до предела, Луи слышит, но не бежит сломя голову. Помимо Стэна в этом здании также находится убийца, и мозг Томлинсона не забывает об этом ни на секунду.
В комнате нет Стайлса. Лишь Стэн. Облегчение сменяется отчаянием, и вот тогда Луи забывает не только об убийце. Он забывает себя и весь окружающий мир, потому что Стэнли лежит на буром от времени, сгнившем деревянном полу, и старые доски впитывают его кровь, ненасытно, будто москиты. Из живота торчит чёрная рукоятка кухонного ножа.
– Стэн, Господи Боже, Стэн, – скороговоркой произносит Луи, в ту же секунду приземляется рядом на колени.
Он мечется, не знает, что сделать. Как помочь. Джинсы на коленях намокают, пропитываются кровью, но Луи плевать. Он сжимает холодную руку друга, уже не стыдясь собственных слёз.
Стэн дрожит, едва заметно. Пытается дышать, но Луи видит, как тяжело даётся каждый вдох. В горле отчётливо булькает кровь, льётся тонкой струйкой по щеке. Мир рушится вокруг, осыпается яркими красками алого стекла, разрезает душу Луи на куски. Его раздирает болью, и он кричит. Беспомощно.
– Останься со мной, – сквозь слёзы просит Луи, но бледное лицо, количество крови вокруг, утихающий сердечный ритм – всё говорит о том, что слишком поздно.
Тело Стэна содрогается в болезненных попытках дышать в последний раз. Он замирает, переводит взгляд за плечо Луи, и затихает. Ресницы больше не трепещут, грудь не вздымается, сердце не бьётся.
Только когда осторожные шаги заменяют звук остановившегося сердца, Луи понимает, что даже в последнюю секунду жизни, Стэн пытался предупредить его. Убийца за спиной выдыхает, и Томлинсону кажется, он слышит улыбку в этом звуке покидающего лёгкие воздуха.
Боль в затылке раскалывает пополам, когда убийца бьёт несопротивляющегося Томлинсона по голове. Луи падает щекой на холодные доски пола, смешивая собственную горячую кровь из пробитой головы с остывающей кровью Стэна.
Мир вокруг моргает и отключается.
***
Луи очнулся, когда дневной свет сгустился и почернел, когда весенний день сменился зимним вечером. Он моргнул, стараясь разлепить веки, но ресницы склеились от слёз.
Холод забрался под куртку, сковал ноги. Луи дотронулся ледяными пальцами до щеки – она горела болью. Он нащупал содранную кожу, от прикосновения боль усилилась, превратилась в агонию, и Томлинсон убрал руку.
Всё тело затекло после нескольких неподвижных часов, что он провёл без сознания. Джинсы на коленях стали будто деревянными, и только когда Луи посмотрел вниз и увидел тёмные, заскорузлые пятна, воспоминания вернулись к нему. Последние секунды жизни Стэна и тяжёлый удар убийцы, отправивший его в темноту.
– Блять, – сквозь зубы выругался Томлинсон. Чувства медленно возвращались к нему, по мере того, как утихал шум в голове.
Луи вдохнул полной грудью, стараясь прочистить лёгкие и вернуть голове способность думать, но вместо морозного воздуха его поглотила вонь. Она душила его, глаза слезились. Томлинсон подавил рвоту и попытался встать.
Лязгнула цепь, но он не обратил на звук внимания. Тело свело судорогой, и Луи упёрся руками в стену, помогая себе подняться. Ладони скользнули, будто она была мокрая.
Она и была. Приглядевшись, Томлинсон увидел багровые разводы на потрескавшейся штукатурке. Он отпрянул, глянул на собственные руки, вымазанные в крови. Дыхание сбилось.
Кровь была повсюду вокруг него. Луи наконец заметил её: яркие разводы, размазавшиеся крупные капли и небольшие лужи. Страх придал сил. Он постарался встать на ноги, но под громкий лязг его шею пронзила резкая боль. Цепь натянулась, отчего стальной обод передавил горло, отрезал воздух.
Теперь Луи заметил её: будто собаку его посадили на цепь. Надели ошейник, лишив не только свободы движений, но и призрачного шанса сбежать. Он сжал зубы, чтобы не закричать: Стайлс наверняка был где-то поблизости, и последнее, чего хотел Луи – это показать свою слабость.
Тихие шаги, шаги самой смерти, раздались за стеной. Дверь скрипнула и приоткрылась. В прорези блеснуло лезвие ножа, зажатого в бледной, всегда холодной руке.
Луи поднял голову и взглянул в огромные зелёные глаза, окаймлённые тёмными тенями от вечного недосыпа. Цепь зазмеилась по вымазанному кровью полу, когда он инстинктивно подался назад. Гарри сжал пальцы вокруг рукояти и шагнул внутрь комнаты.
Дверь захлопнулась.
========== Темнее ==========
Комментарий к Темнее
Annsmith:
Кто-нибудь верит, что все закончилось? Я точно нет. Помню, как эта история только зарождалась. Как обсуждалась поздними вечерами по скайпу. Помню свой восторг от того, какая участь настигнет Найла.
Masya, огромное спасибо, что позволила мне поучаствовать! И прости, что так часто меня не было рядом, и что я много ленилась и отвлекалась.
А теперь к самому главному! Спасибо вам, читатели! За вашу поддержку (отзывы вы пишите восхитительные), за терпение (если бы вы знали, насколько часто главы задерживались из-за меня), и за вашу любовь. Наш милый и любимый автор только раскрывает свой потенциал, представьте, какие еще истории нас ожидают!
Наслаждайтесь заключительной главой, а я пойду готовиться к встрече с автором (ура-ура).
Всем любви и качественных историй!
MasyaTwane:
Ох, ребята, я просто не верю, что закончила писать эту историю. Больше года прошло.
Помню, как только родилась сама мысль, и вот уже всё подошло к концу. На следующей неделе я ещё выложу эпилог, потому что некоторые моменты стоит прояснить, но интриги больше нет, и я считаю, что могу поставить “закончен”.
Важный, совершенно особенный человек – мой соавтор, ждёт меня. И уже через несколько часов я смогу обнять её и поблагодарить за то, что именно она подарила мне эту идею. Именно она стала душой этого рассказа. Моя вечная муза, именно она рождает во мне всю эту тьму с привкусом надежды.
https://vk.com/wall666812_1372
Ну а теперь к главе))
Я жду ваших “я так и знала” и “я же говорила”
Страх в глазах Луи забирает дыхание. Неестественный, он превращает реальность в один из ночных кошмаров Гарри. Томлинсон хищник, он не должен бояться – это постулат, аксиома жизни. Поэтому, когда устоявшийся порядок рушится, когда Гарри видит ужас в кристально-голубых глазах, рушится и реальность. Сыпется осколками ледяных снежинок на землю в эти последние зимние дни.
Отвращение в тонких чертах Луи, когда он смотрит снизу вверх, затмевает холод и боль, разжигает чувство вины в груди. Весь потрёпанный вид Томлинсона, на полу, в остывшей на морозе крови, посаженного, словно щенок, на ржавую цепь, сбивает с толку. Отрицание рвётся наружу тяжёлым выдохами – так не должно быть! Ведь Гарри пытался спасти его, отдавая все душевные силы, те скупые их крупицы, что остались после борьбы с Тьмой. Но как и всё в жизни Стайлса, борьба за Луи вывернута наизнанку. Вместо благодарности – ненависть в светлых глазах.
