Текст книги "Не могу больше (СИ)"
Автор книги: lina.ribackova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
Под мирный стук колес вся его запутанная жизнь становилась понятной:
тук-тук… я тут…
Проще не бывает.
Поезд мчался на юго-запад, и несколько дней удовольствия в компании Шерлока были в эти предрождественские дни нежданным подарком… Ради этого многим можно рискнуть.
Джон поглядывал в окно, и пролетающие мимо поля, слегка запорошенные первым, по-настоящему обильным снежком, перелески, потерявшие буйство осенних красок, но все равно радующие глаз, казались ему сказочным воплощением тайной мечты: оказаться хоть на мгновение в той навечно сросшейся с его плотью и кровью жизни, которую у него отняли два года назад.
Он был счастлив.
Почему рядом с Мэри я никогда не был таким счастливым? ..
– Итак, что нам предстоит? – Джон улыбался как Золушка, отправляющаяся на бал.
Шерлок пожал плечами.
– Шерлок! Опять?!
Тот сразу же поднял ладони – сдаюсь.
– Небольшое поселение на берегу Ла-Манша. Оторванные от большого мира люди со своим размеренным жизненным укладом.
– И…
– Маленький владелец маленького магазинчика и его большая проблема.
– Насколько большая? И почему его ты называешь маленьким?
Шерлок смущенно моргнул.
– Ну… Я не знаю… Так… Джон, ты снова придираешься к словам? Ничего не изменилось?
В груди разливалось размягчающее истерзанную душу тепло. Простые слова, не несущие никакого великого смысла, а как лечат. Ничего не изменилось? Ничего не изменилось. Как бы ты ни старался, умник, что бы ни вытворял.
– Ладно, не буду. Так что за большая проблема нас ждет?
– Пропавшая жена.
– Оу… А медицинская консультация по какому поводу? Она была тяжело больна? Психические проблемы?
Шерлок замялся. Но не надолго.
– Нет. Меня интересовала… hemicrania.
– Мигрень? Причем тут мигрень?
– Совершенно ни при чем. Это первое, что пришло мне в голову, и что я знал на латыни.
Джон непонимающе уставился на друга, усиленно считывая с оживленного лица очередную тайну. Что ты задумал, Шерлок?
– Говори.
– Джон, всё очень просто. Я подумал: вполне возможно, Алекс проболтается тебе о моем звонке. О моей просьбе. Шанс невелик. Один из тысячи. Но надежда всё же была.
Джон изумленно хлопал глазами.
– Шерлок! Ты…
Самое удивительное, самое потрясающее, самое великолепное существо на этой Земле!
– …очень похож на самого себя!
– Надеюсь.
– А просто позвонить ты не мог? А если бы я не пришел к Алексу?
– Я остался бы в Лондоне. Ждать.
– Чего?! – Джону плохо давалось его наигранное возмущение. Ему было весело и радостно осознавать, как глубока привязанность Шерлока, раз уж он пошел на такую детскую хитрость.
– Тебя.
Джон вздрогнул, сразу же уловив подтекст, который Шерлок, к слову сказать, даже не попытался скрывать.
Какого же черта надо было ломать комедию? «Ничего не происходит…» Как такое возможно, Шерлок?! Между близкими людьми всегда что-то происходит, неужели ты этого так и не понял? Неужели неполных два года оторванности друг от друга не научили тебя быть осмотрительнее в поступках и осторожнее в словах? Так легко ранить того, кто перед тобою, как на ладони…
Но претензии, даже самые справедливые и наболевшие, было сейчас не ко времени. Да и великодушному Джону для искреннего прощения было вполне достаточно того факта, что Шерлок, пусть даже не признаваясь в этом открыто, за этот месяц тоже хлебнул горечи сполна.
– А дело, ради которого мы сорвались с места и едем в какую-то глушь?
Шерлок снова смущенно замялся.
– Только не говори, что ты его выдумал. Этого ещё не хватало!
Если сейчас он признается, что вся эта спешка только ради того, чтобы вымолить у Джона прощения…
– Именно этого нам с тобой и не хватало, Джон. Но я ничего не выдумал. Послушай…
Джон невольно подался вперед, приблизив лицо к начавшему свой рассказ Шерлоку, жадно впитывая его бархатный голос, по звуку которого он так невыносимо соскучился.
– Некий Стенли Гроу, как я уже сказал, владелец небольшого универсального магазинчика, потерял свою жену два года тому назад.
– Что значит – два года? – Джон непонимающе уставился на Шерлока. – Ты же сказал…
– Не перебивай, Джон. Два года назад его жена умерла при довольно странных обстоятельствах: упала, скатившись по каменной лестнице подвала, и сломала шею. Всё указывало на несчастный случай. Кроме того, женщина была изрядно пьяна. Местная полиция провела тщательное расследования, но каких-либо следов покушения на умышленное убийство не обнаружила. Её пьянство было давним, и, как следовало из полицейского отчета, безобразным.
– Но… Ты же не ездил туда. Откуда ты… – Джон начал лихорадочно вспоминать, отлучался ли куда-нибудь Шерлок два года назад один, без него. И если отлучался, то куда. И получилось, что было только одно-единственное место, где Джона не было рядом с Шерлоком – крыша Бартса…
– Не ездил. С отчетом меня ознакомил сам Гроу. Он слезно умолял меня приехать и разобраться в гибели жены, поскольку в её естественную смерть почему-то не верил. Но, сам знаешь, тогда мне было не до него… И вот теперь эта странная просьба. Мне стало очень любопытно, что за игру затеял со мной мистер Гроу, если, конечно, за это время он не лишился рассудка.
Тревога полоснула по сердцу внезапно и очень больно, мгновенно превратившись в удушающий страх: а ведь он мне наврал.
– Ты поехал бы всё равно, – тихо сказал Джон, не отрывая от Шерлока взгляда. – Ты поехал бы к этому, наверняка сумасшедшему, Гроу, и не известно, к чему бы это тебя привело.
Он откинулся на мягкую спинку сиденья и закрыл глаза, отдаваясь мирному ритму вагонной качки – я тут… я тут… я тут…
Шерлок молчал.
– Иногда я тебя ненавижу. Но больше не отпущу от себя ни на шаг, так и знай.
– Я и сам не уйду, Джон.
Двусмысленность сказанного осязаемо повисла в воздухе долгой, неловкой паузой.
Странный разговор…
Джон выпрямился и взглянул открыто и смело. – Ты стал сентиментальным и покорным. – Он улыбнулся, и натянутость сразу исчезла.
– Вот ещё! – презрительно фыркнул Шерлок, но было видно, что определенная доля правды в словах Джона всё же была, и нисколько его не тяготила. – Я не сентиментален, Джон, я просто честен с тобой…
– …как никогда, – весело закончил за него Джон.
– Как никогда.
Они рассмеялись.
От вокзала до крошечного поселка Вэлли* они добирались на видавшем виды Subaru, арендованном ими на небольшом симпатичном вокзале Западного Дорсета**. Солнце не по-зимнему ярко сияло на голубом безоблачном небе, и Джон подслеповато щурился, оглядывая проносившиеся мимо окрестности. Оголенные леса были по-своему привлекательны, и Джон с непонятной тоской подумал, как буйно они зеленели летом…
– Довольно безлюдное местечко. Но живописное, – отметил он.
– Не испорченное плодами цивилизации.
– Да. Но я бы здесь тоже запил.
Шерлок удивленно приподнял бровь. – Не ты ли всегда говорил, что устал от шумного Лондона? Что хочешь на необитаемый остров? Считай, ты уже на нем.
– С тобой, – хмыкнул Джон. – Тишина и покой мне, несомненно, обеспечены. Долго ещё?
– Судя по карте, мы почти на месте.
– Надеюсь, мы не задержимся здесь надолго. – Ватсон притворно вздохнул.
– Успел соскучиться? – Шерлок кинул на него быстрый взгляд.
Джон слегка вздрогнул. – Я ошибаюсь, или нотка ревности все-таки прозвучала? – довольно улыбнулся он, не поворачивая головы в сторону Шерлока.
Шерлок промолчал, но ответная улыбка едва заметно тронула его губы.
– В следующий раз, прежде чем притворяться покойником, хорошенько подумай, чем это может для тебя закончиться.
Впервые они затронули тему женитьбы Джона в таком ключе.
И Шерлок, словно получив согласие на вторжение в интимную, неприкосновенную до этой минуты зону, спросил: – Ты счастлив, Джон?
– Я счастлив… сейчас. И не будем об этом, хорошо?
Не сказать, чтобы вопрос был Джону настолько уж неприятен. Скорее, щекотлив, как и все вопросы, ответы на которые трудно дать.
– Хорошо. А вот и Вэлли!
Маленькая деревушка появилась внезапно, сразу же за поворотом, и поразила Джона своей лубочной красотой. Аккуратные, какие-то сказочные домики вдоль широкой центральной и, по сути, единственной улицы, упирающейся в деловую часть поселения: полицейский участок, пара магазинчиков, кондитерская, почта, небольшое кафе под ярким клетчатым тентом…
– Здесь едва ли наберется пара сотен жителей, – заозирался по сторонам Джон. – И где они все? Никогда не видел такого полного отсутствия людей.
Словно услышав его удивленный возглас, на пороге одного из магазинов появился щуплый маленький человечек.
– А вот и он.
Стенли Гроу был настолько мал и худ, что издалека казался подростком, если бы не тщательно выглаженный деловой костюм. Но при ближайшем рассмотрении иллюзия исчезала мгновенно, и взору являлись глубокие морщины и ранняя седина сорокалетнего мужчины, который выглядел и старше, и утомленнее возраста своего предполагаемого расцвета. Его нескрываемая растерянность, больше напоминающая испуг при виде вышедшего из машины Джона, очень насторожила последнего. Его здесь явно не ждали, и в планы Стенли Гроу, каковыми бы они ни были, его приезд не входил. Шерлок тоже заметил замешательство их клиента, но виду не подал и поздоровался энергично и даже тепло, как со старым знакомым.
– Здравствуйте, Стенли. Как поживаете? Это мой друг и коллега доктор Ватсон, о котором вы, я думаю, наслышаны не меньше, чем обо мне.
– Конечно… – неуверенно залепетал Гроу, и голос его оказался на удивление красивым и сочным. – Боже мой, доктор Ватсон! Очень рад. Я не узнал вас.
«Неужели я так постарел и так изменился?» – огорчился Джон, посматривая на Шерлока с легким укором.
– Слишком яркое солнце, – продолжил свои оправдания Гроу. – И ваше неожиданное появление… Я был уверен, что мистер Холмс приедет один.
– Почему? – полюбопытствовал Шерлок и тут же переменил тему. – Впрочем, это не важно. Итак…
– Да-да, – засуетился мужчина. – Может быть, выпьем кофе? – Он указал подбородком на пестрый тент небольшого кафе. – У Мэгги очень вкусные булочки и изумительный кофе!
– С удовольствием, – снова улыбнулся Шерлок.
Он улыбался сегодня на удивление часто.
Джон молча наблюдал за так и не вернувшим самообладание Гроу. Его разочарование было настолько сильным, что выдержка явно давала сбой за сбоем: он то краснел, то бледнел, откашливался, сжимал пальцы в замок, кусал губы.
Очень странно. Очень.
Джон вопросительно поглядывал на Шерлока, но тот словно не видел происходящего, будучи образцом непринужденности и спокойствия.
Что ж…
Они расположились возле чисто вымытого окна, с интересом оглядывая уютный и нарядный зал маленького кафе. Аппетитные ароматы наполняли рот обильной голодной слюной, и Джон решил, что все загадки оставит на потом, сначала – кофе и всё, что найдется в этом сказочном заведении.
Мэгги, оказавшаяся болтливой толстушкой, поставила перед ними такие румяные булочки, обильно посыпанные сахарной пудрой, такие хрустящие теплые рогалики, что Джон едва не застонал – он был голоден зверски, и как оказалось, уже давно.
Шерлок отхлебнул из ярко-фиолетовой чашки и многозначительно качнул головой: кофе был потрясающе вкусен. К булочкам он не притронулся. Впрочем, как и заметно взволнованный Гроу.
– Итак, – вновь повторил Шерлок, взглянув на Стенли в упор. – Почему мы здесь?
Казалось, усилие, которое тот применил, чтобы выдержать направленный на него проницательный взгляд, было превыше человеческих, но глаз он не опустил и даже слегка улыбнулся. – Мистер Холмс…
– Стенли, мы знаем, что ваша жена умерла. К чему весь этот цирк?
Открытая улыбка маленького мужчины сделала его лицо и моложе, и привлекательнее. Ровный ряд здоровых, ухоженных, кипенно белых зубов ярко блеснул в приглушенном свете кафе, и Джон от неожиданности вздрогнул: полная очарования улыбка ему не понравилась, как и слишком явно демонстрируемое раскаяние.
– Простите меня, бога ради. – Гроу прижал к груди сложенные крест на крест ладони маленьких, но крепких, жилистых рук, резко контрастирующих с тщедушной, хрупкой фигуркой. – Как ещё я мог заманить в эту глушь великого Шерлока Холмса?
Его простодушие обескураживало.
– Заманить? – переспросил Джон, думая, что ослышался.
– Конечно! – честно ответил Гроу и вновь повернулся в сторону Шерлока, не спускающего с него глаз. – Отчего-то я был уверен, что вы вспомните мою историю, а если не вспомните, то обязательно предварительно всё разузнаете. Чем может заинтересовать чудесно воскресшего детектива гибель какой-то далекой Марджори Гроу? А вот подобная странная просьба её безутешного мужа сразу же станет для него любопытной загадкой: что за всем этим стоит? И вот вы здесь.
– Хм… Что ж, в знании психологии детективов вам не откажешь, – задумчиво произнес Шерлок. – Я жду объяснений и подробного рассказа.
Он хорошо подготовился к встрече – это было первой мыслью Джона. Речь Стенли текла размеренно и плавно. Слишком размеренно и слишком плавно.
Джон не был склонен к паранойе, это он знал теперь совершенно точно. Тогда, в те ужасные дни тех ужасных полутора лет, когда в толпе то и дело мелькал силуэт Шерлока, сводя Джона с ума своей невыносимой реалистичностью, ему не оставалось ничего больше, как признать себя помешанным. Помешанным на Шерлоке.
Теперь-то он знал, что это был Шерлок: наблюдал, сопровождал, находился рядом. Когда имел такую возможность.
Сейчас то забытое неприятное ощущение вернулось. Джон снова искал черную кошку в темной комнате. Стенли Гроу с каждой минутой нравился ему всё меньше и меньше. От него исходила угроза, а её терпкий запах Джон хорошо знал и не спутал бы ни с одним другим. Но Шерлок напряженным не выглядел, и привычка доверять другу во всем пересилила желание взять его за руку, посадить в припаркованную машину и рвануть на вокзал.
– Марджори была пьяницей, – начал Гроу, вглядываясь в кофейные подтеки, прочертившие стенки его опустевшей чашки. – Она находила в процессе опьянения неведомую мне прелесть, наслаждалась каждым сделанным ею глотком, упивалась. Она не напивалась, а именно упивалась, превращаясь при этом в дьявола – озлобленного, неистового, беспощадного. Как же она ненавидела меня в такие минуты, а их было немало… Нападала яростно, как огромная расплывшаяся тигрица. Мардж была очень красива и чересчур огромна, во всяком случае, для меня: выше на две головы, белокожая рыжая самка. Никогда меня не хотела. А я хотел её всегда, даже пьяную.
– За что она вас ненавидела? – тихо спросил Джон.
– Не знаю. – В глазах Гроу плескалось страдание. – Мы жили дружно до тех пор, пока не началось это. Я любил её без памяти. Каждый дюйм её большого сытого тела был для меня святыней. Хотеть до дрожи святыню… Такое не каждый может выдержать. Я плакал от непередаваемого блаженства, а она смеялась. Но мы были счастливы. Я был счастлив.
Гроу вымученно улыбнулся.
– Бог не дал нам детей…
Слова больно резанули по cлуху, и Джон поежился, внезапно и сильно замерзнув.
– Джон… Простите, Гроу… Джон, может быть, ещё кофе? – заботливо спросил Шерлок и неожиданно накрыл его руку большой теплой ладонью. – Господи, ты как ледышка! – изумился он и крикнул в глубину зала. – Мэгги, будьте добры ещё кофе!
И не убрал ладонь до тех пор, пока перед Джоном не задымилась чашка свежего горячего напитка. И Джону стало внезапно жаль, что эту чашку ему принесли так быстро…
– Да, детей у нас не было, – продолжал Стенли, —, но я не тяготился этим: мне было вполне достаточно её одной. Теперь я уверен, что дети спасли бы нас от неминуемого краха. Возможно, она винила меня, но я-то знал, что не во мне дело. Когда она напилась первый раз… Ни с того, ни с сего, просто взяла с полки нашего магазина бутылку виски и опустошила её до дна, сидя на диване в гостиной. – Он поежился и втянул голову в плечи. – Как она орала, господи! Называла меня жалким клопом, бегающим по её телу, ничтожеством, мразью. Я был в ужасе, не зная, в чем причина её странной озлобленности. Протрезвев, она долго просила прощения, хотя не думаю, что помнила собственные слова. Извинялась за то, что напилась так неожиданно и так сильно. Полгода не было даже намека на то, что случилось. А потом она сорвалась: бесконечные запои, превратившие её в неопрятную рыхлую бабу, требующую бесконечного секса и орущую на весь дом.
– Но это больше похоже на алкоголизм, – возразил Джон.
– Нет, доктор. Она легко могла не пить несколько месяцев и даже не вспоминать о виски. Она получала от выпивки истинное удовольствие, погружаясь в свой невидимый мир, полный ненависти ко мне. Я безумно её любил, – повторил он с тоской. – Любую – пьяную, грязную, вонючую. Вскоре обо всём узнали соседи. Да разве утаишь такое? Хоть мы и живем на самой окраине деревни, но Мардж иногда выбегала из дому и, стоя на крыльце, вопила, как полоумная, посылая проклятья в мой адрес. Не утаишь…
– Как она погибла?
– Скатилась по лестнице подвала. Знаете, у нас глубокий подвал, лестница длинная, каменная и очень крутая. Там она хранила запасы виски. Ей всегда было мало, когда она входила в раж.
– Почему вы решили, что это убийство? – Лицо Шерлока было непроницаемо, но он уже понял. И Джон тоже понял.
– Потому что я это знаю. И знаю убийцу.
– Что ж… – Шерлок резко поднялся и мельком взглянул на Джона. – Покажите нам этот подвал.
* The Valley – долина, лощина
** Автор просит прощения, что не стал углубляться в карту Великобритании, позволив себе маленькие географические вольности) )
========== Глава 19 Свобода и плен часть 2 ==========
Дом Гроу и в самом деле расположился на самой окраине деревушки, которая в общей сложности насчитывала не более тридцати домиков-коттеджей, каждый из которых был по-своему привлекателен и мил.
За одну короткую минуту в голове Джона яркой молнией пронеслась странная, иррациональная мысль: они живут с Шерлоком здесь, в этом царстве уюта и безмятежности. И…
И… что?
Мысль быстро растаяла, но оставила легкое щемящее чувство – отзвук то ли несбывшейся мечты, то ли разбившейся когда-то надежды.
Джон внимательно оглядел дом: небольшой одноэтажный приют двух отчаявшихся сердец. Даже не верилось, что под этой рыжеватой надежной крышей, за этими прочными стенами, летом наверняка утопающими в сочной зелени, а сейчас запорошенными чистым, искрящемся на солнце снежком, могла поселиться такая страшная безысходность. Это был уголок, идеально подходивший для долгой любви и неиссякаемой нежности. Только не ненависти. Только не смерти.
Шерлок тоже окинул взглядом дом, но задержался на нем не дольше минуты. Гораздо больше его интересовало окружение: отдаленность соседей, довольно густой лес, начинающийся прямо за дворовым фасадом.
– Прошу. – Отперев дверь, Гроу сделал приглашающий жест.
В доме было очень тепло – хозяин исправно топил камин. Ничто не говорило об отсутствии заботливой женской руки, порядок и уют поддерживались любовно и скрупулезно: каждая вещь находилась на своем месте, комнатные растения буйно зеленели в многочисленных разноцветных горшочках, создавая тоскливую иллюзию жившего здесь когда-то счастья.
– Присаживайтесь, – сказал хозяин дома. – Я покину вас на одну минутку.
Он вышел, оставив гостей располагаться за круглым деревянным столом, занимающим центр довольно большой, светлой комнаты, служившей, по-видимому, и гостиной, и столовой одновременно.
Джон отодвинул массивный стул и сел, вопросительно поглядывая на Шерлока, задумчиво рассматривающего каждую деталь интерьера.
– Что скажешь? Всё это как-то странно.
– Да. – Шерлок подошел к задернутому кружевной занавеской окну. – Да…
Гроу возник неожиданно, как будто это внезапно уплотнившийся воздух создал и облек в плоть его маленький силуэт, и так тихо, что его по-кошачьи мягкие шаги не услышал даже Джон, за чьей спиной он сейчас стоял.
– Как ты думаешь…
С мерзким змеиным шипением мир перестал существовать, и только чёрная, в ухабах и рытвинах дорога извивалась перед глазами, уводя Джона в такую же, как и она сама, черноту.
Джон спотыкался на каждом шагу, но надо было идти, потому что там, в самом конце этого пьяно петляющего пути его ждал умирающий Шерлок.
«Я должен успеть. Я должен сказать ему… Что? Господи, что?!» – Мысли путались, натыкаясь одна на другую, но самая важная, та, от которой сейчас, возможно, зависела жизнь, никак не хотела принимать законченную, четкую форму. Вот-вот, одно маленькое усилие, и всё обретет ясность, и перестанет мучительно зудеть тело, переполненное этой вселенской мыслью, наступит успокоение, и охватит неземное блаженство, равного которому не было, нет и не будет… – «Шерлок… Шерлок… Где ты? Не умирай. На этот раз я без тебя не смогу».
Дорога расширилась до размеров уродливо вздыбленной взлетной полосы, и Джон раскинул руки, приготовившись взмыть в инфернальную пустоту и сгинуть там навсегда.
«Ну и пусть. Всё равно, он умер. Мы умерли…»
…От влажного прикосновения он содрогнулся и резко махнул головой, отбрасывая тошнотворное поглаживание ледяных пальцев. Ассоциация с пупырчатой жабьей кожей была так реальна, что Джона скрутило в болезненном позыве избавиться от недавно съеденных булочек.
– Доктор… Доктор… – раздавался над ухом назойливый голос, и Джон понял, что не взлетел. И не умер.
– Где… – разлепил он пересохшие губы.
Насмешливый голос услужливо подсказал:
– Мистер Холмс? Конечно, в подвале. Где же ещё ему быть? – Гроу отошел от возвращающегося в действительность Джона и уселся напротив него. – По-моему, мистер Холмс привязан к вам гораздо сильнее, чем вы полагаете, – усмехнулся он. – Когда вы потеряли сознание, он так за вас испугался, что утратил всякую бдительность. Вопил едва ли не громче покойной Мардж: Джон, Джон! Пришлось немного приглушить звук – с некоторых пор я не выношу крики. Кто бы мог подумать, что гениальные головы настолько хрупки: обыкновенный цветочный горшок очень быстро его усмирил.
– Почему я потерял сознание? – Джон наконец-то открыл глаза, никак не желающие воспринимать яркий свет.
– Три пальца на сонной артерии и легкое нажатие. Вам ли не знать…
– Вы могли убить меня, Гроу.
– Ну что вы! В свое время я довольно серьезно увлекался йогой* и быстро мог усыпить при помощи пальцев кого угодно. Этой техникой я владею в совершенстве и ни за что бы не допустил вашей гибели, доктор.
– А… он? Как он?
Гроу равнодушно пожал плечами.
– Понятия не имею. Там тихо.
Джон, пошатнувшись, поднялся со стула.
– Вы его заперли?
– Разумеется.
Только бы не сорваться и не прикончить эту мразь, не получив от него ключа.
– Если он мне не ответит, Стенли, вам не жить, – холодно процедил Джон.
– Подумаешь, напугали! Как будто сейчас я живу…
– Где этот проклятый подвал?
– Светло-коричневая дверца в прихожей. Я думаю, вы и ваш наблюдательный друг её уже видели.
Да, на эту дверь они сразу же обратили внимание: грубые кованые петли, красивая добротная имитация навесного замка, высокий порог.
Головокружение заставило Джона притормозить и опереться о стену. Слабость после короткого (Джон понял, что был в отключке не более пяти минут, в крайнем случае, минут десять) обморока делала его движения не ко времени плавными, и Джон со злостью назвал свое перемещение к двери подвала «гребаным парением».
– Скоро это пройдет, – раздался из гостиной спокойный голос.
Джон припал к двери всем своим весом, будто надеялся просочиться в скрытое за ней, неведомое пространство и оказаться с Шерлоком рядом. От ужаса, что он может увидеть тот же самый кошмар, навсегда изменивший его жизнь два года назад, подкашивались ноги, и сердце падало вниз.
Оно падало снова и снова, ритмично сотрясая непослушное тело, и Джон вдруг подумал, что сердце его капает, тает и вот-вот растает…
Что за чушь лезет в голову? Оно, мать твою, никогда не растает. Ему ещё болеть и болеть…
– Шерлок! – громко позвал он. – Шерлок, ответь, пожалуйста.
– Джон.
Голос слабый, еле слышный, но, Боже мой, это, скорее всего, из-за массивности двери. Наверняка он стоит сейчас рядом, там, с другой стороны, так же плотно прижавшись телом к толстому слою чертовой древесины.
Или?..
Он не может лежать внизу, разбитый и еле дышащий.
Не может.
Не посмеет сделать это во второй раз.
Джон лихорадочно водил по двери ладонями, будто это могло хоть чем-то помочь, будто ладони могли удостовериться в целости и сохранности самого дорогого на земле человека.
– Джон.
– Да! Да! Я здесь!
– Ты в порядке?
– Да, черт возьми! Ты жив?
– Жив. Но, кажется, не совсем жива моя нога. Очень болит. И голова. Чем он меня огрел? Фикусом?
– Крови нет?
– Нет. Кажется.
Не страшно, не страшно. Голова цела, и слава Богу.
Вот только нога…
Не страшно. Даже если это перелом. Всё поправимо. Говорит, дышит.
Господи, благодарю тебя за всё!
– Возьми лед и приложи к ушибу.
– Где я возьму лед, Джон?
– Черт побери, Шерлок это подвал! Что-то холодное там наверняка найдется.
Невнятное бормотание сводит с ума.
– Что?! Я не слышу! Ты можешь ходить?
– По-моему, могу, но не очень… Больно.
Джон ринулся в комнату, натыкаясь на стены.
– Гроу! Немедленно дайте мне ключ!
Лицо невольного собеседника выражало массу эмоций: удивление, боль, зависть.
Зависть?
– Давно я такого не видел, – плавно выдохнул он. – Садитесь, мистер Ватсон. Уделите мне пять минут.
– Ключ. Прошу вас.
Джон был готов вцепиться в его тщедушное горло, вытрясти из него остатки разума и души, раздавить, размазать.
«Клоп. Действительно, клоп. Как она оказалась точна!»
– Я надеюсь, вы не собираетесь меня застрелить? Это было бы глупо. – Гроу насмешливо улыбнулся. – Не волнуйтесь так сильно, доктор. Не думаю, что ваш друг умирает – я столкнул его вниз аккуратно. Я был почти нежен, видит бог. Мне очень не хотелось, чтобы он нам мешал.
– В чем он может нам помешать? – Джон твердо решил взять себя в руки. В конце концов, от этого могла зависеть жизнь Шерлока. – И зачем я вам нужен?
– Поговорить. Просто поговорить. Я так давно не говорил о себе и о Мардж… – Гроу закрыл глаза, и ресницы его быстро затрепетали, словно за одно мгновение он погрузился в глубокий сон, и пришедшее к нему из таинственных недр подсознания было прекрасно. Или ужасно. – И о том, что случилось. Садитесь.
Джон нехотя сел. Он и в самом деле готов был начать стрелять. И это действительно было бы глупо. Во всяком случае, пока. То, что Гроу даже не попытался забрать у него оружие, было странным, и воздвигало определенного рода барьеры, переступить которые Джон был не в силах.
– Стенли, почему бы нам не побеседовать обо всем втроем – вы, я и Шерлок. Я должен его осмотреть. Возможно, у него перелом.
– Нет.
– Но вы позвали его сюда именно для разговора! – снова вспылил Джон.
– Я позвал его, чтобы убить.
Сердце Джона вновь превратилось в плавящийся и капающий воск. Ощущение ловушки было так очевидно, что несколько страшных минут он был абсолютно уверен – живым им отсюда не выбраться. Этот маленький человечек с сильными жилистыми руками, легко и быстро дотащивший высокого и уже не такого хрупкого, как когда-то, Шерлока до дверей подвала и «нежно» столкнувший его вниз, обязательно убьет их обоих, как бы абсурдно это не выглядело со стороны.
Вот же он, капитан Ватсон, отчаянно смелый и крепкий, и руки его не связаны, и голова работает в режиме «опасно», и тело готово к броску. Какого дьявола он сидит в уютной гостиной, вытянувшись звенящей струной, и покорно слушает тихий красивый голос того, кто собирался убить Шерлока Холмса?!
Но следующей его мыслью было глубинное, вечное, первобытное: только попробуй! Только попробуй, сволочь, и я даже не буду доставать пистолет из кармана. Сверну тебе шею одним легким движением.
Только. Попробуй.
– За что? – холодно поинтересовался он.
Стенли злобно сверкнул глазами.
– Если бы он тогда приехал… Уж он бы сразу увидел эти руки, – он вытянул повернутые кверху ладони, – и понял, кто убил тупую пьянчужку Гроу. Но он не соизволил.
– Шерлок не мог, и вы теперь это знаете.
– Да, знаю. Тогда я долго смеялся и с удивлением поглядывал в небо – неужели? Неужели Твоя работа? Знаете, Джон, как я надеялся получить по заслугам?! Но эти глупцы даже не принимали меня в расчет. Разве слабый, жалкий выкидыш Стенли Гроу может столкнуть такую махину, такую груду проспиртованного мяса и сала? Да он бы её с места не сдвинул! – Гроу метнул в сторону прихожей пристальный взгляд. – А я могу сдвинуть с места даже слона.
– Почему же вы не признались сами? Зачем нужен детектив, когда всё и без того понятно. Во всяком случае, вам.
Джон был искренне изумлен странной логикой их «клиента».
– Трусость, доктор, – горько вздохнул мужчина. – Вы представить себе не можете, как сильно я испугался, увидев, что Мардж мертва. Меня заколотило от ужаса. Всё кончено! Я погиб! Ненавижу себя за это. Бросился, как полоумный, в участок, орал, рвал на себе волосы. «О, Марджори, о моя дорогая, какая беда!». Никому даже в голову не пришло, что это я столкнул её вниз. Напилась, потащилась за новой порцией виски… А она в тот день была не так уж сильно пьяна.
Гроу ласково погладил столешницу.
– У неё была атласная кожа. Сливочно-белая, теплая, чистая. Ни крошечного шрама, ни пятнышка – божественная красота, тициановская женщина. Моя Мардж. Это я сгубил её своей проклятой любовью. – Гроу поднял на Джона полные боли глаза. – Ей бы статного короля, такого же цветущего, как она. Но она сама меня выбрала. – Он недоуменно пожал плечами. – Разве мог я мечтать о такой женщине! Но она меня выбрала, и поначалу даже любила. А потом… Знаете, Джон, как стыдно и унизительно вымаливать ласку? Поцелуй. Прикосновение теплой руки. Она ложилась, раздвигала ноги и закрывала глаза… Она видеть меня не хотела. И не позволяла даже коснуться. Только механическое совокупление без слов и нежностей. Это сводило с ума. Мне так сильно хотелось её обнять. Ведь там, на пороге подвала, я её просто обнял, упрашивая, умоляя остановиться.
Гроу судорожно втянул носом воздух, словно эта короткая исповедь высосала из него весь кислород.
– …Но она закричала в голос, когда я дотронулся до неё. Её трясло от омерзения, доктор. Трясло! А потом она сказала, что я ей противен. Тихо, почти без эмоций. Но у неё было такое лицо… Я оттолкнул от себя не Мардж, я оттолкнул это лицо, которое невозможно описать словами. И она полетела вниз, полетела, как огромная тряпичная кукла, нелепо размахивая руками. И сразу же умерла. Как будто только этого и ждала.
Гроу решительно встал и подошел к Джону, слегка склонившись к его лицу.
– А знаете, Джон, когда я решил оставить в живых великого Шерлока Холмса?
Он заглянул Джону прямо в глаза, и Джон отчего-то вспыхнул и задрожал. Он боялся даже перевести дыхание, чтобы всхлипывающим звуком нечаянно не выдать эту лишающую силы дрожь.
– Когда он накрыл вашу руку ладонью. В этом удивительном жесте… Конечно, если разобраться, ничего удивительного в нем нет, но… Этот человек любит вас, доктор, любит всем сердцем. И очень давно. Поверьте, я хорошо разбираюсь в любви. Она так долго главенствовала в моей жизни, что её черты мне знакомы до мелочей. И я решил – пусть мучается, пусть продолжает свой трудный путь. Ох, как нелегко ему будет выдержать такое сильное чувство.
