Текст книги "Не могу больше (СИ)"
Автор книги: lina.ribackova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
Захотелось немедленно встать и уйти. Убежать, спрятаться от собственного тупого непонимания, от охватившего тело жара, от струящегося по спине пота, уже насквозь пропитавшего рубашку. Хотелось увидеть Мэри, прижаться к ней и плакать долго и горько, пока не растает в груди ледяной, обжигающий холодом ком.
Он резко поднялся, прервав Молли на полуслове.
Эту муку невозможно терпеть! Вязкая каша слов, складывающихся в предложения и фразы, истязала его отказывающееся что-либо воспринимать сознание.
«Потом… Потом… В следующий раз. Я всё равно ни черта, ни дьявола не понимаю!»
– Мне пора. Было очень приятно встретиться с вами, Молли. Надеюсь…
– Джон!
От её отчаянного крика сердце испуганно сжалось.
– Вы совсем не хотите видеть его?
«Господи, помоги мне понять, что происходит! Помоги! Пожалуйста, Господь милосердный…»
– Кого?
– Шерлока… Шерлока, Джон. Он жив.
========== Глава 5 Я только на него посмотрю… ==========
«Ненавижу её. Её глаза, её волосы, её голос. Особенно голос. Отвратительный писклявый голос, который глумится, издевается, пытает».
– Зачем вы мучаете меня, Молли?
– Джон… Господи, я знала, что будет тяжело, но чтобы так… Я сама предложила ему себя для этого трудного разговора. Была почему-то уверена, что мне вы поверите сразу.
– Кому?! Кому вы себя предложили?! Шерлоку?! Шерлоку Холмсу?! Моему мертвому другу?! Вы – дьявол, Молли, жестокий и беспощадный. Прощайте.
– Он дома, Джон, – устало и тихо сказала девушка. – На Бейкер-стрит. Уже третий день. Миссис Хадсон…
Джону хотелось кричать. Накинуться на неё с кулаками. Он так испугался своего неистового желания причинить ей боль, что бросился вон, почти бегом покидая сквер, ставший безлюдным и тихим. А потом так же быстро вернулся и снова сел на скамью, стараясь выровнять сбившееся дыхание.
Он отказывался слышать, отказывался верить и трепетал от робко зарождающейся надежды, что не сошел с ума, что сейчас она скажет ещё одно, самое главное слово, смысл которого он наконец-то поймет… Но Молли молчала.
Обессилено, как тряпичная кукла, она обмякла на скамье, враз потеряв все свои яркие краски и снова став прежней Молли.
И этой Молли Джон сразу поверил.
– Он…
Молли взглянула потерянно и устало.
– Он жив. Он на Бейкер-стрит. Джон, я не могу больше. Всё это оказалось для меня слишком сложно. Если вы не против, выпьем где-нибудь чаю. Или вина…
– Молли! – У Джона кружилась голова. – Шерлок… жив?
– Да.
– Он жив?!
– Да.
Джон закрыл руками лицо и глухо застонал в сомкнутые ладони. Надо успокоиться и подумать. Хотя бы просто подумать. Что-то сказать. О чем-то спросить.
Он резко выпрямился и непонимающе уставился на девушку.
– Вы сказали – три дня…
– Да.
Казалась, это короткое «да» – единственное, на что у неё ещё хватало сил.
– Почему же…
Молли не стала дожидаться вопроса. Она посмотрела Джону в глаза и тихо сказала: – Он боялся, что вы не захотите видеть его. И, боюсь, он не так уж далек от истины, Джон.
Как будто в сердце воткнули нож – дышать стало невозможно.
Не захочу его видеть… Не захочу?!
Джон резко поднялся и, не прощаясь, ушел, чувствуя спиной полный укоризны и непонимания взгляд.
*
Купить Мэри цветы… Какие же она любит? Белые… Как они называются? Не всё ли равно? Куплю, какие-нибудь.
Что же ещё? Что-то я хотел ещё сделать… Скорее домой.
Как я смертельно устал! Что за день?! Ужасный день. Бестолковый и длинный…
*
Мэри очень обрадовалась цветам.
Прижала к лицу бледно-розовые, почти белые лепестки хризантем.
– Всё в порядке? Ты бледный.
– Накормишь?
– Я приготовила твое любимое жаркое. Отправляйся в душ, а я быстро накрою на стол.
Джон брезгливо снял с себя всю одежду и небрежно затолкал в корзину для грязного белья.
Душ, жаркое… Это прекрасно. Это замечательно. И ничего другого на свете быть не может.
Он насухо вытерся, причесал волосы, надел чистое бельё. Снова причесался и отправился в спальню, открыв платяной шкаф. Задумался лишь на мгновенье… Никогда он не одевался так быстро. Как будто огненный вихрь бушевал вокруг, опаляя жаром и вызывая страшную жажду. Только бы успеть…
Мэри непонимающе смотрела на полностью одетого мужа, замерев с зажатой в руке салфеткой.
– Джон…
– Прости, Мэри. Я должен идти.
– Куда?
– Прости… Я потом тебе расскажу, объясню…
Он вылетел из дверей квартиры и бросился к проезжающему мимо такси.
*
Я только на него посмотрю и уйду. Надо же мне убедиться, что всё это правда. Хотя это не может быть правдой… Этого вообще нет. Я сплю, а когда проснусь, моя жизнь закончится, потому что я не захочу больше жить.
Всё лишь пустой самообман. Нет никакого настоящего. Всё настоящее осталось там. Алексу не понять… У него всё было иначе. И Мэри не понять… (Сердце тоскливо защемило. Мэри, её растерянный взгляд, цветы на столе…)
Цветы?!
Шерлок жив!
Я еду на Бейкер-стрит.
Я правда его увижу?!
У него онемели пальцы – так сильно он сжал их в тугой замок. Дома стремительно проносились мимо, ослепляли огни фонарей и витрин. Вечерние улицы ещё не опустели: мелькали темные силуэты, казавшиеся фантастическими бесплотными тенями.
Мысли беспорядочно сменяли одна другую, не задерживаясь дольше минуты. Так было даже легче. Главная мысль терялась в этой толкотне, не давая сердцу остановиться.
Когда такси повернуло на знакомую улицу, когда показался до каждого кирпичика знакомый дом, когда перед глазами возникло всё то же, но слегка потускневшее дверное кольцо, а номер 221в наоборот задорно блеснул в свете фар отъезжающего такси, в голове Джона не было уже ни одной мысли – только благословенная, звенящая пустота.
Дверь открылась почти мгновенно, и сильные руки втянули его в знакомый полумрак прихожей…
*
Давно уже пора разомкнуть объятия, но сделать это никак невозможно. Сердце стучит совсем рядом, дыхание обжигает висок, запах, единственный в мире и неповторимый…
Шерлок… Живой…
Как от него оторваться?!
Ну вот всё и встало на свои места. Равновесие вернулось. Мир перестал уродливо корчиться, пугая незнакомыми звуками и очертаниями. Появилась опора. Прояснился разум. И только теперь Джон понял, что от края он так и не отошел. Просто закрыл глаза, чтобы не видеть, как по-прежнему к нему близок, и в любой момент может сорваться вниз.
– Будь я проклят. Шерлок, это и в самом деле ты. Знаешь, я тут без тебя немножко сошел с ума. Вовремя ты вернулся.
– Джон…
Как давно он не слышал этот удивительный голос! В нем столько интонаций, оттенков и полутонов, столько знакомой силы. Но сейчас…
– Шерлок, ты… ты плачешь?
– Да.
========== Глава 6 Бейкер-стрит ==========
Их квартира сияла.
Следы присутствия Шерлока были повсюду, и у Джона невольно сжималось сердце, до краёв переполненное ностальгической грустью. Это был их дом, их мир. Сколько бы времени ни прошло, какие бы потрясения ни изменили их самих, камин по-прежнему источал тепло, поцарапанный Шерлоком столик снова был завален беспорядочной грудой газет, и если в прежние времена это вызывало неистребимое желание недовольно ворчать, то сегодня – согревало душу.
Шерлок…
Он был таким же, как прежде. Слегка уплотнились мышцы, добавив привычному облику мужественности и ощущения силы; неожиданно короткая стрижка сделала его намного моложе, и Джон с горечью подумал, как постарел и поседел за это время он сам. Глаза… Глаза стали мудрее и глубже, из них исчезла привычная холодность, взгляд смягчился и посветлел.
Испытания, через которые Шерлоку довелось пройти, оставили на его лице лучики новых морщинок, но тем не менее, кожа сияла какой-то юной свежестью и чистотой. Никогда ещё Шерлок не был так вызывающе привлекателен.
Джон тяжело вздохнул.
Первое потрясение от встречи уже прошло, и они молча сидели в гостиной, разглядывая друг друга и испытывая непривычную скованность. Непривычную, но вполне объяснимую. Сказать хотелось так много, но ни одно слово не подходило для начала трудного разговора.
Над верхней губой Шерлока слабо поблескивали капельки легкой испарины, выдающей его волнение, и это показалось Джону таким трогательным, что глаза подернулись влагой.
Нет, только не это. Хватит нам на сегодня слёз…
Оба продолжали пристально смотреть друг на друга, и внезапно вскочили в едином порыве, вновь обнявшись очень крепко, до хруста.
И рассмеялись.
Неловкость и смущение сразу исчезли, и они заговорили одновременно, перебивая друг друга, и снова смеялись – над своей торопливостью, своим нетерпением высказаться, освободиться от тяжести недавнего угнетающего молчания.
– Шерлок, я так страшно скучал по тебе! Никогда не думал, что такой эгоистичный зануда, как ты, столько для меня значит. Надо было тебе умереть, чтобы я наконец это понял.
– Сантименты, Джон, – усмехнулся Шерлок, но в глазах его разливалось тепло, и едва заметно дрожали ресницы.
И снова хотелось его обнять, почувствовать ладонями живое тело, убедиться в который раз, что это не сон, что это, черт бы его побрал, настоящий Шерлок, его дорогой и единственный друг.
– Да, сантименты, – послушно согласился с ним Джон, а про себя подумал: «Конечно, сантименты, Шерлок. Только кто же из нас двоих только что плакал в прихожей, шмыгая носом, как пятилетний мальчик?»
Они ещё долго болтали о пустяках, о каких-то несущественных на первый взгляд вещах, но каждая мелочь была интересна и очень важна, каждое произносимое кем-то из них слово не имело для обоих цены.
Не говорили они лишь о главном.
Оба боялись серьёзного разговора и оттягивали его, как могли.
– Ты мне расскажешь? – наконец не выдержал Джон.
– Да. – Шерлок напрягся, и в его в голосе сразу же появились виноватые нотки. – Я обязательно обо всём расскажу. Но не сейчас. Не сегодня. Тебя, наверное, ждут…
От этих неожиданных слов Джон на мгновение замер. Ему вдруг показалось до абсурда нелепым то, что надо куда-то идти, что отныне это не его дом, что сейчас за ним закроется дверь, и Шерлок останется здесь один, без него.
Поверить в это было не менее трудно, чем в неожиданное воскрешение самого Шерлока.
Он совершенно забыл о Мэри, об их доме, который ему почему-то снова захотелось назвать Местом… Это было неправильно, нечестно, несправедливо. Но это было именно так.
– Ты знаешь, что я женат? – тихо спросил он.
– Я знаю о тебе всё, – так же тихо ответил Шерлок. – И я рад за тебя, Джон. Ты должен быть очень… ей благодарен.
– Её зовут Мэри.
– Я знаю.
Знает, но по имени не назвал…
Вся тяжесть этого бесконечного, трудного дня внезапно навалилась на Джона и согнула плечи. Надо идти домой. К Мэри, которая ждала его и волновалась, и которой он даже не позвонил.
Но уйти невозможно. Хочется слиться с креслом, врасти в него навсегда, навеки. Ведь это его кресло…
Очарование встречи исчезло, и Шерлок сразу это почувствовал.
– У нас ещё будет время. Много времени. – Всеми силами он пытался придать голосу уверенность и бодрость. – А сейчас ты должен идти.
– Много времени… – повторил Джон, даже не пытаясь скрыть от него горечь и боль. – Конечно, ты прав. А сколько его у нас украли, Шерлок?
Отчаяние и обида захлестнули так сильно, что глазам снова стало горячо от упрямо сдерживаемых слез. Джон с трудом поднялся с кресла, оглядываясь вокруг так, будто никогда больше всего этого не увидит, будто двери Бейкер-стрит для него закроются навсегда.
– Джон. – Шерлок быстро поднялся и, подойдя, до боли сжал его предплечья, заглянув в усталые, сразу же ставшие больными глаза. – Джон, мы не виноваты. Слышишь? Это была смертельная битва, и я в ней победил.
– Без меня.
– С тобой. Только с тобой. Без тебя мне не справиться. Поэтому я здесь, как бы ни изменились наши жизни. Всё будет хорошо. Всё уже хорошо. Завтра мы снова встретимся. Ты познакомишь меня с женой. Миссис Хадсон с таким восторгом о ней говорила. Джон… Джон!
– Да, Шерлок. – Слабая улыбка тронула губы. – Я очень глупо себя веду. Мне действительно пора уходить.
И он мягко высвободился из горячих рук.
Шерлок проводил его до дверей, и они ещё долго топтались в прихожей, говоря банальности, улыбаясь и договариваясь о завтрашней встрече.
Уходя, Джон обернулся и жадно вгляделся в побледневшее, натянуто улыбающееся лицо.
– У тебя очень сильные руки, – неожиданно для самого себя произнес он и шагнул за порог.
*
Мэри не спала. Она выбежала навстречу, едва заслышав его шаги.
– Джон, дорогой, где ты был? Я страшно за тебя волновалась.
Джон обнял её подрагивающие в нервном ознобе плечи и порывисто притянул к себе, целуя макушку и невидяще глядя прямо перед собой.
– Шерлок вернулся. Он жив.
Мэри ошеломленно молчала, и плечи её задрожали ещё сильнее.
Она не сомкнула глаз до рассвета. Лежала рядом и смотрела на любимую до дрожи спину своего мужа.
«Он мой муж. Он мой. Он мой. Только мой, – повторяла она про себя снова и снова. – Его лучший, единственный друг оказался живым. Это же так замечательно, так неожиданно и… замечательно».
Он столько выстрадал, так мучительно тосковал. Она же видела всё! И его сны… Как он метался рядом с ней на постели, как вздрагивал и стонал во сне! Кто мог вызвать эти глухие стоны? И эту дрожь?
Теперь он успокоится и перестанет видеть его во сне. Теперь в их жизни не будет этой неравной борьбы с воспоминаниями. Всё будет прекрасно. Какое неожиданное счастье… Как в сказке.
Но почему ей так страшно? Почему чувство потери разрывает ей сердце? И почему она не хочет видеть Шерлока Холмса? Никогда.
Сегодня муж впервые не поцеловал её перед сном…
========== Глава 7 Пойми же меня, наконец ==========
Шерлок снова падал, и Джон снова бежал к нему, панически боясь, что сердце не выдержит, и он рухнет замертво, не успев добежать, помочь, спасти… Но, с трудом передвигаясь на отказывающихся повиноваться ногах, готовый даже ползти последние несколько дюймов, он всё же оказывался рядом с лежащим на сером асфальте Шерлоком, падая на колени и панически боясь прикоснуться к застывшему в изломанной позе телу.
Но на этот раз в его сне Шерлок был ещё жив, и с забрызганного кровью, застывшего, словно бледная восковая маска лица на Джона смотрели полные жизни глаза.
– Мне больно, Джон…
Сердце сгорало от боли и отчаяния, Джон протягивал к Шерлоку руки, но неведомая сила далеко отбрасывала его от лежащего тела. Он тянулся к нему, крича во весь голос, но звуки тонули в образовавшейся вокруг пустоте. Джон знал, что Шерлок, превратившийся в небольшой темный сгусток, в этот миг умирает, и умирает в полном одиночестве…
Это был, пожалуй, самый худший из его кошмаров.
Джон проснулся, трясясь будто в лихорадке, испуганно озираясь и натягивая на себя одеяло, пытаясь хотя бы немного согреться и унять колотящую дрожь.
«Умер… Умер…» – билось в его голове.
«Жив!»
Джон застонал, уткнувшись лицом в подушку.
«Жив…»
Сегодня в это трудно было поверить.
Эта квартира, эта кровать были так далеки от Бейкер-стрит и от Шерлока, словно находились в другом измерении.
Звук смс заставил Джона резко вскочить с постели и кинуться к лежащему на столике телефону.
«Доброе утро, Джон».
Это не сон! Он действительно жив. Жив, чертов бродяга!
Джон заметался по спальне, набрасывая на плечи халат и одновременно набирая знакомый номер.
– Привет, – опередил его улыбающийся голос. – Надеюсь, я не разбудил тебя?
– Шерлок… Когда увидимся?
– Когда захочешь.
– Шутишь?
– Я… дома, Джон, и никуда не уйду. Так что, всё зависит лишь от тебя. Планируй свой день и вечер. Звони.
Джон прижимал телефон к уху так крепко, как будто боялся что-нибудь пропустить, не расслышать, и это обязательно будет самым главным, без чего потеряется смысл; что исчезнет вдруг тихий голос, растворится в потоках времени, и снова навалится тяжесть, которую на этот раз выдержать будет уже не по силам.
– Скажи мне, пожалуйста: «Я Шерлок Холмс».
– Джон, – голос уже не улыбается, голос смеётся, и это такая редкость для Шерлока, – не валяй дурака! Между прочим, миссис Хадсон печет какие-то плюшки, и я – тот, кто будет их сейчас есть. А миссис Хадсон своими плюшками не разбрасывается. Так что, это действительно я.
– Какой ты болван! – улыбнулся Джон. – Иди, ешь свои плюшки и целуй за меня миссис Хадсон. Мне пора в душ. До встречи. – И вдруг крикнул так громко, что сам испугался: – Шерлок!
– Что, Джон?
– С тобой всё в порядке?
– Всё замечательно, Джон. Всё просто замечательно. Пока.
«Ему одиноко».
Сердце сжалось тоскливо и горестно. И всё же самым главным было то, что он в любой момент сможет увидеть живого Шерлока, услышать его неповторимый голос. Такого щедрого подарка от жизни Джон не получал ещё никогда.
Всё его сейчас раздражало: слишком громкий звук телевизора, бьющий по нервам сигнал микроволновки, треск кофеварки, шипение масла на сковороде, где, кажется, подгорал бекон. А особенно – испуганный вид жены.
– Что с тобой? Ты плохо спала?
– А ты?
О том, что Джон плакал во сне, говорить Мэри не стала. Слезы высохли, плохой сон ушел и, по-видимому, забылся. Потом Джон успокоился, и на рассвете она задремала сама. Странная ночь наконец-то закончилась. Утро было тягостным и тревожным. Джон крепко спал и даже не почувствовал её пробуждения, хотя раньше, стоило только ей шевельнуться, сразу же к ней тянулся, стараясь коснуться даже во сне.
Из уголков его глаз снова бежали дорожки слез, стекая к поседевшим вискам.
– Хорошо. Я спала хорошо.
Мэри накрывала на стол, суетливо передвигая тарелки, чашки, роняя вилки и едва не опрокинув сахарницу. Напряжение делало её неловкой, словно привычная уютная кухня стала вдруг для неё местом тяжелого испытания.
Джон поднялся и обнял, мягко притягивая к себе и целуя в висок.
– Ну что ты… Всё хорошо. Ты же меня понимаешь. Он мой самый лучший, единственный друг. И он жив. Представь на одну минуту, что я сейчас чувствую.
Мэри прижалась к нему всем телом.
– Мне страшно, Джон.
– Не бойся, – он снова улыбнулся, – за всю свою жизнь Шерлок не съел ещё ни одной хорошенькой женщины.
«Они ему вообще не нужны», – зачем-то добавил он про себя.
– Собираешься сегодня к нему?
«Она действительно это спросила? Не может быть! Это же Мэри – умная, чуткая, всё понимающая».
– Конечно. Мы не успели даже поговорить…
«Потому что он вежливо выпроводил меня к тебе».
Мэри тихо вздохнула и заглянула ему в глаза.
«К чему это жалкий, потерянный взгляд? Какого черта она так тупо ничего не хочет понять? Шерлок вернулся! Мой Шерлок жив!»
– Ты забыл…
– О чем? – Раздражение так и сквозило в голосе.
– Мы идем сегодня в театр. Хотели пойти. С Грейс и Алексом. Билеты…
– Чёрт! Мэри, прости.
«Конечно, забыл! Я забыл обо всем на свете».
– Мэри… Я поговорю с Алексом. Сходи без меня.
«Алекс точно поймет. Ему ли не знать, как рвется сердце на могиле лучшего друга».
– Без тебя? – Огромные глаза полны изумления.
– Мэри… – Джону хотелось её встряхнуть, привести в чувство. – Мэри, я был уверен, что ты разделишь со мной эту радость.
Она обхватила его руками и, обдавая жарким дыханием, уткнулась в обтянутую белой майкой грудь.
– Джон, я так сильно тебя люблю.
Джон мягко, но решительно отстранился.
– Никто не отнимает у тебя любовь. И меня. Прости, я, кажется, не успеваю позавтракать.
В дверях Джон нежно поцеловал её сухие горячие губы. Ему не хотелось омрачать этот день недомолвками, а уж тем более страданиями и грустью.
Выйдя на шумную, залитую солнцем улицу, вдохнув будоражащий, свежий воздух, он о Мэри сразу забыл.
Солнце било в глаза и согревало кожу. Джону хотелось запеть, закричать, засмеяться от счастья.
«Откуда осенью столько солнца?!»
Он спустился в метро, быстро, едва не вприпрыжку, сбегая по лестнице, чувствуя себя молодым, полным жизни. Лица спешащих, суетливо толкающихся людей казались ему сегодня прекрасными и родными. Запахи, звуки плавно вливались в Джона, наполняя его бодростью и весельем.
Хотелось каждому рассказать о Шерлоке, поделиться своим восторгом и благодарностью, уверить этот бурлящий, куда-то несущийся мир, что жизнь справедлива, и что Бог желает всем только добра.
У входа в клинику он снова позвонил Шерлоку, и ждал, улыбаясь, когда тот произнесет свое неповторимое «Джон».
– Ты слопал все плюшки?
– Оставил тебе одну. Что ты решил? Приедешь?
– Гм… Я подумаю… А плюшка очень большая?
– Тебе одному хватит.
– Я приеду один.
*
По клинике Джон почти бежал. Нетерпение пульсировало в висках, мчалось вместе с кровью по венам, рвалось наружу, заставляя каждую клетку переполненного энергией тела звенеть.
Алекс был поражен услышанной новостью.
– Джон, такого просто… Чудес не бывает!
Джон рассмеялся по-мальчишески звонко.
– Если только в этом не участвует Шерлок Холмс. Алекс, это действительно чудо. Самое настоящее.
Алекс взволнованно прошелся по своему небольшому кабинету.
– Джон, я бы многое отдал, чтобы…
Он остановился и, повернувшись к Джону спиной, резко тряхнул головой.
Слёзы?
– Я понимаю.
– Ты познакомишь нас? Я всегда восхищался этим человеком. Встретиться с ним, поговорить… Это невероятно!
Джон грелся в потоках его неподдельной радости, так не хватившей ему этим утром дома. На мгновение стало горько. Он вдруг подумал, как трудно ему будет привести Мэри на Бейкер-стрит теперь…
– Ты обязательно с ним увидишься, – заверил он Алекса и слегка замявшись, виновато добавил: – Прости, но наши планы на сегодняшний вечер…
Алекс подошел вплотную и крепко стиснув его плечи, заглянул, как показалось Джону, в самую душу.
– К чертовой матери планы, Джон. К чертовой матери. Тебя ждет друг.
========== Глава 8 Почему? ==========
– Уже подъезжаю. Миссис Хадсон дома?
– Дома, дома. – В голосе улыбка и нетерпение.
Давно уже Джон никуда так не спешил. Давно? По правде сказать, он никогда и никуда так не спешил! Только на Бейкер-стрит. Только домой.
Домой…
Удивительно и непостижимо. Эта квартира так и осталась его единственным домом.
Дом своего детства Джон вспоминал не часто, хотя его там любили и до сих пор терпеливо ждали. Афганистан резко оборвал все нити, даже казалось бы самые прочные. Мама, папа, сестра…
К родителям он приезжал от случая к случаю, так уж сложилось… Размеренная жизнь провинциального городка навевала на Джона тоску. На следующий же день пребывания в тихом семейном гнезде начиналась ломка, и Джон торопился сбежать назад, в привычный круговорот суетливого Лондона, где чувствовал себя на своем месте.
Сестра была рядом, но не близко. Гарри не понимала рабской, на её своенравный взгляд, привязанности Джона и не скрывала своей неприязни к его заносчивому соседу.
«Он пользуется тобой, как вещью! – возмущалась она и презрительно фыркала: – Неужели ты не видишь этого, Джон?!»
Но как горько она рыдала, обнимая поникшего, отрешенного Джона, целуя его голову и бормоча сквозь всхлипы и слезы: «Как ты был счастлив, мой дорогой».
Именно Гарри выхаживала Джона в те кошмарные дни, когда на него обрушивался потолок, и сдвигались стены, когда он кричал, задыхаясь и раздирая грудь в надежде избавиться от нестерпимой боли. Никого кроме Гарри он к себе не подпускал, но когда больница осталась позади, и надо было как-то продолжить существование, Гарри исчезла, не желая быть напоминанием о тонкой грани между реальностью и безумием, на которой Джон тогда находился.
Они часто созванивались, но не виделись, и встретились только на их с Мэри свадьбе.
Гарри была довольна и наконец-то спокойна за брата. Но Мэри ей не понравилась, это Джон увидел в первую же минуту. Что ж, понравиться его сестричке было делом нелегким.
О том, что Шерлок жив, она до сих пор не знала. Что произойдет, когда она об этом узнает, Джон не хотел даже представлять. Гарри всегда была импульсивной, открытой, наделенной повышенным чувством справедливости. То близкое к помешательству состояние, из которого она упрямо, день за днем, вытаскивала брата, она не простит Шерлоку никогда.
*
Джон очень спешил.
Сердце его виновато сжималось – Мэри… Милая, добрая, очень преданная. Почему он никак не может назвать домом квартиру, где она так любовно пытается свить гнездо? Наверное, Место слишком переполнено болью, которая так долго сжигала его и сводила с ума. Наверное, слишком мало времени они с Мэри женаты. Наверное…
Надо срочно искать другую квартиру! Большую, просторную, где будет много солнца, и где Мэри обязательно родит ему сына.
Джон вспомнил то потрясающее ощущение тепла и света, которое охватило его в доме Алекса.
Срочно.
И хорошо бы ей позвонить…
У двери с номером 221в он вновь обо всем забыл.
*
Миссис Хадсон прижалась к его груди, и плечи её задрожали. – Дорогой мой, какое счастье!
– Не плачьте, миссис Хадсон. – Джон обнимал её нежно и бережно. – Теперь всё будет хорошо.
Он гладил хрупкие плечи, а сам с внезапно нахлынувшей болью осматривался по сторонам. Вчера, ошеломленный и от радости плохо соображающий, он так остро не чувствовал ностальгии по прошлой жизни. Жизни здесь, в этой квартире.
Конечно, он приходил сюда после гибели Шерлока, с трудом выдерживая те два неизменных часа, которые раз в месяц мужественно посвящал миссис Хадсон. Они добросовестно и зачастую бездарно отыгрывали роли бывшей домовладелицы и бывшего квартиранта, а потом прощались с плохо скрываемым облегчением. И так до следующего посещения, которого оба с нетерпением ждали, и которым каждый по-своему тяготились.
Два раза Джон приводил на Бейкер-стрит жену, и это почему-то давалось ему особенно тяжело.
Но несмотря на боль, именно здесь сердце Джона начинало биться ровнее, и именно здесь успокаивалась его душа.
После Бейкер-стрит Место всегда казалось ему особенно чужим и странным.
Теперь всё было иначе. Теперь на Бейкер-стрит снова жил Шерлок. Осознание того, что сегодня он, Джон Ватсон, пришел сюда в гости, неприятно теснило грудь. Хотелось встряхнуться, отгоняя тягостное наваждение.
Он дома. Разве нет?
Всё было настолько родным! Каждая мелочь, каждая царапина на перилах лестницы…
– Где Шерлок?
– Я давно уже здесь, – раздался сверху негромкий голос, но Джон вздрогнул всем телом. – Жду, когда вам надоест тискать друг друга.
Все трое дружно заулыбались. Миссис Хадсон отстранилась от Джона, вытирая ладошкой мокрые щеки, и обернулась в сторону Шерлока.
– Я понимаю, как много всего вам нужно вспомнить и обсудить. Но сначала ужин. – Женщина снова взглянула на Джона. – Я обещала Мэри тебя накормить.
Впервые она была с ним на «ты».
Джон бросил на Шерлока быстрый, смущенный взгляд и переспросил: – Мэри?
– Она позвонила мне днем и попросила о тебе позаботиться. Когда ты её приведешь?
На несколько секунд в прихожей повисло молчание. Миссис Хадсон суетливо поправила волосы.
– Гм… Через двадцать минут жду вас к столу.
Она поспешила к себе, а Джон, словно вырвавшись из долгого плена, порывисто шагнул в сторону лестницы.
Он старался не оглядываться по сторонам. Вчера это было ещё возможно, но сегодня до мелочей знакомые вещи закружились вокруг Джона вихрем воспоминаний.
То, что вчера навевало грусть, сегодня душило болью. Где-то там, наверху, была небольшая спальня, наверняка ещё сохранившая едва уловимый запах – его запах; окно, вид из которого не изменился, как не изменилось на этой улице ничего.
Вот наверх Джон точно не пойдет ни за что на свете, это он твердо решил. Но легче не стало. Наоборот, эта игра в прятки с самим собой придала охватившей его тоске дополнительную остроту. Шерлок тоже выглядел растерянным и не мог подобрать нужных слов.
Наконец он сказал: – Джон… Это нормально.
– Что нормально, Шерлок?
– То, что мы сейчас чувствуем. Наша гостиная… Эта гостиная…
– Не надо, Шерлок, – перебил его Джон. – Давай называть вещи своими именами: нам до чертиков странно. Во всяком случае, мне.
– Да.
– Но это пройдет. Правда?
Джон на мгновение замер, будто ждал, что сейчас Шерлок, как обычно, отыщет нужное решение, даст правильный ответ, укажет верное направление, и всё окажется не таким отчаянно трудным.
Но Шерлок молчал.
Звонок телефона прозвучал как взрыв.
Джон выхватил сотовый из кармана и нажал на кнопку, нечаянно сбросив вызов.
– Черт… Это Мэри. Прости, Шерлок, я перезвоню. Мэри? Привет… Случайно… Да, перепутал кнопки… Я уже до… уже на Бейкер-стрит… Конечно, миссис Хадсон нас… меня… В общем, не беспокойся, я не останусь голодным… Что? Нет, не очень… Все нормально, Мэри. Говорю же, я совсем не устал… Не знаю… Но лучше не жди, ложись без меня… Ну, как хочешь… Пока… Пока!
Шерлок заметно нервничал.
– Джон, может быть…
– Прекрати, – улыбнулся Джон. – И не будь таким трогательно смущенным, иначе я снова полезу к тебе обниматься.
– В моей жизни случались вещи и пострашнее.
Напряжение заметно ослабло. Они рассмеялись, уже открыто глядя друг на друга и с видимым удовольствием рассматривая знакомые черты.
– Я постарел? – спросил Джон.
– Да. Немного. Прости меня. – Губы Шерлока дрогнули.
Впервые Джона пронзила мысль, как нелегко было всё это время самому Шерлоку. Собственная боль казалась такой всеобъемлющей, что о чувствах Шерлока он не подумал ни разу. А сейчас вдруг очень ясно представил, каково ему было быть мертвым для близких и дорогих людей, не зная при этом, насколько долго они будут помнить о нем. Да и будут ли…
Господи, сколько всего предстояло узнать и понять! Сколько им обоим понадобится мужества, чтобы выдержать новое испытание – испытание жизнью. Но Джон был готов на всё, лишь бы иметь возможность видеть и слышать Шерлока, знать, что он есть.
Почему-то сегодня не хотелось ничего выяснять. Этот вечер был нужен ему таким – привычным. Гостиная, камин и Шерлок. Как будто не было пропасти, в которую он уже готов был броситься следом за ним.
– Прости, – повторил Шерлок.
– Если тебе так это нужно – хорошо, простил. Но я никогда даже не думал в чем-то тебя обвинять. Всё это время я винил лишь себя. Шерлок! Всё! Не хочу говорить об этом сегодня. Ты не против, если мы спустимся к миссис Хадсон? Я целый день ничего не ел.
– Я тоже, – рассмеялся Шерлок.
– А как же «плюшки для Шерлока Холмса»? – удивился Джон.
– Берег для тебя. Для нас.
За столом все трое болтали без перерыва.
– Мальчики, поговорите потом. Ешьте, ради бога! – время от времени возмущалась миссис Хадсон, тут же задавая одному из них очередной вопрос.
Джон откровенно любовался Шерлоком, таким неожиданно новым и помолодевшим.
– Миссис Хадсон, вы только на него посмотрите: настоящий жених! – улыбался он удивленно и радостно. – И, кстати, я впервые вижу на тебе джемпер. Ты решил изменить своим драгоценным костюмам? Или это своего рода комплимент моим свитерам?
Он отметил это ещё вчера. Тонкий кашемировый джемпер исключительно Шерлоку шел, подчеркивая стройность возмужавшего тела.
– Комплимент, – серьезно ответил Шерлок.
Они дружно рассмеялись, а миссис Хадсон заплакала.
Это был самый прекрасный ужин за время их совместного проживания, и его не испортили даже внезапные слёзы.
