Текст книги "Не могу больше (СИ)"
Автор книги: lina.ribackova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
И только когда Джон наотрез от ужина отказался, поинтересовалась: – Ты здоров?
– Здоров, – коротко отозвался Джон, не отрывая глаз от мелькающих цветных картинок, полных, по его мнению, бессмыслицы и пустоты. – Дежурство было невыносимо тяжелым. Устал.
– Как Шерлок? Вы друг другу звонили?
Почему-то этот простой и вполне закономерный вопрос Джона до смерти разозлил. Злость закипала где-то в центре грудной клетки и душными волнами разливалась по телу. Тяжесть взгляда, который он исподлобья бросил на Мэри, была так ощутима, что та запнулась и не смогла задать следующий вопрос, готовый уже сорваться с её языка: когда ты нас познакомишь?
В течение дня Мэри мысленно и, если на несколько минут удавалось остаться одной, вслух произносила эту короткую фразу, стараясь подобрать подходящую интонацию: нейтральную, но не безразличную. Интонацию, которая поможет ей скрыть стойкое нежелание когда-либо вообще встречаться с этой непредвиденно воскресшей проблемой.
– Он не отвечает на мои звонки, – нехотя выдавил Джон.
– И сам не звонит?
– Нет.
Вопрос показался Джону невероятно глупым. Всё было глупо: наигранное беспокойство Мэри, собственная злость, этот мерцающий до рези в глазах экран и молчание Шерлока.
– Так надо узнать у миссис Хадсон, – всполошилась (глупо, глупо, глупо!) Мэри. – А вдруг что-то случилось?
Джон промолчал.
«Почему я так взбешен? Почему так хочется заорать? И почему этот паршивец не берет трубку?! А может быть, он обиделся? Господи, что за бред я несу… Это так на него не похоже. Но за два дня не позвонить ни разу… Не понимаю. Бог мой, какой же я кретин! Он же знал о моем дежурстве – не хотел отвлекать. Конечно! И он помнит… наверное, помнит, что после трудной ночи я всегда отсыпаюсь подолгу. Сколько раз он посмеивался над моей «медвежьей беспробудностью»! Но почему не ответил ни на один вызов?»
– Что?
Джон не сразу услышал, как Мэри что-то упорно пытается ему втолковать.
– Позвони прямо сейчас, Джон.
– Нет. – Джон снова повернулся к экрану. – Не хочу.
– Не хочешь? – Голос жены неожиданно зазвенел, больно резанув слух, и Джон поморщился, на несколько секунд сосредоточившись только на этом звоне, и не вникая в смысл сказанных ею слов. – Или боишься? Боишься сделать это при мне? Вдруг он ответит…
Но потом брошенная ею фраза дошла, наконец, до его сознания, и старательно утрамбованное раздражение безудержно хлынуло на поверхность.
– Зачем ты это делаешь?
Джон был так пугающе спокоен, что сердце Мэри встревоженно затрепетало.
– Что?
– Зачем говоришь всё это? Что тебе от меня надо, Мэри? Чтобы я чувствовал себя виноватым? Но в чем? – Голос набирал силу, рокочущие нотки настойчиво пробивались сквозь природную мягкость, делая его незнакомым. – Чего ты добиваешься своими идиотскими намеками? Да, меня тянет на Бейкер-стрит. Да, мне было там хорошо. Да, я чертовски скучаю по Шерлоку. Что странного ты в этом находишь?
Джон продолжал сидеть на диване, и Мэри вдруг подумала, что если сейчас он с него поднимется, она убежит из гостиной, из квартиры, из Лондона навсегда.
Но Джон продолжал сидеть, и лишь руки его нервно шарили вокруг собственного тела, в поисках незримой опоры поглаживая потертую обивку.
– Что в этом странного? – повторил он. – Там прошла пусть и небольшая, но лучшая часть моей жизни, и если я не сдох от тоски, то лишь потому, что меня держали воспоминания.
– Почему ты злишься? – Голос Мэри дрожал от волнения. – И в чем обвиняешь меня?
Злость неожиданно прошла, но усталость навалилась таким непомерным грузом, что не в силах её выносить, Джон закрыл глаза и ответил еле слышно, без интонаций: – В том, что увидела грязь и в моем горе, и в моей радости. В том, что… да! да!.. я боюсь позвонить другу, которого всем сердцем люблю и ценю превыше всего, потому что твои нелепые выводы сделали меня уязвимым и зависимым от твоего чертового мнения. И…
– Не смей, – прервала его Мэри. – Не смей говорить мне такое. – И выкрикнула неожиданно тонко: – Можешь прямо сейчас убираться в объятия своего дорогого дружка! Какая разница? Ни с ним, ни со мной у тебя не будет детей, так что можешь смело его любить, тем более что меня ты не любил никогда.
Удивление Джона было так велико, что пересилило даже вновь нахлынувшую волну негодования. Мэри решила начать войну?! Ради чего?!
Он старательно гнал от себя образ чужой, незнакомой женщины, возникший перед ним уже во второй раз и замутивший душу очередной порцией сомнения. – Откуда в тебе столько яда? И как я мог не разглядеть этого раньше? – только и смог он произнести.
– Мне плевать на то, что ты сейчас обо мне думаешь. – Мэри понизила голос, проговаривая каждое слово с непонятным Джону наслаждением: – Мы были счастливы, пока не появился он. Я мечтала отдать тебе всю себя, жить для тебя, любить тебя до конца своих дней. Но этот… Ненавижу его! Ненавижу!
Лицо исказила гримаса ярости, но неудержимо хлынувший поток слез мгновенно её смыл.
Джон растеряно встал – слишком резок был переход от гневного шипения к жалобным всхлипам.
Слезы всегда обезоруживали Джона, вводя в оцепенение – он терялся и не знал, что сказать.
– Мэри…
Он сделал неуверенный шаг, и замер, услышав звонок.
Камень с души!
Все камни этого мира!
Тонны гребаного космического мусора!
Шерлок.
Джон быстро вышел из комнаты, забыв обо всем на свете.
– Привет, Джон.
– Черт бы тебя побрал!
– Я тоже соскучился.
– Где тебя носило два дня?
– Не ворчи.
Улыбается! Снова он улыбается! Идиот!
– Что ты делаешь завтра вечером?
– Догадайся, умник.
– Может быть… Знаешь, я готов познакомиться с твоей женой. И с твоим новым другом.
Готов?! Господи, всё это время он обдумывал ситуацию, размышлял, настраивался…
Ненормальный! Совершенно ненормальный!
Два дня невыносимой пытки…
Шерлок, даже могила не в силах тебя исправить.
Что он ещё сказал?
Новым другом?!
Алекс?
Как можно сравнивать?!
– Никого у меня нет, Шерлок. – Никогда ещё Джон не был настолько уверен в том, что произносил. – Никого, кроме тебя.
Сдавленный горестный всхлип за спиной заставил напрячься каждый нерв в готовом рассыпаться от пережитого напряжения теле, и Джон, не оглядываясь, добавил: – …и Мэри.
Это было второй ошибкой Джона.
========== Глава 14 Знакомство ==========
Этого звонка он очень боялся.
– Почему о том, что этот засранец жив, я узнаю из газет?
Из газет?
Джон с удивлением вспомнил, что с момента возвращения Шерлока ни разу не прикоснулся к газетному листку. Конечно, такой удивительный факт, как «воскрешение» знаменитого детектива, широко оповещался прессой. Джон даже не подумал об этом, как и о том, что со всей этой лавиной наверняка не всегда приятных сплетен и слухов Шерлок справлялся один на один. Без него.
А ведь когда-то…
– Гарри…
– Ты счастлив?
Ни тени сарказма, ни капли гнева, только… радость. Радость?!
– Очень.
– Черт. До смерти хочу увидеть его. Сначала вцеплюсь в его дурацкие кудри, а потом, наверное, расцелую.
Освежающая, искрящаяся волна нежданного, но оттого ещё более приятного облегчения окатила Джона с головы до ног. Господи, как же ему повезло с сестрой!
– Я боялся, что ты возненавидишь его.
«Ненавижу его! Ненавижу…»
– Я?! С чего бы это? То, что он чокнутый сукин сын, я тебе всегда говорила. Но… Господи, Джон… Неужели?
Гарри и раньше удивляла его своей потрясающей интуицией. От неё невозможно было скрыть ни одной потаенной мысли. Иногда это было смешно, иногда пугало, иногда облегчало жизнь. Как, например, сейчас. С кем ещё мог поделиться Джон сложностями в семье? Кто ещё поймет его так, как надо, даже если ни с одним словом не согласится?
– Мне никогда не нравилась твоя жена. – В голосе прозвучало нескрываемое торжество, на которое Джон и не подумал обидеться. – Она слишком… хорошая, и это слегка настораживает. Так значит Мэри бесится от ревности и страха, что ты кинешь её на той помойке, которую она упорно пытается превратить в цветущую клумбу?
– Я не собираюсь её бросать.
– Конечно, не собираешься, – согласилась Гарри. – Ты не такой. Но как бы хотелось…
– Перестань.
– Джон, хотя бы со мной будь правдив. Там ты снова начал жить, и это не забывается. Вспомни, каким ты вернулся с войны! Кровоточил, как свежая рана. Я рыдала каждую ночь…
– Рыдала?
Рыдающая Гарри была так же невозможна, как поющая рыба.
Гарри продолжила, не обращая внимание на изумление брата: – К тому же, Шерлок… Это Шерлок! Кто с ним может соперничать? И если бы ты не был таким скучным пуританином-гетеросексуалом, давно бы уже трахнул его хорошенько. Я бы на твоем месте сделала это обязательно.
Голос Гарри улыбался, согревая наполненную холодом душу, и хотя то, что она говорила, как и то, что она делала, было Джону не всегда по душе, на этот раз очередная провокация не слишком щепетильной в выборе сексуальных партнеров сестры его нисколько не возмутила.
– Ты неисправима. Но надеюсь, на этот раз ты все-таки шутишь, – улыбнулся он грубоватой откровенности Гарри. – А если серьезно, я действительно очень скучаю по Бейкер-стрит.
– Бьюсь об заклад, твоя женушка чернеет от злости, когда ты туда отправляешься.
– Ну…
– Можешь не продолжать. Так я и знала: её тщательно припрятанная стервозность когда-нибудь выход найдет.
– Причем тут стервозность? Просто она… не была готова.
– К чему? Я тоже не была готова, но когда прочитала, что Шерлок жив… Тебе ли не знать, что особой любви к нему я никогда не питала. Джон, возможно, я ещё тысячу раз захочу убить этого занудного гения, но его возвращение – настоящее чудо.
«Вот и для Гарри это чудо. Так же, как и для Алекса. А Мэри…»
Стало тоскливо и неуютно. Джон забрался с ногами на диван и пожалел, что плед остался в спальне. На улице сильно похолодало. За неполные два дня ноябрь вступил в свои права, тщательно упаковав ослабевшее солнце в толщу свинцовых туч, в любой момент готовых брызнуть мелким, нудным дождем.
– Гарри, прошу тебя…
– Ты собираешься их знакомить?
Джон тяжело вздохнул…
***
…В тот вечер Мэри плакала очень долго. Брошенная Джоном фраза её не обманула, но, тем не менее, она была благодарна мужу за попытку взбодрить и утешить хотя бы ложью. О чем она думала, застыв рядом каменным изваянием, догадаться было не сложно…
Джон задремал под её еле слышные вздохи, и посреди ночи был разбужен настоящей атакой. Обдирая кожу на бедрах, Мэри стянула с него трусы и, рывком раздвинув ноги, принялась за исступленный минет. Она работала ртом с пугающим остервенением, жадно заглатывала мягкий пенис, облизывала мошонку, и это было похоже на сумасшествие…
Джону хотелось её оттолкнуть, высвободиться из больно впивающихся в кожу пальцев, но эта ярость, и это отчаяние невольно вызвали в паху волну возбуждения.
Почувствовав долгожданное наполнение и подрагивание, Мэри торжествующе застонала и принялась сосать ещё интенсивнее, стискивая быстро набухающий ствол губами, вылизывая языком головку.
По телу неслась горячая дрожь, но удовольствие было чужеродным, несвойственным их прежним отношениям. Джону безумно хотелось скорее кончить и избавиться от странной, мучительной ласки, от тянущей ломоты внизу живота, от разливающегося по бедрам жара. Он был уже на грани, но Мэри вдруг отстранилась, и, с неожиданной силой согнув его ноги, резко и грубо протолкнула в анус наспех облизанный палец.
Джон громко вскрикнул от боли.
– Черт! Ты сошла с ума?!
Но Мэри протолкнулась глубже, проворачивая палец внутри.
Джон вывернулся из цепких рук и ошеломленно повторил: – Ты сошла с ума?!
– Тебе не понравилось? – Мэри откинулась на подушку и закрыла глаза. – Странно. А должно было…
Больше она не произнесла ни слова, не пошевелилась и, казалось, даже перестала дышать.
Джон долго не мог уснуть, прислушиваясь к пронзительной боли.
Ему было очень больно…
Утром он застал жену за приготовлением завтрака.
– Доброе утро, Джон. Так когда ты нас познакомишь?
*
– …Договорились встретиться сегодня вечером. Мы с Мэри и Алекс с женой.
– Алекс? Тот самый приятель Алекс?
– Да, он очень хотел познакомиться с Шерлоком. Похоже, он его настоящий фанат.
Гарри вздохнула. – Ну, если только ради Алекса…
Джону вдруг стал невыносим этот разговор, и Гарри это почувствовала.
– Всё. Умолкаю. Тем более, мне пора. Целую тебя, братишка, и надеюсь вскоре выдрать парочку волосков из шевелюры твоего дружка.
– У него сейчас нет шевелюры.
*
Тот день Джону очень хотелось провести на Бейкер-стрит. В конце концов, это его заслуженный выходной после изнурительного дежурства. Отсыпной был вчера, сегодня он по праву мог провести день так, как заблагорассудится. Кроме того, после отвратительного скандала и ещё более отвратительной выходки жены это было не только его страстным желанием, но и делом принципа.
Ночную выходку Мэри и её утреннюю невозмутимость вспоминать не хотелось. С трудом достигнутое и не получившее выхода возбуждение до сих пор давало о себе знать тянущей болью внизу живота и слабой, но ощутимой эрекцией.
Он приехал на Бейкер-стрит и вздохнул с облегчением – наконец-то…
Но Шерлок был явно не в духе. Тепло приветствовав Джона, он тут же замкнулся в себе. Разговаривал неохотно, односложно отвечал на вопросы, хмурился.
Джон ни о чем не спрашивал, хотя на душе сразу же стало тревожно и неуютно.
«Они что, оба решили меня доконать?»
Уйти бы, да нет ни сил, ни желания – слишком сильно соскучился по этому дому и по Шерлоку, которым с момента его возвращения никак не мог насытиться, и не верил, что такое вообще возможно.
Что ж…
Джон решил приготовить что-нибудь легкое, тем более что предложенный Мэри завтрак в горло так и не полез. Он и кофе-то пил, не чувствуя вкуса, хотя первая утренняя чашка доставляла ему истинное наслаждение даже в тот страшный период, когда он был совершенно один на Земле.
В холодильнике ещё оставалось многое из того, что было принесено им два дня назад, а точнее сказать, осталось всё: нетронутая упаковка бекона, коробочка мягкого сыра, ветчина, зелень… Не было лишь молока.
«Ну, хотя бы молоко выпил…»
Джон вздохнул.
Ловко готовить горячие сэндвичи он научился ещё тогда, в той счастливой жизни, когда надо было «быстро-быстро поесть», а потом «быстро-быстро бежать»… Кофе дурманил голову ароматом.
Эта чашка будет сегодня по-настоящему первой.
Шерлок застыл у окна, и его поза почему-то показалась… жалкой. И сам Шерлок будто стал меньше ростом.
«Снова начал худеть…» – с тревогой подумал Джон.
Он подошел и встал рядом, посмотрев в окно.
– Что там?
Шерлок помолчал и, не поворачиваясь, бесстрастно ответил: – Жизнь. – И тут же встрепенулся, словно пойманный врасплох и не желающий, чтобы его слабость была замечена. – Очень вкусно пахнет. «Быстро-быстрые» сэндвичи?
– Они самые. Пойдем. – Джон легонько подтолкнул его в сторону кухни и проворчал. – Снова начинаешь костями греметь.
*
За перекусом они и договорились о «массовом», по словам Шерлока, знакомстве.
Поначалу Джон наотрез отказался, не в силах даже представить встречу Мэри и Шерлока. Но тот упрямо настаивал на своем, и Джон вдруг подумал, что Шерлок уже не в силах терпеть неизвестность… Он тут же позвонил Алексу, и приятель несказанно обрадовался, сказав, что договорится на завтра с няней для сына, если, конечно, Шерлока и Джона устроит завтрашний вечер.
– Нас устроит завтрашний вечер? – деловито осведомился Джон и, увидев напротив себя неопознанную гримасу, с улыбкой ответил: – Нас устроит.
Мэри он звонил, каменея лицом, и надеясь, что Шерлок, как делал это обычно, не примется считывать с его носа и губ информацию, которую ему совсем не обязательно знать.
Но Шерлок на него не смотрел.
Мэри ответила сухо: «Ты же знаешь, что я давно готова к встрече с твоим другом. – И вдруг с жаром добавила: – Джон, не сердись. Пойми меня, бога ради».
«Не думаю, что смогу это сделать. Но попытаюсь».
Шерлок наконец оторвал взгляд от кружки и посмотрел настороженно: – Проблемы?
– Нет. Всё в порядке. Какого черта ты взял мою кружку?! Я только сейчас это заметил!
– Да? О. Прости, я нечаянно.
Бывает…
*
Ему очень хотелось провести этот день на Бейкер-стрит. Очень. Но голова тяжелела после практически бессонной ночи, а лечь и подремать в стенах этой квартиры казалось Джону слишком серьезным для себя испытанием.
Да и не это было главным.
В какой-то момент вдруг показалось, что Шерлоку не терпится остаться в одиночестве. Это нетерпение сквозило в каждом жесте, в каждом случайно перехваченном Джоном взгляде. Что так сильно его тяготит, Джону было неведомо, и очень хотелось верить, что лично к нему это отношения не имеет. Но ведь он мог ошибаться…
Раньше у Шерлока не было от него секретов. Ну, или почти не было. Если сейчас появился повод для беспокойства, о котором он говорить Джону не хочет… Чувство, похожее на ревность, ощутимо царапнуло сердце.
– Шерлок, наверное, мне пора.
– Да.
Ответ был излишне поспешным, и стало ещё неприятней. Шерлок всегда умел скрывать свои чувства, и, Джон был уверен, не разучился делать этого до сих пор. Но сейчас он даже не потрудился казаться удивленным таким скорым уходом друга.
Его явное облегчение смущало и настораживало. Что-то не так…
Всё не так.
Но быть помехой Джон не хотел.
Он решительно поднялся с кресла, в котором был готов провести всю свою жизнь.
– Не провожай.
– Я провожу.
Джона очень тянуло заглянуть к миссис Хадсон и расспросить о двух днях непробиваемого молчания Шерлока. Но тот проводил его до самой двери, исключив тем самым возможность «пошушукаться» с домовладелицей.
Вновь уколола болезненная догадка, что Шерлок желает убедиться наверняка, что он и в самом деле ушел.
Его выпроваживали, во всяком случае, для Джона это выглядело именно так.
На пороге он не сдержался. – Я помешал?
Шерлок неожиданно разозлился. – Черт возьми, Джон! – горячо выпалил он, но сразу же смягчил тон и тихо добавил. – Иди домой.
– Я сам знаю, куда мне идти! – упрямо возразил Джон и вышел за дверь.
*
«Мы ссоримся. Но почему?!» – недоумевал он всю дорогу.
Домой не хотелось. Через час вернется Мэри, и встречу с ней Джон откладывал всеми силами: хотя бы на час, а лучше – на два… Он брел, не глядя по сторонам, но сырость ветреного ноября помимо воли заставила ускорить шаг, а потом остановить такси.
У дверей своей квартиры не выдержал – позвонил, на один ужасный миг испугавшись, что Шерлок снова ему не ответит. В течение пяти оглушительно длинных гудков его сердце колотилось как сумасшедшее, а когда Шерлок наконец-то ответил, рванулось в горло, превратив голос в хриплый выдох. – Шерлок…
– Джон? Что-то случилось?
– Всё в порядке. Я уже… Я приехал.
– Замечательно. До завтра, Джон.
Но Джон никак не мог закончить разговор, медленно прохаживаясь вдоль дома.
– Ты уверен, что хочешь… всего этого.
– Я же сказал.
– Но… Я могу позвонить Алексу, и все отменить.
– Послушай. – Голос обжег таким невыносимым холодом, что Джон, будто споткнувшись, замер на месте. – По-моему, ты излишне взволнован, и делаешь проблему из пустяка. Я с удовольствием познакомлюсь и с твоей женой, и с…
– Алексом… – подсказал Джон. – Ты увидишь, он отличный парень.
– Не сомневаюсь.
Пора было проститься и зайти, наконец, в дом, подальше от тоскливой ноябрьской мороси, но какая-то неведомая сила приковала Джона к небольшому черному аппарату, и он упрямо продолжал говорить, хотя ясно слышал в голосе Шерлока нотки плохо скрываемого раздражения. И холод, который проникал под кожу, смешался с кровью, устремляясь вместе с ней прямо к сердцу.
– Ты… придешь один?
Никогда в своей жизни он не задавал более идиотского вопроса.
– Ты предлагаешь мне взять с собой Лестрейда в качестве пары?
– Почему бы нет? – Джон решил превратить всё в шутку, хотя прекрасно понимал, что друг далек от желания балагурить.
Шерлок ничего не ответил, и Джон помимо воли спросил: – Тебе плохо?
– Мне… как обычно. Пока, Джон.
*
Мэри ластилась весь вечер как кошка, и целовала, целовала его усталые глаза, испещренный морщинами лоб и сжатые в тонкую линию губы.
*
Весь следующий день Джон не находил себе места: не просто нервничал – психовал, злился и никак не мог успокоиться.
Время тянулось утомительно медленно.
Он проснулся рано даже по собственным меркам: за окном была слегка разбавленная утренним молоком темнота. Он зябко поёжился, неожиданно замерзнув под теплым одеялом, рядом с теплым телом, но все-таки поднялся с постели и отправился в кухню – сварить кофе и начать день, который не обещал ничего, кроме возможных неловкостей и недоразумений.
Тем не менее, кофе он пил с удовольствием, одновременно пытаясь спланировать знакомство жены с Шерлоком. Об Алексе Джон не думал – их с Шерлоком встреча неожиданностей не предвещала.
Но вскоре Джон бесполезное занятие бросил – в случае с Шерлоком строить какие-либо планы было бессмысленно. Да и Мэри могла приготовить любой сюрприз. Джон окончательно убедился, что поспешный брак был ошибкой: он открывал в Мэри столько нового, и это новое ему до такой степени не нравилось, что её сегодняшней встречи с Шерлоком он по-настоящему опасался.
Мэри тоже проснулась рано и пришла выпить кофе вместе с мужем – укутанная в теплый халат, заспанная и милая. Оставалось только изумляться, как эта маленькая, уютная женщина могла так глумливо вонзить палец в анус горячо любимого мужа.
– Холодно.
– Да.
*
Джон нервничал.
Джон злился.
Злился на Мэри, заранее предугадывая подвох, злился на Шерлока и его упрямство, злился на себя самого за безволие и мягкотелость.
Звонок сестры поубавил злости, но волнение лишь усилил. Не покидала мысль, что предстоящий вечер Шерлоку неприятен, если не сказать больше, и его настойчивость сильно напоминает отчаянный прыжок с обрыва. Вчерашняя нервозность, желание остаться наедине с собственными мыслями были вполне объяснимы, но легче от этого Джону не становилось.
Они и раньше частенько ссорились, бывало даже, дулись друг на друга по несколько дней. Вернее, дулся Джон, активно демонстрируя недовольство поджатыми губами и скупыми фразами: «Есть будешь? Ну, как хочешь». Шерлок в такие дни был невозмутим и выдержан более, чем когда-либо, но именно это являлось наилучшим доказательством того, что он сильно расстроен размолвкой.
Происходящее между ними сейчас и ссорой-то не назовешь. Но насколько легко было Джону в периоды прошлых, даже самых бурных выяснений отношений, настолько тяжело ему было сейчас от недосказанности и тщательно скрываемого уныния.
«Черт бы побрал эти «смотрины»!
И речь, конечно же, шла не об Алексе, с которым Джон познакомил бы Шерлока в любом случае. Но не так. Они бы посидели втроем… Да на той же Бейкер-стрит, где Алекс с удовольствием бы побывал, и куда Джон с удовольствием бы его пригласил.
Но все эти «бы» перечеркнул именно Шерлок: идея о ресторане принадлежала ему.
Шерлок упрямо растравлял свои раны.
*
Он сам выбирал ресторан – небольшой и уютный, где заранее забронировал столик.
Встреча произошла на удивление просто: все подъехали практически одновременно, с разницей в две-три минуты, и, даже если небольшая неловкость и имела место, в общей веселой сутолоке это не бросалось в глаза.
Шерлок приветливо улыбался, был спокоен и элегантен.
«Черт возьми, – невольно восхитился им Джон, – и как это у него получается быть настолько… невероятным?!»
Он тоже заулыбался, забыв представить жену.
Знакомились в дверях ресторана, но неловкости и бестолковой суеты не было и в помине.
Шерлок энергично встряхнул Алексу руку, едва уловимо коснулся губами пальцев его жены, дружески обнял Джона и остановился напротив Мэри.
– Я Шерлок.
– А я… – Она бросила в сторону Джона короткий взгляд. – Я его Мэри.
На долю секунды Джону показалось, что каждая линия умело подкрашенного лица сдвинулась с места, поплыла, исказилась, сделав его неузнаваемо странным: невозможно было уловить истинную природу её эмоций. Испуг, потрясение, разочарование, даже радость – это могло быть чем угодно. Это могло быть бликом от ярко освещенных, переплетенных изящным узором дверей ресторанчика, отсветом фар промчавшегося мимо такси. Это могло быть выдумкой Джона, той самой загадочной черной кошкой в загадочной темной комнате.
*
Мэри была безупречна. Искренняя заинтересованность, естественное и вполне объяснимое любопытство, изучающий взгляд – именно такой, каким должен быть взгляд у женщины, впервые познакомившейся с человеком, чья удивительная судьба её потрясла. С лучшем другом любимого мужа.
И ни тени неприязни, ни намека на ревность. Если бы Джон лично не наблюдал безобразные истерики и злые слезы, не слышал тех ужасных, несправедливых слов, он ни за что бы не усомнился в подлинности её дружелюбия.
Что увидел в ней Шерлок, Джон так и не смог уловить – он был как Бог нейтрален ко всем, хотя, несмотря на тщательно скрываемые предпочтения, Джон сразу же понял, что Алекс Шерлоку понравился с первых минут общения.
Это и радовало, и огорчало одновременно. Радовало, потому что Джон относился к Алексу с большим уважением, огорчало, потому что с ним Шерлок общался чуть больше, чем с остальными, и намного больше, чем с Джоном.
С дамами он шутил, с Алексом он серьезничал, а с Джоном, если и перебрасывался парочкой слов, то исключительно вскользь, и это больше напоминало дуэль, чем общение с человеком, которого считаешь единственным другом.
«Что за гребаный поединок он со мною затеял?» – злился Джон, едва сдерживая желание ответить колкостью на очередной, хоть, на первый взгляд, и невинный выпад. Не Мэри, а именно Шерлок заставлял сейчас Джона напряженно замирать в ожидании провокационных слов или действий.
Мэри явно не ожидала ничего подобного. То, что она всё замечает и наслаждается этим странным противоборством, не вызывало сомнений, как бы весело она ни улыбалась, как бы ни смотрела на Шерлока полными восхищения глазами, а на Джона – глазами, полными нежности и тепла.
– Вы удивительный человек, Шерлок, – изумленно качала она головой. – Недаром бедный Джон так страдал, потеряв вас, и так счастлив теперь… – Она очень правдоподобно смутилась. – Простите, наверное, вам неприятно. Говорить об этом…
– Пустяки. – Шерлок пожал плечами. – Я тоже счастлив. Но, увы, страдания – не мой удел. Мне было не до того. Джон, я не сильно тебя обидел?
– Ты – меня? Боже, Шерлок, конечно же, нет! – У Джона от возмущения сводило челюсти – так хотелось заорать на него и уйти. – Неужели ты мог подумать, что я настолько наивен, чтобы ожидать от тебя каких-либо сильных эмоций? Слез, например…
Но Шерлок его уже не слушал, вновь переключив всё свое внимание на Мэри. – Джону исключительно повезло. Надеюсь, он понимает, какое сокровище вручила ему судьба?
Довольная улыбка, растерянность, милый смущенный взгляд. – Вы преувеличиваете мою роль в жизни Джона. Я просто его жена, любящая и верная.
– А он, я в этом нисколько не сомневаюсь, верный и любящий муж.
Джон понимал, что Шерлоку тяжело, но то, что большую часть этого груза он сейчас беззастенчиво перекладывал на него, злило ужасно. Что ни говори, ему, Джону, было в тысячу раз тяжелее: у него больше не было Бейкер-стрит. Ощущение глупости их затеи, ненужности этой встречи росло с каждой минутой параллельно возрастающей в душе горечи.
Алекс поглядывал недоуменно.
Шерлок живо интересовался хирургией и задавал Алексу массу вопросов о новшествах в этой области медицины, делясь впечатлениями от прочитанных им крупных трудов и небольших статей.
Джон злился ещё сильнее – его работой Шерлок никогда так искренне не интересовался, если конечно, речь не шла о сведениях, необходимых для очередного расследования.
Но в целом это был очень приятный вечер, который незаметно близился к завершению.
Прощались всё у тех же стеклянных дверей, и Джон на один короткий миг усомнился, состоялась ли их встреча вообще. Как будто, увидев друг друга и бестолково потоптавшись около ресторанчика, они сразу же разошлись по домам.
Машины терпеливо поджидали их у бордюра.
Для себя Шерлок такси не вызвал.
– Я с удовольствием прогуляюсь. Хороший вечер.
Холод, проникающий под одежду ветер и сырость, пронизывающая до костей…
Джон молча уселся в такси, не взглянув на него ни разу.
«Черт с тобой. Простудишься – дело твое».
Но не выдержал – оглянулся на удаляющуюся быстрым шагом фигуру.
*
Мэри сладко потянулась, освободившись, от платья. Лицо ничего не выражало, но нервно подрагивающие губы выдавали массу бушующих в ней эмоций, и Джон молил бога, чтобы она не вздумала начать разговор.
Но Мэри молчала.
А потом разделась догола и посмотрела призывно и дерзко…
Джон трахал жену на полу, подвывая от злого отчаяния. Остервенело вбивая это отчаяние в узкое, тугое влагалище, выплескивая его с мучительным удовольствием, он радовался, что, благодарение Небесам, не сможет её этим отчаянием оплодотворить.
Кончив, он сразу же встал, и, не сказав ни слова, надолго закрылся в душе.
*
Ночь Джон провел на старом разбитом диване, как в обморок провалившись в тяжелый, тревожный сон.
========== Глава 15 Мэри Морстен, белокурый ангел ==========
Кто живя на земле, не грешил? Отвечай!
Ну, а кто не грешил – разве жил? Отвечай!
Чем Ты лучше меня, если мне в наказанье
Ты ответное зло совершил? Отвечай!
Омар Хайям
До шестнадцати лет Мэри Морстен была идеально счастлива. Именно идеально. Это сейчас она знает наверняка, что идеала, как такового, не существует, что его наличие Природой не запланировано – все имеет какой-то изъян. Но тогда, пребывая в безоблачном мире своих иллюзий, она не могла усомниться в том, что мир непогрешимо светел и ясен. Идеален.
А потом в её жизнь ворвался ад.
У неё было все: прекрасный дом в не менее прекрасной Камбрии, любящие и понимающие родители и мечты.
Отец, богатый и очень влиятельный в графстве человек, поселил свое семейство в живописнейшем горном районе северо-западной Англии. Озерный Край, где располагалось поместье Морстенов, был лучшим местом на земле, родители – лучшими на земле людьми, их дом – настоящей крепостью в самом лучшем смысле этого слова: в нем Мэри было спокойно, уютно и надежно.
Она была до изумления похожа на мать – хрупкую смешливую блондиночку, сходство с которой потом пыталась искоренить, выкрасив пушистые светлые волосы в вызывающе черный цвет. Отец, высокий статный красавец, подарил ей зелень глаз и обаяние улыбки. Природа с ног до головы забрызгала его веселыми солнечными веснушками и щедро позолотила волосы не менее веселой рыжинкой.
Мэри любила отца до самозабвения и порой смотрела на него так, будто не верила, что именно этот потрясающий мужчина подарил ей когда-то жизнь. Он был для неё богом. Богом любви и смеха. Богом радости и удачи.
В их большом красивом доме смех звенел чаще, чем где бы то ни было. А ещё стихи. И споры на самые разнообразные темы, в которых не столько что-либо доказывали друг другу, сколько наслаждались возможностью убедиться, как удивительно счастливы они, даже споря до хрипоты.
