Текст книги "Капище (СИ)"
Автор книги: Ланиус Андрей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
– Так мы сейчас под островом? – спросил я.
– Говорю же, внутри его! – самодовольно изрек Карманов. – А знаешь, в чем главная ошибка твоего ученого братца? Он и мысли не допускает, что древние люди могли прорыть длинный ход от горы до острова, да еще выдолбить внутри твердой скалы огромное помещение для храма! Собственно, по сути, он прав на все сто! Наши предки уж точно не взялись бы за такую неблагодарную работу! Тогда откуда появился потайной ход и эта пещера? Я тебе отвечу на этот вопрос, дружище! Их создала матушка-природа, вот о чем не подумал твой ученый братец!
– Природа?
– Да, старина, представь себе, природа! Я проконсультировался со специалистами. По-умному, конечно, проконсультировался, не открывая истинных причин и играя под любознательного дурачка. В общем, если коротко, то дело обстояло так. Миллион лет назад под землей кипела магма, и кое-где она прорывалась на земную поверхность пузырями, которые следом лопались, образуя нагромождения камней. Волей случая один такой пузырь вылез посреди Ракидона. Вода охладила его поверхность, но магма-то продолжала переть изнутри. Наконец, этот пузырь тоже лопнул, но сбоку, и магма излилась на берег, застыв в виде Папоротниковой горы. А пузырь посреди реки так и остался. Но остался и канал, по которому изливалась магма, поскольку вслед за ней устремилась вода, охладившая стенки. Может, я что-то не так тебе объяснил, парень, извини, все же я не специалист. Но суть я ухватил верно, голову наотрез! Да и не важны эти чертовы подробности! Важно то, что образовалась пещера внутри пузыря-острова, и что сохранился канал, связавший эту пещеру с Папоротниковой горой. Такие случаи, как мне объяснили, огромная редкость: один на миллион! А то, что пузырь-остров принял, вдобавок, форму крокодила, делает ситуацию абсолютно уникальной, понимаешь, парень?! Других таких природных образований нет, может, больше нигде в целом свете! Вот тебе и весь секрет, а разгадал его я, Виктор Карманов! – он с гордостью постучал себя по груди.
– Надеюсь, ты все же сообщишь об этом Алеше? – спросил я. – Это действительно удивительное открытие, и славы вам хватит на двоих с головой, так что не жадничай, Карманов! Впрочем, я уверен, что Алексей не попросит для себя даже кусочка твоей славы, для него стократ важнее исследовать и описать это капище как ученому!
Карманов заливисто расхохотался в ответ.
– Дружище, я смотрю, ты ничего не понял из того, о чем я пытаюсь тебя вразумить уже битый час! Мне трижды наплевать и на эту славу, и на это капище! Главная ценность открытия для меня заключается в том, что я нашел способ уничтожить остров! Взгляни еще раз на эту пещеру! Повторяю, это всего лишь застывший каменный пузырь! Но толщина стенок везде разная. Наверху, на потолке, она составляет несколько метров. Зато у основания есть места, где стенки совсем тонкие – меньше полуметра. Посмотри: там уже установлены заряды! Для верности я велел кое-где просверлить отверстия, но так, чтобы их не было заметно с наружной стороны, – из-за этого и сквозняк! Зато теперь одно нажатие кнопки, и произойдет серия локальных взрывов, почти неощутимых в городе. Зато стенки внизу проломятся, сюда хлынет вода, купол обломится, развалится на куски, и всё, – конец острову!
– Карманов, ты с ума сошел! – от негодования я даже ощутил некий прилив сил. – Это же находка мирового масштаба! Ты прославишь Белособорск на всю планету, сам пойдешь в историю!
– Да уж! – скривился он. – Стоит только заикнуться об этом капище, как сюда действительно хлынут толпы археологов и другой ученой братии со всего мира! Объявят остров и Папоротниковую гору достоянием мировой культуры, включат в список ЮНЕСКО! А это значит, прощайся, Карманов, со своей мечтой! Никогда тебе не владеть парком и дворцом! Нет, дружище, такой вариант я исключаю для себя полностью! Мне мой каприз стократ дороже какой-то там древней рухляди!
– Карманов, не совершай преступления перед исторической памятью нашего народа и всей мировой цивилизации!
– Какие слова! – осклабился он. – Парень, мне наплевать на историческую память, для меня вообще нет никакой истории, если только она не сулит мне определенных дивидендов в настоящем, неужели ты не понял?!
Я, к сожалению, понял только то, что не смогу найти аргументов, которые переубедили бы это чудовище в человеческом облике и заставили бы его отказаться от своих варварских планов.
– Хотя бы вынеси отсюда эти скульптуры и передай их музею!
– Слишком много возни! У них и без того запасники забиты всяким барахлом! Обойдутся, не маленькие! Ладно, парень, посмотрели на капище, и довольно! Пойдем назад, у нас еще много дел...
Прежней дорогой мы вернулись в зал с бассейном, у которого нас встретил Софон, нетерпеливо пританцовывающий на месте:
– Кайман, вроде пора! Время поджимает!
Он уже вторично назвал при мне своего хозяина не «карман», а «кайман», и я понял, что это не оговорка. Очевидно, в соответствующей среде этот хищник имел прозвище «Кайман» как наиболее полно отвечающее его внутренней сути.
Кайман-Карманов глянул на часы:
– И то верно! Заболтался я с нашими дорогими гостями, а дело-то надо делать... Ты за всем проследил, Софон? Все у нас на мази?
– Ага, – кивнул тот.
– Вещи и документы красавицы привезли?
– Ага.
– Парк прочесали? Случайной публики нет?
– Все чисто, сегодня же в парке выходной.
– Что, и бомжей нет?
– Бомжи были, но мы выбросили всех за ограду!
– Наблюдателей выставили?
– Ага.
– Нож приготовил?
– Первым делом!
– А что погода?
– Начинает портиться. Похоже, будет гроза.
– А вот это скверно! Ну да ладно! Зови народ! Начинаем!
Софон вышел через ту же дверь, в которую он выводил оборотня.
Карманов приблизился к оазису, где в прежних позах сидели Роза и Клара.
Некоторое время он наблюдал, как Клара безучастно перебирает пальцами некую миниатюрную конструкцию.
– Давай-давай, малышка, старайся! – поощрительно воскликнул он. – Эту штуковину называют перстнем старого волхва. Ха-ха! Это не какая-то подделка, а натуральный экспонат, из музея! Если сумеешь его собрать, то исполнятся все твои желания. Так говорит легенда. Я пробовал, у меня не получилось. Впрочем, мои желания исполняются без всяких заклинаний. И насчет тебя мои желания тоже исполнятся. Все до единого. Не позже сегодняшней ночи.
Резко распахнулась дверь и в зал вполз оборотень, которого вел на поводке Софон.
Следом вошла группа Амбалов в черном камуфляже, не менее десятка. У одного была видеокамера, другие были увешаны огнестрельным и холодным оружием, включая автоматы.
Вся банда выстроилась перед своим главарем полукругом.
– Внимание! – Карманов хлопнул в ладоши. – Начинаем нашу акцию! Всем взять свои принадлежности!
Трое боевиков подошли к одному из шкафов-купе, открыли его и принялись извлекать изнутри всевозможные странные предметы: какие-то железки, доски, веревки, колесики...
А вот появился до боли знакомый мне капкан! В собранном виде!
Мое угнетенное состояние, да еще после визита в капище, исключало, казалось бы, саму возможность проявления каких-либо эмоций. И все-таки я несказанно удивился. Ведь нынешней ночью мы с Кларой надежно спрятали этот капканчик. В крутом обрыве, в который упирался наш дачный участок. Скрытый темнотой и малинником, я выкопал в этом обрыве довольно глубокую нору, куда мы и поместили капкан, замаскировав отверстие дерном. Перед этим мы осторожно, но внимательно обследовали весь участок, но ничего подозрительного не обнаружили. А выходит, за нами велось самое пристальное наблюдение. С применением приборов ночного видения? Иначе как объяснить, что спрятанный капкан снова и снова оказывался в чужих руках? Неясно, правда, зачем его подсовывали в сундук, ведь это никак не сыграло. А зачем понадобилось его разбирать? Несмотря на откровения Каймана-Карманова, я по-прежнему мало что понимал в происходящем. Знал только, что ничего хорошего нам с Кларой ждать не приходится.
– Ничего не забыли? – осведомился Кайман (буду уж теперь его так называть). – Смотрите же! За малейшую оплошность спрошу строго, вы меня знаете! А теперь действуем, как и было предусмотрено! Софон, бери оборотня, бери людей, и двигайтесь поверху, на моторке! Быстро! Встретимся на лужайке возле дворца!
Большеголовый уродец кивнул и потащил заупрямившегося зверя в коридор. За колоритной парочкой последовали другие боевики.
– А мы пойдем короткой дорогой! – объявил Кайман, затем обратился к Розе: – Поднимай, подруга, свою подопечную, хватит ей в цацки играть! – Затем повернулся ко мне: – А ты, парень, гляди веселей! У тебя еще будет время узнать то, чего ты пока не знаешь!
40. ПАПОРОТНИКОВАЯ ГОРА
Вчетвером мы прошли по «метростроевскому» тоннелю и вышли в потайную галерею.
– Я же обещал тебе, дружище, что мы пройдем и по восходящей ветви, – напомнил мне Карманов. – А свои обещания я привык выполнять в точности. Вперед!
Мы двинулись на подъем.
Путь сам по себе не вызывал бы никаких осложнений, если бы не тот упадок сил, который испытывали мы с Кларой.
Кайман пару раз давал нам передохнуть, но затем они с Розой даже подталкивали нас в спину – этой парочке казалось, что мы шагаем слишком медленно.
Но вот впереди показалось боковое ответвление, явно искусственного происхождения.
Собственно, это был сравнительно короткий тупичок, в конце которого стояла кабинка, похожая на душевую.
Понукаемые командами Каймана, мы с Кларой вошли в нее.
Рядом встали наши хозяева. Кайман нажал на кнопку, и кабина плавно начала подниматься.
Оказалось, что это своего рода лифт.
Подъем продолжался считанные секунды.
Я ощутил дуновение ветра и обнаружил, что мы поднялись на вершину Папоротниковой горы, на ту самую лужайку, откуда открывался вид на реку и на остров.
Стало ясно и то, что короткая шахта, по которой мы поднялись, была устроена в точности под постаментом украденной скульптуры, который сдвигался в сторону посредством, очевидно, некоего механизма.
Я вяло подумал о том, что мой Алешка опять ошибся. Не было никакой канатной дороги. Бандиты попросту сняли статую и на лифте опустили ее вниз.
Увы, Кайман сумел основательно, притом скрытно, обложить дворец, правда, пока только со стороны древнего подземелья.
Между тем, поздний августовский вечер уверенно вступал в свои права.
Фиолетовые сумерки уже находились на грани того, чтобы сгуститься до чернильной темноты.
С погодой происходило что-то необычное. С реки налетали порывы шквального ветра невиданной силы. На небе не проблескивало ни лунного лучика, ни далекой звезды. Лишь сполохи зарождающихся молний мелькали где-то далеко над горизонтом, высвечивая периодически ложе Ракидона. Наша всегда тихая, спокойная речка словно бы набухла, запенилась, заиграла, забурлила! Катера с Софоном, оборотнем и боевиками уже плясали у берега, будто две скорлупы гигантского яйца, из которого только что вылупился Речной Зверь. Тяжелые редкие капли летели с неба, словно маленькие бомбочки, и ударялись о листву с тревожной барабанной дробью.
Во всем дворце светились только два окна первого этажа, напоминая прямоугольники фольги, наклеенной на огромный лист черного бархата. (Заметит ли нас дежурная, позвонит ли в милицию?) В аллеях парка не горело ни одного фонаря. (Проедет ли по ним патрульная машина?) Капли с неба стали падать чаше, гром рычал все сердитее. В воздухе носились листья, травинки, клочки бумаги. Одежда пузырилась. Ветви плакучей ивы вытягивались почти в горизонтальную струну.
Снова блеснула огромная ветвистая молния, и моим глазам предстало кошмарное зрелище.
Вытянувшийся под напором ветра просторный халат Каймана приобрел форму длинного вертлявого хвоста, цветастый рисунок превратился в характерную пупырчатую мозаику. Жуткие перемены происходили с лицом главаря. Нос страшно вытянулся, образовав хищную пасть, глаза вылезли из орбит, удерживаемые растянувшимися веками, слащавая улыбочка обернулась звериным оскалом.
Софон обрел волчью голову и волчьи лапы. Два злобных глаза горели рубиновым огнем, с шершавого фиолетового языка капала слюна.
Громилы превратились в каких-то невиданных существ, соединивших черты крокодила, волка и – что особенно коробило – человека. Эти уродцы резво носились по лужайке, словно радуясь трансформации и предвкушая давно обещанный шабаш.
Со стороны реки доносился рев, заглушавший свист ветра. Целые стада крокодилов подплывали от Старощанских болот, выбирались на берег и ползли по откосам к вершине Папоротниковой горы. Огромные валуны трескались, разваливались пополам. Из потайных полостей выпадали высохшие мумии крокодилов. Вдохнув свежего воздуха, они оживали и трубили на всю округу:
– Живых клеток! Мы хотим живых клеток!
Повсюду блестели голодные глаза, щелкали зубы, истомившиеся по жертвам, скребли землю хищные когти...
Это фантасмагорическое видение продолжалось какой-то бесконечный миг, затем задрожало и смазалось, как на испорченной кинопленке.
Наверное, необычайное подземное капище, с его языческими божествами, привиделось мне тоже, подумал я. Ведь не может же такого быть, чтобы уроженец нашего города, будь он хоть трижды злодеем, осмелился бы поднять руку на подобное чудо!
Однако же сам Кайман – отнюдь не видение!
Не видение его подручный Софон, не видение этот крокодил с волчьим загривком, не видение шайка приспешников главаря...
Вот они – мельтешат вокруг, их можно слышать, можно, как бы невзначай, прикоснуться рукой к любому из них...
И по-прежнему образ делового человека Карманова неотвязно ассоциировался в моем подавленном сознании с «кайманом»...
Вот вокруг него сошлись тесной группой все эти троглодиты, внимая энергичному инструктажу и забыв на время о нас с Кларой.
Внезапно я ощутил чувствительный толчок под ребро, затем на меня повеяло знакомым – родным – дыханием.
Клара, конечно же, это была она, сунула что-то в карман моих брюк.
– Милый, это точно поможет! Надо бежать! Прямо сейчас! Давай же!
С восторгом я осознал, что к ней вернулась воля, а с ней и решимость действовать, вот чудеса!
Увы, но я не мог ее поддержать по банальной причине – моя личная воля была подобна в ту минуту плохо застывшему холодцу.
– Беги одна, – это все, что я мог посоветовать ей.
– Я не оставлю тебя! – горячо зашептала она. – Я смогла их обмануть, притворившись подавленной, но у меня хватит сил, чтобы вывести тебя из парка, давай же, мужик!
– Нет, Лара, я не могу... Зато у тебя будет шанс позвать на помощь. Беги, милая, беги скорее!
– Эй! – послышался возглас Розы. – Про умников забыли!
В ее устах слово «умники» имело совсем иной подтекст, чем тот, который вкладывал в него Софон, но мне сейчас было не до филологических тонкостей.
Я с сожалением констатировал, что Клара упустила свой единственный шанс, занявшись моей «драгоценной» персоной.
– Никуда они не денутся! – хмыкнул Кайман. – Повсюду наши, забыли? Впрочем, пора начинать финальный акт. За дело, бойцы-аллигаторы!
Он подошел к кряжистому дубу, встав под той самой ветвью, где Алексей заметил содранную кору. – Давайте здесь!
Тотчас закипела какая-то жуткая работа.
«Бойцы-аллигаторы» принялись собирать под дубом из принесенных жердей подобие высокой и плоской клетки, вроде той, что можно увидеть в фильмах про гладиаторов. Один из них залез на пресловутую ветвь и прикрепил к ней пару колесиков-блоков, через которые пропустил веревку.
На другую ветвь, расположенную несколько выше, поднялись еще два боевика. С особой осторожностью, словно находясь на бочке с порохом или на цистерне с нитроглицерином, они подвесили взведенный на полный оборот капкан, отрегулировав высоту его подвески с точностью до миллиметра.
Строго под капканом, на земле, поставили полностью собранную деревянную клетку, примитивный вид которой вызывал во мне нарастающее чувство тревоги.
Закончив эти приготовления, боевики снова сбились на короткое время вокруг Каймана, после чего рассыпались по периметру лужайки и скрылись в кустах, как некие фантомы-невидимки.
Мы с Кларой снова оказались перед Кайманом, рядом с которым, но чуть поодаль, остались только его «домочадцы» – Роза и Софон.
Ветер к этому моменту несколько утих, зато дождь полил сильнее, молнии сверкали все ближе, однако никто из наших мучителей как бы не замечал непогоды, предвкушая, видимо, утонченно-садистское зрелище.
– Внимание! – хлопнул в ладоши Кайман и сделал шаг к нам с Кларой.
Мне оставалось лишь еще раз пожалеть о том, что Клара не использовала свой шанс, пусть даже призрачный, чтобы покинуть эту лужайку, где Кайман с подручными готовил некое ритуальное действо.
Между тем, главарь обратился ко мне одному.
– Вот и наступила та минута, Славка, когда я открою тебе все как на духу! Слушай же! Мне и самому это интересно! Итак, после того, как я понял, что реально смогу избавиться от острова, остальное уже не представляло особых проблем. Точнее, проблема состояла в том, чтобы сделать все красиво и культурно! Следующим на очереди был Дрючков. Как свалить начальника городских ментов, ты не знаешь, а, Славка?! Тогда я тебе скажу! Идея такова: надо, чтобы в городе произошла серия жутких убийств, раскрытие которых тот, как начальник, не сумеет обеспечить, ха-ха! Еще лучше, если он, этот главный мент, все же выйдет на след и наломает дров, потому как след оказался-то не тот! А еще лучше, если об этой его пенке, о его несоответствии занимаемой должности станет известно всему городу, и если даже торговки семечками на базаре начнут молоть своими длинными языками, что во главе городской милиции стоит лох, субчик без царя в голове! Ха-ха! Но высший пилотаж, парень, если при всем при этом, в деле будет фигурировать дворец-музей, ты меня понимаешь?!
Нет, сказать по-честному, я его не понимал, абсолютно, еще и потому, что мое внимание все активнее привлекали раскрытые дверцы деревянной клетки, в самой вязке которой заключался какой-то ужас.
А Кайман продолжал упоенно, как бы не замечая моей отстраненности:
– Ладно, объясняю на пальцах! Я поручил Розе вести в «Зеленом береге» постоянную колонку «Музейные истории», где говорилось о кражах произведений искусств из лучших музеев мира – Лувра, Эрмитажа и так далее. Надо было внедрить в головы наших читателей мысль о том, что музейные кражи в наше время – не просто самое обычное дело, но и прибыльный бизнес. Затем я поручил Розе сделать в этой колонке акцент на наши родные провинциальные музеи, подчеркивая в публикациях, что дележ выручки, даже небольшой, зачастую приводит к смертельным разборкам между подельниками. Так что наш читатель, подготовленный таким образом, особо не удивился, когда завертелась вся эта карусель вокруг дворца-музея. Правда, воровать там, по большому счету, вроде бы было нечего. Но вот тут-то и пришлась ко двору идея некой святыни древнего языческого культа (все равно у нас никто не знает, что это такое!), а также легенда о Хранителях, якобы стоявших на ее страже. Сам понимаешь, Славка, руля газетой, эту версию можно свободно раскручивать во все стороны! Но прежде я, само собой разумеется, наметил состав музейной «шайки». Все эти люди были обречены становится, один за другим, жертвами то ли оборотня, то ли Хранителей. В «шайке», между прочим, не было ни одного случайного человека, исключая, разве что вахтершу, которая попала в список просто потому, что была женой дяди Гриши. Сам дядя Гриша попал потому, что я заказал ему копию музейного капкана, но по другой мерке. Дал я ему еще один заказ, о котором скажу чуть позже. Вряд ли старый реставратор догадался об истинной подоплеке моих заказов, но я не люблю оставлять даже косвенных свидетелей, ты же меня понимаешь, Славка! Притом, что дядя Гриша был идеальной фигурой в качестве члена «шайки», имевшего неограниченный доступ к музейным запасникам. По той же причине в список вошел директор музея Перехватин. Я устраивал через этого деятеля некоторые дела, связанные с архивами, поэтому его осведомленность о моих личных интересах мне тоже была ни к чему. Буклета, который мастерски выполнил два моих филигранно тонких поручения, я наметил убрать по двум причинам: во-первых, он слишком много знал, будучи далеко неглупым, во-вторых, он был родом из Питера. О том, какую роль в его судьбе сыграла его прописка, ты тоже узнаешь, причем совсем скоро. Павел Таран, тот, которому оборотень едва не откусил ступню, попал в мой список потому, что родился под несчастливой звездой. Мне нужен был кандидат на роль курьера «шайки», желательно, уроженец Белособорска, работавший в Питере, но проводивший отпуск здесь, в родном городе. Таких людей оказалось полтора десятка, я ткнул пальцем и попал в этого Тарана, только и всего. Ну, так пусть еще скажет спасибо, что отделался травмой, другие-то голов лишились! Так и сложилась «шайка» музейных расхитителей! Вахтерша якобы открывала по ночам дверь служебного хода, дядя Гриша – ее муж выносил припрятанные экспонаты из запасников, директор музея обеспечивал прикрытие, Буклет наводил на конкретных питерских коллекционеров, а курьер Таран перевозил раритеты в северную столицу, а обратно вез деньги... Любой человек, любой житель нашего славного городка охотно поверит в эту схему, особенно после того, как Роза провела соответствующую подготовку!
Кайман подмигнул мне:
– Но, согласись, дружище, в таком составе «шайка» была вроде бы неполной! Ей определенно не хватало главаря, без которого и шайка не шайка, даже музейная! А кому же и быть главарем, если не тебе, а, парень?!
– Я – главарь шайки?! – у меня силенок не хватило даже на то, чтобы возмутиться, как следует, поэтому вместо энергичного восклицания получился лепет.
Зато он вложил в ответ всю свою экспрессию:
– Да, парень, ты и есть главарь! В прежние времена ты наезжал в Белособорск довольно часто. Беседовал с братом на исторические темы, тот жаловался тебе на тяжкую долю современных музейщиков, брошенных государством и работающих на голом энтузиазме. Рассказывал он и о том, сколько еще интересных экспозиций можно было бы открыть, используя запасники, если бы имелось соответствующее финансирование. Ты слушал все это, мотал на ус, а однажды решил задействовать этот скромный, но регулярный источник доходов. Притом, что у тебя в Питере самые широкие связи в сфере культуры. Втягивать брата в свой преступный бизнес ты поостерегся, все же он честный человек, но дорожку к дяде Грише ты нашел, а тот свел тебя с директором и подключил собственную жену. Ты, со своей стороны, привлек к делу Буклета и Тарана. Так и сложилась ваша преступная группа, которая на протяжении целого ряда лет грабила запасники нашего скромного музея!
– Но это же бред, в который не поверит ни один серьезный человек! – все же мне хватило сил на это короткое восклицание.
– Ошибаешься, парень! – покачал головой Кайман. – Это вполне реальная версию, которую твой школьный приятель, а ныне полковник Дрючков разрабатывает очень активно! Музейные кражи, как ни крути, – типичное явление нашего времени, чему уж тут удивляться! Профессора воруют, кандидаты наук, искусствоведы, люди с мировым именем! Уверяю тебя, Славка, первая мысль, что пришла Дрючкову в голову, была о шайке музейных расхитителей, связанных с одной из столиц.
– Даже если он верит, что я главарь, то он ведь не может не понимать, что не я убил всех этих людей, – этот аргумент показался мне неопровержимым.
– Конечно же, не ты! – кивнул Кайман. – Дрючков далеко не дурак, мы с тобой оба знаем это! Полагаю, в Хранителей древнего культа он тоже не верит ни на копейку. Но, как мент со стажем и как знаток психологии преступников, он не сомневается в том, что могут существовать маньяки, вообразившие себя Хранителями и убивающие якобы от их имени. Вот почему, парень, мне, кроме «шайки», пришлось воспроизвести еще и группу «маньяков». Свой выбор я остановил на трех мужиках, которые пару лет назад обосновались в заброшенной хижине в лесу. Это пришлые бомжи из Средней Азии, промышляющие тем, что по ночам глушат в лесных озерах рыбу, а потому хранят в домике динамит, который, очевидно, где-то украли. Люди, обиженные судьбой, отличные кандидаты на роль маньяков, вообразивших себя Хранителями культа Речного Зверя! По своим каналам в милиции, а у меня, парень, есть и такие каналы, причем весьма надежные, я подбросил Дрючкову абсолютно достоверную информацию о том, что сегодня в 21-30 в своем домике в Старощанском лесу «маньяки» готовят очередное жертвоприношение, и их можно взять с поличным... Дрючок проглотил наживку, как голодный сом! По моим данным, он стянул в лес чуть ли не всю городскую милицию. Кстати, сколько сейчас времени?
– 21-15, – тихо сказала Клара и сделала шаг вперед, слегка заслонив меня плечом.
Кайман, похоже, не обратил внимания на этот ее маневр.
– 21-15! – воскликнул он. – Дрючков со своей командой будет, конечно, ждать до 21-30, затем предъявит ультиматум, а после бросится на штурм! И тут прогремит взрыв! То ли бомжи-"маньяки" сами запалят фитиль, то ли в динамит угодит шальная пуля, но так или иначе хибарка взлетит на воздух! Может, и Дрючкова зацепит каким-нибудь бревнышком? Но всем бомжам – кранты, это точно! Ха-ха! Там ведь не просто динамитные палки, там нормальные взрыв-пакеты с часовым механизмом, заранее установленные моими бойцами-аллигаторами. И что же тогда у нас получается, а, Славка? «Маньяки»-хранители убили членов музейной шайки, а затем подорвали себя, не желая сдаваться ментам... Вот было бы здорово для Дрючкова, а?! Написал бы он отчет и закрыл дело. Ну, а мне-то на кой ляд нужен такой результат?!
– Это ведь еще не весь твой план, – еле выдавил из себя я.
– Смотри-ка! – удивился Кайман. – Хоть и накушался дури, а мыслишь верно! Да, план не весь, ибо еще остается оборотень, один из главных персонажей этой истории. Оборотни вообще-то плохо поддаются дрессировке. Но Софон сумел найти общий язык с нашим Зубастиком и даже подружился с ним. Они теперь как братья. Ну-ка, Софон, покажи нам класс!
Головастик тут же припал на колено и принялся чесать крокодила за ушами (волчьими). Тот разинул пасть, усеянную рядами острых зубов, Софон обеими руками развел челюсти рептилии еще шире, затем сунул в смрадный зев свою костяную голову. Пробыв с четверть минуты в этой оригинальной позе, он встал и принялся раскланиваться, как в цирке.
– Молодец, голубчик! Браво! – зааплодировал Кайман. – А теперь яви нам своего любимца во всей его красе!
Костяной лоб склонился над чудищем, буквально оседлал его, запустил пуку куда-то под брюхо тому, произвел там какие-то манипуляции, после чего выпрямился, держа перед собой своеобразную накидку, создававшую зверю внушительный горб и волчьи уши.
Теперь было видно, что это обыкновенный крокодил, хотя и весьма крупный (нечто подобное я предполагал после беседы с Василием Федоровичем).
– Эту накидку тоже соорудил дядя Гриша, – сообщил Кайман. – Вроде и нехитрый грим, но, смотри-ка, ввел в заблуждение даже таких матерых мужиков, как наши доблестные отставники-рыболовы. Так и пошла гулять по городу байка о возвращении белособорского оборотня. Если хочешь, парень, знать все с самого начала, то могу объяснить, что крокодила этого заказал зоопарк соседнего областного центра, по моей инициативе, разумеется. По прибытии зверя был составлен фиктивный акт о его гибели в дороге. Словом, привезти крокодила в свой особняк мне было проще, чем тому купцу, о котором рассказывал Алексей...
У меня страшно раскалывалась голова, и я, кажется, утратил нить восприятия рассказа.
– Кайман, зачем ты украл капкан из музея? Зачем похитил перстень? Какую преследовал цель, подставляя моего Алешку?!
– Штука в том, – усмехнулся Кайман, – что в действительности этот бедный крокодильчик не в силах откусить ничью голову, да еще сразу! Он нужен лишь для нагнетания страха. А вот музейный капкан на полном взводе перебивает шейные позвонки мигом! Чисто! Но проблема в том, что у нашего «оборотня», и у музейного капкана был разный прикус. Грамотный эксперт по характеру ран доказал бы, что живой конкретный крокодил тут не при чем. Поэтому Софон снял точную мерку с зубов этого зверя, а я попросил дядю Гришу сделать капкан, по форме такой, как в музее, но с челюстями по этой мерке. Он сделал, но тут музейный капкан стал вроде как «лишний свидетель», вот и пришлось его похитить. А перстень прихватили просто так, заодно, для лишней путаницы, ведь он вроде бы магический, да? В этот же вечер по телефону, условной фразой, я дал с Адриатики команду начать серию «жертвоприношений». Софон предлагал и вахтерше оторвать голову, но я все же посчитал, что публику надо разогревать постепенно, и велел использовать железные когти. Притом что вахтерша, как выяснилось позднее, умерла от страху при одном виде оборотня. Во дворец мои люди попали через потайной ход, ты и сам догадался, наверное. А оборотня «засветили» Алешке тоже по моему указанию. Надо было, чтобы следователь не поверил его показаниям, и чтобы твои близкие вытащили тебя из Питера сюда, для спасения брата, вот и весь секрет! Кстати, Алексей вот уже полчаса, как находится у следователя. Но ты не волнуйся, парень, ночевать сегодня он будет дома, как я тебе и обещал!
– Зачем ты обхаживаешь моего брата, ведь он все равно никогда не будет твоим прислужником? – спросил я, глядя этому монстру в глаза.
– Этого от него и не требуется! – хмыкнул Кайман. – Притом прислуживание, как таковое, может иметь самые разные формы. Вот Багрик, например, уверен, что служит высоким идеалам, а в действительности делает то, что необходимо мне. Похожая ситуация и с твоим Алешкой. Мне в данном случае нужны не его знания, а его репутация профессионально честного специалиста. Некоторое время назад с помощью директора Перехватина я устроил так, чтобы в руки Алешки как бы случайно попала старая библия из библиотеки графа Половецкого. В этой библии между двумя склеенными страницами оказалось письмо графа, адресованное одному из его самых близких друзей. В этом письме считавшийся бездетным граф сообщал, что год назад тайно обвенчался с дочерью местного помещика Карманова, умершего впоследствии от чумы. Новая избранница, писал далее граф, утешила его в его печали и родила ему сына, которого в ближайшем будущем он, Василий Половецкий, намерен назвать своим наследником и отписать ему ряд имений, в том числе парк со всеми постройками. – Кайман заговорщицки подмигнул мне: – Надо ли говорить, парень, что сие старинное послание в действительности было написано Буклетом, непревзойденным мастером подделки, написано на старинной бумаге, настоящими старинными чернилами – не подкопаешься! А каким стилистом был Буклет! Как тонко он мог вжиться в образ того, от чьего имени писал, перенимая даже манеру мыслей автора! Талант, одно слово – талант! Во всяком случае, твой Алексей принял эту цидулку за чистую монету и сообщил о ней мне, добавив, правда, что не считает себя специалистом-графологом, и предложил отправить письмо на отзыв авторитетным экспертам. Что ж, я нашел и экспертов, которые с большой охотой подтвердили подлинность этого «исторического документа». Через некоторое время, когда уляжется вся эта кутерьма с оборотнем, я дам согласие на то, чтобы Алексей обнародовал данное письмо со своими комментариями в одном из журналов, после чего буду добиваться права считаться законным потомком графа, носить его фамилию и владеть «Дианой»! Я еще сумею доказать, что родственники отравили графа, пытаясь не дать хода новому завещанию. Сам понимаешь, Буклет в этой ситуации был бы абсолютно лишним. Так что от него пришлось избавиться... Ну? Я, кажется, ответил на все твои вопросы, дружище?
