Текст книги "Капище (СИ)"
Автор книги: Ланиус Андрей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
– Уж не ты ли поджег гостиницу, дабы избавиться от конкурента? – не удержался я от язвительной реплики.
– Ха-ха! – залился он радостным смехом. – До этого я не додумался. Но, похоже, кто-то постарался за меня. Я ведь везучий, ты знаешь.
– Смотри, а то сглазишь!
– Вот тут ты прав, старина, на все сто! Умолкаю! А Кларе передай, что я до сих пор под впечатлением ее шарма. Ха-ха! Славка, без всяких двусмысленностей, чисто по-товарищески!
– Передам чисто по-товарищески, не волнуйся. Ну, до встречи!
Некоторое время я размышлял об услышанном от Леонида.
Телефон снова затрезвонил. Я сорвал трубку:
– Слушаю!
– Парень, это ты? – послышался далекий-далекий, будто сознательно искажаемый голос. Но я сразу же узнал Дрючкова. – Только не называй имен.
– Ты звонил сегодня утром?
– Я. Вот что... Будь сегодня около полуночи в дачном домике. Есть важные новости. Обязательно приходи. Потому как я должен уехать до пятницы. А потом будет уже поздно...
– Что – поздно? Новости – хорошие или плохие? Намекни хотя бы!
– Все! До встречи...
Связь оборвалась.
У меня появилось странное ощущение надвигающейся бури. Вопреки прогнозу метеорологов, на которых ссылался Алеев.
Практически все действующие лица продолжавшейся драмы в каком-то спешном порядке покидали город на два-три дня. Багрик, Алый, Шашков, Леня Бокай, а теперь еще и Дрючков будто освобождали сцену для некоего финального акта.
Даже мой Алешка уезжал до завтрашнего вечера!
Но совершенно точно в городе оставался следователь Цинюк, приславший на завтра, на среду, повестку моему брату, приславший ее вопреки обыкновению, да еще указавший в ней странное время – 21.00. Будто нарочно подгадал к его возвращению с похорон!
Наверняка, в городе останется и Роза Румянова – удивительно информированная (а может, и влиятельная?) особа.
Вместе с тем, вокруг нас с Кларой словно бы образовывался некий вакуум, делавший нас своего рода мишенями в чистом поле.
Правда, в течение сегодняшних суток предстояло услышать две важные новости: одну от Леонида, вторую от Дрючкова. Может, они, эти новости, повлияют каким-то образом на расстановку сил?
А ведь персонажи не только уезжают, кольнула вдруг мысль. Кое-кто приезжает. Карманов, например...
Через полчаса, отведав жареных карасиков, мы с Кларой отправились на прогулку. По дороге зашли в хозяйственный магазин, где купили подходящую «кошку» и моток веревки. Я безо всякой утайки рассказал Кларе об утренних звонках и о своих опасениях, после чего снова предложил ей вернуться в Питер.
Клара на меня рассердилась.
– КАБАРЕ «В ПЕНТАГОНЕ У ЛЕОНИДА»
Еще в шестидесятых на одной из оживленных городских магистралей построили двухэтажную столовую по тогдашней моде – из стекла и бетона. Часть первого этажа занимало кафе, где отпускали в розлив пиво и спиртные напитки.
Особой популярностью сия точка пользовалась у офицеров расположенного неподалеку пехотного полка. Порой люди в погонах заполоняли тут все столики.
По этой причине, а также с учетом того, что по обе стороны от входа были установлены пятиугольные бетонные вазы с голубыми елями, заведение прозвали в народе «Пентагоном».
Полк давно уже расформировали, столовая много раз меняла вывеску, переходя из рук в руки, но старожилы по-прежнему именовали эту стекляшку «Пентагоном».
И вот, оказывается, заведение перешло в собственность Леонида!
Надо отдать должное, приобретением он распорядился с умом.
Фасад здания был переделан. Сейчас его украшала неоновая реклама, образующая картинку с надписью «В Пентагоне у Леонида». Мерцали разноцветные лампочки, привлекая к себе внимание прохожих даже с противоположной стороны проспекта.
Бокай-младший поступил воистину мудро, сохранив народное название и соединив его с собственным именем. Вместо бетонных ваз у входа теперь стояли два стилизованных под гранит сфинкса, а за стеклянными дверьми маячили фигуры двух амбалов, чьи темно-синие кители с погончиками, серебристыми аксельбантами и блестящими пуговицами имитировали заокеанскую военную форму.
Леонид собственной персоной встретил нас в холле.
На нем были светлые брюки, пиджак в черно-белую мелкую клетку, белоснежная сорочка и красный галстук-бабочка. Его цветущий вид словно бы говорил: ну что, нормально я устроился в этой суматошной жизни, а?
Стены холла были украшены большими фотопортретами в строгих рамах. Одно лицо показалось мне знакомым. Подойдя ближе, я заметил автограф в углу, сделанный фиолетовым фломастером: «Моему лучшему другу Леониду Бокаю с любовью – олимпийский призер Прокофий Цветко». Не составляло труда убедиться, что и остальные портреты содержат дарственные надписи.
– Все без обмана, все на чистом сливочном масле, – пояснил Леонид. – Это действительно мои большие друзья.
Для начала он устроил нам беглую экскурсию, взяв на себя роль гида. Закончили ее мы в уютном кабинете на втором этаже, обставленном с притязаниями на изыск. Необъятные кожаные диваны с целой горой маленьких подушечек наводили на мысль, что ужин здесь имеет продолжение и после десерта. Стены были задрапированы раздвигающимися шторами из темносинего бархата. Горели бронзовые светильники в форме раскрытых цветков лотоса.
– Это только для самых близких друзей, – сообщил Леонид и сдвинул одну из штор. За ней оказалось затемненное стекло, через которое прекрасно просматривался лежавший ниже ресторан с эстрадой.
– Стекло особое, – пояснил Леонид. – Мы видим зал, нас из зала – нет. Очень удобно, ведь народ сюда захаживает разный. Однако, прошу к столу! Соловья, как известно, баснями не кормят.
Мы расположились на диванах за круглым столом, в центре которого красовалась дорогая ваза с цветами.
– Ну, как? Впечатляет? – хмыкнул хозяин.
– Припоминаю, как в студенческие годы, на очередных летних каникулах, когда здесь была еще обыкновенная столовка, мы собрались случайной компанией в нижнем кафе, – сказал я. – Пили пиво, и в какой-то момент деньги закончились, а мы только вошли во вкус. И тогда, Леня, ты заказал ящик пива и расплатился спортивными талонами на питание, – их в ту пору принимали во всех заведениях общепита.
– Спасибо, старина, что ты вспомнил тот случай из времен нашей ушедшей молодости, – растроганно произнес он и повернулся к Кларе: – Я, Кларочка, никогда, а Слава только что подтвердил это, не держался за свою заначку вроде старого скряги. Ради приятного общения всегда был готов отдать последнее. Все вокруг знают, что Леня Бокай – щедрая душа, и любят меня за это, в том числе, и прекрасные дамы.
Разговор принимал какой-то легкомысленный оборот, чего мне не хотелось.
– У тебя «Пентагон» с девочками, кафе на вокзале, три-четыре магазина в Белособорске и один в Фурове, наверняка еще кое-что... – подытожил я. – На кой черт тебе еще спортивный клуб, о котором ты говорил на пикнике?
– А это вопрос. – Он спокойно выдержал мой взгляд. – Кафе и магазины – это для заработка, для социального статуса, чтобы не чувствовать себя в этой жизни каким-нибудь Багриком. А клуб – для души. Я ведь так и остаюсь в душе спортсменом, Славка! Для меня эта усталость после тренировки, запах пота, который смываешь с себя под душем, эти заносчивые ребята, каждый из которых мечтает стать чемпионом, – дороже всего на свете! Вот подойдите-ка сюда...
Он пружинисто прошагал к другой стене и раздвинул шторы. Через такое же затемненное окно открылся вид на кухню, оснащенную разнообразными агрегатами. Гориллоподобный повар с волосатыми руками лихо разделывал на мраморном столе цыплят. Два поваренка смешивали в салатницах нашинкованные овощи. На огромной сковороде шкворчало нечто аппетитное.
Сбоку, в сторонке от главной плиты, был огорожен небольшой угол. Там за простым обеденным столом лицом к нам сидел высохший старик, напоминавший своим видом персонаж анекдотов о дистрофиках. Перед ним стояла тарелка со шницелем. В левой руке старик держал бокал пива, а в правой собственную вставную челюсть (о чем я догадался не сразу). Периодически он макал ее в пиво и обсасывал с сосредоточенным спокойствием.
– Олимпийский призер Прокофий Цветко! – с пафосом воскликнул Леонид, будто представляя того к высокой награде. – Весь Белособорск знает, что ему предоставлен бесплатный стол «В Пентагоне у Леонида». Правда, поначалу в целях рекламы я хотел кормить его в общем зале, но передумал. Вид у него уж больно нетоварный, клиентов может распугать. Нет, пусть уж лучше Прокофий Цветко останется в наших сердцах красивой легендой! – Бокай задернул шторку. – Но теперь ты понял, старина, почему я не могу позволить себе заниматься только тем, к чему тянется душа? Надо жить так, чтобы достойно встретить собственную старость!
– А еще до нее нужно дожить, что удается не каждому.
– Кто бы спорил, старина! Уж мне ли не знать, сколько молодых, амбициозных ребят лежат на новом белособорском кладбище!
– Ой, давайте не будем о грустном! – вмешалась в наш диалог Клара.
– Притом, что у тебя есть какие-то важные новости, – добавил я, кивая Леониду.
– Ха-ха! Бокай умеет делать сюрпризы! А также комплименты прекрасным дамам! Но всему свое время! – Он подлетел к стене и дернул за свисавший шнурок.
Почти сразу же открылась дверь, в кабинет бесшумно вошел официант, катя перед собой тележку, уставленную чем-то, что было накрыто белоснежной салфеткой.
За ним следовал его напарник.
В какую-то минуту стол был сервирован.
Перед нами появились бутылки, блюда с холодными закусками, дымящиеся горшочки.
– Фирменное блюдо, рекомендую!
И вот мы уже пируем, а Леонид подливает нам охлажденную водку в такие крохотные рюмочки, что их впору называть наперстками.
Зато тосты следовали один за другим: за женскую красоту, за молодость, за удачу...
– Звонил папаша, – сказал вдруг Леонид другим, серьезным, голосом. – У вас ночные гости побывали, да? – Он пристально уставился на Клару. – Рисковые вы ребята! Особенно вы, очаровательнейшая гостья! Вот лично я владею кое-какими боевыми приемами, имею для экстремальных случаев двух опытных бойцов, ношу в деловом «дипломате» травматический пистолет, располагаю – ну, чего скрывать, вы и сами отлично это понимаете – надежной «крышей», но все равно ни за какие коврижки не согласился бы остаться на ночь в «Утиной заводи»!
Я в упор уставился на него, пытаясь определить в его словах признаки скрытой угрозы. Но нет, это было беспокойство доброго соседа, только и всего.
– Ты не сравнивай, – хладнокровно ответил я. – И не пугай Клару. Ты бизнесмен, у тебя наверняка есть конкуренты, недовольные твоей активностью и готовые мстить. А мы с
Кларой – скромные отпускники, приехавшие повидаться с родней и отдохнуть на лоне природы.
Леонид наклонился над столом:
– Хотите откровенно? Если у вас есть убийственный компромат, то вы уже не отпускники. – Он бросил взгляд на меня, постучав по своей груди. – Допустим, я обыкновенный дачный вор. И вот я оказался поздним вечером на нашем участке. Тишина, ночь, никого.
Передо мной два дома, разделенные только тропинкой. К какому я пойду? Понятное дело, к тому, который побогаче. А папашины хоромы явно пофорсистее ваших, согласен, Слава? Только без обиды. По факту. Но воры почему-то залезли именно к вам. Почему?
– У нас замок попроще, вот и ответ!
– Да и наш замок – не проблема. А может, они там искали и не еду вовсе? Что-нибудь другое, а? Типа пленки?
Ого! Моя выдумка дала нежданные отпочкования. Искали пленку, но не нашли, зато подбросили капкан. Версия стоила того, чтобы поломать над ней голову!
– Вы, Леня, упускаете одну существенную деталь, – вступила в разговор Клара. – Никакой пленки у нас с собой нет. Да и глупо было бы везти ее сюда. Это и ежу должно быть понятно! И уж совсем бесполезно брать нас на испуг, ибо запись хранится в банковской ячейке, и выдать ее могут только одному из нас!
– Ежу, может, и понятно, а вот, допустим, крокодилу не очень, – усмехнулся Леонид. – Да и вообще, кто-то ведь мог посчитать, что проверка не помешает. Может, вы прихватили копию. Напоказ. Тоже интересно. А может, вам хотят устроить какую-нибудь ловушку, а? Может, воры взяли у вас что-нибудь только для виду, зато подложили некую свинью, о которой вы еще не знаете?
Он сказал почти все! Открытым текстом! Продолжая играть при этом роль обеспокоенного доброго соседа. Но чьи интересы он представлял?!
В кабинет неслышной походкой вошел качок, явно из бывших борцов, шепнул Леониду на ухо несколько слов и тут же вышел.
Бокай встрепенулся:
– Друзья, вот и обещанный сюрприз! Сейчас я представлю вам одного человека. Очень надеюсь, что знакомство окажется не только приятным, но и полезным. Какое-то время я посижу вместе с вами, а затем уйду по-английски, вы уж меня извините. Дела, дела...
Вернусь только в пятницу и тогда буду рад снова принять вас у себя. Не забывайте, что здесь вы – мои почетные гости. Любое ваше желание будет исполнено незамедлительно. Можете даже остаться на ночь на этих диванчиках. Белье вам принесут по первому же слову. Ей-богу, здесь гораздо приятнее, чем вздрагивать от каждого шороха в «Утиной заводи»!
Вот теперь в его бархатистом баритоне действительно проскользнули нотки угрозы.
Клара подмигнула мне:
– Слава, а может, и вправду останемся здесь? Шорохи шорохами, но комары – это настоящий кошмар! Да и твоя мама не будет беспокоиться... – Она капризно надула губки: – Не пойдем туда сегодня, ладно? Притом, что здесь так уютно, ты только посмотри!
Я тоже подмигнул ей, но одним левым глазом, чтобы не видел Леонид, и развел руками:
– Ну, если только ради разнообразия. Неловко как-то отнимать у Лени верный доход...
– Брось, старина! – вскинулся тот. – Обижаешь! Итак, вы остаетесь сегодня на ночь здесь, решено!
Заколыхались портьеры, и в кабинет вошел невысокий, только-только начинавший полнеть брюнет с несколько слащавой, будто приклеенной улыбочкой на ухоженной физиономии, покрытой нездешним загаром.
На его коротком носу сидели зеркальные темные очки.
– Привет всей честной компании! – воскликнул он мягким тенорком.
– Присоединяйся к нам, Виктор! – сразу засуетился Бокай. Естественное радушие любезного хозяина перетекло в нем, полагаю, незаметно для него самого, в услужливое подобострастие, хотя он и пытался быть с гостем на равной ноге. – Сейчас я вас перезнакомлю. Впрочем, чего знакомить-то? Ты не знаешь только Клару – самую очаровательную из молодых женщин, входивших когда-либо в этот кабинет. А это Слава Голубев, тот самый Слава, что учился с Гешкой Алеевым и Эдиком Шашковым. Вообще-то, он по паспорту Краснослав, но все друзья называют его Славой, и он не возражает. – Тут Бокай сделал жест в сторону гостя: – А это – Виктор Михайлович Карманов, известный белособорский бизнесмен и меценат. Прошу любить и жаловать!
Карманов галантно поклонился Кларе и крепко пожал руку мне.
– Все-то ты перепутал, Леонид, – мягко пожурил он хозяина. – Слава учился вместе с Алеевым, но не с Шашковым. А с Шашковым учился я, хотя и в параллельных классах, но в одной школе. Такой вот расклад. Впрочем, это уже не имеет никакого значения. Но точность я люблю. И вообще, с чего это тебе вздумалось называть меня по батюшке? Гости могут подумать невесть что! Мы со Славой – ровесники, земляки, старые товарищи, зачем ненужный официоз? Тем более в обществе красивой женщины! Ты как считаешь Слава? – Он повернулся ко мне, заглядывая через свои непроницаемые очки в глаза.
– Я согласен, благо, у нас, кажется, встреча без галстуков.
– Тонко подмечено! – Карманов не смеялся, а лишь беззвучно улыбался. – А ведь я тебя, Славка, очень хорошо помню. Как и всю вашу компанию. Ты меня не помнишь, а вот я тебя запомнил накрепко.
– Я тебя тоже помню, – слабо возразил я.
– Ты помнишь не так, – поправил он. – Ты ведь уже тогда в большой город собирался, о карьере мечтал, мыслями витал далеко, а я – я всегда делал ставку только на Белособорск, придерживаясь принципа «где родился, там и пригодился». И не прогадал. Ну, да ладно! Давайте отметим встречу и, – последовал поклон Кларе, – приятное знакомство. Леонид, командуй парадом!
Пока Бокай наполнял рюмки, мы расселись вокруг стола.
– Поддержу первый тост и побегу, – объявил Леонид. – Мне давно уже пора.
Через минуту он исчез.
В этом отдельном кабинете мы остались втроем.
33. ГОСПОДИН КАРМАНОВ
Карманов снял свои темные очки и положил их на стол, сбоку от тарелки.
Глаза у него были карие, глубокие, цепкие, способные скрывать мысли и эмоции.
– Не приходилось бывать на Адриатике? – спросил но, с прищуром поглядывая на нас. – Рекомендую! Особенно хорош Дубровник, да и соседние городки тоже! Эти красные черепичные крыши на фоне пышной зелени и синего моря – просто сказка!.. А какие острова!..
Он явно ощущал себя хозяином положения.
Я не собирался оспаривать его статус, как, впрочем, и заниматься переливанием из пустого в порожнее.
– Послушай, Виктор, – довольно бесцеремонно оборвал я его излияния, – можно задать тебе прямой вопрос?
– Уважаю людей, способных задавать прямые вопросы, – поощрительно кивнул он со своей улыбочкой. – Не стесняйся, парень, режь правду-матку в глаза! Это самый лучший способ выявить намерения собеседника!
– Ну, слушай, коли так! Ты, Виктор, правильно определил нас с тобой как ровесников и земляков. Не подкопаешься. Но какие же мы «старые товарищи»?! Это даже не натяжка, это явная выдумка, сиречь брехня! Зачем она тебе!
– Если и выдумка, то считай ее любезностью с моей стороны, – развел он руками. – Не вижу тут никакого криминала. Это и есть твой прямой вопрос?
– Это только присказка, а сказка впереди...
– Давай сразу к сказке! – кивнул он.
– Изволь! Ты только сегодня вернулся из дальнего путешествия, у тебя, наверняка, масса хлопот по хозяйству, но ты откладываешь все дела и едешь на встречу с человеком, с которым твои пути никогда не переплетались. Отсюда вопрос: тебе так важно заполучить компромат на Дрючкова?
Мне казалось, что я уж точно схватил быка за рога.
– Вот это действительно прямой вопрос! – как бы даже похвалил мое усердие Карманов. – Врезал, что называется, не в бровь, а в глаз! Ладно, я тебе отвечу в том же стиле, парень! – говоря так, он, однако, повернулся к Кларе, изобразив радушнейшую улыбку: – Прекрасная синьора, вам, быть может, скучно слушать наш мужской треп?
– Я считаю, что это не треп, а серьезный и обстоятельный разговор, – ответила она ему.
Карманов перевел взор на меня, продолжая демонстрировать свою голливудскую улыбку:
– Завидую тебе, Славка! Белой завистью! Иметь рядом с собой женщину, которая понимает и во всем поддерживает тебя, – редкое счастье!
– Да, Клара в курсе всего, – подтвердил я. – А посему тебе не обязательно отвлекаться на дежурные любезности.
– Что касается твоей тонкой шпильки насчет «любезностей», то тут я готов поспорить, – он легко выдержал мой кавалерийский наскок. – На мой вкус, любое дело, каким бы серьезным, а то и «грязным» оно ни казалось, следует делать красиво и культурно. Вижу, однако, что эта моя реплика повисает в воздухе, а нам пора вернуться к нашим баранам. И вот тебе мой честный и откровенный ответ: компромат на Дрючкова меня не интересует! Абсолютно! Могу посоветовать обратиться по этому поводу к Шашкову или Алееву. Вот у них-то есть какие-то трения между собой. А я лично в этих делах держу строгий нейтралитет. Дрючкову я, конечно, помогать не стану, но и вредить ему тоже не собираюсь. Если он сумеет выкарабкаться из той ямы, в которой сейчас оказался, – честь ему и хвала! Если снова наломает дров, то пусть винит одного себя, когда его сожрут с потрохами! Вот и весь сказ!
Я почувствовал, что он не блефует, и что фактически мой основной козырь легко перебит.
– Значит, у вас, Виктор, была другая причина для встречи? – мягко спросила Клара.
– Да, милостивая госпожа! – кивнул он и перевел взгляд на меня. – Ну, ребятки, вы, скажу откровенно, меня разочаровали... Я думал, вы понимаете, какая тут кроется причина. Ведь речь идет об Алешке!
Я не поверил собственным ушам.
– Ты хочешь сказать, Виктор, что глубоко озабочен судьбой моего брата?!
– А если бы и так?! Неужели он ничего не рассказал?
– В самых общих чертах... О том, что ты помогаешь парку, финансируешь некоторые работы, что обещал ему содействие в издании монографии...
– Ты должен гордиться, Славка, что у тебя такой брат! – не без укоризны в мой адрес воскликнул Карманов. – Это же редкий человек! Настоящий ученый! Жаль, что я так поздно познакомился с ним! Но верна поговорка – лучше поздно, чем никогда... Он живет в своем, возвышенном, мире! Таким людям надо создавать условия, разгружать их от бытовых проблем. Как только он закончит рукопись, я без промедления оплачу все расходы по изданию. Книгу надо издать в роскошном переплете, на мелованной бумаге, – продолжал Карманов, наполняя рюмки. – С цветными иллюстрациями. А также комментариями на английском и немецком. Чтобы иностранцы тоже прониклись. Почему бы и нет?! Весь мир знает о Дракуле, о Франкенштейне, о каком-то там папаше Крюгере... Пускай узнают и о нашем белособорском оборотне!
– Хочешь убедить меня в своем бескорыстии? – спросил я, принимая вызов.
– Ты же все равно не поверишь! – хмыкнул он и шутливо погрозил мне пальцем. – Ты, Славка, более испорченная натура, чем я! Ты не веришь в «души прекрасные порывы»! Но, может, ты и прав... В этом деле действительно есть мой личный интерес. Однако же, давайте сначала промочим горло! – он сделал маленький глоток и отставил рюмку в сторону.
– Совсем недавно, буквально накануне моего отъезда на отдых, – заговорил он в прежней манере после краткой паузы, – Алексей нашел в музейных архивах некий документ, где упоминался факт, вызвавший мой личный интерес. Этот документ, важный сам по себе только для меня, но отнюдь не для исторической науки, Алексей показал мне при очередной нашей встрече, дав по нему свое заключение. Я, оказавшись внезапно в роли заинтересованного лица, попросил его никому не говорить об этой находке, но показать ее двум-трем независимым экспертам, – Карманов поочередно посмотрел нам с Кларой в глаза: – Алексей действительно не говорил вам об этом?
– Виктор, ты же знаешь, что если Алешка дал слово молчать, то он сдержит свое обещание даже под пыткой.
– Да, в этом отношении твой братан – твердый орешек! – кивнул Карманов. – Так вот, насколько мне известно, эксперты подтвердили подлинность документа. Можно было бы уже сейчас предать его огласке, если бы не эта чертовщина, которая происходит вокруг. Согласись, Славка, в родном городе творится какая-то катавасия! Я за то, чтобы здесь был наведен порядок! А еще мне важно, чтобы Алеша, перед тем, как публично подтвердить подлинность им же найденного документа, был избавлен от всех обвинений в его адрес и полностью оправдан. Чтобы на него не падала даже тень подозрения! Чтобы он был чист, как ангел, спустившийся с небес! Вот в этом и заключается мой личный интерес в этом деле! Теперь тебе понятно, Славка?!
– Нам с Кларой было бы понятнее, если бы ты еще сказал, что это за документ?
Он помолчал немного, закатив глаза к потолку, словно вычитывая там некий ответ.
– Скажу, пожалуй. Но не сегодня. Завтра. Сегодня еще рановато будет.
– Стало быть, ты предлагаешь нам встретиться еще и завтра? – осведомился я.
– Именно так! – он свел ладони перед собой. – У меня есть реальный план спасения Алексея. Но и вы оба должны поучаствовать в нем, иначе толку не будет.
– С этого места нельзя ли подробнее? – вкрадчиво спросила Клара.
Карманов снова поочередно посмотрел на нас, словно оценивая нашу решимость, затем ответил:
– Вот что я вам скажу на этот счет, ребятки... Хоть я и находился за сотни миль от нашего славного Белособорска, но мои менеджеры оставались на местах и оперативно информировали меня о происходящем. Когда мне сообщили о событиях в музее, я был просто в шоке! А затем и вовсе – пошло-поехало! В виновность Алешки я, конечно, не поверил даже на ноготь. Позвонил ему, ободрил, как мог. Убедившись, однако, что родная милиция мышей не ловит, я обратился по телефону и Интернету в редакции наших городских газет и на радио, обещая установить вознаграждение за информацию, которая помогла бы распутать это мистическое дело. Вы спросите, почему я сразу не назвал сумму? Честно говоря, хотелось дать небольшую фору милиции и прокуратуре, пускай бы они сделали свою работу, за которую получают зарплату. Но мои надежды оказались напрасными, ни за одну ниточку они так и не ухватились. А вот простые горожане, ознакомившись с моим обращением, откликнулись быстро и прислали в соответствующие редакции целый ряд конфиденциальных писем, которые были переданы моим менеджерам. Сегодня с утра я разбирал эту почту и нашел в ней весьма, – он бросил на нас молниеносные взгляды и повторил с ударением, – весьма ценные сведения! Они-то и помогли мне составить конкретный план. Но о нем я сегодня говорить не буду, поскольку должен перепроверить некоторые факты. Знаете, есть люди, которые в погоне за вознаграждением склонны фантазировать. Поэтому проверка необходима, такое уж у меня правило, и все же чутье мне подсказывает, что до разгадки я доберусь быстрее Дрючкова, точнее, доберемся мы втроем...
Он постучал своими темными очками по столу:
– Но сложность еще и в том, что мы ограничены во времени. Мне стало известно, что завтра в 21.00 Алексей должен быть в прокуратуре, где, возможно, ему предъявят обвинение, и домой он уже не вернется. Ведь если Алешку собираются арестовать, то все бумаги должны быть в надлежащем порядке. Включая повестку. Поэтому ее и принесли. То есть, на ночь его водворят в общую камеру. Со всяким отребьем. Эх! Алексей – ученый от бога, он витает в облаках, живет в своем мире... Он просто верит, что раз не виноват, то все разрешится само собой. Но мы-то с тобой, Славка, стреляные воробьи и знаем, что в жизни бывает по-всякому. Вы же и сами понимаете, милые, что Алексей, с его крайне впечатлительной натурой, может получить там – и, наверняка, получит! – такую психологическую травму, что даже забросит свою любимую науку! Нужно принять все меры, чтобы этого не случилось! Такая вот стоит перед нами задачка, ребятки! И решить ее мы обязаны до 21.00! – с этими словами он водрузил темные очки на свой короткий нос.
Некоторое время за столом царило молчание.
– Я же знаю, Славка, что ты приехал в Белособорск, чтобы защитить брата, – прервал паузу Карманов. – А твоя женщина, как декабристка, последовала за тобой, чтобы помогать тебе, не считаясь с опасностью. Вот почему я вас обоих уважаю вдвойне! Притом, что сейчас мы должны действовать сообща и даже идти напролом, если понадобится!
Если бы не его слащавая улыбочка, то я, ей-богу, за эти слова стиснул бы его в дружеских объятьях прямо за этим столом!
Но я ограничился лишь благодарностью:
– Спасибо тебе, Виктор, за твою готовность помочь Алексею! Это дорогого стоит!
– Так, значит, мы вместе? – улыбнулся Карманов. – За это стоит выпить!
Тост, разумеется, был активно поддержан.
– Так вот... – Карманов отставил рюмку, отпив маленький глоток. Тяга к алкоголю явно не относилась к числу его пороков. – Так вот, – повторил он и повернулся ко мне, при этом улыбочка исчезла с его лица, оно казалось серьезным и оттого каким-то незнакомым. – Слава, ответь как на духу, на все ли ты готов ради спасения своего брата?
– На все, что согласуется с братской любовью! – поклялся я.
– А вы, Клара? – сощурился Карманов. – Я понимаю, что Алексей вам не брат, но вроде бы и не совсем чужой человек, а?
– Я сделаю все, чего потребует здравый смысл!
– Вот и прекрасно, ибо без определенных жертв в этом деле не обойтись! – потер руки Карманов. – Да я ведь и сам готов пожертвовать многим... Но теперь я за Алексея спокоен. Мы покажем им, где раки зимуют! – Бесстрастное выражение лица и черные очки делали его похожим на человека-робота. – Сделаем так, мои друзья! Завтра, около полудня, я пришлю за вами машину. Вы ведь будете по адресу Алексея, да? Вас привезут ко мне домой. За обедом все спокойно обсудим. Не скрою, Кларочка, мне очень хочется представить вам свою подругу. Любопытно было бы узнать ваше мнение о ней. А еще там будет один человечек... От него, в сущности, и зависит, все ли у нас пойдет гладко.
– Не следует ли понимать тебя так, что ты сомневаешься в успехе? – спросил я.
– Нет-нет, – заулыбался он, – это так, для подстраховки, дабы умаслить госпожу удачу... – Он поднялся и поцеловал Кларе руку. – До завтра, сударыня! Сердечно рад был познакомиться! – Пожал мою ладонь. – Жду, Слава! Верь, что все у нас получится в лучшем виде! Не обижайтесь, но я должен бежать по делам. А у вас сегодняшний вечер свободный, счастливчики! – Он быстро вышел из кабинета.
Оставшись вдвоем, мы с Кларой переглянулись, поняв друг друга без слов. Стоило обсудить новую ситуацию, но, конечно же, не здесь, не в кабинете для «самых близких друзей».
Выждав некоторое время после ухода Карманова, мы поблагодарили вошедшего официанта за образцовое обслуживание, предупредив, что, вероятно, еще вернемся, и вышли на улицу.
34. ЗАЗУБРЕННАЯ ГИЛЬОТИНА
– Что-то он слишком мягко стелет, твой Карманов... – задумчиво проговорила Клара, когда мы отдалились от кабаре на приличное расстояние. – И вообще, он то и дело давал понять, что помнит тебя хорошо. Быть может, ваши пути все-таки где-то пересекались? Напряги свою идеальную память, дорогой!
– Память-то у меня идеальная, – не стал отнекиваться я, – вот только до иной ячейки добраться трудновато. Самого Карманова я припоминаю смутно. Эта его ухмылочка, какая-то неестественная невозмутимость, растянутый до колен коричневый свитер... Похоже, он был из неблагополучной семьи... Вот, собственно говоря, и все. Но, знаешь, милая, ты права! Мне все определеннее кажется, что он оставил в моем школьном прошлом некий след, который, по моим подсознательным ощущениям, касался чего-то весьма важного. Но чего?... Увы, нужная ячейка памяти заблокирована, и я никак не могу до нее добраться. Нужен импульс...
– Ты вспомнишь, – заверила меня Клара. – Обязательно вспомнишь!
– Да уж не помешало бы...
Мы расположились на уединенной скамеечке в глубине бульвара и закурили
