Текст книги "Капище (СИ)"
Автор книги: Ланиус Андрей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
К дому, в котором нас ждали, мы прибыли всего с десятиминутным опозданием.
Само здание стоило, пожалуй, того, чтобы рассказать о нем чуть подробнее.
Лишь немногие из жилых строений в наших российских городах, особенно в таких небольших, как Белособорск, удостаиваются чести носить собственные имена.
Дом, где обитали Шашков и Наташа Оленева, занимал вместе с двором и гаражами отдельный квартал в центре города и до сих пор именовался в народе «Домом социализма».
Вырос он еще в далекие тридцатые, в эпоху индустриализации, и призван был фактом своего существования пропагандировать новый образ жизни. Шестиэтажный, на четыре подъезда, с башенками, балконами и небольшим шпилем, с гипсовыми скульптурами шахтера, колхозницы, летчика и спортсменки по углам, с невиданным чудом техники – лифтами, он воспринимался в том одно– и двухэтажном Белособорске как небоскреб-дворец. Еще больше чудес заключала внутренняя планировка дома: четырехметровые потолки, огромные кухни, квартиры на пять-шесть комнат, располагавшихся в двух уровнях! К дому прилегал обширный двор, в котором для каждой семьи был выстроен аккуратный кирпичный сарай с погребом. Детская площадка уравновешивалась отдельным тенистым уголком со скамеечками для пенсионеров. Все это великолепие было обнесено решетчатой металлической оградой с гранитными столбами, вдоль которой с наружной стороны по всему периметру выложили пиленым разноцветным камнем узорчатую мостовую.
Но самое главное чудо заключалось в том, что квартиры в этом доме получили простые люди: ударники труда, стахановцы, многодетные семьи... И – никаких коммуналок! В каждую квартиру вселилась только одна семья! Вот тогда-то новостройку назвали «Домом социализма», и это название прижилось.
Предполагалось, что такие же «дома социализма» станут расти в Белособорске как грибы.
Увы, чуда не произошло. Построить такие же роскошные хоромы для всех почему-то не получалось. Дом-первенец так и остался в нашем городе единственным экспериментальным образцом. Но, вместе с тем, по уровню удобства и комфорта для жильцов к нему не приблизилось ни одно из зданий, построенных на протяжении многих последующих десятилетий. Такой вот парадокс.
Может, когда-то в этом доме и вправду обитали исключительно многодетные рабочие семьи, спорить не буду. Но уже в пору моего детства в нем обосновались партийные, советские и профсоюзные отцы города. Исключение составляли две-три квартиры, одну из которых занимала семья олимпийского призера Прокофия Цветко. Уже тогда во дворе появились отапливаемые гаражи, вдоль аккуратных дорожек запестрели пышные клумбы, за которыми ухаживал штатный садовник-озеленитель, а у ворот поставили застекленную будку, где круглосуточно дежурил милиционер.
В «Доме социализма» получил квартиру и Наташин отец, занимавший важный партийный пост. (Он умер в начале 90-х, на старте «дикой» приватизации, какой-то странной смертью, вызвавшей глухие кривотолки.) В школьные годы, по большим праздникам, мы нередко собирались у Наташи всем классом. Но с той поры, точнее, после замужества Наташи я не бывал здесь ни разу, хотя мы нет-нет да и встречались у других общих знакомых.
Застекленная будка сохранилась, только теперь в ней дежурил не милиционер, а коротко стриженый амбал в черной униформе с нашивкой на рукаве. Он вопросительно вскинул было брови, но тут с балкона третьего этажа раздался несколько повизгивающий крик Шашкова:
– Боря, пропусти! Это к нам!
Мы прошли через двор, напоминавший одновременно миниатюрный вариант Диснейленда, ухоженный уголок городского сквера и авторемонтную мастерскую. На задворках слонялся еще один охранник в униформе, проводивший нас цепким взглядом.
Шашков оказал нам особую честь, выйдя для встречи на лестничную площадку.
На нем был темно-серый с серебряной нитью летний костюм и оранжевый галстук, оттенявший его рыжеватую шевелюру.
– Приветствую дорогих гостей! Все нормально?! Кларочка, вы само очарование! Проходите! Алый уже здесь. Интересуется...
Мы вошли в прихожую, вполне подходящую для проведения соревнований по мини-футболу. Освещенность, однако, оставляла желать лучшего – может, не без умысла. Ибо когда в дальнем конце появилась Наташа в строгом и дорогом платье цвета морской волны, мне показалось, что последний звонок на выпускном вечере прозвучал всего несколько минут назад.
Я вручил Наташе цветы и поцеловал ей ручку.
От меня не укрылось, что они с Кларой обменялись колючими взглядами. Но лица обеих излучали при этом высшую степень приветливой улыбки. Меня всегда поражало, насколько естественно проявляется это сочетание у женщин.
– Вы тльк псматрит на этг стличн деятеля! – прозвучала из глубины квартиры знакомая скороговорка Алого. Он так и не избавился от своей еще детской привычки заглатывать окончания слов и гласные.
А вот и он сам появился в дверном проеме. Бывший гимнаст, ловкий драчун и стройный Аполлон, он превратился в тучного бегемота. Его белая безрукавка открывала бицепсы размером с ляжку нормального человека. Некогда буйная льняная шевелюра уступила место полированной лысине. Тем не менее, в нем по-прежнему чувствовалась колоссальная физическая мощь. Думаю, он и сейчас уложил бы быка одной левой.
Мы обнялись и троекратно как бы облобызались, после чего я представил ему Клару.
– А вы не одну милашку заткнули бы за пояс в нашенских краях! – не мудрствуя лукаво, воскликнул он. Делать утонченные комплименты дамам он так и не научился.
Тут же Алый познакомил нас со своей женой Ириной – увядающей молчаливой шатенкой, о которой трудно было сказать что-либо определенное.
Хозяева пригласили всех в гостиную, где я еще раз подивился резервам, заложенным проектировщиками в это здание.
Потолка в привычном смысле слова здесь не было. Вернее, в нем был вырезан огромный круг, позволявший видеть потолок верхнего – четвертого – этажа, с которого свешивалась роскошная люстра. По окружности «дыры» тянулись лакированные деревянные перила. Получились не то антресоли, не то хоры. Дополнительный объем воздуха над головой изменял саму атмосферу помещения, придавая ему парадность и масштабность. Помнится, в былые времена этого круга не существовало. Очевидно, Шашков провел эту переделку через свое ведомство.
– Прошу извинить меня как хозяйку, если что-то не так, – произнесла Наташа. – Я не смогла проследить за приготовлениями, потому как вернулась из больницы четверть часа назад. У нас была срочная внеплановая операция.
– Вот эти изящные золотые ручки только что спасли чью-то жизнь! – воскликнул Шашков, поочередно поднося руки жены к своим губам.
– Скорее, здоровье, чем жизнь, – уточнила Наташа, отнимая руки. – Привезли мужчину из парка с очень серьезной травмой.
– Из парка?! – встрепенулся я. – Это не тот ли мужчина, у которого оторвана ступня? Мы с Кларой были свидетелями это ужасного происшествия. Несчастный кричал, что на него под водой напал крокодил.
– Речной Зверь, – поправила Клара.
– Не берусь судить об этом, но ступню ему мы спасли, – ответила Наташа. – Думаю, еще будет танцевать, хотя и не скоро.
– Бедолаге здорово повезло, что он попал именно под твой скальпель, моя радость! – напыщенно заявил Шашков.
Мне показалось, что Ирина – жена Алого близка к обмороку. Очевидно, она была из породы тех женщин, которым становится дурно от подобного рода разговоров.
Наташа нахмурилась:
– Пожалуй, довольно об этом! – она как бы закрыла «больничную» тему. – Эдик, приглашай гостей к столу!
– Садитесь, кому где удобно! – объявил Эдуард. – Вздрогнем по маленькой после тяжелого трудового дня, а там можно обсудить и кое-какие проблемы...
Хозяева определенно решили щегольнуть хлебосольством.
Большой круглый стол был уставлен салатницами, блюдами и тарелками с закуской.
Оказалось, что на кухне есть обслуга.
Подали подобие барбекю. Напитки, разумеется, были самые качественные.
После трех-четырех тостов обстановка за столом стала раскованнее.
В какой-то момент Эдик, извинившись перед дамами, предложил сильному полу перекурить.
Мы прошли на просторную застекленную лоджию, смотревшую во двор. Обставлена она была с той же роскошью, что и другие комнаты. Глубокие кресла, кушетка, плотные гардины, палас на полу и всевозможная электробытовая техника, включая кондиционер, превращали ее в уютный уголок для конфиденциальных бесед.
Шашков поставил на журнальный столик пепельницу в форме китайского дракона, бросил рядом пачку «Мальборо» и зажигалку.
Молчание длилось недолго.
– Послушай, Славка, эта запись у тебя с собой? – Алый по своей привычке сразу же взял быка за рога.
Я не остался в долгу и повел свою игру:
– Прежде чем отвечать на подобные вопросы, я хотел бы кое-что уточнить.
– Ну, уточняй, парень! – разрешил Алый.
– Лично я, мужики, фактически оторвался от Белособорска и, по сути, являюсь здесь чужаком. Ну, а вы-то чего не поделили с Дрючком, нашим бывшим общим другом?! Чего катите на него бочку?
Они переглянулись.
– Он отверг нашу дружбу, – ответил Шашков. – Мы ему советовали по-доброму: пусть каждый занимается своей епархией, но если интересы пересекаются, то надо искать компромисс.
– Например?
– Например, кто-то завладел собственностью, а мы его не любим. Значит, надо сообща выдавливать его отсюда. Власть в городе должна быть прочной! А Дрючок начал что-то заливать насчет законности. Словом, разговора не получилось, как и альянса. Мы ему сказали, опять же по-хорошему: уйди спокойно, парень, переведись в другой город, мы тебе даже поможем. Но он снова полез на рожон! Думает, что его спасет поддержка наверху! Да ни хрена она его не спасет! С твоей пленкой мы живо переломает ему хребет!
– Так у вас весь расчет на пленку? – удивился я. – Тогда вы просто слабаки!
– Мы слабаки?! – Алый выпрямился в кресле, передернув могучими плечами.
– Да, вы! – повторил я. -Не можете свалить Дрючка сами, вот и хватаетесь за любую возможность со стороны.
– Слушай, парень... – Алеев задышал тяжелее. – Дрючком по-настоящему мы еще не занимались. Понял? Хлопнем – мокрого места не останется! Просто сейчас есть дела поважнее. Но уж коли существует компромат такого калибра, как у тебя, то зачем огород городить? Шарахнем по мудиле прямой наводкой, одни клочья полетят! Легитимно!
– Что-то туго верится, – хмыкнул я. – Пульнете моим зарядом в белый свет как в копеечку, а Вовке хоть бы хны... Меткий выстрел надо готовить, мужики! С подключением прессы! Вот вы скажите мне по-честному, кто заправляет газетой «Зеленый берег»?
– Да по фигу все эти газеты! – брезгливо поморщился Алый. – У нас здесь не Москва и не Питер. Дай нам пленку, а уж распорядиться ею мы сумеем, не волнуйся на этот счет!
– Хорошо, предположим, я передам вам эту запись, хотя бы даже прямо сейчас. А что взамен?
– Славка, неужели ты не сообразил, что твоего братана хотят сделать крайним лишь с подачи Дрючка?! – всей массой подался ко мне Алый. – У этого гребаного полковника на столе уже четыре нераскрытых убийства, и сейчас он хватается за соломинку! Ради спасения своей шкуры он повесит всё на твоего доцента, даже не сомневайся! Помоги нам свалить этого неблагодарного мента, и от твоего Алешки сразу же отстанут. Вот в чем твой интерес и твоя прямая выгода!
Я расхохотался в ответ, стараясь, однако, соблюсти меру:
– Ох, и ловкие вы ребята! Представляю, скольких простаков вы обвели вокруг пальца задаром! Но почему вы решили, что и я – простак?! Предлагаете мне натуральный обмен?! Но ведь я могу выбрать лучший вариант. Коли уж мой Алешка зависим от Дрючка, как вы утверждаете, то я и пойду к Дрючку и предложу ему купить эту пленочку самому. Оно и быстрее получится. Да и без посредников, вроде вас, обойдусь.
Алый пыхнул, не найдя что ответить.
– Ну что? – примирительно возвестил Эдик. – Еще по рюмашечке? – Кажется, он был чрезвычайно доволен осечкой излишне прямолинейнего компаньона.
Прозвучал ни к чему не обязывающий тост за крепкую мужскую дружбу. Мы выпили и закусили.
– Слава, если мне не изменяет память, твоя мама – ветеран труда? – как ни в чем не бывало поинтересовался Эдик.
– Верно.
Шашков повернулся к Алееву:
– Геннадий, мы ведь скоро сдаем девятиэтажку возле парка. Родные Славы до сих пор ютятся в старой тесной квартирке. Мать у него – ветеран труда, награждена медалью и почетными грамотами, брат – видный научный работник, имеет печатные труды. Ему, то есть брату, и до работы будет совсем близко добираться. Как ты считаешь, не должны ли мы проявить заботу о родне нашего друга в плане улучшения жилищных условий?
– А я не знаю, чего он молчит! Конечно, поможем! И вообще я предлагаю держаться вместе!
Тут они оба принялись наперебой убеждать меня, что моя матушка как ветеран, старожил и патриот Белособорска давно заслужила право на современную жилплощадь. Видать, в компромате против Дрючкова они нуждались позарез!
Что ж, эти ребята проглотили наживку целиком.
Правда, я пока и сам не знал, что мне делать с этой моей «добычей».
На какой-то момент мне даже стало жалко, что никакого компромата у меня нет, и что мои близкие так и останутся жить в старой тесной квартирке.
В лоджию заглянула Наташа.
– Мужчины, не слишком ли затянулся ваш перекур? Дамы скучают.
Мы все трое послушно погасили сигареты и вернулись вместе с хозяйкой в гостиную
Алый сразу же протянул руку Кларе, приглашая ее на танец. Я пригласил Наташу. Может, следовало начать с супруги Алого, больно уж скучающий был у нее вид, но не мог же я разорваться!
– А где молодое поколение? – поинтересовался я у своей партнерши.
– Дочка у родителей Эдика.
– Ты спокойна за нее? – спрашивая так, я невольно подумал о собственной племяннице.
– Она у меня умничка...
– Это обнадеживает...
Однако пора было переходить к конкретному разговору.
– Извини, Наташа, не хочу показаться назойливым, но позволь все же задать тебе один не вполне тактичный вопрос...
– Если ты о том, звонила ли я Дрючкову относительно вашего заговора, то могу успокоить: не звонила и не собираюсь звонить, – тихо ответила она.
– Ценю твою откровенность, – так же тихо продолжил я, – но вообще-то я хотел спросить тебя о твоей сегодняшней операции. Скажи, пожалуйста, действительно ли ступня этого мужика откушена? Пойми, Наташа, я спрашиваю вовсе не из праздного любопытства.
– Я понимаю, Слава, но и ты пойми: я понятия не имею, как выглядит откушенная часть тела, потому как никогда не сталкивалась с подобным в своей практике. Но характер этой травмы весьма необычен, – вот все, что я могу сказать. Хотя... – она задумалась. – По ходу операции мне почему-то вспомнился капкан из нашего музея. Помнишь, в школе мы ходили на экскурсию, и нам демонстрировали действие капкана при полном заводе?
– Еще бы не помнить! Эти бронзовые челюсти запросто перекусывали приличный такой чурбачок. Только щепки летели во все стороны!
– Кстати, не ты первый задаешь мне этот вопрос.
– А кто еще спрашивал, если не секрет?
– За пять минут до вашего прихода звонил Женя Багрянский.
– Багрик? – я так и не смог подавить усмешку. – Знаешь, меня это почему-то не удивляет. У «Зеленого берега», как я погляжу, есть информаторы не только в милиции, но и в вашей больнице, да и во многих других местах, наверняка. Кстати, имя Роза Румянова тебе о чем-нибудь говорит?
– Понятия не имею, кто это такая! – резко, даже сердито ответила Наташа. – И довольно об этом, ладно, Слава?
Музыка оборвалась, и я проводил партнершу к столу, поблагодарив ее за танец и чувствуя при этом, что досадил ей своей докучливостью.
Зато она невольно подсказала мне вполне реалистическую версию происшествия в парке.
Капкан – орудие трех смертей (Галину Андреевну убили другим способом) – был брошен таинственными преступниками в реку с обрыва островка, причем во взведенном состоянии.
Ныряльщик, который прыгал глубже всех, очевидно, разглядел его на дне и принял за крокодильи челюсти.
И тут капкан сработал, задев ногу ныряльщика по касательной, а боль и кровь породили ассоциации с нападением Речного Зверя.
Но какой смысл было бросать капкан в воду именно у острова, да еще взводить его перед этим?!
Ведь капкан просто так не взведешь, для этого нужны усилия двух человек, а в лодке это делать даже рискованно.
Одна загадка все равно тянула за собой другую...
Весь вечер моя Кларочка флиртовала напропалую то с Алым, то с Эдичкой. Тем явно нравилось кокетство питерской гостьи. Наташа великолепно играла роль хозяйки хлебосольного дома, но всякий раз, когда она бросала молниеносные взгляды в сторону Клары, я угадывал в них тщательно маскируемую неприязнь. Ирина, жена Алеева, почти не участвовала в общей беседе. Как я ни пытался разговорить ее, но получал лишь односложные ответы. Складывалось впечатление, что эта сугубо домашняя женщина тяготится застольем и расценивает его как малоприятную обязанность.
Расстались мы в первом часу ночи. Алый великодушно предоставил нам с Кларой свой «мерс», который дежурил у дома.
Незадолго до отъезда я позвонил матушке. Она, разумеется, не спала. Я успокоил ее заверениями, что все в полном порядке, и предупредил, что завтра мы подойдем позже обычного, ведь надо, наконец, отоспаться после этого бесконечного марафона!
В машине Клара тесно прижалась ко мне, склонив голову на мое плечо, и задремала. Обмениваться впечатлениями при водителе Алеева мы, понятное дело, не стали.
«Утиная заводь» была погружена в тягучую дрему. Лишь над крылечками двух-трех домиков горели лампочки.
– Что-то я хотела тебя спросить... – проговорила Клара, когда мы пробирались по невидимой тропинке к домику. – А! Вспомнила! Про перстень старого волхва, который похитили из музея вместе с капканом. Ты говорил, что у вас дома были похожие сувенирные перстни, и обещал их найти.
– Это не проблема, дорогая. У нас с Алешкой было их штук двадцать. Я даже уверен, что пару штук мы сможем найти в сундуке прямо сейчас.
– Нет, сейчас не надо! – помотала она головой. – Сейчас мы займемся другим. Мне хочется тебя помучить как следует. Я только приму душ, а ты готовься.
– Я всегда готов, тебе ли не знать этого? – похвалился я.
– Проверим, как ты готов...
Я нашарил в темноте выключатель, зажег на веранде свет, распахнул дверь в комнатку.
Клара на ходу стянула через голову платье, грациозно избавилась от трусиков и обернулась в полотенце.
– Я быстро, милый!
Оставшись один, я поднял крышку сундука, возможно, такого же древнего, что и музейный перстень. Его происхождение было мне неизвестно. Помню только, что в моем детстве этот сундук стоял в доме, и матушка складывала в него выглаженное белье. Затем сундук переместился в сарай, а еще позднее на дачу. В конце концов, он превратился в ларь, куда засыпали картошку. Изнутри к боковой стенке сундука, у самой крышки, батюшка приколотил этакий пенал для хранения всяческой мелочевки. Именно в этом пенале, по моему разумению, могли долежать до наших дней среди прочего хлама и элементы пресловутого перстня.
Не считая переполненного всяким хламом пенала, сундук был пуст. То есть почти пуст. Ибо на дне чернел какой-то продолговатый предмет. Слабая электролампочка не позволяла рассмотреть его. Впрочем, мало ли что могло лежать в старом сундуке! Но какая-то сила заставила меня наклониться и поднять этот предмет, оказавшийся довольно увесистым.
Сначала я ничего не понял.
А когда понял, то почувствовал, что волосы на моей голове от ужаса встают дыбом.
Ибо в руках я держал бронзовый капкан в форме крокодиловой пасти. На его острых металлических зубьях запеклась еще свежая кровь.
29. «СЮРПРИЗ» ИЗ СТАРОГО СУНДУКА
Лихорадочная карусель завертелась в моей голове.
Убийственный капкан у нас под боком: почему, как, кому это выгодно?!
Капкан – это улика, подброшенная в наш сундук, но кем?!
И тут в хаосе моих мыслей блеснула молния, указавшая ясное направление.
В мгновенье ока я понял, как все это могло происходить.
...Наташа из больницы позвонила мужу:
«Эдик, я вынуждена задержаться – у нас ЧП! Срочная операция, привезли мужчину из парка с очень серьезной травмой. Его ступня угодила словно бы в чудовищный капкан! Не исключено, что я вернусь очень поздно. Будь сам за хозяина, прими гостей так, чтобы не пришлось потом краснеть».
«Не волнуйся, моя радость, все будет на высшем уровне, но все же я буду надеяться до последнего, что ты вернешься вовремя»...
И как же мог этот ушлый тип не отреагировать на слово «капкан», которое было на слуху у всего города!
Он тут же позвонил Алому:
«Послушай, Геныч! Кажется, я знаю, где лежит этот капкан, за которым охотится наш приятель Дрючков. Взять эту железку проще простого, нужно лишь послать туда надежного аквалангиста. А затем мы разыграем шахматную партию, в которой одним ходом поставим мат сразу на двух досках!»
И вот капкан оказался в руках у компаньонов еще до того, как мы с Кларой пришли в «Дом социализма».
То-то они так хитровато переглядывались между собой, выпытывая меня про пленку!
Я-то считал, что они заглотнули наживку, а в действительности удочка находилась в их распоряжении!
Аквалангист из их команды нашел капкан, утопленный у острова.
И вот, в тот самый период, когда я самонадеянно видел себя хозяином положения, капкан в качестве неопровержимой улики, связанной, по крайней мере, с тремя убийствами и одним покушением, переместился в сундук на нашей даче!
Эти типчики вовсе и не помышляли давать квартиру моим родственникам, они водили меня за нос, точно так же, как пытался водить их я!
А теперь возможны варианты дальнейшего развития событий.
Скорее всего, сюда завтра утром нагрянет с обыском оперативная группа, возглавляемая милицейским офицером, верным этой парочке: Алеев – Шашков.
Да хотя бы тот же следователь Цинюк!
А затем начнется банальный шантаж:
«Славка, пойми, что твой братец вляпался по самые уши! – скажет мне своим бесцветным голосом Шашков. – Капкан – это улика, достаточная для предъявления весьма сурового обвинения. Но мы с Алым, по дружбе, хотим помочь, при условии, что и ты пойдешь на известный компромисс. Словом, ты нам – пленку, мы тебе – капкан, и делай с ним, что хочешь, нас это не волнует».
И что мне тогда остается? Втолковывать им, что никакой пленки нет, что я выдумал эту историю по совету того же Дрючкова?!
Да разве они мне поверят?!
"Парень, не хотелось бы думать, что ты держишь нас, отцов города, за провинциальных простофиль! В общем, так: если до полудня не будет пленки, то предстоящую ночь твой полнотелый братец проведет в КПЗ, где, поверь, найдутся желающие позабавиться с его «кормой»...
Ах, как же я подставился с этим дурацким «компроматом»!
Но, постой, мелькнула очередная паническая мысль, а почему ты решил, что с обыском нагрянут завтра утром?!
А почему не сейчас, ночью, когда сделать это гораздо удобнее?!
Может, Цинюк уже едет сюда с группой захвата, может, они уже сворачивают с шоссе?!
Надо немедленно, как можно быстрее избавиться от этой улики, не теряя ни секунды!
Я настолько проникся накатившими на меня страхами, что даже вздрогнул от неожиданности, когда передо мной из темноты возникла Клара, слегка прикрытая полотенцем.
Хорошо, что к этому моменты я успел закрыть крышку сундука!
Взглянув на меня, Клара замерла на месте, и улыбка исчезла с ее лица:
– Что с тобой, Славик?! Ты же только что был как огурчик, а сейчас белее мела!
У меня была ровно секунда, чтобы решить: открываться ли ей сейчас?
Нет, не надо, пусть отдохнет, а с «сюрпризом» из сундука я как-нибудь разберусь сам.
– Извини, дорогая, кажется, взбунтовалась моя печень, так накатило! Не сердись на меня и ложись спать, а я немного похожу по саду, мне нужно побыть одному...
– Может, дать тебе таблетку?
– Нет-нет, не беспокойся, через полчаса все уляжется, уж я себя знаю...
Не берусь судить, поверила ли мне Клара, но никаких обид выказывать не стала.
Лишь вздохнула протяжно, затем поцеловала меня в щеку и сказала, что пойдет спать, но взяла с меня слово разбудить ее, если я вдруг почувствую себя хуже.
Она у меня умница, и я обожаю ее еще и за это.
Я все же проводил ее до ложа и поправил подушки, затем пожелал спокойной ночи и вышел на веранду, плотно прикрыв за собой дверь.
Закурил, прислушался к звенящей тишине, после чего поднял крышку сундука и извлек капкан наружу.
Блики света заиграли на бронзовых челюстях, и меня снова охватил приступ паники.
Нужно немедленно избавиться от капкана, чего я тяну!
Да ведь на этой чертовой машинке полно моих «пальчиков», обожгла новая мысль!
Усевшись на сундуке и держа капкан на коленях, я тщательно протер его поверхность носовым платком. Должно быть, этот механизм заключал в себе что-то мистическое, потому как у меня перед глазами поплыли разноцветные круги. Тем не менее, я довел начатую работу до конца, затем снял с гвоздя старую матерчатую сумку, натянул ее на капкан, стараясь не касаться его, и осторожно двинулся к утиному озерцу.
Дачный проселок освещался луной и теми же двумя-тремя лампочками, горевшими во дворах, где тоже ночевали хозяева.
Вот и водоем.
Я прошел к дальнему от дорожки берегу. Там стеной стояли камыши, дно перед которыми, как я знал, было илистым. Коли повезет, то дьявольская железка полностью погрузится в тину. Взяв сумку за нижние углы, я размахнулся и сильным движением послал капкан подальше от берега.
Он тяжело плюхнулся в воду где-то за камышами.
Пустая сумка осталась у меня в руках. Я подумал, что не мешало бы избавиться от нее тоже. Хотел уж бросить и ее в воду, но вовремя спохватился: ведь она не утонет!
Недалеко от утиного озерца, правее дорожки, тянулась наполовину осыпавшаяся траншея, невесть кем и когда выкопанная.
В нее я и швырнул сумку.
Вот теперь все!
К тому времени, когда я возвратился на наш участок, моя нервная система справилась с последними всплесками паники.
Прокравшись на цыпочках на веранду, я осторожно заглянул в комнату.
Клара спала сном младенца.
Я взял сигареты, прошел к старой орешине, сел на пенек и закурил.
Мне вдруг подумалось, что перед тем, как утопить капкан, надо было бы изучить принцип его действия.
А может, там оставались «пальчики» истинных преступников?
Может, стоило передать капкан Дрючкову из рук в руки?
Эх, поторопился я!
Однако что сделано, то сделано.
А теперь подумай о последствиях, сказал я себе.
Почти наверняка на дачу нагрянут с обыском.
Но вряд ли это случится нынешней ночью – торопиться моим недоброжелателям вовсе ни к чему. Они ведь уверены, что я и мысли не держу заглядывать в старый сундук.
Это, не иначе, меня Бог надоумил поднять крышку.
Обыск, скорее всего, проведут завтра днем, эффектно, может, с подставными понятыми.
Как же мне успешнее разыграть свой козырь, который волей случая оказался в моих руках?
Зачем раскрывать моим таинственным противникам тот факт, что я обнаружил капкан, да еще перепрятал его?
Нет, этот козырь надо держать в рукаве, он может еще пригодиться...
Но на кого же возложить ответственность за исчезновение капкана, притом так, чтобы наверняка отвести от себя все подозрения?
Ба! А чего тут голову ломать! Что мешает нам с Кларой представить дело так, будто, вернувшись из гостей, мы нашли дверь домика открытой? Дачные воришки пошарили по всем углам и унесли кое-какое барахло. Может, и в сундук заглянули. Нам про то неизвестно. Да это нас и не беспокоит, потому как в сундуке мои домашние давно уже не хранят ничего ценного. Это просто ларь для картошки, все запасы которой мой брат уже перетащил домой.
Таким образом, из подопытного кролика я превращаюсь в экспериментатора и сам смогу определить того, кто начнет интересоваться (как бы, между прочим), не заглядывал ли я в бабушкин сундук?
Эта мысль несколько успокоила меня.
Оставалось лишь предупредить Клару, но я уже не сомневался, что это можно будет сделать утром.
Поднявшись, я двинулся по тропинке к веранде.
Луна ярко освещала металлическую крышу бокаевского домика, стыковавшегося с нашим.
Невольно я подумал о Леониде.
Если бы понадобилось тайно подложить что-либо в наш сундук, не оставляя никаких следов и не вызывая ничьих подозрений, то лучше других это проделал бы Леонид, знавший, где висят наши ключи и как расположены предметы внутри нашей хибарки. Притом что Леонид, если мне не изменяет память, когда-то очень активно увлекался подводным плаванием и имел полный комплект аквалангиста.
Он, собственно, мог подсказать и место тайника, находившегося у всех на глазах и, вместе с тем, не используемого по хозяйству.
30. В ПАУТИНЕ ВЕРСИЙ
Разбудил меня солнечный луч, нашедший просвет среди листвы старой вишни, растущей перед единственным окном комнатки. Клары рядом не было, но я слышал ее негромкое пение, доносившееся через полуоткрытую дверь из сада.
Было уже восемь утра, и с обыском пока никто не нагрянул.
Все страхи оказались напрасными. Но капкан-то мне не приснился!
Я поднялся и вышел на веранду.
Занимался великолепный летний день. Зелень, еще удерживавшая утреннюю росу, казалась изумрудной. В ветвях чирикали бойкие птахи. Отовсюду слышались голоса. Дачники – большей частью пенсионеры – активно стекались на свои участки.
При моем появлении Клара закружилась в танце. Настроена она была игриво.
– Как спалось, милый? Как поживает твоя печень?
– Замечательно! – Я приложил палец к губам, предвосхищая ее очередную реплику. – Однако должен тебе сообщить, дорогая, что вчерашнее легкое недомогание привело меня к одному не слишком-то приятному открытию. Вечером у нас побывали дачные воришки. Нет-нет, не волнуйся, еще до нашего приезда. Но заметил я это уже после того, как ты легла. Пойдем, покажу кое-какие следы их пребывания.
Я увел ее в глубь сада, к старой орешине, и там подробно рассказал о находке капкана, а также о своих полуночных фантазиях.
Новость, как я и предполагал, стерла улыбку с лица Клары.
– Но почему ты мне сразу не сказал?! – упрекнула она.
– Если честно, то я просто перепугался и не знал, как себя вести, – признался я. – А еще где-то в подсознании промелькнула мыслишка, что в комнате установлен «жучок», и они будут смаковать все то, о чем мы говорим, и что происходит между нами.
