Текст книги "Капище (СИ)"
Автор книги: Ланиус Андрей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
Зверю не составляло труда пробраться внутрь, а уж там подняться, хотя бы по пожарной лестнице, на седьмой этаж, притом, что в предрассветный час дежурные по этажам, как правило, сладко почивают в подсобных помещениях.
Что касается пожара, то, очевидно, тут имеет место простое совпадение.
Случай четвертый.
Здесь ситуация и вовсе абсолютно прозрачна.
Именно в воскресенье директору дворцово-паркового комплекса «Диана» г-ну Т.Перехватину впервые после госпитализации врачи разрешили выйти на прогулку.
После ужина и просмотра телевизора он направился в больничный сад, по дорожкам которого в этот момент совершали свой вечерний моцион десятки других пациентов.
Многие из них видели его рядом с собой.
Трудно предположить, по каким причинам г-н Перехватин свернул с удобных дорожек, в какой-то степени освещенных фонарями, к берегу реки, окутанному мраком.
А там, в этом мраке, скрывался Зверь, привлеченный человеческими запахами...
В подтверждение своей «аномальной» версии автор приводил еще ряд деталей, весьма, надо сказать, убедительных, поскольку они базировались на «нейтральных» арифметических результатах:
"Дом, где жил реставратор Спиридонов, стоит как раз напротив больничного сада, только на другом берегу Ракидона. Соединяющая два этих места преступления условная линия лишь ненамного превышает ширину реки...
Овраг, что тянется с тыльной стороны дворца, подступает совсем близко к боковому входу в парк со стороны улицы Водопойной, а оттуда до гостиницы «Ракидон» – рукой подать...
Расстояние между точками, где были найдены тела Перехватина и Спиридонова, в точности соответствуют расстоянию между точками, где совершились надругательства над телами дежурной по музею и постояльцем гостиницы Фокиным...
Как видим, все «зоны охоты» Зверя жестко привязаны к реке и подчинены некой закономерности...
Очень хотелось бы надеяться на то, что несчастный г-н Перехватин стал последней жертвой этой жуткой охоты, подчиненной неким мистическим правилам.
Но каждый житель нашего замечательного города должен уяснить для себя, что покой и мир в древнем Белособорске окончательно установятся лишь после того, как специалисты получат возможность исследовать глубинные уголки таинственных Старощанских болот"...
– А что, если народный академик прав? – спросила меня Клара.
– Извини, милая, но по большому счету все это называется коротким и емким словом – бред, сиречь чепуха! – возразил я. – Ибо хищный Зверь, пустивший кровь, притом неоднократно, вряд ли уполз бы в свои болота, не вкусив добычи... Но ведь трупы, судя по всему, так и остались нетронутыми. Нет, зверь, несомненно, был двуногим, и ты это знаешь, как и я...
Я сложил газету и только сейчас обратил внимание на небольшую информацию на первой полосе, информацию, которая была подана в броской фигурной рамке и набрана жирным шрифтом.
"ЗВОНОК В РЕДАКЦИЮ С БЕРЕГОВ АДРИАТИКИ
Вчера днем нам в редакцию позвонил наш земляк, известный своими благотворительными акциями предприниматель Виктор Николаевич Карманов, находящийся в данный момент на отдыхе в районе Адриатического побережья.
Как не велико расстояние, разделяющее нас, но для современных средств связи оно не является препятствием.
Г-н Карманов, истинный патриот города в лучшем толковании этого понятия, высказал нам свою обеспокоенность теми событиями, которые происходят в последний период в нашем древнем, но вечном юном Белособорске.
Он также выразил уверенность, что правоохранительные органы найдут и привлекут к ответственности всех виновников этих бесчеловечных злодеяний.
Кроме того, Виктор Николаевич сообщил, что уже принял решение профинансировать установку последней модели сигнализации в парковом музее-дворце.
Г-н Карманов намерен также назначить крупное вознаграждение за любые сведения о пропавшей скульптуре Дианы-Артемиды.
Окончательное решение по данному вопросу он примет сразу же после своего возвращения в Белособорск, которое состоится, очевидно, не позднее среды-четверга".
– Катализатор, – сказала Клара.
– Что такое? – я повернулся к ней.
– Катализатор – это вещество, ускоряющее течение химических реакций, – пояснила она. – А в переносном смысле, это человек, чье появление ускоряет ход событий. Мне почему-то кажется, что с приездом господина Карманова многие загадки начнут выпадать в осадок – в виде неких разгадок.
– Хорошо бы! – вздохнул я. – Вот только приедет он еще не скоро, а мы уже имеем две смерти за день! Да и загадки только множатся! Откровенно говоря, меня сейчас больше всего волнует загадка, заданная мне моей племянницей Настей. Надо бы разобраться с этой загадкой сегодня, как думаешь?!
– Тогда пойдем домой! – Клара поднялась со скамейки. – Притом, что я не могу дождаться, когда Алеша завершит рассказ о своем открытии.
– Парадоксально, не правда ли, что свободной минуты для этого у всех нас вчера так и не нашлось?
24. В ОЖИДАНИИ НОВОСТЕЙ
Алексея мы застали в прихожей, он как раз собирался выходить из дома.
Оказалось, что ему выпала участь быть старшим в группе сотрудников, которые отправлялись к родным погибшего директора, чтобы выразить тем сочувствие от имени коллектива, а также предложить посильную помощь в похоронах.
Сейчас Алексей давал последние указания дочери, находившейся в комнате:
– Анастасия, веди себя на собеседовании достойно! Отвечай на вопросы так, как я тебя учил!
– Не волнуйся, папочка, отвечу! – прозвучал ее звонкий голосок. – Чертям станет тошно!
– А вот это уже лишнее... Ну, ладно, всем – успехов, а я пошел, – вздохнул он напоследок, отягощенный предстоящей печальной миссией.
Я сунул ему в руку газету:
– Посмотри по дороге, там есть кое-что интересное для тебя, особенно на второй странице.
Он кивнул и вышел на площадку.
Какое-то время было слышно, как старые деревянные ступени скрипят под его тяжелой поступью.
Выпорхнувшая из комнаты Настя с таким упоительным восторгом воскликнула: «Дядечка Славочка, какой же вы молодец, как здорово все было вчера!», что мне до жжения в селезенке стало неловко за свои намерения вывести это юное существо на чистую воду. Но томиться неведением я тоже не мог. Было необходимо получить ясный ответ на вопрос, в каком же направлении двигаться дальше.
– Ну, мне пора! – воскликнула Настя после того, как мы обменялись любезностями.
– Маленькая просьба, племянница. – Я придержал ее за руку. – Ты ведь пойдешь мимо торгового центра? Возьми с собой Клару, прямо сейчас. Покажешь ей, где отдел парфюмерии. Я и сам показал бы, да надо идти на одну обязательную встречу. А ты, Клара, не забудь купить мне крем для бритья. Только не перепутай – для бритья, а не после, почувствовала разницу?
– Не волнуйся, не перепутаю, – лучезарно улыбнулась мне Клара.
Даже легкой тени недовольства не промелькнуло на лице моей племянницы, напротив, она выглядела как бы даже обрадованной самой возможностью оказать гостье услугу, и это показалось мне доброй приметой.
Из комнаты выглянула мама, для которой в тесной прихожей сейчас все равно не нашлось бы места.
– Да что же ты, сын, отпускаешь Клару без завтрака?! – с напускной строгостью выговорила она мне. – Никуда не убежит от вас торговый центр, позднее сходите вместе. А пока садитесь за стол, я вам кофе заварю!
– Не волнуйтесь, Людмила Николаевна, мы со Славой плотно позавтракали на даче, – ответила за нас двоих Клара.
И вот через какую-то минуту мы с мамой остались одни, поскольку Лиля, как выяснилось, вышла из дома еще раньше Алексея.
Мама все же усадила меня за стол, и пока я пил кофе, сообщила последние новости от Таисии Алексеевны: лопнувшие при тушении пожара окна гостиницы заколачивают изнутри досками и листами фанеры, огромные черные пятна на фасаде завешивают рекламными плакатами, которые опускают на веревках с крыши.
Моя мама, при всем ее добросердечном отношении к Женьке Багрянскому, никогда не станет поклонницей его газеты, сохраняя читательскую верность «Белой горе» – правопреемницы «Красного Белособорска».
Но мама в курсе всех городских событий через своих подруг, сведения от которых, между прочим, весьма здраво фильтрует.
Тетя Тома для нее – просто хаотичный источник шума, а вот Таисия Алексеевна – умница и авторитет.
Посреди своего рассказа мама вдруг запнулась и пронзительно глянула на меня:
– Ах, сынок! На душе так тревожно! Неужели все это правда, что говорят сейчас о музее?! У них-то и коллектив совсем небольшой, а уже третьего сотрудника убивают! Алеша молчит, но я же вижу, что он места себе не находит! Неужели в городе действительно опять объявился оборотень?!
Ответить я не успел.
Раздался телефонный звонок, и матушка поспешила к аппарату. Звонила, надо полагать, какая-то из ее подруг. Значит, разговор надолго.
Воспользовавшись ситуацией, я проскользнул в другую комнату и снял с полки тот самый детектив.
Листок собеседований покоился на прежнем месте.
«А может, я поддался ложным страхам?» – шевельнулась спасительная мысль. Может, Настя машинально сунула этот чертов лист в книгу, да и забыла об этом, решив, что потеряла его? Может, ей выписали дубликат?
Хорошо бы, коли так! Однако отчего она так переполошилась, столкнувшись с нами на Водопойной улице?
Ладно, не буду гадать. Через полчаса мы встречаемся с Кларой в скверике у пединститута, и все прояснится.
Чмокнув матушку в щеку, я предупредил, что ухожу по делам, и вышел на улицу.
К условленному месту я успевал минута в минуту, втайне надеясь, что еще издали увижу золотистые волосы Клары, и уже по ее мимике пойму, что поддался ложным тревогам. Мечты, мечты... Когда же, наконец, я научусь обходиться без их убаюкивающего дурмана?!
Клары в скверике не было. Собственно, для того чтобы выяснить, пошла Настя на собеседование или нет, требовалось всего несколько минут. Полчаса – это уже многократная гарантия.
Значит, любимая племянница соврала. Значит, она отправилась в какое-то другое место, а Клара скрытно последовала за ней. Такой вариант у нас тоже был предусмотрен, как и второе контрольное время для встречи.
Терзаясь еще большими сомнениями, чем по дороге сюда, я вошел в здание института, выяснил, где расположен вечерний факультет, и двинулся в его направлении. На стенде объявлений, среди прочей информации, был вывешен полный список абитуриентов. Не составляло труда убедиться, что фамилия «Голубева» в нем отсутствует.
Вот засранка!
Из холла второго этажа, где я сейчас находился, скверик просматривался как на ладони. Знакомой фигуры любимой женщины на его дорожках не наблюдалось. Я вышел наружу, покружил немного по прилегающим улочкам, снова вернулся в скверик. Клары по-прежнему не было. Однако до второго контрольного срока еще оставалось 45 минут.
Ладно, делать нечего, подожду.
Большой глупостью было отправляться в эту поездку с одним мобильником на двоих.
Свой телефон Клара оставила дома, в Питере, мотивируя тем, что иначе, мол, ее будут доставать с работы. Да и зачем ей персональный телефон в незнакомом городе, где она никого не знает? Притом, что все время она будет находиться рядом со мной...
Я согласился тогда с ее логикой, о чем сейчас оставалось только сожалеть.
Неподалеку отсюда находилась редакция «Зеленого берега», но идти туда в данную минуту было бессмысленно, вряд ли там найдешь хоть одну живую душу после суматошной ночи, связанной с подготовкой экстренного выпуска.
Нет, визит в редакцию следует нанести, конечно же, во второй половине дня.
Тогда и посмотрим, сработала ли моя наживка.
А пока...
Снова нервно закурив, я поднялся к высившемуся на Белой горе собору, за которым имелась смотровая площадке, откуда открывался широкий вид на Ракидон и панораму правого берега.
Вот он, Белособорск, моя малая родина!
За чередой панельных и кирпичных многоэтажек поднимались серые корпуса химкомбината, а также четыре высоченные трубы ГРЭС, снабжавшей электроэнергией и теплом весь город.
Сейчас трудно представить, что каких-то три десятилетия назад там простирались одни луга да перелески.
Поздней осенью того года, когда распалась наша «хмельная компания», все центральные газеты опубликовали партийно-правительственное постановление о строительстве в окрестностях Белособорска крупнейшего химического производства. Центральное телевидение показывало на всю страну сюжеты о «древнем, но устремленном в будущее городе».
На протяжении нескольких месяцев Белособорск пребывал в состоянии перманентной эйфории. Ликовали и мы, пацаны.
Матушка тоже поддалась общему настроению.
– Повезло вам, дети! – говорила она нам с Алешкой. – Скоро будете жить в большом городе – с театрами, дворцами культуры, троллейбусом!
– Чему радуетесь, телята? – скептически морщился отец. – Еще хлебнем мы горя с этой химией.
– Ну, заладил наш папуля! – не соглашалась с ним матушка. – Пишут же газеты, что производство будет совершенно чистым. Министр обещает лично выпить на глазах у всех стакан воды, прошедшей очистные сооружения.
– Газеты... Они напишут...
Мне показалось, что отец имел в виду вовсе не экологию. И он как в воду глядел.
Строительство началось с того, что в Белособорск хлынул мощный и разношерстный людской поток. И даже разноязыкий. С подобной ордой наш городок сталкивался разве что во времена половцев и Батыя. Разумеется, значительную часть строительного десанта составляли нормальные работяги – механизаторы, монтажники, высотники...
Но следом на шелест длинного рубля потянулся и народ другого сорта: бродяги и бомжи, непутевая пьянь, проходимцы всех мастей, женщины известного поведения, темные людишки без царя в голове, а также немалый отряд условно освобожденных зэков, в отношении которых известное выражение «отправить на химию» получило буквальный смысл. Мягкий климат Белособорска и его живописная природа пришлись по душе всей этой братии, обрушившей на тихий городок водопад чуждых ему нравов и обычаев.
Для новоселов подготовили место в Заречье, снеся бульдозерами плантации хмеля. В считанные недели здесь вырос необъятный и бессистемный городок, состоявший из вагончиков, времянок, наспех сколоченных бараков и даже палаток.
Прелесть приобщения к благам цивилизации первыми ощутили на себе жители совхоза. Раньше тут и понятия не имели про замки и запоры. Теперь же все, что плохо лежало, – вплоть до глиняных горшков, в которых варили борщи, – исчезало с космической скоростью. Все чаще отмечались случаи грабежей и разбоев. А главное – Заречье осталось без привычной работы. Без строительной специальности на новую стройку брали только чернорабочими, а штамп в паспорте о местной прописке лишал возможности получать надбавки и коэффициенты. Нечем стало кормить домашнюю скотину – все окрестные луга были разбиты гусеницами бульдозеров и рубчатыми шинами многотонных самосвалов. Заречье пало без единого выстрела, подобно тому, как сдается небольшой форт при нашествии несметных полчищ. И вот, недолго помаявшись, былые поставщики высококачественного хмеля превратились в поставщиков самого низкопробного зелья – страшно сивушного, но дешевого самогона, потребляемого стройкой в астрономических количествах наряду с цементом, кирпичом и железобетоном. Каждый зареченский домишко выродился в разгульный кабак, где за дополнительную плату предлагали и стол, и кровать – нередко вместе с женщиной. В считанные месяцы пригородный анклав, над патриархальными нравами которого немало потешались в городе, сросся с криминальной средой, переняв ее законы.
Заречьем, естественно, процесс не ограничился. Метастазы насилия проникали повсюду. С наступлением темноты улицы города пустели, даже в центре. Вечерний выход в булочную мог обернуться неприятным приключением. На какой-то период опасным делом стали и дневные прогулки, особенно в уединенных местах.
На золотых белособорских пляжах появились неприлично татуированные личности.
Нередко они устраивали охоту на приглянувшуюся девушку. Немногочисленные городские пивные и чайные, где прежде подвыпившие граждане тихо-мирно беседовали о ценах и смысле жизни, превратились в опасные и шумные притоны, где за одно неосторожное слово, вроде «козел» или «петух», могли запросто пырнуть ножом. Если раньше воровство на Большом базаре было большой редкостью, и о каждом подобном случае город судачил месяцами, то теперь там облегчали карманы через одного. Не заставила себя ждать и волна сифилиса в венце прочих венерических заболеваний.
Конечно, милиция не сидела сложа руки, но силы были явно неравны. Притом криминальный контингент имел постоянную подпитку в отличие от штатного расписания местного управления внутренних дел. А вышестоящее начальство смотрело на неблагополучную ситуацию сквозь пальцы, и так продолжалось до тех пор, пока не началась серия зверских и, вместе с тем, загадочных убийств, которые молва тут же связала с оборотнем.
«Оборотень вернулся», – твердили на базаре старушки, торговавшие семечками и чесноком.
Одним из первых, кто пал жертвой этого таинственного зверя, стал наш общий друг Сашка Загвоздкин, так и не успевший реализовать свой природный талант...
Да, страшную цену заплатил Белособорск за свой численный рост, за этот гигантский комбинат, за новые мосты через Ракидон, кварталы многоэтажек и две троллейбусные линии.
И все же город не сдался, не изменил своего коренного характера, сумев неистовым напряжением сил перемолоть чуждый человеческий материал. Теперь это был уже другой город, не тот, что до эпохи комбината, но жители по-прежнему любили его и чтили его исконные традиции, в том числе и осевшие здесь новоселы, для которых он тоже стал землей обетованной, малой родиной.
Между прочим, пединститут – также дитя великой стройки.
Пединститут... Эге! До контрольного срока осталось-то всего пять минут!
Но напрасно я торопился на встречу.
Клары по-прежнему не было.
Честно говоря, мне стало не по себе.
До самой дальней околицы Белособорска отсюда можно было бы добраться за час. Пешком. Обычным туристским шагом. А прошло уже полтора часа.
Не хотелось думать о плохом, но черные мысли лезли в голову сами собой. И зачем я только отпустил Клару одну! Надо было подстраховать ее.
Ерунда какая-то...
Я промаялся еще полчаса, но Клара так и не появилась.
Что же делать? Ждать до победного конца?
А вдруг Клара, видя, что наверняка запаздывает к контрольному сроку, отправилась домой, решив, что я буду ждать ее там?
Можно было, конечно, позвонить матушке, но это значило вызвать у нее новый приступ острой тревоги.
Наконец, я принял соломоново решение: буду дрейфовать между пединститутом и домом. Авось и перехвачу Клару где-нибудь на этом отрезке. Должна же она появиться рано или поздно!
С Кларой я столкнулся буквально лицом к лицу неподалеку от того же скверика лишь около двух часов дня. Живая и невредимая, она нежданно возникла передо мной в тот момент, когда я достиг крайней степени отчаяния.
– Господи, куда же ты пропала?! – в первый миг я испытывал лишь огромное облегчение от мысли, что она рядом, и я могу держать ее руку в своей.
Но уже следом стало ясно, что она принесла плохие новости.
– Видишь ту уединенную скамейку? – Клара слегка подтолкнула меня, как бы приводя в чувство. – Пойдем перекурим, и я в общих чертах расскажу о том, как была шпионкой.
Затянувшись раз-другой, она начала свой рассказ:
– Возле торгового центра мы расстались. Я вошла внутрь, Настя двинулась, как она сама подчеркнула, к институту. Я выждала немного и пошла следом. Настя погуляла минут десять по улицам, затем вернулась к торговому центру. Здесь она осмотрелась, но меня не заметила. После чего лихо запрыгнула в отходивший троллейбус. Уже было ясно, что в институт она не пойдет. Что мне оставалось? На автостоянке я приметила смышленого водителя, которому объяснила доходчиво: хочу, мол, проследить за любовницей своего мужа, хорошо заплачу, если мне не будут задавать лишних вопросов. Водитель, отрекомендовавшийся Пашей, сразу же согласился, и мы поехали за троллейбусом. Настя сошла возле гостиницы «Ракидон», прошла вглубь квартала и зашла в один из подъездов второй по счету девятиэтажки. Появилась она примерно через полчаса вместе с двумя довольно броскими на вид девицами. Одна из девиц несла большую черную сумку, похоже, не слишком тяжелую. Дождавшись троллейбуса, они доехали опять же до торгового центра, а оттуда пешком дошли до автостанции и встали в очередь к кассе. Я попросила Пашу незаметно узнать, куда они берут билеты. Он вскоре вернулся и сказал, что они купили три билета до Фурова на автобус, который отправляется через четверть часа.
– Значит, Фуров? – пробормотал я. Вспомнилось вдруг, что Леня Бокай открыл там недавно магазин. В чужом-то городе. – Продолжай, милая...
– Мы дождались отправления и поехали следом за автобусом. Они, все трое, сошли в центре Фурова и свернули в какую-то людную улочку, перед которой висел «кирпич». На несколько секунд Паша замешкался, но этого оказалось достаточно, чтобы потерять их из виду. Я совершенно не представляла, что мне делать дальше. И тут Паша, который уже целиком взял мою сторону, предположил, что девицы, сделав свое дело, назад будут возвращаться тоже автобусом. Мы поехали на местную автостанцию и посмотрели расписание. Оказалось, что это неплохая идея. Потому что днем автобусов на Белособорск совсем мало. В одиннадцать двадцать и в тринадцать ноль пять, а после – только вечером. Я решила, что мне имеет смысл подождать. Мало ли какие события могут произойти? Хотела отпустить Пашу, но он сказал, что ему нравится это приключение. Короче, Настя появилась в половине первого одна и без сумки. Купила билет и села в автобус на тринадцать ноль пять. Мы не стали ждать его отправления и тут же помчались на полной скорости в Белособорск. Думаю, я опередила Настю примерно на полчаса. Это все, Слава. Коротко, как ты любишь.
Ну, вот и подтвердились мои худшие опасения! Две броские девушки, спутницы Насти, – несомненно, ее подельницы, а в черной сумке находится, допустим, тот самый предмет, за которым ведется большая охота – смертельно опасная для ее участников...
– Во что она вляпалась, наша девуля?! – это у меня вырвался крик души.
– Успокойся. – Клара ободряюще сжала мою ладонь. – Эмоциями делу не поможешь.
– Должен же я выпустить пар!
– Значит, задействуем вариант убежища, да, Слава?
– Придется! Но сначала я заставлю ее сказать всю правду! Надо взять ее с поличным, перехватить на выходе из автобуса! Но это сугубо семейное дело. Ты со мной или предпочтешь остаться в стороне?
– С тобой, милый, с тобой, и теперь уже до конца!
– Спасибо за поддержку, дорогая, сейчас для меня она очень важна... Однако, пойдем!
Через пять минут мы были на автостанции, весьма оживленной в любое время суток. Через Белособорск проходили многие междугородные маршруты, для которых здесь предусматривалась промежуточная стоянка. Вот и сейчас у главной платформы уверенно урчал бордовый «Икарус», следовавший далеко на юг.
Автобусам местных линий отводились крайние платформы. С тыла к автовокзалу примыкал небольшой скверик со скамеечками, полускрытыми кустами сирени и черемухи. На одной из них мы с Кларой и обосновались.
Ждать пришлось недолго. Я еще не успел докурить очередную сигарету, как на кольце показался молочно-белый «пазик» из Фурова. Сделав широкий разворот, он остановился у самой крайней платформы.
Я напряженно вглядывался в выходивших пассажиров.
Ага, вот и она, наша красавица!
25. БЕСЕДА ПО ДУШАМ
– Настя! – сурово бросил я ей в спину.
Она замерла на месте, затем медленно обернулась.
– Ой, дядечка Слава! – Но ее улыбка была фальшивой насквозь, в глазах читался страх. – Вы гуляете, да? А где ваша Клара?
– Нет, не гуляю! – рявкнул я. – Встречаю ваше величество! А моя Клара караулит скамейку, чтобы нам было где побеседовать без помех. Ну, как добралась, дорогая племянница? Как в Фурове с погодой?
Она густо покраснела и потупилась.
– Пойдем!
Она повиновалась, как зомби.
Я усадил ее в центре скамейки, мы с Кларой устроились по краям.
– Послушай, девочка, – начал я прокурорским тоном, таким скрипучим, что самому сделалось неловко. А, с другой стороны, не цацкаться же мне было с этой плутовкой! – Так вот, мне все известно. Не скажу, что испытываю бурную радость по поводу этой своей осведомленности. Но, может, оно и к лучшему. Ради твоей бабушки и твоих родителей я вытащу тебя из болота, в которое ты угодила, надо полагать, по своей неопытности. Но сначала ты должна рассказать мне все.
Она вскинула на меня дерзкие глаза:
– А чего рассказывать, раз вы все знаете?
– Хочу уяснить меру твоей искренности! Говори, говори, девочка, у нас очень мало времени.
– Это вас не касается, – тихо, но твердо бросила она.
Первая оторопь у нее прошла, и во всем ее облике я не замечал ни малейших следов раскаяния.
– Как это не касается?! Твой отец – мой брат – находится под следствием, ему, быть может, грозит смертельная опасность, а для тебя это все – игрушки?!
Она даже отшатнулась:
– Какое следствие? Какой приговор? – переспросила прыгающими губами.
– Настя, не прикидывайся невинной овечкой!
– Дядечка Слава, но я и вправду вас не понимаю! – взмолилась она.
– Ах, она не понимает! Милый ангелочек! – Гнев овладел мной, и впервые в жизни я повысил на племянницу голос: – Почему ты не пошла в институт?! Кто живет в доме на Водопойной улице?! Кто те девицы, с которыми ты ездила в Фуров?! Что ты делала там?! Где сумка, которая была с вами?! Что находилось внутри?!
С каждым моим вопросом она все ниже опускала голову, сжимая ладонями виски.
– Я не понимаю! – в отчаянии воскликнула она.
– Мне повторить?!
– Я не понимаю, почему вы спрашиваете так!
– Хорошо, спрошу иначе. С кем ты связалась, девочка?! Чьи поручения выполняешь?!
– Чего-о? – Она изумленно уставилась на меня и вдруг принялась хохотать, выдавливая из себя через силу: – Дядечка Слава... дядечка Слава... – И, наконец, громко разрыдалась.
– Клара, утри ей сопли! – бросил я.
– Слава, я прошу тебя, успокойся сам, – она протянула Насте платочек и бережно погладила ее по плечу. – Не нужно криков, давайте поговорим спокойно.
Я помолчал немного, наблюдая, как междугородный автобус выруливает от платформы.
Настя глубоко выдохнула и выпрямилась на скамейке.
– Хорошо, я расскажу...
– Вот и умничка.
– Значит, так... Одна моя хорошая подруга, ее зовут Альбина, недавно подзалетела. Ну, вы понимаете...
– Да уж как-нибудь, – у меня вдруг появилось ощущение, что, возможно, я возводил здание своих подозрений на зыбком песке.
– Так вот. А отец у нее очень строгий. Просто бешеный. Покалечить может, если чуть что не по его. А мамаша – сама доктор и знает всех врачей в городе. То есть, делать аборт в Белособорске Альбине никак было нельзя. Мы с Людмилой ей помогали. Договорились в Фурове. Врач назначил как раз на тот день, когда у меня было первое собеседование. Но ведь надо было выручать подругу! Кроме нас с Люськой, ей больше не на кого было и надеяться. Короче, в институт я в тот раз не попала, а после уже не имело смысла.
– Ладно, пусть так. Но зачем ты ездила в Фуров сегодня?
– Понимаете... Сделали неудачно и возникли осложнения. Вот и пришлось ехать повторно. Но сегодня я должна была вернуться пораньше. А с Альбиной осталась Людка. Доберутся как-нибудь потихоньку.
– Что ты делала возле гостиницы вчера утром? – продолжал я свой допрос.
– Договаривались с девчонками насчет поездки. В том доме Альбина живет. Я никак не ожидала встретить вас с папой, вот и перепугалась.
– Что было в черной сумке?
– Ну, дядечка Слава, какой же вы непонятливый... Простыня, тапочки, лимонад...
Я бесцеремонно заглянул ей в глаза «рентгеновским» оком. Всевышний одарил нас, смертных, безошибочным инструментом – внутренним индикатором на малейшую фальшь собеседника, надо лишь без боязни доверять своей интуиции.
И сейчас интуиция подсказывала мне, что племянница не лжет.
И еще я почувствовал, что Клара солидарна со мной, что она тоже поверила Насте.
Теперь уже и мне самому недавние подозрения казались нелепостью. Конечно, все произошедшее с Настей тоже выглядело какой-то фантасмагорией, но она, эта фантасмагория, по счастью, никак не пересекалась с тем триллером, в водоворот которого был втянут Алексей.
Настя не отводила и не прятала глаз, и это тоже свидетельствовало в пользу ее искренности.
Между тем, она сама перешла в наступление:
– Я рассказала вам все, хотя это не только моя тайна, и вижу, что вы успокоились. А теперь, тоже честно, расскажите мне про папу, про то, что происходит с ним, и почему он уже давно не в своей тарелке?!
– А ты сама разве на Луне живешь, дитя? – сдвинул я брови. – Неужели не слышала, хотя бы от своих подруг, про убийства сотрудников музея, в котором, между прочим, работает и твой отец? Да после таких событий любой человек на его месте, если только у него есть душа и сердце, наверняка, ощущал бы себя не в своей тарелке!
– Если честно, то в последнее время у меня в голове одна только Альбина сидит, – призналась Настя. – Мы же с девчонками сначала хотели помирить ее с ее парнем, чтобы он признал будущего ребенка. Но не получилось, и тогда мы занялись поисками врача... Думаете, это легко, да еще в чужом городе?!
– Ладно, племянница, внимай своему дяде, только с полным вниманием... – Не сгущая красок, но и не обходя острых углов, я коротко обрисовал ей ситуацию по состоянию на текущий момент.
Настя слушала, затаив дыхание, а когда я закончил, то обрушила на нас с Кларой поток восклицаний, обращая загоревшийся взгляд то ко мне, то к ней:
– Дядечка Слава, Кларочка, помогите, пожалуйста, папе, он ведь такой непрактичный! Но он порядочный и честный человек, и я знаю это! Я его так люблю, как и бабулю, как и маму, как и вас всех! Послушайте, а возьмите и меня в свою спасательную команду?! Я тоже хочу спасать папу! И даже имею на это право! Дочь я ему или не дочь?!
– Может, и возьмем, – туманно пообещал я. – Но прежде давай проясним ситуацию с институтом до конца.
– Ой, да по фигу мне этот институт!
– Но ведь дома верят и ждут, что ты станешь студенткой! И ты сама, между прочим, всем своим поведением в кругу семьи поддерживала в них эту уверенность. Ты только представь, как велика будет степень их огорчения, как расстроиться твоя бабуля!
