Текст книги "Гомеостаз (СИ)"

Начал ли Дамблдор разбор полетов, было не ясно, но её, слава Мерлину, для дачи показаний никуда не вызвали. Сидя у постели Регулуса и следя, чтобы его кожа восстанавливалась без патологий, периодически меняя смоченную в зельях марлю, она лишний раз порадовалась, что больше здесь не работает. И уж тем более не на ставке декана. Это же как у Слизнорта сейчас болела голова. И ладно бы произошла классическая история про драку слизеринца и гриффиндорца, а тут… Нонсенс! Если она что и поняла из опыта работы на факультете, то это то, что змееныши обычно разбирались между собой без лишней шумихи. Тем более старшекурсники. Тем более представители уважаемых благородных семейств, а не всякие полукровки и магглорожденные.

Конечно, как драка Регулуса и Барти сама по себе, так и весьма подозрительные обвинения Крауча в сторону сокурсника будили в ней разные мысли по теме, но, чтобы рассуждать об этом всерьез, не имелось достаточно оснований. Мало ли что они не поделили. И не было ли это порождено просто своеобразной скорбью Крауча, который и в её времени после гибели Воландеморта проявил свои кровожадные наклонности или, по крайней мере, пошел на поводу у Беллы. Да и Блэк, слишком рано потерявший и кумира, и мать, мог выкинуть что-то неожиданное.

Поговорить с Регулусом было затруднительно. Конечно, его сон, в отличие от беспамятства Барти, являлся практически естественным, просто гарантированным обезболивающими, так что она могла легко разбудить его. Но ему нужен был покой, а за излишнее любопытство в ущерб пациенту она рисковала потерять все очки уважения у Помфри и обнаружить себя за дверьми Больничного крыла незамедлительно. Да и медсестра в любом случае вскоре должна была отпустить её восвояси, закончив наблюдать Крауча. Так что Гермиона просто старалась заниматься делом и не пуститься в избыточное теоретизирование. Но её в очередной раз спасли от траты времени на пустые размышления.

– Мадам Фицрой, – поздоровался Сириус. – Не ожидал вас тут увидеть.

Как будто она его ждала! Но Вальбурга умерла, Орион Блэк, по всей видимости, не мог посетить школу по состоянию здоровья, раз уж даже обедал в постели. Вот и пришлось Сириусу проявить заботу о семье. Но это если рассуждать логически. Его участие в судьбе брата было поистине невероятным событием.

– Здравствуйте, мистер Блэк. Да, я оказалась в Хогвартсе совершенно случайно. Заходила по своим делам. И вот.

Сириус смотрел на неё с каким-то даже негативом, как будто обвиняя в произошедшем. Хотя можно было, наверное, сказать, что «мадам Фицрой» накликала беду. Ранее разглагольствовала о том, как он будет стоять над телом мертвого брата, и что же вышло? Пусть даже в данный момент Регулус рисковал скорее заработать несколько некрасивых шрамов, чем умереть.

– Выглядит скверно, но он поправится, – добавила она, так как Сириус продолжал молчать.

На фоне Люпин оправдывался перед раздраженной Помфри, что они зашли ненадолго, будто всё ещё был учеником и опасался гнева медсестры.

– Прекрасно, – неприязненно протянул Блэк в ответ и тут же выдал не менее саркастичным тоном, хотя вопросов она не задавала: – Отец подослал ко мне домовика с просьбой посетить школу. Не мог же я отказать умирающему.

К родителям он, очевидно, испытывать теплые чувства не начал даже сейчас, но по крайней мере никак негативно не отозвался о брате.

– Вы можете навестить пострадавшего завтра с утра, – раздался чуть более громкий, чем обычно, голос Помфри.

Сириус шагнул обратно за ширму, хотя и так стоял «на пороге».

– Да, нет смысла тут торчать, – высказал он скорее Люпину, чем медиковедьме.

Гермиона тоже дернулась, собираясь в свою очередь распрощаться с Поппи и отвлечь её от разборок с Люпином и Блэком. Но не успела встать со стула, как почувствовала, что в её ладонь вцепилась другая. Она обернулась. Регулус, морщась, разжал поврежденные пальцы – ожоги с них почти сошли, но кожа всё ещё была слишком нежной.

– Мистер… – начала она.

Но Регулус слегка помотал головой и пару раз быстро моргнул. Сириус где-то за ширмой уже, кажется, успел успокоить Поппи, вспомнив, сколько раз она латала его.

– Вы что-то хотите мне сказать? – прошептала Гермиона одними губами, наклонившись к Блэку.

С одной стороны, с чего бы это? Они же фактически не контактировали в прошлом учебном году. Он видел её пустым местом, а она хоть и капала на мозги Сириусу, чтобы тот сблизился с братом, сама с Регулусом и десятком слов не перекинулась за все эти месяцы. С другой, Блэк очевидно попал в проблемы. Правда, в её времени он прямо противостоял Воландеморту, хоть и не сражался с ним лично, но помощи не попросил. Ни у семьи, члены которой, впрочем, не поняли и не приняли бы мотивы его поступка. Ни у брата, с которым не разговаривал к тому моменту несколько лет. Ни у Дамблдора, перед которым ему пришлось бы признать, как чудовищно он ошибался в своем выборе. Ох уж эти высокомерные мальчишки! И последствия их гордыни.

– Я хотел бы извиниться перед вами, – пробормотал Блэк, глядя ей прямо в глаза.

Сириус, Римус и Поппи уже отошли от койки Регулуса, переместившись, видимо, ко входу в крыло, так что вряд ли могли его услышать, даже если бы молчали и прислушивались.

– За что?

– Я рассказывал про вас неправильные вещи. Человеку, которому мне не стоило это говорить.

Что-то ей подсказывало, что речь шла про них с Северусом и про Воландеморта. Этот момент тоже был неоднозначным. При известных ей исходных данных Регулус как минимум догадывался, что Северус обманывал то ли её, то ли Лорда, то ли их обоих, и доверять ему не мог. При этом должен был понимать, что вряд ли величайший тёмный маг на данный момент времени стал бы интересоваться чем-то или кем-то просто так. То есть «мадам Фицрой» должна была напрягать его не меньше Снейпа. Так зачем он извиняется? Поверил сплетням и перепугался, что из-за его слов её казнили? Вполне вероятно. Имена в газетных некрологах, может, и воспринимались, как что-то обезличенное, далекое, но тут он прямо повлиял на судьбу знакомого ему человека, который ещё и относился к нему если не дружелюбно, то хотя бы нейтрально.

Спрашивать напрямую, в публичном месте без всякой защиты приватности, что он имеет в виду, она, естественно, не стала. Но ответила максимально откровенно:

– Я знаю. Тот человек рассказал мне об этом. Но не переживайте, мистер Блэк, я не в обиде на вас. Вы были заложником ситуации.

Гермиона решила пойти ва-банк. Все говорило о том, что Регулус четко следовал своей судьбе и уже серьезно пересмотрел взгляды. И одно дело героически взбунтоваться против воли Тёмного лорда. И совсем другое быть убитым ровесником, когда сам Воландеморт вроде как уже проиграл, деспотичная мать мертва, а нелюбимый брат практически проявляет заботу.

– Есть границы, которые не стоит пересекать, – он свел брови к переносице. – Вы встречались с ним лично?

– Да, в тот самый день в июле.

– Когда он ум… – видимо, Блэк слишком сильно удивился её словам, забыв про аккуратность.

– Да, – Гермиона не дала ему озвучить вопрос.

И всё же не выдержала и наложила заглушающие, выхватив палочку из рукава. Это было неудобно, потому что Помфри могла в любой момент вернуться, заметить чары и начать задавать лишние вопросы. Но лучше уж что-то наплести Поппи, чем допустить гипотетическую возможность подслушивания Барти, пусть он и спал в другом конце помещения.

– Впрочем, это не совсем так. Полагаю, мы с вами оба прекрасно знаем, что он если и не жив, то как минимум не мертв окончательно.

– Не думаю, что я понимаю…

– Что вы украли у мистера Крауча?

Блэк прищурился, разглядывая её. Гермиона ответила на его взгляд. Если Сириус имел какое-то понятие о легилименции, то Регулус и подавно должен был что-то знать, а, возможно, даже уметь. Однако, об уровне его подготовки ей оставалось только догадываться, раньше она особенно к нему не приглядывалась – смысла не было. Но можно было попробовать прощупать почву.

Гермиона аккуратно прикоснулась к его сознанию и отразила свой разум, показав воспоминание. Всего одно, легкое для восприятия и короткое: лежащий на безликой столешнице медальон. Они с мальчиками столько времени провозились с ним, пытаясь уничтожить, что она запомнила его во всех подробностях. Просто продемонстрировать украшение и оценить реакцию Регулуса было гораздо проще, чем пытаться выпытывать у него что-то вербально. Финт удался. Зрачки Блэка расширились, и уже его видения замелькали в её сознании, как едва успевающие складываться узоры калейдоскопа. Было не ясно, хотел ли он ей все это показывать или попросту не смог проконтролировать мыслительный процесс, но по крайне мере взгляд Регулус не отвел, хотя мог.

В первой же сцене внимание Блэка оказалось сосредоточено на младшем Крауче. Видимо, все юные Пожиратели так или иначе общались между собой, а Регулусу и Барти, одногодкам, было банально проще пересечься. Конечно, вряд ли они являлись такими уж близкими друзьями. Гермиона не замечала, чтобы эти двое проводили много времени вместе в школе. Но пойди разбери этих слизеринцев, что у них считается дружбой! Да и, возможно, им просто не хотелось популяризировать свой приватный клуб поклонения Воландеморту, поддерживая публичные социальные связи.

По крайней мере в памяти Блэка Крауч предстал, как довольно открытый и эмоциональный молодой человек. Он с жаром делился с приятелем тем, что Господин посчитал его достойным, приблизил к себе. Своей экспрессией он напомнил ей Мальсибера из воспоминаний Северуса, когда тот не мог сдержать восторга, разглагольствуя о метке. Регулус напротив был довольно мрачным и сильно завидовал. Естественно, он не показывал этого Барти явно, но ей-то были доступны его истинные чувства. Очевидно, разговор между Блэком и Краучем произошел ещё до падения Лорда. Возможно летом, ведь, судя по обстановке, собеседники находились в чьем-то доме, а не в школе.

Сцена резко поменялась, как и тон Крауча. Он заговорщицки поведал Блэку, что Лорд доверил ему сокровище, и вытащил медальон из-за ворота рубашки в доказательство своих слов. Она на месте Тома не отдала бы такую важную вещь подростку. Но, наверное, он уже разглядел в нем фанатичную преданность, ведь в связи с гибелью однокурсников Северуса, молодую поросль пришлось раньше брать в оборот. Впрочем, он мог сделать подарок Барти за неимением лучшего варианта и просто из-за паранойи, обеспокоенный ситуацией со временем и предсказанием. Маловероятно, что кто-нибудь стал бы искать крестраж у Краучей, и Воландеморт это наверняка понимал. Или он находил ироничным то, что частица его души будет храниться в доме самого активного политического противника.

Понять, как отреагировал Регулус на секрет Барти, она не успела. На сей раз Блэк оказался в одиночестве, в другом окружении. Это точно была его комната на Гриммо, 12. Даже спустя столько времени она легко узнала детали. Он лежал на кровати и внимательно читал книгу в черной обложке. Название и текст Гермиона не видела, но предположила, что это было «Волхование всех презлейшее», наличие экземпляра которого у представителя рода Блэк совсем не удивляло. Впрочем, это мог быть и любой другой фолиант, посвященный Тёмным искусствам, главное, что он в нем вычитал. Регулус был возмущен. И испуган, пожалуй. Видимо, он понял, с чем имеет дело хотя бы в общих чертах.

Следующий кадр оказался длинною не более секунды и происходил уже в Хогвартсе. Блэк в нем подсматривал за Барти, который прятал какой-то сверток под матрас своей кровати. Сделать логичное предположение было не сложно. Когда Лорд пал, Крауч наверняка оказался совершенно разбит. И либо боялся оставить медальон дома, либо просто хотел держать подарок всегда под рукой, как символ связи с Господином. Проносить артефакт в замок было, конечно, тоже чревато, но, видимо, близость Дамблдора его не особенно беспокоила.

Ещё миг и вот Регулус уже копается в вещах Барти, заменяя медальон на, по виду, такой же. На что он надеялся? Крауч не мог не обнаружить подмены – вряд ли обманка даже попросту ощущалась, как оригинал, уж точно не «шептала». Хотя Блэк о таких тонкостях знать не мог. Да и каких гениальных планов она от него ждала? Его действия в пещере тоже были не слишком продуманными.

Видимо, Регулус почувствовал её снисхождение, так как они были обоюдно ментально связаны, и опустил взгляд, разрывая контакт.

– Он не заметил пропажи, – отрывисто бросил Блэк, оправдываясь. – Не сразу. Думаю, он понял, что медальон как-то влияет на него, поэтому не носил его на теле, меньше трогал. Но и при себе постоянно держать не мог. Мистер Люпин несколько раз обыскивал сумки старшекурсников после того, как из-за новых хлопушек одна пуффендуйка упала с лестницы, поэтому Барти пришлось хранить эту вещь в комнате.

Даже если он действительно аккуратно относился к крестражу, а не вошел с ним в полную гармонию, как Амбридж, сегодня очевидно что-то изменилось. Это обеспокоило Крауча и побудило его проверить сокровище на сохранность. Например, он увидел её в коридоре на пути к Выручай-комнате. Лорд вполне мог и его спрашивать о ней и Северусе, так что «мадам Фицрой» тоже должна была его напрягать. Или в ней говорило самомнение, а это было одно из тех совпадений, которое даже Дамблдор мог допустить.

– Просто он никому, кроме меня, не рассказывал о медальоне в принципе. Несложно было догадаться, с кого спрашивать, – угрюмо продолжил Регулус.

– Но нужно же было что-то делать, – демократично подхватила она.

– Я хотел уничтожить это, – теперь в тоне чувствовался пыл. – Тогда, что бы Барти не сделал, это было бы уже не важно.

– Однако, вы не смогли даже поцарапать эту вещь.

Регулус вновь поднял на неё взгляд. Гермиона улыбнулась, и беспощадное Адское пламя поднялось пылающей стеной в её мыслях, отразившись в разуме Блэка. В ответ он не то чтобы просиял, но явно вдохновился.

– Если вы планируете сжечь половину Запретного леса и себя заодно, то лучше не стоит. Скажите мне, где вы его спрятали, и я постараюсь решить все проблемы.

И вот опять она просила человека, без пяти минут Пожирателя, довериться ей, не то чтобы обещая сделать его жизнь лучше, но определенно собираясь что-то «исправить». А Регулус, хоть и так выдал ей почти все, что знал, явно сомневался в её благонадежности.

– Почему вы изменили свое мнение о Господине? – Гермиона переключилась на другую тему, вместо того, чтобы давить на его сознательность напрямую.

– Это противоестественно, – резко негативно отозвался Блэк, и его интонации неожиданно сильно напомнили ей то, как говорил Сириус. – Существовать вот так… Это жалко.

Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, как она оказалась здесь? Но по крайней мере для ритуала перемещения ей никого, кроме, условно, себя, убивать не требовалось.

– Да, все начинает выглядеть куда менее пафосно, когда осознаешь, что человеком двигают не возвышенные стремления, а банальный страх смерти, – Гермиона вздохнула. – Мои мотивы тоже далеки от благородных. Я хочу отомстить. Можно сказать, отыграться за свою разрушенную жизнь. Но я не желаю утопить мир в крови ради своих целей, мистер Блэк. Жертв и так было достаточно. Нужно не только уничтожить медальон, но и оградить вас от мистера Крауча хотя бы до того момента, пока вы не закончите Хогвартс, – высказалась она уже откровенно. – Тут ему будет слишком легко до вас добраться. И он убьет вас, если вы не отдадите ему похищенное.

– Смерть меня не пугает, – пафосно выпалил Регулус, будто противопоставляя себя Воландеморту. Однако, добавил куда застенчивее: – Но если у Барти будет шанс остановиться и подумать… Понять, что это того не стоит…

Очередная вспышка, одна ментальная подсказка, для которой он уж точно смог достаточно сосредоточиться. Гермиона встала и только успела взмахнуть палочкой, сняв барьер, как за ширму сунулась Помфри.

– Мадам Фицрой, вы можете… – заикнулась она, но обратила внимание на Регулуса. – Мистер Блэк, вы быстро пришли в себя. Как себя чувствуете?

Она спешно распрощалась и с Поппи, и с Регулусом, раз уж они и так отвлеклись на разговор друг с другом, и поспешила в библиотеку. Вот эта идея Блэка была вполне себе хороша. Он, будучи прилежным учеником, постоянно посещал владения мадам Пинс, так что мог проверять спрятанный там крестраж хоть по нескольку раз на дню, уносить его, чтобы пытаться уничтожить, и возвращать обратно. Правда, сама по себе мера безопасности была избыточная. Барти не собирался за ним следить, а «спросил» напрямую, но…

Гермиона не стала пытаться пробраться к нужным полкам тайком. Учитывая, что она больше не работала в Хогвартсе, библиотекарь могла подумать черти что, если бы подловила её. Наоборот, она прямо подошла к мадам Пинс и попросила полистать один справочник по зельеварению, раз уж и так зашла в школу (с позволения директора). Отказывать ей не было резона, а зачарованная под книгу шкатулка как раз находилась в разделе, посвященном зельям. И вынуть её из шкафа можно было только если точно знаешь, что ищешь. Очередные удачные чары Регулуса.

Едва открыв для вида «Антологию Дрейка», Гермиона поспешила на выход. И направилась напрямик в директорскую башню, испытывая смесь радости и отвращения из-за того, что приходилось нести медальон прямо в кармане.

– Судя по словам мистера Снейпа, мистер Блэк что-то украл у моего сына, – послышался недовольный голос из-за двери в кабинет. Ей оставался ещё один виток спиральной лестницы, чтобы подняться. – Вероятно, это и стало причиной его чрезмерной ответной реакции.

– Зачем бы Регулусу что-то у него воровать? – фыркнул Сириус. – Да и разве они не приятели?

Удача преследовала её. Было бы правильнее, конечно, сначала переговорить с Дамблдором, но застать Крауча старшего в школе тоже было неплохо.

– И всё же мистер Блэк действительно совершил кражу, – выпалила Гермиона, не успев войти в комнату.

Все присутствующие уставились на неё. Северуса, Адама и Горация среди них не было, хотя по крайней мере Снейп тут уже очевидно побывал.

– С кем имею честь говорить? – Барти старший смерил её неприязненным взглядом.

– Мадам Фицрой, бывший ассистент профессора Слизнорта. Я вызвал её в Хогвартс по несвязанным с происшествием делом, но ей пришлось вмешаться в конфликт бывших воспитанников, – формально представил её Дамблдор.

Он-то внезапному визиту не удивился – вряд ли горгулья пропустила её в башню без его ведома.

– Простите, что так грубо вмешалась в разговор, – она тоже попыталась исправить первое впечатление, – но у меня действительно срочные новости. Мистер Блэк пришел в себя и сообщил мне подробности их ссоры с мистером Краучем. Всё дело оказалось в этом.

Гермиона тут же достала из кармана медальон, брезгливо вытянув за цепочку, и продемонстрировала его в первую очередь Барти старшему.

– Это темномагический артефакт, который мистер Крауч приобрел ещё летом и не расставался с украшением ни на миг, привезя его и в школу. Мистера Блэка эта вещь очень беспокоила. Он подозревал, что она опасна для всех, в том числе и для самого мистера Крауча. То, что он решился попросту стащить её, конечно, характеризует его не самым лучшим образом, но…

Барти поднял палочку на неё, так что Гермиона сбилась с мысли, хотя он, конечно, просто пытался понять, что она держала в руках, а не атаковать. После нескольких пассов древком его щека дернулась, а глаза сузились, будто он смотрел на что-то мерзкое. Нормальная реакция здравомыслящего человека на крестраж. Он вряд ли смог определить истинную природу артефакта даже близко, но уж то, что это была далеко не милая побрякушка, понять было не сложно.

========== Глава 47 ==========

– Смею предположить, что в свете новой информации просто вернуть мистеру Краучу утраченное и наказать обоих студентов за нарушение правил школы не выйдет, – подхватил Дамблдор, тоже внимательно изучая медальон. – Боюсь, мистер Блэк прав. Даже при беглом осмотре ясно, что эта вещь определенно опасна.

– Вы забегаете вперед и делаете выводы, основываясь только на словах мистера Блэка. С чего бы моему сыну интересоваться подобными артефактами?

Гермиона замялась, пытаясь подобрать слова, чтобы подвести Крауча к мысли, что его отпрыск далек от святости. Только доказательств, кроме, опять же, слов Регулуса, у неё не было. А вот так запросто обвинить двух подростков в связях с Пожирателями и Тёмным лордом да ещё и перед главой Отдела магического правопорядка она не могла. Это ведь и Блэка ставило под удар.

– А почему бы ему и не интересоваться? – Сириус, как обычно, тонкостями пренебрег. – Учитывая его круг общения.

– Вашего брата, к примеру? – попытался уязвить его Барти.

Блэк, естественно, и бровью не повел.

– Именно. С подачи нашей дражайшей мамочки, пусть земля ей будет пухом, – в его голосе чувствовалось практически веселье, – Регулус увлекался всякими не самыми хорошими идеями. Но он далеко не практик, если вы понимаете, о чём я. Так что, возможно, если они с другом наткнулись на что-то, что он посчитал действительно неприемлемым…

Ну надо же! Сириус даже не назвал сиблинга трусом прямым текстом, а использовал более изящные формулировки. А Крауч старший не стал затевать новый спор с Блэком, видимо, осмысливая информацию. Хотя, честно признаться, Гермиона рассчитывала, что он сам начнет обвинять сына во всех грехах просто по факту того, что тот очевидно впутался в какую-то неприятную историю. Но, к счастью или к сожалению, Барти нуждался в поводе посерьезнее голословных обвинений однокурсника. Впрочем, на суде в той реальности доказательства вины всех участников расправы над Лонгботтомами тоже были весомее, чем косвенные показания через вторые руки. Зря она видела его таким уж бессердечным монстром. Точнее, бессердечным-то он, возможно, и являлся, но был не так уж скор на расправу, как оказалось.

– А критическое мышление мистера Крауча, – подхватила Гермиона по большей части просто наудачу, – могло быть подточено артефактом. Судя по всему он с ним контактировал куда больше, чем мистер Блэк. При этом зависимость один из самых распространенных симптомов, когда имеешь дело с проклятыми вещами. Отсюда и несоизмеримая вспышка агрессии, когда он понял, что его обокрали.