Текст книги "Гомеостаз (СИ)"

Так как она вновь продинамила Беррес, отдуваться за неё снова пришлось Грюму. И, конечно же, он опять пришел к ней почти перед отбоем, хотя дополнительное занятие по ЗОТИ наверняка закончилось ещё час назад. Видимо, общался с Мэган, а потом все же удосужился почтить визитом её, да ещё и без приглашения. Но, кажется, их конфликт поугас после того момента откровенности, так что ничего неприятного эта встреча не сулила. Хотя Мия все равно чувствовала некое напряжение между ними.

– …и тут она меня поджарила, – с усмешкой заключил Грюм.

Он зачем-то пересказывал ей их с Беррес бой, хотя Мия просто молча отмывала фиалы от образцов ученических зелий и даже не поддакивала.

– Вышло феерично. Но вот плащ немного жаль, – он потер подпалину на рукаве.

– А лицо не жаль? – все же не удержалась от комментария она.

На его щеке виднелся отчетливый красный след. Не волдырь, но и не совсем мелочь.

– Ерунда, – оспорил Грюм.

– Шрамы украшают мужчину? – фыркнула Мия. – Боюсь, эта травма вам брутальности не добавит, напоминает скорее лихорадочный румянец.

– Под рукой не оказалось Противоожоговой мази, а сейчас уже поздно.

– Ничего не поздно. Во втором шкафу слева, на нижней полке, – скомандовала она.

Он, как ни странно, подчинился и быстро нашел нужную склянку. Вот только вместо того, чтобы сразу приступить к самолечению, зачем-то шагнул к ней.

– Не поможете?

– Подуть на болячку и поцеловать в лоб?

– От этой оранжевой гадости руки потом отмыть нереально. А вы все равно в рабочих перчатках.

– Господи боже, – прошептала Мия недовольно и выхватила у него мазь. – Наклонитесь хоть.

Ничего особенно неловкого и странного в этом не было, просто помощь товарищу. У неё постоянно случались подобные эпизоды с Гарри и Роном. Правда, Гарри так на неё ни разу не смотрел.

– По имени «Гермиона» я тоже никого не нашел, – выдал Грюм внезапно.

– Я же говорила. Вы просто тратите свое время.

– Не переживайте за мое расписание.

– Да? Когда вы спали в последний раз, Аластор?

– На этой неделе, – он улыбнулся.

Она шикнула на него, чтобы он не кривлялся и не мешал ей. Вместо этого Аластор вдруг обхватил её голову ладонями, фиксируя в пространстве, напоминая свой маневр во время допроса, когда собирался применить к ней легилименцию. На сей раз Мия не растерялась и зажмурилась, хотя сильно сомневалась, что Грюм мог в действительности пробить её ментальный барьер вот так с наскоку. Однако, её мысли его, очевидно, совершенно не интересовали. Потому что он вероломно, абсолютно не считаясь с чужими желаниями, склонился к лицу и притронулся губами сначала к уголку рта, словно пробуя на вкус, примериваясь, а потом и затягивая в полноценный поцелуй.

Мия замерла, не оказывая никакого сопротивления и медленно соображая, что происходит, зачем, почему и что ей следует с этим делать. Пахло Противоожоговой, опять его характерным запахом, и, кажется, Аластор пил что-то алкогольное, но вряд ли много, она едва почувствовала привкус, скрытый более выраженной кофейной горечью. Его пальцы оказались в её волосах. Почему она позволяла ему прикасаться к себе?

Банка с мазью полетела на пол, Мия уперлась ладонями в грудь и с силой оттолкнула. Аластор послушно сделал шаг назад, дав ей свободу. Тишину кабинета разрезал хлесткий звук удара. Он даже не попытался уклониться, а вот она схватилась за запястье, шипя от боли. Теперь и вторая его щека стала слегка порозовевшей.

– Посмотреть не на что, зато есть что потрогать? – выкрикнула она, надеясь, что не повредила себе ничего в припадке.

– Я же обещал вам, что предоставлю возможность отыграться.

– Уйдите!

Он подался к ней, и Мия отступила, заняв какую-то почти оборонительную позицию, только что за палочку не схватилась. Грюм выдохнул, резко развернулся и молча вышел за дверь лаборатории. Она устало опустилась на стул, и сама схватилась за голову. Более разумные мысли медленно возвращались на место, распуганные такой сильной вспышкой эмоций.

Зря она его так быстро выставила. Это было удобно прямо сейчас, но недальновидно. Вряд ли Аластор со своей жизненной позицией принял её слова за окончательный отказ. Им нужно было объясниться. Но что конкретно она ему собиралась разжевывать? Он поступил не то чтобы хорошо, но почти в рамках допустимого, с учетом, что ранее она вела себя с ним так, будто была не прочь познакомиться поближе.

Так что это скорее она была непоследовательна. Списать все на не до конца угасшие чувства к мужу, чтобы аккуратно провести границы? Это была чистая правда. Он умер меньше года назад по общей хронологии. Конечно, она ещё была не готова влезть в новые отношения, как бы там вынуждено ни поступала и как бы ни дерзила. В конце концов, с поцелуями уж точно ни к кому не лезла. Да и их с Аластором конфликт даже не был до конца разрешен, у них имелись очевидные проблемы с доверием, чтобы вдруг начать просто дружески общаться, не считая уж чего-то иного. По её логике. Но, видимо, этого Грюма подобные вещи пока что больше интриговали, чем отвращали.

За простым объяснением, которое Мия собиралась предоставить Аластору, скрывалась такая огромная подводная часть айсберга, что даже правда начинала казаться ложью. Во-первых, её одержимость Северусом нельзя было списать просто на не пережитую ещё утрату, учитывая, что она сделала, чтобы справиться с этим. Хотя, скорее, даже не справиться, а прямо противопоставить себя злому року. Во-вторых, если бы ей оказывал знаки внимания просто какой-то незнакомец, она, конечно, вряд ли приняла бы их более благосклонно, но в любом случае мягче. Её же поцеловал Аластор Грюм. В смысле, Грюм! Тот самый. На которого она до сих пор не могла спокойно смотреть, не представляя его с искусственной гетерохромией.

Его образы перемешивались у неё в голове и выдавали какое-то чудовище Франкенштейна, которого Мия никак не могла уложить в сознании. Она ждала от него одного, он же вел себя совсем иначе. Не то чтобы всегда, но периодически. Уж эта его внезапно вспыхнувшая страсть точно никак ею не предполагалась. На этом несоответствии строилась и третья причина, почему она не могла… ничего она не могла. Не сказать ни да, ни нет, не навязаться по полной, не сохранить дистанцию. Северус Снейп был тут, он существовал, она могла притронуться к нему. Но он не был её Северусом, он был пока что мальчишкой, который при всём (отсутствующем у него) желании не мог дать ей того, чего она от него хотела. Смешно, но ведь он даже поцеловать её был не в силах, как там, тогда. Он был жив, и это безмерно её радовало, но едва ли ей этого было достаточно. Да, вот так эгоистично.

И к какому выводу можно было прийти, исходя из всего этого?

========== Глава 15 ==========

Мия все же решила разрешить их недопонимание с Грюмом с самого раннего утра. Поэтому отправилась на совятню, чтобы отправить вежливое, лаконичное и немного слабохарактерное письмо. Сказать все это ему в лицо было бы правильнее, но ей почему-то оказалось неловко приглашать его на разговор. Она опасалась, что он устроит некрасивую сцену? Или боялась, что сама даст слабину, будет мямлить и дергаться? Ей уже не раз приходилось пресекать интерес и разрывать даже более оформленные отношения, но то было ещё в юности, если брать в расчет Кормака, закончилось как-то само по себе, как с Крамом, или отвергали скорее её, чем она, как вышло с Роном. Аластор же воспринимался совсем иначе, серьезнее. Он был уже мужчина, а не мальчик, а такие отношения у неё были только одни, и в них она была на все согласна.

На самом верху, у ряда жердей, уходящих к потолку, ей встретился Сириус. Видимо, это было, условно, их место в замке. Он не замечал её до последнего, с остервенением комкая в руках пергамент.

– Плохие новости, мистер Блэк?

Резко развернувшись, Сириус вскинулся, чтобы, очевидно, разразиться бранью, но, увидев, кто перед ним, снизил градус драмы:

– Да, – только и выдохнул он.

– У меня тоже, – помахала она письмом.

– И что вы написали? – переключился Сириус, кажется, стараясь сместить интерес с себя на неё.

– Отвергаю навязчивого поклонника, – усмехнулась Мия, но вышло как-то грустно.

– Это такой намек?

– Бросьте, мистер Блэк. Вы, конечно, очень красиво за мной ухаживаете, – уровень сарказма удалось выдержать идеально. – Но оба мы, я надеюсь, прекрасно понимаем, что это не более, чем развлечение среди скучных учебных будней. Я вам интересна, как личность, примерно никак.

– Вы меня недооцениваете, – звучало не особенно серьезно.

– Правда?

– И не даете мне ни единого шанса!

Сириус тоже распадался в её голове на два образа: тогда и сейчас. Они различались не так уж и сильно, Азкабан сделал его несчастнее и злее, но горячность так никуда и не делась. Вряд ли, конечно, на данный момент от него нужно было прятать огневиски, как делала миссис Уизли в её времени «на всякий случай», но в молодости он естественно был ещё порывистее и безответственнее. Поэтому она хоть и планировала защитить его от тюрьмы и в принципе ото всей этой ситуации с Питером, особенно откровенничать не собиралась. С учетом, что Мия сильно сомневалась в благоразумии даже актуального Снейпа, Блэку доверять ей вообще не было резона. Хотя, конечно, хотелось намекнуть, кому уже ему следует доверять больше. Правда, если она укажет на Регулуса, Сириус наверняка просто рассмеется ей в лицо.

А про ту же Беллу, которая должна была стать его убийцей, заикаться и вовсе не имело смысла. Что она могла сказать? Посоветовать быть осторожнее? Вряд ли они с кузиной поддерживали какие-то отношения до сих пор, чтобы в таких наставлениях имелся смысл. Может, Сириус ещё не считался откровенной парией в семье, в целом, не учитывая гнев матери. Все же не Андромеда, которая вышла за магглорожденного! И был шанс, что они с миссис Лестрейндж не вцепятся мгновенно в глотки друг другу, если встретятся лицом к лицу сейчас. Но помимо дяди Альфарда, насколько Мия знала, никто из его слизеринских родственников с ним банально не разговаривал уже длительное время.

Хотя было бы занятно, если бы, к примеру, Нарцисса ещё пыталась поддерживать связь с Сириусом, несмотря на свою скорую свадьбу с Люциусом. Может, прощальное письмо именно от неё Блэк сжимал в руках, когда она поднялась в башню? К будущей миссис Малфой Мия не испытывала никакой ненависти, она вроде и была на стороне зла, но всегда казалась ей какой-то неопределившейся, загнанной в рамки своим окружением. Впрочем, и пассивной назвать её язык не поворачивался, просто в свои приоритеты та ставила не Воландеморта или даже не все эти чистокровные идеи, а людей, что были ей дороги.

Поэтому, когда Нарцисса, оставшись в одиночестве, убила Северуса, идея мести персонально ей даже не пришла Мие в голову. Это ничего не дало бы и ничего не решило бы. Миссис Малфой, когда-то блистательная и сильная женщина, просто оказалась уничтожена этой войной, как и все они. Она отправила зачарованную посылку, потому что не могла позволить им спокойно и счастливо жить, когда её любимый, единственный сын гнил в могиле, а тело мужа так и не нашли. Она винила Северуса, как и многие, просто потому что он выжил, и считала, что он не исполнил свои обязательства персонально перед ней. Она находила их брак отвратительным, их счастье незаслуженным. Нарцисса стала руками, что причинили Мие боль, но не она была причиной всего этого.

– А вы так хотите познакомиться со мной поближе?

– Конечно! – с энтузиазмом отозвался Сириус, нацепляя это свое характерное самоуверенно-насмешливое выражение лица.

– Но тогда и мне придется познакомиться с вами поближе, мистер Блэк, – она шагнула к нему, прищуриваясь. – К примеру, не расскажете, что написано в вашем письме?

В серых глазах она увидела, что её вопрос выбил его из колеи, ему не хотелось отвечать на него. Но в тоже время он думал о каком-то мужчине, чей распадающийся образ Мия никак не могла собрать в цельную картинку. Значит, не Нарцисса.

– Это… – вскинулся он.

– Не мое дело? Ну вот, а я с вами своей проблемой поделилась. Кажется, между нами нет нужного уровня доверия.

Мия улыбнулась и обогнула Сириуса, подзывая школьную сову.

– Доверие нужно заслужить, – выпалил он ей в спину.

– Полностью с вами согласна, мистер Блэк. Правда, удивительно, какие разные требования мы выдвигаем людям в этом плане в зависимости от наших предубеждений.

Пока она возилась с птицей, стараясь аккуратно приладить послание к лапке, Сириус избавил её от своего общества, так что на завтрак Мия спустилась уже в одиночестве. В такой ранний час даже в Большом зале присутствовала лишь горстка студентов и парочка преподавателей-жаворонков. Она поздоровалась с профессором Стебль, с аппетитом уплетающей омлет, и сама взялась за вилку, отказавшись от полезной каши в пользу бекона и прочей жареной пищи. Хотелось получить хоть какое-то удовольствие, чтобы не начинать день с подпорченным настроением.

К тому времени, когда прибыла почта, зал уже наполнился гулом голосов, а она допивала вторую кружку чая. Получив экземпляр «Воскресного пророка», Мия собралась уйти, чтобы спокойно почитать его в лаборатории, но взгляд наткнулся на кричащий заголовок внизу титульной страницы. Её зацепило имя, а вся остальная информация была написана где-то внутри, так что она нетерпеливо пролистала газету, продираясь через рекламные объявления и кулинарные колонки, чтобы, наконец, прочесть текст заметки.

Пришлось отодвинуть от себя посуду и подавить желание нервно вскочить. Это выглядело бы глупо. Хотя как ещё можно было отреагировать на подобную информацию? Спокойно и рассудительно? Это уж точно нельзя было списать на недостаток её познаний об этом времени, упомянутый в статье человек должен был прожить длинную жизнь. Мия была уверена, что, когда она покидала свою реальность, тот все ещё чадил небо, хоть и из камеры в Азкабане.

Дамблдор, кажется, почувствовал её смятение, потому что, оторвав взгляд от статьи, Мия наткнулась на его, встревоженный и вопросительный. Она легко кивнула ему и встала. Конечно, вот так подзывать директора школы было не очень вежливо, но он понял намек без дополнительных объяснений и вышел в коридор через пару минут после неё, не доев завтрак.

– Какого рода информация вас так взволновала, мадам Фицрой? – все же решил уточнить Дамблдор, когда они подошли к директорской башне.

– Кое-кто умер. Тот, кто не должен был.

Долорес Амбридж была убита в своем доме вчера ночью. Отец нашел её тело. Пока никого не арестовали. Больше никакой полезной информации из газеты вытянуть не удалось. Бабочки наконец-то породили ураган, хотя совершенно не тот, который она ожидала.

По кабинету Дамблдора Мия все же нервно походила туда-сюда, но замерла у окна, у которого он сам любил стоять. Вид открывался на поле для квиддича, над которым летал одинокий ученик. Видно, пользовался редким моментом, когда на стадионе не тренировались школьные команды, занимающие его во все погожие дни. Вообще, учитывая высоту и расположение директорской башни, обзор должен был открываться скорее на Запретный лес и быть далеко не таким живописным, но почему бы Дамблдору не зачаровать окно ради удобства или просто удовольствия? Или даже не одно, учитывая, что за вечно занавешенной рамой сейчас, кажется, шел дождь.

Как-то так вышло, что она бывала тут в детстве всего пару раз и мельком, а потом навещала портрет уже после разрушения Хогвартса, так что сравнивать прошлое могла преимущественно только с рассказами Гарри. Впрочем, одно отличие она заметила почти сразу, но все никак не решалась спросить – Фоукса Мия не видела ни разу за все визиты сюда.

– Вас тревожит новость, – после её быстрого объяснения ситуации выдал директор. – Но не сам факт гибели этой девушки.

– Она была… стала бы не самой приятной личностью.

– Рады, что этого не случится?

– Громко сказано. Не могу сказать, что буду по ней скучать, но Амбридж не виделась мне хоть сколько-нибудь значимой фигурой, – она проследила за финтом, который пытался исполнить человек на метле. Не очень удачно. – Впрочем, весь мир вздохнул с облегчением после её смерти, уж поверьте.

Слава Богу, с квиддичем в этом времени она никаких дел не имела вообще. Несмотря на то, что Мия разделяла деканские обязанности со Слизнортом, именно эта часть её не касалась, а при возникновении проблем все вопросы решал капитан команды, шестикурсник Адам Блэр. Грюм удивился бы, насколько на самом деле она была равнодушна к этому спорту, как, собственно, к любому спорту в принципе. Хотя нельзя было сказать, что она совсем в нем не разбиралась – мальчики фактически насильно подтянули её знания. Как бы ей все это не претило, трудно ничего не знать, когда ты годами слушаешь тонны информации про метлы и матчи пусть даже краем уха. С её-то внимательностью.

– Ей едва исполнилось двадцать, мадам Фицрой, – укорил её за бессердечие Дамблдор. – И даже если у неё имелись скверные наклонности, я сомневаюсь, что она хоть что-то уже успела натворить.

– Я бы не была так уверена.

– Даже если так, то наказание несоизмеримо проступку. Нельзя видеть в людях только их будущие ошибки.

– Мне довольно сложно следовать этому вашему совету. Их будущие ошибки – это большая часть моей жизни.

«И ваши проступки, Альбус, в этот список тоже включены», – ясно читалось между строк. Ученик исчез из поля зрения, нырнув вниз и скрывшись за трибунами.

– Но ведь вы прибыли сюда, чтобы предупредить, а не чтобы карать, не так ли?

– Я пытаюсь, сэр. Но сложно что-то изменить, знаете, в одиночку, – возмутилась она. – Особенно, когда ограничен в средствах.

– Ваши дела с мистером Снейпом идут не так гладко, как вам хотелось бы? – откровенно задел её он.

Мия обернулась, но подчеркивать свое нежелание обсуждать Снейпа не стала, только поджала губы. Дамблдор теперь, конечно, не мог не обращать на него внимание, но хотя бы не принуждал отчитываться за каждый её вздох в его сторону. И на том спасибо.

– В любом случае я бедную Долорес ни за что не наказывала, по крайней мере сознательно. А то, что я не собираюсь плакать на её могиле… – Мия передернула плечами. – Уж простите, что-то совсем не трогает.

– Значит, вы не способствовали гибели мисс Амбридж? – неожиданно пытливо уточнил Дамблдор.

– Что? Конечно же нет! – вспыхнула Мия. – Да и каким образом?..

– Некоторые прямые закономерности нетрудно проследить. Правильное слово тут, капля мотивации там… – он смотрел на неё изучающе.

– Этого не было, сами можете посмотреть, – она указала на висок.

– Вы могли наложить на себя блок. Оба мы знаем, на что способны окклюменты.

– Вы такого мнения обо мне, сэр?

Дамблдор, что, перенял эстафету недоверия у Грюма? Хотя почему перенял? Очевидно, он с самого начала относился с осторожностью к ней и её словам, просто она сама верила ему подспудно больше, чем тому же Аластору, вот и не обостряла эту настороженность.

– Я вижу в ваших воспоминаниях много боли и гнева.

– Так и есть, но зачем мне убивать Амбридж? Она даже не Пожирательница, просто неприятная личность.

Директор изучающе оглядел её и легко кивнул:

– Я вас услышал, мадам Фицрой.

Она отошла от окна и села в кресло, собираясь с мыслями.

– Но раз уж даже мое пассивное присутствие в этом мире имеет такие последствия, я бы, пожалуй, поспособствовала гибели некоторых людей напрямую, – Мия оторвала взгляд от стола и заставила себя твердо посмотреть в глаза Дамблдору. – История меняется, сэр, нужно действовать, пока у нас есть преимущества.

– Это мотивирует вас, потому что мисс Амбридж была вам неприятна.

– Как будто если бы погиб кто-то дорогой мне, это заставило бы меня отступиться!

– И вы вновь забыли, что каждое ваше действие рождает противодействие. Какую цену вы готовы заплатить? Какой баланс между тем, что вы разрушите, и тем, чего добьетесь в итоге, для вас допустим?

– А сейчас вы лицемерите, профессор, – в голосе зазвенел металл. – Вы точно так же принимаете неоднозначные решения, жесткие, несправедливые, пагубные. И к чему нас все это может привести? – она указала на себя. – Но при этом вы отказываете в желании повлиять на мир другим?

– Я не нарушаю законы магии для этого, – тихо поправил её Дамблдор. – Хотя имею необходимые знания и возможности, чтобы попытаться переписать историю.

– Полагаю, ключевое тут слово «попытаться», – скривилась она.

– Так и есть, мадам Фицрой. Вы и я вместе с вами сейчас ходим по кромке очень тонкого льда. И, боюсь, если он треснет, пострадаем не только мы.

– Вы слишком драматизируете. Да, человек погиб, но это всего лишь один человек, – звучало неприятно цинично, так что она непроизвольно отвела взгляд в сторону.

– И чтобы понять, какую роль должна была сыграть мисс Амбридж в будущем, и как на наш мир повлияет её гибель, мне нужно знать, кем она так и не стала.

– Вам понравится, сэр, – Мия вздернула подбородок и приставила кончик палочки к виску.

Все ею сказанное звучало резко и дерзко, но реальность Мию немного разочаровала: она все же начала переживать. Но, серьезно, она, вроде, ничего толком и не сделала, а уже стала причиной смерти двух людей, чья гибель не то чтобы вписывались в план спасения мира. Конечно, нельзя было просто переместиться во времени и каким-то образом уничтожить одного Воландеморта. Как бы она себя не повела, действовала бы самостоятельно или нашла бы поддержку в том же Грюме в обход Дамблдора, все равно были бы жертвы со всех сторон, но эти совершенно случайные трупы…

А если считать Бёрка и Розье? Про них директору Мия сообщать не стала, слишком это было притянуто за уши. Но про себя не могла не отмечать, ведь вероятность её причастности и к их гибели была далеко не мизерной. Через вторые руки, однако, она соприкасалась с судьбами этих людей.