Текст книги "Гомеостаз (СИ)"

И почему Грюм пришел сообщить ей о гибели Мэган лично? Да, ему наверняка пришлось заглянуть в Хогвартс, чтобы объяснить Дамблдору, что произошло, но она-то вполне могла подождать до утра.

– Я ничего не знала о Беррес в своем будущем, – Гермиона сделала логичные выводы о возможном характере его интереса к ней. – Мы никогда с ней не встречались.

– Да. Потому что в вашем мире она умерла ещё до того, как ты родилась, – как-то устало отозвался Аластор, тоже перейдя на неформальный тон, и шагнул вперед. Но не к ней, а к креслу рядом с уже успевшим погаснуть камином. – Я уточнил у портрета с разрешения Альбуса. Это произошло примерно в это же время и при схожих обстоятельствах.

Прозвучало неприятно фаталистично. При всем её влиянии на жизнь и отношения Беррес, она так и не смогла сдвинуть равновесие? Эффект бабочки пугал катастрофичными последствиями от минимального воздействия, но на деле изменить причинно-следственные связи оказалось не так уж и просто.

– Несмотря на то, что я прибыла из другого времени, вряд ли я смогу тебе что-то объяснить, Аластор. Я не то чтобы хорошо понимаю, как это все устроено.

И все же Гермиона спокойно пронаблюдала, как он сел и поджег заклинанием заботливо подложенные домовиками дрова в очаге, и сама приземлилась на диван рядом.

– Только ты знаешь всю подноготную. Не считая Альбуса и, крайне поверхностно, Рона. Но обсуждать с ними это… Я виноват и не отрицаю этого. Но что если это было неизбежно? – он сам же скривился и откинулся на спинку кресла. – И всё равно ищу себе оправдания.

– Дамблдор считает, что будущее так или иначе определено. Но я не думаю, что тут есть жесткие рамки, – она не стала подслащивать ему пилюлю. – Просто нам сложно за них выйти.

– Если бы я озаботился выяснить подробности заранее…

– То что? Опекал бы её? – всё же, если отбросить эмоции, позвать на опасную прогулку бывшего аврора было даже разумно. Беррес могла за себя постоять, ей ли не знать. – Или жил бы в вечном стрессе, как я, бесконечно представляя, как всё идет наперекосяк, несмотря на все твои усилия? Или не идет, или приводит к совершенно неожиданным результатам. Я ведь знаю, как умрут десятки людей, даже ты, Аластор, и, по сути, ничего не могу поделать с этой информацией заранее.

Он покосился на неё, но ничего не спросил и тут же начал рыться в своем бездонном кармане, пока не вытащил оттуда бутылку из темного стекла и не водрузил её на кофейный столик.

– Насколько я помню, к крепким напиткам вы относитесь вполне положительно, мадам Фицрой. Миссис Снейп. Мисс Грейнджер, – с усмешкой перечислил Грюм, выуживая из своих запасов ещё и стаканы. – Гермиона.

– Виски? – уточнила она.

– Скотч.

– Как будто есть разница.

– Вот и проверишь.

– Мне жаль Мэган, но не думаю, что она была бы рада, если мы… – она смутилась, вспомнив, что они опять находились наедине.

– Она спросила у меня, не хочу ли я, чтобы она все же осталась в Англии, – Грюм щедро разлил скотч, не поленившись наморозить заклинанием пару ледяных, можно сказать, кубиков. – Полагаю, она несколько преувеличила их с мистером Брауном степень близости. По крайней мере со своей стороны.

– Похоже на неё, – пробормотала Гермиона.

– Я ответил «нет». Буквально за полчаса до её смерти. Должен ли я и за это себя винить? – он сдвинул один стакан в её сторону и залпом осушил свой.

Они посмотрели в глаза друг другу, но ни о какой легилименции не могло идти и речи. Сейчас в ней не было необходимости. Она отхлебнула скотча, скривилась, но всё же допила до конца. Горло драло, на глазах выступили слезы. Чертовы магические напитки! Этот по ощущениям был даже крепче огденского, так что она наполнила стакан водой Агуаменти, дав слабину. Можно было бы озаботиться закуской, но у неё имелось только имбирное печенье из «Сладкого королевства», что дало бы довольно странное вкусовое сочетание с алкоголем, так что Гермиона махнула рукой, хоть и чувствовала легкий голод.

– Что с Кэрроу? – вспомнила она, но на сей раз уже сама протянула руку со стаканом вперед, ожидая новой порции.

– Девка мертва, – однозначно неприязненно отозвался Грюм, снова разливая скотч. – Другие ушли.

Всё же применил Непростительное или другое фатальное боевое заклинание. В разговорах с Роном его угрозы начать действовать жестче звучали скорее как бравада и попытки примириться с новой информацией о них, гостях из будущего. А на практике Аластор продолжал придерживаться рамок, насколько она могла судить. По крайней мере Трэверса они с Уизли выследили и арестовали, а не казнили. Правда, это было нужно для дела… Но в любом случае в данных обстоятельствах он атаковал на поражение явно вынужденно, оставшись один против нескольких противников и с трупом напарника на руках. Так же произошло бы с Уилкисом и Розье при нормальном развитии событий.

Другой вопрос, как это повлияло тогда и повлияет сейчас на его психику. Но она не стала пытаться залезть ему в душу ещё и по поводу убийства Алекто, да и не слишком понимала, что должна сказать, так что пошла по пути логики:

– Её брат будет мстить тебе.

Об очередных временных изменениях из-за смерти уже чуть менее незначительного в хронологическом смысле человека Гермиона не хотела сейчас даже думать. Всё равно оставалось только теоретически рассуждать.

– У меня к нему тоже есть счёты. Так что жду с распростертыми объятиями.

– Надеюсь, ты действительно готов. Потому что теперь любое задание аврората может оказаться ловушкой…

– Я отстранен. Мои действия привели к гибели гражданской.

На сей раз Гермиона не стала пытаться распробовать вкус, а повторила маневр Грюма, просто опрокинув стакан в себя.

– Только не сходи с ума, Аластор, – едва продышавшись, она опять принялась читать нотаций. – Рон, конечно, много что может тебе рассказать и предложить…

– Кажется, ты забыла, Гермиона, кто из нас со Снейпом ещё мальчишка. Учи жизни его, а не меня.

Она возмущенно поджала губы.

– Или он тоже отказывается тебя слушать? Вы повздорили?

Конечно, Грюму было не сложно сделать такие выводы хотя бы по тому, как легко в последнее время она покидала Хогвартс по несколько раз на неделе чуть ли не под ручку с ним.

– Северусу нужно время, чтобы переоценить свои ценности, – холодно отозвалась Гермиона.

– Признать, черное черным? – поддел он. – Мистер Уизли действительно рассказал мне много занятного. И про вашего профессора зельеварения в том числе.

– Рон и сам половины не знает.

– Ты правда считаешь, что тебе нужен именно он? Пожиратель? Что сейчас, что тогда. Стоило это того, чтобы оказаться здесь?

– А ты правда хочешь использовать такой повод, чтобы опять повыяснять со мной отношения? Вот за это тебе действительно должно быть стыдно перед Мэган, – зашипела она. – И можешь сколько угодно считать меня жалкой, но мои проблемы не связаны только с Северусом. И нет, Аластор, ты их тоже не решишь.

Грюм, очевидно, хотел узнать, что она имела в виду, так что заткнулся и продолжил поить её дальше. Но только после четвертой – впрочем, Аберфорт наливал все же щедрее – порции алкоголя Гермиона признала себя достаточно пьяной и немного ослабила самоконтроль.

– Я сильно его любила. Да и до сих пор люблю. Но на мужчине жизнь не заканчивается, – тут Беррес была полностью права, хоть и сама не смогла последовать своему совету до конца. – При других обстоятельствах я, наверное, нашла бы в себе силы взять себя в руки, начать всё заново. Вступить в другие отношения. В общем-то в этом времени даже попыталась.

– Сейчас король Леонт действительно имел бы обоснования для ревности.

Она беззлобно фыркнула. Отсылка к Шекспиру была совершенно неуместная.

– Я хотела назвать сына Гарри. В честь нашего с Роном погибшего друга. Северус отзывался об идее саркастически – у них с Гарри были не лучшие взаимоотношения, но не пытался переубедить. Понимал, как это важно для меня, – она повертела стакан в руках, проведя ногтем по стеклянным граням. – Я никому не говорила, даже Рону. Срок был ещё маленький, да и просто… Зачем лишний раз болтать? А когда я пришла в себя в Мунго после взрыва, мне сказали, что можно больше об этом не беспокоиться. Никогда.

Физические повреждения всегда лечились магией хуже, чем, собственно, магические, да. Волшебство инициировало цепную реакцию, но последствия взрыва были чисто маггловскими. Как и у всех этих терактов Пожирателей в Лондоне и других городах.

– В полном объеме прочувствовать потерю можно только лишившись того, что любишь больше, чем себя, – глубокомысленно, но как-то отрешенно отозвался Грюм.

Вряд ли чужие дети его заботили, в этом смысле. Да и свои, гипотетические, тоже. Не было похоже, что он стремился к созданию семьи в классическом формате, уж слишком рискованный образ жизни вел. Но не настолько он был бесчувственным чурбаном, чтобы не понимать, какая это болезненная тема. Уж по работе точно сталкивался если не с аналогичными, то схожими случаями, сообщал родителям о смерти детей.

У неё все было, конечно, не так катастрофично. Она вообще, можно сказать, отделалась малой кровью. Да и никогда не видела себя такой типичной наседкой, как Молли Уизли, чтобы всю себя сводить к потомству. Но… Одно дело отказываться сознательно, другое, оказаться заложником ситуации. Это постепенно добивало её морально после смерти Северуса. Или, может, дело было в гормонах, как сказали бы магглы? Телу, не сумевшему выполнить функцию, пришлось резко перестроиться, и это дополнительно не слишком хорошо повлияло на её самочувствие. К врачам от науки она тоже обращалась, раз уж магия не помогла. Они предлагали кое-какие варианты, но всё это звучало крайне сомнительно.

Нет, Гермиона не жалела, что Рон позволил ей вернуть потерянные кусочки памяти. Незнание всё равно могло продержать её на плаву только на первых порах, а после любого мало-мальски подробного обследования она сопоставила бы факты, и сама до всего додумалась бы. Однако, иллюзия была приятная.

– Мне нужно время, чтобы со всем разобраться. Даже если тебе это кажется элементарным. Но я не смогла сделать этого тогда, поэтому оказалась тут. И ситуация при этом не то чтобы сильно изменилась. Я даже не могу сказать, помогает ли мне в этом актуальный Северус или, наоборот, разрушает сильнее. Но, Аластор, не проси меня «остаться в Англии», даже если считаешь, что так мне будет лучше. Я не смогу.

Он, слава Мерлину, не пытался как-либо прикоснуться к ней все это время, а сейчас и вовсе сидел, в целом, неподвижно, только перекатывал в стакане подтаявший лед.

– Как тебе скотч?

– Виски, как виски. Ничего интересного. Может, чтобы разобрать что-то особенное, нужно пить из… куэйча? – Гермиона не была уверена, что произнесла название правильно.

– Не думаю, – усмехнулся Грюм. – Хотя если доживем до нового года, то надо будет попробовать.

– Устроишь праздник по всем шотландским правилам?

– Приглашаю.

– Принимаю приглашение, – улыбнулась она, пытаясь проявить дружелюбие.

Спать на диване Аластор снова не остался, хотя Гермиона и предложила из вежливости, чувствуя какую-то опустошенность и из-за Беррес, и из-за своей излишней откровенности. Может, держать всё в себе было и плохо, но и болтливость освобождения от груза на душе не давала. Грюм тоже выглядел не слишком воодушевленным и никаких намеков на продолжение вечера делать не стал, просто сказал, что переночует в Хогсмиде, в Кабаньей голове. То ли чтобы продолжить пить, то ли просто не рискуя в не совсем трезвом виде трансгрессировать в Лондон. Или где он там жил.

– Спокойной ночи, Аластор, – она попрощалась, стоя на пороге в коридор.

– Спокойной ночи, Гермиона.

Как чудесно они изобразили взрослых разумных людей. Он обозначил, что все ещё заинтересован в ней, кем бы она там не являлась, она прочертила границы. Подлая сплетница героически умерла. Вина засаднила занозой под ногтем, хотя заранее помочь Мэган она скорее всего реально никак не могла, даже если бы знала назубок всю её биографию. Как жгло это чувство душу Аластора, сложно было представить. Но утешить его Гермиона тоже не могла себе позволить.

Она закрыла дверь и привалилась к ней спиной, задумавшись. И подскочила на месте, когда громкий стук раздался прямо позади неё. Выяснять, зачем вернулся Аластор, ей не больно хотелось – это явно было какое-то драматичное решение на эмоциях. Но не притворятся же, что она уснула и не слышит! Конечно, пришлось открыть.

Северус влетел в гостиную, хватая её и заталкивая вглубь комнаты. Дверь за ним с треском захлопнулась, повинуясь взмаху палочки. Гермиона заторможено вздрогнула от очередного шума, чувствуя, как его пальцы впиваются ей в плечо.

– Вы вместе? – зло выдохнул он ей в лицо. – С аврором Грюмом?

– Что? – она чуть сориентировалась в ситуации. – Что ты здесь делаешь? Уже полночь.

– Вот именно. Чем вы тут занимались?

– Сексом, конечно же! – тоже вспыхнула Гермиона.

Снейп смотрел на неё с целым спектром эмоций на лице, в кои-то веки не пытаясь скрыть чувства. Он то ли хотел подтвердить свои подозрения, то ли боялся этого, но очевидно разглядывал её губы и шею, ища признаки того, что Аластор прикасался к ней. Слова о том, что это просто неудачная шутка, застряли в горле, она и сама успела разозлиться.

– Ты следишь за мной? – с возмущением прошипела Гермиона, хотя это и так было очевидно.

– Да. Ты пила? – понял он, видимо, просто принюхавшись.

– Вот такой у меня разнообразный досуг. И выслеживать кого-либо не мило, а пугающе, если ты вдруг этого не понимаешь.

– Почему ты позволяешь ему…

– Позволяю что? Хорошего же ты обо мне мнения, Северус, раз решил, что стоит нам только повздорить, как я тут же упаду в объятия другого.

– Ты пустила его к себе в комнаты. После того, что было. Что ещё я должен был подумать?

Вообще, конечно, он был прав в каком-то смысле. Она сама наверняка чёрт-ти что подумала бы, застав их с Эванс вдвоем, допустим, в заброшенном классе.

– Нам нужно было обсудить срочные новости, – Гермиона постаралась сдержаться. – Не очень приятные, отсюда и алкоголь.

– И что произошло? Или мне и это тоже не положено знать? – все ещё раздраженно уточнил Снейп.

– Ты и так узнаешь с утра. Профессор Беррес была убита.

– Что?..

Он перестал с силой стискивать её руку, но так до конца и не отпустил.

– Не что, а кем, Северус. Пожирателями. Аластор опять нашел себе проблем, а Беррес не повезло выбрать не того мужчину.

Ирония была, как ей казалось, очевидна. А ещё стало вдруг понятно, что она даже не знает, каких политических взглядов придерживалась сама Мэган. То есть она, конечно, работала в аврорате, который тогда и до сих пор официально выступал против Воландеморта, как и все Министерство, и была влюблена в идейного бойца Грюма. Но это же совсем не значило, что самой ей было дело до тех же магглорожденных.

Снейп продолжал молчать, а Гермиона решила подвести итог, чтобы выпроводить его:

– Готовься к экзаменам, Северус, а не шатайся по замку по ночам. У тебя завтра ЖАБА по трансфигурации.

– Аврор Грюм назвал тебя по настоящему имени, – тихо, но все ещё отчетливо напряженно отозвался он.

– И он знает его дольше тебя. Что в этом странного?

– Как ты можешь доверять ему?

– Уж прости, но мы с ним, по крайней мере, на одной стороне. Он и его друзья, знаешь ли, вряд ли меня убьют. И пытать не будут. Наверное, – она безотчетно подняла руку и поправила ворот его рубашки. Галстук надеть он, видимо, не успел в спешке. – А что можешь пообещать мне ты, Северус? Что, если Воландеморт победит, и ты окажешься на стороне сильного, то, возможно, вспомнишь про меня, подарив легкую смерть, если подвернется случай?

Чёртов скотч побуждал её говорить лишнее. Но да Мерлин их всех побери!

– Я…

– Что я могу занять второе, после Лили Эванс, место в твоем сердце?

– Между нами с Эванс никогда ничего не было, – отчеканил он. – И мы давно не общаемся.

– Это между нами с Аластором и близко нет никаких особых чувств. А ты любишь её, – припечатала она.

– Значит, дело не только в идеологии.

– Дело… во всем. В тебе, в твоем мировоззрении. Я хочу, чтобы ты любил меня. Только меня, Северус, – опять откровенный эгоизм. – Но если Лили нет до тебя дела, то, к сожалению, твой Хозяин тоже страшный собственник.

– Он мне не хозяин.

– Правда? – хмыкнула она, отпустив отвороты его расстегнутой мантии, которые тоже попыталась пригладить. – Я устала, Северус. Пьяна и расстроена. Так что хочу отправиться в постель. Если тебе больше нечего сказать…

Но Снейп нашел своему рту лучшее применение. Он целовал её грубо и напористо, видимо, все ещё сходя с ума от ревности. Гермиона отвечала не менее пылко, хотя не должна была, конечно. Наверное, не последнюю роль в её отзывчивости сыграл алкоголь и желание почувствовать себя любимой без оглядки. Похоть Снейпа тоже вряд ли как-то коррелировала с политическими воззрениями. Он хотел её, вне зависимости от того, по какую сторону баррикад она находились.

Северус отпустил её, начав судорожно развязывать пояс халата, а она провела ладонями по его щекам и схватилась за затылок, зарывшись пальцами в волосы. Гермиона злилась на него за ложь, причем, даже скорее за свою собственную, за то, что он вынуждал её опасаться быть откровенной. Она почти презирала его из-за позиции относительно Воландеморта и прочих «друзей». Но, вновь выстроив границы, почувствовала себя совершенно несчастной со всем своим трагическим прошлым и беспросветным будущим. Как им удавалось сдерживаться эти несколько недель, не считая временных провалов?

Разожжённый Грюмом камин хорошо обогрел комнату, так что она не почувствовала никакого дискомфорта, когда Северус стянул с неё пеньюар и задрал сорочку, сминая задницу в ладонях. Гермиона подумала, что он подтолкнет её к дивану или креслу, но он повел их в спальню. Правда, и там кровать проигнорировал, прижав её к двери в ванную и пытаясь на ощупь найти ручку.

– Серьезно? – практически возмутилась она.

Но Северус посмотрел ей в глаза и дал возможность заглянуть в свое плавящиеся от возбуждения сознание. У Гермионы перехватило дыхание, а внизу живота запульсировало просто от того, что она на миг почувствовала то, что чувствовал он. Поэтому она уже сама поспешила внутрь, покорно встав на ту самую подставку для ног, которую он небрежно или, скорее, слишком поспешно приманил из-под ванны. Даже странно, что они не добрались до неё раньше.

В отличие от натопленной гостиной тут было прохладно – подступающее лето не то чтобы сильно влияло на микроклимат в подземельях. Так что, когда он все же снял с неё ночную рубашку и заставил прижаться обнаженной грудью к кафелю, все тело покрылось мурашками, а соски болезненно напряглись. Естественно, никаких длительных предварительных ласк не вышло. И хоть на количество смазки она никогда не жаловалась, а тут и вовсе устроила настоящий потоп и из-за воздержания, и в целом из-за этой шекспировской ситуации запретной любви, которая, при всей неправильности, возбуждала её сверх меры, Гермиона все равно вскрикнула, когда он взял её.

Вряд ли громкие стоны его смущали, или он боялся, что их кто-то услышит. Но очень скоро Снейп отпустил её бедро, и его пальцы оказались у неё во рту. Она облизала их, легко прихватила зубами и замычала на следующем сильном толчке. Что-то новое, что-то другое… Старший он никогда так не делал.

Гермиона сбилась на жалобное хныканье, чувствуя, как слабеют ноги. Северус дал ей передохнуть, замедлившись, но только для того, чтобы сильнее прогнуть в пояснице для своего удобства. Эгоист! Впрочем, он тут же исправил впечатление, опять провернув этот свой трюк. Кончив, он не отстранился от неё, а продолжил ласкать смоченными в её же слюне пальцами, пока она царапала ногтями гладкую поверхность стены, задыхаясь от удовольствия.

Сдалась она очень быстро, отпустив себя ментально и чуть не навернувшись с подставки чисто физически. Пришлось Северусу ловить её и усаживать на край холодной ванны для безопасности. Внутренняя поверхность бедер была испачкана спермой, Гермиона понятия не имела, где валялась её палочка, но, кажется, начала трезветь. Первым заговорил Снейп:

– Я останусь?

– Завтра…

– Я не про сегодня, – перебил он. – В смысле, и про сегодня тоже. Но и вообще.

– У нас много проблем, Северус. Все это недоверие… – она поежилась и открыла кран с горячей водой. – Мы не решим это сексом, понимаешь?

– Я не идиот, – серьезно заявил он, но сам же улыбнулся.

– Местами, да, – Гермиона потянулась к нему и встала, все ещё немного покачиваясь.

*