Текст книги "Гомеостаз (СИ)"
Автор книги: Lampo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 51 страниц)
К ужину Грюм даже соизволил ей ответить, но обошелся лаконичной отпиской, что на похоронах справится своими силами, а посещать Хогвартс в ближайшее время и вовсе не планирует. Более того, сопровождать её к Рону он тоже не собирается, так как будет занят несколько следующих недель. Чудесно! И зачем она так за него переживала? Ему её забота очевидно была не нужна.
========== Глава 36 ==========
Сложно было сказать, что они планировали беременность. Точнее, совсем не планировали. Более того, этот вопрос ими ни разу серьезно не обсуждался: как-то не было повода, всегда имелись более актуальные дела и проблемы. Пару шуток там, несколько комментариев здесь, да и только. К тому же она, если честно, сомневалась, что он вообще стремится стать отцом после всего опыта преподавания и деканства. Дети у Северуса наверняка ассоциировались только с негативом и тупостью. А она вроде была и не против стать матерью, но не собиралась спешить. Подвиг Молли повторять ей уж точно не хотелось.
Но так вышло, что она перестала пить специальные зелья с Рождества. В Сочельник они с Северусом слишком расслабились и совершенно забыли про всякие меры безопасности. Естественно, на следующий день она запаниковала, но он лишь притянул её для поцелуя и сказал, что это логично. Люди обычно женятся, чтобы завести семью, а в семье, опять же чаще всего, воспитываются дети. Не то чтобы это было обязательно, и если она против…
Почему ей могло бы не хотеться от него родить, она даже придумать не могла, но на его рациональность все же ответила бурей эмоций без всякой там окклюменции. Так что пришлось Северусу убеждать её, что и она, и их гипотетические дети для него не просто какие-то пункты, характеризующие «нормальную жизнь», а очень им любимы. Он справился с этим быстро и эффективно.
Уже в начале февраля стало ясно, что с задачей продолжения рода они тоже справились прекрасно.
*
Вопрос с занятостью Аластора Гермиона незамедлительно подняла в разговоре с Дамблдором, когда тот немного освободился и наконец смог уделить ей время. Аргументация у неё была железная – видеться с Роном ей было необходимо даже просто для поддержания стабильного психологического состояния. И эта просьба прекрасно смотрелась на фоне её пересказа предложения Северуса. Один к одному.
Директор выслушал её так серьезно и спокойно, будто они обсуждали дела Ордена, а не её личную жизнь. Которой, впрочем, у неё и не было по его же собственным словам.
– Не могу сказать, что одобряю все эти затеи. Особенно визит в дом мистера Снейпа, – он пригладил бороду. – Но это прекрасный способ для него доказать серьезность своих намерений относительно вас.
– Если я выйду из его дома живая, то, значит, Воландеморту он меня сдавать не собирается, – мрачно пошутила она.
– Грубо говоря, так. Хотя, конечно, отправлять вас в Коукворт в одиночку я не хотел бы.
Очередная охота на живца? Как мило. Гермиона представила, что Грюм торчит под окнами дома, пока они с Северусом развлекаются внутри, и поежилась. Но для Дамблдора это решение все равно выглядело весьма мягким.
– Так вы согласны, сэр?
– Не имею желания стоять на пути ваших с мистером Снейпом чувств, – прозвучало слегка насмешливо. – Учитывая, что он заканчивает обучение, и это больше не будет являться моральной проблемой. Но я всё равно прошу вас держать меня в курсе происходящего.
– Хорошо, – не стала продолжать тему она, пока он не передумал. – А что насчёт Рона, сэр? Я могу навещать его и без Аластора, раз у него дела.
Действительно, сколько можно ей доказывать свою лояльность? Пусть директор и опасался, что они с Роном о чем-то договорятся за его спиной, вождение её за ручку от замка к дому явно от этого не защитит. Было бы желание.
– Мистер Уизли тоже весьма занят, так что вряд ли сможет принимать вас в гостях в любое удобное для вас время.
Как Аластор и «предсказывал», Дамблдор взял Рона в оборот, а тот с охотой подыграл. Как минимум, помог взять Трэверса и, в теории, выслеживал с Грюмом Кэрроу. Вот и вся его самостоятельность! Но, конечно, действовать ему хотелось так или иначе. Он никогда не был особенно трудолюбивым, а, условно, полежать на диване было для него куда как более привлекательным занятием, чем работать. Даже когда он взялся за свое самообучение всерьез и, как она теперь знала, за подготовку к путешествию, он не то чтобы выбивался из сил. Но в этой реальности его явно подстегивала возможность исполнить собственные желания. Отомстить, отыграться, доказать своей семье, самому себе, что он способен их защитить. В мире, где и свои, и чужие по большей части лежали на кладбище, реализовать всё это было попросту невозможно, вот и не было достаточно сильной мотивации.
– Портрет подсказал вам, что оставлять его без дела – плохая идея? – усмехнулась Гермиона, придержав все эти размышления при себе.
– От переизбытка свободного времени мистер Уизли переводит слишком много продуктов, – тоже отшутился Дамблдор.
– У меня ощущение, будто вы смирились с нашим вмешательством в ваш мир, сэр.
– Возможно, я слишком попустительствую вам, доверившись суждениям Альбуса. Но не теряйте бдительность, мадам Фицрой. Объем изменений, что вы внесли в событийный ряд этой реальности, будет только накапливаться в любом случае, даже если мы перестанем баламутить воду. Последствия заметны уже сейчас, и я не имею в виду очевидные временные аномалии. Они, как я уже говорил, лишь индикаторы.
Он обратил внимание на ящики стола и, немного порывшись в одном из них, достал хорошо знакомые ей тетради, указывая на одну из них.
– Я изучил часть ваших записей, – очевидно, её попытки зашифровать содержимое его не остановили, – и, боюсь, даже с таким подспорьем уже велика вероятность сделать ставку не на ту команду. Пока что больших сюрпризов не было, сильные всё равно выигрывают у слабых, но разница в счёте местами значительна.
Очевидно, теперь ей было даже не похвастаться своей осведомленностью перед Грюмом. Да и сыграть на той же бирже, наверное, тоже уже не выйдет.
– Эффект бабочки, – хоть где-то он все же сработал, как положено. – В других сферах, полагаю, такая же картина?
– Насколько мы с Альбусом можем судить. Впрочем, последствия не так катастрофичны, как предполагал я. Полагаю, система неплохо уравновешивает себя по мере возможностей. Но, конечно, не стоит избыточно проверять этот механизм на прочность.
В такой концепт «самозащиты» времени ещё прекрасно вписывалась смерть Беррес, которая «должна» была умереть примерно в это время, но упоминать об этом никто из них не стал.
– Возможно, мы с Роном все же «лекарство» для вашего мира, сэр.
– Хотелось бы верить.
По крайней мере сваренные ею зелья шли на пользу и обществу в лице Ордена, и ей самой. К примеру, мадам Помфри приняла её куда радушнее, чем в прошлый раз. После того, как Гермиона настояла на своем варианте лечения Аластора, их отношения однозначно потеплели. Если можно было так сказать, так как они фактически не общались ни до, ни после нападения великанов. В любом случае Поппи охотно поделилась с ней своими соображениями относительно состояния Люпина перед его приходом, чтобы не смущать пациента. И отметила, что он практически перестал обращаться за лекарской помощью после того, как начал принимать противоядие. Про которое, к слову, Помфри узнала уже постфактум – тут всё же чувствовалась нотка осуждения с её стороны. Дамблдор и медиковедьму не поставил в известность о новом «лечении» Римуса, действительно тщательно соблюдая тайну, как и обещал.
Вся группа поддержки Люпина, которая наверняка за ним последовала, благоразумно осталась за дверьми Больничного крыла. Сам он помалкивал, пока они с Помфри кружили вокруг него, тыкая палочками и заполняя формуляры, составленные Гермионой для их общего, включая Дамблдора, удобства. Пациент из Римуса был идеальный: спокойный и послушный. Хотя раздеваться перед ней ему очевидно было весьма неловко. Он явно считал чем-то отталкивающим и избыточную худобу – сложно набрать массу при таких ежемесячных энергопотерях, и неровные шрамы на теле и на лице, большую часть из которых наверняка оставили его же собственные когти.
– Вы отлично справляетесь, мистер Люпин, – шепнула она ему, чтобы подбодрить, пока Помфри возилась с бумагами, высчитывая как раз соотношение веса к росту.
– С осмотром? – несмело улыбнулся он.
– Со всем.
– До зелья все было куда хуже.
– Рада, что смогла помочь. И увидимся утром, мистер Люпин.
Он смущенно кивнул, уже хватая мантию с койки, чтобы убежать к друзьям. Гермиона засчитала себе попытку сблизиться и тоже поспешила к себе в комнаты, чтобы успеть выспаться до второго обследования, назначенного на четыре часа.
*
В первых числах июня с пришедшей практически жарой по меркам Шотландии все замерло то ли в предвкушении – для студентов это было, конечно, окончание учебы, то ли в ожидании бури. Хотя Крауч уже подсуетился и протащил свой закон, разрешающий аврорам использовать Непростительные, так что подогрел атмосферу дополнительно. Дамблдор ничего не смог с этим сделать (если в принципе пытался), так как для Визенгамота и общественности это звучало весьма логично и последовательно. Естественно, все понимали, что возможны превышения должностных полномочий и просто неприятные случайности, но «тяжелое время требует от Министерства принятия жестких мер». Да и доверие к аврорату у масс было весьма высокое. Интересно, сколько среди них было «продажных копов» и просто сочувствующих скорее идеям Воландеморта, чем актуальной якобы демократичной повестке?
Недаром же Аластор, служа в аврорате, посчитал нужным ещё и присоединиться к Ордену. Его Гермиона теперь практически не видела, он явно ударился в какую-то крайность. А Рон, к которому она все же заглянула самостоятельно с благословения Дамблдора, уверял её, что они «всего лишь» занимаются тем, чем и планировали – выслеживают Беллу, Амикуса и прочих Пожирателей. Звучало опасно, но разумно, учитывая, что и Абраксас, и Воландеморт после такой атаки на них наверняка планировали ответ и не один. Нужно было обходить их всеми возможными способами.
Хотя Люциус, которого они теперь практически не обсуждали, так как и без этого все было ясно, наконец предстал перед судом. Он, к его чести, даже сидя в Азкабане, болтать лишнего не начал. Так что его отпустили за отсутствием состава преступления. Гермиона рассмеялась, прочитав новость в «Ежедневном пророке». С одной стороны, с особым цинизмом оценивая коррумпированность их госструктур. С другой, имея слабую надежду, что теперь вся семейка Малфоев займется обелением своей репутации и устройством той же свадьбы Люциуса и Нарциссы, забыв пока про интриги.
Кстати, Лорд тоже вполне мог бы увлечься сверх меры всеми этими временными парадоксами, отложив остальные дела. А, главное, никуда не продвигаться и на этом поприще длительное время, путаясь в «показаниях» похищенных гадалок. Все же с пророчеством в прошлый раз и с поиском той же Бузинной палочки он возился довольно долго.
Рон, к слову, всерьез держал её подальше от своих (и Грюма) дел. Юлил, отмалчивался, переходил на частности. Все ещё старался защищать, очевидно. Или просто она никак не вписывалась в его планы на «третью стадию», а, может, и откровенно мешалась. Активно навязываться у неё не было ни желания, ни возможности. Зато Гермиона охотно слушала его новости от семьи, по большей части радостные. Лично Рон с ними, конечно, не контактировал, но следил, чтобы все были в безопасности. Близнецы уже доставляли Молли проблемы своей гиперактивностью.
Вот так и вышло, что ей пока приходилось сидеть смирно, никуда не лезть и просто лениво дописывать отчёты, заканчивая с делами по работе в этом учебном году и вообще, раз уж она теряла должность. Филч уже покинул школу, так что пора было что-то непосредственно решать с новым назначением и обсуждать это с Дамблдором, но Гермиона все оттягивала момент. Честно говоря, становиться завхозом ей не хотелось. Не потому, что это было менее почетно, а, скорее, из-за специфики обязанностей. Не успел Аргус уволиться, как возникли проблемы с трубами с горячей водой у них в подземельях. Пришлось устанавливать расписание посещения в единственной рабочей душевой – женской, чтобы мужская половина факультета тоже имела возможность привести себя в порядок. И возиться с наложенными чарами и с подачей тепла от котельной (да, она была в Хогвартсе) с Флитвиком и с домовиками, которые все норовили покаяться за то, что недостаточно хорошо следили за хозяйством.
Гермиона представляла, что подобное станет её головной болью на целый учебный год, и все больше склонялась к варианту категорично заявить Дамблдору, что она и с Роном в доме на улице Баркер прекрасно посидит. Оборудует там походную лабораторию, начнет трудиться на благо Ордена, не покладая рук… Правда, учитывая, что Снейп не собирался принимать предложение Слизнорта (если таковое вообще последует), выходило, что она планировала просто сбежать из школы, бросив все, подведя в каком-то смысле Горация. На этом моменте у неё просыпалось иррациональное чувство ответственности, и она начинала сомневаться, что делает верный выбор. Хотя по большей части на неё влияло подавленное, после смерти Беррес, состояние Слизнорта. Пусть даже Гермиона прекрасно понимала, что оно процентов на шестьдесят состоит из наигранной тоски и ещё на тридцать из боязни повторить её судьбу в случайном конфликте.
Единственным светлым пятном в каждодневной бессмысленной суете стал, как обычно, Северус. Так как он тоже входил в число мужской половины Слизерина, которую пришлось запихнуть в жесткие временные рамки по части утренних и прочих водных процедур, она с радостью предложила свою помощь. Теперь от него пахло её шампунем. И ею в целом. Да, Гермиона понимала, что опять чересчур сильно за него цепляется и слишком часто позволяет, а, скорее, даже прямо зовет его в свои комнаты. И это выглядит некрасиво на фоне всех этих её строгих разумных речей. Но если, мягко говоря, есть желание и имеется возможность, то как противостоять искушению?
К тому же, когда прошли последние экзамены, Снейп опять сам, вот удивительно, стал причиной её стресса. Результаты ЖАБА Министерство присылало с совами, каждому студенту персонально, через неделю или около того после завершения аттестации, так что ученики вполне могли подождать их и дома. Поэтому Северус не уставал напоминать ей, что очень ждет её в гости на каникулах, а она все мялась и отшучивалась. Хоть Гермиона и сама предпочла бы встречаться с ним за пределами Хогвартса, просто потому что тут над ними незримым наблюдателем всегда нависал Дамблдор, но оказаться опять в Паучьем тупике откровенно не спешила. Не только из-за директора, Грюма и даже Пожирателей с Воландемортом во главе, которые, теоретически, будут караулить её под дверью. Её беспокоил сам факт нахождения там. Она готова была прийти туда, чтобы поддержать Северуса после смерти родителей, но задержаться на какое-то длительное время, изображать расслабленность… Пусть когда-то она была там безгранично счастлива, одно травматичное событие отравляло все воспоминания.
Времени на моральную подготовку у неё оставалось все меньше. Никакого торжества по случаю конкретно выпускного у седьмого курса, как это бывало у магглов, в Хогвартсе не проводили никогда, а уж в семидесятые тем более. Лишь последний ужин был более праздничным, чем обычно, да Дамблдор говорил напутственную речь, подводя итоги года в целом. Слизерин взял оба Кубка школы: и по квиддичу, и по общей успеваемости. Награждать за внезапный героизм директору было некого, так что никаких неожиданных изменений в последний момент не произошло. Наоборот, факультет, несмотря на победу, сам нуждался в поддержке, так что Дамблдор не мог не упомянуть о погибших. Для неё, знающей, это звучало лицемерно, но, в то же время, не то чтобы директор особенно кривил душой – он не отправлял их с Роном в Азкабан совсем не потому, что одобрял их поступки.
Гермиона похлопала со всеми и окинула взглядом своих уже бывших, как бы дико это не звучало, воспитанников, стараясь не задерживаться на Снейпе. Он, как и все остальные выпускники, конечно, собирался уехать из школы на поезде завтра с утра. Пару дней на адаптацию к вольной жизни и уборку – наверняка он захочет произвести на неё положительное впечатление, но и только. А потом он трансгрессирует на Косую аллею и пошлет сову с почты, предупреждая, когда заявится обратно в Хогвартс, точнее, к его воротам, чтобы забрать её. Где она все ещё будет находиться, ожидая официального завершения рабочего контракта и убеждая Дамблдора, что завхоз из неё выйдет никакой.
– Жду не дождусь завтрашнего утра, – лукаво подмигнула ей Стебль.
– Каникулы, – бессмысленно отозвалась Гермиона, нервно улыбаясь. В каникулы всегда случалось что-нибудь особенно плохое.
Правда, понервничать в свое удовольствие, ожидая письмо Снейпа, ей всё равно не дали. Пока Северус приводил дом в порядок, а она все не решалась разобраться с вопросом собственного трудоустройства, Дамблдор наконец официально пригласил её на встречу Ордена. Гермиона помечтала немного, что Рон сможет составить ей компанию. Но, естественно, он должен был оставаться невидимкой и в этом плане. Было бы очень сложно объяснить другим членам организации, кто он такой и за какие заслуги директор взял его под свое крыло. Даже если наплести что-то правдоподобное, существовала вероятность, что братья Пруэтты начнут к нему слишком пристально приглядываться – в отличие от Джинни, у Рона семейная схожесть была более чем очевидной.
Выбор времени для её интеграции оказался неслучайным. Мародёры и Лили тоже собрались выступить на стороне Дамблдора, не откладывая дела в долгий ящик и напросившись на аудиенцию буквально сразу же после выпуска. А раз уж Гермиона взяла на себя обязательство присматривать за Хвостом, то сблизить их, взяв в Орден вместе, было весьма умно. Сразу появлялись дополнительные поводы для общения и всё такое. Не считая уж того, что ей так и нужно было продолжать варить зелье Люпину и следить за его состоянием, чтобы собирать данные для целителей из Мунго. Всё же, несмотря на пассивность Римуса, это тоже была хорошая точка соприкосновения. Он даже подошел к ней персонально после ужина в свой последний день в школе, чтобы ещё раз поблагодарить.
Вероятно, с Волчьим противоядием она возилась ещё и потому, что все эти обследования были удобным поводом для Дамблдора обеспечивать лекарством Люпина и после окончания им Хогвартса. Не то чтобы его семья была совсем бедной, да и друзья могли помочь, но дело было не только в цене ингредиентов (не самой высокой), а, по большей части, в необходимости поиска зельевара, который согласился бы взяться за такую работу. Средство было совсем новым, нераспространенным, аптеки его не продавали, да и связываться с оборотнями многие попросту не захотели бы. Всё же большинство из них жили стаями и занимались не самыми хорошими делами. Вот Дамблдор и чувствовал ответственность за своего подопечного, а, заодно, протаскивал лекарство на официальном уровне, чтобы помочь таким же несчастным, которым пока что оставалось только каждое полнолуние выть в своих подвалах под Силенцио да жить на поруках у родственников. Среди них наверняка были пострадавшие члены Ордена.
Или она переоценивала человеколюбие директора и все это было частью какой-то его политической игры в Министерстве, которую Гермиона не понимала. Но в любом случае она собиралась использовать этот аргумент с зельем, чтобы отвязаться от должности завхоза. Слизнорт, значит, останется без ассистента, «мадам Фицрой» будет заниматься общешкольными делами, но ему все равно придется пускать её в лаборатории, чтобы она варила все эти средства для Ордена? Выходила какая-то несостыковка.
Тем временем, первую для неё в этом времени встречу Ордена решили провести в доме Медоуз, который не был скрыт чарами Фиделиуса видимо как раз для того, чтобы можно было впустить внутрь ещё неопределившихся до конца людей. Массовым слётом это назвать было сложно. Помимо хозяйки присутствовал Дамблдор, Грюм, Дирборн, Лонгботтомы, которых тоже видимо совсем недавно завербовал Аластор, Мародёры и, естественно, Лили.
– Мадам Фицрой, – улыбнулась она ей.
– Мисс Эванс.
О, Лили очень хотела спросить «мадам Фицрой» про все остальные свои предположения, это и без легилименции прекрасно читалось по её лицу. Чем же она занималась в Воющей хижине? Была ли как-то связана со смертью слизеринцев? Владела ли действительно ментальной магией? Выполняла ли какие-то задания для Дамблдора в школе? Но и, конечно, про Сева тоже напрашивался вопрос, но Эванс не видела возможности подвести ни к одной из этих тем мягко, да ещё и обсудить при всех, не вызвав локальный скандал. Блэк такими тонкостями заморачиваться не стал:
– Снейп позже зайдет? – выдал он со смешком.
– Сириус! – возмутилась Лили.
– Не думаю, что сейчас уместно… – зашептал Люпин.
Гермиона посмотрела на Грюма и Дамблдора, которые что-то обсуждали, стоя в холле, когда все уже расположились в гостиной и пытались общаться, но пока что только по группам – орденцы и гости, раздельно. Судя по тому, что она не могла разобрать, о чем же говорит директор, хотя расстояние между ними было невелико, кто-то из них наложил приватные чары.
– Нет, мистер Блэк. Мистер Снейп не состоит в Ордене, – ровно отозвалась она.
Как же Гермиона сейчас понимала всех старших, не знающих, как урезонить лишнее любопытство их с Гарри и Роном, когда они в очередной раз лезли туда, куда не просят. Впрочем, она сама прибилась к их компании, и прекрасно понимала, что разговор обязательно свернет на какие-то опасные темы.
– Сириус просто ревнует, – поддел друга Джеймс.
Она скользнула взглядом по его круглым очкам, чувствуя какое-то неприятие. Кажется, Гермиона общалась с ним напрямую впервые в жизни и не то чтобы была этому рада. Хотя, в отличие от Эванс, он не вызывал у неё никаких глубоких сложных чувств. Даже их конфликты с Северусом не сильно её тревожили. Джеймс на пару с Сириусом и, в меньшей степени по уровню вовлеченности, Питером и Римусом, вели себя гадко, но Поттер вроде как перебесился и вырос. Да и его версия в её мире сполна расплатилась за все свои ошибки, хотя звучало это грубовато – как-то велика цена за школьную травлю. Во всяком случае было уже поздно махать кулаками, даже в этом времени.
А, возможно, дело было в том, что ей всё казалось, что это Гарри, только весь какой-то холеный и дерзкий до высокомерия, чего за ним отродясь не водилось. Постоянно сравнивать Джеймса с «младшей версией», а это было бы неизбежно при близком общении с ним, ей совсем не хотелось, вот она и старалась держаться от него подальше. Правда, сейчас, кажется, нарочитого лоска в Поттере поубавилось, то ли из-за смерти родителей, то ли из-за ответственности, которую он на себя брал – тут и Орден, и Лили. Так что они с сыном стали как будто духовно ближе (в её поверхностном видении).
– Вот как. А мне казалось, что мы с мистером Блэком решили остаться друзьями, – улыбнулась Гермиона.
Джеймс тоже хохотнул, за что получил толчок под ребра от друга. Питер поддакнул, и она обратила на него внимание. Нужно было как-то выйти с ним на контакт, приглядеться, разговорить, вывести на эмоции, чтобы понять, прячет он уже что-нибудь существенное за своими кривыми улыбками и непопулярными у друзей идеями или нет.
Но продолжить эту бессмысленную болтовню они не смогли. Дамблдор и Грюм закончили обсуждение, и директор зашел в комнату, сразу обращая на себя все внимание.
– Господа, мы собрались тут по совершенно иному, более приятному поводу, – он кивнул то ли ей, то ли бывшим студентам. – Но, к сожалению, встречу придется начать с куда как более худших новостей. Ночью были совершены погромы в трех лавках на Косой аллее.
– Аптека, магазин всякой всячины и кабинет поставщика редких ингредиентов, – подтвердил Фрэнк Лонгботтом, который, вполне вероятно, занимался расследованием этих дел, как аврор. – Никто не пострадал, были разгромлены только сами помещения.
– Все места преступления отметили Чёрной меткой, так что в авторстве не приходится сомневаться, – с неприязнью добавил Грюм.
– Но, как стало известно чуть позже, было совершено ещё одно нападение – на склад компании «Серебряный котел», – более печальным голосом продолжил Дамблдор. – На сей раз без жертв не обошлось. Погибло несколько сотрудников, включая хорошо известного многим из нас бывшего завхоза Хогвартса Аргуса Филча.
Гермиона мысленно повторила слова директора несколько раз. Смысл фразы никак не хотел до неё доходить. При чем тут Аргус? И Филчи в принципе? Гибель Беррес была объяснима, но этого точно не должно было случится. Конечно, того же Фаджа никто не трогал, но он все равно погиб вслед за Амбридж из-за каких-то неприятных временных закономерностей. Но зачем бы Воландеморту…
– И раз уж мы сегодня принимаем новых членов Ордена, я обязан сообщить, что, вероятно, компания мистера Филча и другие фирмы пострадали из-за связи с нашей организацией. Все они так или иначе сотрудничали со мной.
Та самая ожидаемая месть? Малфой был не только идеологическим соратником, но и деловым партнером. Пожирателям, естественно, тоже требовалось снабжение, да и связи в той же Европе были не лишними, а Абраксас их точно имел. Из-за всей этой истории с Люциусом его позиции ослабли, как и сулил портрет Дамблдора. Возможно, он потерял какие-то деньги, разорвал договоренности… Лорду это тоже, понятное дело, не понравилось. Но ведь он похитил гадалок, искал третью сторону их конфликта, возможно даже интересовался ею через Снейпа! Почему он решил атаковать Орден сейчас?
Гермиона скривилась и сложила руки, пытаясь унять занывшие опять предплечья. То ли их ожидали очередные аномалии, то ли так просто выражалось её чувство вины. Не сунься она со своей непрошенной помощью, Аргус сейчас был бы жив. Чёрт! Дамблдор как обычно был совершенно невыносимо прав в своих предостережениях.
– Если вы станете членами Ордена Феникса, риск пострадать или даже погибнуть существенно возрастет не только для вас, но и для ваших близких, – тем временем продолжил директор, обводя взглядом их компанию. – Никто не осудит вас, если вы откажетесь участвовать.
Наверное, это было стандартное предостережение, но подводка, конечно, вышла впечатляющая. На этом моменте трусоватому Хвосту встать бы и уйти, но на то он и был подпевалой, чтобы держаться за чужими спинами. Все его друзья промолчали, не сдвинувшись с места, так что он тоже продолжил мяться рядом.
Дальнейший разговор пошел в более спокойном, можно даже сказать, скучном формате. Все со всеми, наконец, перезнакомились, а Дирборн упомянул о её помощи в Лечебном крыле, что, наверное, прибавило ей очков авторитета. Как-то между делом всплыл вопрос с принятым разрешением на Непростительные аврорату, о чем крайне негативно высказался Аластор. Они обсудили меры безопасности для вовлеченных в деятельность организации лиц, которые, естественно, нужно было усилить после такой выходки Воландеморта, но в довольно общих фразах. Было понятно, что у Дамблдора уже имеются какие-то наметки, но он пока не спешит поделиться ими со всеми.
Наибольший интерес вызвали подозрения в готовности дементоров перейти под власть Тёмного лорда. Кто-то из людей директора служил в Азкабане и весьма тревожился из-за этих предположений. Которые, как она точно знала, были правдивы. Правда, в Первую войну Том заманил к себе в свиту только каких-то отщепенцев от «сообщества» этих существ, тюремные «сотрудники» в целом остались верны своей клятве. Хотя, кто знает, как история будет развиваться сейчас.
В данный момент она могла всерьез думать только об Аргусе, даже если эти размышления были просто переливанием из пустого в порожнее с ноткой самобичевания. Из-за некой схожести ситуации со смертью Беррес Гермиона то и дело посматривала на Аластора, но он на её внимание не отвечал. И вообще ушел самым первым, ожидаемо прикрывшись этой своей таинственной занятостью. Ей же пришлось присутствовать до самого конца, а потом трансгрессировать в Хогвартс, держась за руку Дамблдора – он пригласил её на разговор.
========== Глава 37 ==========
Как они вообще умудрились сойтись? Когда заметили друг друга в новом, интимном плане? Сложно сказать. Да, у них был конкретный переломный момент, когда они все же шагнули друг другу навстречу, но до этого… Понятное дело, что сыграла роль банальная близость – они жили в одном доме, много общались, так ещё и упражнялись в ментальной магии (хотя это скорее побуждало выстраивать границы). Но она была уверена, что не прояви интерес первой, Северус так и воспринимал бы её исключительно как ученицу. То есть, что он там себе думал изначально, знать она не могла – не тем уровнем в легилименции обладала, но все внешние приличия он соблюдал жестко. А ей так хотелось растопить лёд…
Естественно, она не могла не анализировать эти порывы. Их глубину и самоцель. В ней было столько нерастраченной нежности, любви, страсти, а он был рядом, нуждаясь в этом, по её мнению, так что, казалось, это стало просто очередным воплощением её душеспасительных идей. Ещё одной преградой, которую очень хотелось преодолеть. Не самое разумное поведение, к тому же ещё и практически унизительное, как для него, так и для неё. Сближаться из жалости – всегда плохая затея.
Вот только вряд ли объект спасения в норме порождал желание без лишних слов встать перед ним на колени и расстегнуть штаны. Нет, то, что они оба были далеко не в порядке после войны, она даже оспаривать не собиралась, так что такие поступки, наверное, даже вписывались в её актуальное психологическое состояние. Но всё равно выходило уж слишком одержимо для благородного возвышенного порыва. Мерлин её прокляни, она ни о чем подобном не думала никогда, ни про одного другого мужчину. Да даже банально не знала, что же будет делать дальше, если воплотит эту фантазию в жизнь. Чистая страсть.
Он не мог не заметить этого в её голове. Только не Снейп. Но при этом он не одергивал её, не насмехался и даже не пытался выставить за дверь. Складывалось впечатление, что ему всё равно, но это не могло быть правдой. Даже если бы изначально его это совершенно не трогало, то по мере развития её интереса просто обязано было начать раздражать. И вряд ли он стал бы сдерживаться, не отчитывая её за неуместные мысли, чтобы не задеть нежные чувства. Нет, не было похоже, что всё, что он к ней испытывает – сплошной негатив. Она его тоже интересовала.
