Текст книги "Гомеостаз (СИ)"
Автор книги: Lampo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 51 страниц)
Аластор ещё погремел посудой молча какое-то время, как будто ожидая, что она опять замрет, и необходимость поддерживать диалог отпадет сама собой. Но всё же решил продолжить разговор:
– Прах Воландеморта разместили в доме Медоуз. Якобы он решил нанести повторный визит к ней уже лично, раз подручные не справились с задачей. И сам проиграл бой. Так что не переживай так за Снейпа, все думают, что он ни при чём.
Гермиона встрепенулась, отбросила неприятную мысль про то, что, возможно, еда начнет разлагаться у неё во рту во время «паузы», если она не успеет её проглотить, и тоже переключилась на новое направление.
– Хороший выбор, хоть и неожиданный.
Медоуз не без оснований считалась весьма сильной волшебницей. То, что она смогла победить Воландеморта в дуэли один на один, виделось вполне вероятным сценарием, если не углубляться в детали. Просто Гермионе всё хотелось по привычке поместить в центр повествования более знакомые фамилии – Лонгботтомов, Блэков, Поттеров, то есть, конечно, оставшуюся Эванс. А Дамблдор решил разыграть карты по-другому. Тут оставалось только довериться.
– Ума не приложу, как Альбус уговорил её пойти на этот обман, – пробормотал себе под нос Аластор, но Гермиона все равно услышала.
– Честолюбие? Доркас ведь теперь национальная героиня.
– Кто бы что не говорил, это тяжкая ноша. Она стала мишенью не только для похвал и обожания.
– Да, я знаю, как это работает.
Вот вам и новый Гарри! Впрочем, учитывая возраст и опыт, Медоуз с этой ролью должна была справиться наверняка куда лучше. Трагического опыта у неё, по сути, не было, а вот поддержка имелась существенная. Это, правда, порождало новые вопросы.
– У Дамблдора на неё планы? В политике или ещё где?
– Наверняка. Уж не знаю, хочет ли он, чтобы она стала следующим министром, но вполне вероятно.
Тогда вся эта возня с Аконитовым зельем становилась понятна. Учитывая место работы Доркас, связанное в том числе и с Секцией учёта оборотней, это вполне возможно изначально планировалось частью её предвыборной компании. Было не ясно, чем директору не угодила Миллисента Багнолд, которая в другой реальности приняла пост в самое тяжелое время, когда её предшественник, Минчум, не справился с ответственностью. И, судя по тому, что знала Гермиона, «вытянула» и разгар войны, и беспорядки, произошедшие в день смерти Воландеморта. Хотя удержаться на посту даже тогда ей позволило скорее всего только то, что Крауч не спешил занять высокое кресло едва выбившись в начальники, а потом его рейтинги критично просели после ареста младшего Барти.
Возможно, Дамблдору не нравились те, кто стоял за Багнольд. Учитывая, что законодательство относительно магглорожденных и тех же сквибов за время её правления практически не изменилось, резонно предположить, что беспокоился он не зря. Или портрет рассказал ему что-то такое, о чем Гермиона не могла даже теоретически предполагать со своей точки зрения. Какие-то неясные политические взаимосвязи. Например, необходимость скорректировать состав правительства в связи со смертью Фаджа. Или Багнолд попросту не смотрела директору в рот и была сама себе на уме, в отличие от Медоуз, которая при всех своих способностях, Дамблдору была бесконечно предана. Он всерьез взялся за политику с подачи себя же из будущего? Создавал своё лобби в верхушке?
Хотя сейчас Доркас предстояло бороться за место отнюдь не с Багнолд, а, скорее, с тем же Краучем, ведь с ним и его положением в обществе все ещё было в порядке. Барти с этим его радикализмом директор уж точно не хотел видеть при власти, хоть они и были формально на одной стороне и даже вроде как уважали друг друга. Интересно, насколько сильно уже увяз в идеологии Воландеморта младший Крауч? Использует ли эту информацию в своих интересах как-то Дамблдор?
К тому же Минчум, действующий министр, тоже ещё не собирался на покой. Он ведь успешно «выиграл» войну, хотя его идеи с увеличением числа дементоров, «обслуживающих» Азкабан, вышли боком. Несколько случаев нападения этих существ на магглов всё же было зарегистрировано, хотя Воландеморт не успел использовать их как-то более крупномасштабно. Так что репутация Минчума явно понесла потери. Но насколько это было критично?
Да и вообще, что это она только из-за их условных сторонников переживает?
– Как дела у Малфоя? – Абраксаса или Люциуса, в общем-то, не важно.
– Чудесно, – ядовито протянул Грюм, возясь уже с чаем. – Всё ещё при власти. Рассказывает сказки, что сам пострадал от действий Воландеморта, а его сына и вовсе подставили, как и всех этих мертвых мальчишек со Слизерина. Они с Краучем публично пожали друг другу руки.
– Я разочарована в институте репутации. Метка у Люциуса никого не напрягла?
– Это не попало в газеты.
– Действительно, чудесно, – фыркнула Гермиона.
– К тому же у того же Руквуда метки не оказалось, так что её так и не признали весомым доказательством членства в группировке.
– Руквуда? – активизировалась она, чуть ли не подпрыгнув на стуле. Темы, связанные с Отделом тайн не могли не волновать.
– Да. Я выследил Каркарова по наводке Рона. После гибели Воландеморта Игорь запаниковал и чуть ли не сам пришел ко мне в руки. Сдал, как и в вашем времени, всех, кого смог.
– Снейпа? – естественно, это встревожило её вдвойне.
– Нет. Наверное, они не успели познакомиться. А если Каркаров что и мог сказать про Малфоев, то побоялся.
Северус, понятное дело, тоже не мог да и не хотел предавать друга.
– Трэверс уже сидит, Розье и Мальсибер вообще мертвы, – подхватила Гермиона. – Их имена называть было бесполезно.
– Каркаров припомнил ещё и Мальсибера-старшего. Тоже, правда, безуспешно.
– Почему?
– Как раз он следил тогда за домом Снейпа. Аврорат, конечно, объявил его в розыск, но…
– Оу.
Вышло даже как-то неловко. Как и в случае с Розье, Рон приговорил к смерти ещё одну практически целую семью Пожирателей.
– А что насчёт Долохова?
– Показания относительно него Игорь дал весьма расплывчатые. Его ищут скорее для допроса, чем целенаправленно, чтобы арестовать, но пока безуспешно.
А вместе с Антонином на свободе оставался обозленный потерей сестры Кэрроу и Лестрейнджи полным составом. Последних даже обвинить было не в чем. Пока. И ведь это были только те Пожиратели, которые не считались статистами по терминологии Рона, а сколько ещё людей скрывалось под серебряными масками на самом деле…
Они опять взяли паузу в разговоре. Грюм всё ещё тщательно организовывал перекус, но то и дело оглядывался, проверяя её состояние. Его поведение было объяснимо, но всё равно несколько нервировало.
– Я остаюсь в сознании уже довольно долго. Хороший знак, – Гермиона попыталась включить оптимизм.
– Будем надеяться, что скоро этот эффект полностью спадет.
– Хотя если он физически замораживает меня, то в этом есть и своя выгода, – она задумалась. – Вы все постареете, а я останусь молода и прекрасна!
Должно было прозвучать до комичности серьезно, но у неё всё же вырвался смешок, испортив всю шутку.
– И в таком законсервированном состоянии ты доживешь до того момента, когда твой Снейп повзрослеет.
– Вот! – воскликнула Гермиона. – Ты сам постоянно всё на него сводишь.
Грюм фыркнул и поставил перед ней кружку со слишком крепко заваренным чаем и тарелку с неровно разрезанными сэндвичами. Впрочем, готовить что-то более сложное было неразумно – это заняло бы гораздо больше времени, а она в любой момент могла ускользнуть из реальности. Гермиона отхватила сразу чуть ли не половину бутерброда и задумчиво прожевала кусок.
– Аластор, – проникновенно начала она, – если ты постоянно питаешься только своей стряпней, то тогда ясно…
– Почему я сойду с ума? – припомнил он.
– Почему ты вечно такой раздражительный. Я тоже была бы зла, если бы подобное составляло большую часть моего рациона. Это просто ужасно.
Высказывание вышло несколько лицемерным, учитывая, что в юности она справлялась с готовкой ничуть не лучше, и неоднократно ужинала недоваренной или переваренной пищей. Но всё же, учитывая возраст и одиночество Аластора, ему пора было бы уже и научиться. Она же смогла. Да и, Мерлин, как можно было умудриться испортить обычный сэндвич? Что это за дурацкое сочетания сладкого масла и пряно-соленой ветчины? Где хотя бы сыр? Хотя нет, с ним было бы ещё хуже.
========== Глава 44 ==========
Тогда она задержалась в реальности ещё на практически полчаса, но всё же опять провалилась за грань. Два следующих раза Гермиона приходила в себя в одиночестве, хотя бодрствовала снова довольно долго, судя по стабильному освещению. Но, конечно, никто из «надсмотрщиков» не мог сидеть у её условной постели днями и ночами, так что это было неудивительно. На третий раз Грюм появился примерно через полчаса, когда она очнулась и решила переодеться, потому что одежда тоже была какая-то пыльная и как будто залежавшаяся. Видимо, на неё это особое вневременное состояние не распространялось.
– Справляешься?
Хоть сейчас Аластор навестил её традиционно, зайдя через дверь и застав уже дышащей, он опять смотрел на неё с явным напряжением во взгляде.
– Да мне не привыкать на самом деле, – вспомнила Гермиона. – Однажды я попала под непрямой взгляд василиска и тоже вот так валялась несколько недель в виде скульптуры.
Тогда её вообще больше беспокоила пропущенная учеба, чем то, что её друзья боялись, что она может погибнуть. Она просто не могла представить себя на их месте. Для неё-то все началось и закончилось в один момент.
– Василиска? – удивился Грюм. – Где ты его нашла?
Да уж, не рядовое событие даже в волшебном мире.
– В Хогвартсе, – хихикнула она. – Он и сейчас там. В тайной комнате Слизерина. Надеюсь, портрет уже рассказал об этом Дамблдору, и он придумал, что с ним сделать. Слава Мерлину, только змееуст может выпустить его на волю, а владение таким талантом редкость.
Она задумалась, умел ли младший Барти, которому нужно было ещё год учиться в школе, разговаривать на парселтанге, но не смогла даже припомнить, имел ли он такую же склонность к языкам, как и его отец. Да и, собственно, Барти старший не факт, что смог выучить этот более чем специфичный язык. Хотя Дамблдор, очевидно не являясь наследником Салазара, кажется прекрасно его понимал, хотя, возможно, не разговаривал свободно.
Грюм тем временем достал из кармана её кольцо, то есть, судя по размеру, кольцо Северуса, связавшись с кем-то.
– Серьезно? Ты до сих пор им пользуешься? – мгновенно рассердилась она. – Отдай, это моё.
Теперь украшения вызывали болезненные ассоциации не только и не столько со старшим Снейпом, трагичная история которого всё же утратила в её восприятии остроту, учитывая новые обстоятельства, но и с Роном.
– Я зачаровал другое, – возмутился Аластор в ответ. – Пара твоего все равно… – он замялся.
– Похоронена вместе с телом, – догадалась она, устыдившись своей вспышки.
– Да. А те, что были на цепочке…
Грюм порылся в кармане, засунув в него руку чуть ли не по локоть, но все же достал холщовый мешочек, который незамедлительно сунул ей в руки, и тут же сменил тему:
– Альбусу нужна какая-то твоя помощь в замке, а ещё он хочет обсудить с тобой новости. Касающиеся Сивиллы Трелони, насколько я понял.
– Она жива? – стараясь говорить ровно, уточнила Гермиона.
– Да. Её нашли через пару дней после стремительного падения Того-кого-нельзя-называть, – Аластор явно процитировал журналистскую фразу, судя по презрению в тоне. – Видимо, с его гибелью перестали действовать охранные чары в том месте, где он держал её и ту, другую провидицу.
– Мириам Лурье, – припомнила она.
В целом это была хорошая новость: невинный человек выжил и даже сбежал из плена Воландеморта. Но содержимое желудка, наверное, всё те же отвратительные сэндвичи Аластора, которые она, впрочем, всё равно съела, неприятно потяжелело. Кажется, время специально не давало ей возможность отойти от одного потрясения, подкидывая новые, чтобы заставить потерять контроль и окончательно съехать с катушек. А ведь ей и нужно-то было всего пару дней передышки, в общей хронологии.
– Трелони была не совсем адекватна, когда её доставили в Мунго. Несла полную чушь, не смогла объяснить, где находилась всё это время. Но физически была практически здорова, так что Альбус всё равно отправился навестить её, как только это стало возможно. Вернулся… задумчивым.
– Сивилла упоминала пророчество для Воландеморта? – перешла сразу к неприятной сути Гермиона.
– Ты веришь в эту чушь?
– Не могу ответить однозначно. Но Том точно верил.
Она отвлеклась на мантию, решив застегнуть её наглухо перед визитом Дамблдора. И дала себе возможность всё же немного внутренне попаниковать. Чертовы предсказания!
– Лурье Воландеморт убил, если верить словам Трелони, – продолжил просвещать её Грюм. – Наверное, её способности его не впечатлили. А Сивилла начала рассказывать всё, что приходило ей в голову, лишь бы заинтересовать его. И наплела что-то, что ему понравилось. Так и выжила.
– И, скорее всего, из-за этих слов Лорд сначала приказал Пожирателям похитить меня, а потом заявился и лично.
– Сейчас уже никто не расскажет, как дело было в действительности.
– Так что именно Трелони напророчила Тому?
– Она не помнит. Удобно, да?
Гермиона согласно хмыкнула, но сама скорее ещё больше напряглась. Значит, это было настоящее предсказание. Или Сивилла помешалась от страха, так что действительно просто забыла травмирующий эпизод. Одно из двух.
Вскоре появился Дамблдор. И опять вышло как-то странно. Она видела его самое большее пару дней назад, а он разглядывал её, как мерлиново чудо. Грюм тут же ушел, как всегда внезапно и стремительно. Наверное, директор хотел поговорить с нею с глазу на глаз.
– Сэр, – практически одернула она Дамблдора, пока он не начал изучать её под лупой, с таким исследовательским интересом рассматривал.
– Весьма рад застать вас бодрствующей, мадам Фицрой, – поправился он. – У меня имелись некоторые опасения… Впрочем, не будем о плохом.
– Тогда, может, обсудим что-то хорошее? – с надеждой спросила Гермиона.
Они опять сели в гостиной друг напротив друга, как в их первый разговор в этом доме.
– Пожалуй, эта информация вас порадует: я нашел один из крестражей – кольцо Гонтов. И с большой осторожностью отнесся к Воскрешающему камню, конечно.
– Оно находилось там, где и ожидалось?
– Да, к счастью. Также нам в каком-то смысле повезло с дневником. Его Том передал ещё Абраксасу Малфою, а не Люциусу, как мы с Альбусом опасались. При обыске в его поместье многие темномагические предметы были конфискованы для изучения в Министерстве, и дневник оказался в их числе.
– Вы украли его из хранилища улик? – уточнила она, прищурившись.
Точнее, позаимствовал тетрадку Грюм. Или Лонгботтом, кто знает.
– Вещи пропадают в системе, такое бывает, – с самым невозмутимым видом выдал Дамблдор и лукаво улыбнулся. – К тому же, все имущество мистера Малфоя было ему недавно возвращено, но никаких встречных претензий не последовало.
Действительно, сейчас, в отсутствии Хозяина, Абраксасу было просто невыгодно мутить воду.
– Я пока изучаю имеющиеся у нас крестражи, – подвел итог директор. – Но, уверяю вас, в скором времени они будут уничтожены.
– Значит, в лучшем случае осталось ещё три артефакта.
– С диадемой вы мне, полагаю, поможете, как только будете в состоянии навестить Хогвартс. Местонахождение чаши, я надеюсь, тоже нам уже известно. Хотя провести обыск в ячейке Гринготтса будет крайне непросто. Против Лестрейнджей ещё даже не выдвинуто никаких обвинений.
– А медальон?
– В пещере его нет. И охранные чары там установлены не полностью. Полагаю, Том просто не успел их закончить.
Она цокнула. К этому кусочку души Воландеморта имелась только одна ниточка – Регулус, но вероятность того, что Лорд как-то задействовал его (и Кричера), но проигнорировал подготовленное безопасное место, была весьма низкой. Оставалось надеяться на гений двух Дамблдоров, от неё сейчас было мало толку.
– Аластор рассказал мне про Трелони, – не стала откладывать в долгий ящик вторую волнующую тему Гермиона. – Раз Воландеморт не переместил, по крайней мере, некоторые крестражи, значит, он не беспокоился за них и, видимо, не думал, что мы с Роном из будущего и знаем его секрет. Так в чем же состояло пророчество? Сивилла не вспомнила?
– Нет, но я смог выловить в её памяти вопросы самого Тома, пытающегося интерпретировать заветные слова. Он спрашивал у неё о «путниках, нарушивших законы магии» и об «ищущей потерянное, что приведет его к мстителю», и считал, что эти люди угрожают его безопасности.
– Довольно… точно, – видимо, мироздание поиздевалось над ней, сделав пророчество с её участием максимально правдоподобным.
Но так хотя бы Эванс и Лонгботтомы остались в безопасности.
– И я соглашусь с вами. Чтобы предположить путешествие во времени, да ещё и двойное, у него было недостаточно предпосылок. Полагаю, он посчитал вас просто подобными себе.
– Тёмными магами? – с сомнением протянула она.
Вообще, это было логично. Все судят по себе. Но какие же законы магии они с Роном нарушили по мнению Воландеморта? Возродили кого-то при помощи маховика времени (допустим, что это возможно) и защищали от повторения судьбы? Что-то связанное с идеей бессмертия, как раз в его духе. Или, к примеру, стерли себя из реальности, чтобы действовать тайно, как пыталась врать она Грюму? Породив те самые возмущения в причинно-следственных связях, которые Лорд, очевидно, заметил.
– Учитывая, что сделал мистер Уизли, сделать такой вывод было даже естественно. А врагов у Тома всегда хватало, среди волшебников всевозможных интересов. Хотя он наверняка считал, что на своем поле уже всех так или иначе переиграл.
Дамблдор сделал паузу и продолжил уже более мягким тоном.
– И все же боюсь, без негатива не обойтись. Сейчас вам стоит больше беспокоиться о времени, а не о Тёмном лорде и его мотивах.
– Как и всегда? – фыркнула она. – Впрочем, хоть в июле всё стало немного хуже, но, вроде, мое положение начинает выправляться, разве нет?
– Будем надеяться. К сожалению, не всем так везет.
– Что вы имеете в виду, сэр?
– Не одна мисс Беррес стала жертвой предписанного сценария, если можно так сказать. Думаю, некоторых людей просто вычеркивает из нашей реальности, как мешающие нормальному течению времени элементы. Ещё один механизм, помогающий поддерживать равновесие.
– Кого? – испугано выдохнула она.
– Ранение Эдгара Боунса всё же оказалось фатальным. Он умер пару недель назад от отека мозга. Мистера Тейлора, владельца лавки, обезображенное тело которого в вашей реальности, по утверждению моего портрета, Пожиратели вывесили прямо посреди Косой аллеи для назидания другим в восьмидесятом году, на днях сбила машина в центре маггловского Лондона. Целители подоспели уже слишком поздно. Вальбурга Блэк, которая должна была умереть в восемьдесят пятом при невыясненных обстоятельствах, подавилась за ужином и задохнулась в прошлую среду.
– Подавилась? – недоверчиво повторила Гермиона.
– Да, я тоже не мог не поинтересоваться подробностями. По утверждению мужа, она была в столовой одна. Он по состоянию здоровья не покидал постель. Старший сын с ними, как вам наверняка известно, не живет, младший учится на седьмом курсе, – значит, уже наступил сентябрь. – Домовик не тревожил хозяйку по её собственному распоряжению. Ничего подозрительного авроры не обнаружили.
Как и в случае Фаджа.
– Так, выходит, все, кто должен был умереть по нашей истории, теперь в опасности?
– Не думаю, что закономерность настолько прямая. Ведь уже погибло много тех людей, что должны были выжить до точки вашего перемещения или, по крайней мере, протянуть до определенного срока до неё. Система наверняка перестроилась под новые условия. Но, конечно, на всякий случай я приглядываю за четой Лонгботтомов, мисс Эванс и некоторыми другими людьми, хотя, вряд ли могу что-то противопоставить року.
За Доркас он точно переживал, учитывая, что уже в неё вложился. Или на её судьбу портрет сделал нумерологические расчеты, которые показали положительный результат относительно выживаемости?
– Мы же с Роном противопоставили, – упрямо оспорила она, так и не желая мириться с фатумом.
– Да, но, полагаю, я не ошибусь, если зачислю и Рональда в список лиц, которых время стерло из истории, – он опять пытливо посмотрел на неё поверх очков. – Если вы с ним попали в наш мир с четкой целью, то он выполнил свою задачу, как бы цинично это не звучало, и был отвергнут мирозданием.
– Задачу? Он хотел уничтожить Воландеморта полностью, а не просто избавиться от его тела. Если бы этого было достаточно, нас бы тут вообще не было.
– На примере Тома же мы можем ясно увидеть, как декларируемая цель отличается от реальной. Мистер Уизли пришел сюда, чтобы отомстить, но со временем его желания изменились. В первую очередь он хотел защитить свою семью, а чем дольше продлилась бы война, в тем большей опасности они находились бы.
– А во вторую очередь? – спросила Гермиона, уже зная ответ.
– Полагаю, если бы тут не было вас, Рональд действовал бы куда жестче. На третьей стадии по своему списку он, очевидно, планировал продолжать уничтожать силы противника, действуя под защитой Ордена, по крайней мере, без явного противодействия ещё и мне. Но стал куда больше времени тратить на заботу о вас и даже об Аласторе. Поэтому я и смею заключить, что он исполнил свое предназначение и упокоился в мире.
Интересно, а какая цель была у неё? Найти потерянное? Северуса? Или попросту научиться жить дальше? Пока что мирной жизнью ещё и не пахло, хотя казалось бы.
*
Гермиона хотела продолжить разговор с Дамблдором, несмотря на то, что они опять зашли в теоретический тупик, но время, словно издеваясь, снова указало ей на её место, поставив жизнь на паузу. А войти во, вроде как, стабильную фазу ей удалось только уже в позднем сентябре. То, что наступила осень, было понятно не только из слов директора, но и по изменившемуся пейзажу за окном – зелень ушла, сменившись желтыми и красными оттенками. Грюм, пришедший вечером того дня, который она, кажется, полностью провела в нормальном временном русле, подтвердил её наблюдения и наконец-то назвал точное число:
– Двадцать шестое.
– Ох, Мерлинова борода, – вздохнула она. – На такие приключения я уж точно не подписывалась.
А ещё это значило, что Северус уже вовсю работал в школе, а они так и не поговорили после того дня. И уж теперь-то он точно думал, что она игнорирует его, считая косвенно виновным в гибели Рона или что-то в этом духе. Может, он даже ждал, что она появится в Хогвартсе если не ради него, то в качестве работника, чтобы хотя бы увидеть её, а она так и не пришла. Ужасно. Но о её трудоустройстве, естественно, не могло идти и речи. Правда, нахлебницей она была ненакладной – какие уж тут расходы, когда ей удавалось поесть чуть ли не раз в месяц. Хотя в последнее время она питалась уже, наверное, пару раз в неделю, а сегодня, впервые с июля, устроила себе полноценные завтрак, обед и ужин.
– Если так пойдет и дальше, то через пару, эм, циклов, – она затруднялась как-то более конкретно назвать периоды её «присутствия» и «отсутствия» в реальном времени, – я смогу спокойно посетить Хогвартс. Впрочем, даже если я застыну прилюдно, то можно будет списать это на чары вроде Дуро, только адаптированные под живые объекты, или даже банально на Петрификус тоталус. Выглядит же это, я так полагаю, как полная парализация тела? Так что, думаю, даже в замороженном состоянии меня можно будет просто перенести в другое место Левикорпусом или вообще трансгрессировать обратно сюда.
Если уж начистоту, ей вовсе не требовалось преодолевать все эти сложности, подстраховываясь и обременяя Грюма. Ей в принципе не нужно было идти в замок, чтобы найти диадему в Выручай-комнате. Можно было просто предоставить Дамблдору воспоминание о том, куда именно она её перепрятала. Но он не попросил её об этом, а прямо пригласил в школу, и Гермиона не предложила более эффективный вариант в ответ. Понятно, что в Хогвартсе ей нужен был не только и не столько крестраж, который наверняка спокойно лежал там, где и должен был, в полной безопасности.
– Перемещать я тебя не пробовал, так что не уверен, – Грюм нахмурился, но не стал нагнетать обстановку. – Но да, наверное, может сработать.
– И ещё одно… Где ты похоронил Рона?
Аластор не ответил сразу, прожевывая хорошо пропеченный кусок свинины, которой, как и всеми остальными продуктами, наверняка сам её и обеспечил. От нечего делать она пол вечера убила на войну с духовкой и, кажется, добилась приемлемого результата.
– На старом маггловском кладбище. Внес во все их списки, чтобы ни у кого не возникло вопросов.
– Я хотела бы навестить его могилу.
– Хорошо. Когда?
– Когда скажешь.
– Сегодня уже слишком поздно, но…
– Пошли сейчас, – всё же уточнила Гермиона.
Он смерил её взглядом, отложил вилку в сторону и резко встал из-за стола. Ничего брать с собой или переодеваться ей было не нужно, так что она тут же последовала за ним и схватилась за руку, едва они вышли на крыльцо.
Правда, весь энтузиазм угас, как только они оказались среди могил. Сумерки уже наступили, было довольно прохладно и ветрено. Гермиона поежилась и сложила руки на груди. После смерти Дамблдора состоялась официальная церемония, где нужно было просто тихо сидеть. Вся эта бесконечная череда похорон после «победы» совершенно не запомнилась. Были только боль, закушенная до боли губа и печальные разговоры ни о чем. Когда умер Гарри, появление призрака шокировало, но в то же время помогло ей примириться с потерей в каком-то смысле. Что сделать, сказать или подумать сейчас, она не знала. Вряд ли Рон оценил бы цветы на своем надгробном камне и прочие красивые, но обезличенные жесты.
– Поплачь, – Грюм словно ответил на неозвученный вопрос, хотя даже не смотрел ей в лицо, разглядывая надпись на камне.
Годы жизни очевидно пришлось опустить, но зато имя было настоящее.
– Что?
– Отключи окклюменцию и поплачь. Станет легче.
Он был прав с психологической точки зрения, но она всё равно не удержалась от дурацкой шпильки:
– По собственному опыту судишь?
– Я больше по скотчу, но слышал, что это тоже работает.
– Аластор, тебе не стоит… – начала она что-то втолковывать ему недовольным тоном, но он прервал её, развернув к себе и обняв.
Наверное, её пассивность ранее дала ему основание думать, что они опять могут свободно прикасаться друг к другу. Он заблуждался. Но Гермиона хоть и попыталась отстраниться, не приложила к этому и половину тех усилий, что должна была, а, напротив, быстро сдалась и обмякла. Реально драться с ним, физически или магически, у могилы друга, учитывая, что Аластор не делал ничего предосудительного, было бы слишком. Так что щека прижалась к его неизменному жилету (и как он так долго сохранял приличный вид, учитывая образ жизни Грюма? Может, у него всё же было несколько одинаковых наборов одежды?), а привычный запах морозной свежести и хвои окутал её.
Конечно, возмутиться хотя бы устно ей ничего не мешало в любом случае, и Гермиона действительно недовольно нахмурилась, будто приготовилась к гневной отповеди. Но на деле скорее пытаясь удержать слезы, которые каким-то образом прорывались изнутри через все ментальные преграды, видимо, поддавшись влиянию неожиданно действенных слов Аластора. Или всё дело было в том, что у неё наконец-то не нашлось возможности привычно прикрыться обязанностями, учитывая очередные выверты времени, из-за которых она оказалась отрезана от мира?
– Если ты считаешь, что я сейчас в расстроенных чувствах упаду в твои объятия ещё и в фигуральном смысле, то ты ошибаешься, – все же удалось выдавить ей. Никакого гнева и возмущения в голосе не читалось.
– Выдохни, Гермиона. Это называется забота.
– Для этого не обязательно меня трогать.
– Возможно. Но я переживал за тебя и до сих пор переживаю. И мне ты чувствовать запретить не можешь.
– Уже даже не пытаюсь. Просто не… Я не знаю, что «не», но держи себя в руках.
– Лучше я буду держать в руках тебя.
– Аластор, – устало добавила она с неясной целью, так как вырываться не продолжила.
И всхлипнула, тут же недовольно засопев из-за своей слабохарактерности.
– Знаешь, когда мы вернулись с Роном из патруля, и ты заметила у меня на лице «брусничный соус», на самом деле это была моя кровь. Мы тогда пытались вычислить, где располагается резиденция Воландеморта, раз уж у Малфоев, как в вашем мире, он не квартировался. Логично было бы предположить, что у Лестрейнджей, но… В общем, мы вышли на Амикуса Кэрроу и его дружков, – Грюм вздохнул. – И я сам на них полез, думал, закончить дело, раз уж подвернулась возможность. А потом не смог его прикончить. Алекто смог, но как-то мимоходом, в горячке боя, в ярости, зная, что она убила Мэган. А этого урода не смог, даже когда он задел меня. У него же имелось на это право. Я, пожалуй, тоже хотел бы отомстить за сестру.
Гермиона не могла ответить – приходилось следить за дыханием, чтобы плакать тихо и сдержанно, насколько это было возможно. Впрочем, что она могла сказать? Похвалить его и оповестить, что это хороший знак, что он ещё не совсем обезумел, не озлобился, не потерял связь с реальностью? Упоминать его нестабильное психическое состояние уже, наверное, в сотый раз не хотелось. Кто бы говорил.
– Рональд тогда прикрыл меня, хотя рисковал попасться и раскрыться перед ними. Мы смогли уйти. И весь его комментарий к этой ситуации свелся к тому, что он попросил меня не пугать тебя своим видом.
Да, Рон уж точно не собирался никого учить уму-разуму. Уж кому, как не ему, было знать, как можно ошибаться и подводить друзей.
– Так что считай, что я передаю тебе эстафету участия, – усмехнулся Аластор. – Хотя не похоже, что я реально могу тебе чем-то помочь.
Гермиона шмыгнула носом и дернула его за отвороты плаща. И только тогда осознала, что он опять гладит её по голове, уже, наверное, с минуту. Учитывая, что она не пользовалась услугами парикмахерской с октября, подстригаясь кое-как самостоятельно (пришлось всё же найти соответствующее заклинание, чтобы добираться до затылка), а в последнее время вообще пренебрегала стрижкой, укладывая отросшие волосы, делать это ему было весьма удобно. Не грива из прошлого, но уже намеки на неё.
Это действие было глупым и реально каким-то даже беспомощным, но саркастично одергивать Аластора ей всё равно почему-то не хотелось. Да и у кого вообще она могла сейчас вот так разныться, условно, на плече? Не у Северуса уж точно. То есть в принципе, по другим поводам, возможно, но вот оплакивая Рона – точно нет. Вряд ли Снейп жалел о его смерти и даже вряд ли смог бы сделать вид, что ему жаль. Он вообще вполне себе мог печалиться о судьбе Лорда. Да, он обманул Господина. Да, прямой опасности подверглась и Лили, и она. Потерять их Северус явно не хотел. Но наступил ли для него именно тот переломный момент, который позволил ему измениться в её реальности? Не посчитал ли он все произошедшее просто трагичным стечением обстоятельств по итогу?
