Текст книги "Гомеостаз (СИ)"

Вязкие темные грезы расплывались кровавыми лужами на полу кухни в их старом доме. Крик застрял в горле, грудь обхватило стальными обручами, будто Хагрид не рассчитал силы, обнимая её. Она попыталась отстраниться и наткнулась на раздевающий, острый, как бритва, как его собственные когти, взгляд Струпьяра. Пахнуло дешевым пойлом, потом и смрадом давно нечищеных зубов, он опять сжал её бока, слава Богу, не разрезая кожу, только оставляя синяки. Зажмурившись, она лягнула наугад и дернулась назад, приземлившись на равнодушный к чужим страданиям холодный мрамор пола в поместье Малфоев. И тут же, не дожидаясь Круциатуса, перевернулась на живот, чтобы почувствовать под пальцами остывшую за ночь землю во внутреннем дворе замка. Над головой пролетело шальное проклятие, где-то слева раздался вскрик очень похожий на предсмертный. Чтобы не быть легкой мишенью, она вскочила и начала обшаривать карманы и рукава, пытаясь найти палочку. Той нигде не было, паника поднималась волнами, она заметалась, ища древко среди припорошенной пеплом травы, но натыкалась только на трупы, пока наконец… не свалилась с кровати.

Голова гудела то ли от того, что Мия хорошенько приложилась лбом об тумбочку, то ли в принципе. Было темно, хотя в подземельях всегда было темно, чего уж там, она находилась судя по всему в своих же покоях и в полном облачении. Кто бы её сюда не принес (уж не Дамблдор ли лично?), он не озаботился даже тем, чтобы снять с неё обувь. Но в каком-то смысле это было хорошо. Да, чуть менее неловко.

В мозгах была полная каша, она попыталась поставить по привычке окклюменционные щиты, но не смогла сосредоточиться. В череп словно вставили раскаленную кочергу и провернули, во рту пересохло, а глаза, наоборот, слезились. Пахло кровью, так что либо её опять преследовал фантом, либо просто лопнули капилляры в носу. Мия неловко потерла лицо, но ни на что интересное, кроме шишки над правой бровью, как шрам у Рона, не наткнулась.

Она все же поднялась с пола, села на кровать и вручную зажгла зачарованную масляную лампу. Свет чуть не выжег сетчатку, по ощущениям, и Мия резко отшатнулась назад. Боль в затылке усилилась. Здорово. Видимо, она собрала все неприятные последствия ментального вмешательства и словила полноценную волшебную мигрень.

Но гораздо хуже, что палочку не удалось найти и в реальности. Ни её, ни сумочки, ни содержимого карманов. Это было совсем немного, учитывая обстоятельства, странно. Зачем отбирать у неё вещи, но оставлять её саму в Хогвартсе? Логичнее было бы опять запереть её в каком-нибудь безопасном доме, объявив, что «мадам Фицрой» резко понадобилось уехать обратно во Францию по семейным делам. Это, конечно, выглядело бы подозрительно сразу после гибели нескольких учеников с, условно, её факультета, но ведь полноценно жить и работать без всего она все равно не могла.

Никаких зелий ей тоже не выдали, так что Мия, немного адаптировавшись к новому состоянию, поплелась в ванную, чтобы привести себя в порядок хотя бы по-маггловски. Холодная вода принесла временное облегчение, и, чтобы продлить это ощущение, она стянула с себя одежду и залезла в ванну полностью. Выглядело это все так, как будто она трагично замерзала в темноте, но сейчас это было, наверное, самое комфортное для неё состояние. Через пару часов должно было стать лучше, Мия на это надеялась. Её сознание ещё периодически «плыло», но, помимо головной боли, никаких очевидных дегенеративных изменений она не замечала: помнила все, что должна была помнить, отделяла реальность от фантазий и в паранойю или навязчивые состояния не впадала.

В этот момент до неё дошло, что она все ещё Мия. В смысле, если бы Дамблдор сломал тот блок, что превращал её в «мадам Фицрой», то она опять стала бы Гермионой. Теоретически. Но пока её сознание все ещё ассоциировало себя с новой личностью и никаких свежих шокирующих воспоминаний ей не подкидывало. Мия так до сих пор и не знала, как так вышло, что Рон оказался тут вместе с ней, и какие у него планы. И надеялась, что Дамблдор тоже ничего не смог подглядеть за завесой. Придется ему договариваться с ней, а не распоряжаться с позиции силы.

Правда, при всем облегчении, ментальном и физическом, долго пролежать в холодной воде Мия всё равно не смогла. В подземельях в принципе было довольно промозгло круглогодично, а старинные ванные, переоборудованные много лет назад, не были приспособлены для подобных температурных экспериментов. Прохладное быстро стало ледяным, и, как бы она не пыталась регулировать краны, в скором времени продрогла окончательно. Пришлось вылезать и, чертыхаясь, пытаться вытереться насухо полотенцем – она совсем отвыкла сушить волосы без магии.

Облачаться обратно в мантию Мия не стала, ограничившись сорочкой, достав её из-под подушки, и с сомнением посмотрела на пеньюар, небрежно перекинутый через спинку кровати этим утром и так там и оставшийся. Наверное, директор его просто не заметил, так как всего остального он её лишил. Теперь сказать можно было точно – Мия не нашла даже самовяжущие спицы в серванте в гостиной. Что она, по его мнению, могла с ними сделать? Заговорить, чтобы они втыкались врагам в глаза при необходимости?

На часах было уже десять, она проверила, чтобы убедиться точно, что этот проклятый день все же подходит к концу, так что вряд ли кто-то ждал от неё полной боевой готовности. Дежурство… Нет, вроде бы в эту ночь она не дежурила, а если даже, то все равно не могла выполнить свои обязанности чисто физически. Была надежда, что Дамблдор предупредил Слизнорта, что его ассистентка не в состоянии работать, раз он сам и был причиной её недееспособности.

Но не успела она забраться обратно в кровать, даже не погасив ещё лампу, как в дверь постучали. Мия простонала, накинув на голову одеяло, однако, звук повторился и прозвучал чуть более нетерпеливо. Директор решил, что им нужно обсудить все ещё и вербально? Что-то не разобрал в её сознании? Стал бы он вообще проявлять вежливость в таком случае? Или это Грюм? Филч? Слизнорт? Староста? Студент с проблемами?

Чувство долга подняло её и заставило все же накинуть халат, но успело дотащить только до середины гостиной. Мия запоздало подумала о том, что без палочки не сможет снять запирающие, но вся защита, видимо, и без того была уже сломана. Потому что визитер, потерявший терпение, просто сломал замок и распахнул дверь. Она тут же отвернулась, прикрывшись рукой – он, казалось, светил Люмосом целенаправленно ей в глаза. От резкого движения голова закружилась, её дезориентировало. Гость, воспользовавшись этим, поймал её за локоть и поволок обратно в спальню.

И только там смилостивился и приглушил заклинание. Кровь перестала так отчетливо стучать в висках, Мия прищурилась и, наконец, смогла разглядеть пришедшего. Хотя все было ясно просто по тому, как он держал её. И по запаху, да, хотя сейчас от привычной ментоловой свежести почти ничего не осталось.

– Здравствуйте, аврор Грюм, – вышло неприятно изломано, голос, как оказалось, её подводил, а горло почти саднило, словно она долго кричала.

– Добрый вечер, мадам Фицрой, – с плохо подавляемой яростью прошипел он.

– Вы поздно, – она с размаху налетела на столбик балдахина спиной.

Мия едва это заметила, стараясь держать голову ясной и не загнуться от приступа мигрени.

– Пришел, как освободился. Сегодня было много дел.

– Можно было бы хотя бы не выламывать дверь, – она хотела схватиться за лоб, но опасалась поднимать руки.

Мало ли как Аластор отреагирует. Знает ли он, что у неё нет палочки в принципе?

– Простите, не сдержался и потерял всякое терпение. Накопилось слишком много вопросов, – он перестал изображать вежливость и, отпустив руку, тут же схватил её за шею сзади, не давя, но и не давая отвернуться. – И сейчас вы ответите мне на них.

– За этим вам лучше обратиться к…

– Поздно прикрываться Дамблдором. У меня тут три трупа школьников на руках, и это и его ошибка тоже.

– Он уже получил от меня всю доступную информацию.

– Даже не сомневаюсь. Но я не собираюсь играть в посредничество, а хочу обратиться непосредственно к источнику. Вы выложите мне все, что знаете о Рональде, – Грюм сделал акцент на имени, произнеся его по слогам, – лично. Кто он такой, с кем связан, и где мне стоит его искать. Я ясно выражаюсь?

Естественно, директор уже рассказал ему о её секретной встрече и наверняка приказал найти Уизли живым или мертвым, желательно в обход аврората. Но вот выдал ли он Аластору все подробности? Например, фамилию Рона. Мия сомневалась, что он будет так глуп, чтобы держаться рядом с семьей и уж тем более контактировать с ними напрямую, без использования того же Оборотного, учитывая их фамильное сходство. Но в будущем он похоронил всех их, кроме Джинни, так что вполне мог дать слабину и хотя бы одним глазком… Она и сама сунулась бы к своим родителям в какой-то момент, если бы не сидела уже почти полгода под контролем Дамблдора.

– Он вам не враг.

– Да, всего лишь убийца. А вы покрываете его, так что соучастница.

– И почему вы так злитесь? – не удержалась от очередной несвоевременной дерзости она. – Кажется, с чего-то подобного и началось наше… общение.

– Лживая мразь…

Обида кольнула её, но, положа руку на сердце, разве так уж он был не прав? В смысле, она же действительно сделала все то, в чем он обвинял её сейчас и, частично, ранее, пусть и не осознавая этого до тех пор, пока не появился Рон. Конечно, его агрессия пугала Мию. Но если бы он имел возможность арестовать её и отправить под суд, Грюм наверняка вел бы себя куда сдержаннее, возможно, даже просто холодно. Однако, Дамблдор и дела Ордена сковывали его по рукам и ногам, заставляли изворачиваться, что противоречило его прямолинейной натуре, да ещё и довольствоваться крохами информации. Он был зол и выливал эту злость на неё не то чтобы справедливо, но вполне ожидаемо. Хотя, наверное, и справедливо тоже. А его чувства к ней не делали ситуацию лучше.

– И давно не скрываю того, что не могу вам все рассказать, – перебила Мия. – Более того, прямо предупреждаю, что вам не стоит со мной связываться.

– Как благородно.

– Скажете, не так? Если бы я была такой скользкой тварью, какой вы сейчас меня наверняка представляете, я бы не преминула воспользоваться вашим интересом ко мне, чтобы выкрутиться.

– Или вы просто понимаете, что как бы я не хотел вас, – он надавил на шею, заставляя её опасливо замереть, – трахнуть, я не буду покрывать ваши преступления.

А все так чудесно начиналось тогда в баре. Да и сегодня днем… Какой контраст. Как там говорят? От любви до ненависти один шаг?

– К тому же, разве вы не этим занимались в магазине? – продолжил он, почти срываясь на рычание. – Отвлекали меня.

– Что? – вспыхнула она. – Я узнала о случившемся ещё позже вас и никак не могла…

– Если хотите, чтобы я вам поверил, выкладывайте все начистоту.

– Мне нечего вам сказать, – выдохнула Мия, понимая, что только явление Дамблдора сможет спасти её от допроса со всеми отягощающими.

Или, скорее, от ещё одного ментального воздействия. И вряд ли она переживет это без потерь. Хотя вмешательство директора тоже подточило ей мозги, его мастерство в этом плане было скорее на руку. Но если Аластор попытается пробить не просто её обычную защиту, которой у неё сейчас по сути и не было, а тот блок, что Гермиона поставила ещё в будущем, это может свести её с ума.

Так что сейчас был если не идеальный, то очень подходящий момент, чтобы раскрыться перед Грюмом и поведать ему о своих секретах. Однако, теперь проблема была не только в запретах Дамблдора и порывистости Аластора, который с новой информацией определенно сможет выкинуть что-то неожиданное, но и в безопасности Рона и его планов. Свои против своих же. Ужасно.

– Но я все равно спрошу.

– Аластор, – почти жалостливо выдавила она, все же упираясь руками ему в грудь.

Ни магически, ни физически отбиться от него у неё не было ни шанса. Зажмуриваться тоже смысла не имелось. Это, конечно, заставит его потерять несколько лишних минут, но все решит пара заклинаний.

– Что за человек этот Рон? – четко произнес Грюм, глядя ей прямо в глаза.

И без каких-либо затруднений проник в разум. То есть, конечно, Мия попыталась выставить щиты, но её защита, то, что осталось от неё после Дамблдора, была не толще листа бумаги, а никакой не бетонной стеной. Аластор разрушил её преграду в два счета. Воспоминание тоже буквально прыгнуло ему в руки, и оно было правильным. Но вот вряд ли отвечало на вопрос в той плоскости, которая была интересна ему в первую очередь.

В открывшейся сцене она, ещё Гермиона, рыдала навзрыд, хватаясь за плечи Рона. В первые мгновения Мия даже не поняла, когда это происходило: незадолго до битвы, после или уже на похоронах Северуса. Не то чтобы она часто устраивала истерики, как и говорила Грюму, но эти события уж точно были отмечены слезами, а антураж вокруг был какой-то совсем обезличенный, непонятный.

– Мы ведь сделали все, что могли? Да? – всхлипывала Гермиона, продолжая мочить рубашку Рона.

– Нет, – неожиданно резко отозвался он.

Она выпрямилась, подняв голову и уставившись на него в удивлении. Мия тоже присмотрелась: кажется, они были в доме Невилла. Значит, это происходило ещё до освобождения Северуса из Азкабана. А у неё просто сдали нервы после всех этих похорон, хотя она довольно долго держалась.

– Что? Я должен был тебя сейчас обманывать, успокаивая? По-моему, правда тоже неплохо сработала.

И действительно, она перестала ныть и поджала губы, готовая отчитать его за бессердечие.

– Мы сделали дофига ошибок, – не дал ей и слова вставить Рон. – Не только мы, конечно, но… – чуть смягчился он. – Ни черта этого было не достаточно.

– И что? Ты так мотивируешь двигаться дальше? Или, не знаю, обвиняешь меня?

– Скорее, себя, – он взлохматил волосы нервным жестом. – Ты-то всегда выкладывалась, Гермиона, а я был таким… слизняком.

Точно, видимо, в тот момент в нем что-то сломалось окончательно, и он повернулся на самосовершенствовании. Или попросту замкнулся.

– И что ты предлагаешь? Заниматься самобичеванием?

– Уж точно не разводить сырость. И не тратить время на всякую херню, как Джинни.

– Ты обвиняешь сестру в том, что… – Гермиона поперхнулась от возмущения. – Она любит его!

– А я люблю её. И ей не на пользу столько времени проводить с призраком.

– Каждый справляется, как может.

– Его больше нет, – отрезал Рон.

– Я все ещё не понимаю, что ты хочешь сказать.

– Я тоже не знаю, но чувствую… Мы что-нибудь придумаем. Мы ведь всегда что-нибудь придумываем.

Он притянул её голову к себе и поцеловал в лоб.

– Мне нужна информация, Гермиона, – ворвался в её разум голос Грюма, – а не ваши драмы.

Они вынырнули из воспоминания обратно в реальность. Аластор по-прежнему держал её, прижав к опоре балдахина, хотя сейчас ему явно требовалось прикладывать к этому больше усилий. Мия совсем растворилась в видении и потеряла контроль над собой – ноги подкашивались, голова раскалывалась с новой силой, а по щекам текли слезы то ли из-за боли, то ли под воздействием эмоций Гермионы. Ослабевшие пальцы перестали цепляться за плащ, руки безвольными плетьми повисли вдоль тела.

Какой жалкий вид! Дамблдор, конечно, неплохо по ней проехался, но Грюм едва ли успел в достаточной мере надавить, чтобы начать расклеиваться вот так сразу.

– Уточните запрос, Аластор, – пробормотала Мия, еле ворочая языком. – Хотя, боюсь, совсем без драмы не обойдется. Моя жизнь состоит из неё процентов на восемьдесят.

Во рту пересохло, но она все равно предприняла попытку облизать губы. Очередной приступ пронзил затылок – определенно не стоило пытаться так много за раз говорить, а в глазах потемнело. Мия непроизвольно ахнула, чувствуя, что едва не падает в позорный обморок.

– Не вздумайте отрубиться, – почти выкрикнул Грюм.

Но подхватил её под обе руки, заставив держаться за плечи, прижимая к себе, а не к неудобному рельефу опоры, почти заботливо. Смешно. Кажется, он действительно не был готов устраивать ей полноценные пытки даже ради дела своей жизни.

– Тогда вам стоит дать мне что-нибудь стимулирующее, – она прикрыла глаза, но не для того, чтобы защититься, а просто от слабости. – Только не настойку Стила, иначе сердце не выдержит.

– С чего бы это вы вообще решили изображать немощность? Я только начал.

– А Дамблдор не так давно закончил. Или вы думали, что мы с ним просто поболтали по душам о мёртвых студентах?

Грюм грязно выругался, помянув чью-то абстрактную матушку, и оттащил её к краю кровати, уже полноценно подняв за талию над полом, благо, мышечная масса позволяла провернуть это и без магии. Правда, спокойно сидеть Мия не желала, тут же попытавшись завалиться на бок, так что пришлось ему опуститься на матрас рядом, чтобы придержать её за спину. Он приманил из бездонного кармана какие-то пузырьки и сразу же поднес к губам один из них. Она покорно выпила содержимое. Укрепляющее.

– Даже не спросите, что я вам даю?

– А вы хотите меня отравить? Боюсь, Дамблдор расстроится.

Второе зелье отправилось ей в желудок. Обезболивающее. Составы были не совсем подходящие под обстоятельства, но лучше, чем ничего. От горечи Мия поморщилась и сглотнула вязкую слюну. Во рту, по ощущениям, пересохло ещё сильнее.

– А воды у вас не найдется?

Грюм наверняка хотел огрызнуться, но лишь хмыкнул и протянул ей свою знаменитую фляжку. В ней был чай, как ни странно, без каких-либо добавок и довольно вкусный. Правда, она подавилась и облилась, чертыхнувшись. Аластор отобрал у неё питье и похлопал по лопаткам. Мия неловко потерла намокшую ткань пеньюара на груди.

– Продолжим, – мрачно заключила она.

И Грюм незамедлительно поцеловал её, придержав ещё заодно и голову, хотя она все равно не сопротивлялась. Какой подходящий он выбрал момент! Для него, наверное, это было логичным развитием их отношений после примерочной, возможно, даже способ извиниться за грубость. Или перевести все негативные эмоции в более приятную форму, раз уж допрос в очередной раз не задался. Во всяком случае он прикасался к ней жадно и требовательно, явно с большим желанием. Но вот ответить тем же Мия на сей раз не могла. Мало того, что она отвратительно себя чувствовала, так ещё и его враждебные выпады в её сторону разрушили весь романтический флер между ними, что и без того был очень хрупок. Пыл, который он пробудил в ней ранее, погас, осталось только понимание, что это ничего не решит между ними, а, скорее всего, только усложнит ещё больше.

– Аластор, вам бы определиться, что вы от меня хотите, – тихо и спокойно сказала она, как только он дал ей вздохнуть. – Я не поспеваю за сменой ваших настроений.

– Хочу стать ещё одной драматичной историей в вашей жизни. И вас тоже сложно назвать последовательной, Гермиона.

Да, и в этом тоже была её вина. Все эти эмоциональные качели, то да, то нет, ей стоило вести себя более определенно. Но даже если она была готова отдаться ему в примерочной, хотя и тогда испугалась, то сейчас обстоятельства все же существенно поменялись. И контекст был важен. Грюм опять подловил её в неудобной ситуации, если так можно назвать то, что он вломился в её спальню. Она была без сил и почти раздета. И тут была кровать и толстые стены. Его губы стали требовательнее.

– Вам лучше остановиться.

– Нет, – грубо отозвался он, забираясь под отворот халата и проводя пальцем по ключице.

В любых других обстоятельствах Мия, возможно, нашла бы это даже возбуждающим, но сейчас лишь сжалась, схватившись за подол на коленях. Конечно, Аластор не был даже близко Струпьяром в её восприятии, да и она сама уже давно не была испуганной девственницей, так что внутренности не стянуло в узел, а чувства не замерзли в лед, чтобы хоть как-то отгородиться от ситуации.

– О. Мне достаточно будет просто молча полежать?

Грюм так резко отпустил её и встал, что ей пришлось тяжело опереться на постель, чтобы не рухнуть. Он зашагал по комнате, явно пребывая в бешенстве, что незамедлительно и выразил: палочка оказалась у него в руке, а пустой после визита Дамблдора, будто тот был одежным вором, комод, стоящий напротив кровати, разлетелся в щепки. Мия вздрогнула и отшатнулась, опять прикрывшись рукой и едва не упав. Ей стало неуместно весело от того, что, кажется, они оба любили выражать свое раздражение в разрушениях. Какие же они идиоты.

– Аврор Грюм, – звонко прозвучало в возникшей после действий Аластора тишине. – Мадам Фицрой.

– Доброй ночи, мистер Снейп, – издевательски-вежливо поздоровалась Мия, пытаясь сохранить более-менее вертикальное положение.

Он стоял на пороге спальни, и на фоне темной гостиной выделялось только его белое лицо.

– Мистер Снейп, – неприятным приторным тоном повторил за ней Аластор. – Что вы тут делаете?

– Услышал шум, когда проходил мимо, – холодно отозвался он. – Зашел поинтересоваться, все ли в порядке.

– Ночь же на дворе, разве детишкам не положено спать?

– Мне не спалось. Из-за последних событий.

Он пристально смотрел на Грюма, и ненависть в его взгляде была настолько очевидна, что интерпретировать как-то иначе это выражение было весьма затруднительно. Когда она показывала ему фантазии Уилкиса, Мия как-то об этом не задумалась, но если Снейп старший, Тобиас, применял насилие к жене не единожды, да ещё и на глазах у сына, то, возможно, поведение Грюма вызывало у Снейпа, мягко говоря, неприятие именно по этой причине. И все это, конечно, было ужасно драматично, как она и обещала Аластору, но её интересовал только один вопрос: сколько всего Снейп успел подслушать, прежде чем решил вмешаться?

– Сочувствую вашей утрате. А сейчас не могли бы вы закрыть дверь в покои мадам Фицрой с другой стороны. Вам тут не рады.

– А вам? – почти угрожающе выдал Снейп.

Хотя на фоне впечатляющего во всех смыслах Грюма он выглядел зарвавшимся подростком, которым, в принципе, и являлся.

– Взрослые сами разберутся, – опять поддел его Аластор.

А ведь она была ненамного старше Снейпа, но Грюма, похоже, это нисколько не смущало.

– Я так не думаю.

Ей бы выставить их обоих, попытаться, по крайней мере. Но Мие не особенно хотелось, чтобы они продолжили разговор в пустом коридоре уже один на один, хотя её присутствие не то чтобы что-то решало. Да и исход их дуэли был несколько предсказуем: при всей умелости Снейпа, опыта ему все же не хватало.

– Аластор, – почти совсем неслышно прошептала она.

Нет, нужно было задержать Снейпа отдельно и выяснить, что он думает о новой информации. Правда, начинать очередной конфликтный разговор в её актуальном состоянии было определенно не самой блестящей идеей.

– Мия, – так же приглушенно отозвался Грюм.

Ей почудилась в его тоне какая-то почти вина, или она просто хотела её там услышать.

– Боюсь, сейчас я не могу позволить себе продолжить наше общение. Мне нужно отдохнуть.

Какое-то время они все молчали, оставаясь на своих местах. Но, наконец, Аластор решил, что убийство ещё одного слизеринца прямо в её спальне будет на сегодня перебором. А выгнать Снейпа взашей и продолжить кошмарить её в том же духе вряд ли получится – он же наверняка донесет все Дамблдору, раз уж не побоялся напрямую выступить против.

– Я зайду завтра.

– Буду ждать, – бесцветно отозвалась она.

Грюм направился к двери, Снейп плавно отошел в сторону, пропуская его, но в комнате не остался, а тут же последовал за ним в темноту. Мия закрыла глаза и, наконец, расслабилась, полностью опустившись на кровать и откинув голову. Тяжелый затылок получил опору, и ей стало чуть лучше.

========== Глава 22 ==========

Из гостиной послышался легкий шум, который, впрочем, быстро прекратился. Кто-то вернулся обратно в спальню, и её накрыла тень.

– Я починил дверь, – он, верно, вглядывался в лицо, нависая над, как любил. – И запечатал её на всякий случай.

– Спасибо, мистер Снейп. Вы что-то хотели?

Поддерживать такой легкий формальный тон, лежа перед ним в неглиже в совершенно ужасном состоянии, было дико, но забавно. Хотя, наверное, ей и полагалось чувствовать облегчение. Не то чтобы она действительно боялась Грюма. Узнал бы он всю правду о ней или склонил бы к близости, это не было бы концом света, но, в каком-то смысле, Снейп её спас.

Правда, он и сам был прекрасным поводом для тревоги. Получалось, что она опять находились вдвоем с мужчиной, хоть и более юным, ночью, в подземелье. И снова у него была палочка, а у неё – нет. К тому же Снейп, в отличие от Грюма, догадался запереть дверь. Рассуждать о нем в этой плоскости было неприятно. Это возвращало её в тот момент, когда он убил Дамблдора, и она совершенно запуталась, не зная, что думать и как к нему относиться. Сексуальные фантазии были бы безопаснее.

– Я хотел поговорить с вами.

– После отбоя? Мистер Филч вас со свету сживет, если поймает, – какая восхитительная чушь, она же сама могла снять с него хоть все баллы, назначить отработки и отвести за ухо в общую гостиную. Теоретически.

– Профессор Слизнорт сказал, что вам нездоровится. Я подумал, что позже вам станет лучше.

– А стало хуже, – саркастично протянула она.

Он помялся немного, но все же аккуратно спросил:

– Аврор Грюм ударил вас?

– Что? – от неожиданности она широко распахнула глаза, но тут же сощурилась. Свет настольной лампы опять начал её раздражать. – С чего вы это взяли?

Аластор, конечно, был весьма груб, но не до такой степени. Впрочем, она же ещё и с Дамблдором успела сегодня поконфликтовать. Правда, представить, что директор набрасывается на неё с кулаками, вместо того чтобы распять чарами за секунду, если уж возникла такая необходимость, было ещё сложнее.

– Ваш лоб, – Снейп пристально разглядывал её, так и не сдвинувшись с места.

– Бьют обычно в челюсть, – растерянно пробормотала Мия. – В нос, в глаз или в висок, хотя так и убить можно. Давать по лбу как-то не очень удобно, – она указала на прикроватную тумбочку: – Я расшибла его об неё. Упала с кровати из-за кошмара.

– У вас очень воинственная мебель, – он перевел взгляд: – А что случилось с запястьем?

От движения свободный рукав халата задрался. Даже при тусклом свете ночника на бледной коже были заметны кровоподтеки. Грюм хватал её за руки в примерочной, и за этот длинный день следы уже успели как следует проявиться. Конечно, он не хотел этого, по крайней мере, в тот момент, просто не рассчитал силу.

– Досадная случайность, – пробурчала Мия, поморщившись.

И исправить это можно было бы за пару минут, но Дамблдор лишил её и средства против ушибов от Уизли, свежую порцию которого она сварила не так давно. Ей сейчас стоило, верно, бояться директора, переживая за свое ментальное здоровье, но на душе было лишь недовольство из-за дискомфорта, который он ей доставил.