Текст книги "Гомеостаз (СИ)"
Автор книги: Lampo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 51 страниц)
– Например?
– Ты сказала аврору Грюму о нас?
Он явно решил поговорить о чем-нибудь другом, и Мия с радостью его поддержала. Новая тема, конечно, тоже была довольно неудобной, как и содержание большинства их разговоров, но хотя бы не касалась её соучастия в массовом убийстве и Пожирателей.
– Да.
К тому же они слишком долго находились наедине и не продвинулись дальше её распахнутого халата. Абсолютно непозволительно.
– И как он отреагировал? – нахмурился Северус, но опять прикоснулся к груди, будто взвешивая её в ладонях.
– Сдал нас Дамблдору, – Мия фыркнула.
От его прикосновений по коже разбегались мурашки.
– У тебя будут проблемы из-за этого? – озаботился он.
Хотя это было ясно с самого начала, узнал бы об этом директор или нет. Одного Аластора вполне было достаточно. Переживал бы лучше за себя.
– Уже есть. Директор попытался меня отчитать.
– Попытался?
– Честно говоря, я вспылила и наорала на них обоих, посоветовав откровенничать друг с другом и не вплетать меня в это.
– Поэтому ты была так рассержена, когда зашла вечером в класс?
– Да.
Северус замер, но довольно прищурился и затянул её в новый поцелуй.
– То есть профессор Дамблдор действительно знает, что мы?.. – всё же уточнил он.
– О, да, – она поморщилась, вспомнив, что именно видел он в её голове. – И, скорее всего, он и сейчас за нами наблюдает. Не буквально, но…
– Чёрт, – его касания стали откровеннее.
– У меня, кстати, тоже есть один вопрос, – Мия погладила его по бедру.
– Да?
– Почему ты игнорировал меня за завтраком?
– Не хотел сидеть со стояком за общим столом, – голос вдруг стал хриплым.
– Помогло?
– Не особенно. У меня хорошая память.
– Я тоже трогала себя, думая о тебе, во время каникул, – не удержалась от пошлости Мия и уже откровенно накрыла его пах рукой.
Жаркое дыхание опалило нежную кожу, грудь опять оказались в его власти. Но у неё были свои планы на сегодняшнюю ночь. Хотя бы на её часть.
– Ты мылся, прежде чем заявиться сюда?
– Да, – отозвался он, освободив рот.
– Тогда встань.
– Зачем?
– Исполню свое обещание.
Он понял намек, но поднялся медленно, словно с недоверием. Мия села поудобнее и сразу же взялась расстегивать его брюки.
– Либо придерживай одежду, чтобы она мне не мешалась, либо сними её.
Северус с готовностью избавился от лишнего, включая рубашку, которую стащил через голову, расстегнув только несколько пуговиц у горловины. Хотя она дала ему право выбора, предполагая, что он опять застесняется раздеться перед ней. Похоть победила, ком тряпок отправился на диван даже при горящем свете. Она провела рукой по напряженному члену, едва приспустив трусы.
– И сильно не дергайся, – довольно ворчливо предупредила Мия. – С моим рвотным рефлексом всё в порядке.
Но озвучить это было не лишним, мало ли, вдруг он посчитает, что нужно действовать, как в фантазиях Мальсибера и вколачиваться ей в горло. Конечно, кое-какая практика у неё имелась, но все же на звезду фильмов для взрослых она совсем не тянула. Северус в ответ издал какой-то неопределенный звук, так как её язык уже коснулся головки.
Он действительно был тщательно вымыт, но, естественно, о бритье паха – семидесятые! – и речи не шло, так что ласкать мошонку она могла только руками. Что Мия незамедлительно и сделала, помня, как это подействовало на него в прошлый раз. Но сейчас Северус сдержался, всё же они только начали. Правда, опять тихо застонал да сжал руки в кулаки. Выделилась солоноватая смазка, и она размазала её по стволу, сразу вбирая его в рот почти до своего предела. И опять, и опять, то сося, как леденец, то подключая язык. Довольно однообразно, но почему-то чертовски возбуждающе. Ей так нравилось, что ему нравится. И все эти мелкие реакции, и то, каким твердым был член…
Мия подняла взгляд вверх, предполагая, что увидит ещё и его лицо, но голова была откинута назад. Он медленно, будто стараясь сдерживаться, дышал и теперь хватался за собственные бедра. Она сжала пальцами основание члена и выпустила его изо рта с неприличным хлюпающим звуком.
– Забыла спросить: куда ты хочешь кончить?
И сразу же вобрала его обратно, упирая головку в небо. Северус, несмотря на запрет, все же дернулся ей навстречу.
– Внутрь, – пробормотал он, так и не глядя на неё.
Тут без влияния Мальсибера точно не обошлось.
– Хорошо.
Мия повторила свой маневр при ответе, но теперь взяла его за руку, положив её себе на темечко. Пальцы тут же напряглись, зарываясь в волосы, притягивая, не сильно, но ощутимо. Она увеличила темп, заглатывая его так глубоко, как могла. Он переступил и напрягся, и почти сразу сперма потекла прямо ей в горло. Но, благо, без каких-либо неприятных последствий, хотя Северус ещё насадил её более грубо несколько раз, пребывая в экстазе. И лишь окончательно успокоившись, отпустил. Головка скользнула по языку, и Мия почувствовала характерный горьковатый привкус семени.
Она сглотнула слюну и небрежно вытерла лицо тыльной стороной ладони уже под его внимательным взглядом, сейчас, впрочем, поддернутым дымкой наслаждения.
– И, кстати, – насмешливо продолжила она, прочистив горло, – я нашла ту подставку под ноги, о которой ты говорил.
Северус накинулся на неё, опрокинув их обоих на диван, путаясь в собственных расстегнутых штанах и пытаясь одновременно с этим целовать и трогать её везде. К груди он явно питал особый интерес, но одна его рука все же оказалась между бедер, прикоснувшись чуть смелее. Вряд ли он был готов ко второму раунду прямо сейчас, со всей своей скоростью восстановления, но даже так хотел доставить ей удовольствие.
Пальцы, естественно, очень быстро оказались в ней, но Мия так возбудилась, делая ему минет, что была готова вспыхнуть от любой искры. Ей хотелось бы, конечно, чтобы Северус тоже спустился ниже и ублажил её орально. Но сейчас у него вряд ли получилось бы так же хорошо, как у старшей версии, а растягивать момент, обучая его, она уже не могла себе позволить. Зубы прихватили сосок, Мия изогнулась и ахнула. Почувствовав горячий отклик, Северус ускорил свои движения. И догадался опять обратить внимание на клитор, просто прижав его подушечкой большого пальца. Этого хватило: она кончила, вцепившись в его волосы и сжимая бока бедрами.
В дверь постучали, быстро и решительно. Мия дернулась, Северус и вовсе мгновенно вскочил и, сориентировавшись, подал ей руку, безуспешно пытаясь одновременно натянуть брюки, схватить свои вещи и удержаться на ногах.
– В спальню, – шепнула она ему.
Снейп кивнул, все же сгреб одежду в охапку и шагнул в сторону, но тут же наклонился к ней, целуя, и подцепляя галстук с её шеи. Мия не удержалась от улыбки, чмокнула его в щеку и поплотнее запахнула халат. И только убедившись, что Северус покинул комнату, открыла входную дверь и выглянула наружу.
– Мия! – воскликнул Слизнорт, уже успевший убежать почти в конец коридора. – У нас чрезвычайное происшествие! Помфри требуется наша помощь с ранеными в лазарете.
– Буду через минуту, – крикнула она ему вслед и скрылась обратно в покоях.
– Что случилось? – Снейп уже застегивал мантию, каким-то образом успев полностью одеться.
Она схватилась за дверцы шкафа с той же целью.
– Не знаю. Кто-то ранен.
Трусы, свитер на голое тело, джинсы и ботинки хоть и более чем классические, но из её времени. Да и к черту, маги так плохо разбирались в маггловской моде, что того же Грюма они, к примеру, совершенно не смутили. Мия набросила на плечи мантию и только тогда снова обратила внимание на Северуса.
– Я в больничное крыло, а ты иди в свою спальню. Не жди меня, я не знаю, когда освобожусь.
– Хорошо, – он разглядывал её, нахмурившись, но ответил на короткий поцелуй и последовал за ней на выход.
Но, прежде чем выйти в коридор, наложил на себя маскировочные. Хуже, чем в будущем, но весьма недурно.
С мадам Помфри в этом времени она фактически не контактировала. Пару раз та заговаривала с ней о лечебных зельях за столом в Большом зале, если нужна была помощь, но и только. Однако, дорогу к Больничному крылу, где она провела в своем детстве столько времени, Мия, конечно, не забыла, так что примчалась туда действительно через каких-то пару минут. Внутри суетились люди: Слизнорт и сама мадам Помфри. Было занято несколько коек, кто-то высоко стонал. У места, отгороженного ширмой, стоял Дамблдор. Она, не особо задумываясь, бросилась к нему.
– Почти десяток великанов напал на маггловское поселение неподалеку от Кросс-Фелла. Аврорат направил людей, но они оказались не готовы к такому количеству противников. Ордену пришлось вмешаться, – пояснил директор, даже не обернувшись к ней, будто мог видеть спиной.
Вот и ожидаемая реакция Воландеморта.
– Пострадавшие?
– Двадцать восемь магглов убиты на месте, более пятидесяти – ранены. Трое волшебников погибло, двенадцать нуждаются в лекарской помощи.
И это не считая последствий нарушения статута – у стирателей сейчас было целое море работы. Хорошо хоть великаны были, без лишней толерантности, в значительной степени тупы и неповоротливы, чтобы от них можно было сбежать при возможности, с чем, вероятно, большинство магглов и справилось.
– Кто из магов умер? – уточнила она, чтобы сделать поправки «на будущее».
И, наконец, заглянула за ширму. Аластор лежал на постели без сознания, одна его рука свешивалась с краю, а одежда была грязной и сбившейся. Застывшее восковой маской лицо ничего не выражало, и было покрыто мелкими ссадинами и как будто припорошено пылью. Никто не озаботился его комфортом, так как все внимание очевидно было уделено ноге. Голень оказалась сломана, правильнее даже сказать, раздавлена настолько сильно, что, кажется, начиная от колена и до лодыжки кости были раздроблены на мелкие кусочки. Оставшуюся мешанину, державшуюся только на чудом не порванных мышцах и связках, зафиксировали и стабилизировали. Даже восстановили сосуды, так как хоть вся простынь была в крови, та уже подсыхала, не получая свежей подпитки. Но в целом было очевидно, что Грюм едва избежал смерти от болевого шока или той же кровопотери, а конечность не выглядела как что-то, что можно привести в порядок в принципе.
Травмы были частью жизни любого мага. Каждый неудачно варил зелье, трансгрессировал или невнятно произносил заклинание хотя бы раз в жизни и уж точно неоднократно был свидетелем происшествий. Как минимум, со студентами в Хогвартсе что-нибудь случалось регулярно, несмотря на меры безопасности, принимаемые учителями: то кто-нибудь подерется, то полезет к волшебному существу без защиты, то решит стать великим изобретателем. Её опыт был дополнительно расширен знакомством с василиском, дементорами, оборотнем и враждебно настроенными магами даже в то время, когда не шла война, что уж говорить про более тяжелые годы. В общем, ни кровь, ни сам вид ран Мию не то чтобы шокировали, но в желудке неприятно потяжелело, и она сглотнула вязкую слюну, прослушав все имена, что назвал ей Дамблдор.
– Ногу ещё можно спасти, – выпалила она, выровняв дыхание.
Запах, все дело было в этом ужасном запахе, отдающим железом на языке.
– Ткани слишком повреждены, – оспорила её утверждение мадам Помфри, подскочившая к ним, точнее, конечно, к Грюму. – Родные кости восстановлению не подлежат, а новые не вырастут правильно. Необходимо провести ампутацию, и я боюсь, что придется удалить и сустав, чтобы можно было сформировать культю.
– Со стандартным Костеростом действительно ничего не выйдет, но я знаю продвинутый рецепт, – Мия посмотрела на Дамблдора в упор, намекая. – Нужно только тщательно убрать осколки, чтобы они не образовали дополнительные очаги роста.
На сей раз, ради разнообразия, это не было чем-то, чему научил её Снейп. То есть, варила она всё, что знала, под его руководством, но само открытие принадлежало другому волшебнику. Колдомедицина не стояла двадцать лет на месте.
– Мадам Фицрой, – жестко продолжила Помфри, – аврор Грюм в тяжелом состоянии. Ставить над ним сейчас эксперименты…
– Это проверенная вещь. Но мне нужно два часа, – уже совсем резко перебила она. – Некроз не начнется за это время?
– Я стабилизировала мягкие ткани, – почти возмутилась медсестра. – Однако, если снова потревожить рану…
– Поможете мне? – надавила Мия.
– Ему, как аврору, конечно, пригодилось бы сохранить конечность, но…
– Мадам Помфри! – окликнул её Слизнорт.
Гораций самолично вливал зелья в какого-то бородатого сипящего мужчину. Тот подавился и сейчас натужно кашлял. Медсестра обратила все внимание на другого пациента, Мия дернулась было, чтобы последовать за ней. Но Дамблдор её остановил:
– Идите в лабораторию. Я скоро подойду.
Дорогу назад в подземелья она не заметила, так быстро та промелькнула. И успела уже поставить котел на огонь, начав подготавливать китайскую жующую капусту, когда заявился директор со скопированной страницей из её дневника, посвященного зельями. Она лишь вырвала у него из руки бумагу, пробормотав что-то похожее на благодарности, продолжив шинковать ингредиент. Даже если жизни Грюма ничего не угрожало прямо сейчас, средство нужно было применить как можно скорее. Каждая минута задержки ухудшала шансы на то, что кость срастется правильно. Чисто физические повреждения волшебством всегда исправлялись хуже, чем нанесенные самой же магией.
Слизнорт мелькал на фоне, но ей под руку благоразумно не лез, занимаясь, судя по всему, другими пострадавшими. Один из них, как всё же успел сообщить ей Гораций, был Карадок Дирборн. У него были сломаны ребра и повреждены легкие, так что умирать он не собирался, но испытывал трудности с дыханием, пока лекарство медленно восстанавливало ткани. А второй оказался Эдгаром Боунсом, и его ранение было совсем ерундовым, формально, но куда опаснее, чем у остальных. Он ударился головой, височная кость оказалась пробита, а мозг поврежден, так что Помфри всерьез сомневалась, что сможет подлатать его до работоспособного состояния. Кто ещё из Ордена пострадал или был убит, она так и не поняла, но надеялась, что все пострадавшие члены организации находились сейчас в Хогвартсе. Мунго, логично предположить, был переполнен магглами, которых не только нужно было подлечить, но и ментально обработать.
Мия справилась со своей работой ровно за час сорок, хотя, возможно, время ей слегка подыграло. Настаивать зелье не было возможности, но она все же налила его в специальную посуду. По крайней мере постоит, пока они подготавливают Грюма. Правда, когда она снова оказалась в Больничном крыле, оказалось, что Помфри всё же приняла её предложение, и уже занялась осколками в ноге. Делала она это так ловко и аккуратно, почти бескровно, что уже Мия не стала мешаться. Хоть у неё и имелся опыт в оказании лекарской помощи, он был разрозненным и приобретался в основном в весьма стесненных обстоятельствах.
Пока суть да дело, Мия очистила Грюму лицо и одежду и уже хотела расстегнуть жилет, чтобы ему легче дышалось, как Помфри наложила на него диагностические, и они обе вгляделись в показатели.
– Кровообращение нарушено, сердце может не выдержать процесс, – заметила медсестра, но без категоричности в голосе. – Но он крепкий, должен справиться.
– Можно дать ему немного седативного…
– Вступит в конфликт, – отмахнулась медсестра. – Ради ноги придется потерпеть.
Да, рост новых костей сопровождался крайне неприятными ощущениями, а, с учетом состояния мягких тканей, все усугублялось. Благо, что улучшенный Костерост должен был сразу восстановить и все связки, по сути, регенерируя одновременно и мышцы, «собирая» ногу заново, так что функциональность конечности должна была вернуться в полном объеме. Если все, конечно, пройдет хорошо.
– Я посижу с ним.
– Первые несколько часов критичные. Приглядывать за ним будет лучше мне, а вы пока отдохните. Подмените меня в пять. Я предупрежу профессора Слизнорта о вашей занятости.
Спорить Мия не стала, это было разумно. Но все же задержалась в Больничном крыле ещё на пару минут. Помфри влила в Грюма зелье, и он почти сразу начал конвульсивно дергаться – видимо, начавшийся процесс потревожил нервы. Она прижала его бедро просто вручную, пока медсестра накладывала дополнительные чары фиксации. Аластор, слава Богу, в сознание не пришел.
Она мысленно пожелала ему удачи и поспешила в подземелья с целью умыться и сразу лечь спать, чтобы быть готовой принять вахту. Правда, в ванной Мия немного подзадержалась. Из зеркала на неё посмотрело бледное изможденное лицо с синяками под красными воспаленными глазами. Ночные бдения никого не красят, а у неё и днем было много тревог. Она недовольно вздохнула и тут же цокнула. На рукаве светлого свитера обнаружились бурые пятна. Видимо, испачкалась в крови Грюма. Эльфы, конечно, справятся, но все равно неплохо было бы сразу замыть.
Мия покрутила краны и сунула ладони под струю. Вода окрасилась красным, очевидно, руки она тоже успела испачкать. Железистый привкус опять вернулся, лицо как-то само по себе скривилось. Не от отвращения, нет. Просто неприятные воспоминания, совершенно проигнорировав все её окклюменционные барьеры, просочились наружу, во внешнюю ментальную сферу. Сделать это им было не сложно, учитывая, что мертвый Поттер виделся ей не так давно, а сны о Северусе едва ли в принципе отпускали надолго. На сей раз, правда, это произошло наяву. Ничего страшного, просто накопилось. Явление Уизли, смерть слизеринцев, все эти контры с Дамблдором, Грюмом, сложности со Снейпом… И вот она, последняя капля.
Конечно, хотелось пожалеть себя. Даже несмотря на то, что теперь с ней был другой Северус. И Дамблдор был жив, и Грюм ещё сохранял изначальную комплектацию (она надеялась), и родители Гарри только планировали совместное будущее. Блэк. Уизли. Сейчас каждый из них опять мог умереть у неё на глазах, фигурально или буквально, и, вполне вероятно, в результате её (и Рона) действий. И ей придется пройти через все это снова. Хватит ли у неё вообще внутренних ресурсов на новую войну?
Поздно было задаваться такими вопросами. Что бы они там с Роном не замышляли, Мия была уверена, что пошла на все добровольно и, скорее всего, даже была инициатором. Смерть Снейпа ли, жажда мести или справедливости, но она променяла пусть и несчастную, но мирную жизнь будущего, на это полное тревог и страхов прошлое сама. Интересно, что бы на это сказал её Северус? А этот? С тем уровнем доверия, что между ними складывался, рассказать ему даже упрощенную версию правды без лишних подробностей она сможет ещё не скоро.
Наверное, было бы неплохо поплакать, выпустить подавленные эмоции наружу, но на истерики не имелось времени. Если она не ляжет сейчас спать, то не сможет сползти с кровати с утра и… Дурацкая кровь все никак не вымывалась из-под ногтей, Мия едва погасила какой-то неоформленный деструктивный импульс и вцепилась в края раковины. Челюсти с усилием сжались, она на пару секунд зажмурилась.
Том действовал бы точно так же, даже если бы их с Роном тут не было. Может только до массовых расправ опустился бы чуть позже. Грюму же и вовсе грех было жаловаться, он ещё легко отделался.
========== Глава 27 ==========
Она задремала, сидя на стуле у кровати Аластора. Он тоже спал, когда Мия пришла, и она очень старалась вести себя тихо, чтобы не спугнуть эти минуты покоя. Нога уже вернула нормальный объем и форму, а не выглядела куском мяса, так что, видимо, всё шло неплохо. По крайней мере формирование новых тканей почти завершилось, и Грюм больше не рисковал истечь кровью от случайно поврежденного в процессе роста костей сосуда. Можно было бы даже оставить его мучиться в одиночестве, но продолжающаяся иннервация той же надкостницы ещё должна была доставить ему спектр непередаваемых ощущений, так что бросать его на произвол судьбы было бы садизмом. Мало ли, словит всё же болевой шок. А использование обезболивающих, как и сказала мадам Помфри, могло помешать процессу.
Чужие пальцы, это она поняла даже сквозь дрему, схватились за её колено, с усилием сжав. Мия подскочила на месте и принялась отцеплять руку Аластора. Тот приоткрыл глаза. Они были мутные, как у пьяного, что сильно контрастировало с его обычным собранным состоянием.
– Реакция есть, жить будете, – пробурчала Мия, кое-как освободившись от его захвата.
– Мадам Фицрой, – прохрипел он, фокусируя на ней взгляд. – Теперь вы моя сиделка?
– Хотите пить? – подтвердила она.
Он кивнул и поморщился. Лицо было мертвецки бледным – Крововосполняющее ещё не успело полностью восстановить объем циркулирующей крови. Мия помогла Аластору напиться и без задней мысли поправила ему волосы. Жилетку Помфри все же расстегнула и, видимо, наложила очищающие на его одежду и тело, но он все равно выглядел весьма потрепано.
– Это вы мне устроили? – более четко произнес Грюм.
– Предпочли бы лишиться ноги? – она села обратно на стул.
– Нет.
Его щека дернулась, а ладонь опять легла ей на колено. Мия позволила этому случиться. Пусть лучше хватается за ногу, чем за руку, в чем она уж точно не сможет ему отказать из сострадания. Так ведь не рассчитает силу из-за боли и сломает ей кисть.
– Не боитесь расстроить Беррес? – впрочем, все же высказалась она и демонстративно приподняла бедро.
Каким бы больным и беспомощным он сейчас не был, проблемы между ними никуда не делись.
– Не боюсь, – выдохнул Аластор, вытягивая шею и запрокидывая голову. Видимо, его настиг спазм. – Мы не вместе.
– Вот как? – Мия запуталась. – А разве…
– Она меня ещё до Пасхи послала и решения своего не изменила. Сказала, что вся эта история… Что она выглядит жалкой, бегая за мужиком, которому на неё плевать, и устраивая другим проблемы, как ревнивая дура.
– Могла бы этим другим тоже сообщить новость, – бросила в сторону она.
Аластор улыбнулся, но отчетливо болезненно. Теперь его глаза были закрыты.
– Зато мистер Снейп, наверное, будет не рад, что вы проводите время со мной.
– Определенно не будет, так что ведите себя прилично.
– И что вы в нем нашли?
– Это риторический вопрос?
– Если бы вы его любили, то так и сказали бы, – вдруг твёрдым голосом заключил он.
– Не знала, что вы такой знаток человеческих душ, Аластор. Странно, что сами себя ведете в этом плане, как слон в посудной лавке.
Он хмыкнул, но тут же сомкнул челюсти и напрягся всем телом. Мия не удержалась и накрыла его руку своей. Вид чужой боли она всегда переносила плохо. Даже если страдал такой придурок, как Грюм.
*
Дамблдор стоял у окна, но не у того, что «транслировало» стадион, а у вечно занавешенного. На сей раз, правда, тяжелая штора была распахнута, открывая вид на берег какой-то речки. Мия назвала бы его знакомым, но пейзаж казался настолько невзрачным, что она могла увидеть похожий где угодно. К примеру, во время охоты за крестражами, когда они мотались по всей Великобритании.
– Откуда вам известно об Ариане? – неожиданно спросил директор, как только она подошла ближе к нему.
– После вашей смерти одна… В общем, вышла в печать ваша биография, состоящая целиком из грязи.
Дамблдор кивнул, будто именно на такой ответ и рассчитывал.
– Это была просто бульварная книжонка, написанная с расчетом получить популярность за счет скандальности, – добавила она, словно извиняясь. – Но, как и в любой хорошей лжи, там были крупицы правды.
После дежурства в Больничном крыле и отдыха – Слизнорт позволил ей спать до самого обеда, Мия взяла себя в руки. Сейчас все эти вчерашние вспышки эмоции стали казаться ей глупыми и чрезмерными. Все вели себя предсказуемо, в соответствии со своими ролями, только она раздражалась, что они не следуют её желаниям.
– Полагаю, судьба Арианы автора волновала мало.
– Все затевалось, чтобы указать на ваши связи с Гриндевальдом. Но, поверьте, досталось всем.
Директор не ответил сразу и наблюдал за пейзажем ещё какое-то время, хотя за окном абсолютно ничего не происходило.
– Когда моя сестра умерла, я много размышлял о случившемся. О ссоре с братом, идеях Геллерта и о том, с какой охотой я им поддался. Но меня занимали не только причины и следствия, но и гипотетические рассуждения. Что было бы, если бы события развивались иначе? Честно признаюсь, я не рассчитывал всерьез, что смог бы спасти её. Боюсь, она уже родилась с некоторыми особенностями, а события в детстве лишь усугубили это. Но, возможно, я мог бы облегчить ей путь. Или, наоборот, оборвать её существование раньше, до всего этого. Не было бы это лучшим решением? Мама была бы жива, Аберфорт закончил бы школу, Ариана… Ариана была бы свободна. Ужасные мысли. Но им нельзя было отказать в рациональности, – он резко задернул штору и повернулся к ней. – Тогда я заинтересовался теорией времени.
– Вы тоже хотели вернуться назад, – не без удовольствия заключила Мия.
Как бы он её не отчитывал и не осуждал, в этом была нотка лицемерия.
– Да, конечно. Думаю, все люди этого хоть изредка, но желают, и я не исключение, – Дамблдор сел за стол и пригласил её присоединиться. – Я тогда уже имел некоторые связи среди исследователей, а с поддержкой мистера Фламеля мне удалось выйти на профильных специалистов. Первым делом я занялся маховиками времени.
– Они не эффективны даже в рамках своих возможностей. Создают самосогласованные петли, – практически отмахнулась она. – Это по большей части бессмысленно, в лучшем случае удастся провернуть просто какой-то удачный фокус.
Директор наклонил голову и поправил бороду, будто хотел с ней поспорить, но сдержался.
– Я видел несколько интересных моделей с более длительным сроком отката и сам провел пару занятных экспериментов. Но вы правы, этот способ путешествия во времени имеет много ограничений, обойти которые крайне проблематично. Особенно меня волновал эффект двойника. Все случаи контакта с более ранней своей версией, а их, как не странно, было довольно много, заканчивались крайне печально. Причём как прямые, так и косвенные. Удачей было, если исследователь отделывался легким помешательством.
– Вот если бы человек как бы перемещал свое сознание в прошлое, – усмехнулась Мия.
– Да, это должно было обезопасить как странника, так и само время. Столь малое нарушение порядка, всего лишь один слегка перестроенный мозг, знающий, что нужно действовать как можно аккуратнее. С этого я и начал.
Она уже хотела вставить свой комментарий, но нахмурилась и выразилась куда сдержаннее:
– Не хотите же вы сказать, что это вы придумали…
– Ритуал существовал и до меня, но был просто черновиком из личных записей давно сгинувшего тёмного мага. Я нашел его и попытался изучить механизм. И, несмотря на происхождение, мне пришлась по вкусу смелость мысли создателя, и даже цена устроила.
– «Я отдаю свою плоть и кровь…» – пробормотала Мия на всякий случай на английском.
– По задумке это было что-то вроде искупления, способа исправить ошибки и расплатиться за них жизнью. Воспользовавшийся волшебством переписывает сам себя, пытается повлиять на события и умирает, как только возвращается к тому моменту времени, из которого он и пришел. Теоретически, саморегуляция системы и здравый подход самого экспериментатора должны были предотвратить сильные временные искажения, а последствия исключали, скажем так, эгоистичные мотивы.
– С точки зрения нумерологии вероятность сохранить баланс крайне мала. Вы сами постоянно упираете на это.
– В юности я был самоуверен, – усмехнулся Дамблдор. – Так что всё равно попытался просчитать возможности. Но чем больше я занимался этим вопросом, тем больше понимал, что это совершенно точно не может работать так, как задумывалось. Кровь довольно мощный катализатор, так что вполне может дать необходимый импульс, чтобы перебросить разум на десятилетия назад. А чем глубже в прошлое, тем непредсказуемее и хаотичнее последствия. К тому же стать вновь ребенком было бы невыносимо.
– Но всё оказалась ещё хуже. Ритуал в принципе ничем не ограничен, даже продолжительностью жизни заклинателя, – вывод, учитывая их с Роном нахождение в этой реальности, был очевиден.
– А это было для меня уже совершенно недопустимо. Хотя исследования проводились и в этом направлении. Чаще всего экспериментаторы просто погибали при перемещении в отдаленную точку времени, не выдерживая самого процесса. Вы слышали про Элоиз Минтамбл?
Мия покачала головой.
– Что ж, это был крайне неприятный инцидент, который Отделу тайн не удалось замолчать. Переписать свою реальность оказалось возможно, но последствия… Оно того не стоило. Возмущение временного потока стало просто внешним индикатором, внутренние процессы оказались куда болезненнее. Менять мир «по живому» было аналогично проведению хирургической операции вслепую. Тогда были опасения, что это приведет не просто к гибели нескольких десятков людей, а к глобальной катастрофе. Искаженный мир самоуничтожится, как дефективная клетка.
В речи Дамблдора проскальзывали какие-то почти научные сравнения, и она задумалась, насколько сильно он интересовался магглами и их культурой. Что-то подсказывало, что куда больше, чем заигрывающий со статутом Воландеморт. Впрочем, несмотря на громкие заявления Лорда про порабощение магглов, он не то чтобы спешил решить вопрос радикально и незамедлительно, как и в случае с грязнокровками. Значит, что-то понимал, продолжая прикрывать свои акции работой соответствующих отделов Министерства, не пытаясь убить королеву Авадой в прямом эфире на каком-нибудь международном мероприятии, летая вокруг в клубах чёрного дыма.
– Однако, в случае ритуала об этом можно было не переживать. Мне быстро стало ясно, что эта магия либо просто убивает дерзнувшего, либо переносит путешественника в другую временную линию. Скорее всего даже не «пытаясь» адаптировать его в прошлом собственной реальности. Срабатывает механизм защиты, если можно так сказать. С одной стороны, это делало данное волшебство более безопасным, в общемировом смысле. С другой, мне это было крайне невыгодно, так как это не только вычеркнуло бы меня из моего мира, на который у меня и имелись планы, так ещё и поставило бы в оппозицию миру иному, где я был бы чужеродным элементом. Никакого искупления, скорее побег с надеждой на лучшее.
– Мучительный самообман, – опять вставила реплику она, хотя, наверное, Дамблдор предпочел бы монолог диалогу.
– Правда, на этом моменте у меня появились новые вопросы. К примеру, создает ли ритуал временную ветку, или он только пользуется какой-то лазейкой, чтобы переместиться между существующими параллельно мирами? Сложно сказать определенно, а ведь разница принципиальна.
– Я бы сказала, что обо всем этом «сложно сказать», – заключила Мия. – Это ведь предположения на предположении, приправленные расчетами со множеством гипотетических допущений и упрощений. И в любом случае выходит, что лучше ничего не трогать.