Текст книги "Доказательство рыцарства (СИ)"
Автор книги: Lait_A
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
– …меня к себе приручаешь? – подсказала я, когда он запнулся.
– Формулировка, конечно, кривовата, но смысл – да, верный. – Бессмертный уже взял себя в руки и теперь его улыбка была по истине ослепительной. – Месяц, Ани, всего месяц ты будешь жить в моем доме. И если через месяц ты захочешь уйти – я отпущу тебя. Навсегда.
Я была впечатлена. Нет, не так. Я была под впечатлением! В шоке, короче. Глобальном таком и продолжительном.
– И что, правда, отпустишь? – усомнилась я, прищурившись.
Максим, казалось, даже оскорбился.
– Конечно! Я же дал обещание. – Он посмотрел мне в глаза. – Так что? Согласна?
– А чем мне это грозит? – продолжала допытываться я.
– В худшем случае – ничем, а в лучшем… Надеюсь, что счастьем.
– И что, приставать не будешь? – Внутри себя я хохотала, понимая, что это, конечно, бессовестно и низко издеваться над вампиром, который почти вручил свою жизнь мне в руки, но на деле ничего не могла с собой поделать. Просто настроение изменилось так резко, что я сама не успела за ним проследить…
– Анетт! – В приятном баритоне главы клана появились рычащие нотки. – Ты за кого меня принимаешь?!
– Нет, не будешь?! – дотошно уточнила я.
– Нет, конечно!
– Да?.. Жалко! – грустно вздохнула я.
– Что?! – опешил Максим. – Женщина, ты издеваешься надо мной?! – Он сверкнул глазами так, что я почла за лучшее прекратить измывательства.
– Я не издеваюсь, я так тонко тебе сочувствую, – вывернулась я. – На самом деле я уже давно хотела просто кивнуть на твое предложение, но ты так мило нервничал, что я не удержалась… Ай-яй-яй!!! Максим!..
– Вредничаем, да?.. Над бедным, милым мной издеваемся?! Ну, я тебе сейчас устрою, болезная и убогая!.. – прорычал он, начиная бессовестно… щекотать!
– Максим! – поросенком завизжала я, пытаясь извернуться и увернуться. – Перестань!!
– Согласна?! – навис вдруг надо мной мужчина, прижимая запястья к кровати и стараясь не давить своим телом на меня.
– Я же сказала, что да! – возмущенно взбрыкнулась я.
– Скрепим договор?.. – Черные глаза вызывающе блеснули.
Спрашивать «чем?» явно не стоило, потому что целоваться Бессмертный за свою долгую и насыщенную жизнь научился так, что у меня мгновенно выдуло все мысли из головы.
– У-у-у! – обиженно вдруг раздалось от дверей.
Вот это реакция, подумалось мне, когда мужчина за долю секунды перетек из положения лежа в боевую стойку для стрельбы с двух рук.
Повернулась туда, куда указывали дула пистолетов. Краем уха услышала свирепый рык Максима. И мой отзеркалил его.
У дверей собралась весьма теплая компашка. Дарган, Михаэль, Людвиг, Жанна, Владимир и Артем. Физиономии старшего поколения сияли, как начищенные чайники, они с энтузиазмом дали по рукам, по-отечески трепля по макушкам подрастающую им замену.
– С вас в общей сложности… – Владимир прищурился. – …три штуки.
– Рублей? – наивно уточнил Князев.
– У.Е., – мрачно поправил Михаэль.
– И на что спорили, шулера?! – поинтересовалась я, вновь укладываясь в позу благообразной помирающей старушки.
– Молодняк говорил, что вы не поцелуетесь, а мы – более мудрые и опытные – утверждали обратное! – радостно потерла ручки Жанна, оттесняя Максима плечом и усаживаясь на кровать.
– Слушайте вы, более мудрые и опытные, – недовольно произнес глава Бессмертных. – Вы чему молодёжь учите?!
– Лучше уж пусть с нами играют, чем в подворотне какой… – с ехидной усмешкой потрепав Даргана по макушке, заявил Владимир, ставя на прикроватную тумбочку бутылку красного полусухого.
– Ты решил подсобить собрату, я не пойму? – подняла я бровь.
– Не, это тебе доктор прописал, сказал, для крови полезно! – Сын по-братски поделил мою двухместную постель. То бишь себе полтора метра, а мне оставшиеся 50 сантиметров от края. – Я очень волновался, мамуль! Как ты?..
– Можно подумать, ты не видишь?.. – закатил глаза Артем, в добавление к бутылке ставя восемь бокалов, что держал на растопыренных пальцах.
– Цыц! – Людвиг отвесил ему щелбан. – Мы все волновались за тебя, Анетт.
– Как Радомира? – спросила я, поднимаясь в положение сидя.
– Почти в норме. Спит, – отчитался Михаэль. – Меня крестный сменил, я к тебе и поскакал…
– Людвиг, мне долго в повязках ходить?.. – плаксиво спросила я, когда Максим профессиональным жестом откупорил бутылку.
– А что?.. – очищая яблоко, спросил патологоанатом.
– Чешется жутко…
– Да?! А ну-ка! – Варяг откинул одеяло с таким видом, что я непроизвольно почувствовала себя трупом на его столе. Энтузиазм на лице того, кто с увлечением копается и ковыряется в совсем мертвецах, по меньшей мере пугал.
– Нам отвернуться?.. – деликатно послышалось от Жанны.
– Ой, да что мы там не видели? – с сарказмом заявил Артем, подмигивая мне.
– Хочешь фокус покажу, малой? – вдруг предложил Максим, отвлекая его внимание на себя.
Кройц развязал повязку и присвистнул. На бинте крови не было. Был легкий налет серебра – вот отчего так чесалось!.. А место, куда угодила пуля, розовело новеньким шрамом.
Завопил Князев. Мы с варягом подскочили одновременно и обернулись. Максим хохотал так, что держался за живот, а у полукровки была «слива» на носу. Еще бы! Бессмертный, я чаю, приложил его от души…
– Максим! – укоризненно протянула я. Проглотив хохотушку, вампир поднял руки в извиняющемся жесте.
– На, лед приложи. Через пару минут все пройдет, – примирительно сказал он Князеву.
Тот в поисках поддержки оглянулся на меня, но тут неожиданно Михаэль и Дар по-братски обняли его за плечи.
– Не парься, чувак! Мы тебя в обиду не дадим, да, братан? – нагло заявил крестник, поглядывая на главу клана. Тот приподнял бровь, но я видела, как его губы дрожат от улыбки.
– Господи, они такие дети… – покачала головой Жанна, подавая мне бокал. – Ребят!..
Но было поздно.
Трое этих оболтусов скопом кинулись на одного мужчину. Тот, хохоча, уворачивался от захватов, обходил на поворотах, так ловко лавируя по моей комнате и не задевая ни одной вещи, что мне оставалось только восхищаться. А потом он резко тормознул, разведя руки в стороны. Дар и Артем, которые по плану должны были повязать его с разных сторон, со стоном упали на пол, держась за грудные клетки, а Михаэль со свистом пролетел над головой Бессмертного – он пригнулся в тот самый момент, когда демон оторвался от земли.
Секунда, и трое балбесов были торжественно тюкнуты моськами в кровать.
– Выживает сильнейший! – для профилактики вдавив сильнее, членораздельно и нравоучительно заявил Максим. – Да!..
И тут Михаэль и Артем, что сидели по бокам, резко дернули его за ноги. Вампир с глухим охом приземлился на спину. И не успел ничего понять, как мальчишки окружили его, придавив к полу.
– Или хитрожопейший! – с нахальной улыбкой подтвердил Артем, который был отомщен. И нос, кстати, прошел…
– Может, выпьем, мужики? – в русской манере спросил Владимир.
– Выпьем, брат… – принимая руку помощи от моего сына, согласился глава клана.
А я сидела и улыбалась. Пусть всего на пару минут, но мне было хорошо, тепло и радостно. Ведь почти за два месяца все впервые было – хорошо.
Бокалы отозвались счастливым звоном, намекая, что все, что не делается, все – к лучшему.
Комментарий к Глава 10. Выживает сильнейший. Девочка Алиса – http://cs618521.vk.me/v618521403/1bd66/cYZAglvXKLI.jpg
Спасибо за нее Забияке)))
====== Глава 11. “Дочки-матери”. ======
– Мам, ну все нормально! Ну честно – нормально!.. – уже двадцатую минуту втолковывала я Марине по телефону, попутно одеваясь.
Разговор вообще не предвещал ничего хорошего, так как начался с царя-вопроса «Ты ничего не хочешь мне рассказать?!» Ненавижу, когда она так делает! Я сразу начинаю вспоминать все свои косяки, что такого криминального она могла узнать, чтобы ставить вопрос ребром. В итоге всегда набирается на как минимум расстрел с повешеньем.
– И Рада в порядке! Ну мам!
– Почему я всегда и обо всем узнаю последней?! – прошипела сквозь зубы почтенная родительница, и меня мороз продрал по спине. Нервы не успокаивало даже то, что сейчас они с отцом в Сан-Сальвадоре, то есть очень и очень далеко от меня, соответственно, и в лоб я получить никак не могу. Но все равно боязно. Привычка, видимо.
– Я… э-э-э… не хотела тебя волновать! – нашлась я, застегивая сапоги.
– Ты у меня… э-э-э… по ушам получишь, когда встретимся! – передразнила мать и хотела добавить еще какую-нибудь кару Господню, но тут в трубке послышалось шуршание, потом шипение, потом странная приглушенная возня, а потом хлопнула дверь.
Ага, папаня взял трубку и закрылся за звуконепроницаемой дверью… О, Великий Прародитель! Вот и смерть!..
– Итак, – опасно ласково начал Рафаэль. – Начнем с того, что ты молодец.
– Спасибо, пап, – кисло ответила я, заглядывая в зеркало. – Ах ты ж блин! – воскликнула я.
– Кхм, вообще-то я вампир, вот уже как двести лет, между прочим, – невозмутимо ответил родитель. – В чем дело, Ани?
– А, так, мелочь… В зеркало себя увидела, – пробубнила я, начиная в спешке приводить себя в божеский вид.
– Ну ясно, – понятливо покивал отец. – Так продолжим, дщерь моя. Почему о твоем разводе я узнал не от тебя, скорбная умом девица, а от Мастера нашего многоуважаемого?!
– Потому что наш многоуважаемый, великий и могучий слишком много болтает! – прошипела я. Мне вообще не хотелось ставить родителей в известность об изменениях в моем личном статусе. Хотя бы до личной встречи.
– Я серьезно, дочь. Вы ругались, да, ссорились, иногда даже до рукоприкладства в допустимых размерах доходило, но о разводе даже не помышляли. Отсюда вопрос: какая вода вам там в башку ударила?!
– Желтая, – откровенно схамила я папашке. И рассказала, как была дело.
– Гордость, Ани, это все гордость. – Рафаэль Лайт вздохнул. – А дети что?
– Я тогда злая была… Конкретно злая… И поступила не очень хорошо…
– Предложила Даргану выбрать с кем остаться? – спросил глава нашей семьи, еще раз подтверждая, что знает меня как облупленную.
– Ага, – покаялась я.
– Рада почти стопроцентно выберет Нуаду, – вздохнул папа. – Да ты и без меня знаешь. Что с Максимом?
Я закусила губу. Вот про кого я родителям пока вообще-вообще не собиралась говорить. Так как сама не понимала, «что там с Максимом».
Бессмертный, бесспорно, был очаровательным мужчиной, но разве меня, выросшую, живущую и работающую среди вампиров – очаровательно кровожадных убийц – можно удивить этой чертой?.. Нет. Глупый вопрос. Было что-то другое. То, что отличало его от мужа. И что всегда влекло к нему.
К черту, потом разберусь, не до того сейчас!
– Пап, я… Он… Блин, как же сложно-то… – проскулила я. Родитель терпеливо ждал, не торопил, не перебивал, не спрашивал. Просто ждал, когда я разрожусь умной мыслью. Долго ждать придется, хохотнула я про себя, чтобы хоть как-то успокоиться. – В общем, он предложил мне месяц пожить у него, то есть этот месяц…
– …он будет приучать тебя к себе? Хм, хорошая тактика, – одобрил папашка. – А главное, единственно верная.
– Пап?! – протянула я подозрительно. – Это ты сейчас серьезно? Ты хорошо себя чувствуешь?! Сердце не болит? Голова на месте? Сотрясений не было?..
– Еще один вопрос, и я тебе попу надеру при первой же встрече, то есть в аэропорту и при всем честном народе! – прошипел Рафаэль.
– А-а-а, не надо! – поспешно открестилась я. С него станется ведь!.. – То есть ты… не против?
– А ты не находишь, что спрашивать у меня разрешение на совместное проживание с мужчиной в возрасте ста десяти лет как-то… не современно? – ехидно осведомился отец.
– Ну пап! Ты же папка, ты же волнуешься…
– Да? Не слыхал о таком! – продолжал измываться старший Лайт. Вот! А Максим еще удивлялся, в кого я такая! Чую, родственники мы с папаней!.. – Конечно, я волнуюсь, дочь. Я всегда волнуюсь. Даже не представляешь – как. Просто я уже привык. Ты взрослая, умная, мы хорошо тебя воспитали. Ты решаешь проблемы нашей державы, но при этом совершенно беспомощна, когда дело касается твоей души, твоего личного счастья. Вот поэтому я переживаю, – вздохнул папа.
– А Рада?
– А что Рада? Избалованная в доску! И совершенно не приспособленная к жизни… Какая выйдет из нее Правительница – ума не приложу. Но искренне надеюсь, что она одумается и за ум возьмется, прости за тавтологию. Как и Нуада, если хочет, чтобы его наследница выжила.
– Вот ты меня сейчас пугаешь…
– Да ты и сама об этом думала. Ведь так? – хмыкнул он.
– Думала, конечно. При всей моей любви, Дарган больше годится в наследники. Рада – она… слишком взбалмошная, что ли…
– Слишком юная, правильнее будет сказать. Как и ты когда-то. Будем надеяться, что твои гены проявятся в ней наилучшим образом.
– Мама знает?
– Про развод? Нет.
– Можешь ей сказать? – Подумала и добавила: – И телефоны изолировать?! И дедушкам рассказать?
– Смерти моей хочешь, скудоумная дева?! – выщерился на том конце провода вампир.
– Ой да ладно… Они сейчас в одиннадцати часах лету от тебя! Плюс – ты же вампир, то есть бессмертный! И в дополнение ко всему: ты глава семьи Лайт! Да что с тобой может случиться? – жизнерадостно прощебетала я.
В отличии от меня. Мне попадет от Марины, потому что «она опять обо всем узнала последней!» Мне влетит от Дмитрия за развод – Нуада ему искренне нравился, ибо строил меня/Раду/Дара и весьма успешно. Влетит от Андрея за то, что не придумала ничего умнее, кроме как прострелить себя. А потом прилетит волшебный пендель от обоих сразу, так как «ни на минуту нельзя тебя оставить – сразу куда-нибудь вляпаешься!».
– Господи, чего только не сделаешь ради любимых чад… Ладно, я прикрою тебя, дочка, – сменил гнев на милость Рафаэль.
– Ну вот и чудненько! – выдохнула я, прилаживая последний пистолет к ноге. Попрыгала – не гремит. Все. Готова к подвигам ратным. – Целую тебя, папуля! Маму тоже!
– И мы тебя, дочь. Внуков также! Удачи.
– Пока.
Я приоткрыла дверь в покои дочери. Радомира мирно сопела в две дырочки, отвернувшись лицом к стене. Я подошла поближе, посмотрела на нее, такую вроде взрослую, но совершенно… не взрослую. Впрочем, в свои тридцать восемь я тоже ни о чем подобном не думала. Даже не представляла, что встречу Бладрейна. И как это изменит мою жизнь. Как это изменит меня. До неузнаваемости.
Не позволю взрослеть ей подобным образом! И любого на кол посажу, кто хоть подумает об этом в направлении моей дочери!..
– Тебе лучше уйти, – вдруг совершенно нормальным, бодрым голосом сказала девушка, даже не повернувшись ко мне.
– Что, прости? – искренне удивилась я, все еще погруженная в свои мысли.
– Я сказала, что тебе лучше уйти, – членораздельно повторила Рада, поворачиваясь и холодно глядя мне в глаза.
– Ты себя слышишь, дочь?..
– Дочь?! – взорвалась она, слетая с кровати и вставая напротив.
На два сантиметра выше, не такая жилистая, но чем-то неуловимо похожая на меня, Радомира сейчас пылала гневом. И я была не совсем уверена, что праведным.
– Дочь?! – повторила она. – Давно ли ты вспомнила об этом, а?! Может тогда, когда отца накрыли твои эмоции?! Или когда ты увидела его боль?! Нет?
– Рада… – Пусть я не была эмпатом, пусть я не была эльфом, но я была матерью. И сейчас я на своем опыте убедилась в правдивости фразы «Дети, возможно, самые жестокие создания на земле». Потому что они никогда не задумываются, какую боль могут причинить родителям.
– Ты изменила ему! Ему! Папе нашему! И с кем?! С каким-то вампиром! Как ты могла?! Вы же были такими счастливыми! Наша семья была такой счастливой! Как ты могла все разрушить?!
Передо мной как вживую вспыхнул тот момент, когда Нуада три раза полоснул себя по руке. Вот кто разрушил семью, не дав мне и шанса на объяснение, просто рубанув с плеча. Он – не я.
И холодная ярость остудила мозг и сердце.
Дочь смолкла, уловив изменения в моем настроении. Я же надавила ей на плечо, вынуждая опуститься на кровать. Ногой подцепила стоящий неподалеку стул и села на него лицом к дочери, сложив руки на спинке.
– Итак, во-первых. Этот «какой-то вампир» спас твою жизнь. Не я, не отец твой, а он, Максим Бессмертный. И он – не «какой-то вампир», а глава клана Бессмертных, самого многочисленного и второго по могуществу после нас, семьи Лайт. Далее. Если так уверена в том, что я разрушила нашу семью, поинтересуйся у отца, откуда у него три рубца на правой руке. И вот когда он поведает тебе сию занимательную историю, ты будешь делать выводы и обвинять меня. Это третье. Четвертое. Как твои суставы?
Во время монолога я неотрывно смотрела дочери в глаза. Я прекрасно видела, что ей очень многое хочется мне сказать, но даже сейчас – на пике своего гнева – она отлично понимала, что неподчинения я не потерплю. Скручу рогаликом, как котенка слепого.
Радомира чувствовала мою ярость, что клокотала внутри, как смола в котле. Чувствовала и не понимала причин и прав на нее. Ведь по ее мнению, я должна быть виноватой во всех бедах.
Но я виновной себя не ощущала. В этот момент в моих мыслях было только одно.
Как же я ненавижу тебя, Правитель эльфийской державы! Ты настроил дочь против меня, против матери! Против той, что без отца – без тебя, скотина! – растила ее восемнадцать лет!..
Ненавижу.
Не прощу.
– В норме, – тихо буркнула дочь, на автомате потирая запястья.
– И последнее на сегодня. Прости меня, Рада, ведь из-за меня тебя схватили эти маньячки.
– И из-за тебя развалилась наша семья, – догнула свою линию дочь.
И мое – по-моему просто ангельское! – терпение со звоном треснуло и рассыпалось.
– Ты так думаешь?! Тогда еще раз повторяю: у отца своего дражайшего и несчастнейшего спроси, кто стал инициатором развода, а кто просил его не торопиться, дать шанс все исправить, изменить, извиниться, в конце концов! И к Людвигу сходи – он тебе в красках опишет, что за яд мне подсыпал официант, и каким образом он действует на человека! Все, Радомира!
Я стремительно поднялась со стула и пошла в направлении двери.
– Ты заберешь все свои вещи из Кираны? – тихо спросила девушка, когда я повернулась к ней спиной.
– Дарган поедет и все заберет. Ему все равно целую библиотеку перевозить.
– И куда ты потом? Сюда? Или в Прагу?
Я не могла соврать на прямой вопрос. Хотела бы. Но не смогла.
И дочь-эмпат уловила это. Прочитала в эмоциях.
– Ты переезжаешь к нему?! Как ты смеешь, мать, ведь даже месяца не прошло с вашего развода с папой?! – взвилась Рада снова.
– Потому что я тоже имею право на счастье! Потому что я заслужила его, свое счастье! С болью, кровью и потом вырвала у судьбы! И не тебе мне этим пенять, дочь, вечно все получающая на блюдечке с золотой каемочкой! – рявкнула вконец доведённая до ручки я.
Я не хотела этого говорить. При любых условиях не хотела. Но вырвалось. Накипело.
И это было правдой.
Той единственной правдой, которая у меня осталась.
Золотые глаза, так точно передавшиеся ей от отца, расширились от шока, вины и боли. В них стали собираться слезы. Подбородок задрожал. Но она сдержалась. Плакать не стала.
Я сама готова была разрыдаться, когда Радомира подошла к двери и распахнула ее.
– Уходи. Чужим людям нечего делать в моих покоях.
И я ушла.
Остановилась лишь, когда поравнялась с ней у порога комнаты.
– Поймешь ли, как неправа была, все еще моя дочь?..
И вышла.
Да, я из семьи Лайт. Из семьи, в которой дети учатся сражаться быстрее, чем говорить. Из семьи, где не принято показывать свои слабости окружающим. Из семьи, в которой никогда не было чего-то подобного. Из семьи, в которой все друг за друга горой. Из семьи, которую многие считают просто киборгами, машинами для убийства, кем-то вроде Бессмертных.
Так думала я, идя по коридору в кабинет Правой руки Великого Мастера вампиров.
Но даже мы, члены семейства Лайт, умеем плакать.
Сегодня просто не мой день, пришла на ум мысль, когда я увидела на дисплее телефона 45 пропущенных от Андрея. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, чем мне потом обернется подобное игнорирование великих предков. Конкретными люлями.
– Мам?.. – без стука залетел ко мне в кабинет сын, который, судя по дыханию, все здание оббегал в поисках меня. – Мам?!
Я даже голову поднять не успела, как Дарган налетел на меня и сжал в объятьях.
– Это Радка, да? Можешь не отвечать, я и так все понял.
– Это хорошо, сыночка, что ты у меня такой умный. Дольше жить будешь, – попыталась улыбнуться я, но вышло слабо. Я бы даже сказала – жалко. Красные глаза, слегка припухшие губы и хриплый голос – это, увы, признаки не только алкоголика, но и расстроенной женщины. – Ты что хотел-то? Залетел с таким видом, словно нашел голову князя Святослава.
– Я бы и его доспехи найти не отказался… К моему вящему сожалению, – преувеличено бодро вздохнул Дар, – их уже нашли на ДнепроГЭСе, а посему буду пытать свое счастье дальше! Я вообще не за этим пришел.
– А за чем же?.. – приподняла бровь я, пристраивая голову на груди у сыночка.
– Ты серьезно согласилась на предложение Максима?
Я вся сжалась. Если и он начнет меня обвинять, я просто не выдержу. Слишком много даже для меня.
Но кивнула.
И тут Дарган аж подпрыгнул от переизбытка эмоций.
– Да?!
– Сына, я тебе пятый раз говорю – да, точно, серьезно. Иди вещи собирай! – не стерпела я.
– Так это же ништяк, мамуль! – Михаэлю уши оборву за его лексикон. – Владимир мне столько всего обещал показать: книги, письма, рукописи, меч! Ты представляешь?! Его собственный меч и доспехи!
– Нет, не представляю, – честно мотнула я головой, слабо воображая себе Владимира в доспехах вообще.
Владимир Бессмертный выглядел как жилистый парень лет двадцати трех на вид, с копной черных волос, темными глазами и сережкой-крестом в ухе. Обычно одевался во все черное и мог до смерти заболтать даже Михаэля, который, собственно, тоже никогда за словом в карман не лез.
И представить его в доспехах – это как представить Мастера без его заскоков. То бишь нереально.
– А что у тебя с Максимом? Ты же у него будешь… гостить? – извернулся сын в последний момент.
– Так, дражайший мой мальчик, топай-ка ты… – начала я.
– Куда? – нахально улыбаясь, осведомился Дар.
– Вещи собирать! Все, сын, вали давай, мне тут Андрей сорок пять раз звонил. Если хочешь, чтобы твоя почтенная родительница осталась жива, не мешай ей с пращуром разговаривать…
В этот момент дед позвонил в сорок шестой раз, и я, крестясь, взяла трубку.
– Алле-о-о… – проблеяла овечкой я.
– «Алле»?! И это все, что ты хочешь мне сказать, Анетт София Лайт?! Нет, ты слышал, отец?.. Всего лишь «алле»! – бомбило на том конце провода предка. – Клянусь твоим местом Правой руки, я тебя выпорю! Вот просто возьму, перекину через колено и выпорю, как сидорову козу!
– Дед…
– И не перебивай меня, когда я изволю тебя ругать! – в своей обычной манере высказался молодой с виду парень. – Почему ты не позвонила, когда все это случилось?! Почему ничего не сказала про Нуаду?! Про Раду?! И ты не позвонила даже тогда, когда день провела в постели после ранения! А сейчас мне звонит твой почтенный родитель – бедняга, вот не везет ему по жизни! – и все это рассказывает! – Андрей вдруг резко вздохнул и выдохнул. – Ты что-нибудь хочешь сказать в свое оправдание, юная леди?
– Я устала, деда, – жалко всхлипнула я в трубку.
Теперь я могла себе позволить жалость – Дар уже вышел из кабинета.
– Ох, детка… – тут же оттаял пращур. – Какая же ты у меня… проблемная.
– Что поделать, деда, – вздохнула я покаянно.
– Ну да. Кому-то Бог дарует головушку с мозгами, а кому-то – жопочку с приключениями…
– Ну дед!
– Ну что? – передразнил он. – Ты плачешь, Ани, я же слышу. Значит, одна в кабинете. Рада?
Я утвердительно хлюпнула носом.
– Что сказала?
– Что я ей не мать. Что я разрушила нашу семью. И что не имею права на счастье…
– Вздор! – гневно бросил предок. – Много она понимает в человеческой судьбе!.. Не слушай ее, внучка! Она злится, ей больно, она еще маленькая. Она поймет, осознает, но потом. Позже. А тебе пора заняться собой. Поняла меня? Кивни, если поняла.
Я закивала.
– А теперь скажи: ты кивнула? – уже веселее спросил Андрей.
– Три раза, – тоже начиная улыбаться, ответила я.
– Ну вот и умничка! Все, отцу трубу даю.
– Здравствуй, малышка, – тепло сказал прадед, и у меня сразу поднялось настроение. Вот как он так умеет? У остальных так не получается…
– Привет, дедуля, – улыбнулась я.
– Плачешь?
– Нет.
– И правильно. Нечего. Лучше слушай наши новости…
Никакого замка они не нашли. Искали по собственным воспоминаниям и не нашли. На том месте его уже нет. Даже камней не осталось.
– Он же сгорел, верно? Должно было остаться хоть что-то…
– Ничего, Ани, детка. Пусто. Мы пробуем с металлоискателем или с локатором, но пока ничего. Ты что-нибудь нашла?
– Да. Когда мы поймали этих маньячек, то обнаружили некие пеленки. Максим сказал, что их Никодим отдал клану Лавуа на хранение. На них надпись на древнем языке. «Знания – это жизнь!»
– Разделить подсказки, чтобы снизить риск?.. – задумчиво проговорил прадед. – В этом есть смысл. Но знания и жизнь… Пеленки символизируют жизнь, а знания – это про книгу?.. Тогда зачем перо?..
– Нет-нет-нет… – замахала я рукой, осененная догадкой. – Смотри! Знания приобретают форму, только если их записать! Знания передаются в книгах, а записываются пером!..
– Перо и книга – один артефакт? Возможно, но как его открыть? И стоит ли это делать? – справедливо усомнился Дмитрий.
– Есть проблема. Пера-то нет.
– Значит, поступим так. Ты ищешь перо, мы – замок. Если что – созвонимся. Хорошо?
– Ладно.
– И еще, малышка. Не трать нервы. Жизнь дана тебе не для того, чтобы тратить ее на проблемных мужиков и плохое настроение. Ага? – строго переспросил предок.
– Ага, – послушно согласилась я.
– Ну тогда удачи, детка. Любим тебя и скучаем. Внукам привет.
– И я вас тоже люблю. Спасибо, дедушки.
– Не за что, Ани. – И Дмитрий Лайт повесил трубку.
Я же посмотрелась в зеркало.
Прежде чем взять отпуск, мне нужно было закончить еще кое-что.
Как у любой полукровки, регенерация у девочки была хуже, чем у чистокровного вампира. Но в разы лучше, чем у чистокровного человека. Поэтому сейчас она сидела на подстилке у стены, прикованная серебряными цепями. На скрип двери она подняла глаза, и я заметила хищный блеск в них: из-за травм и долгого нахождения в серебре, заговоренном против вампиров, а значит, действующего на психику, ей требовалась кровь для восстановления. И которую она не получит. Уже никогда.
Артем с каменным лицом занес в камеру стол, два стула поставил с одной стороны, третий – напротив. И сел рядом со мной.
– Хочешь, чтобы я рассказала тебе, как мы заманивали вампиров? – усмехнулась девочка, с ненавистью глядя на меня.
– Нет. Я и так знаю. – Я слегка улыбнулась, заметив, как удивилась кукла, которая сейчас в ободранном платье, полностью почти заляпанном ее собственной кровью, была больше похожа на бомжа. – Та вторая, Мари, она была одаренной?
Я сделала правильный ход. Эта новая Алиса была еще ребенком. Пусть ребенком, прожившим очень много лет, но психика ее не менялась, оставаясь лишь имитацией взрослого сознания. И сейчас она искренне удивлялась тому, что я так много знаю.
– Дар: влиять на людей? – И снова в точку. – А теперь расскажи мне, на что вы надеялись, когда своровали перо? Ведь как его активировать вы не знали, а Книгу бы достать не смогли.
– Ты убила единственного близкого мне человека и думаешь, что я выложу тебе всю подноготную?! – зашипел ребенок, подаваясь вперед.
Я могла гордиться Артемом – на его лице не дрогнул ни один мускул, даже глазом не моргнул, хотя рука под столом дернулась, отреагировав на испуг.
– Это все бред. Вампиры не могут быть близкими. Они признают только других вампиров. А ты… Ты всего лишь отброс семьи Лайт, жалкий мутант с непонятными генами, который нужен был ей для свершения мести, – вдруг высказался Князев. Я промолчала, внимательно следя за мимикой ребенка.
Личико ее побледнело, зубы заострились, дикое бешенство полыхнуло в темных глазах. Но потом она резко успокоилась и вольготно откинулась на стуле, с насмешкой глядя на парня.
– А ты? Мой отец хотя бы не убивал мою мать.
Вот это поворот! Я и не думала, что они так глубоко копнули в изучении моего окружения.
– Спокойно, Артем. – Я стальными клещами сжала его плечо, вынуждая остаться на месте. – А теперь ответь мне, милый ребенок. Вы хотели сыграть на наших поисках, да? Ведь ты не могла не знать, что Дмитрий и Андрей Лайт уже ищут замок Прародителя. Просто кто-то из вас решил закончить начатое – дойти до моей дочери и убить ее. Так?
Малышка справилась со своим удивлением, а потом волком глянула на меня.
– А тут подвернулся такой случай! Праздник Последней крови! И легендарный Максим Бессмертный на одном приеме с дамой своего сердца!.. Мы не могли упустить такой шанс, который ждали так долго. Ведь план был идеален, согласись: заставить тебя переспать с этим гладиатором, таким образом разрушая твою семью. Да, мы знали, что ты связана с Правителем, Алай говорил об этом. Эльф чувствует измену, затем ее чувствует твоя дочь. – Девочка в притворной грусти покачала головой. – Ты воспитала не слишком умную дочь. Так безрассудно кидаться в чужой город, когда мать строго-настрого наказала сидеть и не рыпаться?.. Спрашивается, чего она ждала?!
– И вы поймали ее, стоило ей обойти пограничный патруль, – досказала я за нее.
– Ага! – довольно кивнула маньячка. – Скажи, ведь было весело?! То, как ты бледнела каждый раз, находя в том или ином трупе признак твоей дочери, будь то волосы, цвет глаз, имя куклы или почерк… Я надеюсь, ты оценила мои познания как в каллиграфии, так и в знании древнего языка Ровеля?
– А Фредерик? – спросил Артем.
– Мистер Лавуа был нашим новым «знаменем безнаказанности, реющим над всей затеей». – Она с ухмылкой глянула на меня, и у меня по спине побежали мурашки. Двадцать лет назад я уже видела эту ухмылку, после этих же слов. Так мне ухмыльнулся бывший побратим Нуады – второй советник эльфийской державы ныне покойный Алай. – На пеленках был его запах. Будь у Бессмертного менее хороший слух, он бы никогда не нашел вход в Теневой город, а значит, Фредерик остался бы единственным подозреваемым.
– Вы не учли лишь одного – Лавуа не просто сопляк-официант или охранник, с которыми вы привыкли работать. Он взрослый и чистокровный вампир из древнего рода. И с ним твои фокусы не прокатили. Уже к утру вы бы при любом раскладе были бы в карцере. – Я насмешливо улыбнулась.
– Ты так думаешь? До утра нас бы уже не было в городе. А труп твоей дочери имел бы место быть.
Она сказала это так насмешливо и просто, словно само собой разумеющееся, что у меня внутри все полыхнуло от ярости. Но я сдержалась. Пока.
– Где перо? – спросила я, скрещивая руки под подбородком.
Девочка зеркально повторила мою позу.
– Не знаю.
– Не скажешь?
– Нет. Ты же не вернешь мне мою сестру.
