Текст книги "Доказательство рыцарства (СИ)"

Автор книги: Lait_A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Отлично, от сволочи и мрази до убийцы. Я, однако, росту и развиваюсь.

– Ладно уж, живи, вредительница, – милостиво разрешили мне. – Но серьёзно, Анетт. Раньше ты такой не была.

– Раньше меня не подвергали подобному. Пойми, Нуала. Я многое могу стерпеть. Но сначала развод, потом Рада, а теперь это… Я ведь тоже не железная!

– Ну ты, конечно, не подарок… – смутилась девушка, кашлянув.

– Таки и он не именинник! – снова разозлилась я. – Так, ладно, забыли. Не знаешь, как там Рада?

– Нет. Но Ариэль регулярно с ней созванивается, поэтому могу предположить, что у Радомиры и Михаэля отношения снова приходят в норму, он собирается потом навестить тебя в резиденции Мастера, и… Теперь Рада еще очень злится из-за отца. Она на удивление упертая в плане восприятия ситуации с других точек зрения! – посетовала Принцесса.

– Это уж точно. – Теперь моя очередь пришла вздыхать. И каяться: – Прости меня еще раз, пожалуйста!..

– Ладно, до свадьбы заживет… Ой!..

– Кстати! – протянула я, воодушевляясь.

– Нет! Даже не думай! Все! До скорого! – И бросила трубку.

Я улыбнулась мобильнику и отложила его на сидение.

– Просто удивительно, как некоторые молодые особы не хотят выходить замуж, – лукаво, якобы совершенно без намека протянул Максим, сидящий напротив меня.

– Хорошее дело браком не назовут, – хмыкнула я, поднимаясь. – Тебе что-нибудь нужно? Сок, кофе, вода? Третья отрицательная?

– Нет, спасибо. – Мужчина сделал вид, что не заметил моего сарказма. Но стоило мне повернуться спиной, как тихим полушепотом добавил: – Предпочитаю пить напрямую из источника.

И эдакий красноречивый взгляд на то место, где у меня до сих пор остались малюсенькие шрамики после Праздника Последней крови. Я фыркнула и тут же поспешила туда, где обычно находились стюардессы, дабы вампирюга не разглядел моего смущения, вызванного полустертыми, но от того не менее… жгучими воспоминаниями. Я этого, наверное, никогда не забуду… Чем этот паразит будет бессовестно пользоваться!

Пока я заваривала себе чай, с моего лица не сходила какая-то совершенно непонятная, счастливая улыбка. Пытаясь ее прогнать, я не заметила, как сзади ко мне подкрался Мастер.

– А кто-то влюбился как подросток прыщавый!

А кого-то не мешало бы закопать лет на триста, подумалось мне. Исключительно про себя, разумеется, подумалось.

– Чего молчишь? – недовольно протянул Александр, привыкший, что я обычно за словом в карман не лезу. – Ой тьфу на вас, влюбленных голубков! Кроме своей любви, не видите ничего и никого!

– Кто бы говорил, а?.. – вырвалось у меня против воли. – Ой! – пискнула я, ожидая грома и молний. Прямо внутри самолета.

Однако серчать наш великий и могучий не стал. Порой я совершенно не могу понять некоторых его реакций, вот как эту, например. Лавьер не сровнял меня и весь самолет с атомами кислорода, а… показал мне кончик языка! И это двухтысячелетний вампир! Логика есть?.. Померла в корчах, бедолага.

– Тьфу на вас еще раз, – припечатал блондин. – А ведь ты не отрицаешь, Лайт! Хе-хе!..

Возмутиться повторно я не успела.

Смех его неожиданно оборвался на полуслоге. Голова мужчины дернулась в сторону подсобного помещения так резко, что я даже не увидела этого движения. Просто вот он смотрит на меня, а вот уже исчезает за занавеской.

– Мастер?.. – неуверенно позвала я, отставляя чашку обратно на столик.

И тут самолет накрыла такая волна Силы, что у меня заложило уши. Ярость, гнев, дикое, почти животное бешенство пульсировало в висках, когда я почувствовала что-то горячее на руке.

Это был чай из перевернутой кружки. Сила действовала на пилота, он терял управление самолетом!

– Ани! Все в порядке? – Максим возник передо мной, как всегда, как будто из воздуха.

– Пилот! – закричала я. Уши закладывало, я себя практически не слышала, но видела, как Бессмертный отрицательно покачал головой, пытаясь обнять и закрыть собой от гнева Александра. – Нет! Закрой его! Мы упадем иначе! Давай! Я справлюсь!

По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.

Самолет вновь вернулся на нормальный курс, выровнялся и продолжил полет на стабильной высоте.

Подняться, сжать зубы, распрямиться под грузом обжигающей Силы древнего вампира. Отодвинуть чертову занавеску, увидеть…

– Мастер!

Как я оказалась между ним и забившейся в угол Сарой, я не могу вспомнить до сих пор. Но в тот момент я очень испугалась за девушку. Просто я слишком хорошо знала Лавьера и это его состояние. Когда он убивал одним движением руки, ломая шейный позвонок. Или вырывая сердце.

– Вон, Лайт! – рявкнул блондин, и я непроизвольно вжала голову в плечи и зажмурилась. Но осталась стоять. – Я сказал: вон!

Меня в буквальном смысле слова сдуло в тот же угол. Но успев извернуться, я приземлилась так, чтобы закрыть Сару собой. Девушка подняла глаза на мое лицо и углядела все его чудные переливы.

– Мастер… – Меня ощутимо затошнило, уши заложило почти до предела, в висках стучала кровь.

– Александр! – закричала малышка, чувствуя, что моя полубессознательная тушка все больше наваливается на нее. – Хватит! Успокойся!

– Я приказал тебе оставаться дома! Как ты посмела нарушить мой приказ?! – зарычал вампир, испуская такую ненависть и злобу, что кожа на спине горела огнем.

Девушка подавилась словами и почему-то повернулась на меня, заглядывая в глаза.

«Ты же не вещь! Скажи ему об этом! Напомни, что у тебя тоже есть свое мнение! Ты же человек! Личность! Ты – женщина! Будь достойна этого звания!» – хотелось сказать мне, но голос изменил на первом слове.

Но она и так все поняла.

– Ты не имеешь права мне приказывать, Алекс! Я не вещь, и делаю, что хочу… – ближе к концу ее голосок стих, и вся смелость сошла на нет. Я ее не упрекаю. Я бы тоже испугалась, нависни надо мной Мастер во всей своей вампирской злобной красе. – Я… волновалась за… тебя… То есть за Вас… За всех вас…

О! Боги, дайте мне камеру!..

Сказать, что Лавьер был в шоке – ничего не сказать. Мужчину аж переклинило, и он резко склонил голову к правому плечу, как собака. Волна Силы стала исчезать, и я вздохнула спокойнее, свободнее.

– Жалко, что Жанны нет, да? Посмеялись бы вместе, – ухмыльнулся Максим, стоя у входа в подсобку. – Ты успокоился, Алекс? – И не дожидаясь ответа: – Сара, кушать будете?

– Лайт, выйди-ка, – коротко скомандовал Мастер.

– Но…

– Быстро!

Раздраженно и устало фыркнув, я, держась поближе к стеночке, оказалась около Бессмертного, а потом и за его широкой спиной. Благодать, однако!..

Александр

Я вдохнул и выдохнул.

Это было сложно – усмирить дикое бешенство, вызванное ее неповиновением. Вдвойне сложно – потому что за столько сотен лет я привык к безоговорочному подчинению.

Но даже сквозь красную пелену перед глазами я понял более чем прозрачный намек в фырканье Анетт. Я напугал Сару. Я очень сильно напугал ее, возможно, сведя на нет все те результаты, коих добился за время отсутствия Правой.

Малышка все так же стояла прямо передо мной и покорно ждала, когда я успокоюсь. Будь на ее месте кто-то иной – ждать было бы уже некому.

– Ты действительно волновалась за меня? – спустя пару минут все-таки спросил я.

Девушка, казалось, сжалась еще сильнее.

Да, я прекрасно понимал, что лезу ей в душу. Больше кого бы то ни было знал об этом. Но это было важно для меня. И пусть Лайт говорит, что я стал меняться рядом с Сарой, я оставался все тем же доисторическим эгоистом, каким был в начале всех начал. Эгоистом, который любит человеческую девушку больше, чем себя. Чем свой народ и расу. Больше, чем свою семью, которую мне подарила Ани Лайт, наладив отношения между мной и остальными из своего рода.

– Мне важно это знать.

И вдруг что-то изменилось в маленькой моей девочке. Резко вскинув голову, она с такой злобой посмотрела на меня, что я невольно задрал брови.

– Как ты смеешь что-то требовать от меня?! Как смеешь приказывать, обращаясь как с вещью?! – рявкнула Сара, сжимая руки в кулачки и делая шаг ко мне, наступая. Я не шелохнулся, но в пылу гнева девушка этого даже не заметила. – Ты – тот, ради кого я осталась в вампирском логове! Тот, из-за кого боролась со своими страхами, лишь бы не подвести тебя! Учила ваш этикет и законы, чтобы не опозорить тебя! Ты – тот, ради кого я перестраивала собственные принципы и мировоззрение, закрывала глаза на твою жестокость, эгоизм и нетерпимость! Тот, кто… даже понять не может, как важно порой просто быть рядом, обнять и успокоить… – В ясных, каре-зеленых глазках появились слезы, но она тут же вытерла их ладонями. – Ты никогда не говоришь, что происходит у тебя в душе, что ты думаешь и чувствуешь… Ты делаешь многое, чтобы показать, но никогда не говоришь о том, о чем порой действительно важно сказать! Так как ты смеешь орать на меня за то, что… Да, черт тебя побери, я волновалась за тебя!.. – Слезы все-таки прорвались наружу и покатились по щекам, капая на пол. Девушка судорожно вздохнула, закусила губу и затравленным зверьком глянула на меня. – Ты просто не можешь этого понять, да?..

Сложно сказать, о чем конкретно я думал в этот момент. Меня восхищала ее храбрость – ведь сказать подобное мне, да еще и таким тоном – на подобное никто не решался. Я довольно усмехался про себя, потому что, наконец, заставил ее выбраться из кокона собственной застенчивости и робости.

И еще я был растерян и зол, потому что… Понимать-то понимал, но что делать – не знал. А это я ненавидел больше всего на свете – не знать, что делать.

И, пожалуй, это было важнее всего остального.

Я протянул руку, чтобы стереть хрустальные слезы с теплых щек, но рука замерла.

И девушка, всхлипывая, метнулась к выходу.

– Нет!

Один прыжок, и все, попалась. Сара испуганно вжалась в стенку, стараясь вообще никоим образом не касаться меня. В этом был весь смысл вампира – в самые непонятные жизненные ситуации, когда мозг и здравый смысл не помогали, на помощь приходили инстинкты.

Усиленный стрессом, ее запах быстро заполнил собой все пространство между нами. Не удержавшись, склонил голову в изгиб шеи, носом проводя до чувствительного места за ушком. Малышка едва слышно выдохнула, а по мягкой коже побежали мурашки.

– Если ты захочешь, я отпущу тебя. Куплю любой дом, который только выберешь, будешь делать, что хочешь, и жить, как вздумается. И если вдруг полюбишь кого-то другого, я… Боги, да! Я отпущу тебя! Но бороться буду до конца! – сжав руками хрупкие плечики, искренне выдохнул я. – Потому что, жизнью клянусь, никто в целом мире не будет любить тебя так же сильно, как я!

– Никто в целом свете не делал мне так больно, как ты, – прошептала девушка в ответ и повела плечами, сбрасывая мои ладони.

И я отпустил ее. Как обещал. Слишком красноречивы жесты, чтобы еще и озвучивать приговор.

– Поцелуй меня, – внезапно покраснела Сара.

– Что?!

– Ты слышал меня, – еще больше смутилась малышка. Слышать-то слышал, но поверить в то, что ты сама меня об этом просишь, не могу. – Ты однажды сказал, что слишком давно перестал быть человеком, чтобы помнить, как мы, люди, мыслим и поступаем. Поэтому я помогаю тебе вспомнить. Поцелуй меня, пожалуйста…

Да, Господи! Спасибо!

Ты попалась, солнце мое, сквозь поцелуи улыбнулся я Саре. Теперь меня от тебя даже все вампиры на земле не оттащат! Ибо огребут по полной.

Анетт

– А ты не думала, что будешь делать после того, как мы отыщем Книгу? – поинтересовался Максим, сидя напротив меня и попивая кофе.

Лицо вампира было подозрительно хитрым и довольным, и я в который раз сравнила его с огромным котом. Очевидно, его слуху было доступно что-то, что осталось за пределами доступного мне. Для вампиров, как и для оборотней, не существует абсолютной тишины и темноты.

– Нет, – честно ответила я. – Понятия не имею. – И эдак невинно: – Вообще у меня отпуск недогуленный остался…

Бессмертный лукаво прищурился, чем заставил меня нахмуриться. А потом взметнулся ураган, где у меня отобрали чашку с чаем и пересадили к себе на колени, сжав так, что стало трудно дышать.

– Смогу ли когда-нибудь рассказать о том, насколько сильно люблю тебя?.. – Мужчина в беспорядочном стремлении целовал все, до чего мог дотянуться: волосы, висок, щеки, шею, нос, ушко. – Я умереть готов, лишь бы ты знала, как сильно…

– Живи, – оборвала я его. – Просто живи. Мне большего не надо.

И это действительно было так. Вокруг меня постоянно кто-то умирает. Хватит уже крови, боли и смерти. Надоело.

– Я… Знаешь, родная, – вампир как-то робко опустил глаза, – я так долго ждал тебя, что теперь боюсь отпускать. Для меня каждый раз, когда ты поворачиваешься ко мне спиной или исчезаешь из поля зрения, это все равно что маленькая смерть… Я так сильно боюсь потерять тебя, что уже давно потерял в тебе себя. Я отдал тебе душу. Еще тогда, на пороге вашего дома.

«Буду довольствоваться малым». Так он мне ответил в тот день. И он довольствовался, за все труды получая искреннее «Спасибо!», улыбку или дружеское объятье. Всегда был рядом, прикрывал мне спину, делал то, на что у меня не хватало смелости или стойкости. Он убивал за меня, за меня порой получал от Мастера. Он шел на конфликты со своим кланом, лишь бы оказаться в нужный момент рядом со мной и поддержать, подставить плечо.

Максим Бессмертный медленно умирал на протяжении этих сорока лет.

Максим Бессмертный в буквальном смысле слова отдал мне свою душу.

– Я не отдам тебе ее, – вдруг сказала я, неожиданно даже для себя.

– Что?

– Я не отдам тебе ее, – повторила я. – Твою душу. Потому что она принадлежит только мне. Но… У меня есть кое-что для тебя. – Осторожно взяв его лицо в ладони, я впервые сама поцеловала его, нежно прикоснувшись к сухим, горячим губам. Мужчина подался вперед, требуя продолжения и крепче прижимая к себе. – Ты можешь взять взамен мою.

Максим моргнул, а потом… Я не знаю, как это описать. Наверное, такое только с очень древними и сильными вампирами происходит.

Он словно засветился изнутри. Такая радость и нежность хлынула из его темных, мерцающих глаз, что я невольно улыбнулась в ответ.

– Я люблю тебя, Анетт Лайт.

И пристально вгляделся мне в глаза, словно ожидая подвоха. Я засмеялась, легко и свободно, как уже давно не смеялась.

– Я люблю тебя, Максим Бессмертный.

И поняла: да, люблю.

Нас уже ждали на земле. Дед и прадед стояли в одинаковых черных костюмах, даже в рабочей одежде умудряясь выглядеть как с обложки глянцевого журнала. И как им это удается?.. Вот у меня никогда не получается…

Самолет мягко коснулся земли, сработал какой-то хитрый механизм, гасящий тормозной путь. В итоге по каменистой, с редкими вкраплениями зелени, платформе мы проехали недалеко. Для очень старых вампиров такое расстояние на один прыжок.

После которого меня, едва сошедшую с трапа, сжали так, что захрустели кости.

– Ну наконец-то! – обрадовался Андрей, первым принимаясь выжимать из меня сиплый хрип.

– Мы скучали, внучка! – Эстафету, то есть мои бренные мощи, передали Дмитрию, и теперь он уже выдавливал из меня хриплый сип.

Сзади тихо, но как-то легко и мелодично засмеялась Сара, которая весь оставшийся полет светилась от счастья едва ли не ярче Максима. Мы впервые с Мастером переглянулись не по суперважному и секретному делу, которое грозило уничтожением нашей расе, а просто так, чисто потому, что за пару часов оба успели осчастливить самых дорогих нам людей. Улыбнулись друг другу, после чего блондин просемафорил мне бровями, мол, все, хорошего помаленьку, не пали контору, я вообще-то страшно суровый и смертельно опасный, великий и ужасный древний кровосос! Я покладисто кивнула, рассматривая кучевые облака под бортом самолета.

– Так, внучата мои ненаглядные! Отлепились от опять же моей Правой и докладываем. Четко, кратко, по существу, – потребовал Александр, встав рядом с нами.

– Мы ничего не нашли. Излучений не засекли, радары и металлоискатели ничего не нашли.

– Возможно, это защитное свойство артефакта – прятаться от посторонних глаз? – поднял бровь Максим, забирая у меня рюкзак и привычным жестом опуская руку мне на талию.

И если в общем-то пацифистски настроенный прадед лишь удивленно задрал брови, то всегда ревниво относившийся к моим ухажерам дед буквально бабахнул от негодования.

– Эт-то еще что за ексель моксель?! – чисто по-русски выругался Андрей, зверем глянув на опешившего Бессмертного. Он может и был крутым древним вампиром, сводным братом Великого Мастера, но против разозленного Андрея Лайт, который блюдет и защищает честь любимой внучки, у него шансов нет.

– Ани?.. – немного сконфуженно позвал мужчина, неосознанно убирая компрометирующую конечность с нагретого места.

– Деда… – обреченно попробовала я, поднимая руки в примиряющем жесте.

Но тот, кто хоть раз пытался остановить заведенный паровой каток, меня поймет.

– Когда ты умудрилась связаться с этим йогуртом без даты?!

Я закрыла глаза ладонью, лишь бы не видеть выражение лица Максима, но мне на помощь, как и всегда, пришел прадед. Сара и Лавьер тихо веселились в сторонке, предпочитая наблюдать, нежели участвовать.

– Успокойся, сын. Выбор сделан. Метка поставлена. – Спокойствию Дмитрия Лайт позавидовали бы даже олимпийские чемпионы. И эдак ехидно глянул на меня.

Я лишь пожала плечами, ловя несколько обескураженный взгляд Бессмертного. Он явно считал, что даже знай я о так называемых метках, вряд ли вспомнила бы нечто подобное, случись оно со мной. Что ж, с днем потрясений вас, драгоценный!

Метка – это обмен кровью между двумя вампирами. Так мужчина заявляет права на женщину, которая с известной поры начинает восприниматься остальными вампирами мужского пола как собственность одного конкретного… самца. Пусть звучит дико и грубо, но так и было. Это был один из тех многих инстинктов, что достались нам от животных и которые многократно усиливала вампирская кровь.

И тогда, после Праздника Последней крови, Максим, очевидно, пытался вылечить меня собственной кровью. Его намеренье было благородным, но, как и любой древний кровосос, а значит – чертов интриган и стратег, он не мог – да и не хотел – упускать такую возможность. Таким образом я обзавелась едва заметными теперь царапинами на шее.

Его кровь не заставляла меня мгновенно влюбляться в своего хозяина. Она просто сглаживала углы в отношениях, делала меня более терпимой к чему-то. Терпимее просто к Максиму. Я намного легче подпустила его к себе, чем кого бы то ни было за всю свою жизнь.

Андрей проглотил поток рвущихся нелестных эпитетов в сторону Бессмертного и вопросительно глянул на меня. Я качнула головой, мол, все нормально, он свой. Уже свой. Дед недоверчиво поднял бровь, но ничего не сказал, а просто отвернулся, всем видом своим демонстрируя страшную обиду.

– Две минуты, – бросил Мастер в приступе невиданного великодушия, прекрасно осознавая, что нам нужно хоть парой слов перекинуться.

– Ты не злишься? – когда остальные отошли на более-менее приличное расстояние, виновато спросил брюнет, заглядывая в глаза.

– Нет. А должна? – Я легко улыбнулась, подставляя лицо солнышку, которое уже клонилось к закату.

– По идее – да. Но с тобой общепринятые нормы редко прокатывают. Я хотел тебе рассказать, – тут же признался мужчина. – Только попозже…

– Насколько «попозже»?

– Где-то после свадьбы, наверное… Лет эдак через сто. – Почуяв, что его за все и даже, кажется, заочно простили, Бессмертный снова стал собой.

– Ни стыда, ни совести, – больше подтвердила общеизвестный факт, чем укорила я.

– Ну так! – возгордился вампир, целуя в меня висок и утягивая к остальным. – Ничего лишнего!

Они-таки с Александром одной крови!

Оный, кстати, заметив наше приближение, начал доставать из своего рюкзака футляр с подзорной трубой. Дед и прадед, как магически одаренные, сделали пять шагов назад, чтобы не фонить на артефакт, и Мастер, открыв крышку, резко и властно бросил на древнем языке:

– Zavrat: Ackbass!

«Поиск: Книга!» И получив команду, артефакт медленно поднялся из футляра, тихо гудя и как будто электризуясь.

– Стягивает в себя доступную из окружающей среды магию, – пояснил Дмитрий на мой удивленный взгляд.

Вокруг подзорной трубы формировался прозрачный, переливающийся как мыльный пузырь шар, внутри которого с все увеличивающейся скоростью начал раскручиваться один из последних артефактов Никодима. В какой-то момент верчение достигло пика, шар раскалился до бела и лопнул, обдав нас облаком озона, а труба указала на северо-восток.

– Но мы там были! – покачал головой Андрей.

– Ей виднее, – весомо бросил Александр, подхватывай свой рюкзак, беря Сару за руку и отдавая следующую команду: – Alte: compass!

Откуда в древнем языке есть слово «режим», я спрашивать постеснялась, ибо все с таким одухотворенным видом следили, как труба начала подергиваться на манер магнитной стрелки, что нарушать момент было как-то неловко. Поэтому потом я так же молча последовала за прадедом. За моей спиной шел дед, который все еще дулся на меня из-за Максима и недовольного поглядывал на оного, завершающего нашу процессию.

Подзорная труба, к счастью, была не компасом, и когда мы оказались на месте, она просто ткнула широким концом в скалистую породу под нашими ногами и плавно опустилась в руку Мастера, намекая, что ее долг выполнен. И выполнен блестяще.

Александр без слов убрал артефакт в рюкзак, оттуда же доставая бутыль с водой. Открутил крышку и с таким пафосным видом пролил на камни немного воды, что нам, столпившимся вокруг него, полагалось восхищенно зааплодировать. Рукоплескать мы не стали, чем явно разочаровали любящего подобную показуху вампира, а лишь проследили за тем, как от воды каменистая порода становится из светло-серой почти черной.

Хмыкнув, я кинула прадеду и деду по бутылке воды, и следующие минут десять мы бродили по плато, воплощая в жизнь «безоблачный дождь». Камни темнели, бутылка уходила за бутылкой, но поиски не продвигались. Лавьер хмурился все сильнее, благо рядом с ним стояла Сара. (На самом деле мы умышленно ее к нему оттеснили, уповая на то, что при ней он постесняется выказывать весь свой мерзкий характер в полной мере.)

– Я даже не вижу ничего похожего на «благородную птицу»! – услышала я голос Дмитрия, стоящего почти на краю плиты.

Ему все согласно покивали, с опаской косясь на Александра. Максим попытался оказаться рядом со мной, но бдительный Андрей тормознул его с первого же шага. В их перебранку я не вслушивалась, продолжая механически поливать землю под ногами водой и прекрасно зная, что дед не такой дурак, чтобы лезть на рожон против самого древнего вампира, а Максим – не такой сноб, чтобы не понять – его просто проверяют на вшивость, то есть на сарказм. Принцип был прост: если хочешь стать своим в семье Лайт, отучайся лезть за словом в карман. Значит, проблем не возникнет…

– Я… Я нашла! – воскликнула вдруг Сара, и все тут же повернулись в ее сторону.

Девушки почти не было видно из-за огромного валуна, но она так радостно подпрыгивала от нетерпения, что потерять ее было сложно.

Лавьер оказался около нее первым и задумчиво поскреб ногтем орла, который был сделан из светлого камня и сильно выделялся на фоне мокрой породы.

– Орел – это благородная птица, – пожала я плечами, на миг опуская взгляд и пытаясь не попасть ногой в очередную щель. Сломать ногу во время подобного приключения – ой, да это ж я!

– Да ну надо же! – ехидно бросил Мастер, глянув на меня. – Никто фонарик, конечно же, не взял?..

Брюхо нарисованного орла прорезала довольно узкая щель. Что внутри этой щели – неизвестно, и свет туда не попадает. А фонарик никто из нас взять не додумался, да и зачем он вампирам с их-то зрением?..

– «Возьмет за руку и проведет», – напомнила я, неосознанно пряча руки за спину.

Максим шагнул к блондину и присел рядом с ним. Слегка подвинул его плечом, и левая рука брюнета поползла в темную расщелину…

– Нет! – вырвалось у меня. На редкость богатое и больное воображение успело напугать если не до обморока, то до чертиков точно. Максим тут же отдернул руку, хмуро оглянувшись на меня. – А вдруг это жуткая ловушка?! Скажи ему! – Я пихнула в бок стоящего рядом деда за неимением кого-то поавторитетнее.

– Это жуткая ловушка, – послушно повторил он с таким видом, словно уже предвкушал, как оная сработает.

– Почему ты?! – взорвалась я, зло сверкнув глазами на Бессмертного.

– А кто?! Он? – Мужчина кивнул на Александра. Тот беззвучно зарычал, но его брат даже этого не заметил. – Или твой прадед?.. А может – дед?.. Или вообще Сара, м?

– Нет! – одновременно рявкнули мы с Лавьером.

И если ему Сара была дороже всех на свете, то для меня такой сверхценностью были дедушки. Даже Сарой я могла пожертвовать. Ими же – никогда.

– Вот видишь. Остаешься еще ты, но этот вариант неприемлем, – резко обрубил Максим и одним движением просунул руку в темноту.

И заорал!

Мы от неожиданности (или наоборот – ожиданности?!) заорали вместе с ним. Андрей поспешно притянул меня к себе, чтобы я не видела жуткого зрелища, а Александр вообще закрыл Саре глаза и уши, оттеснив ее себе за спину. Прошло около десяти секунд, прежде чем все сообразили, что Бессмертный больше не кричит, а… бессовестно ржет!

– Ой, я не могу! – хохотал он. – Такие лица!.. Не удержался!..

– Мерзавец! – прорычала я, изо всех своих полувампирских сил ткнув его в плечо.

Он даже не пошевелился, со сосредоточенным видом нащупывая нечто внутри «благородной птицы».

– Это… вроде задвижки. – И потянул ее на себя.

Что-то едва слышно щелкнуло у нас под ногами, а потом… мы полетели вниз.

Визжали только мы с Сарой. Но еще в те несколько секунд, что мы летели вниз, я успела почувствовать, как меня подхватывают и крепко прижимают к себе, а потому замолчала. И теперь взвизг раздался только один.

Я висела на плече кого-то, кто по-вампирски мягко приземлился с десятиметровой высоты. Бесцеремонно задрав край рубашки, который был аккурат перед моим носом, я увидела знакомую пряжку ремня.

– Дашь поносить? – улыбнулась я прадеду, задрав голову.

– Клептоманией она явно в тебя! – бережно стряхивая меня на ноги, укоризненно сказал Дмитрий деду.

– Я воровал лишь сердца знатных дам, а не ремни! – оскорблённо заметил Андрей, тряся головой и выбивая из волос мусор.

– А к сердцам фамильные драгоценности прилагались в качестве бонуса или бесплатного приложения? – съязвил мой старший предок, сдувая с плеч жухлые листья.

– В качестве подарка, – открестился младший и начал заинтересованно крутить головой.

Последовав его примеру, заметила, что Максим и Александр что-то тихо обсуждают, Сара пытается отдышаться после экстремального падения, а мы все стоим в темном коридоре, единственным освещением в котором служила та самая дыра, в которую мы свалились с высоты десяти-пятнадцати метров.

– Где мы?

– В том единственном месте, что остался от Кэрп-дэ-Ровеля, – тихо ответил мне Лавьер и вдруг как рявкнет: – Liv!

В приказ была вплетена Сила Великого Мастера, и, очевидно, это активировало какую-то систему, потому что на стенах тут же стали загораться факелы. Они практически не чадили, давая не сильно яркий, но ровный и достаточный свет.

Подземелье и было подземельем: вокруг нас была просто земля, которую изнутри поддерживала то ли магия, то ли еще что-то. Деревьев на поверхности не было, а потому и естественного закрепителя быть не должно. Пол под ногами был также земляной, а туннель простирался на многие мили в обе стороны от нас.

– Куда идем? – спросила Сара, держась за руку Мастера. Тот неосознанно гладил ее ладошку большим пальцем, переглядываясь со сводным братом.

– Вперед.

Со спины вдруг дохнуло холодком, и я обернулась. Ничего и никого, конечно же, не увидела, но этот ветерок мне не понравился.

– Деда, а это точно всего лишь подземелье? – как-то по-детски спросила я, поднимая голову и глядя Андрею в глаза.

Мужчина странно на меня посмотрел: в его взгляде перемешалось одобрение, тихая гордость и грусть. Причем последней было на порядок больше, чем всего остального.

– Это Некрополь, детка, – ответил он мне, взяв за руку.

– Город мертвых. – Дмитрий пристроился с другой стороны, оккупировав мою вторую руку.

Максим, шедший впереди рядом с Мастером и Сарой, глянул назад и удовлетворенно хмыкнул, явно с облегчением понимая, что за мной есть кому присмотреть во время его отсутствия.

– Но кто здесь… живет? – Почему-то сказать «похоронен» я не смогла. – Никодим и…

– София. А также все, кто был связан с нами узами брака и крови, – проговорил прадед, глянув на Александра. Тот сделал вид, что не услышал нас.

Я задумалась над его словами, а потому конец коридора настал для меня весьма неожиданно. Простая, довольно ветхая, но вполне себе еще рабочая дверь, противно заскрипела на заржавевших петлях, когда Лавьер потянул ее на себя. По-моему, ее проще было выбить, чем открыть.

Когда это пыточное сооружение все же поддалось, мы прошли дальше, оказавшись в небольшой комнате с шестью дверями. Мы с Сарой переглянулись, и я поняла, что ее тоже гложет предчувствие чего-то странного.

Вокруг каждой двери росли цветы. Напротив двери, каменный косяк которой был оплетен лозами темно-красных роз, была вторая: кладку вокруг нее обвивал зеленый плющ с бутонами желтеньких цветочков. Следующей парой были шиповник и эдельвейс, а за ними двери с ирисом и белладонной.

– Круг Шести цветов, – вспомнился мне рассказ сына.

– А ты не так плоха, – раздался вдруг из неоткуда довольно приятный женский голос. Он был бы еще лучше, если бы не какая-то брезгливость, надменность в нем.

Для меня этот голос ничего не значил, так же, как и для Сары. Мы с ней снова переглянулись и синхронно пожали плечами, в то время как мужчины наши несколько побледнели, если это действие вообще применимо к вампирам.

– Констанция! – прошипел отошедший от ступора Александр, оборачиваясь к двери с цветами белладонны. – Мне казалось, что я уже достаточно намучился с тобой!

– Нет, дорогой! – ехидно пропел голос, и на свет появился призрак женщины, что прошла сквозь свою дверь и зависла напротив блондина. Только сейчас я разглядела на деревянной поверхности каждого входа портрет. Конкретно тот, через который прошел этот призрак, изображал молодую, темноволосую красавицу, что сидела на высоком кресле в окружении цветков белладонны – ядовитого растения. – Твой драгоценный старший отпрыск нашел способ привязать меня к этому треклятому месту!

– Ты одна?!

– Ты же за Книгой пришел?.. – игнорируя его вопрос, подняла бровь женщина. – Чтобы ее получить и узнать ответы на свои вопросы, вам нужно будет пройти испытания! – Констанция злорадно хохотнула, словно услышала хорошую шутку.

– Что за испытания? – опередила я ругательства Мастера.

Тень перевела темные глаза на меня, и я внутренне содрогнулась. Искренне хочу верить, что при жизни она была милее, иначе мне становится жалко того идиота, который ввел ее в наш род. Губы женщины презрительно скривились, а потом она оказалась у меня перед носом, зло выщерив странно длинные для вампира зубы: