Текст книги "Доказательство рыцарства (СИ)"
Автор книги: Lait_A
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Никогда не думала, что делать добро так приятно… Старею, блин.
А мужик, я уверена, со своей задачей справится – Мастер будет рад.
Приехав в штаб, Жанна сразу же понесла Сару в одни из гостевых покоев, на ходу отсылая посыльного к Некроманту. Я же, все так же волоча мужика за штанину и мордой – по земле, неспешно шла в подвалы, туда, где по старинке – то бишь по прихоти Мастера – у нас располагались собственные, вполне себе комфортабельные пыточные застенки. Комфортабельные – для крыс, ибо они там были такими жирными и откормленными, что с трудом помещались в специальных вольерах… Насчет пленников – не знаю, рассказывать обычно некому, да и не особо мне как-то интересно…
– На свидание, не иначе! – засмеялись сзади.
– Привет, Мир, – отсалютовала я свободной рукой Бессмертному, который сейчас догнал меня и пристроился к моим маленьким по сравнению с его – двухметровыми – шагам. – С чего это вы здесь?
«Вы» – это клан Бессмертных в полном составе. Или нет. Обычно человека два-три они оставляли на охрану дома. Но глава-то их точно здесь… Остается один вопрос – зачем? Дружеский визит? Дань уважения Мастеру?
Бред. У Максима и Александра взаимная нелюбовь. Клан Бессмертных – единственная семья, которая имеет относительную свободу действий в военном и экономическом плане, но за это они должны быть в полном подчинении у Лавьера. Скажет «прыгать» – будут прыгать, скажет «умереть» – убьют себя… Максима Бессмертного это не устраивало. Скажу больше – его это бесило до состояния идеальной машины для убийства. А если учесть, что он еще до становления вампиром был гладиатором – то есть машиной для убийства – значит, сейчас в порыве ярости он становился как минимум киборгом.
– Мастер вызвал. Макс был в бешенстве и в подробности не вдавался… – Владимир – древнерусский князь из Чернигова и тот самый вампир, который пристрастил моего сына к истории Древней Руси – был братом – названным, естественно – и правой рукой главы клана Бессмертных.
– Понятно… – грустно вздохнула я, что есть силы дергая бессознательную тушку. Кажется, его рубашка за что-то зацепилась.
Владимир хохотал, глядя, как я начинаю дергать отца Сары за ногу, а тот не поддается. Вконец взбешенная, я зарычала и дернула со всей злости, послышался треск, и половина рубашки пьяного жирдяя осталась в коридоре. Я невозмутимо потащила его дальше, всем своим задранным носом и гордым видом демонстративно игнорируя веселящегося Бессмертного.
Подвалы встретили нас смрадом давнишней крови, смерти и боли, а также дружелюбно верещащими крысами. Мельком глянув на ближайший к нам вольер, я ощутимо содрогнулась. Крысы были размером с трехмесячного диара, то есть размером с мопса, как я и говорила.
– Тебе помочь? – спросил Мир, заметя мой испуг.
– Нет. Я в норме.
– А, ну да… – философски пожал плечами мужчина, отвечая на какие-то свои мысли.
Дойдя до первой приглянувшейся камеры – это не прикол, просто в одних были видны свежие отпечатки крови, в других до сих пор висели тела безголовых (во всех смыслах) вампиров, в третьих воняло больше, чем в остальных – я почти с размаха закинула туда тело дядечки.
– Бон вояж, – сказала я, закрывая клетку, место последнего его пребывания. – Надеюсь, моя угроза про каленое железо все-таки будет исполнена.
– У тебя все в порядке? – спросил Бессмертный, когда мы вышли на верхний этаж.
– Нет. – И я поведала ему историю про труп женщины в светло-лиловом платье.
– Значит, ты думаешь, что это подражатель?
– Или преемник. Носферату знает этих маньяков! – Мы зашли в лифт, чтобы подняться на пятый этаж, где работал Мастер.
– Ани, насчет Максима. Я понимаю, ты замужем, но, прошу тебя, не играй с ним. Он… Он мне, конечно, голову оторвет за то, что я тебе сейчас скажу, но мы все это видим. – Древнерусский князь вздохнул. – Он тоскует, Ани. По тебе тоскует. Иногда часами может сидеть в своём кабинете и смотреть в стену, вертя в руках телефон. Он ждет твоего звонка. Все время. И мы… Мы все братья, семья. И мы волнуемся за него, потому что он… чахнет.
Женщины-вампиры в большинстве своем эксцентричны, энергичны и вообще редко сидят на месте и на что-то реагируют спокойно. И когда женщина-вампир влюбляется, по странной прихоти природы все ее гормоны приходят в норму, и она становится нормальной, уравновешенной особой, которую даже можно на что-то уговорить…
Мужчины, напротив, спокойны и выдержанны. Конечно, это во многом зависит от характера обращенного человека, но все равно – каким бы взрывным ты не был в человеческой жизни, в ипостаси вампира ты пять раз сначала все обдумаешь и просчитаешь, и лишь потом дашь волю эмоциям. Когда к ним приходит любовь, они меняются не сильно, но весомо. Влюбленный мужчина-вампир – это смесь всепоглощающего обожания и нежности с дикой ревностью собственника. Ни одна женщина-вампирша в здравом уме и твердой памяти не будет играть на чувстве ревности своего спутника, ибо чревато.
Но если любовь невзаимная… Женщины становятся вновь импульсивными, но эта импульсивность очень быстро перетекает в агрессивность. Впрочем, и эта стадия минует достаточно скоро, а потом женщина снова может любить, но уже, конечно, не так сильно и пылко, как в первый раз. Это своего рода защитный механизм – в нашем мире женщин почти в два раза меньше, чем мужчин.
Слова Владимира оставили неприятный осадок потому, что мужчина-вампир при невзаимной любви больше не влюбляется. Каким бы бабником он не был будучи человеком, став вампиров, мужчина будет любить одну женщину всю оставшуюся вечность… Любить и умирать почти заживо – если это выражение вообще применимо к вампирам, мертвецам по своей сути.
– Он отказывается от крови? – спросила я, скрещивая руки на груди. Да, я хотела защититься от ответа Бессмертного, не хотела быть ответственной за поломанную жизнь Максима.
– Нет. Но Макс… Как объяснить? Ему теперь все равно, что происходит в мире, нашем мире. Он с головой уходит в проблемы клана, в тренировки, во что угодно, лишь бы мозг и руки были заняты. И это смотрится очень жутко, если учесть, кто мы, Ани. Он никогда таким не был, я его таким не видел, а ведь я второй, кто вступил в клан Бессмертных после самого Максима.
– Что мне делать, Мир? Я же не хотела этого… – Мое состояние теперь было отнюдь не радостным. Паника и страх волнами накатывали на сознание.
– Я знаю. Просто не дави на него. Он очень стар, Ани. Очень. Но ему тяжело. Тяжело прожить такую длинную жизнь, наконец, влюбиться и найти в этом свое проклятье. Он, конечно, справится, не бросит нас, но ему нужно время. – И очень тихо добавил: – Я искренне на это надеюсь.
Да, я тоже. Только вот Мастеру нужна была мотивация, чтобы выкарабкаться из депрессии. Как из нее будет выходить Максим, я не знала.
– Прости, что повесил это на тебя. – Владимиру и впрямь было жаль. – Но…
– Я понимаю, Мир. Максим тебе дороже. Я понимаю. И сделала бы так же.
Я вскинула голову и с гордо выпрямленной спиной вышла из лифта, кивнув вампирам, что стояли у его дверей. Я не имею права расслабляться или жалеть себя. Не имею права сдаваться.
Как и Максим, я как-нибудь справлюсь.
Как и положено, я решила постучаться. Занесла руку над дверью.
– Лайт, ты издеваешься надо мной?!
Вздохнула. Он не в духе. И, похоже, встал не с той ноги. И, видимо, черная кошка дорогу перебежала… Только вот я причем?..
Владимир ободряюще мне улыбнулся и, открыв дверь, пропустил меня вперед. Ага, хитренький какой! Чтобы я первой под обстрел попала?!
– Где. Ты. Была? – Мастер сидел в своем неизменном кресле и в такой же неизменной рубашке. Или они у него просто одинаковые все? Максим сидел в кресле напротив, сложив руки под подбородком в замок и локтями упираясь в подлокотники.
– Мы нашли ее.
И вот тут я кое-что поняла. Мастер… О святые духи!..
Но я не могла ошибиться. Злость прошла мгновенно, я видела, с каким трудом удержал себя на месте Александр. И это он, Мастер вампиров, самый старый и хладнокровный кровосос последних трех тысячелетий?!
– Приветствую Правую руку Великого Мастера, – баритон Максима отвлек меня от удивительных мыслей, которые никак не хотели укладываться в моей голове.
– Приветствую главу клана Бессмертных. – Я вежливо склонила голову, подойдя к столу Мастера. Максим тут же поднялся, уступая место, но я отрицательно двинула рукой. – Я постою, мне так удобнее.
Я чувствовала на себе его взгляд. Он впитывал мой образ, ноздри едва заметно, но от этого еще более хищно раздувались, вдыхая мой запах. На какой-то момент я почувствовала себя загнанной в угол добычей перед матерым зверем-убийцей, но потом подняла глаза к лицу мужчины. Рекорд, однако – второй раз за день у меня падает челюсть.
Никогда не думала, что мужчина может так смотреть: так, словно я была тем единственным, что стоит внимания, что держит его на этой планете. Словно я была чем-то неземным. Богиней…
Жуть. Хотя бесспорно – льстит.
Меня поразило даже не это. А тот трепет и какая-то грустная нежность, что так причудливо смешались в темных глазах вампира. Видимо, что-то дрогнуло в моем лице, потому мужчина тут же улыбнулся – светло и красиво, словно извиняясь, что позволил себе показать мне эти чувства.
– Где она, Лайт?! – Голос Александра был сух и зол.
Без сомнений, он все видел, он все понимал, и от этого ему становилось еще хуже. Почему у одних есть счастье, а у него нет?..
– В гостевых покоях. С ней Жанна и… – Я запнулась. – И Некромант…
– Что. Ты. Сказала? – зашипел древний, поднимаясь со стула.
Меня накрыла его ярость. И боль. И тоска. Максиму и Владимиру было легче, они были не так молоды по сравнению с ним, как я. А меня уже тошнило.
– Мастер… она… – У меня создалось впечатление, что я дышу огнем.
И тут все закончилось. Я увидела перед собой спину Максима. Он стоял, напряженный до окаменения, и закрывал меня собой от Мастера, от его гнева и силы. Не знаю, как он это сделал, но тошнота стала медленно проходить, возвращая ясность ума. Я снова могла дышать.
– Она жива, мой Мастер. Виновник в карцере, я подумала, вам будет приятно лично с ним разделаться.
– Правильно подумала. – И дверь хлопнула.
Нет, ну что за человек?! Ах да. Он же вампир… Тогда это все объясняет.
Владимир, повинуясь какому-то невидимому мне знаку, также вышел из кабинета.
Максим медленно развернулся, всеми жестами показывая, что он для меня не опасен. Аккуратно взял за плечи и подвел к стулу. Я села и вздохнула. Не положено постороннему мужчине так прикасаться к чужой жене.
– Кого вы нашли? – явно стараясь сделать голос прежним, спросил мужчина, садясь прямо на пол, спиной опираясь на стол. То есть в паре сантиметров от меня.
– Проблему на свою голову, – отшутилась я, вытирая капельку пота с виска. – Спасибо, что закрыли меня от Мастера. Кстати, как вы это сделали?
– Можно я оставлю это своей маленькой тайной? – хитро улыбнулся глава.
– А если я скажу нет? – усмехнулась я.
– Значит, я извинюсь и все равно оставлю эту информацию при себе, – пожал он могучими плечами.
Повисло неловкое молчание.
– Вам не положено сидеть на полу, Максим… Давайте я…
– Останься сейчас… Пожалуйста.
Это был не приказ. Это была просьба. Он специально это сделал – сел ниже меня, у ног, чтобы показать насколько он беззащитен передо мной, насколько сильно он мне доверяет. И если даже я решу оторвать ему голову – а в таком положении это не займет и секунды – он не станет сопротивляться.
И я испугалась. Испугалась по-настоящему, потому что у меня был муж и была семья, но я не хотела его обижать. Терять друга и верного соратника, которым он стал мне за эти годы.
– Ты боишься… – глухо сказал он, закрывая глаза и откидывая голову к столу.
– Я не…
– Ты же сама этим пользуешься на допросах. Так есть ли смысл отрицать? – все еще с закрытыми глазами пожурил мужчина, прекрасно зная, что я сейчас и с места не сдвинусь.
– Я боюсь не тебя. И даже не того, что ты можешь – но не будешь, я верю – делать. А того, что может случиться. Потом.
– С твоей семьей? Да, я понимаю. Но не могу ничего сделать. – Он посмотрел на меня. Я постаралась как можно более мягко улыбнуться. – Я приехал сюда, потому что меня вызвал Мастер.
– Зачем?..
– Это не важно, Анетт. Я приехал с твердым намереньем не подчиниться, провиниться, чтобы…
– …он вырвал тебе сердце… Максим! – Я судорожно вцепилась в подлокотники, пытаясь удержать себя в руках. Дерево крошилось. Как и мое самообладание. – Нельзя так делать! У тебя клан! Семья!..
– Мне надоело, Анетт. Надоело гореть в одиночку.
И подлокотники треснули, оставшись у меня в руках обломками дерева.
Что я могла ему дать? Что могла сказать? Ничего.
Я люблю своего мужа, я люблю свою семью. И их ни на кого не променяю. А Максим… Он сделает это, пойдет на смерть. А я не смогу с этим жить. Жить так, как прежде.
– Ты хочешь быть трусом в глазах тех, кого вырастил? – жестко спросила я, неотрывно глядя в черные глаза Бессмертного.
– Они меня понимают, Анетт. И осуждать не будут.
– Но трусом ты от этого быть не перестанешь! Легче всего сдаться и умереть. А ты попробуй выжить!..
– Я пробую! – зарычал Максим, в мгновение ока нависая надо мной и подаваясь вперед, к моему лицу. – Каждый проклятый день и трижды проклятую ночь я пытаюсь выжить! Забыть, что есть кто-то еще на этой чертовой земле, кто имеет на тебя права! Больше, намного больше, чем я. Вот это меня убивает – осознание того, что моей ты не можешь быть по определению!
Я вжалась в стул. И почувствовала, как глаза заволакивает слезами. Я ведь не хотела этого. Я ведь даже ничего для этого не сделала…
– Анетт, я… – Бессмертный поднял руку, чтобы вытереть слезы, но замер и отодвинулся. – Я не хотел. Я не имею права складывать на твои плечики ответственность за собственную глупость и любовь.
Отвернуться. Взять эмоции под контроль. Заставить сердце успокоиться. Заставить… заставить… заставить… Выполняй же команду, чертов ты насос!
– Я должен извиниться. – Он выпрямился, обошел стул со спины и руками сжал мои, судорожно сцепленные в один большой кулак и лежащие на коленях. – Прости меня. Но запомни – я никогда не откажусь от того, что чувствую. Как бы больно мне не было. И я всегда буду на твоей стороне.
Легкий поцелуй в миллиметре от волос на макушке, и дверь хлопнула в третий раз. Я же быстро утерла мокрые дорожки на лице и поднялась. Пришло время навестить Сару… и Мастера.
– Мастер?.. – За дверью никто не отозвался, хотя я со стопроцентной точностью знала, что Александр и Сара внутри. Стали бы тут тогда ошиваться заламывающая руки Жанна и задумчиво потирающий подбородок Некромант?
Пожав плечами, я нажала на ручку двери. Заглянула в образовавшуюся щелку. И постаралась удержать язык за зубами. Хвала всем богам – получилось!..
Сара снова сидела в углу, поджав под себя колени и закрыв лицо. А перед ней НА КОЛЕНЯХ стоял МАСТЕР?!! И, видимо, моего прихода ни один из участников сей драмы не заметил.
– Ты боишься меня? Не нужно… Я не сделаю тебе больно… Снова… – Снова?! Я оставила их наедине на каких-то двадцать минут, а он уже ей что-то сделал?! – Прости меня, девочка…
Тихая и на редкость мелодичная речь мужчины ясно говорила о том, что он искренне – вы представляете?! – сожалеет о содеянном. Я перенесла вес тела на другую ногу, голова Мастера дернулась на звук, а рука метнулась к девушке, рефлекторно стараясь защитить от опасности, закрыв своим телом.
Но тут произошло странное…
Сара судорожно всхлипнула и забилась в стальной хватке Александра, как обычный вампир в серебряных цепях, что жгут неимоверно, соприкасаясь с кожей. От неожиданности Мастер выпустил ее, и девушка бегом бросилась ко мне за спину, продолжая всхлипывать…
Ее трясло, как в лихорадке, раны на лице были профессионально обработаны и заклеены пластырем, зашитых было только две. Очевидно, Некромант поработал, пока она была в отключке, и ни он, ни Жанна не подумали, что, как человеку, ей будет холодно в октябре месяце. Слишком долго оба были вампирами, чтобы помнить о подобных мелочах.
– Тихо-тихо, девочка… – растирая ее руки сквозь тонкую пижаму, приговаривала я, краем глаза заметив, как сверкнули глаза Мастера. Возможно, он не специально это сделал, но тьма угла, куда не проникал свет неполной Луны, сгустилась вокруг него, почему-то выделяя только горящие глаза. – Я не советую вам ее пугать, Мастер. Больше, чем есть.
– Да… – И дверь хлопнула за бесшумно передвигающимся вампиром.
Сара как-то странно дернулась, и я начала догадываться о причине ее испуга.
– Он так делал, когда был здесь, да? – стараясь не пугать, спросила я, усаживая ее на кровать и зажигая свет.
– Да… И его глаза… и голос… Я точно в своем уме? Вы его тоже видели? – Девушка дотронулась до головы.
– Да. Его все видят. Он не хотел тебя напугать, просто пришел… поздороваться.
– Он очень страшный… Особенно глаза… – А малышка-то в корень зрит!.. – И как он так быстро двигается?.. Я не понимаю… Где я? Кто вы все?!
– Успокойся, детка, – улыбнулась я, осторожно придвигаясь к ней. – Мы люди, просто чуточку другие…
Не соврала ни словом. Все мы когда-то были людьми. Я – так вообще на половину человек. А про другие… Ну, подумаешь, кровь едим, сильны неимоверно, движемся с небывалой скоростью и собой ой как не дурны, да и не стареем вовсе… Так это так… Мелочь. По сравнению с тем, какие ловушки нам преподносит вечность.
– Вы не человек.
– Почти нет. – Смысл скрывать от нее очевидное, когда ей уже, скорее всего, снится то, что когда-то пережил Мастер?
– Я видела Вас…
– Где? – спросила я, впрочем, уже зная, что она скажет.
– Во сне… Но Вы… были другой…
– Я была моложе?
– И с Вами был мужчина. Очень бледный, с желтыми глазами… А потом… Столько крови… И чей-то крик… Мне казалось, что это я сделала… – Сара заплакала, снова закрывая личико руками. Странно, что ей приснился суд над Гилбертом. Не самый, как я думала, запоминающийся момент из многовековой жизни Мастера.
– Эй, ну что ты плачешь все время? Думаешь, красные глаза и вообще видок упыря делает тебя привлекательнее? – нарочито весело возмутилась я, но девушка вдруг замерла.
– Что вы сказали?!
– Что плачь не сделает тебя краше.
– Нет, дословно…
– «Думаешь, красные глаза и вообще видок упыря делает тебя привлекательнее?»
Каре-зеленые глаза на мгновение застыли, а потом резко стали размером с блюдце. Девица как-то странно сжалась и начала медленно, для глаза обычного человека почти незаметно, отодвигаться от меня. Без сомнений, она догадалась, кто ее окружает. Забавно, что мы проассоциировались у нее со словом «упырь»…
– Вы?..
– Ну, договаривай.
– Вампиры! – тихо, но отчетливо произнесла Сара, прижимаясь спиной к изголовью кровати.
– И ты думаешь, что мы будем есть такую худосочную немощь, как ты? – сморщилась я. – Вряд ли. Могу даже точно заявить – нет. Ибо чревато, девочка…
– Сколько вам?
– Мне? Сто десять.
– А… ему? – Она покосилась на дверь, словно оттуда в любой момент мог выпрыгнуть Мастер.
– Сама спроси, – обтекаемо пожала я плечами. Захочет – сам скажет. А нет – так вывернется как-нибудь.
– Но…
– Страшно?.. Зря. Уж можешь мне поверить, он для тебя – самый безопасный в мире вампир.
– Я… В это сложно поверить.
И что странно – Мастера она боялась как огня, а меня – даже не опасалась. По крайней мере, я этого не видела и не чувствовала. И даже не слышала – сердце билось четко и ровно. Да, адреналин есть, но это не страх.
В дверь трижды постучались. Дверь открылась, и в комнату просунулась голова Жанны.
– Разговор есть, Лайт, – сказала она.
– Уснуть сможешь одна? – повернулась я к Саре, когда дверь закрылась.
– Я постараюсь, но немного жутко спать в доме, где полно вампиров.
– Тебя не тронут. Уже никогда. Хотя, ты знаешь, я могу познакомить тебя с еще одним вампиром… Он один из моих друзей, с ним ты будешь в безопасности. Хочешь? Он совсем не страшный.
Дождавшись кивка, я кликнула Некроманта. Высокий немец зашел в комнату и человеческим шагом подошел к кровати, присев на корточки.
– Я Людвиг. – Он протянул ладонь.
– Сара, – неуверенно проговорила девушка, пожимая прохладную ладонь.
– Анетт сказала, ты боишься спать одна? Сколько тебе лет?
– Двадцать. – Хм, а выглядит от силы лет на восемнадцать…
– Значит, сказки тебе уже поздно рассказывать… – задумчиво проговорил Кройц.
– Смотря о чем… – хихикнула девчушка. О, Некромант, ты просто гений!
– Могу рассказать тебе про храброго вождя викингов Ольранда Смелого. Хочешь? Интересная история… А главная, правдивая. Мне ее рассказал один воин, что ходил с ним в этот поход…
Мужчина, увлеченный заинтересованным блеском в глазах нашей общей проблемы, не заметил, как я вышла за дверь. Интересно, заметил ли он, как проговорился о себе, хотя раньше даже намеков на это не допускал? Один из воинов, ходивших в поход? Был ли ты сам викингом, Людвиг? Да и Людвиг ли…
– У нас еще одно ЧП. – Жанна стояла с недовольным лицо у противоположной стены.
– Если ты вздумала ревновать, лучше сразу прекращай, – отмахнулась я от понятного всем и сразу выражения лица женщины. – По коням, Жан. По коням…
====== Глава 6. История повторяется. ======
Мужчина сидел на качелях. Холодный ветер теребил его светлые, платиновые почти, волосы, но еще в общем-то молодой парень никак не реагировал. Наверное, потому, что поздно уже было.
Он был мертв. Уже около трех часов. Хотя сложно сказать. Он ведь был вампиром. Когда-то… Поправка. Он был мертв уже около лет тридцати. Но совершенно мертвым он стал часа три назад.
– Его… засек вот этот… мальчик. – Жанна указала на восьмилетнего пацаненка, которого в данный момент передавали на руки отцу. Ребенок был в бессознательном состоянии – чистильщики убрали страшные воспоминания и тем самым, возможно, спасли ему психику. – Этот ублюдок, видимо, совсем ничего не боится.
– Или никого, – выделила я, имея ввиду Мастера. – Вопрос: почему?
Левая пожала плечами и пошла на осмотр места преступления, оставив обследование трупа мне. Хм, сомнительная честь…
Мобильник – разбитый, кошелек – нетронутый. Неужели опять придется пробивать через базу данных?.. А нет. Мне в руки попались документы. Паспорт…
– А, чтоб тебя!
На всех страницах были нарисованы различные загогулины или маленькие рисунки. Будь я менее знакома с детским творчеством – решила бы, что убийца – ребенок. А так убедилась, что мерзкая сволочь просто издевается.
Как любой представитель нашей семьи, Радомира с детства учила древний вампирский, тот самый язык, на котором разговаривал прародитель Ровель. Но не это насторожило меня – я и так знала, что Гилберт успел слить информации куда больше, чем я предполагала – а то, что почерк был идеально схож с почерком дочери. Именно с тем почерком, которым она когда-то разрисовывала все мои документы. Однако тогда ей было около трех полных лет…
Это заставило меня ужаснуться. Ужаснуться настолько, что по неосторожности я задела качели, они дернулись, и труп кулем повалился на землю.
– Тебе плохо? – Жанна обеспокоенно положила руку мне на плечо.
– Мне просто чертовски плохо, – призналась я, показывая ей документ окончательно мёртвого вампира.
– Он просто издевается над тобой! Успокойся, Анетт! – Женщина взяла меня за плечи и встряхнула так, что у меня зубы клацнули друг о друга. – Держи себя в руках, Лайт!
Но почему-то от проявления эмоций при подчиненных это не спасло.
– Дай мне телефон, пожалуйста. – Левая без слов протянула мне мобильник. Видимо, вспомнила, что мой остался на столе у нее в кабинете. Вместе с пушкой и серебряным кастетом.
Да, разговаривать со мной в подземелье своем муж не сможет, но, завидев сигнал, обязательно перезвонит. Не прошло и трех минут прежде чем телефон зазвонил в моих руках.
– В чем дело, Жанна? Анетт? – Нуада, как всегда, собран и холоден. Завидую.
– Это я.
– Привет. В чем дело? – повторил муж.
Я отошла уже достаточно, чтобы дать волю чувствам и при этом не схлопотать пару десятков удивленных взглядов от работников группы зачистки. Да, как же, как же – я же суровая Правая рука, многие вообще не понимают, как я могла выйти замуж, если я действую и веду себя иногда, как киборг… И у этого киборга сейчас сдали нервы.
Без вступления рассказав мужу все, что мы успели наработать и все, что нашли сейчас, я наконец перевела дух. Сделала вдох. Выдох. Еще раз. Нервная система, конечно, в норму не пришла, но теперь хотя бы согласилась работать в режиме «Без-отпуска-без-продыху… Хозяйка, ты офигела?!».
– Успокойся, родная. – Нуада на том конце старался держать себя в руках, но я чувствовала у себя в груди, как бьется его сердце, которое уже давно стало у нас одним на двоих. – Она в безопасности. Дар – также. Тебе не о чем волноваться…
– Я не могу не волноваться, понимаешь?! Я – мать! Я не могу успокоиться, пока какая-то психованная тварь бегает по городу и убивает вампиров – понимаешь?! ВАМПИРОВ! – тренируясь перед контрольным ударом! И меня искренне удручает то, что этот удар – моя дочь! Как я могу успокоиться?! – рявкнула я в трубку.
И тут же остыла. И устыдилась. И поняла, что он именно этого и добивался – моего взрыва. Добился: страх и паника перешли в новую форму – ярость и беспощадность.
– Спасибо, – благодарно вздохнула я. – Мне полегчало…
– Должна будешь. Тут еще, кстати, проценты набежали, – как бы невзначай напомнил мужчина, усмехаясь.
– Расплачусь. Обязательно. Так, что молить будешь выпустить тебя из покоев…
– Это угроза? – даже с такого расстояния жутко соблазнительно прошептал муж. – Тогда, пожалуй, я сам приеду, чтобы помочь тебе ее осуществить!.. А то я тебя знаю. Пообещаешь, а потом – «Что? Не помню, значит, не было!»
Я засмеялась. Впервые за долгое время.
– Как дети?
– Скучают. Особенно Дар. Он теперь практически не вылезает из библиотеки. И с сестрой не разговаривает.
– Почему?! – поразилась я. Они, конечно, ссорились часто, но чтобы не разговаривать? Обычно их «обидок» хватало минут на тридцать…
– Рада обвиняет меня в малодушие и трусости, мол, я бросаю тебя на произвол судьбы, пока ты там в одиночку сражаешься со всемирным злом… И – да-да, вы не ошиблись! – это говорю я, Принц Нуада Серебряное копье, который чуть было не уничтожил род людской!.. – Естественно, муж пытался хоть немного поднять мне настроение, однако, после этого оно упало еще ниже.
– Она еще не готова, – только и сказала я, глядя, как мотыльки танцуют в свете фонаря.
Мы поняли друг друга. Рада была не готова занять трон, который мы для нее готовили, раз не понимала таких элементарных вещей, как то, что между судьбой государства и жизнью одного человека истинно мудрый правитель всегда выбирает первое.
– Возможно, – не стал спорить эльф. – А Дар понимает. И осуждает ее за это. На этой почве они поругались. Уже около двух недель не разговаривают.
– И что ты сделал? – полюбопытствовала я.
– Ничего. Считаю, что они должны сами решать свои проблемы. В их возрасте я уже был десятником в армии отца и ходил в передовых отрядах.
– Ты жил в другое время, – напомнила я мужу.
– А разница?
– Сейчас другая ситуация.
– А разница? – флегматично усмехнулся Нуада.
Я рассмеялась. Он не исправим. Смысл втолковывать ему обратное, когда даже паровой каток, что проедется по его ноге, не заставит его сдвинуться с места?!
– Мне нужно возвращаться.
– Хочешь сказать, что ты сейчас находишься одна в какой-то дыре на темной улице?.. – Голос мужчины опасно опустился на октаву.
– Эм…
– Думаешь, стоит столь демонстративно уходить от выполнения обещания насчет процентов в сексуальном долге?
– Любимый, я же…
– Бегом марш к тем, кто в насмешку над историей зовутся «добрыми и порядочными» вампирами!
– Есть, сэр! – Трубку повесили. И странное дело: я действительно слетела с высокого старта в направлении места преступления. – Так точно, сэр!..
– Ты что, бежала? – удивилась Жанна, прислушиваясь к звукам ночной улицы.
– Нет, преследователей нет, просто муж обещал наказать… – Я осеклась, понимая, какую глупость сболтнула. И как оная двусмысленно прозвучала.
– Ты без страха идешь в бой, грудью защищая свою семью и детей, но перед мужем робеешь?! – засмеялась она, когда мы сели в машину. – Воистину чудны дела твои, Господи!..
– Ой, отстань! – отмахнулась я. – Нашла что-нибудь?
– Обычный вампир – зарегистрировался в Лондоне шесть лет назад. Работал библиотекарем. Зовут Сэм Волловски.
– Ясно. Дети, обращенные, семья?
– Семья живет на юге Франции. Я сообщила Мастеру, он обещал позвонить главе. Кажется, настроение у него повысилось. Ты хорошо придумала, отдав ему на растерзание этого ублюдка, – сказала Жанна, намекая на отца Сары.
Я даже угрызений совести не почувствовала. Подумаешь, какой-то человек, даже не вампирской расы… К тому же и человеком он был паршивым. Так что одним больше, одним меньше.
– Александр сказал: «Как был засранцем, так засранцем и умер!» Видимо, применил свое любимое средство.
Любимое средство – это моральный ужас, когда ты еще не испытываешь боли физической, но уже представляешь, какой она будет… Это хуже, чем если бы боль чувствовалась в реале. А у людей такое богатое и на редкость больное воображение!.. Так что скорее всего первый орган, который отказал отцу Сары – был мочевой пузырь. Засранец, точно.
– У нас опять нет зацепок… – сказала я, утыкаясь лбом в стекло. Оно приятно холодило кожу, но от движения машины трясучка переходила через стекло моим зубам.
– Метка. Это опять наш подражатель. И, судя по всему, это мужчина.
– С чего так решила?
– Не знаю, просто по линиям знака создается такое впечатление. Не женский почерк, слишком размашистый и неаккуратный…
– Все возможно, – сказала я, выходя из машины перед зданием резиденции Мастера.
– Что вы узнали? – без приветствия начал Александр, заходя в Жаннин кабинет.
– Пока ничего. Труп на вскрытии у Некроманта, – пожала я плечами.
– Еще то, что женщина, – Жанна указала на предыдущую жертву в платье куклы, – была знакома с убийцей, и добровольно обрядилась в это платье. После чего ей уже вырвали сердце.
– Весело, девочки, весело. – Древний присел на краешек стола. – Что с Сэмом?
– Тоже самое. Вырвано сердце, но подробнее нам Людвиг скажет. – Я присела напротив Мастера, но уже на свой стол.
– Я звонил Жан-Полю, главе южно-французской семьи. Сэм ушел от них, потому что его дитя, будучи только что обращенным, убило человека. То есть нарушило закон и поставило нас перед угрозой открытия. Поэтому семья – лично глава и отец Сэма – его уничтожил, как того требует закон. Наш мертвец обиделся и ушел из семьи, чтобы потом, через шесть лет, то бишь сегодня, сдохнуть на моей территории. Нет, ну что за безответственность?! – патетично закончил Мастер, негодующе тряхнув волосами.
– И это что, все? – Жанна даже погрустнела как-то.
