Текст книги "Доказательство рыцарства (СИ)"

Автор книги: Lait_A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Всхлип чистой боли утонул в мягких волосах внучки, тело которой Андрей продолжал укачивать на руках. От воспоминаний утрата стала еще ощутимей и горше…

– Боги… Как вы смели отобрать ее у меня?! – прорычал обезумевший от потери вампир.

Малышка Ани была той, кому он без остатка отдал свое каменное, бескровное сердце. Сердце, которое всегда билось в страхе за его получеловечную внучку, хрупкую, ранимую, маленькую девочку, так отчаянно пытающуюся показать, что она сильная, суровая, решительная…

Но… Андрей сначала сам не понял, почему вдруг пропала боль в груди. Почему больше не тянет умереть прямо здесь, рядом с ней, отчего стало легче дышать?..

Страх за внучку, вновь пронеслось в голове. «Тебя сломают твои же страхи!» – так сказала та мразь…

Вампир вскочил и тут же настороженно опустил голову, потому как не услышал звука падения тела.

Которого не было. УЖЕ не было.

– Вранье! – сквозь ком рыданий в горле прохрипел Андрей, стискивая руки в кулаки. – Это все – вранье!

– Мне жаль, мой мальчик, – грустно послышалось со спины.

Мужчина стремительно обернулся.

Персида, единственная и обожаемая жена Ровеля Прародителя, стояла рядом с огромным зеркалом, заключенным в темную резную раму. Ее темные, ближе к каштановому, но с заметным рыжеватым оттенком волосы свободно лежали на плечах, ниспадая до самых бедер. Странного покроя платье – не то тога, не то хитон – ярко говорило о том, что эта женщина провела в мире мертвых очень и очень много времени.

– Я рада видеть тебя, потомок Александра, – уже чуть веселее улыбнулась она. – Рада, что у нас с Ровелем есть продолжение в виде таких прекрасных детей.

Андрей привычно уже хотел возразить, но вспомнил, что Персида старше Мастера, и покорно проглотил все возмущения. Лишь слегка дернул уголками губ. Перед глазами все еще стояло пришпиленное к стене тело внучки, поэтому и шутить не было желания. И еще, очевидно, не скоро появится.

– Ты прошел испытание, победил собственный страх. И Никодим приготовил тебе награду. – Она подняла до того пустые руки, и в них появилась ажурная диадема из белого золота, с ракушками, жемчугом и вкраплением мелких бриллиантов голубоватого цвета. Женская диадема… Вампир издевательски приподнял бровь. – Давай-ка без сарказма, внучок! – несколько смущенно и недовольно буркнула Персида, оттесняя его к зеркалу и надевая корону, которая тут же превратилась в свой мужской вариант. – Отныне она – твоя.

– А ты? Теперь свободна? – скептически оглядывая драгоценность в волосах, спросил любознательный «внучок».

– Нет. Вы же живы, и – дай-то боги! – проживете еще не одну вечность, а потому мы пока будем охранять и беречь это место и тех, кто упокоился здесь.

– Почему ракушки? – получив ответ, не угомонился Андрей.

– Потому что мы с Ровелем познакомились на берегу Эгейского моря. Видишь? – Персида отодвинула ворот призрачного платья и показала потомку ожерелье из малюсеньких, не больше ногтя, раковинок. – Памятный дар. С тех пор море – наш личный символ, то, что мы оба с твоим предком никогда не забудем. А теперь иди. Тебя уже ждут.

Лайт глянул на зеркало, и поверхность его пошла рябью.

– Передай Ровелю, если увидишь его… – Мужчина на мгновение остановился. – Передай спасибо за то, что мы есть. И… Александр… Он очень скучает по вам. Вам обоим.

И не дожидаясь ответа, прошел сквозь зеркало.

– Сам передашь, – усмехнулся призрак и медленно исчез, удалившись в вечность.

Совпадение или очередная шутка Судьбы, но София обожала ирисы. Могла сидеть в саду Кэрп-дэ-Ровеля, где специально для нее высаживались эти цветы, часами и просто любоваться ими.

Но почему-то сейчас последнее, что хотелось делать мужчине – это видеть эти цветы. Он бы предпочел уйти отсюда без оглядки, прихватив с собой сына и внучку. Хотел бы, но нельзя, уже поздно. Дверь комнаты с ирисами уже захлопнулась, оставив его одни на один с… пустотой.

– Как ты смел явиться сюда спустя столько лет?! – раздался вдруг громовой голос над ним.

До боли, до крика, до ужаса знакомый голос заставил Дмитрия Лайт остолбенеть.

Ему в кошмарах снился этот голос, только сначала он всегда был нежным и ласковым, лишь потом становясь грубым и злым, обвиняющим его в том, что отпустил, не спас, ничего не сделал, хотя сердцем чуял, что не стоит ей ехать домой.

Голос его любимой и единственной спутницы – Софии Лавьер-Лайт.

Мужчина завертел головой, но никого не обнаружил и сказал максимально спокойно, обращаясь в пространство:

– Так получилось, Софи.

– И это все, что ты можешь сказать своей жене, чьей гибели ты практически поспособствовал?!

– Это неправда! – рявкнул вампир, хотя внутренне был с этим согласен.

– Да неужели?.. – ехидно переспросил голос. – А не тебе ли казалось, что отпускать ее туда – плохая идея?! Что должно случиться что-то ужасное?! Не тебе ли казалось с самого начала, что Константин опасен?! Что его дурная – как вы говорили? поганая?! – кровь уже дает о себе знать повышенной агрессией?! Что ничего хорошего от ублюдка оборотня ждать не приходится?!

С каждой фразой громкость нарастала, так же, как и ощущение – будто девушка приближается к нему. Ее фразы ранили, били, жгли изнутри словно серебро. Но хуже всего было иное – он знал, что она права, все эти сто с лишним лет знал об этом. Понимал, не мог не понять своей очевидной вины… Понимал, но простить себя не мог.

Мужчина пытался закрыть уши руками, повинуясь врожденному рефлексу, но звук все равно проникал в мозг, давил, отравлял, убивал как медленный яд.

У старейшего вампира из ветви Лайт подкосились колени.

– Так почему ты отпустил ее?! А?! – рявкнула, кажется, прямо над ним девушка. – Отвечай!

– Я… – Даже спустя столько лет у него не было ответа. – Я не мог не отпустить… Ведь ты так любила своего брата, души в нем не чаяла, даже помыслить не могла, что он может причинить вред семье… Ты так просила… Я не мог…

– Мог! Просто не хотел! – безжалостно припечатал голос. – Ты не любил ее!

– Ложь! – продолжая зажимать уши руками, прокричал Дмитрий и склонился еще ниже, утыкаясь лбом в пол. – Я любил тебя! Больше жизни любил! Как ты можешь…

– Тогда почему не защитил то, что было тебе так дорого, а?!

– Я не мог! Мастер запретил мне появляться в замке…

– Ты мог пойти против его приказа! Что тебе было дороже: она или собственная жизнь?!

– Ты знаешь ответ, я всегда…

– Нет, не всегда! – оборвал его голос разъяренной девушки. – Иначе бы она не погибла там, в огне, сквозь решетку крича твое имя и прося спасти ее!

У него перед глазами, как вживую, встала эта картина.

…Повсюду огонь, решетки из специального сплава и заговора не поддаются вампирской силе, что уж говорить о полувампирской?! И девушка, прекрасная молодая девушка, в светло-голубом платье и с темными кудрями, уложенными в сложную прическу, пытается выломать прутья, шипит и снова пытается освободиться, но серебро жжет ладони, не давая шанса на спасение.

В соседних камерах кричат ее братья, которых уже пожирает огонь. И в самой дальней – отец. Он проклинает собственного сына, также пытаясь выломать решетки.

– Дмитрий! – вдруг отчаянно закричала его красавица-жена, потеряв надежду на спасение. – Дмитрий! Помоги мне, Дмитрий! Помоги мне…

Огонь вспыхивает прямо перед решеткой так резко, что она не успевает отшатнуться, и пламя перекидывается на платье. Дезориентированная болью в глазах и по всей коже, София даже не пытается его сбить. И огонь попадает на волосы…

Его крик слился с ее. Только она – уже мертва, а он – почти умер от боли сейчас.

– Вот видишь, – ласково вдруг шепчет голос над ним. Мужчина уже не знает, куда деть себя от этой жгучей вины, тоски и боли, что скручивает изнутри, ломая ребра и кости. Он обхватывает себя поперек груди, словно стараясь удержать сердце на месте, но оно все равно рвется – туда, к ней. – Ты просто не спас ее… Не захотел… Ты сам виноват в ее смерти…

– Да…

Признание дается легко – он всегда это знал. У него был целый век, чтобы это осознать. Но легче от этого не становилось ни на грамм.

– Это ты виноват в ее смерти… – продолжал голос, одной этой фразой вырывая у всегда спокойного и сдержанного Дмитрия Лайт отчаянный крик. – Ты, и никто другой!..

«Ты виноват! Ты виноват в ее смерти! Ты! Ты! Ты!» – продолжало набатом колотиться в его голове.

Мужчина схватился за голову, криком и физической болью пытаясь избавиться от той, что разъедала изнутри, безжалостно выворачивая несчастную душу наизнанку.

И почему-то вспомнился момент далекого прошлого, когда он еще был человеком.

Он, тогда еще десятилетний мальчик, держит маму за руку, а она ведет его в храм Святой Софии, который только открылся в Константинополе. Тогда это было великое чудо, событие, праздник для города и страны, для всего христианского мира…

Святая София… София. Как символично… Судьба в очередной раз посмеялась над ним.

В ушах зазвучала молитва, которую мама вместе со всеми прихожанами пела на древнегреческом. И сейчас, в период, когда больше не за что было зацепиться, и выход оставался один – вырвать собственное сердце, дабы избавиться от боли, Дмитрий неосознанно забормотал слова, что с детства въелись в мозг, в сознание, в душу.

Он ожидал чего угодно – наказания Господня за хулу святой молитвы им, порождением Дьявола, живым мертвецом, или мгновенной смерти – но только не того, что мозг и сердце успокоятся и начнут здраво мыслить, выдвигая перед хозяином факты, которые уже осмыслили, но до него самого довести не успели.

И Дмитрий Лайт выпрямился, одним слитным движением оказываясь на ногах.

Почему она говорила «ее» вместо «я»?! Почему начала с обвинений?!

Его София никогда бы так не сделала, слишком мягкой, доброй и отзывчивой была.

Почему он не подумал об этом раньше?!!

– Ты…

– Хватит. – Одно слово, и словесная экзекуция прекратилась. – Это все – неправда!

Ирисы, что росли в комнате, ярко вспыхнули в середках, и он тут же расслышал тихий плач.

Мужчина обернулся и увидел, что рядом с огромным зеркалом в темной раме стоит и глотает призрачные слезы его жена, красавица София. В том самом голубом платье, в котором он видел ее в последний раз, с прической, в которую собственными руками аккуратно вставлял шпильки с бриллиантовыми стразами… И с тем же обручальным кольцом из белого золота, в котором находилась его кровь.

– Родная?..

– Дмитрий! – Девушка, размазывая слезки по лицу, бросилась в его объятья и… прошла насквозь. Вампир ощутил холодок, от которого мурашки пробежались вдоль позвоночника, и сердце невольно сжалось снова. – Мой любимый… Прости меня!

– За что?.. Ты не виновата! – уверенно сказал Лайт.

Господи, как же хотелось дотронуться до нее! Сжать в объятья, ощутить ее стан в своих руках!..

– Я так скучала по тебе, счастье мое… – всхлипывая, улыбнулась девушка, с такой нежностью глядя на него, что у мужчины перехватило горло. Он протянул руку, чтобы попытаться дотронуться, но она отшатнулась от его ладони, печально качая головой. – Нет, нельзя. Я хочу отдать тебе кое-что.

В ее руках появилась маленькая диадема из белого золота, жемчуга, белых и черных бриллиантов. На ней были изображены два лебедя: черный и белый.

– Ты помнишь, где ты сделал мне предложение?

– Конечно. – Он все помнил: каждый ее вздох, смех и слово… Все. – На скамейке у пруда, где плавали лебеди. Там была одна странная пара – черный лебедь и белая лебедушка. Я еще тогда сказал, что они прямо как мы. Я тоже черный, как изнутри, так и снаружи, а ты белая, как снег…

– А я тебе и тогда ответила, что это не правда. Ты не такой плохой, как думаешь сам. И душа у тебя не черная, раз сейчас ты вспомнил о молитве к Богу… – Дочь Александра улыбнулась и, оттеснив его к зеркалу, возложила диадему на голову. Коснувшись темных волос, она сверкнула, изменяя форму на мужской вариант. – Это Никодим сделал для меня, а теперь и для тебя. – Она прерывисто вздохнула, как если бы пыталась сдержать слезы. – Я так скучаю, любимый…

– Не плачь, родная, – нежно улыбнулся Дмитрий, почти силой удерживая себя от желания прикоснуться, зная, что так это принесет ей еще больше несчастья. – Не рви мне сердце…

София всхлипнула и поспешно вытерла слезы ладонями. Подняла голову, посмотрев на своего мужа.

– Иди. Время не ждет…

– Не хочу уходить.

– Ты должен, тебя ждут. – Она указала на гладь зеркала. – Сын, внучка. Ты нужен им.

– Мне нужна ты. И… Я найду способ.

– Что?!

– Найду способ тебя вернуть. – Дмитрий Лайт улыбнулся, как бы говоря, что иначе и быть не может. – Ты знаешь, я всегда выполняю свои обещания.

– Я знаю, – улыбнулась в ответ девушка. И приложила руку к губам, запечатав на нем поцелуй, чтобы потом коснуться призрачной рукой его губ. – Я подожду…

– Не прощаюсь, родная! – Подмигнув ей, мужчина шагнул сквозь собственное отражение.

Потеряв Александра из виду, она вдруг четко осознала свою беспомощность, хрупкость и… смертность. И так не хотелось заходить в эту чертову дверь, но вспомнились слова Мастера. «Ты должна быть такой же сильной, как Анетт. Чтобы никто не смог тебя сломать!»

Девушка последний раз оглянулась на рыжую вампиршу, что стояла рядом с гладиатором. Страха в ее глазах Сара не увидела.

Значит, и она постарается не бояться.

И вот теперь она стояла посреди пустой комнаты, стены которой были густо увиты темно-зеленым плющом. Освещение, мягкое, но какое-то чуждое и неприятное, давали маленькие желтые цветочки, сердцевина которых сияла. Что делать дальше, девушка не представляла, а посему решила идти обратно.

Сара уже потянула дверь на себя, когда ее внимание привлек отблеск на стене. Обернувшись, она увидела огромное зеркало в темной, резной раме. Его поверхность хрустально поблескивала, отражая свечение цветов.

Не придумав ничего лучше, девушка подошла к нему. Вздохнула, когда и теперь стало ясно, что ничего не происходит. Или…

Всмотревшись получше, она разглядела отражение Александра. Он стоял в своей неизменной белой рубашке, полураспахнутой на груди, и улыбался: немного иронично, но по-доброму. Так он улыбался очень и очень редко, это Сара успела понять за тот недолгий срок, что они знакомы.

Девушка тут же обернулась, но за спиной никого не было. Нахмурившись, вернула взгляд к зеркалу. И невольно вскрикнула.

Великий Мастер всех вампиров сжимал в объятьях какую-то девушку с русыми, длинными волосами!

У Сары навернулись слезы. Это стало неожиданно больно: смотреть, как тот, кого любишь, обнимает другую. Эмоции захлестнули девушку: ведь еще недавно он целовал ЕЕ, признавался в любви и вечной верности ЕЙ… Что же случилось? Почему?!

И тут вспомнилось иное.

У него было трое детей-полукровок, а значит – три жены. И лишь на последней, Констанции, он женился по договору. По крайней мере, так говорили. А значит, и остальных двух он тоже любил, что было не свойственно для мужчины-вампира.

А значит, и ее он мог разлюбить в любой момент. Просто бросить, как надоевшую игрушку. Зачем ему неуклюжая, нескладная, откровенно страшная по сравнению с вампиршами человеческая девушка, когда вокруг столько женщин, в сотни, тысячи раз превосходящие ее во всем?!

Незачем.

– Идиотка… Боже, какая же я идиотка… Он ведь просто играется…

От этого знания стало еще паршивее. Теперь слезы не только катились по щекам, но и душили, мешая дышать, закричать, хоть как-то избавиться от давящей на сердце боли.

Что же делать?..

«Если не хочешь, чтобы тебя раздавили и унизили – беги!» – завопила гордость, которая с недавних пор стала проявляться все чаще, видимо, наверстывая упущенное за столько лет.

«Но я не могу их бросить…»

«Они вампиры! Что с ними будет?!»

Действительно. Ничего.

Девушка тряхнула головой, приняв решение.

– И ты просто вот так уйдешь?

От резкого голоса за спиной Сара подпрыгнула от неожиданности и тут же развернулась.

Пронзительно-рыжая и зеленоглазая девушка в светло-зеленом же платье и листьями плюща в волосах стояла прямо около двери. Причем эту дверь сквозь нее было видно.

– Призрак?! – выдавила немного растерянная Сара.

– То есть вампиры – это нормально, а призрак – страх и ужас? – скептически подняла бровь… Принцесса Айви. – Мое имя Велина, я спутница Никодима. И ты провалила испытание, возложенное на тебя.

– Почему?..

– Ты поддалась своему страху. И вместо того, чтобы бороться – предпочла убежать. Согласна, в обычных условиях для человеческой девушки – это лучшая модель выживания, но… Раз связалась с вампирами, стоит понимать, что у них трусы долго не живут. – Велина тряхнула головой, расправляя волосы, и от нее стало исходить неяркое, но видимое свечение. – Ты не сожрал – тебя сожрали. Причем быстро, тихо, без лишних разговоров. Привыкай, девочка. Если хочешь остаться рядом с Александром.

Без сомнений, та, что послужила прообразом для Принцессы Айви, прекрасно знала, куда бить, чтобы достичь максимального эффекта. Саре понадобилась вся вновь приобретённая гордость, стойкость и выдержка, чтобы не расплакаться прямо перед призраком.

– Я ему уже не нужна…

– Все, что ты видела в зеркале – вранье. Твой собственный, наиглавнейший страх, – жестко и резко припечатала рыжая. – Я вижу, как ты боишься. И все же спрошу, но хочу, чтобы ты хорошенько подумала прежде, чем дашь ответ. Обещаешь?

– Обещаю. – Сара кивнула, внутренне собираясь.

– Ты хочешь продолжить поиски? Хочешь оказаться полезной Александру? Сможешь ли не сломаться в следующий раз, когда придется молча терпеть всю боль, обиду и горе? Терпеть и не роптать? Сможешь?!

Теперь, когда она знала, что все увиденное – ложь, Сара могла с уверенностью сказать, что – да, она готова потерпеть ради любимого… вампира.

Просто теперь она отчетливо понимала, что мисс Лайт оказалась права.

Пора повзрослеть.

– Смогу.

Принцесса Айви вдруг улыбнулась. Тепло и так по-родному, что у девушки вновь навернулись слезы, но уже по-другому поводу.

– Я знала, что ты так ответишь. Забавно, не правда ли?.. Как одно предложение может изменить твой мир. – Велина словно разговаривала сама с собой, но в то же время приближалась к замершей Саре. – Я хочу отдать тебе то, что когда-то для меня изготовил Никодим, первый, старший и самый любимый сын Александра. Вот эту корону. – Она сделала знак, чтобы девушка повернулась к зеркалу лицом, и возложила на волосы тонкую, прекрасную диадему из золота, жемчуга и изумрудов, ограненных в виде листьев плюща. – Теперь, как и я когда-то, ты стала Хранительницей Английского плюща, цветка человечности. Это очень важный дар, девочка, знай ему цену и… место. Не растрачивай впустую.

– Что значит «впустую»? – озадаченно переспросила Сара, поворачиваясь к призраку.

– Не всякую душу можно спасти, девочка. Есть те, кому место только в Аду.

– Мисс Лайт тоже часто говорит, что самые страшные монстры – это не вампиры, а люди.

– И малышка Лайт права. – Велина кивнула и прикоснулась к зеркалу. – Перед тем, как ты уйдешь, я хотела бы тебе кое-что показать…

В зеркальной поверхности отразилась еще живая Велина, которую на руках нес красивый мужчина. Пара счастливо улыбалась друг другу, а со всех сторон на них сыпались белые лепестки.

– Это наша свадьба. В тот день он предложил мне стать вампиром, таким же, даже сильнее, чем он сам. Но я отказалась. Потому что хотела, чтобы он на весь отведенный ему срок запомнил, что жизнь – самый ценный дар. И что именно жизнь следует оберегать и хранить. Жизнь… и человечность. – Картинка сменилась, и показала другое: уже седая, вся в морщинах Велина лежала на кровати, а Никодим держал ее за руку. Из глаз мужчины катились слезы, он что-то говорил, но было неслышно. – Годы шли за годами, я старела, а он оставался молодым… Мы прожили вместе шестьдесят пять лет, а когда мне исполнилось восемьдесят три, я умерла у него на руках, до самой смерти чувствуя себя счастливейшей из женщин.

Призрак замолчал, глядя сквозь пространство.

– Зачем ты показала мне это? – глухо спросила Сара, пораженная такой преданностью и любовью до глубины души.

– Чтобы ты знала, что вампиры тоже умеют любить. – Принцесса вытерла призрачные слезы. – Не разочаровывайся в Александре. Что-то мне подсказывает, что он никогда и никого так не любил, как тебя. Так что дай ему шанс.

– Спасибо! – искренне проговорила Сара. – Спасибо, что дали шанс мне.

– Пожалуйста, девочка, – улыбнулась Велина. – А теперь иди.

Она указала на зеркало, и девушка, помахав на прощанье, скрылась в его прозрачной глади, стараясь не думать, о каких же испытаниях говорила Хранительница Английского плюща.

– Чего же боится наш великий и могучий Мастер всех вампиров, а?.. – ухмыльнулся призрак, глядя в зеркало, где картинки его страхов сменяли друг друга, как калейдоскоп. – Развала страны, геноцида вампиров… Не то, слишком просто… Боится за семью – и снова не то, с этим он уже однажды справился… Ага, то, что надо!.. Вот с этим и поиграем!

А великий и могучий в раздражении чертыхнулся, оглядывая пустую комнату. Какого Мефистофеля эта Богом забытая женщина вздумала его пугать, когда тут ничего и никого нет?! Только бледно светящиеся цветы белладонны, олицетворения смерти.

Мастер вздохнул и закрыл на мгновение глаза, потерев переносицу.

Господи, как же он ненавидел свою последнюю жену!.. И не только потому, что она была выбрана не им самим, а навязана как залог мира между вампирами и оборотнями Лунного клана. Но и потому, что была на редкость глупа, эксцентрична и агрессивна. Совершенно не управляема. А от таких он привык избавляться, чтобы проблем не доставляли… Привык, но хладнокровно убить после рождения сына не смог. А надо было…

Неслышно рыкнув, мотнул головой и поднял взгляд от пола.

– Что за бляха от сандалика?! – Нет, надо завязывать перенимать у Правой ее фразочки. Кстати о ней. – Какого черта ты тут забыла, Лайт?!

Мастер требовательно взглянул на девушку. Та ответила ему ничего не выражающим взглядом и меланхолично повернула голову вправо. Александр повернулся за ней…

Вокруг него собралась целая толпа! Как он мог не заметить их приближения?!

Анетт, Максим, Дмитрий, Андрей, Рафаэль, Марина, Жанна, Людвиг, Владимир, даже Артем и Дарган были здесь. И все они молча и как-то отстраненно смотрели на него.

– Эй, Лайт! Ничего не хочешь мне объяснить? – в своей манере обратился он к Правой.

Та даже не взглянула на него. И вдруг исчезла!

– Анетт?!

Но рыжая девушка словно просто растаяла, растворилась в воздухе.

– Максим, я требую объяснений!

Сводный брат тоже не очень-то хотел с ним говорить, просто лопнув, как мыльный пузырь! Александр непроизвольно шарахнулся от него и налетел спиной на Жанну.

Схватив женщину за плечи, встряхнул что есть сил:

– Что происходит?!

– Ничего такого, о чем ты никогда бы не задумывался, сладкий… – медоточиво проворковала Констанция у него за плечом.

Выпустив вампиршу, блондин обернулся и волком глянул на бывшую жену.

– Объяснись.

– Зачем? Ты и так все прекрасно понял, – пожал плечами призрак, облетая вокруг него по кругу. – Анетт не всегда будет рядом с тобой…

– Она работает на меня.

– …а с появлением Максима будет отдаляться от тебя. Зачем ей ты, старый, надменный, эгоистичный кровосос, если у нее будет любимый мужчина, которому она посвятит все свое время?!

Лавьер лишь скрипнул зубами, отчего ухмылка матери Константина стала еще шире.

Конечно, он думал об этом. Думал и очень этого не хотел, потому что, чтобы малышка Лайт не думала о нем, для него, Мастера, Анетт Лайт всегда была той, на кого он мог положиться, кому мог довериться, при этом не боясь удара в спину. Слишком хорошо знал ее и тех, кто воспитал в ней честь и достоинство.

Но действительно, с появлением Бессмертного его положение в жизни Правой могло пошатнуться. Да, он сам поспособствовал укреплению их отношений, потому что сводный брат рядом с Лайт намного предпочтительнее для него по многим причинам, чем Правитель эльфов. И все же…

– А Максим? – тем временем продолжила его последняя жена. – У вас никогда не было особо хороших отношений, а теперь уж и подавно не будет…

– Вот тут бы я поспорил, – клыкасто ухмыльнулся мужчина, чем немного сбил спесь с призрака. – Малышка Ани имеет поразительный дар: налаживать отношения между людьми…

– Вот именно, любовь моя! – издевательски хохотнула женщина. – Между людьми! А ты не человек! И никогда им не был! А потому Максим заберет Анетт, и они оба исчезнут из твоей жизни. Так же, как и Владимир, твой давний знакомец, который уйдет вслед за своим главой и даже не вспомнит о тебе.

Внешне лицо Александра никак не поменялось, но внутри он досадливо мотнул головой. Он знал об этом, думал слишком часто, мысленно ища замену и… не находя ее. Как оказывается, не всех людей можно заменить.

– А внук и правнук? Дмитрий и Андрей контактировали с тобой только потому, что слишком любят свою внучку. Но если подумать – без нее ты им к черту не нужен!

И об этом он также задумывался. И очень жалел о своем давнем решении, основанном на обиде на Дмитрия. Не стоило ему тогда изгонять внука из замка и рода… А где отец, там и сын, значит, и Андрей тоже покинет его жизнь вслед за внучкой.

– Нет, конечно, у тебя останется еще Жанна… – продолжала измываться Констанция. – Но у нее в последнее время такие тесные отношения с Людвигом, что… Боюсь, у нее тоже не хватит на тебя времени…

– Прокол, милая, – тише, чем прежде, и от этого еще более зло откликнулся Лавьер. – Вот уже кто меня не покинет, так это Жанна. Она обязана мне…

– … долгом крови и жизни. Да, я в курсе, – отмахнулась оппонентка. – Но я также знаю, что этот долг уже выплачен почти тремя веками верной службы в роли палача.

А вот об этом Александр даже не задумывался, просто привыкнув воспринимать Жанну как само собой разумеющееся.

Когда-то он вытащил ее из огня инквизиции, что уже шла на убыль, а потому – напоследок, так сказать – злобствовала еще больше. Лавьер спас Жанну и еще с полсотни вампиров, которых по наводке, а может и по их собственной невнимательности, умудрились затолкнуть в пламя костра. Мужчины, по крайней мере – большинство из них, ушли работать на Аляску, а Жанна осталась с ним, исполняя обязанность палача, которую блондин малодушно свалил на нее, так как сам вопреки расхожему мнению не любил и брезговал убивать.

– Итого – уже семеро, кого ты в скором времени лишишься. А дальше: Марина и Рафаэль. Зачем ты им нужен, когда вся их семья отвернулась от тебя, м? А Артем и Дарган?.. Насчет малыша-полукровки еще можно было питать какие-то надежды, но вот сын твоей Правой… Мальчишка боится тебя, а мы все не любим то, чего боимся. – Призрак подлетел вплотную, и на мужчину повеяло холодком. – И вуаля! Ты остался один. Как и всегда!

– Нет! – тут же рявкнул он, не желая признавать подобного. Слишком хорошо он помнил: какого это – остаться в одиночестве. – Нет! У меня есть Сара!

– Ах да, человеческая девочка… Как я могла о ней забыть, но…

Констанция отплыла от зеркала, и Александр против воли глянул туда.

– Ты ведь не хочешь обращать ее в вампира. Время будет идти, она будет стареть, – мягким шепотом сопровождала каждую картинку его бывшая жена. Вот на лице Сары появились глубокие морщины, в волосах – седина. – А ты будешь таким же, как и две тысячи лет назад. Вечно молодой, вечно прекрасный, вечно одинокий Великий Мастер вампиров…

Женщина засмеялась, подлетев к потолку, а Лавьер не мог оторвать взгляда от того, что было в зеркале. Он видел это однажды, это снилось ему: Сара, лежащая на постели; он, стоящий рядом на коленях и умоляющий ее принять его кровь; она отказывается, как и всю свою жизнь, а потом ее глаза застывают в одной точке. Тогда он проснулся от того, что горе и боль захлестнули, как пожар, понимание того, что Сары, его Сары, больше нет, уничтожило в нем все, что она с таким трудом возрождала в его душе.

Но теперь проснуться не получалось.

Его жизнь повторяется из века в век по кругу: он влюбляется, женится, рождается ребенок и любимая умирает, не сумев пройти обращение. Из раза в раз…

Любовь, свадьба, ребенок, смерть.

И Сару ждет тоже самое…

– «И повторится все как встарь: ночь, ледяная рябь канала, аптека, улица, фонарь…» Ты обречен видеть смерть своих любимых. Это твоя цена за вечную жизнь, – притворно посочувствовала эта стерва. – Печально, правда?

Да, очень.

Но пора заканчивать с этим. Его ждут.

– А вообще мне все это надоело, – неожиданно для нее ухмыльнулся Александр, мгновенно сбрасывая с себя вид раздавленного горем мученика. – Я знаю, что ты тут делаешь и зачем ты это делаешь. Так же я знаю, что и короны от тебя не получу. Потому как ты здесь по иному поводу сидишь…

– Мразь! – зарычала обведенная вокруг пальца женщина. Она-то думала, что мужчина, лишь секунду назад с таким ужасом взирающий в зеркало, почти сходит с ума от собственного страха, а он обманул ее! – Как ты смел притворяться передо мной?!

– А почему бы и нет?.. Лично мне было забавно поглядеть на твою вытянувшуюся физиономию минуту назад! Как говорит современная молодежь, ты сделала мой день! – саркастично отвесил поклон Мастер. – Ну, счастливо тебе мотать срок, дорогуша.

– Ублюдок!

– Ядом своим не захлебнись, красотка! – И шагнул в зеркало.

Откуда разъяренному призраку было знать, насколько сильно Великий Мастер вампиров, бесстрашный Александр Лавьер боялся одиночества?..

Откуда Хранительнице Белладонны было знать, что он не притворялся?..

Александр горько усмехнулся, видя в конце туннеля света знакомые лица, по которым уже успел соскучиться.

О чем они, конечно же, никогда не узнают! Ибо… нефиг.

Нет, определенно нужно переставать перенимать фразочки Лайт…

Комментарий к Глава 17. Хранители... Часть 1. Я сильно извиняюсь за задержку главы... Но, как бы в извинение, я вам сделала подарочек))) большущая глава в двух частях)))

====== Глава 17. ...или тайна Книги Никодима. Часть 2. ======

Анетт

Выйдя, или точнее сказать – вывалившись, из зеркала, которое ничем не выделялось из ряда таких же пяти зеркал, я очутилась в огромном зале, где стояли… Боже…

Меня мороз продрал по коже, когда я разглядела под вековым слоем пыли и грязи надпись на табличке ближайшего саркофага.

Здесь были все мои предки! Все до одного! Начиная от Ровеля Прародителя, чей каменный гроб стоял у стены, и заканчивая Софией Лавьер-Лайт, спутницей моего прадеда! Невероятно!..

Саркофаг нашего первого предка был из черного мрамора, а на плите помещалась его лежачая статуя. Руки, сложенные на груди, держали меч, а в каменных волосах до плеч запуталась паутина. Я ладонью стерла пыль с таблички, на которой на его языке было написано: «Ровель Прародитель. Первый среди бессмертных, первый среди равных. Дар: чувствовать вампирскую кровь». Дат жизни и смерти нет. У нас не принято было их писать, потому как в сердцах наших умершие продолжают жить, и ограничивать их память датами попросту несправедливо и неправильно.