Текст книги "Карми (СИ)"

Автор книги: Laise

Соавторы: ,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

– Благодарю, метаморф, – фыркнул Хэмсворт. – Спасибо что вытащила задницу моего карми из этого мавзолея.

– Я, конечно, думал, что ты неравнодушен к этой части моего тела, но чтоб настолько… – проворчал Том, устраиваясь у стены. Вставать он пока не рисковал. – Спасибо, Крис, – откинул голову на переборку, прикрывая глаза. – Надеюсь, кто-нибудь объяснит, что это было.

– Джей! – Тайлер стремительной тенью промелькнул мимо и опустился коленями на пол, осторожно стаскивая с девушки шлем. – Как ты?

– Жить буду, – улыбнулась девушка, устраивая голову у него на коленях. – И думаю, что как только наш древний гость проснется, он нам многое сумеет пояснить.

– По крайней мере, теперь мы сможем его разбудить. И ему хватит сил на восстановление, – Хайлин так же как и все сидел на полу, крепко обнимая сумку с артефактами.

– Займетесь этим? – произнес Том, так и не открыв глаза. – Крис… Расскажи, что ты видел. И, всех богов ради, подойди поближе, а то мне завидно, я тоже обнимашек хочу. – Тома несло, он сам это понимал, но остановиться и не пытался. Пусть лучше его считают экцентричным психом, чем держать в себе прорывающуюся вовне почти-истерику. Он чувствовал… Силу и мощь этого существа. Такую чужую этой планете. Такую разрушительную. Это нужно уничтожить. Любой ценой.

Дарк выбрался из кресла и, в пару шагов преодолев разделявшее их расстояние, опустился на пол, привлекая к себе Тома.

– Оно проламывалось сквозь уровни как сквозь бумажные листы. Продавливалось. Просачивалось. Очень быстро.

Том стиснул его плечи, сделал пару глубоких вдохов, и обмяк.

– Если это и есть кечи… Мы не можем улететь, оставив ЭТО здесь просто так.

– Мы не позволим им уйти из этого мира, – Крис гладил его по волосам. – Ласки сделали все, чтобы уничтожить их, не дать им как заразе разойтись по вселенной. Значит, мы должны закончить то, что они сделали для нас.

– У нас должно получиться, – Хайлин убежденно кивнул. – Иначе не привела бы нас сюда череда таких совпадений.

– Это не совпадения, Хайлин, – выдохнул Том, наконец открывая глаза и слабо улыбаясь Крису. – Это воля Хиллэриена. Страж чувствовал, знал, что их работа не закончена. Поэтому мы здесь. Поэтому он все еще жив. Крис, помоги мне встать. Мое общение с пирамидой забрало у меня все силы.

– Я бы предложила решение, но думаю, вам оно не подойдет, – Джей зевнула.

– Ну да, твое общение с пирамидой. А сейчас ты пойдешь общаться с просыпающимся стражем, – проворчал Хэмсворт, но помог ему встать, а потом и вовсе подхватил на руки. Челнок шел плавно, без встрясок. Нет перепадов давления, нет турбулентности. Полет нормален.

– Поставь меня на место! – тут же запротестовал Том. – Ноги меня пока еще держат. И пока Лин не скажет, что общаться с лаской можно, я туда и не сунусь. Есть данные с зондов? Что это вообще за тварь?

– Оно выбило десяток наших зондов и сканеров. – Крис опустил Тома в кресло у панели управления.

– Это не материя, это энергетическая субстанция. Или, проще говоря, энергия, которая плотно окружает физическое тело, – пояснил Хайлин. – Во всяком случае, так утверждают вложенные воспоминания.

– Я бы предпочел то, что можно убить старой доброй пулей. Ну или лазером, на худой конец, – Том сделал пару глубоких вдохов-выдохов, беря себя в руки. – Ненавижу ждать, но, похоже, пока наш гость не придет в себя, другого выбора у нас не будет. Может, стоит приземлиться подальше? Оно тоже должно дышать каким-то воздухом. А еще мы должны знать, сколько их там таких.

– Я не знаю, – покачал головой Дорн. – Этого память Жреца не содержит.

– Разберемся, – пожал плечами Крис. – Так, всем незанятым в побудке ласки – отбой. Вы выдохлись и вам надо отдохнуть.

– Тиран, – Джей мимолетно коснулась губ Тая поцелуем. – Устроишь меня на поспать?

– Конечно, – тот нежно улыбнулся и помог ей подняться. Кинул на Криса выразительный взгляд, кивнул Тому и вывел Джей из каюты.

– Я спать не собираюсь, – проводив их взглядом, предупредил капитана Том. – И не надейся.

Троица из изыскательской секции под тяжелым взглядом капитана отправилась следом за покинувшими пост.

– Даже не сомневаюсь. И предлагаю тебе перекочевать к ласке.

– Я подключил его к конденсаторам, – Хайлин позволил им пройти в крохотную каютку, в которой стоял транспортный кокон с лаской. В тонких пальцах не-человека уже лежали пирамидки, светящиеся ровным фиолетовым светом.

– Нам нужно знать, есть ли другие, – упрямо повторил Том. – Крис, как насчет спутникового сканирования на других волнах? Этот сгусток энергии должен отразиться хоть на одном сканере.

– На «Струне» этим занимаются, Том. Сканирование во всех спектрах. Многоуровневый анализ. Все, что нам доступно. Но без него... – Крис бросил долгий взгляд на спящую ласку. – У нас слишком мало шансов без него.

Том немного помолчал, а потом тихо произнес:

– Нам нужно уйти. Всем, кроме Хайлина.

– Хорошо, – Крис с нежностью губами коснулся его виска. – Хорошо, тогда ты пойдешь и немного поспишь. Ты устал. А я побуду вместе с тобой. И будем ждать, пока Лин не позовет нас.

– Шантажист, – хмыкнул Том, кинув на Хайлина немного смущенный взгляд. – Я не хочу спать. Но буду рад побыть рядом с тобой.

Часть 14

Хайлин подтащил к изголовью кокона кресло и присел, кончиками пальцев касаясь висков спящей ласки. Он чувствовал, как энергия тонкими струйками вливается в безвольное пока что тело. Чувствовал, как принимается циркулировать вместе с кровью по венам. Энергия для этих существ – и есть кровь. Кровь и жизнь.

– Проснись, хэймэ... проснись, ты нам так нужен!..

Пальцы ласки сжали пирамидки, веки дрогнули, но не поднялись. Только окатила Хайлина теплая волна, поднявшая все волоски на теле дыбом.

Лин с нежностью погладил тонкие черты, будто выведенные тонкой кистью, словно пытаясь запомнить их. Красивый... помимо воли эта нежность пролилась из него, выплеснулась и испуганно замерла.

– Ты красивый, хэймэ, я никогда не встречал таких, как ты. Может быть, если мы уцелеем, я захочу стать таким...

Губы ласки дрогнули в улыбке, а через секунду ресницы поднялись. И на этот раз глаза Хиллэриена не искрились фиолетовым, а были полны грозовой синевы.

«Мне нравится твоя надежда, мальчик» , – мысль коснулась Хайлина и растворилась без следа.

– Ты понимаешь меня, хэймэ? – радость вперемешку с волнением, страх, беспокойство и странная, пугающая тревога глубоко внутри. Непонятное предвкушение, почти томление. Такого Хайлин не испытывал никогда в своей жизни.

«Все живое мыслит одинаково. У эмоций нет барьеров , – Хиллэриен просто смотрел на Хайлина, и в голове того звучал его голос. Мягкий, обволакивающий. Тщательно скрывающий боль. – Ты должен был умереть. Но жизнь иногда делает странные вещи».

– Я умер, в моем мире я умер. Здесь в живых меня удержал случай. И твой... карми, хэймэ. Прости... – в горле – ком. Слезы вскипают в глазах. Ему, правда, жаль, до глубины души.

«Мой карми был бы счастлив, узнав, что спас кому-то жизнь . – Одна из пирамидок погасла, и Хиллэриен разжал пальцы, роняя ее на кровать. Протянул руку, невесомо коснувшись длинной прядки Хайлина. – Ты болеешь моей болью. Почему?»

– Я видел тебя его глазами. Когда я приполз к кокону, я коснулся его, и он отдал мне память о тебе. Наверное, тогда я и полюбил тебя через него... Прости, если тебе неприятны мои прикосновения.

«Если я заберу любовь своего карми себе, что останется тебе?»

– Не знаю, хэймэ... – виновато улыбнулся Хайлин. – Я любил в жизни раз. И мой карми давно забыл обо мне. Я уже не помню, что такое болеть другим.

«Хочешь ли ты остаться чьим-то отражением или попытаться обрести себя?»

– У нас нет времени, хэймэ, а память твоего карми уже выручала нас не единожды, – Хайлин не отстранился. Он открылся, показывая все, что случилось за последние сутки. Все, включая бурый сгусток чужой энергии и бешеную гонку по уровням пирамиды. – ОНИ все еще живы.

– Я знаю, – голос Хиллэриена, реальный голос звучал по-другому. Все такой же мягкий, он не лился рекой, а был обрывистым, и слова нового для него языка Хиллэриен произносил с трудом. Синий омут его глаз скрылся за пеленой свечения энергии. – Но многое я еще должен понять. В тебе есть часть нас, но ты – не мы. – Он выронил вторую погасшую пирамидку и поднес руку к лицу. Сжал пальцы и скупо улыбнулся. – Расскажи.

– Я, как и капитан корабля Крис Хэмсворт, относимся к расе дарков. Капитан – альфа. Страж по-вашему, насколько мы смогли разобраться. Тайлер – квартерон дарк и его предки были Жрецами. И сейчас он Жрец Криса. По этой причине пирамида отозвалась. По этой причине они могут хотя бы частично управляться с энергией. Том – Хранитель. Но ему тяжело справляться с пирамидой. Том слышал тебя, хэймэ. И пришел на твой зов. Из всех спящих в пирамиде он выбрал тебя. Но ты был слаб, и мы были вынуждены спуститься обратно, чтобы принести тебе это... – Хайлин кончиками пальцев тронул иссякшую пирамидку. – Мы нашли хранилище, но стоило нам взять их, как появились кечи. И нам пришлось бежать.

«Хранители никогда не управляли Колыбелью в одиночку , – Хиллэриен снова перешел на невербальный способ общения. Может, поэтому так явно чувствовалось его удивление. – Я хочу их видеть» , – он попытался сесть.

– Ты еще слаб. Лежи, – покачал головой Хайлин, снова укладывая его в кокон. – Я приведу их к тебе. Не волнуйся. И... мы ведь не вы. В нас всего лишь течет ваша кровь. Те, кто ушел из этого мира Путями, разошлись по обитаемым мирам, и слились с другими расами, подобными вам. Так и появились мы.

«Нет» , – Хиллэриен улыбнулся, прикрывая глаза. – Это были не Ушедшие, а Несущие жизнь».

– А кто ты, хэймэ? – Хайлин склонился над ним, вглядываясь в лицо, чувствуя, как обрывается что-то внутри. Обрывается, растекается огнем по телу. Больно. И хорошо одновременно.

«Я всего лишь Страж. Несущие жизнь покинули наш мир, зная, что больше никогда не вернутся, но когда-нибудь вернутся их потомки. Такова была их судьба. Мы знали кечей. Знали, что проиграем этот бой и выживут единицы. За Вратами – другой мир и другая Вселенная, но мы не могли уйти туда, не дав шанс нашим потомкам здесь. Несущие жизнь не дали погибнуть нашей расе, рассеяв ее по всей вселенной».

– Значит, нам снова предстоит биться, хэймэ. Потому что у нас нет другого выхода. Мы не можем позволить кечам выйти в наш мир. Это будет означать смерть. Вы стали легендой. Сказкой. Мечтой тех, кто собирает по крохам знания о далеком прошлом миров. Том один из них. Именно поэтому мы здесь...

Хайлин метнулся в соседний отсек и, открыв дверь, шепотом прокричал:

– Страж зовет вас, хэймэ Томас, хэймэ Крис...

– Зовет? – Том, оторвавшись от изучения каких-то данных на планшете, поднял голову и переглянулся с капитаном. – Он разговаривает?

– И прекрасно нас понимает, – кивнул молодой дарк и вдруг сложился пополам, судорожно выдыхая от боли. – Идите к нему, хэймэ Томас...

Тот резко встал, откладывая планшет.

– Что случилось?

Крис оказался быстрее. Он осторожно подхватил оседающего на пол дарка и втянул сухой кондиционированный воздух кабины.

– Он меняется. Этого следовало ожидать, он же бета. Был бетой еще совсем недавно.

– Только ласка – не дарк, – отрывисто бросил Том, помогая ему. – Что нам делать? Мы можем ему как-нибудь помочь?

– Телу не прикажешь, – Крис поднял на руки свернувшегося клубком дарка и еще раз глубоко вздохнул. – Он омега. Это и хорошо и плохо. Если верить словам Тая – его предок сумел перестроить свое тело и родить ребенка от человека. Редкость, но имеет место быть. Помочь мы ему не сможем. Облегчить боль – запросто.

Несколько шагов, и он остановился перед коконом, занятым лаской, кивком указал Тому в угол, где в боксах были уложены запасные коконы жизнеобеспечения.

– Простите, хэймэ, время не терпит. Том, вскрывай один. Нам нужно уложить в него Лина. Так будет проще. Ему будет легче рядом с хэймэ Хиллериеном.

Том кинул на ласку настороженный и любопытный взгляд, и занялся коконом.

«Что с ним?» – от голоса, зазвучавшего вдруг в голове, Том опешил сначала, но быстро взял себя в руки.

«Начался процесс мутации , – отозвался он, почему-то тоже отвечая мысленно, ни грамма не сомневаясь, что Хиллэриен его услышит. – Это особенность расы дарков».

В ответ до Тома донеслась какая-то сумбурная эмоция, и Хиддлстон, вздохнув, отошел, давая Крису место для маневра.

– Капитан, будет лучше, если ты объяснишь нашему… гостю, что происходит.

– До прихода в наш мир ласок, как мы называем вашу расу, хэймэ, у нас случилась катастрофа. От неизвестной мутации гибли только женщины. Наши ученые сумели замедлить процесс вымирания расы. И однажды появились вы. От скрещения генов раса разделилась на виды. Базовый – бета, просто человек, до определенного момента живет и здравствует, – когда кокон вспух и раскрылся, Крис осторожно уложил Хайлина внутрь, и только тогда выпрямился. – И есть еще два вида: альфы, как я. И омеги. Из всех трех видов только омеги способны давать жизнь. Вынашивать детей. И эту способность продлевать свой род подарили нам вы. Хайлин был бетой, когда прилетел сюда. Обычно беты и омеги не покидают системы, но так уж вышло... Вы разбудили его и подтолкнули к изменению. Он принял вас как альфу и его тело начало изменяться в соответствии с заданной программой.

На тонком лице Хиллэриена отразилось удивление, очень скоро сменившиеся пониманием.

– Вайнерис… Он единственный из Несущих жизнь обладал способностью изменять себя, – губы тронула тонкая улыбка. – Ему бы понравились его… дети. – Он говорил с трудом, медленно, словно подбирал слова. – Он отвел взгляд от Хайлина и окинул им Криса и Тома. – Вы связаны. Крепкие нити держат вас вместе. Старые нити. Но ты – Страж, а он – не Жрец. – Он смотрел на Хэмсворта требовательно, с ожиданием.

– Мой карми, – Крис глядел в его лицо без страха. Лицо. Такое тонкое, почти человеческое. Очень красивое. – Уже много лет мой карми. Куда следует он, туда следую и я. Он моя жизнь.

Хиллэриен опустил ресницы, пряча полыхнувшие болью глаза.

«Твой карми не подарит тебе детей. Но пойдет за тобой до конца. Союз закреплен».

– Я знаю, хэймэ. У меня есть сын и мой карми готов принять его. И любить его. Так что... если мы выберемся отсюда, будем жить долго и счастливо, – дарк осторожно коснулся мокрого и горячего лба Хайлина. – Ему повезло гораздо меньше, чем мне.

– Он сам сделал свой выбор. И не пожалеет о нем, – Хиллэриен с непонятной нежностью окинул взглядом тяжело дышащего парня. – Сколько выжило моих собратьев?

– Все, кто прикрывал отход. Все стражи с внешних пределов пирамиды. И все жрецы, кроме Холио. И еще те, кто открывал и закрывал Пути. Мы думали их тысячи, но оказалось меньше. Там множество обманок, и лишь некоторые из коконов несут в себе ласок, – отрывисто бросил Крис. – Предположу, что пара сотен, не больше.

Ни один мускул не дрогнул на лице Хиллэриена, но в отсеке словно стало холоднее.

– Вы можете уйти отсюда так же, как ушли те, чей отход вы прикрывали? – тихо спросил до этого молчавший Том.

– Мы не ушли потому, что портал был запечатан с той, другой стороны. Так было нужно. Кечи должны были остаться здесь и только здесь. Мы остались, лишь надеясь на чудо. Чтобы открыть Врата, мне нужен жрец. Мой Жрец.

– Я буду… – голос Хайлина был слабым, но твердым. Его порядком лихорадило, кокон с ума сходил. Тонкие системы не понимали, что именно необходимо ввести в тело, чтобы стабилизировался чудовищный скачок гормонов в теле омеги-дарка. – Я буду твоим Жрецом. Я смогу.

– Ты слабее котенка сейчас, – бросил на него тяжелый взгляд Крис.

– Не спорь, хэймэ Крис… я видел, как это делается. Память Холио все еще со мной.

– Энергия чуть не разорвала Тайлера, а он был в порядке, – заметил Том. – Ты дарк, а не ласка. Это не просто риск, шансов у тебя очень и очень мало. Быть омегой – не значит быть Жрецом.

– В этом проблема. Тайлер не омега. Омега собирает энергию для продолжения жизни, хэймэ Томас, – болезненно улыбнулся дарк. – Именно поэтому я смогу.

«Я хочу поговорить с ним» , – Том еле заметно вздрогнул, когда в голове раздался голос Хиллэриена.

«Хорошо», – он кивнул и, взяв Криса за руку, вывел из отсека, закрыв за собой дверь. Поймал его взгляд и криво усмехнулся:

– Это то, что они должны решить меж собой. Почему он так спокоен?

– Вероятно, он наверняка знает, что делает. Ну а что касается Лина, то он перестал быть ребенком по нашим меркам, и он все для себя решил, – Крис обнял его за плечи и улыбнулся. – Ласка не причинит ему вреда. Никогда. Он знает цену жизни.

– Хэймэ? – Хайлин приподнялся в коконе на дрожащих руках и бросил обеспокоенный взгляд на Стража. – Все ли впорядке?

Хиллэриен встал с кровати и подошел к нему. Обнял лицо ладонями, подушечками пальцев обласкал скулы, а потом прижался губами к губам.

Обожгло. Снова. В который раз. Хайлин вздрогнул, почувствовав на долю мгновения, как что-то теплое ушло, уступив место пустоте. Но лишь на миг. В следующую секунду на месте пустоты полыхнуло, опалив до боли, до хриплого крика. ЭТО билось внутри вместе с пульсом, расширялось, как круги по воде от брошенного в нее камня. Тянулось навстречу Стражу.

Локти подломились, и Лин упал в объятия кокона. И на дне его глаз мягко светились фиолетовые искорки.

– Проявления эмоций у нас тоже похожи…

Хиллэриен медленно выдохнул, закрывая глаза. На мгновение его лицо словно осветилось изнутри, а губы тронула мечтательная улыбка.

– Холио… Теперь ты чист, мальчик, и я снова спрашиваю тебя. Это нужно тебе?

– Нужно, – тихо ответил дарк. – Хотя бы единожды нужно. Если мы выживем – ты обретешь тех, кого когда-то знал. А я стану тем, кем должен стать. Я не Холио. Но сейчас я наш шанс на спасение.

– Ласки не заключают сделок, – Хиллэриен смотрел на него прямо, пронзительно, словно пытался увидеть его душу. – Даже ради спасения. Наши эмоции – наша сила, и наши желания должны быть чисты. В тебе есть то, что поможет мне сделать тебя Жрецом, не коснувшись тебя. Поэтому я спрашиваю тебя: чего именно ты хочешь?

– Не важно, чего я хочу, хэймэ, – дарк не отвел взгляда, хоть внутри все вопило и корчилось от боли. – Мое тело выбрало тебя, хоть я и раньше сталкивался со Стражами. Я имею в виду альф моего мира. Но ни один из них не сумел разбудить меня. Даже хэймэ Крис. Я хотел бы быть одним из вас, чтобы быть рядом с тобой, хэймэ. Но я не твой карми. Сейчас, когда мы отыскали вас и начинаем знакомиться с вами – я просто хочу жить. А чтобы жить – я должен стать Жрецом. И если во мне есть то, что поможет тебе, я хочу, чтобы ты воспользовался этим.

Хиллэриен покачал головой:

– Жрец и Страж должны чувствовать друг друга. Здесь, – он накрыл ладонью солнечное сплетение Хайлина, – и здесь, – груди. – Мои желания должны быть твоими желаниями. Твои желания должны быть моими желаниями. Все имеет значение.

– Твоим Жрецом был твой карми, хэймэ. Для нас, тех, кто живет теперь, карми – это не просто Жрец, и не просто спутник жизни. Я… любил того, кого хотел звать свом карми. Я понимал его и разделял его. И я чувствовал его. Я понимаю тебя, разделяю, но не чувствую, хэймэ, – легкое прикосновение вызвало в теле дрожь, и Хайлин зажмурился.

– Мы слишком разные, – Хиллэриен отошел от него в задумчивости. – Я не могу понять твоих желаний. Вы подчиняетесь инстинктам. Тому, что велит вам делать ваше тело. – Он обернулся, глядя на дарка через плечо. – Что говорит тебе твое сердце, мальчик?

– Мы не всегда подчиняемся инстинктам. Хэймэ Крис ждал хэймэ Томаса долгие годы, – негромко ответил дарк. – Оно тянется. К тебе.

– Подойди, – Хиллэриен протянул ему руку, глядя неожиданно серьезно, тяжело.

Боль снова прошила тело, стоило только шевельнуться, но Лин, упрямо стиснув зубы, выбрался из кокона и подошел к ласке. Его пальцы обняли узкую сильную ладонь, несмело сжались. Ни стыда, ни сомнений. Только боль, пожирающая тело. И болезненная нежность.

– Тише, – Хиллэриен привлек его к себе так, что ни грамма воздуха не осталось между ними. Обнял за талию, ладонью свободной руки провел по лбу, щекам, словно снимая жар.

«Отпусти себя , – следующая фраза прозвучала только в голове Хайлина. – В тебе есть искра моего народа. Позволь ей разгореться. Она поведет тебя».

Хайлин прикрыл глаза и положил ладони ему на грудь, раскрываясь, чутко вслушиваясь в легкое дыхание, в размеренное биение его сердца, в странную пульсацию всего тела, будто сам Хиллэриен и был пульсом, он весь, каждая клеточка, каждая капля его крови. Он не делился на клеточки, кажется, что весь Страж – един, без составляющих, без исключений.

Дарк улыбнулся и открыл глаза, глядя в глаза ласке. В зрачках плясали фиолетовые искорки, язычки первозданного пламени. И вот… его сердце билось в унисон сердцу ласки.

Хиллэриен отразил его улыбку. Кончиками пальцев провел по губам, оставляя еле видимый сияющий след. Стиснул плечо, невесомой лаской спустился по рукам вниз к запястьям и сплел их пальцы. Жар, легкое покалывание…

Ток крови все убыстряется и пульс тоже. Сердце бешеными толчками гонит кровь по телу. И Лин знал, что с такой же скоростью и силой сейчас бьется сердце в груди Стража. Он приподнялся на цыпочки и коснулся губами губ ласки. Его боль сломалась. Раскрошилась. Переплавляясь в чудовищный по своей мощи поток, который рванул прочь из него, перетекая через сплетенные пальцы, через губы, кажется, через поры кожи в другого. Лишь на миг его охватила паника, и этого оказалось достаточно, чтообы поток дрогнул и едва не прекратился.

Но Хиллэриен был начеку. Отпустил пальцы Хайлина, рванул полы его одежды, обнажая тело, и прижал к себе. Обнял за талию, раздвинул языком губы, деликатно вторгаясь в рот.

Светлая кожа. У него была очень светлая кожа. За годы, проведенные в коконе, он не стал темнее, солнце не целовало его тело. Лин вздрогнул, когда прохладный кондиционированный воздух коснулся кожи, и задрожал, когда тонкие ладони легли на талию, не позволяя отстраниться. На секунду показалось, что его сердце просто выломится из груди, выпорхнет, но вместо этого глупый комок плоти мягко толкнулся навстречу чужому сердцу, снова, снова и снова.

Дарк сам обнял Стража, и прикосновение это больше напоминало разряд молнии.

«Не торопись , – голос в его голове был спокойным, мягким. – Закрой глаза, чувствуй. Меня, воздух, корабль, космос. Увидь это не глазами, стань частью этого мира. Он живет в тебе, живет вокруг. Живи и ты в нем».

«Я боюсь», – дрожала мысль. Стоило открыться, и он начал проваливаться в какую-то странную черную бездну, испещренную сполохами далеких звезд.

«Я с тобой, – пришел мгновенный ответ. И следом – теплые руки, лаской прошедшие по спине и плечам. – Я тебя не оставлю. Просто иди за мной. Иди со мной. Будь моим».

Нежность, забота, его вели как в одном из старинных танцев, его поддерживали, не позволяли ошибиться, и вели, вели, все дальше и дальше, за звенящей в темноте фиолетовой искрой. А губы у ласки такие чувственные!

А голос все звенел и звенел, то затихая, то становясь громче.

«Бери. Все, что нужно. Все, что хочешь. Владей мной, управляй мной. Я – твой. Доверься мне. Отдайся мне», – и снова пальцы сплелись в болезненной ласке.

«Ты… мне нужен только ты…» – не слабость и не сила. Просто голос обнимает его, просто не позволяет потеряться в бесконечном лабиринте искр. Он отдавал все свои воспоминания, все эмоции, все чувства, что владели им когда-то. Отдавал и получал взамен все новые и новые воспоминания. Он радовался им, удивлялся, и знал, что это отныне тоже принадлежит ему.

А потом не осталось мыслей. Только чувства, эмоции. Свои, чужие – где кончается он и начинается Хиллэриен? Не разобрать, не понять. Стучит сердце, грохочет.

«Сейчас…» – к шее прижались горячие губы ласки, кончик пальца прошелся вдоль позвоночника, и ладонь накрыла позвоночник. Судорога по телу… Вторжение… Словно таранит чужая плоть беззащитное тело снова, и снова, и снова.

В какой-то момент Хайлину показалось, что под кожу сквозь поры проникают тонкие нити-корни, впиваются в него, врастают, прошивают насквозь, накрепко связывая его с лаской. Стражем. ЕГО Стражем. Эта мысль была его собственной, а не сторонней. И боль от вторжения ушла. Потому что Страж и Жрец – одно целое. Иначе быть не может.

Смех, раздавшийся в голосе, был таким… легким, почти игривым. Светлым, серебристым.

«У тебя получилось , – Хиллэриен все еще стоял рядом, все еще обнимал. Только что-то все равно уходило, гасло, словно эхо. – Теперь все будет хорошо».

«Хорошо?..» – Хайлин поднял на него бесконечно усталый взгляд. В его голове роилось столько мыслей, что и потеряться было недолго. И только одна не давала покоя. Все пройдет. И это тоже. На самом деле он совершенно не нужен ни хэймэ Крису, ни хэймэ Томасу, ни тем более хэймэ Хиллэриену. Пройдет совсем немного времени, и он останется один. Он чужой теперь даркам. И ласкам чужой. А уж о людях и говорить нечего.

– Ты сделал свой выбор, и не должен жалеть о нем. Сожаления и сомнения убивают душу, делают ее слабее. Всегда иди до конца, – Хиллэриен словно прочитал его мысли. – Ты мой Жрец, мальчик, и это гораздо больше, чем ты можешь себе представить. В моих венах течет боль потери, но когда-нибудь она иссякнет, и я посмотрю на мир другими глазами. И это будет чужой мир, не мой. Это будет твой мир, в который ты меня введешь. Нельзя только брать или только отдавать. Ты найдешь свое место в этой жизни. И будет оно рядом со мной, – тонких губ коснулась улыбка. – Так или иначе. Если ты этого захочешь.

– Хорошо, хэймэ, – медленно кивнул дарк. – Так и будет.

Он медленно отстранился, возвращаясь обратно к кокону, присел на край, позволяя теплу коснуться себя. Так пусто. Пусто и пугающе одиноко. Даже в капсуле ласок не было так паршиво.

– Что ожидает нас дальше, хэймэ?

– Я не знаю, – Хиллэриен отвернулся, и его глаза снова засияли ровным фиолетовым светом. Словно он пытался увидеть что-то там, за стенами. – Ты пуст. Ты стал Жрецом, но ты пуст. Тебя нужна энергия, которую я дать не могу.

– Прости, хэймэ. Кажется, я все же бесполезен, – тело снова прошили отголоски прежней боли, но теперь переносить ее было не в пример легче. – Тебе стоит поговорить с остальными.

– Жрецы почти никогда не покидали поверхность планеты, – задумчиво произнес Хиллэриен. – Будет бой, Хайлин. И ты будешь там, где должен быть и тем, кем должен быть. Ты только в начале пути, и мысли о собственной бесполезности неуместны. Они опасны, ибо лишают уверенности в себе.

– Другого выбора нет. Или победить, или умереть здесь. В этом мире. Я сделаю все, что смогу, хэймэ. Если потребуется, то и жизнь отдам, – негромко ответил дарк, прикрывая глаза.

Хиллэриен подошел к нему и грациозно опустился на одно колено перед коконом, естественным и таким красивым жестом откидывая за спину волну волос. Осторожно взял в руки ладони дарка, пристально вглядываясь в его лицо. Что бы ни случилось, какие бы изменения с этим мальчиком ни произошли, он – не ласка. Не стоило об этом забывать. Хайлин не прочтет его мысли и не уловит мельчайшие изменения в настроении, но только потому, что он – не ласка. А это значит, что надеяться на то, что он все поймет сам – нельзя. Еще ребенок по меркам ласок. Старик – по меркам людей.

«Посмотри мне в глаза. Просто в глаза. Я хочу, чтобы ты увидел в них себя. Таким, каким тебя вижу я».

Лин вздохнул и поднял на него взгляд. Тепло тонких пальцев согревало ледяную ладонь. Вот бы еще так же все внутри отогрелось.

– Я не Холио. Я не сумею видеть так, как умеете видеть вы.

«Ты бы понравился ему, – в фантомном голосе запела грусть. – Не нужно быть им. Будь собой».

Хиллэриен медленно опустил ресницы, выдыхая, и перед внутренним взором Хайлина вдруг появился он… сам. Тонкое бледное лицо, прядки волос, рассыпавшиеся в беспорядке и… глаза. Яркие, сияющие, полные самых разных чувств. Полные… тепла. Мягкого, почти нежного тепла и беспокойства.

«Твоя боль не дала мне уйти, Хайлин. Твоя боль вернула меня. Твое тепло заставило тьму уйти. Ты как бутон еще не раскрывшегося цветка. Расцветаешь осторожно, робко, но неумолимо. Не бойся этого. Я спрячу тебя от бури и проливных дождей».

Лин улыбнулся. Так же робко, неуверенно, а потом потянулся и обнял ласку, уткнувшись лицом ему в шею, пряча непрошенные слезы, готовые водопадом политься по щекам. Он не плакал. В общем-то, никогда. Это только гормоны. Это все омега. Он – омега. Слабый и глупый. И Холио тут не при чем.

Хиллэриен обнял его в ответ осторожно, но крепко. Прижал к себе, поглаживая по волосам и прижимаясь щекой к макушке.

«Мало кому удается пережить два своих рождения. У тебя их было три. Я хочу, чтобы ты жил для меня».

Нервные соленые от слез губы прижались к теплой коже. Как у людей под нею бьется пульс. Как у людей она здесь тонкая и нежная.

«Позволь мне полюбить тебя, хэймэ. Позволь называть тебя карми. Мне это нужно. Мне нужно жить и биться не просто за что-то далекое. Ты мне нужен, хэймэ.»

Взметнулась искрой боль и растворилась в мягком, почти нежном смехе.

«А разве не твоя любовь ко мне привела тебя сюда? Разве не твоя любовь заставила тебя переступить свой страх? Тебе больше не нужно чье-то разрешение. Я буду твоим карми, Хайлин. Мне нравится стук твоего сердца. Оно стучит для меня» , – Хиллэриен провел ладонью по его руке вниз и сплел их пальцы, опускаясь на пол и увлекая дарка за собой.

«Покажи мне, как вы любите, карми…» – Лин обнял его ноги бедрами, глядя в глаза пристально, с почти болезненной мольбой. – «Пожалуйста, покажи».

Кончики ресниц Хиллэриена дрогнули. Он провел ладонями по спине вдоль позвоночника дарка и запустил пальцы в его растрепавшиеся волосы. Несильно надавил на затылок и прижался лбом к его лбу, закрывая глаза. И полыхнула перед внутренним взором картинка. Сплетенные в объятиях тела, плавающие в мареве сияющей энергии, светлая кожа, на которой рисуют узоры тонкие пальцы. Движения, древние, как этот мир. Кольцо ног, плен узких сильных бедер. И все ощущения – одни на двоих.

Судорожный выдох, закушенные до крови губы. Хайлин глухо застонал, ладонями обняв лицо ласки. Ощущения от видения – как фейерверки. Будто игристое вино Беты течет в венах вместо крови.

«Такие же, как мы…»

«Несущие жизнь не смогли бы выполнить свое предназначение, если бы вы были не похожи на нас. В тебе есть кровь ласок, наша кровь. Мы разные, но кое в чем – одинаковы , – Хиллэриен невесомо коснулся губами его губ. – Мы чувствуем друг друга на расстоянии и этого было достаточно для того, чтобы проявить свою любовь. Физическая близость для нас – это наивысшая точка, начало и конец. Слияние полное и абсолютное. Доверие. Сладость. Мучение. Ибо одна мысль о том, чтобы разъединиться, расстаться хоть на миг приносит мучение. Но это стоит того. Всегда стоило».