Текст книги "Ангел (СИ)"

Автор книги: Ла Рок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

– Нет, – уверенно смотрю в напряжённое лицо, – пухлый не имеет к этому никакого отношения.

– Пухлый, – уточнил Ган. – Пак ЧэСан, так?

Ясно, понятно. Теперь беднягу ЧэСана тоже возьмут на карандаш и пропесочат безопасники «Лоте». Как бы не пожалеть парнишке о нашей встрече. Но пухлый сам виноват! Нечего ерундой по жизни маяться.

– Я серьёзно, ЧэСан не при делах, – недовольно выдыхаю и объясняю: – Мы встретились на мосту Мапо несколько часов назад. Парнишка был настолько расстроен, что его пришлось выдёргивать из-за ограды, где он пялился в бегущие воды реки Хан, – горько хмыкаю и заявляю: – Местные какие-то двинутые на прыжках с мостов…

Красавчик напротив смотрит недоверчиво, продолжая изучать серьёзными глазами. Похоже, упоминать про прыжки и мосты не стоило, в свете последних событий.

– Тогда кто? – хмуро спросил Ган.

– Неважно, – слабо фыркаю и дерзко ухмыляюсь: – Стоит увидеть остальных, вот уж кому пришлось вызвать скорую! И я нифига не шучу!

Чудик недовольно покачивает головой, растрепав длинную чёлку.

– Ангел, – прервал молчание Ган, – в какую переделку ты угодила на этот раз?

Серьёзный парень не сдался и ему нужно отвечать что-то конкретное, а врать совсем не хочу. Лучшая защита – нападение.

– Ты… Солгал!

Тёмные стёкла уставились в прищур карих глаз. Парень непонятливо прячет брови под чёлкой, сбавив напор.

– В Пусане ко мне прицепилась полиция! Крайне настойчиво, – нагло ухмыляюсь и требую с напряжением в голосе: – Случаем не подскажешь, почему они ищут меня, вместо одного пьяного кренделя, решившего хулиганить на борту «Корея Эйр»?

Красавчик напротив отводит взгляд. Лицо выражает сожаление, возможно, даже раскаяние.

– Нам пришлось так поступить, – тихо сообщил Ган.

– Пришлось?! – повышаю хриплый голос. – А меня долбанули шокером и отправили в больницу! – громко фыркаю носом. – Ничего себе расклад?!

Красавчик хмурит брови и опустил взгляд. Ему действительно неудобно. Смутился, милашка фигов! Если сестрица ситуацию только запутала, то чудик сожалеет. Но про китайцев забывать не стоит! Поэтому абсолютно всех Паков списывать со счетов слишком рано.

– После скандала на рейсе пришлось действовать в спешке, – тихо начинает объяснять Ган, – нужно было отвести любые подозрения от нашей семьи. Твоя кандидатура выглядела вполне подходящей… – парень примирительно улыбнулся, – и мне так казалось, пока мы не познакомились.

– Что случилось с признанием собственной вины и ответом за свои действия? – заявляю иронично. – Или среди богатых такое не практикуется?

– Нельзя поставить под угрозу переходный период во время крупного слияния, – Ган вяло пожал плечами. – Не вправе вдаваться в подробности, важно другое, пока контракты не подписали и договорённостей не достигли, в высоких кабинетах идёт торг. Любая мелочь или происшествие в аэропорту способна повлиять, бросив тень на одну из договаривающихся сторон. Под микроскопом изучают действия всех причастных и семья имеет огромное значение, а пошатнувшаяся репутация станет большой выгодой, позволив выторговать уступки, – красавчик хмыкнул, – пойми, речь не о сделке мелких фирмочек. Разговор о гораздо более крупных финансовых потоках и вершинах корейского бизнеса.

Парень задумчиво потирает подбородок. Снова вижу Ролекс на запястье, матово блестящий сапфировым стеклом.

– Такая вот причина, – оправдываясь, кивнул Ган, – всё остальное следствие. Меня траванули гадостью, тебе выпала честь поучаствовать, а затем внезапно сорвало в Пусан, но ролики уже закрутились и всё пошло наперекосяк, – чудик недовольно вздохнул и смотрит обвиняющим взглядом: – Мы же договорились о встрече, Ангел.

– То есть вину в угоне самолёта валят на меня? – требовательно уточняю, пропуская неудобный вопрос мимо ушей.

– Идёт следствие, это закрытый процесс. Угон самолёта? – Ган насмешливо улыбнулся. – Что за бред! Результатом станет наказание за неподобающее поведение на борту и временный запрет на использование авиатранспорта. Даже воздушный маршал признает свою безалаберность, чтобы сохранить выслугу лет!

Простите, часовню тоже я? Какого, нафиг, фига! Они решили на меня всех собак повесить? Кроме тех, которых перебили и сожрали?! Дурацкая Корея и в край оборзевшие корейцы! Чего делать то? Едри-и-ить…

– Сто тысяч, – Вынь да положь!

Красавчик прищурил внимательные глаза.

– Откуда такая меркантильность, Ангел, – напрягся Ган. – Так дёшево себя оцениваешь…

– Кто бы говорил, – нагло ухмыляюсь в ответ, – есть знакомый, утопленник, который оценил свою жизнь в миску лапши. Напомнить его имя?

– На сто тысяч купишь с десяток мисок, – сердито возражает Ган, – не сильно больше.

Не отказывается, нормаль. Вот и деньга на организацию выступления подвалила! Получите, распишитесь…

– Интересует более твёрдая валюта, – важно киваю чёлкой, – доллары меня устроят, на данный момент.

– Сто тысяч американских долларов, – хмыкнул Ган. – Зачем такие деньги, Ангел?

– У меня грандиозные планы! – весело улыбаюсь и выставляю большие пальцы рук.

Ган недоверчиво покачал головой и… тоже улыбнулся!

От разговора отвлекает возникшая рядом миска с необычным супчиком. Угощение принес знакомый парень, раньше помогающий за барной стойкой. Он добавляет ложку к салфетке и поощрительно кивает, пока Ган склонил вихрастую голову, нюхая содержимое мисочки.

– Что это? – неуверенно рассматриваю наваристый бульончик с плавающими ленточками зелёного цвета.

Может, столиком ошиблись? Вид содержимого миски не особо приятный. Рамен внутри даёт о себе знать и неуёмный аппетит оставил в покое, решив выйти погулять, совсем ненадолго.

– Миюкгук. Заказал нам тоже, – хмыкнул Ган и настойчиво требует: – Ешь давай.

(Миюкгук [미역국] – Суп из морских водорослей.)

– Я не хочу…

– Всё время забываю, что ты всего лишь наполовину кореянка и приезжая, – поучительно начинает Ган, – съесть порцию такого супа обязательный ритуал для каждого дня рождения, – по-доброму улыбнулся парень, – давай-давай, убирай недовольное выражение с мордочки и ешь!

Горестно вздыхаю и начинаю тыкать зелёную массу ложкой. Варенья хочу. Что за дрянь…

– Сначала всучили избитую скакалку, а теперь кормят непонятной гадостью, – грустно заявляю, – ещё конкурсы дурацкие. Ничего себе день рождения…

– Что знаешь про дольчаби? – продолжает улыбаться Ган. – Ангел, начинай ориентироваться в обычаях нашей страны!

(Дольчаби [돌잡이] – Первый день рождения.)

– Откуда мне, – жалобно хныкаю, – во мне же Кореи только наполовину…

А на самом деле кот наплакал…

– Когда детям исполняется год, – объясняет Ган, – малыша одевают в традиционные одежды и перед ним раскладывают вещи, в основном связанные с различными профессиями. И тот предмет, который дитя выбирает первым, влияет на его судьбу. Есть такое поверье.

– При чём здесь дурацкая скакалка? – хмуро спрашиваю и недовольно уточняю: – Не новая, смею заметить!

– Среди вещей обязательно кладут верёвку, – терпеливо поясняет Ган, – она обещает долгую жизнь, а скакалка, почти верёвка.

– Обязательно должна быть использованной?

Скривив губы, я продолжаю недовольно пихать водоросли в миске.

– Не будь такой привередой! – убеждает Ган. – Для тебя подобный ритуал проводить поздновато, но я хотел подарить эту скакалку, – немного смущенно заявил красавчик. – Она принадлежала дорогому для меня человеку.

– Что случилось с этим человеком? Может он уже ищет свою скакалку? Подержанную…

– Не стало, – отрезал Ган и сменил тему: – Ангел, почему у тебя нет даже самого паршивого мобильника?

– Потому что. Один жлоб не подарил, – гримасничаю в лицо напротив, – к тому же, их быстро ломают…

Сбиваюсь и замолкаю.

– Ксо! – Воспоминания прочь!

Мотаю чёлкой и поправляю Фарэры на законном месте.

– Вернее, легко ломаются, – резко уточняю, – хрупкие они!

Неловкое молчание повисло над столом. Фигов зелёный суп! Красавчик растерялся? Какой у него взгляд виноватый, словно он телефоны ломал…

– Слушай, – заинтересованно спрашиваю, – а что там написали в больничном?

Надеюсь заговорить зубы чудику и отвертеться от неприятной похлебки, пахнущей рыбой.

– Многочисленные травмы, после падения с крыши, – ещё больше смутился Ган, – кома в течении года, выздоровление и ограничение подвижности… – парень задумчиво окинул взглядом. – Которая совершенно отсутствует, как погляжу! Совсем неограниченная у тебя подвижность, Ангел!

Улыбаюсь и приподнимаю ладошки, шевеля кольцами. Да, подвижность просто замечательная! Какой же это кайф…

– Кстати, нет никаких упоминаний о смертельной болезни! – Ган настойчиво смотрит.

Агась… Медицинские характеристики они такие. Бывают полные и не совсем полные. Например: отстающие по времени. И безопасникам «Лоте» удалось заполучить вариант, где полную амнезию упустили? Возможно. Отбитыми мозгами занимается больничный мозгоправ, а не терапевтическое отделение, ухаживающее за общим состоянием тушки.

– Шутка, – грустно усмехаюсь и пожимаю плечами.

– Шутка повторенная дважды, становиться глупостью, – не отводит взгляд Ган и продолжает давить вниманием.

Задумчиво киваю головой. Заговорить зубы не вышло и разговор устремился куда-то не туда. Игнорирую требовательный взгляд красавчика и начинаю хлебать суп из водорослей. А вкус ничего так! Лёгкий, пресный и неострый, в отличии от множества корейских блюд. Солёненький…

«Миюкгук»

Основные ингредиенты водоросли и рыбный бульон. Такой суп редко встречается, поскольку в нем нет острой составляющей. Считается, что практика употребления супа во время дня рождения добавляет здоровья. Такой вывод сделали наблюдая за китами, поедающими морские водоросли, сразу после заведения потомства.

152

(1 декабря 23:33) Бар «Помятая Креветка».

Заканчиваю есть супчик, а к нашему столику подплывает именинница. Традиционную одежду девицы удалось рассмотреть вблизи и она впечатляет. Наряд из дорогой ткани светлых оттенков с пышной юбкой подобен лёгкому облаку, беззаботно путешествующему над землёй по небесным тропинкам, есть сходство с японским кимоно, но там рукава более летящие и низ стройный. Одежда словно усиливает радость и счастье, которыми светятся глаза именинницы в день рождения.

Девица устроила на столик поднос, где лежат крупные ножницы, чёрная карточка и квиток кассового чека. Весело нам улыбнувшись, милашка кивнула очаровательной головкой и мотнула хвостиком на затылке.

Блестит сталь ножниц. Девица подняла инструмент и зажала лезвиями чёрную карточку. Разрез идёт туго, но улыбчивая красавица не отступает и налегает на ручки ножниц обеими ладошками, используя для упора поверхность столика. Яркие губки растянулись в жемчужном оскале, на лице необычное воодушевление.

Хр-р-р… Клац! Рядом слышен хрип красавчика.

– Йес, – выкрикнула девица, – сегодня я не только именинница, но и первая в мире официантка, разрезавшая «Блэк Кард»!

– Карточка платиновая, – вытаращился Ган.

Удивлённый парень рассматривает половинки, лежащие на подносе. Затем он переводит взгляд на грозно щелкающие ножницы.

– Пак Ган-сии, – гордо улыбнулась девица, – банк приостановил действие вашего счета и кредитная карта подлежит изъятию!

– Она… – Ган растянул дрожащие губы, – Сплав платины… Лимитированная серия… Была…

Девица застенчиво сверкает белозубой улыбкой.

– Голяк… – шепчу себе под нос и таращу глаза на чудика.

Мысленно прощаюсь с бюджетом на выступление. Похоже, я пролетаю как фанера над Парижем.

Тонкие пальчики отложили половинки кредитки и бумажный чек к расстроенному чудику. Ган совсем не замечает медленное движение и продолжает изучать личико именинницы.

– Сегодня все блюда за счёт заведения, – быстро сориентировалась девица. – А ножницы в рамочку повешу, – радостно прошептала милашка и дико сверкнула глазами.

Какой-то странный бар. Она уже нахряпалась или по жизни такая… чутка невменяемая? Да я от неё без ума! Весело ухмыляюсь в ответ на поклон девушки и отслеживаю светлый «колокольчик», плывущий прочь.

Однако. Месть за скакалку не заставила долго ждать… Некоторое время смотрю за парнишкой напротив. Потрачено… Давлю внутренний смех, пока слежу за неудачными попытками состыковать половинки кредитки, сильно пожеванные разрезом.

– А-а-ангел, – жалобно тянет Ган, – почему с тобой всё, настолько вот, непросто?

Парень продолжает тыкать половинки и поднимает взгляд, изучая с некоторой опаской.

– Проза жизни… – успокаивающе киваю, – похоже, мои сто тысяч несколько припозднятся?

– Не знаю… – неуверенно отвечает Ган, – нужно уточнить, – БАХ! – Какого хрена происходит! – выкрикнул в потолок парень.

Чудик пробил кулаками в столешницу и опять недоверчиво уставился. В карих глазах читаю застывшее удивление собственной вспышке гнева. Нормаль! То ли ещё будет…

– Э-э-э… Да, пожалуй, – ласково успокаиваю, – обязательно узнай ответ на столь важный вопрос…

– Могу устроить на ночлег, – заботливо предложил Ган.

Чудик дрогнул улыбкой и пытается сгладить внезапный выход ярости.

– Не-не-не, – резко отказываюсь, – у меня свои варианты.

Нет у меня вариантов! Но лучше никакие, чем такие.

– Надеюсь, у тебя свой телефон тоже появился? – язвительно уточнил Ган.

Отрицательно мотаю головой. Шутить в ответ не буду. Что-то чудик больно нервный сейчас, как погляжу. Обождем.

Красавчик похлопал по светлой шерсти пиджака и достал из внутреннего кармана дорогой мобильник. Мазнув пальцем по экрану, парень некоторое время залип в телефон, затем положил ладный корпус напротив.

– Надеюсь на твоё благоразумие и на то, что ты не будешь лезть в мою записную книгу, – настойчиво заявил Ган, но быстро подметил: – Хотя какое у тебя может быть благоразумие? Не лезь в мою записную книгу, Ангел!

Телефончик красивый. Правда, бывший в употреблении и без коробки, но загнать в ломбард вполне по силам!

– Я позвоню, – припечатал Ган, – телефон заберу в следующий раз!

Твою ж. Чудик настроен решительно…

(Тем временем) Бар «Помятая Креветка».

У высокой стойки общаются старик и плотный кореец в круглых очках, недавно выступавший на сцене.

– Хит, оценил исполнение? Что думаешь? – задумчиво спрашивает старик.

– Песни интересные, харабоджи, – кивнул Хитман, – нам стоит пообщаться и узнать имя композитора.

– Не веришь в то, что поёт сам автор?

– Слишком молодо выглядит, – улыбнулся Хитман.

– Обратил ли внимание, не только на сами песни, – пытливо уставился старик, – но и на силу исполнения?

Плотный кореец призадумался и свёл брови над круглыми очками.

– Заметил ли, – старик продолжает настойчиво смотреть на внука, – талант?

– Отметил хороший голос, – кивнул Хитман, – правда, несколько задушенный…

– Думаю, стоит пригласить для беседы…

В это время особа в тёмной толстовке убеждает в чём-то нервного спутника и не в курсе, что является предметом обсуждения двух корейцев, за спинами которых затерялась табличка в глубине бара: «ХИТ Интертейнмент».

(Тем временем) Кабинет вице-президента на шестидесятом этаже «Башни Лоте».

Зону отдыха просторного кабинета украсила импозантная мебель, окружив журнальный столик. В одном из боковых кресел стройная фигура ЙуМи. Бархат её костюма играет переливами тёмных клеток, красуясь в искусственном освещении. Красавица сидит, держа гордую осанку, устроив изящные ладошки на лакированных подлокотниках и заложив ногу на ногу.

Хозяин кабинета занял кресло во главе. Ли ИнВон не изменил офисному костюму ручной работы из серой шерсти. Синий галстук отсвечивает атласом на белой рубашке.

Напротив красавицы сидит чайный мастер в светлом кимоно. Старая японка «колдует» над деревянным подносом, заваривая чай. Движения сухеньких ладошек демонстрируют большой опыт, легко уловив момент «шума ветра в соснах», длящийся всего несколько секунд. Если такой сильный шум кипятка упустить, то вода в чайнике будет считаться «мёртвой» и чай не раскроет полноту вкуса. Мастер справилась со своей задачей безупречно и заваривает обжигающий напиток, эффектно разливая напиток в крупную чашу.

Кивнув на поклон чайного мастера, хозяин кабинета отпускает старую женщину, величаво махнув ладонью. Блеск круглых очков задумчиво провожает неспешный шаг светлых тапочек в узком кимоно.

Настраиваясь на созерцательный лад, ИнВон делает глоток терпкого чая, сорта «Панда Дунг». Как многие пожилые корейцы, вице-президент рьяно следит за здоровьем и очень надеется на целебные свойства дорогого напитка, известного тем, что в производстве используют живых панд…

ЙуМи от чая отказалась.

– Прыжок с террасы в голове уложить сложно, – заметил ИнВон.

– Кардинальный выход из тупиковой ситуации, – спокойно отвечает ЙуМи, – и крайне неординарное решение. Нужно отдать должное, – красавица кивает, сверкая дорогими серьгами.

Пожилой кореец хмыкнул, наслаждаясь чаем.

– Обязательно было доводить до такого?

– Это было… неожидано, – ЙуМи недовольно вздохнула, – Сомнительная адекватность поведения частично подтверждает информацию, собранную «СБ», в то же время смущает множество расхождений, которые удалось оценить своими глазами. Ган сомневался не зря…

– Прыжок может попасть в прессу? – выразил озабоченность ИнВон.

– Маловероятно, – отрицательно покачивает головой ЙуМи, – периметр полностью блокировала охрана.

– Таль Чо ЯньЧо? – нахмурился ИнВон.

– Пришлось мило погулять с Эмили по нашему торговому центру, – равнодушно произнесла ЙуМи. – Девочка любит дорогие украшения. Несколько подарков загладили инцидент.

– В отчёте охраны было что-то про обливание из кофе, – недоумевает ИнВон.

– Ртом, – согласилась ЙуМи и улыбка мелькнула на губах красавицы: – Детки повздорили…

– Пак Тэён само-ним будет недовольна провалу настолько многообещающего союза, – вздохнул ИнВон и отпил глоток из чаши, уставив вдаль задумчивый взгляд.

(Само [사모] – Мадам.)

– Омони выслушает меня, – легко успокаивает ЙуМи, – постараюсь найти слова, объясняющие этот временный провал.

– Постарайся, – недовольно вздохнул ИнВон, – провал действительно временный?

– Жизнь покажет.

Красавица легко повела плечами.

– Что удалось выяснить из разговора с попрыгуньей? – Инвон сосредоточился и нахмурился. – Твоё личное, подробное мнение.

– Волчонок в овечьей шкурке, – недовольно вздохнула ЙуМи. – Сначала пыталась ввести в заблуждение, прикинулась скромницей. Решила втереться в доверие, но затем поддалась эмоциям, реагируя на «дико обидную оценку», – хмыкнула красавица и развивает мысль дальше: – Не умеет держать себя в руках, что необычно для японцев, с ранних лет скрывающих истинное лицо под маской благопристойности. Возможно, повлиял крайний недостаток воспитания. Противоречивая личность…

– Не смогла обуздать гнев или среагировала на высокомерное отношение, когда ты поставила её на место? – уточняет ИнВон и внимательно изучает красавицу.

– Скорее первое – отвечает ЙуМи, – но середина нашего разговора оставила впечатление от общения с более зрелым собеседником. То, как она обвела вокруг пальца персонал на входе и владение несколькими языками тоже стоит отметить, поэтому дальнейший выход ярости был… необычен.

– Делай скидку на возраст, – хмыкнул ИнВон и напоминает: – Большинство подростков слабо контролируют личные устремления, поэтому их нужно направлять, для чего есть старшие. Мне ли тебя учить… Очень неоднозначная оценка, – подвёл итог пожилой кореец.

– В разговоре упоминалось покушение, – хмуро вспоминает ЙуМи, – по её словам, среди нападавших оказались китайцы.

– Стандартное решение, – хмыкнул ИнВон, – скорее всего приезжие. Нелегалы.

– Пусаджан-ним, почему произошла накладка с депортацией?

Выразительные глаза пристально изучают пожилого корейца. ИнВон спокойно отпил остывающий чай и задумался.

– Служба разведки потеряла её, – наконец отвечает ИнВон.

– Грозный «НРС» не справился, – насмешливо фыркает ЙуМи, – ищейки совершенно отбились от рук!

– ЙуМи, ты прекрасно знаешь, что они не всесильны. Понимаю сомнения и заверяю, настолько топорный метод использовался не нами!

Красавица медленно кивает, принимая объяснения, длинный хвост на затылке хлестнул гривой волос по плечу.

– Не отвлекайся от темы, – сухо потребовал ИнВон, – какие расхождения в характеристике ещё тебя смутили?

– Крайне подвижная, излишне самоуверенная особа, – задумчиво отозвалась ЙуМи, – не похожая на калеку, после падения с шестого этажа здания. Совершенно отсутствует страх высоты, – недовольно хмыкнула красавица, – слишком прыгучая!

– Это всё? – ИнВон настойчиво смотрит: – Что-то ещё показалось необычным?

– Пусаджан-ним, любитель классической музыки, вам стоит послушать выступление под названием «Белые Облака» на станции Пусан. Данная запись широко разошлась по сети.

– Хорошо, – кивнул ИнВон, – запомню.

– Остальные выступления тоже представляют интерес, – задумчиво добавляет ЙуМи, – но у них необычная музыкальная ориентация, больше западная. Хотя они уже снискали популярность.

– Удалось раскрутиться, – уточняет ИнВон, – или толчок более раннего творчества?

– Тут мы выстрелили себе в ногу, – вздыхает ЙуМи, – исток популярности в новостном репортаже, который мы продавили на «КБС». Сетевая публика любит скандалы. Дальнейшая раскрутка во многом заслуга крупных финансовых вливаний на некоторых музыкальных ресурсах и «Волне». Аналитический отдел работает над выяснением личности неизвестного благодетеля.

– Сообщи о результатах, – кивнул ИнВон. – Значит на рынке развлечений всё по-прежнему. Величина дарования упирается на горы денег и чем их больше, тем выше грань таланта, – хмыкнул пожилой кореец. – Вот в моё время, были действительно настоящие мастера, способные затронуть душевные струны. Совсем не то что сейчас…

– «Белые Облака», пусаджан-ним.

Весомо напомнила красавица, пока ИнВон снова балует себя дорогим чаем, наслаждаясь вкусом изысканного напитка.

– Пусаджан-ним, допрос вызван только прыжком с террасы? – поинтересовалась ЙуМи, – Или что-то привлекло внимание к безродной сироте?

– Очень неоднозначные данные Косэки у семьи Тао, – задумчиво ответил ИнВон.

(Косэки [戸籍] – Японский реестр семейного происхождения.)

– Неоднозначные? – внимательно прищурила миндалевидные глаза ЙуМи.

– Семью Тао до сих пор не нашли в Косэки, – сообщил ИнВон.

– Неужели, – удивилась ЙуМи, – она настолько полоумная и использует поддельные документы?

– Нет, – ИнВон недовольно покачивает небольшой проседью, – паспорт действительный, как и гражданство. Проверялось неоднократно.

– Не может быть, – фыркнула ЙуМи, – получить гражданство Японии без регистрации в семейном реестре невозможно, – красавица уверенно кивает, – семья Тао должна быть в Косэки!

– Их там нет! – рассерженно заявил ИнВон.

Пожилой кореец тяжко вздохнул. Его расстроила собственная вспышка гнева, нарушившая умиротворение чайной церемонии. Пожевав губами, ИнВон сделал очередной глоток чая и откинулся на подушки.

– Если семьи Тао нет в Косеки, а документы не вызывают нареканий, – вслух думает ЙуМи и расширяет выразительные глаза: – Котофу?!

(Котофу [皇統譜] – Японский реестр Императорского происхождения.)

Взгляд за круглыми очками задумчиво изучает умницу разумницу. ИнВон растянул кривоватую улыбку. Старый кореец доволен смышленой красавицей.

– Невозможно, – вскинула подбородок ЙуМи, – представитель императорского дома в одиночестве. Что может делать здесь…

– Прыгает с небоскреба? – усмехнулся ИнВон.

«Хризантема»

Эмблема японских императоров и императорской семьи.

153

(1 декабря 23:58) Бар «Помятая Креветка». Сеул.

– Есть подработка?

Да, я ищу подработку… Ну а чего делать? Две оставшиеся монетки позволят только ноги протянуть! Ничтожная сумма мала настолько, что практически бесполезна. Метро закрылось. Вальяжный чудик оказался банкротом и ускакал, всучив никчёмный мобильник. Налик у красавчика отсутствует как класс, а в карманах затесалась только зубная щётка с позолотой. Минималист фигов, любит он франтить налегке! Еле отвязался со своим требованием переночевать… Нафиг! По-прежнему сомневаюсь я в Паках. Торчать на прохладной улице, не пробив все перспективы, будет ещё холоднее и безрадостнее. Поэтому вопрос с финансами нужно решать, не отходя от кассы.

– Бар есть подработка? – уже громче коверкаю дурацкий корейский.

Настойчиво изучаю бармена в круглых очках. Давнишняя толпа посетителей разошлась и вокруг стало более свободно, хозяева заведения вполне доступны для общения, без крика со второго ряда. Замечаю, как знакомый старик довольно хмыкнул и хлопает ладонью по плечу в чёрной рубашке.

– Как твоё имя? – спросил бармен. – Не верится, что кого-то действительно назвали Бомбой.

– Ангел.

– Крэ… – бармен смотрит ещё более недоверчиво.

Решил, что я издеваюсь? Вполне возможно, но больно надо! Совсем не до приколов сейчас.

– Сколько тебе лет… Ангел?

– Это что, так важно… – вяло перехожу на более простой английский.

По выражениям лиц напротив вижу, что меня понимают прекрасно. Не хочу снова угодить в ловушку с хромающим корейским! Обязательно споткнусь и скажу что-то неправильно, чем вызову очередные обиды. Поди разберись в павлиньих танцах вокруг статуса, возраста и всего прочего. Плюс отличный английский покажет меня с лучшей стороны! Бегло говорящий работник должен быть нарасхват…

– Да, – уверенно качнулись очки, сопровождая замечание бармена, – возраст очень важен. Несовершеннолетних нельзя устраивать на полный рабочий день. С подростками иначе ведут расчеты оплаты труда и запрещены многие виды деятельности. Для получения разрешения на работу необходимо согласие родителей, – закончил перечисление условий плотный бармен и задумчиво резюмирует: – Наверное, и дня в своей жизни не работала, если задаёшь настолько глупые вопросы. Знай, когда ищешь работу, подобную информацию всегда требуют в первую очередь.

– Возраст совершеннолетия далёк, – согласно кивнув, едко спрашиваю: – Данный факт сложно заметить с первого взгляда?

Старик весело хекнул и насмешливо помотал головой.

– Я из другой страны, – недовольно замечаю. – Разве правила вежливости отменили представление собеседнику в ответ?

– Меня зовут Пан СиХёк, – на лице бармена застыло пренебрежение, – для знакомых Хитман. Но мы с тобой знакомы не настолько хорошо, поэтому используй стандартное обращение: сонсэн-ним.

Вот ещё! Денег заработать хочу, но зачем мне расшаркивания слева направо? Дурацкие величания посторонних столь высокими званиями? Наелись! Учителей мне за короткую жизнь хватило выше «крыши».

– Учитель? – слабо фыркаю. – Чему хотите научить, «господин учитель»? Спешу заметить, я ищу подработку, а не погружение в глубины корейского этикета, – усмехаюсь краешком губ. – К тому же, сейчас мы общаемся на английском и нам будет крайне неудобно использовать мешанину из нескольких языков.

– Американка… – грустно протянул Хитман. – Ты «инос», что во многом объясняет излишний гонор и то, как ты лезешь со своим укладом. Небольшой совет: находясь в гостях, подстраивайся под правила хозяев. И всё будет проще. У тебя очень странное отношение к тем, кто может дать работу, согласись? – кореец изучает недовольным взглядом. – Запомни, грубить старшим в нашей стране очень большая ошибка.

– Никакой грубости, – примирительно улыбаюсь, наклонив голову на бок, – просто, я люблю точность и согласованность.

– Тоже люблю точность, Ангел, – отозвался Хитман, – не подскажешь, что за композиции исполнялись со сцены? Обе песни для нас новые и в них виден немалый потенциал, – кореец задумчиво кивнул шевелюрой. – Считаю, что отлично разбираюсь в корейской и западной музыке. Положение обязывает.

Положение? Какое такое положение? Бармен, похоже, не только на сцене отжигает.

– Песни исполнялись на публику впервые, – спокойно отвечаю.

– Даже так, – внимательно уставился Хитман, – ты автор?

Равнодушно пожимаю плечами.

Старик в белой рубахе усмехнулся и отодвинул плотного корейца: – Сходите наверх и поговорите, Хит. Клиентура в основном расходится и мы с мальцом справимся. Не деловая здесь обстановка.

– Спасибо, харабоджи, – вежливо кивнул Хитман, – нам и вправду стоит пообщаться.

Плотный кореец отступил в глубину бара, расправил рукава чёрной рубашки и застегнул серебристые запонки, достав их с отдельной полочки. Затем снял с вешалки серый пиджак. Накинув верхнюю одежду, кореец принял официально деловой вид и отодвинул шторку, закрывающую служебные помещения.

Однако, насколько одежда меняет человека. Простой бармен превратился в дельца во мгновение ока. Интересненько.

– Давай, – усмехнулся старик, заняв место у медных кранов, разливающих пенные напитки, – следуй за ним, Бомба.

Молча слушавший наш разговор парень по соседству со стариком улыбнулся и подмигнул. Сверкнули хитринки в весёлых глазах, пока он выставил очередной коктейль посетителю на высоком стульчике.

За шторкой оказался закуток, один из проходов ведёт на кухню, судя по запахам. Ввысь устремилась лестница, плотный кореец бодро поднимается по бетонным ступенькам и я шагаю следом.

Разговор, так разговор. Сразу не отказали, значит шансы на подработку есть. Теперь уговорю на выдачу задатка, что решит вопрос с туманным проживанием. Возможно, стоит посетить корейские бани. Потом должен позвонить чудик на свой дорогущий мобильник, оттягивающий внутренний карман толстовки. Надеюсь, сообщит вердикт по более крупной денежной сумме.

Лестница ведёт выше, но мы свернули в широкий проход с облицовкой деревянными панелями, часто обшарпанными по углам. Вдалеке небольшого коридора витражное окно и блики неоновых вывесок на стенах многоэтажек.

Плотный кореец уверенно идет впереди, совсем не обращая внимания на то, следую я за ним или нет. Похоже, бизнесмен, проклюнувшийся из бармена, полностью уверен, что деваться мне некуда. Вполне возможно, он близок к истине…

Шагая под светом ламп дневного освещения, я бросаю взгляд за неплотно закрытую дверь. Внутри сумрак танцевального зала, лакированный паркет и зеркальные стены. Балетная школа у них тут, что ли?

– Опачки… – замираю перед крупной вывеской над широким окном второго этажа: «ХИТ Интертейнмент», сообщает сей логотип.

Мдя… Я почёсываю макушку и морщусь. В этой стране развлекательных учреждений, что собак нерезаных! Хотя судьбу бедных пёсиков лучше не упоминать, они тут как раз вот это самое…

Нет, когда планировалась поездка в Корею, меня привлекло большое число фирм, которые занимаются организацией концертов и подготовкой артистов. Такая особенность страны Утренней свежести стала решающим фактором. Значит бар «Помятая Креветка» всего лишь общепит снизу, а выше медиа компания с громким названием «ХИТ Интертейнмент». Ясно, понятно.

Раскрыв одну из боковых дверей с медной табличкой: «Пан СиХёк генеральный директор ХИТ Интертейнмент», плотный кореец в офисном костюме вошел в небольшую приемную с кожаным диванчиком, расположенным напротив стола секретаря.