Текст книги "Ангел (СИ)"

Автор книги: Ла Рок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

– Может, устроюсь вышибалой в баре? – размышляю вслух. – Или спасателем на пляже?

Пристально смотрю на пластырь сердитого лица, пока чудик возникает из-под стола.

– Думаю, свиные уши, останутся свиными ушами, – грустно подвожу нерадостный итог.

– На чём играть умеешь? – отрывисто спросил Ган.

Парень недоволен. Он хмуро сдувает пыль с зубной щётки, которую долго искал под столом.

– И причём тут уши свиней? – задумался Ган. – Рамен на костях.

Ну да… Свободные волосы упали на лоб и прикрыли густые брови, так чудику идёт гораздо больше.

– Проще сказать на чём не умею, – равнодушно отвечаю, – на духовых…

Мне окончательно надоел разговор и всякая чушь, всплывающая в голове. А особо ненавистен дурацкий скулеж, рвущийся наружу.

– С какой целью интересуешься?

– Сыграй что-нибудь, – предлагает Ган и кивает в угол зала, где разместили небольшие подмостки.

Резко поднимаюсь. Пластиковый стул громко скрипит ножками, отлетая назад. Не обращаю внимание на мерзкий звук и шагаю к полукругу сцены.

Хоть кто-то послушает игру на струнах и пение, вместо дурацких кривляний ртом! Благо, гитара ждёт меня в подставке.

Запрыгиваю на ступеньку, высотой по колено. Я на сцене! Присматриваюсь к акустике. На грифе название: «Тейлор». Инструмент дорогой, но точно не новый и немного потёртый. Ладный корпус сам лег в руки, теплое дерево греет ладошки, кожаный ремень упал на плечо.

– Настроена, – хрипло предупредил старый бармен. – Надеюсь, не сломаешь инструмент?

– Не раз в этот, – коверкаю местный и улыбаюсь.

Старик недоверчиво нахмурил кустистые брови, его седина указывает на большой возраст. Может, он даже застал дурацкую оккупацию.

Ган покинул наш столик. Чудик прислонился к барной стойке, опираясь локтями и свесив кисти рук. Изображает крутого мачо… В драном кашемире! Но смотрит парень внимательно.

Прячу улыбку и трясу ладошками, разминая пальцы. Практики не было давно, внутри небольшой мандраж. Первый раз я на сцене, пусть даже такой маленькой. Раньше музицировать приходилось в одиночестве и урывками – мало кто хотел слушать, этому есть причины…

Дурацкие воспоминания! Мешают настройке на исполнение. Пофиг! Кольца помнят и не подведут. Да и сама мелодия не особо сложная. Расслабляю руки: левая ладошка ставит нехитрый зажим на грифе, правая танцует над поверхностью стальных струн.

https://www.youtube.com/watch?v=ZfNXRZI2zrA

Смотрю на чудика и начинаю первый куплет. В пение щедро вкладываю грусть несбывшихся мечтаний о Корее.

~ Я вижу ту часть тебя,

~ Которую, только став старше, ты тоже увидишь,

~ Однажды ты тоже увидишь.

~ У меня были карты получше, но каждый удар удачи,

~ Должен кровоточить, он должен кровоточить.

~ Ты выдержал баланс времени,

~ И только вслепую я могу прочитать тебя,

~ Но я могу прочитать тебя.

~ Ты словно сказал мне:

~ "Не торопись,

~ Это не гонка до конца".

Грустно улыбаюсь и перехожу к припеву.

~ Ну да, ты похож на себя,

~ Но ты кто-то другой.

~ Только это не на поверхности.

~ Ты говоришь, как говорил всегда,

~ Нет, я слышу кого-то ещё.

~ И теперь ты заставляешь меня нервничать.

Перевожу взгляд перед собой, погасив грустную улыбку. Начинаю второй куплет, задумчиво изучая доски на полу заведения.

~ Ты был лучшей частью каждой частички бьющегося сердца,

~ Которое было у меня.

~ Которое у меня когда-либо было.

~ Наконец-то я в одиночестве.

~ Кромешная тьма, плоть и кости,

~ Не могу поверить, что тебя больше нет.

Поднимаю взгляд на прозрачное окно витрины. На стоянке появился чёрный микроавтобус. Дважды исполняю припев, рассматривая крупный автомобиль. Куча хрома и шикарный вид неуловимо знакомы, вчерашний образ высоких джипов всплывает в памяти. Не удивлюсь, если внутри сидит несколько пижам… Когда чудик успел…

Снова перевожу взгляд на парня, замершего у стойки бара. Понимающе улыбаюсь, заканчивая выступление.

~ Ну да, ты похож на себя,

~ Но ты кто-то другой.

~ Только это не на поверхности.

Удовлетворение игрой на правильном инструменте смывает недавний мандраж. Закрываю глаза и наслаждаюсь восторгом понимания, как ярко можно жить. Хочу дальше играть послушными струнами. Я столько могу исполнить! Меня не удержать… Но пик бурных эмоций спадает и я тихо благодарю кольца.

– Молодцы, вы молодцы.

Открыв глаза, снимаю ремень и аккуратно ставлю инструмент на подставку. Великолепная гитара. У меня никогда такой не было. Невероятно жалко, что не смогу взять с собой…

Оборачиваюсь к публике. Девушка в фартуке стоит у нашего столика, она прижимает поднос к груди, внешний вид немного ошарашен. Чудик таращит глаза с открытым ртом, на лице уже привычное удивление. Старый бармен перестал протирать кружки, его высокомерная маска пошла трещинами, под ними изумление.

Никто не ожидал подобное исполнение от болотного чудища из тины речной! Меня окрыляет распирающее удовольствие. Прыгаю со сцены и танцующей походкой направляюсь к бару.

«Трейни»

Молодой человек, прошедший прослушивание, становится «трейни» или стажером медиа компании. Дальнейшее обучение состоит из занятий по вокалу, хореографии, актерскому мастерству и игре на музыкальных инструментах. Крупные организации предоставляют место в общежитии и платят небольшую стипендию. Ежемесячно оценивают навыки и строго контролируют обучение. Провалившихся выгоняют. В результате, для дебюта остаются лучшие. Данная бизнес модель изначально разработана японским предпринимателем Джонни Китагава, впоследствии популяризирована южнокорейским музыкальным магнатом Ли СуМаном.

119

(28 ноября 09:44) Бар «Помятая Креветка». Сеул.

– Рот закрой, а то муха залетит и испортит драгоценные зубы, – весело подначивает Ангел, приближаясь к стойке бара.

Ган часто моргает, закрывает рот, опять открывает и снова закрывает. Теперь он похож на рыбу, выхваченную из воды, не только разводами на одежде.

– Кх… – поперхнулся старый бармен, – кто автор?

Ангел довольно улыбается, склонив голову к плечу.

– Дэ-э-эба… – проникновенно тянет Ган и резко спрашивает: – Почему на пробах так не спела?!

(Дэбак [대박] – Джекпот. Выражение шока от классного события.)

Чёлку спутанных волос мотает, как от пощёчины. Требовательный вопрос содрал довольную улыбку и спускает с небес на землю. На парня уставились тёмные стёкла. Они скрыли угрожающий прищур, но крайнюю степень раздражения выдаёт нервное подёргивание губами.

– СТЧ. Синдром трепанированного черепа, – сразу поясняет термин Ангел, продолжая цитировать строчку больничной выписки, – вызывает диффузные головные боли, эпилептические приступы, пирамидные и экстрапирамидные нарушения, афазии.

– О чём это вообще? – удивился Ган, хлопая глазами.

– О случившемся под мостом, – напоминает Ангел и язвительно добавляет: – Тебе ведь было так интересно!

– Ну… Да… – согласился Ган.

Парень отмокает соображалкой, потихоньку врубаясь, но не поспевая за очередным вывертом настроения особы напротив.

– А самая важная вишенка на торте, – грустно произносит Ангел, словно рассказывая печальную сказку на ночь, – растущая опухоль за титановой пластиной. Стремительно смертоносная и страшная.

Тёмные стёкла изучающе наблюдают за парнем, пока тот сопоставляет факты. И вот оно! Хорошо читаемое сочувствие уже здесь, вытесняет всё остальное. Ган опустил взгляд и свёл брови, подбирая слова утешения. Он такой забавный.

– Шутка! – весёлый смех разбил напряжение на лице парня.

Ангел растягивает правый угол рта в озорной улыбке.

– Шутка… – непонятливо тянет Ган.

– Тебя слишком весело водить за нос! – радостно кивает Ангел и успокаивает парня, хлопая ладошкой по запястью: – Всё у меня пучком! Только иногда шалят отбитые мозги и дырка в голове!

– Пучком? – оторопело переспрашивает Ган.

Парень окончательно запутался, хмуря брови.

– Пучком! Классно! О-о-окей! – Ангел весело подпрыгивает на месте.

– Вконец больная! – орёт сердитый Ган. – Шутить о таком?! Спятила?!

Парень взорвался гневом и пучит глаза. В нём проснулся дух самого настоящего корейца, а местные помешались на собственном здоровье.

– Не ори, – задорно смеётся Ангел и отпрыгивает в сторону, – сам довёл своими расспросами!

Парень надолго вытаращился. Настолько разная смесь эмоций играет на помятом лице и заставляет Ангел искренне улыбаться. Ган полностью не в своей тарелке и не знает чему верить. Он вообще не понимает происходящего, поражаясь ненормальной особе, которая стоит рядом.

(Тем временем) Бар «Помятая Креветка».

– Айщ-щ! – громко шипит Ган, выпуская ярость сквозь сжатые зубы.

Мелко киваю головой, старательно приглашая высказать мнение более развёрнуто.

– Ты! Ты… Щибаль! Нихрена не понимаю… – немного жалобно вытянул Ган и неуверенно предлагает: – Давай ещё рамен съедим и соджу закажем. Мне реально необходимо подлечить нервы!

– Бравая команда пижам уже заждалась! – киваю на чёрный микроавтобус снаружи.

Парень переводит взгляд к широкому окну и щурит глаза, присматриваясь к автомобилю.

– Подождут, – зло отрезал Ган. – Работа у них такая! Дармоеды, вчера нас догнать не могли.

Моя догадка оказалась верной: транспорт чудик узнал.

– Вовремя нарисовались, не находишь? – шутливо интересуюсь. – У тебя маячок где-то запрятан? Вместе с зубной щёткой?

Бросаю взгляд на Ролекс парня. Часы отследить могли? Сомневаюсь…

– Что за глупости, – хмыкнул Ган. – По кредитке нашли. Верняк.

Вполне возможно. Прячу ладошки в карманах толстовки и переступаю кедами. Самое время сваливать…

– Рамен же классный, – Ган уставился и вопросительно поднял брови: – Тебе опять на свинине?

– Нам обоим стоит привести одежду в порядок, – серьёзно напоминаю. – Вонять тиной и гарью костра тоже считаешь классным?

Не жду ответа и обращаюсь к бармену.

– Где ближайшая станция метро?

Старик цепко смотрит на Фарэры.

– Один квартал вверх по улице, – ответил бармен, продолжая шарить заинтересованным взглядом, – отличное исполнение, если останетесь, лапша за счет заведения.

Отрицательно покачав головой, двигаю к выходу. Старый пройдоха разводит на выпивку бесплатной едой. А ещё он излишне внимателен, что подозрительно… Но его похвала греет сердце.

Плечо толкает ручку стеклянной двери, я шагаю на уличный тротуар. Промозглый воздух щиплет нос и пахнет автомобильной гарью. Чудик догоняет, выходя на улицу следом.

– Заеду за тобой сегодня вечером, – серьёзное заявление не допускает возражений, – нам есть что обсудить.

Прикусив губу, я давлю нецензурную брань. Отвлекает красивый жест парня, который достал дорогую визитницу и клацает крышкой.

– Чэнджан! – сконфузился Ган.

Чудик растерял уверенность и вынимает пачку слипшихся визиток. Картон позеленел от речной тины, следы вчерашнего купания продолжают удивлять.

Блокнот! Он тоже промок? А спички?! Тысяча чертей! Суматошно хлопаю по внутренним карманам толстовки. Хрустит пластик. Фу-у-ух… Никакого кипиша! Мои вещи в пакете. Надо же! Есть польза от дурацких костюмов на вчерашнем допросе.

– Значит, самый лучший ресторан в Наквоне? – важно уточнив, выщипываю наименее пострадавшую визитку.

Ган медленно кивает и обескураженно наблюдает за небрежными действиями. Помятое лицо кривит, словно парень съел пару лимонов.

Неопределённо хмыкнув, устремляюсь вверх по улице. Гостиница и таблетки ждут. Хотя с отравой можно повременить. Удивительно, но мигрень почти исчезла.

(Тем временем) Рядом с баром «Помятая Креветка».

Ган стоит у прозрачной витрины. Его оторопелый взгляд провожает необычную особу, которая немного прихрамывает, шагая по улице.

"Ничего не сказала, отвернулась и пошла, – складывает мысли, вытеснив заготовку галантного прощания, – почти подпрыгивая!"

– Она ненормальная, целиком и полностью. Пела классно… У меня от всех закидонов голова разболелась…

Ган тряхнул волосами, торчащими в разные стороны. Он шагает к чёрному микроавтобусу. Из автомобиля выскакивают двое подтянутых корейцев и синхронно замирают, склонившись чётко выверенными поклонами.

Подходящее недоразумение в разорванном пиджаке не обращает внимания на встречающих. Ган уселся на дорогую кожу заднего дивана и устало откинулся на мягкую спинку. Охранники запрыгивают обратно, двери автомобиля хлопают, солидно закрываясь.

– Дэёп, информацию собрали на, – Ган сбился и тихо шепчет: – Охренеть… Даже имени не узнал…

Парень тыкает пальцем в сторону особы, спешащей по улице.

– Дэёп, информацию собрали на неё?

Охранник на переднем пассажирском бросил взгляд через зеркало заднего вида и отследил куда указывает парень.

– Собираем, – отвечает Дэёп, – но информация для внутреннего пользования службы безопасности.

– Сюда давай, пабо!

(Пабо [바보] – Fool. Глупец.)

Парень легко пинает спинку переднего кресла.

– Со мной спорить будешь?! – возмутился Ган.

Дэёп опомнился и торопливо достал папку из кармана двери. Он передаёт документы обеими руками, склонив голову.

– Ангел, что за странное имя… – задумался Ган, читая сводку, – Сколько лет? Точно школьница… Не выезжала… Отстающая… Бросила… Привлекалась… К языкам способностей нет… А это ещё что? – парень сузил глаза и трясёт папкой, повышая голос: – СБ вообще нюх потеряла! Где объяснение этому ходячему кошмару?! С именем тоже облажались?! Кто в охреневшем отделе выдумывает такое?! Чираль!

Злой парень швыряет открытую папку обратно. Светлая бумага разлетелась по тёмному салону автомобиля.

– Нас ждут в центральном офисе, – невозмутимо сообщил Дэёп, снимая один из листов с головы.

– Поехали, – важно повелевает Ган.

Парень смотрит на Ролекс, вернее пробует, часов на запястье у него нет.

– Айщи-и!

(Тем временем) Бар «Помятая Креветка».

Девушка в фартуке убирает посуду и общается со стариком за стойкой.

– Коджо харабоджи знает необычную исполнительницу? – спросила милашка.

(Коджо харабоджи [고조 할아버지] – Прапрадедушка.)

– Вижу данную особу впервые, соннё, – ответил старик, чиркая карандашом на листе бумаги.

(Cоннё [손녀] – Внучка.)

– Подумала, она из новых учеников, – улыбнулась милашка.

– К сожалению нет, – нахмурился старик, – редкий талант…

– Почему талант? – милашка завистливо надула губки. – Песня замечательная, но этот неряшливый вид. Как у страшилища!

– Всесокрушающая уверенность, решила значит сделала, – старик задумчиво смотрит в пустоту. – Наполнение… Давно не слышал настолько эмоционального выступления. Большинство поют чтобы спеть, она поёт чтобы жить. В ней видно стержень. Знаешь поговорку? Если даже небо рухнет, отверстие, чтобы вылезти…

Входная дверь резко открылась, впуская фигуры в чёрном. Беззвучно совершив красивый пируэт, тела растянулись на полу и заглядывают под столики, плавные движения напоминают огромных пиявок.

– Ай-гу! – звонко голосит милашка.

(Айгу [아이구] – Ой.)

Испуганная девушка выронила поднос с мисками. Она судорожно вцепилась в фартук и прикрывает коленки, убегая на кухню. Гремит посуда, катаясь по дощатому полу.

Следом за охранниками возник недавний посетитель. Хмурый парень ковыляет к бару, угрожающе шурша синим пакетом на ноге.

– Случайно не видели здесь моих часов? – угрюмо спрашивает Ган.

Карие глаза цепко изучают старого бармена, не замечая дурдом, творящийся вокруг.

(Тем временем) Станция метро «Ёыйнару».

Где тут ближайший ломбард? Нужно поскорее сдать швейцарский будильник и уехать из Кореи!

Шагаю под козырёк из зелёного стекла. Гранитная лестница устремилась вниз, к эскалатору. Его стальные ступени тащат ниже, под землю.

Снять дорогие часы оказалось легко. Пока чудик тупил, сработали ловкие пальцы. Никакой фантастики! Теперь дело за малым – исчезнуть с места события. Парень, конечно, лопух, но не дурак.

Обхожу круглые колонны, облицованные светлым кафелем. Впереди ряд невысоких турникетов. Кольца звонко клацают, упираясь ладошками в металлические крышки, и я перепрыгиваю электронный барьер. Сразу двигаю на следующий эскалатор. Исполняю трюк не в первый раз, пока никто не поймал.

По столице можно передвигаться на такси, автобусе или метро, не говоря уже о личном транспорте. Подземка удобнее всего. Гигантская паутина охватывает весь город, достигая соседних провинций.

На одной из стен мелькнула схема, поражающая невероятным числом направлений. Что-то около семисот остановок и громадное количество поездов, спешащих под мегаполисом. Корейцы действительно трудолюбивые землекопы…

Сейчас проеду всего одну станцию, до гостиницы. Если таким званием можно наградить конуру, два на полтора метра, с рейтингом в половинку звезды. Там меня ждут вещи.

Чудик наверняка обнаружил пропажу часов. И он в курсе про ночлежку. Значит, первоочередная задача убрать точку возможного соприкосновения.

Прикольные шкафы на станциях! За стеклянными дверцами лежат предметы первой необходимости: вода, перевязочные, фонарики и… противогазы! Может, это запасы на случай атаки северного соседа? Всё для людей…

Подхожу к путям. Меня встречают открытые двери состава. Направление, вроде, верное. Как удачно.

Широкий вагон радует небольшим числом пассажиров. Краткую поездку сопровождает реклама в потолочных мониторах. Там милашка уплетает лапшу за обе щёки. Подумаешь… Мы рамена уже отведали. Следом показывают непонятные мультики и зелёные бутылочки. Явно не газировка. Агась… Приехали.

Серебристый эскалатор ждёт меня. Опять прыгаю через турникеты. И бегом на выход! Пока не поймали.

(Немного позже) Гостиница «ЯКорея».

– Аньён! – здороваюсь с сонной хозяйкой.

Тётка в грязном фартуке прекращает сладко зевать и смотрит недовольно. Огорчилась, что не получила заветный поклон? У меня нет времени на разборки, но и башкой мотать я по-прежнему смысла не вижу.

– Сумка… – покопавшись в карманах штанов, выкладываю на столик пластиковый ключ, – расчёт, чусэё.

(Чусэё [주세요] – Пожалуйста.)

В тесный номер подниматься незачем, вещи на хранении у хозяйки, которая уставилась и сердито молчит. Чего это она? Слова правильные… Кажись.

– Кто вчера устроил погром в переулке?!

– Погром? – непонятливо улыбаюсь. – Вчера?

Было дело…

– Не знаешь?

– Ания, – отрицательно мотаю головой.

Не… Точно, не я…

– Пришлось всю ночь битое стекло убирать… – сетует хозяйка.

Невинно хлопаю ресницами за тёмными стёклами. Проза жизни…

– Сегодня тоже нужно оплатить!

Вяло киваю, соглашаясь. Бесполезная растрата, но время поджимает. Спорить мне некогда. Значит, ночная работа по уборке стеклотары будет оплачена. Поношенная сумка плюхнулась на стойку. Хозяйка отсчитывает купюры. Твою ж… Денег всё меньше.

Хочу показать язык недовольной тётке, но сдерживаюсь. Накинув ремень сумки, поднимаюсь из подвала гостиницы. Прощайте, таракашки. Не скучайте.

Запах сырости тревожит нос. Жёлтый фонарь погас, стены переулка нависают всё также близко. Ради интереса повторяю вчерашний путь. Может, привиделась катастрофа, после ночных ныряний? Но… Нет.

Заметны обломки пластика и крошево стекла на обочине. Разбитый транспорт растащили эвакуаторы. Автокран тоже убрали. Дырень на здании осталась. Прореху затянули чёрной тканью, которая громко хлопает на ветру, привлекая внимание.

Любуюсь новым архитектурным решением. Частые прохожие смотрят вверх и поднимают телефоны. Многие делают снимки, некоторые фоткают себя на фоне последствий недавних событий.

Радуются люди… А мне совсем не до веселья. За такое по голове не погладят. Я даже боюсь представить уровень ожидаемых проблем… Драпать нужно в темпе вальса. Вот прямо-таки нереально быстро рвать когти!

(Немного позже) У входа в метро.

Повторив гимнастический трюк с турникетом, я балдею от запаха свежей выпечки, пока еду на эскалаторе. Кто-то готовит невероятно ароматные булочки.

Станция метрополитена встречает небольшими киосками, ряды магазинчиков расположились вдоль стен. Здесь можно перекусить или посмотреть на шмотки, не отходя от путей. Тем более, что поезд ждать долго, иногда больше десяти минут.

Ароматная выпечка потом! Сейчас нужна уборная, где я смогу привести тушку в относительный порядок. Вход в помещение с умывальниками за углом.

Фарэры устроились на лбу, пока я смываю зелень с лица. Сердито чищу зубы одноразовой щеткой, которая исполняет роль многоразовой. Подлец Ган мог сказать про тину! Поделом ему…

Вытряхиваю одежду в кабинке туалета. Свежее белье появилось из сумки, старое в мусорку. Дурацкая река! Тревожит огромный синяк, украшающий левое бедро. Офигеть, красота! Бледную кожу нехило украсил фиолетовый цвет. Не отдавая себе отчёт, тыкаю в бедро пальцем.

– Тиксё!

(Тиксё [ちくしょう] – Bitch. Сука.)

Прострел боли заставляет прыгнуть на месте. Любопытство до добра не доводит! Ладненько. До свадьбы заживёт…

– Ха-ха-ха! – До свадьбы?! Умора! Обхохотаться и не встать, надо же такую глупость придумать!

Смеюсь во всё горло и резко натягиваю штаны.

– Едрить-колотить!

Шипя от боли, падаю на крышку фаянсового друга. Когда смешно, почти не больно.

– Свадьбы, – смотрю в светлый потолок и тихонько усмехаюсь, – да уж…

Пятерней чешу растрепанные волосы. Ерунда получилась! Летела с моста, бороздила воду голова… Правый глаз закрывает и ладно.

Пока шнурую кеды рассматриваю часы на запястье. Кричаще высокая стоимость цацки заметна с первого взгляда, а на руке сомнений вообще не осталось. Приятно солидный вес оттягивает тонкую ладошку.

Чудик сам напросился! Надо было ему обгадить момент. Он не мог похвалить или поаплодировать? Без болезненных тыканий в свежие раны прошлых неудач?! Заткнув дурацкую варежку… Эх, проехали.

Покинув кабинку, изучаю взъерошенную девчонку в зеркале над умывальниками. На бледном лице довольная улыбка. И я улыбаюсь в ответ. Золотое украшение понравилось! Что неудивительно… Изумрудный циферблат отлично подходит к левому глазу. Для себя ничего не жалко…

Светлая буква «А» на красной футболке, непонятного цвета толстовка и верные Фарэры. Ну да… Это я. Одежда по-прежнему далека от пика элегантности, совсем не пиджак чудика, блистающий кашемиром. Недолго, правда.

– Ха, – слабо усмехаюсь.

Рядом красит губы миловидная девица в офисном наряде. Она тоже рассматривает отражение в зеркале и внимательно изучает широкие кольца. Милашка придирчиво отметила по мужски массивные часы, обвисшие на тонком запястье. Взгляд поднялся к тёмным стёклам, раскосые глаза максимально расширяет от удивления.

С интересом наблюдаю за соседкой и оттягиваю правый угол рта. Стальной блеск сопровождает громкое цоканье языком. Оценка способности таращить взгляд оказалась заниженной! Карие глаза округляет почти вдвое.

Похоже, день удался! Девица получила халявную операцию по расширению век, парнишка расплатился за жизнь часами. Все довольны!

Ладненько. Хорош, развлекаться… Накинув ремень сумки, я шагаю на выход.

(Немного позже) Станция метро «Гонгдок».

– Жопа-а… – День удался? Держи карман шире!

Стою на перроне, опустив голову. В одной руке сверкает золотой Ролекс, другая сжимает надкусанную булочку. Шмыгнув носом, запихиваю выпечку в рот целиком.

Яростно жую. Громко скрипит сталь зубов. Опять поднимаю часы к глазам. На задней крышке выбита дарственная: «Любимому сыну от отца»…

– Ксо-о, – вырвался жалобный стон. Почему самодовольный мажор носит особенные часы? Что за непруха?!

– «Любимый» чудик станет разбитым носом землю рыть, чтобы их найти, – шепчу обеспокоенно. – Да как так-то?!

Поезд шипит по рельсам, состав подходит к платформе, прозрачная стена раскрыла двери. Выбираю проход в головной вагон, из него можно смотреть вперёд по ходу движения. Здесь красиво… Возникает ощущение, что не только моя жизнь стремительно пролетает, неудержимо мчась в темноту.

Трейни стать не вышло… Таких не берут в… трейни.

Деньги почти по нулям, вся надежда была на Ролекс. Небольшой суммы налика не хватит на авиабилет. Даже в эконом, даже без багажа, даже без страховки, даже в качестве ручной собачки.

Это плохо… Корея осточертела! Но покинуть дурацкий полуостров затруднительно. Вода окружает со всех сторон, кроме севера. Можно рвануть к коммунякам, где расстреляют миномётом…

Или вплавь? Но плыть далеко и холодно. Правда, есть крупный морской порт на юге. Билет на паром должен стоить дешевле, ещё там можно пробраться на уходящий корабль. Вариантов масса.

Я не остановлюсь. Ведь тогда окончанием забега станет вшивая гостиница в подворотне Сеула. Никогда!

– Значит, на юг, в Пусан, – тихо шепчу и усмехаюсь: – Люблю море…

«Дэбак»

120

(28 ноября 18:30) Сеульский вокзал. Сеул.

Станция «Сеул» главный транспортный узел на полуострове. Находясь в центре мегаполиса, железнодорожный вокзал связал столицу Южной Кореи с другими крупными городами. Здесь начальная остановка линии «Кёнбусон», которая протянулась с севера на юг и соединяет две конечные станции: Сеул и Пусан. Отсюда летают скоростные поезда «Корея Трэйн Экспресс», способные домчать к морю всего за несколько часов.

А построена железка кем? Ха! Вероломными японцами! Ладненько, под их надзором… Но так ли это важно? Сообща вкалывали. Магистрали, между прочим, больше ста лет. Железку успели использовать во время Корейской войны, для транспортировки беженцев и солдат. Изначально скорость не превышала шестидесяти километров в час, а на весь путь уходил целый день. С той поры многое изменилось, теперь поезда легко гонят за триста, что далеко не предел.

Краткий экскурс в историю поведал небольшой стенд, встречающий на выходе из подземки. Рядом уместили киоск сувенирной продукции. Светло-голубые флажки, брелоки с символикой национальной железнодорожной корпорации «КОРЕЙЛ» и значки на булавках стоят каких-то невменяемых денег. Особенно для бесполезной ерунды! Но народ разбирает, в основном покупают туристы европейской наружности.

Кстати, о японцах на стенде упоминаний не нашлось. Как-то позабыли о них. Похоже, местные замалчивают историю… Но выставка чёрно-белых фотографий выдаёт присутствие оккупантов, флаги с красным солнцем мелькают на задворках.

Высунув кончик языка, перемещаюсь от билетных касс. Азартно прыгаю по серым плитам. На швы наступать категорически нельзя! Пофиг на дикость походки. Выиграть хоть в чём-то нужно позарез…

Люди спешат мимо. Прохожие среднего возраста носят одежду спокойных тонов: вальяжно проплывают многочисленные пальто и шарфы с хитрыми узлами. Младшее поколение мелькает разноцветными пуховиками. Парни выбрали строгость чёрного или синего, на девушках преобладает розовый и бежевый, многие с рюкзаками за плечами. Мелкие дети беспечно носятся, огибая светлые колонны, держащие ажурный купол просторного зала. У потолка широкие панели сменяют видеоряд. Экраны крутят различную рекламу: начиная от часов с телефонами, заканчивая автомобилями и строительной техникой.

– Буржуи фиговые, – тихо фыркаю в сторону ярких картинок.

Жалкий билет стоил всей оставшейся налички. Мелочи осталось ноль целых ноль десятых. Даже бутылочка воды из автомата – роскошь непозволительная.

Но больше всего бесит другое! Современный красавец «KTX» оказался не по карману. Обтекаемые формы поманили серебристо-голубыми боками и поезд устремился вдаль. Без меня.

Денег хватило на место в самом дешёвом составе «Мугунгхва». Старичок пыхтит по древним путям, вне скоростных направлений, поэтому дорога занимает почти шесть часов. Нормаль… Будем ковылять потихонечку.

Наши финансы орут романсы. Прямо эдак повизгивают: «Мы в жопенции!», исчезая в никуда. Что делать в Пусане и как решить вопрос с водным транспортом я совершенно не представляю. Да и пофиг! Там видно будет.

Унынию не поддамся! Ведь мигрень беспокоит гораздо меньше обычного и под ногами здоровенные плитки, на которые легко поместилась подошва кеда. В любой ситуации нужно находить свои плюсы, даже самой безвыходной.

Встречать поезд слишком рано. До отправления куча времени, и я прыгаю к широкому переходу, старательно уворачиваясь от прохожих.

Синий щит, висящий над головой, поведал название: что-то там «Лоте». По-прежнему путаюсь в местных заборах из палочек и кружочков. Благо, крупную надпись поясняет мелкий шрифт: «Универмаг Лоте».

О покупках в торговой зоне мечтать не стоит. Но за поглядеть денег не возьмут. Может, там народу поменьше…

Раскатистые басы встречают на выходе из перехода. Широкую галерею занимает людская толпа. Над публикой возвысилась сцена, где выступает группа девушек. Улыбчивые красавицы демонстрируют белоснежные наряды из коротких шортиков и пиджачков в обтяжку, туфли на высоком каблуке подчеркнули стройные фигурки.

Длинноногим милашкам совсем не холодно? Забавно… Не только лёгкая толстовка выделяется среди посетителей универмага.

~ Совоныль мале ба…

Просят сказать желание красавицы на сцене. Поют они явно под фонограмму, судя по губам, некоторые не попадают в такт музыкального сопровождения. Зачем им выдали микрофоны? Непонятна… Задорный танец удивляет синхронностью движений, тут милашки на нереальной высоте.

– Мале ба!

Громогласно ревёт толпа. Зрители поддерживают девушек и снимают выступление, подняв телефоны на вытянутых руках.

~ Совоныль мале ба… ба…

Звонкий хор девичьих голосов усилила акустика сцены и ритмичная музыка подходит к кульминации, сопровождая финишные танцевальные движения.

~ Я Джин твоего желания!

Публика оглушительно кричит в экстазе. Очаровашки собрались вместе и упирают тонкие ручки в бока. Ряд стройных ножек украсил сцену. Белоснежные улыбки дополнили светлые костюмы и ярко сверкают, отражая мелькание фотовспышек.

Любуюсь великолепием, прикусывая губу стальными зубами. Сказочно красиво…

(Тем временем) Универмаг «Лоте».

Улыбчивые девушки искупались в аплодисментах и синхронно поклонились. Красавицы грациозно шагают на высоких каблуках, уходя в направлении лесенки, примыкающей к границе сцены.

Проворный ведущий мячиком прыгает к зрителям. Необычный персонаж невысок и напоминает ребёнка, который загадочно состарился, нарядившись в серьёзный фрак. Чёрная бабочка на шее придает особый колорит.

– И с вами опять Дони! – представился ведущий. – Насладились выступлением?! Это были единственные и неповторимые «Сонёщидэ»! Наши красавицы поддержали младших из «СМ Интертейнмент»! Как плохо, что «Соши» не участвуют в конкурсе, скажет мне кто-то. Я отвечу: так будет справедливо! Мы знаем им цену! Наши девчата займут все призовые места, с первого по девятое! А мы самая честная компания в мире! О, да-а-а! – выпятил грудь Дони. – А знаете что?! В доказательство предлагаю любому желающему выйти на сцену и бросить вызов! Покажи талант зрителям! И получи шикарные призы: туристическое путешествие первым классом и денежные сертификаты. Кто самый храбрый?

Мелкий ведущий крутит рукой и прикладывает ладонь ко лбу козырьком. Он изучает скопление публики внизу.

– Ну где же ручки, ну где же ваши ручки?! – кричит Дони. – Ты! В солнечных очках! Перепутала время года?! Ха-ха! Сейчас далеко не лето, а тебе по-прежнему жарко?

Бледная девчонка удивилась и смотрит по сторонам. Резкие движения растрепали и без того взъерошенные волосы. Окружающая толпа несколько отодвинулась.