Текст книги "Вопрос цены (СИ)"

Автор книги: La Piovra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Седрик, пригубив кофе, помотал головой.

– Слушай, ну это же бред полный! Твой отец пылинки с тебя сдувает.

– Как с банковского сейфа, да? – насмешливо спросил Марк и покачал головой. – Какой же ты наивный, друг мой! Даже завидно. Мне б в твои годы твою невинность. «Да я бы на твоём месте…» – передразнил он.

Седрик хмыкнул.

– Издеваешься, да?

– Скажи… – Марк, сделав затяжку, выдержал паузу. – У тебя такое бывало, – выдохнул он вместе с дымом, – что гости в доме, очень важные гости, настолько важные, что прям из Гамбурга?.. – Седрик вспыхнул: точно издевается, сучонок. Прекрасно знает, что из «важных гостей» в их доме бывает только тётка. – И вот после важного торжественного ужина, – неспешно, тоном заправского сказочника, продолжал изгаляться сучонок, – в честь очень-очень важных персон тебя – а тебе, на минутку, всего четырнадцать – отводит в сторонку твой собственный отец и говорит: «Лорд Хренберг очень важный человек. Ты ему очень понравился. Он был бы рад немного… „пообщаться“ с тобой. Будь с ним… любезен». Не было? – угрожающе тихим, как затишье перед бурей, голосом спросил Марк, чтобы тут же разразиться бурей: – А раз не было, то держи свою святость и правильность при себе и не вякай!

На них начали оборачиваться за соседними столиками. Седрик опешил – не столько от рассказа Марка – его ещё осознать и переварить надо было, – сколько от внезапной перемены его настроения.

– Прости… – выдавил он из себя. – Я… не знал.

– Да ты точно уникум! – с ядовитой усмешкой процедил Марк. – В Корпорации об этом только ты, наверное, и не знал. Ну так вот. – Марк решительно раздавил окурок в пепельнице, чтобы тут же потянуться за следующей сигаретой. – Теперь будешь знать. Это, кстати, было не последней причиной, почему важные гости у нас не переводились. Отец радушный хозяин, щедро потчевал их и деньгами, и натурой.

– Прости, – повторил Седрик.

– Да ладно. – Марк, пожав плечом, сделал очередную затяжку, в сигаретной дымке его прекрасное эльфийское лицо казалось призрачно-зыбким, как и его история. – Не подумай, что я жалуюсь. Они ведь действительно были со мной… «любезны». Мне даже нравилось. Один, мой первый, совсем голову потерял. Всё умолял дождаться его, когда можно будет официально «приступить к наставничеству», золотые горы обещал. Вот только на следующей неделе приезжал следующий гость, ещё важнее… А лорды, особенно высшие, гордые перцы – им сложно смириться, когда им дают понять, что они не единственные в своём роде. Так что когда наконец стало можно, я уже никому нахрен не нужен был. У меня с отцом и лордами своя игра. И свои счёты.

Седрик промолчал – сказано было не ему.

– Знаешь, как лорд старший советник на «порошок» подсел? – хмыкнул Марк, и лицо его озарила плутовато-озорная улыбка, будто забавную шалость вспомнил. – Я просто невзначай обмолвился, что пошёл тогда со Вторым не ради карьеры. Просто, сказал я, невинно потупив глазки, мой бывший держал меня на «голодном пайке», вот я и сорвался. Лорд старший советник ничего не ответил. Но после этого уровень сервиса в спальне – а также на кухне, в кабинете и даже в прихожей – резко возрос. Это моя маленькая месть. Лорды ведь, в сущности, такие же, как все. И надо им то же, что и всем. А значит, ими очень просто управлять. Если знать, на какие кнопки нажимать.

Марк залпом допил свой кофе и нажал кнопку «Оплатить счёт» в настольном электронном меню.

– Отставить, – насмешливо сказал он, заметив, как Седрик тут же протянул руку с печаткой к сканеру. – Я тебя пригласил, мне и платить. Уж на кофе как-нибудь наскребу.

– И не страшно сейчас мне всё это выкладывать? – спросил по дороге домой Седрик.

– Как говорит лорд – пока ещё – старший советник, «а ты считаешь, что, располагая подобной информацией, ты можешь навредить Корпорации? Не советую. Впрочем, ты и не можешь». И потом… Может, я на это и рассчитываю? Проболтаешься ты, например, своему Мееру, а он такой же идеалист, как ты, поднимет шум, лорду советнику задницу без смазки надерут. Чем плохо?

– Я сегодня с Марком встречался, – сказал Седрик вечером лорду, едва тот переступил порог комнаты.

– И как он?

– Неплохо. Учитывая специфику его жизни.

Лорд вопросительно поднял голову, но в глазах его вопроса не было, и Седрик понял, что тот прекрасно всё понял. «Да уж, похоже, я действительно единственный, кто об этом даже не догадывался».

– Он мне кое-что рассказал. О детстве и… после. Я вот что хотел спросить… – Седрик мгновение помолчал. Он полдня, дожидаясь лорда, пытался понять, как лучше сформулировать донимавший его вопрос, – уж больно скользкая, неоднозначная и опасная тема. Но набиравшая обороты злость перевесила страх, и он выпалил на одном дыхании: – Как это возможно?.. Я имею в виду то, что с ним произошло. И происходит.

Седрик посмотрел в глаза лорду.

– Это возможно потому, – неожиданно резко отрезал лорд, – что у него подонок отец.

– Только отец?

– Выбирайте слова, баронет. Особенно когда делаете намёки.

– Хорошо, тогда постараюсь обойтись без намёков. А Корпорация, выходит, ни при чём?

Лорд вздохнул.

– Это скверная история, баронет. Но я вам её расскажу. Потому что ваши инсинуации ещё грязнее.

Лорд присел, откинулся на спинку стула, забросил ногу на ногу, пожевал губами.

– Начну я, пожалуй, – по некотором размышлении начал он, – с небольшого экскурса в статус-кво. Швейцария – последний оплот нейтралитета в Европе. В общем и целом нейтралитет этот никак не влияет на Корпорацию и её интересы, но в банковской сфере он представляет для нас настоящий вызов – не заполучив контроль над швейцарской банковской системой, нечего и думать о глобальном финансовом контроле. «Mirabaud & Cie» – главный коммерческий банк Швейцарии, контрольный пакет акций которого находится в руках отца Марка, – ключ к этой системе.

Седрик кивнул, и лорд, посчитав вступление достаточным, вернулся к существу вопроса.

– Отец Марка затеял опасную игру, – неспешно продолжил он. – Долгое время даже разговаривать с нами не хотел, а когда грянул всемирный кризис и запахло банковской реформой, начал прощупывать почву. С официальным предложением он к нам так и не вышел, а взамен разослал десяток приватных приглашений. Не стану отрицать, мы здесь тоже сплоховали. Никто из приглашённых не сообщил об этом в Совет. Хотя должны были. Впрочем, их можно понять. Будем откровенны, баронет, – сделал очередное отступление лорд. – Все мы выбираем этот путь, чтобы максимально реализовать себя и свои возможности.

На это Седрику возразить было нечего – это было так.

Корпорация, девиз которой: «От большого – к великому, от личности – к обществу, от личного блага – к всеобщему благосостоянию», держалась на двух китах – прогрессе человечества и самореализации личности. Последняя превалировала. Это, кстати, было одной из ключевых составляющих её успеха: в то время как остальные, традиционные, корпорации, ориентирующиеся исключительно на прибыль, превозносили лицемерный тимбилдинг и проповедовали ханжеское «Команда – всё!» (подразумевавшее не менее лицемерное «Личность – ничто»), в «Capabilities Corporation» ставка изначально делалась на индивидуальность, что и влекло к ней самых ярких и выдающихся личностей. «Коллектив» в Корпорации – понятие размытое и текучее. Здесь нет строгой и чёткой иерархии, кроме деления на три неформальных «касты»: «простых», высших и Верховных лордов. Альянсы и команды здесь возникают и формируются спорадически – это скорее мобильные «клубы по интересам», нежели устоявшиеся рабочие группы: вольные лорды объединяются временно и стихийно для совместного достижения интересных и важных каждому из участников группы целей.

– Перед тем, кто принесёт Корпорации главный швейцарский банк на блюдечке, – продолжал в унисон мыслям Седрика лорд, – откроются сказочные перспективы – для ещё большей самореализации. Каждый из гостей банкира считал себя единственным, сорвавшим этот джек-пот. И каждый держал информацию о «свиданиях» с банкиром при себе.

– А зачем это надо было банкиру?

– Он прощупывал почву – кто от имени Корпорации в состоянии предложить более выгодные условия и пойти на бóльшие уступки. А чтобы сделать будущих партнёров более сговорчивыми… Выражение «потискать коалу» вам что-нибудь говорит, баронет? – внезапно сменил тему лорд и, не дожидаясь ответа Седрика, сам же её развил: – У австралийцев, на случай, если переговоры с иностранцами заходят в тупик, есть проверенное средство: объявляют перерыв, в комнату переговоров запускают коалу и дают строптивым партнёрам с ней пообниматься. Пять минут спустя это уже совершенно другие партнёры. И переговоры обычно тут же сворачивают в нужное русло. Вы понимаете, баронет, о какой «коале» мы здесь говорим?

Седрик кивнул.

– Хорошо, – сказал лорд. – Но «коале», вот незадача, до возраста «тисканья» ещё целых два года. Марк Мирабо и сейчас – мужская погибель, а на заре своего расцвета это было нечто запредельное. И если такое создание – само! – приходит к вам в спальню и предлагает скрасить вам ночку… Ну что вы так на меня смотрите, баронет? – в голосе лорда прорезалась горечь. – Я там не был, меня не приглашали – не того полёта я птица. А если бы пригласили, – горечь сменила жёсткость, – то не уверен, что устоял бы. Как и вы, впрочем, тоже.

Седрик почувствовал лёд на спине и огонь на щеках – интересно, лорд это просто к слову сказал или же он догадывается, а может, даже и знает о том, что вчера сопутствовало «порошку»?

– Это он сейчас циник, каких поискать, – продолжал лорд. – А пять лет назад это был ангелочек во плоти – и внешностью, и характером. Верховные лорды теряли рассудок и волю, что уж говорить о простых смертных. Я это к тому, что не разверни банкир игру на десяток фронтов, любой из тех счастливчиков был бы счастлив осчастливить его сына. Но когда всё раскрылось…

– Как, кстати?

– Такой проект, как слияние банка с Корпорацией, нельзя провернуть в одиночку. Избранные лорды тут же начали искать союзников внутри Корпорации, среди которых, понятно, оказались и другие тайные гости банкира. Комбинация банкира раскрылась. Лорды пришли в ярость. Все переговоры с банкиром прекратились.

Уголок рта Седрика дёрнулся.

– Личные амбиции выше интересов Корпорации?

– Запомните, баронет, – отрезал лорд, – Корпорация – это мы. А с нами так не поступают. Банк мы не сегодня, так завтра всё равно заполучим, а банкиру надо было преподать урок. Чтоб другим неповадно было.

– Я понял урок, мой лорд. Хоть и не уверен, что усвоил его.

– Баронет, – лорд вздохнул. – Я понимаю ваши чувства и даже в чём-то их разделяю. Но поймите и вы. Вина лордов во всей этой истории в том, что они не отвергли сделанное им предложение, ни деловое, ни личное. Я не оправдываю их, но… понимаю. Наша особенность, баронет, в том, что когда шанс стучится к нам в дверь, мы никогда не скажем «нет». Это у нас в крови.

– Они не могли не понимать, что происходит. И кто стоит за стучащимся в дверь их спальни «шансом». Но они предпочли воспользоваться ситуацией.

Лорд поморщился.

– Скажите, баронет… Вы помните день, вернее, ночь нашего собеседования? Когда я постучался к вам со своим более чем сомнительным – по вашим праведным меркам – предложением. Почему вы мне не отказали? Вы же понимали, что происходит. Но вы предпочли воспользоваться ситуацией.

Седрик почувствовал, как огонь с его щёк перебросился на кончики ушей. Его вдруг осенило – видимо, лавина откровений сегодняшнего дня настроила его мышление на соответствующий лад, – зачем старший советник пригласил его наставника к себе.

– Вы будете голосовать за лорда Коэна? – резко сменил он тему.

– Вы о чём, баронет? – лорд пристально посмотрел в глаза Седрика. Седрик взгляда не отвёл.

– О выборах Второго лорда, мой лорд.

– Баронет… – лорд досадливо откинулся на спинку стула. – Вы опять за своё? Я смотрел сквозь пальцы на то, что вы подслушивали мои разговоры с вашим отцом, – Седрик покраснел с новой силой, – поскольку тогда вы ещё не были моим подопечным. Но теперь…

– Я не подслушивал! – вспыхнул Седрик. – Мне… Марк сказал.

– Значит, подслушивал он, – констатировал лорд. – Лорд Коэн не настолько глуп, чтобы хвастаться шкурой неубитого медведя. Тем более перед Марком.

Замечание лорда Седрика задело.

– Марк тоже не подслушивал! Он… сам догадался. Он не такой глупый, как кажется.

– Склонен с вами согласиться, – проявил неожиданную покладистость лорд.

– Вы не ответили на мой вопрос, мой лорд.

– Нет, не буду, – лаконично ответил лорд. – Если он не завяжет с «порошком» – а он, пока он с Марком, вряд ли завяжет, – нам через год придётся выбирать нового Второго. А это нерационально. Как видите, ничего личного.

– Другими словами, не балуйся он «порошком», вы бы его поддержали?

– Безусловно. На данный момент лучшего претендента на должность Второго лорда не существует. По деловым и умственным качествам, я имею в виду. А деловые и умственные способности – это единственное, что имеет значение в подобных вопросах. Тем более что он уже и так, учитывая состояние лорда Хорста, фактически исполняет его обязанности.

– Но ведь вы сами говорите, что других достойных кандидатов нет.

– Правильно. Поэтому выберут лорда Коэна. Но моя совесть будет чиста. Личный выбор и общий выбор – это разные вещи, баронет.

Слова лорда Седрика задели – ему виделось нечто неправильное в том, что его наставник пользовался гостеприимством хозяина дома, не собираясь оправдывать возложенных на него ожиданий. Лорд ван дер Меер «был голландцем» не только по национальности: на корпоративном сленге это означало, что он умел найти общий язык и договориться со всеми, – он не мог не понимать, что лорд Коэн пригласил его в расчёте на агитацию за него среди лордов в Великобритании.

– А лорд Коэн… знает о вашем решении?

– Разумеется. Я ему озвучил свои аргументы.

– А он?

– Он обещал подумать.

– Что ж, по крайней мере, Марк будет отомщён. Хотя бы так.

– Марк не причина, а повод. Лорд Хорст, к сожалению, не оправдал наших ожиданий. Но, к счастью, у него очень толковый старший советник, который, собственно, и придумал, как просто и элегантно решить эту проблему.

Седрик прикрыл глаза. А он ещё удивлялся, как так получилось, что высокие гамбургские гости, которых целый месяц ждали, смогли беспрепятственно уйти с торжественного ужина в свою честь и пройти в мальчишескую незамеченными, без сопровождения приглашающей стороны.

– Вы… тоже были в курсе? О его планах насчёт Марка и Второго лорда?

– Разумеется. И не только я – всё руководство нашего филиала было задействовано в этой операции. Включая наставника Марка.

– А если бы… Второй лорд вместо Марка выбрал меня? – голос Седрика звенел: потрясение было слишком сильным, а возмущение требовало выхода. – Было мгновение, когда он… колебался.

Но лорд на провокацию не поддался.

– Тогда вам, а не Марку, пришлось бы решать, что ему ответить, – флегматично ответил он. – Запомните главное, баронет. В подобных вопросах инициатива обычно исходит от старшего, по возрасту или положению, но окончательное решение – всегда за младшим. Мы никого не принуждаем и, упаси боже, не насилуем. Не потому, что мы такие правильные. – Лорд ван дер Меер сделал паузу. – Лорд-по-заслугам – настоящий мужчина. А настоящий мужчина никогда не опустится до принуждения и насилия, потому что это значит расписаться в собственной мужской несостоятельности. В этом и состояла элегантность замысла лорда Коэна: банальная подстава – это слишком грубо и вульгарно. Пойди он на такое, он бы потерял уважение – а значит, и поддержку – остальных лордов. Не потому, повторюсь, что это аморально, а потому, что у нас превыше всего ценится красота, изящность и тонкость игры. Мы хотим видеть рядом с собой – и особенно над собой – умных соратников и достойных соперников. Любой бизнес, любая власть по сути своей гомосексуальны. Для мужчины признать чью-то власть – на метафорическом уровне – значит отдаться ему. А настоящий мужчина никогда не отдастся более слабому или глупому мужчине. Мы давали Второму лорду шанс. У него был выбор, и он его сделал. Даже вы, на втором году наставничества, поняли, чтó тогда произошло. А вот до лорда Хорста, представьте себе, до сих пор не дошло. Продолжать признавать главенство подобного человека – это пощёчина нашему достоинству и интеллекту. Такое не прощают.

– Как же он стал Вторым лордом, с такими-то умственными способностями? Если вы превыше всего цените интеллект?

– «Порошок», – коротко бросил лорд. – Второй лорд, между нами, лордами, его большой поклонник. Когда его выбирали, с интеллектом у него всё было в порядке. Но вскоре ему захотелось блистать не только в Совете. – Лорд, сделав очередную паузу, внимательно посмотрел Седрику в глаза: – Это тоже было уроком – для всех вас. Мы хотели, чтобы вы воочию убедились, к чему приводит подобное злоупотребление.

А вот и ответ на вопрос, зачем их всех собрали тогда в мальчишеской, если на ужин с гостями их приглашать не собирались. Седрик хмыкнул. Многие наставники, желая оградить своих подопечных от порошкового соблазна, полушутя-полувсерьёз брали с них слово, что уж если им так приспичит попробовать, то сделают они это не раньше, чем станут Верховными лордами. Лорды, понятно, так изысканно шутили. А некоторые баронеты, видимо, понимали их слишком буквально, более того – как стимул и руководство к действию. Интересно, это уже все откровения сегодняшнего дня или же самое интересное только впереди?

– То же касается и Марка, – продолжал лорд. – Для него это было испытанием.

– Для нас всё испытание, – хмыкнул Седрик.

– Правильно, баронет. И цель подобных испытаний – помимо испытания тех качеств, на которые вас испытывают в каждом конкретном случае, – приучить вас к тому, что каждое ваше слово и каждый ваш поступок – это постоянная проверка на ваше соответствие титулу лорда-по-заслугам. И сдавать этот экзамен вы будете каждый день до конца своей жизни.

Седрик промолчал.

– Так вот, Марк, – не меняя тона, продолжил лорд. – Мы все носим титул «по заслугам», а это значит, что каждый из нас получает то, что заслуживает. Титул баронета-по-заслугам обязывает. У Марка был джокер – окончательное решение, право вето. Он мог спасти себя и Второго. Но он решил иначе. – Лорд поднялся на ноги. – Мир, в который вы так стремитесь попасть, баронет, очень жестокий – в нём побеждает умнейший. И в этом высшая справедливость. – Голос лорда приобрёл резюмирующие нотки. Да Седрик и сам, после всего услышанного, был только рад перерыву.

– Мне… надо всё это обдумать.

– Меня радует ваш ответ, баронет. Потому что одну из главных своих задач в вашем воспитании я вижу в том, чтобы научить вас мыслить – объективно и беспристрастно, не поддаваясь эмоциям. Постарайтесь не забывать, что вещи зачастую не такие, какими кажутся.

– Я постараюсь, мой лорд, – сказал Седрик, но от главного донимавшего его вопроса всё-таки не удержался: – И что теперь будет с Марком?

– Зависит от Марка, – бросил уже с порога лорд. – У Марка, скажем так, худшее позади. Те времена, когда за него решали, канули в Лету в тот момент, когда он перешёл из-под отцовской опеки под покровительство своего наставника. Теперь всё зависит от того, как он себя поведёт. Воспитанник Второго лорда – это почти что первая леди страны. Он должен действовать безупречно.

– Знаю. Это меня и беспокоит.

О «безлимитном шопинге» Седрик решил не заикаться: лорд, чего доброго, и вправду поднимет шум, а в итоге, если хотя бы часть рассказанного Марком о его наставнике правда, сам же и пострадает, на пару с Марком.

Лорд отправился на ужин, а Седрик, пытаясь усмирить возмущённо урчащий живот, с головой погрузился в тот пласт корпоративных тайн, который сегодня так щедро ему открылся.

========== Часть 3. Миттельшпиль. ==========

1.

Инаугурация новоизбранных Верховных лордов и приуроченный к ней банкет всегда были событием номер один в корпоративном светском календаре. Однако для общественности гораздо больший интерес представлял не виновник торжества – с ним-то всё уже ясно, – а «парад будущих Верховных лордов». По всеобщему негласному мнению, считалось, что те, кто удостоились приглашения разделить с новоиспечённым Верховным лордом его торжество, сами имели неплохие шансы когда-нибудь оказаться на его месте. На корпоративном сленге такое приглашение называлось «букетом невесты», и лорд ван дер Меер, несмотря на свой отказ поддержать победителя, его тоже «поймал», что переполняло Седрика гордостью за наставника и – чего уж греха таить – за себя: Верховного лорда делают лорды-по-заслугам, а лордов-по-заслугам – их подопечные.

Лорд ван дер Меер с галантностью, достойной истого аристократа в надцатом поколении, приветствовал коллег, друзей и знакомых, расточал комплименты их подопечным и принимал ответные за Седрика. Седрик же большей частью вежливо молчал и не встревал в беседу – не потому, что считал светскую болтовню пустым трёпом, и не из робости перед высшей корпоративной элитой. Просто его куда больше занимало окружающее высокое собрание, которое он с неприкрытым интересом разглядывал: где – вернее, когда – ещё он увидит такую концентрацию всемирно известных лордов на квадратный метр.

Присутствующим – не считая, конечно, юных баронетов, – на вид было от тридцати до сорока, что, как Седрик уже успел понять, никогда не соответствовало действительности: к кажущемуся возрасту лорда-по-заслугам всегда следовало прибавлять от пяти до двадцати лет, чтобы получить его истинный возраст. Размер «надбавки» в каждом конкретном случае определялся положением лорда: чем выше оно было, тем большей была разница между мнимым и реальным возрастом – уже хотя бы потому, что в тридцать, а то и в сорок, подобные должности не занимают. Идеальным – во всех отношениях – возрастом считались тридцать пять лет, и все: и те, кто был только на подступах к этому Рубикону, и те, кто уже давно его перешёл, – пытались ему соответствовать. До тридцати молодые лорды изо всех сил стремились выглядеть старше и солиднее, а когда эти заботы брала на себя природа, старания поворачивали вспять. И те и другие, насколько Седрик мог судить по присутствующим, весьма в этом преуспели.

Совет двенадцати – правление Корпорации, которое отныне возглавлял лорд Коэн, – разумеется, явился в полном составе. Седрика из них больше всего занимал Первый лорд. Первый лорд был «английской королевой» Корпорации – наиболее известный и наименее значимый из Верховных лордов, он не имел никакой власти, кроме символическо-представительской. Всё своё многомиллиардное состояние лорд Кейм завещал Корпорации, и только главная ценность – его титул – и дальше передавалась по наследству. Первый лорд был наследником титула лорда Кейма, хранителем традиций и лицом Корпорации для внешнего мира и, как и положено ничего не значащему монарху, ведал благотворительностью, на которую, справедливости ради надо отметить, выделялась десятая часть прибыли Корпорации. Однако даже здесь роль Первого лорда сводилась всего лишь к присутствию на благотворительных балах, перерезанию красных ленточек и позированию для прессы с облагодетельствованными Корпорацией счастливчиками. Настоящие решения: что и в каких объёмах спонсировать, – принимались другими. Первый лорд мог лишь «выдвигать предложения» и «выражать пожелания», к которым Совет двенадцати мог прислушаться. А мог и не. Единственной важной обязанностью Первого лорда было воспитание своего преемника, который, впрочем, тоже подлежал утверждению Советом. И всё же Седрику была интересна личность этой самой важной из «ничего не значащих особ» Корпорации: по завещанию лорда Кейма его титул должен был переходить только к людям исключительных нравственных качеств. Первый лорд должен был быть воплощением человеческого благородства и душевного величия – эталоном лорда-по-заслугам. И этот принцип в Корпорации неуклонно соблюдался: от символической должности, которая, кроме красивого титула и неподъёмных моральных обязательств, ничего не сулила своему обладателю, бежали, как чёрт от ладана, все, кто хотя бы на йоту ей не соответствовал. В итоге оставались только те редкие справедливые, честные, благородные и напрочь лишённые тщеславия бескорыстные души, достойные, вернее, готовые взвалить на себя обязанности Первого лорда. Седрик невольно задался вопросом, а не в этом ли состоял гениальный замысел лорда Кейма, когда он делал своё странное завещание – его условия были лучшим тестом на «профпригодность» Первого лорда и лучшим защитным «заклинанием» от всех недостойных претендентов.

На самом деле главным Верховным лордом был Второй – как после Большой организационной реформы 2073 года стали именовать должность директора по контроллингу: будучи первым среди равных, он определял политику и задавал вектор дальнейшего развития Корпорации, а значит, и всего мира. Задачей остальных десяти Верховных лордов было оказание Второму всесторонней поддержки в специальных областях, за которые они отвечали – от персонала до финансов, а все вместе они формировали Совет двенадцати.

Седрик молчал, наблюдал и слушал. Разговоры, которые велись вокруг, были весьма интересны. Уже хотя бы тем, что в них наравне с виновником торжества фигурировал special guest – банкир Мирабо, владелец банка «Mirabaud & Cie», отец Марка. Но настоящей сенсацией было то, что банкир присутствовал не только в разговорах, – на подобные мероприятия посторонние не допускались. Впрочем, банкир был здесь не посторонним и даже не гостем. Он был трофеем, первым официальным трофеем новоизбранного Второго лорда на новом посту: лорду Коэну удалось то, чего годами безрезультатно добивался десяток других высших лордов, – он привёл в лоно Корпорации – на довольно выгодных условиях, к тому же, – главный коммерческий банк Швейцарии, что знаменовало собой новую веху корпоративной экспансии, – и новый Второй лорд имел полное право украсить им своё торжество.

Седрик то и дело бросал на банкира взгляды исподтишка – благо в этом он ничем не отличался от остальных гостей, – но двигал им интерес совершенно иного рода – банкир притягивал его, как притягивают брезгливость и отвращение: невыносимо смотреть и невозможно оторваться. Седрик никак не мог поверить, что под маской блистательного светского шакала с ослепительной улыбкой голливудского актёра прячется чудовище, моральный урод, несколько лет цинично торговавший собственным малолетним сыном. От голливудского актёра у банкира была не только улыбка – Седрик, глядя, как непринуждённо чувствует себя этот подонок в обществе, где каждому известен его путь сюда, бессильно сжимал зубы и кулаки и заранее сочувствовал Марку, вынужденному целый вечер держать лицо и так же ослепительно улыбаться в присутствии породившего его урода. Немного утешало то, что, при всём своём богатстве и влиянии, в этом обществе этот потомственный парвеню никогда не станет своим и тем более равным присутствующим здесь лордам, – уже по той простой причине, что занимает своё положение по наследству, а не по заслугам. А скандал с Марком и оскорбление, нанесённое высшим лордам, а значит, и самой Корпорации, превратит это неравенство в бездну, из которой банкиру, как бы он ни пыжился, ни за что не выбраться. И банкир это прекрасно понимал – иначе не сиял бы сейчас улыбкой, такой же белой и естественной, как искусственный жемчуг.

Из невидимых динамиков раздался громкий внушительный звук удара герольдского жезла о паркет. Шум и разговоры тут же утихли, все присутствующие повернули головы к входной двери и мгновенно расступились, образуя проход для новоприбывших. В зале повисла тишина, какая бывает только от смеси высшего уважения с предельным восхищением. В воздухе пахнуло властью, а значит, сексом. Под звуки корпоративного гимна в зал вошёл новый Второй лорд со своим подопечным.

Марк в своём строгом классическом фраке и с распущенными, до плеч, чёрными прямыми волосами был убийственно красив. Седрик невольно подумал, что новообретённый титул – единственное, что не даёт Второму лорду померкнуть рядом со своим воспитанником.

Лорд Коэн с Марком взошёл на возвышение у центральной стены зала, и зал на добрую минуту потонул в бурных непрекращающихся овациях.

– Друзья! – насладившись триумфом, сказал Второй лорд, и всеобщее ликование схлынуло так же мгновенно, как и возникло, словно кто-то нажал на кнопку и выключил запись, – у лорда Коэна было достаточно авторитета, чтобы не повторять дважды. – Я хочу сказать спасибо, – продолжил Верховный лорд. – Спасибо всем, кто поддержал меня на этом нелёгком, но очень увлекательном пути сюда. И особое спасибо тем из вас… – лорд сделал паузу, и Седрик невольно поёжился – Второй лорд, как опытный оратор, смотрел на всех и ни на кого конкретного, но Седрика не покидало ощущение, что тот смотрит в упор на него, – кто в этой поддержке мне отказал. Признаться, мне не давала покоя мысль, как я буду выкручиваться, если окажется, что я собрал все голоса. – В зале послышались смешки: как лорд ван дер Меер и предсказывал, лорд Коэн победил с огромным отрывом и набрал семьдесят три процента голосов. – Но теперь я спокоен. – Второй лорд с облегчением улыбнулся. – Благодаря вам, друзья-оппоненты, результаты выборов выглядят вполне достоверно, и теперь, надеюсь, никто не обвинит меня в фальсификации. – По залу прокатилась волна смеха, которая тут же стремительно перетекла в бурные восторженные овации, – лорды по достоинству оценили подколку. Седрик осторожно скосил глаза на наставника – тот едва не повизгивал от восторга. Да, это определённо был мир ума и остроумия – здесь чужое умение достойно дать отпор и взять реванш ценились не меньше, чем собственный честный выпад. – Но самое большое спасибо, – Второй лорд посерьёзнел, и зал тут же стих, – я – авансом – адресую тем, кто будет поддерживать меня на этом пути и дальше. Как говорил мой великий предшественник, первый Второй лорд Дэвид Йост, лучшая награда за сделанное – возможность сделать ещё больше. И я сердечно благодарю всех вас за то, что вы мне эту возможность доверили. А сейчас, – Второй лорд обаятельно улыбнулся, – думаю, мы все заслужили бокал шампанского. Даже наши юные баронеты.

Зал тут же наводнили отборные вышколенные официанты с серебряными подносами, уставленными узкими хрустальными фужерами с игристым вином.

– Мы сделаем этот мир… – подняв бокал, начал знаменитый двусмысленный корпоративный тост виновник торжества.

– …лучше! – хором со смехом подхватили гости. Последнее слово потонуло в хрустальном звоне.

Седрик был уже счастлив тем, что попал на самое эксклюзивное корпоративное мероприятие, и о том, чтобы быть представленным кому-нибудь из Верховных лордов, даже мечтать не смел. Тем более что он и сам не знал, был ли лорд ван дер Меер лично знаком с кем-нибудь ещё из Совета двенадцати, кроме свежепроизведённого Второго лорда. Тем большим было его удивление, когда к ним с лордом ван дер Меером подошёл Третий лорд с серьёзным вдумчивым парнем в прямоугольных очочках, судя по всему, своим подопечным. Третий лорд отвечал в Корпорации за научно-технические инновации и развитие, а значит, был шефом лорда ван дер Меера.