Текст книги "Девятнадцать лет спустя... (ЛП)"

Автор книги: Knitchick

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Она написала короткую запуску, в которой сообщила Рону, что отправилась прогуляться перед сном, переоделась в джинсы со свитером и сразу же аппарировала к родительскому дому.

Глава 5

Как только Гермиона прибыла в дом родителей, сразу же заметила, что входная дверь приоткрыта.

Дверь в переднюю была не заперта, и, держа палочку наготове, Гермиона набросила на себя дезиллюминационные чары и осторожно вошла в дом. В этот момент в голову пришла запоздало осторожная мысль, а не ловушка ли все это, но делать было нечего. Тем более что она уже шагнула в нее.

«Черт, давно я не тренировалась, чтоб сражаться с темными волшебниками», – расстроено подумала она, прежде чем тихо пройти на кухню, прислушиваясь к любым звукам, что могли раздаться из глубины дома. Там горел небольшой настенный светильник, и Гермиона увидела остатки недоеденного ужина, одна тарелка из под которого сиротливо лежала в раковине из нержавеющей стали, а вторая с застывающими кусками еды до сих пор стояла на столе.

«Очевидно, именно здесь они и поругались, прямо за ужином», – подумала она, осторожно переступая через осколки разбитого бокала, лежавшие в лужице разлитого красного вина, очень напоминавшего в тусклом кухонном свете кровь.

После этого, убедившись, что комнаты на первом этаже пусты, Гермиона осторожно поднялась по лестнице, внимательно прислушиваясь хоть к каким-нибудь признакам жизни.

С опаской добралась до комнаты Нарциссы и, заглянув в открытую дверь, оглядела ее. Свет в прилегающей ванной был включен, оттуда лились мягкие лучи, освещавшие пустую, но находящуюся в полнейшем беспорядке спальню. Судя по всему, ее покидали в великой спешке, ничуть не заботясь о том, что остается позади.

После этого, убедившись, что ванная и спальня одинаково пустые, Гермиона направилась по коридору дальше. Хватило быстрого взгляда, чтобы убедиться, что и гостевая спальня тоже пуста, и она снова направилась по коридору, заметив слабую полоску света под закрытой дверью своей бывшей детской, предложенной Люциусу Малфою. Остановившись возле той, Гермиона прислушалась в надежде уловить хоть какие-нибудь звуки, издающиеся внутри, но ничего не произошло, и она тихонько повернула ручку. А войдя, заметила, что свет идет от настольной лампы, стоящей на письменном столе рядом с наполовину пустой бутылкой какой-то темной жидкости и с пустым стаканом.

Она еще только разворачивалась, чтобы посмотреть на нынешнего обитателя комнаты, когда почувствовала, как сильная рука хватает ее за плечо, а к шее сразу же прижимается какой-то острый предмет, почти врезаясь в нежную кожу, и невольно вскрикнула.

Не раздумывая ни секунды, Гермиона почти машинально направила свою палочку под мышку нападавшего и произнесла:

– Ступефай!

И сразу ощутила, как давление на шею ослабевает, а плечо ее отпускают, и услышала, как чье-то потерявшее сознание тело тяжело опадает на пол позади нее.

Отдышавшись и быстро исцелив свою шею, Гермиона повернулась, чтобы увидеть, кто же напал на нее, и оказалась страшно удивлена, разглядев, что у ног растянулся Люциус Малфой. Точней… полностью обнаженный Люциус Малфой.

«Черт!» – подумала она, поднимая запятнанный кровью нож и заканчивая осматривать спальню, чтобы убедиться: сюрпризов больше не будет. Только после этого убрала дезиллюминационные чары, чтобы снова стать видимой.

С помощью Левикорпуса Гермиона подняла Люциуса на кровать, которая была лишь недавно оставленной, и прикрыла его, невольно обратив внимание на то, как он выглядит.

Надо отдать должное, даже обнаженный, даже расслабившийся и потерявший сознание Малфой смотрелся весьма внушительно.

«Нет, ты совсем идиотка, Гермиона, приди наконец в себя, этот человек просто пытался убить тебя, а ты здесь восхищаешься его отличной фигурой, пялясь на то, что спит он совсем обнаженным», – с отвращением подумала она.

И кинула в Малфоя Инкарцеро, прежде чем бросить Энервейт.

– Что здесь происходит?.. – в замешательстве очнулся он. Попытался встать, но понял, что скован веревками и после тщетной попытки освободиться, огляделся и заметил Гермиону, стоящую в углу с палочкой в руке, направленной на него.

Поначалу Малфой, казалось, удивился ее присутствием. Но потом заметил засохшую у нее на шее кровь, и до него наконец дошло, кого именно он атаковал.

– Вы!..

Его обычно спокойный ровный голос прозвучал рвано и хрипло.

– Именно, я… Это я, Люциус, – Гермиона медленно подошла к кровати, оставаясь по-прежнему вне досягаемости и притворяясь, что излучает спокойствие, чего она совсем не испытывала. Но все же поинтересовалась:

– И по какой же такой причине вы решили именно так отблагодарить меня за гостеприимство? Напав на меня сзади? Неужели это мой дом настолько ужасен, что вывел вас из себя? – она слегка опустила палочку, но не отвела ее от Малфоя, дожидаясь ответа.

– Нет, я думал, что это замаскированный Эйвери или Нотт, и отреагировал совершенно бездумно. А поскольку мне не разрешают использовать палочку, пришлось прибегнуть к магловскому способу защиты себя. Извините, если ранил вас, уверяю… если бы я знал, что это вы, я бы никогда не напал, – с каждым словом Люциус, казалось, успокаивался и говорил все тише и тише, под конец глубоко вздохнув. – Пожалуйста, отпустите меня, миссис Уизли… Клянусь, я не наброшусь на вас снова, – он откинулся на спинку кровати, покорно ожидая решения Гермионы.

Гермиона же подумала, что все, сказанное им, и впрямь имеет смысл: он действительно не знал, что это она, и хотя она по-прежнему не доверяла этому человеку, сейчас он, похоже, не представлял особой угрозы. Она подняла палочку и отступила к стене, чтобы увеличить расстояние между ними, прежде чем снять веревки, привязывающие его к кровати.

– Что случилось с Нарциссой, и где все ваши домовики?

Освобожденный Люциус неосознанно потер запястья, раздраженные путами. Потом горько рассмеялся и поднялся с постели, ничуть не заботясь о том, что он абсолютно голый или о том, что она видит его задницу… «Кстати, очень недурную задницу…» когда направился к гардеробу. Малфой быстро оделся в черные брюки и рубашку на пуговицах, которые он оставил расстегнутыми, подошел к столу и налил себе еще выпить. И только потом заговорил.

– Нарцисса ушла, – снова с отчетливой горечью ответил он. – И не думаю, что когда-нибудь вернется, – он сделал большой глоток. – Домовики тоже ушли, как только начался скандал, но надеюсь, к утру они вернутся.

Малфой устало опустился на стул и откинул голову назад, закрыв при этом глаза.

А Гермиона старалась изо всех сил справиться с тем, что Люциус, сидящий сейчас перед ней, разительно отличается от того, каким она помнила его по прошлому. Этот Люциус Малфой в отличие от того, прежнего, выглядел потерянным и каким-то опустошенным, что невольно заставило ее сглотнуть ту жалость, что поднималась в ней при виде его.

– Я не понимаю, Люциус, зачем Нарциссе уходить? – в замешательстве спросила она Малфоя. – Она же прекрасно знала, что находится в опасности, и сама старалась избежать всего этого. Уверена, после того, как ваша жена придет в себя и успокоится, она обязательно вернется.

Гермиона предположила, что Люциус сказал что-то, что разозлило или ранило бедную женщину, но чувствовала: Нарцисса скоро поймет, какую глупость совершила, приняв решение покинуть безопасность этого дома, и возвратится назад.

Люциус посмотрел на Гермиону больными глазами и тяжело вздохнул.

– Мы поссорились из-за того, что именно она держала в секрете все эти годы, – и он саркастично засмеялся. – Еще три дня назад ее тайна была секретом для когда-то могущественного, а теперь опозоренного Люциуса Малфоя, – он резко прервался и сделал еще один глоток из своего стакана.

Гермиона ждала, что Малфой продолжит, но когда наступившая тишина стала слишком тяжелой, мягко начала:

– Уверена, что она вернется, и вы сможете решить все проблемы, возникшие между вами, – Гермиона очень надеялась, что сможет хоть как-то обнадежить его.

– Зачем? Чтобы ссориться и скандалить дальше? Черт возьми, да многие годы это и есть основное средство общения в нашем браке.

Гермиона знала, что ее обнадеживающая фраза прозвучала смешно и глупо. Но все же попыталась успокоить его улыбкой.

Люциус, казалось, смотрел на нее целую вечность, прежде чем тихо, еле слышно продолжить:

– Нарцисса не вернется, поверьте мне, – он нахмурился, но, увидев ее обеспокоенное лицо, снова язвительно рассмеялся и добавил: – О, нет, конечно, я не убивал ее, если вы об этом думаете. Она была живая и даже весьма разъяренная, когда выбегала отсюда.

Гермиона выдохнула, вдруг понимая, что не дышит уже давно, и вздохнула с облегчением. Она действительно не верила, что он убил Нарциссу… эта мысль пришла ей в голову совершенно мимолетно и только сейчас.

– Конечно, я так не думала, – тут же ответила она, зная, что лжет.

– А скажите мне, неужели вы и счастливчик мистер Уизли никогда не спорите? – каким-то странным тоном произнес он, поражая Гермиону этим вопросом.

– Ч-что? – глупо спросила она, совершенно не готовая к этому.

«Интересно, почему Люциус назвал Рона счастливчиком? И сказал мне это таким тоном? Может, потому, что имя Уизли все еще уважается в волшебном сообществе? Или потому что Рон все эти годы был лучшим другом Гарри?»

Она не могла представить себе никакой другой причины, по которой Люциус мог бы… что? Завидовать?! Завидовать… Рону?

«Или он сказал так, будучи убежденным, что это мне несказанно повезло в браке с Рональдом, мне, грязнокровке, удостоенной чести выйти замуж за чистокровного волшебника?» – эта мысль разозлила Гермиону больше, чем она хотела бы признать. Если б он только знал о поведении мистера Вечное Превосходство, он бы не посмел завидовать их браку.

Разъяренная, она резко встала и направилась к двери, не желая лакировать воском поэтичности свои воспоминания о замечательном Рональде Уизли. Испуганный ее внезапным уходом, Люциус поднялся, чтобы следовать за ней.

– Прошу прощения, что влезла в ваши отношения с женой, я расскажу Гарри о том, что произошло.

Поспешно протараторила Гермиона, открыв дверь спальни, и продолжила, добавляя так же быстро:

– И не стоит волноваться, мистер Малфой, больше вам не придется принимать мое гостеприимство и отдавать мне потом долг жизни, – Гермиона поспешила по коридору, не желая ничего, кроме как убежать до того, как он увидит ее злые слезы. Она сбежала вниз по лестнице и уже собиралась открыть дверь, когда почувствовала на своей руке прикосновение и услышала почти умоляющий голос:

– Подождите же, миссис Уиз… Гермиона, постойте, пожалуйста… – тихая просьба Люциуса словно бы отрезвила ее, и Гермиона повернулась к нему лицом, ожидая услышать, что же именно он хотел сказать ей.

– Кажется, я как-то обидел и разозлил вас, – теперь его голос напомнил ей испуганное чем-то животное, пытающееся успокоиться. – Уверяю вас, это было совершенно непреднамеренно, я действительно благодарен вам за все, что вы сделали для меня, – продолжил он более твердо, – я соберу свои вещи и, как говорится, свалю из вашего дома уже к утру, если таково ваше желание. Ни в коем случае не хочу навязывать вам свое присутствие, – Люциус снова стал спокойным, но по-прежнему казался грустным и страшно опустошенным. А когда закончил, Гермиона вдруг обнаружила, что гнев ее утихает, и поняла, что уже в который раз сделала неверные выводы.

Почувствовав себя невероятно глупо, она попыталась исправить ситуацию.

– Нет, Люциус, простите меня и вы. Боюсь, что это я повела себя чрезмерно эмоционально, когда только пришла сюда, а потом сразу сделала неправильные выводы, когда вы спросили о Роне, – Гермиона снова спешила, прежде чем он мог бы ее прервать, в действительности отчаянно желая попасть наконец домой и забыть все, что случилось сегодня. – Помните, вы все еще в опасности, независимо от того, находится здесь ваша жена или нет, поэтому оставайтесь столько, сколько понадобится. И, как говорится, мой дом – ваш дом… – она слабо улыбнулась, чтобы показать, что больше не злится, и уже повернулась, чтобы уйти, добавляя на самом выходе из двери: – Пожалуйста, свяжитесь со мной, если вам что-нибудь понадобится, а я дам вам знать, если мы найдем Нарциссу или узнаем о ней хоть что-то. Спокойной ночи, Люциус, – и, желая поскорее уйти, Гермиона аппарировала прямо с порога, не особо заботясь, что ее могут увидеть.

А Малфой тоскливо наблюдал, как она исчезает из виду, и осознавал, что сегодня снова чем-то обидел эту необыкновенную женщину, казавшуюся ему теперь воплощением доброты и человеколюбия. Она, которую когда-то он считал недостойной быть пылью под его ногами, в итоге открыла ему свой дом… а он, тупой идиот, умудрился снова ее чем-то обидеть.

«Черт… я не заслуживаю ее доброты, не заслуживаю ее прощения, я вообще… ничем не заслуживаю… ее появления в своей жизни», – он вдруг поймал себя на мысли, что почему-то страстно жаждет всего этого. Люциус еще долго стоял в прихожей, глядя на то место, откуда она в последний раз обратилась к нему, и чувствовал, как душой снова овладевает кромешная тьма, с отчаянием понимая, что заснуть ему снова не удастся…

Глава 6

На следующее утро Гермиона ушла из дома пораньше, чтобы успеть поговорить с Гарри до начала рабочего дня. Ее беспокоило, где сейчас Нарцисса и не оказалась ли та в опасности.

По возвращении прошлым вечером домой уснуть она не могла еще долго, сознание невольно переполняли тревожащие образы Люциуса Малфоя. Мало того, что она чувствовала себя невероятно глупо из-за необъяснимо агрессивной вспышки его слов, а уж реакция на его наготу была совершенно не в характере Гермионы. Во всяком случае, так ей казалось…

Нет, конечно, она не раз видела голых мужчин… ну, пусть и случайно. Однажды, несколько лет назад, она наткнулась на выходящего из душа дома на площади Гримо Гарри, а как-то раз ей на глаза попался в Норе совершенно обнаженный Джордж, когда она неожиданно пришла домой пораньше. Но… ни один из них не вызвал у нее этих странных волнующих ощущений, что всю ночь обуревали ее после того, как натолкнулась на обнаженного Малфоя.

«Мерлин, неужели я настолько оголодала, что уже вид любого обнаженного мужчины приводит меня в состояние полной готовности? Хотя, Люциус Малфой по всеобщему признанию всегда считался очень привлекательным мужчиной. И, увидев его голым, теперь я и сама могу подтвердить, что у него удивительно сильное мускулистое тело, шикарная задница и очень… хм, впечатляющие размеры… мужской плоти.

Ох, Мерлин, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, только не говорите, что меня вдруг охватило вожделение по отношению к бывшему Пожирателю смерти ЛюциусучертбыеговзялМалфою!» – Гермиона негромко застонала, пытаясь отогнать предательские мысли. В конце концов, она была замужем, а приличные замужние женщины должны были жаждать только своих мужей, а не каких-то чужих, правда же? Жаль, я не могу никого спросить… Например, Молли или Джинни. И сама чуть было вслух не засмеялась, представив себе реакцию, если б задала такой вопрос этим двум. Например, она. Случайно, за чаем.

«А скажи-ка мне, Молли (или Джинни), тебе когда-нибудь хотелось сорвать с какого-то чужого мужчины одежду и облизать каждый дюйм его восхитительного тела, а потом еще и поскакать на нем ночку, причем так активно, чтобы несколько дней ходить было больно?»

Но нет, Гермиона прекрасно знала, что с обеими отношения у нее не настолько близки, чтобы задавать такие вопросы. И что-то подобное просто лишний раз подтвердит их практически нескрываемую убежденность в том, что она недостаточно хороша для их Рона.

Гермиона вздохнула, поняв, что за своими размышлениями уже давно оказалась у дверей кабинета начальника Аврората, хотя и не помнила, как она туда попала.

К счастью, в офисе еще никого не было, кроме Гарри, и это помогло ей избежать чьих-то ненужных взглядов или, что еще хуже, увидеться и поссориться с Роном из-за того, что оказалась здесь прямо с утра.

Она постучала, прежде открыть кабинет, и, заглянув, увидела снимающего мантию Гарри. Было заметно, что прибыл он только что и удивлен ее ранним визитом.

– Привет, Гермиона… ты так рано… У тебя все в порядке? – спросил он уставшим голосом.

– О-о-о… Да, как я погляжу, вы, ребят, вчера вечером отлично повеселились. Ты выглядишь так, будто совсем не спал, – преувеличенно весело заявила она, заметив у него под глазами темные круги.

– Ох… да. Мы не спали всю ночь… ругались! – ответил недовольный Гарри, указывая Гермионе на стул перед его столом. – Нарцисса заявилась в ресторан, где мы ужинали, и отозвала меня в сторонку, чтобы сообщить, что вечером у них с Малфоем произошел скандал. Само собой разумеется, Джинни оказалась взбешена этим и в итоге всю ночь высказывала мне свое недовольство… причем довольно громко, – Гарри тяжело опустился на стул и провел рукой по и без того взлохмаченным волосам.

Гермиона сочувствующе вздохнула. Рон, конечно, был упрям и очень вспыльчив, но даже он не мог сравниться с женщинами семейства Уизли, когда они пребывали в гневе. Она присела напротив и глотнула крепкого кофе, наблюдая за задумчиво расстроенным приятелем.

– Гермиона, а как насчет того, чтобы бросить Уизли ко всем чертям и сбежать куда-нибудь вместе? Мы могли бы махнуть в Америку или, на худой конец, в Ирландию или вообще присоединиться к какой-нибудь коммуне Волшебников Стихийной Магии или чего-то там еще, – в шутку спросил он, еще раз благодаря судьбу за то, что в его жизни имеется хотя бы одна здравомыслящая женщина, с которой можно поговорить.

– Гарри, ты спрашивал меня об этом уже четыре раза, и все четыре я уже говорила тебе, что это будет глупостью. Так что… отдыхай, дружок, – со смехом ответила ему Гермиона, все равно очень благодарная ему за постоянную поддержку. – Так, лучше расскажи мне, что об их скандале тебе сообщила Нарцисса, а я скажу, что прошлой ночью случилось с Люциусом, – продолжила она, отмечая, что взгляд приятеля стал удивленным.

Лицо Гарри и впрямь изменилось при упоминании о том, что она виделась с Люциусом.

– Да чего рассказывать? Она выглядела очень расстроенной и какой-то растрепанной, сказать по правде, такой я ее даже никогда не думал увидеть, – раздраженно начал Гарри и налил Гермионе еще кофе.

– Она сообщила, что они с Люциусом поспорили, и поэтому она вынуждена на какое-то время уйти и больше не собирается оставаться в том доме. Она не сказала мне, из-за чего они спорили, просто спросила, перенесу ли я обязательство по сохранению жизненного долга на безопасность Люциуса, – Гарри заметил испуганное выражение лица Гермионы и снова налил себе кофе.

Потребность в кофеине сегодня утром у него явно была больше, чем в воздухе.

– Нарцисса казалась настолько непреклонной, что я согласился, и, возвратив мне медальон и быстро обняв на прощание, она аппарировала в неизвестном направлении, – устало закончил он и откинул голову на спинку стула.

– Ну и конечно, самый большой кошмар начался, когда Джинни подошла проверить, о чем это я беседую, – он тяжело вздохнул и сделал еще один глоток кофе, не обращая внимания, что тот еще слишком горячий, чтобы пить.

– Ох, Гарри, как жаль… Могу представить, какую сцену она тебе закатила. И что ты сказал ей? – спросила Гермиона, обходя его сзади и принимаясь массировать затекшие плечи Гарри.

– Гермиона… – застонал от удовольствия тот. – Ты просто ангел! Как хорошо… На этот раз я точно готов сбежать от нее. Как долго еще нужно тебя уговаривать, а?

И засмеялся, когда Гермиона дала ему легкий подзатыльник, прежде чем вернуться к массажу.

– Конечно, она вполне предсказуемо обвинила меня в романе с Нарциссой и кинулась за ней, пытаясь ухватить за мантию. К счастью, тогда нам еще не принесли заказ, иначе он полетел бы прямо в меня. А так ей пришлось довольствоваться лишь стоящей на столе бутылкой вина. Я пригнулся, но бутылка полетела в волшебника, сидящего за соседним столиком, и вырубила его… – Гарри сделал паузу, а Гермиона, прекратив делать массаж и засмеявшись, рухнула на свое место.

– Ой, Гарри… – еле выговорила она. – Прости, я просто представила себе картину… и… – она была не в силах продолжать, давясь от нового приступа смеха.

– …ну а жена того волшебника разозлилась на Джинни, и они начали кричать друг на друга, пока я приводил беднягу в сознание. Он, к счастью, не сильно рассердился из-за этого инцидента, так что мы оба вынуждены были сидеть и смотреть устроенный нашими женами спектакль. Представляешь, мы даже пытались растащить их, но в этот момент рядом с этими чертовками проезжала тележка, на которой были чьи-то десерты, – тут Гарри не выдержал и тоже рассмеялся, осознавая, что со стороны, когда не находишься в самом эпицентре скандала, все выглядит очень забавно. – И они принялись швыряться ими друг в друга. На этот раз вынужден был вмешаться менеджер ресторана, который пригрозил вызвать охрану, если они не остановятся. Бедный парень… он должен был знать, что не стоит вмешиваться в разборку между двумя ведьмами, поскольку как-то постепенно именно он и стал мишенью для обеих. Наконец, выкроив мгновение, он бросил и на ту и на другую Ступеффай и сообщил, что у нас есть ровно три минуты, чтобы убраться из их заведения.

Гарри улыбнулся, вспомнив собственную жену, заляпанную сливками, шоколадом, клубничным соусом и Мерлин знает чем еще, бесцеремонно скандалящую в зале шикарного ресторана.

– Мне пришлось заплатить за оба ужина и выслушать кучу неприятностей от администрации, прежде чем я отволок ее домой. Она отправилась в душ, но не успокоилась даже после этого. Причем ее абсолютно не волновало, что устроила в ресторане скандал, что ударила бутылкой ни в чем неповинного человека, что накинулась на его жену. Ей было наплевать, она снова и снова продолжала бредить, предъявляя мне свои нелепые претензии, пока я в отчаянии не кинул в нее заклятие немоты, чтоб она заткнулась и выслушала меня, – Гарри немного содрогнулся, вспомнив реакцию Джинни после того, как освободил ее от заклятья.

– Я объяснил, что Нарцисса призвала меня вернуть ей «Долг жизни» и попросила защиты для себя и Люциуса. Не волнуйся, я ничего не сказал ей, что они остановились в доме твоих родителей, – быстро добавил он, увидев на лице Гермионы тревогу от перспективы новой стычки с Роном, который наверняка бы узнал об этом от сестры.

– Я просто сказал, что устроил их в безопасное место, а затем объяснил причины появления Нарциссы в тот вечер, в том числе и ее благодарное объятие. Казалось, она начала немного успокаиваться после этого, потому то и снял заклятие. Это было моей ошибкой… Потому что она снова рассвирепела… во-первых, из-за того, что не сказал ей сразу, а во-вторых, из-за того, что я ее проклял. В общем, теперь она не разговаривает со мной и даже уехала в Нору, где останется с родителями, пока я «не высуну голову из задницы», как красноречиво выразилась она перед отъездом.

Гарри снова налил себе кофе и тихонько погладил Гермиону по плечу. Он уже привык к истерикам своей темпераментной жены, и уже не в первый раз она съезжала во время их ссор к мамочке, но этого не происходило уже довольно давно, и он надеялся, что Джинни наконец-то переросла свои детские привычки.

– Ничего, по крайней мере, теперь у меня будет несколько дней тишины и покоя.

– Так, а что случилось прошлым вечером с Люциусом? – спросил он Гермиону.

Гермиона сравнительно мягко описала вчерашний вечер, не упоминая о том, в каком виде предстал перед ней Люциус Малфой. Она совершенно верно решила, что вряд Гарри найдет это интересным, и просто повторила свое предложение использовать ее дом так, как считает нужным.

На минуту они оба задумались, размышляя о неожиданном повороте событий и о том, что же делать дальше. Понятно, что Гарри больше не имел никаких обязательств перед Нарциссой, но все же по-прежнему был обеспокоен ее безопасностью. Он готов был сделать все, чтобы следить за ней.

– Я собираюсь поговорить сегодня с Люциусом, быть может, он все же имеет представление, куда могла уйти Нарцисса. Я бы хотел бы убедиться, что она в безопасности, – произнес Гарри, наконец нарушая тишину. – Спасибо, что позволила ему остаться, знаю, это мои проблемы, но я действительно не смог бы помочь ему без тебя, и очень ценю это, Гермиона.

Гарри встал, чтобы обнять Гермиону, очень благодарный ей за какое-то по-настоящему успокаивающее присутствие в его жизни.

– Ты же знаешь, что я очень люблю тебя, правда? – спросил Гарри, целуя ее в лоб.

Но не успела Гермиона ему ответить, как дверь кабинета открылась, и в проеме возник изумленный Рон с еще одним аврором, имя которого она никак не могла вспомнить.

«Черт!» – подумала Гермиона, понимая: появление мужа – это последнее, что нужно ей сейчас.

Рон же решив, что его личная жизнь – не повод для публичного обсуждения, тут же оттолкнул второго аврора и вошел в дверь, захлопнув ее за собой и поворачиваясь лицом к жене и бывшему лучшему другу.

– Так, это что за дела, а? Я отворачиваюсь всего на пять минут, а ты уже трахаешься с моим боссом! – едва контролируя себя, проскрежетал он, сжимая кулаки и косясь на Гарри.

– Рон, возьми себя в руки, Гарри просто обнимал меня, ничего большего здесь не произошло, – отрезала Гермиона, сразу же отстранившись от друга. – Кроме того, интересно, а что это тебя так волнует? Ты же сам не дотрагиваешься до меня месяцами.

И Рон и Гарри оказались шокированы яростью ее откровенного заявления, но Гарри среагировал быстрее. На этот раз его терпению и впрямь пришел конец.

– Мне надоело, черт возьми, что любой из представителей семейства Уизли готов обвинить меня во всех смертных грехах. И надоели твои тупые претензии и детские обидки, которые ты предъявляешь не только мне, но и Гермионе, – Гарри вернулся к своему столу и сел, сытый по горло всем кланом Уизли. Он бросил свирепый взгляд на Рона и, повернувшись к Гермионе, слегка улыбнулся ей.

– Гермиона, извини, мне очень жаль, что твой муж – редкий придурок, который не доверяет тебе. И если он не может понять, что за удивительная женщина ему досталась, боюсь, это его проблемы, – Гарри говорил так, будто Рона вообще не было в комнате, зная, что это взбесит его еще сильней.

– Извини, Гарри, но мне, действительно пора на работу, а муж мой, думаю, уже опаздывает на задание. Почему бы нам не собраться попозже, на этой неделе, на обед, где мы сможем наверстать упущенное?

Гарри повернулся к Рону, а Гермиона улыбнулась и вышла из кабинета, бросив на мужа убийственный взгляд.

– Ты перешел грань, Рональд, вся преданность, которую я испытывал к тебе, сегодня умерла, потому что ее окончательно убила твоя глупая, необоснованная ревность. Так же, как и умерла наша дружба. Это последнее предупреждение, больше никогда не заходи в мой кабинет, желая снова извергнуть какую-нибудь гнусную ложь, или я уволю тебя. Я ясно выразился? – тихо произнес Гарри, наблюдая за попытками Рона хоть как-то контролировать свою растущую ярость.

– Хм… Вот значит как? Ясно! – Рон стиснул зубы. Было заметно, что он изо всех сил пытается проглотить злые слова, которые хотел бросить обратно Гарри и желательно вместе с кулаком, но сейчас ему нужна была эта работа.

«Хорошо… Я буду держать язык за зубами… пока буду».

Он повернулся и выбежал из кабинета, громко хлопнув за собой дверью. Когда Гарри уставился на закрытую дверь, гнев его внезапно стих, оставляя после себя глубокую печаль.

«Как же мы докатились до такого? Что случилось с Золотым Трио? Где то счастливое будущее, что обещали мне после окончательной гибели Волдеморта?» – он вздохнул еще раз, прежде чем начать готовиться к утренней встрече. Он решил отправиться к Люциусу во время ланча и посмотреть, что может узнать у него о Нарциссе. Его мучило предчувствие, что это будет ужасно длинный день…