Текст книги "Девятнадцать лет спустя... (ЛП)"

Автор книги: Knitchick

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 19

Гермиона проснулась от восхитительного запаха кофе, но больше всего на свете ей хотелось зарыться головой в подушку и оставаться там бесконечно. К сожалению, внешний мир не останавливался только для того, чтобы удовлетворять все ее прихоти, и она застонала, через силу поднимаясь с кровати.

Прошло пять дней с того, как она "начистоту поговорила" с Драко. Пять дней, в течение которых совсем не видела Люциуса и ничего о нем не слышала, и пять дней, в течение которых она была совершенно несчастна.

После душа она почувствовала себя лучше и спустилась вниз, совсем не удивившись, что за кухонным столом сидит Гарри, а Поппи жалобно заискивает перед ним, пытаясь уговорить съесть еще одну порцию яичницы. Гермиона не смогла сдержать улыбки.

С тех пор как умерла Нарцисса, Гарри все больше и больше времени проводил здесь с Гермионой. Он утверждал, что это происходит из-за того, что Поппи готовит намного лучше Джинни, но Гермиона знала, что все гораздо серьезней, а ей так не хотелось заставлять его говорить об этом: она всегда знала, что друг обязательно начнет разговор, когда будет готов.

Когда Люциус вернулся жить в мэнор, поначалу Поппи ушла вместе с ним, но через несколько часов вернулась и радостно объявила, что мастер Люциус сказал, что мисс Гермиона нуждается в ней больше, чем он, и она может остаться с Гермионой навсегда… ну пожалуйста, пожалуйста! Откровенно говоря, та чувствовала себя более чем странно, принимая домовиху, но понимала, что этим Люциус и пытается отблагодарить ее за все, что она для него сделала. Так что теперь счастливая Поппи жила с ней, а Гермиона втайне даже радовалась заботливости Люциуса. Не говоря уже о том, что она откровенно обожала эту милую эльфийку.

Смерть Эйвери была признана самообороной, так что никаких обвинений против Люциуса выдвинуто не было, а еще один из анонимных источников сообщил "Ежедневному Пророку" о неоценимой помощи Люциуса в задержании двадцати четырех бывших Пожирателей Смерти, и о том появилась довольно интересная и даже несколько восторженная статья. Гермиона отказалась комментировать статью, когда ее спросили, а была ли она той раскрывшей роль, которую играл Малфой, но миссис Уизли никогда и не была хорошей лгуньей.

Нотта вернули в Азкабан, добавив к его приговору еще пятьдесят лет за одно убийство и два покушения на убийство. В результате побега в Азкабане ввели дополнительные меры безопасности. Теперь все охранники должны были проходить более строгий отбор, и их регулярно оценивала команда авроров Гарри, согласно случайной выборке проходящими раз в месяц допросы под Веритасерумом.

Тело Нарциссы было похоронено на следующее утро после отбытия Драко в фамильном мавзолее Малфоев после частной церемонии только для членов семьи. Гермиона хотела присутствовать, но поскольку Люциус так и не пригласил ее, она решила, что лучше держаться подальше. И послала ему большой букет с соболезнующей запиской. Но кроме короткого ответа с благодарностью за ее доброту, с тех пор она ничего от него не слышала.

Гермиона села, быстро поцеловав Гарри в лоб, и пожелала Поппи доброго утра. Она вообще не любила разговаривать, не выпив первой чашки кофе, и была благодарна Гарри за понимание и уважение…

"Рон никогда не мог так… или не хотел…"

Рон. Мысли о нем Гермиона упорно откладывала, хотя и знала, что очень скоро ей придется это сделать. Сегодня у него должно было произойти слушание, и она должна была присутствовать там. На прошлой неделе она не обращала внимания на его все более противных и надоедливых сов и знала, что сегодня ей придется столкнуться с истерикой.

Она написала Роуз и Хьюго, но воздержалась сообщать им о судебном слушании их отца. Скоро они все должны узнать, и ей не хотелось, чтобы они оказались как-то замешаны в этом деле. Она обсудила все возможные варианты с Гарри, но все еще не была уверена, что же собирается делать.

Если она выдвинет обвинение, Рон либо получит большой штраф и будет вынужден обратиться к психологу, либо ему грозит до пяти лет тюрьмы в Азкабане.

С другой стороны, если она не выдвинет обвинения, Рон выйдет на свободу, а она рискует, что конфликт может случиться снова. Она искренне не верила, что Рон снова дотронется до нее, но никогда бы и не подумала, что он сделает это тогда, поэтому теперь Гермиона была просто в каком-то жутком отчаянии.

Другой важный вопрос, все еще маячащий перед ней, был: а что происходит между ними сейчас? Ей казалось, что в данный момент она твердо решила остаться с Роном, но чем дольше она оставалась вдали от него, тем больше понимала, что совершенно не скучает по нему. Разве она не должна скучать по нему? Гермиона же скучала по детям и по своему дому, хотя и чувствовала себя здесь очень уютно и даже всерьез подумывала о том, чтобы перевезти сюда свои вещи… на "постоянно".

Она допила кофе и посмотрела на Гарри:

– Может, мне попросить Поппи превратить гостевую спальню в постоянную комнату для тебя? – он улыбнулся, но это была грустная улыбка, и Гермиона подумала, что он, возможно, готов поговорить с ней обо всем, что происходит, и поэтому чуть подождала.

Потом она поблагодарила Поппи, принесшую ей дымящуюся тарелку с яичницей и беконом, чашку свежего кофе и начала есть. Наконец Гермиона покончила с завтраком, отложила салфетку, налила себе третью чашку кофе и стала ждать дальше. И вдруг, как только она пришла к выводу, что ошиблась насчет его готовности, Гарри вдруг заговорил.

– Джинни вернулась домой, в Нору, – тихо сказал он. – С той ночи у нас не было ни одного нормального разговора о Нарциссе, а эта история с Роном вообще сделала нас калеками. Она отказывается поддержать меня и продолжала давать ему деньги, а затем говорила мне, что ей нужно бОльшие суммы на продукты или на оплату каких-то счетов. Наконец я понял, что происходит, и обратился к ней, Джинни даже не стала отрицать этого. Она сказала, что семья важнее всего на свете, а Рон – ее брат, и так далее… – он заколебался и посмотрел на Гермиону.

– Ты имеешь в виду, что я не поддерживаю его? – язвительно спросила Гермиона.

Гарри кивнул и продолжил:

– Ну, я взорвался в ночь после смерти Нарциссы и сказал Джинни, что она может возвращаться к своей семье, так как она, кажется, больше заботится о них… поэтому она собрала вещи Лили и уехала, и с тех пор я их не видел, – Гарри погрустнел. – Дело в том, что я действительно не столько скучаю по Джинни, а отчаянно тоскую по моей маленькой дочке.

Гермиона почувствовала, как сердце ее дрогнуло, но не стала перебивать теперь, когда он наконец раскрылся.

– Я получил сову из банка Гринготтс, в котором гоблины сообщили мне, что Джинни пыталась получить доступ к моему счету, так что я знаю, что она охотится за моими деньгами. После того, как я узнал, что она помогает Рону, я удалил ее имя из списка людей, имеющих доступ к моей ячейке, и создал хранилище только на ее имя. Она получает очень щедрую сумму на еженедельные траты, но думаю, что ей этого недостаточно, – Гарри заколебался, и Гермиона поняла, что ему больно. Она обошла вокруг стола и обняла его.

– Что случилось со всеми нами? – спросил он голосом, приглушенным ее волосами.

– Ох… я задаю себе этот вопрос пять раз на дню, Гарри, и у меня все еще нет ответа, – Гермиона еще раз обняла его и присела рядом, держа приятеля за руку.

– А настоящий вопрос в том, куда же мы пойдем отсюда дальше? – спросила она, и по его взгляду поняла, что он тоже задавался этим же воросом.

– Я позвонил адвокату, Гермиона, – тихо сказал Гарри. – Просто хотел узнать, какие у меня варианты. Адвокат была очень полезна, и именно она предложила открыть отдельный счет для Джинни. Я могу назначить встречу и тебе, если хочешь, – сказал он, но Гермиона покачала головой. Ей пока совсем не хотелось об этом думать.

Глава 20

Гермиона вздохнула и поерзала на стуле, она была голодна, у нее жутко раскалывалась голова, а еще ей ужасно хотелось выпить большой бокал вина, отмокая в горячей ванне. К несчастью, сегодня она вынуждена была застрять в офисе своего адвоката, обсуждая бракоразводный процесс с адвокатом Рональда.

В течение последнего месяца ее адвокат и адвокат Рона не могли придти к консенсусу по поводу раздела их совместно нажитого имущества. Поначалу Гермиона думала, что это будет легко, она ведь просто хотела получить свои книги, свои личные вещи и опеку над детьми. Насколько она понимала, Рон согласен был на все остальное, но каждый раз, когда она думала, что они уже пришли к соглашению, адвокат Рона возвращался с какой-нибудь "проблемой", и все тянулось еще дальше.

Она уже оставила ему дом, в котором они проживали последние восемь лет, купленный, кстати, и оплаченный с очень большой премии самой Гермионой, она подарила ему машину, которую он так любил, и отдала всю бытовую технику, но внезапно он захотел большего.

– В последний раз спрашиваю, Рон, – нетерпеливо сказала Гермиона, – какого черта тебе надо? Я отдала все, кроме моих личных вещей, давай уже покончим с этим, – она встала и начала расхаживать по комнате, как делала всегда, пытаясь решить какую-то сложную проблему или будучи очень взволнованной.

– Гермиона, – по тону Рона казалось, что он говорит с маленьким ребенком, – ты же знаешь, что я все еще не нашел работу, а ты зарабатываешь намного больше сейчас, поэтому я считаю, что должен получить все наши сбережения, а также накопления в пенсионном фонде… это только справедливо, – сказал он, как будто само собой разумеющееся.

Гермиона быстро теряла терпение, но, к счастью, вмешался ее адвокат:

– Мистер Уизли, как мы уже говорили… ad nauseam, – она пробормотала последнее слово себе под нос, – закон о разводе волшебных пар гласит, что обе стороны делят все деньги поровну, и сбережения и пенсионный фонд попадают под категорию денег, – она сделала усилие, чтобы звучать как можно вежливее, будучи адвокатом более десяти лет, ей снова и снова доводилось видеть, как это все происходит.

– Мисс Джонс, конечно, мой клиент понимает законы, но тем не менее мы ценим ваш юридический урок. Здесь же речь идет о будущих доходах. У вашей клиентки есть потенциал заработать значительно больше, чем у моего клиента, и поэтому он должен иметь право на сбережения пенсионного фонда и общие накопления, чтобы компенсировать это, – адвокат Рона улыбнулся своей маслянистой улыбкой, по которой Гермиона так хотела ударить его с самой первой встречи.

– Итак, по сути дела, вы хотите наказать мою клиентку за то, что она добилась успеха в выбранной области карьеры, и вознаградить своего за то, что он стал… неудачником… верно? – мисс Джонс ласково улыбнулась своему визави, глядя на его изумленное лицо, но тот быстро пришел в себя и улыбнулся в ответ.

Гермиона изо всех сил пыталась скрыть ухмылку от возмущенного взгляда Рона, но реальность была такова, что она внесла почти все деньги в их сбережения, да у них даже не было бы никакого пенсионного счета, если бы в свое время она не открыла его.

– Вы правы, дорогая, мы согласны с вашей точкой зрения, – с неубедительно приятной улыбкой начал адвокат Рона, – почему бы нам не перейти к вопросу об опеке, – на сердитое шипение Гермионы он улыбнулся еще шире, – я знаю, мы договорились, что миссис Уизли получит полную опеку над детьми, но у моего клиента было время пересмотреть свою позицию, и теперь он сам бы хотел получить полную опеку над ними.

Гермиона попунцовела от злости. Этот змей использовал своих детей в качестве пешек, чтобы получить все деньги, и одарила Рона таким ядовитым взглядом, что тот покраснел и отвернулся. Он не собирался брать их под опеку, если она хорошо знала своего мужа. Она быстро написала что-то на листочке своему адвокату, который посмотрел на нее и вздохнул, прежде чем повернуться к юридическому проныре, нанятому Роном.

– Моя клиентка передумала, и в обмен на полную опеку вы получите восемьдесят процентов всех денег… и я предлагаю вам принять, потому что это наше последнее предложение. Если мы не сможем решить все сейчас, мы просто подадим ходатайство и позволим решить этот спор суду, – она откинулась на спинку стула, зная, что они ухватятся за это предложение… и они ухватились. Правда, поначалу притворялись, что обдумывают все минуты три, а затем все-таки приняли ее предложение.

Если обе стороны, подающие на развод, не могут прийти к соглашению, суду могут потребоваться месяцы, а в некоторых случаях даже год или больше, чтобы решить исход дела, и сумма судебного сбора может быть просто астрономической. Это также было немного дерьмовым выстрелом в зависимости от того, какой судья получил бы ваше дело, вы могли так же легко закончить ничем, как и всем. Однако если же имелся уже подписанный договор о согласии, то суды с большей вероятностью выполнили бы все, что уже было решено между соответствующими сторонами. В конце концов, это значительно облегчало их работу.

Через десять минут бумаги были подписаны, и Рон с адвокатом вышли за дверь. Уходя, муж бросил на Гермиону печальный взгляд, но она проигнорировала его и откинулась на спинку стула. Возможно, она почти разорилась, но была рада, что все почти закончилось. Гермиона посмотрела на своего адвоката и устало улыбнулась.

– Ну, мои двадцать процентов должны покрыть твой гонорар и оставить мне ровно столько, чтобы купить чашку кофе, – улыбнулась она, показывая, что шутит. – Я просто счастлива, что все наконец-то решилось. Что же теперь будет? – Гермиона сама была судебным адвокатом, правда, не занималась разводами, поэтому не была уверена в процедурах.

– Так, я подаю документы, и мы ждем решения суда. Это может занять от двух недель до двух месяцев, но так как у тебя есть кое-какие связи, – она улыбнулась, – то думаю, что в течение двух недель ты должна стать свободной женщиной, – она начала собирать бумаги, но остановилась и снова обратилась к своему клиенту.

– Несмотря на то, что вы оба согласились по всем основным пунктам, суд все еще может отменить наше решение и вынести другое. Такое случается редко, но я бы хотела, чтобы ты знала о такой возможности.

Гермиона обдумывала ее слова, наблюдая, как адвокат запихивает пергаменты обратно в портфель, и, улыбнувшись Гермионе, направляется к двери, с портфелем, небрежно перекинутым через плечо:

– Не волнуйся насчет моего гонорара, он полностью оплачен, так что ты можешь позволить себе даже пару булочек к кофе, – она рассмеялась, увидев выражение лица Гермионы, и подмигнула, – не утруждай себя расспросами, потому что я ничего не скажу… адвокатская привилегия, ты же знаешь правила, – и, шутливо отсалютовав, вышла за дверь.

Гермиона была ошеломлена. Кто оплатил ее судебные издержки? Ее счет уже превысил три тысячи галеонов, а это была немалая сумма по любым меркам. Неужели это Гарри? Он был единственным человеком, которого она знала, кто мог легко заплатить за нее такие деньги… и был бы рад помочь ей.

Гермиона собрала свои вещи и направилась вниз к точке аппарации, ее голова была полна вопросов. Она шла быстро, не глядя, куда идет, когда наткнулась на кого-то, стоявшего неподвижной стеной, и отшатнулась, разбросав бумаги по всему полу.

– Черт возьми, – пробормотала она себе под нос. Сегодня был не очень хороший день, и ей действительно нужно было попасть домой, в горячую ванну, и выпить бокал, нет… два бокала вина. К сожалению, она доберется туда не скоро, поэтому и решила посмотреть, с кем же столкнулась.

"Да черт возьми!" – она снова задумалась, увидев, что смотрит в мягкие серые глаза Драко Малфоя.

– Я тоже рад тебя видеть, Уизли, или теперь мне следует называть тебя Грейнджер? – он что-то сделал со своим лицом, которое Гермиона никогда раньше не видела направленным на себя, и задалась вопросом, не было ли это какой-то уловкой, и если да, то что он замышлял? Но Драко, казалось, вполне искренне улыбался ей.

Гермиона в замешательстве покачала головой, возможно, она ударилась, когда столкнулась с ним, что определенно объясняло его менее чем враждебную реакцию на нее. Решив дать себе минуту на то, чтобы затуманенный мозг пришел в себя, она наклонилась, надеясь собрать свои бумаги, и снова оказалась поражена, обнаружив, что тот тоже присел, чтобы помочь ей.

– Ладно, что произошло? – спросила она в своем лучшем подражании Минерве Макгонагалл, уставившись прямо ему в лицо. – В последний раз, когда мы были в одной комнате, я связала и накричала на тебя. Стоит ли теперь мне ждать засады за следующим углом?

Он рассмеялся над ее паранойей и поднял обе руки, сдаваясь:

– Хорошо, ты меня раскусила. Обученная команда наемных убийц теперь уже натаскана на тебя и будет стрелять по моему сигналу, – он снова рассмеялся, увидев выражение ее лица, но затем лицо у самого Драко посерьезнело.

– Послушай, я надеялся поговорить с тобой… лично. Не хочешь выпить со мной в городе?

Гермиона все еще не знала, что с ним делать, но он казался искренним, а если что, то у нее все еще был медальон, которым она всегда могла воспользоваться как портключом, если понадобится. Поэтому она осторожно кивнула и последовала за ним к двери.

– Кстати, – спросила она, когда они вошли в маленький паб, находившийся на той же улице, что и ее офис, – а что это был за сигнал, от которого мне оторвало бы голову?

– Ах, это, – сказал он с улыбкой, – если бы я ковырялся в носу, тебе бы пришел конец.

– Настоящий типичный Малфой, – сказала она, невольно рассмеявшись, и последовала за ним к маленькому столику в дальнем углу ярко освещенного паба. Сделав заказ на выпивку, оба замолчали, и Гермионе показалось, что Драко нервничает, поэтому вместо того, чтобы начать светскую беседу, чтобы снять напряжение, она решила дождаться его.

Появление их напитков, казалось, было настолько долгожданным, что после того, как Драко сделал глоток, он сразу же начал говорить.

– Грейнджер… Гермиона, – нерешительно начал он, – ничего, если я буду тебя так называть? – и когда та кивнула, продолжил: – Должен признаться, ты действительно разозлила меня тем вечером в своем доме, и я ушел, потому что боялся того, что скажу тебе или сделаю, если не сделаю. И я имею в виду, послать тебя к черту и обругать. Я, должно быть, выпил четыре бутылки огневиски, – нервно рассмеялся он.

– Наконец утром четвертого дня я проснулся в луже рвоты, а надо мной стояла моя жена Пэнси. Которая недвусмысленно сказала мне, что либо я возьму себя в руки и смирюсь с тем, что случилось, либо она меня бросит, – он беспомощно пожал плечами. – Очевидно, в одном из своих многочисленных пьяных припадков я разглагольствовал о том, что ты со мной сделала… и она сказала мне, и услышала достаточно, чтобы сложить два и два, – он смущенно улыбнулся.

– Не смейся, но она сказала мне, что ты самая умная девчонка нашего поколения, и что, возможно, я должен тебя выслушать, – он улыбнулся удивленному выражению лица Гермионы. – Поэтому, отложив это на другой день, я пошел домой и встретился с отцом. Кстати, ты была права насчет него… и меня, – добавил он тихо и чуть стыдливо.

– Я кричал и кричал первые два дня, а он просто сидел и позволял мне все это нести. После этого я, наконец, успокоился, и мы провели следующие два дня, вежливо обходя реальные проблемы по краю, пока, наконец, все не устаканилось, и мы не поговорили в первый раз за… Ну, хорошо… за очень долгое время.

Гермиона смотрела, как Драко делает большой глоток своего "Гиннесса".

"Драко Малфой пьет "Гиннесс"? Сегодня прям один сюрприз за другим", – подумала она, потягивая белое вино. Она была очень рада, что Драко прислушался к ее совету. И действительно не думала, что он сделает это, учитывая их прошлое, но была рада, что оно, очевидно, все-таки смогло изменить ситуацию.

Он допил свой "Гиннес" и заказал им еще по одной порции, поскольку бокал Гермионы был тоже пуст. Когда принесли напитки, он поднял бокал и провозгласил тост.

– За прощение и за второй шанс, – он серьезно посмотрел на нее, – а еще за новых друзей, хотя и старых знакомых, – Гермиона посмотрела на него, чтобы оценить эти слова, а затем широко улыбнулась.

– За новых друзей, – откликнулась она, подумав, что, возможно, скоро придется навестить и Пэнси, – похоже, у всех нас действительно есть кое-что общее.

Когда Гермиона и Драко допили свои напитки, он рассказал ей о Пэнси и их сыне Скорпиусе, а она рассказала о Роуз и Хьюго, а также о предстоящем разводе. Ее не удивило, что он уже знает о разводе, но было все-таки интересно, как он узнал об этом.

Она отчаянно хотела спросить его о Люциусе, но не была уверена, сможет ли он понять более глубокий смысл этих расспросов, поэтому решила не любопытствовать и оставила его в покое. Она не видела Люциуса с тех пор, как умерла Нарцисса, но он каждый раз передавал ей свои добрые пожелания в тех редких случаях, когда Поппи навещала бывшего хозяина в Малфой-мэноре.

Гермионе хотелось связаться с ним, но она по-прежнему чувствовала себя как-то… не в своей тарелке. Во-первых, он, вероятно, все еще горевал о жене, а во-вторых, формально она все еще была замужем, так что, в любом случае, не могла продолжать эти отношения.

Хотела ли она вообще этих отношений? И был ли Люциус заинтересован в них хоть сколько-нибудь? Конечно, она была взволнована искрящей между ними химией, но теперь задавалась вопросом, а не было ли все это односторонним.

Ну что ж, с этим ничего не поделаешь, она переживет развод, а потом все как-нибудь уладится. Может быть, дружба с Драко добавит еще больше удовольствия, если она будет время от времени находиться в обществе его отца. С этой счастливой мыслью Гермиона снова сосредоточилась на голосе Драко. Это был приятный, хорошо поставленный голос, но в нем не было чувственных оттенков отцовского.

– …так что, если ты не занята в тот вечер, мы будем рады, если ты придешь, – закончил Драко с улыбкой, ожидая ее ответа. К сожалению, Гермиона не слышала первую часть вопроса, поэтому не решилась взять на себя какие-то обязательства. Однако он, казалось, хотел, чтобы она согласилась, да и Гермиона хотела попытаться подружиться с ним, поэтому она с улыбкой согласилась, надеясь, что Драко будет продолжать развивать эту тему.

– Отлично, – он радостно улыбнулся, – Пэнси будет довольна. Ты, вероятно, получишь от нас сову через день или два с деталями. А теперь мне действительно пора, иначе Пэнси будет волноваться.

Он встал, взял ее пальто и помог надеть его.

"Ух ты, – подумала Гермиона, – Пэнси явно хорошо его натаскала".

Он серьезно посмотрел на Гермиону, прежде чем направиться к двери… и, к удивлению Гермионы, быстро приобнял ее, прежде чем придержать дверь паба.

"Сегодня действительно был интересный день!" – подумала Гермиона, выходя на прохладный вечерний воздух.