Текст книги "Не тревожь моё небо (СИ)"
Автор книги: Kiki25
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)
– У вас это, кажется, семейное, не слушать меня, – самую малость обиженно отвечает Бонни, которая вместе со мной бесцельно бродит по шумным коридорам школы.
– Брайан опять что-то натворил?
– Я тебе уже говорила, что он отказывается рассказывать мне о своих первых серьёзных отношениях. Он признался, что по-настоящему был влюблён лишь раз, но говорить мне, кто она такая, и почему они расстались, он наотрез отказывается, – своё недовольство и возмущение девушка, как всегда, озвучивает крайне громко и чётко, из-за чего в её сторону время от времени бросают презрительные и недовольные взгляды мимо проходящие ученики, которые до сих пор чуждаются её, ведь считают, что якобы по её вине отношения Кинга и Лиззи были навсегда разрушены.
– А ты не думаешь, что раз он не хочет об этом рассказывать, значит на то есть веская причина? – я серьёзно спрашиваю у девушки, но та лишь строит недовольную гримасу, тем самым говоря, что секретам нет места в отношениях. Но поскольку я была хорошо знакома с первой любовью Брайана, а также мне известна причина, по которой они расстались, я только и могу, что убеждать Бонни в том, что нет причин для волнений. Поскольку тогда сердце моего братца было вдребезги разбито, мне понятно его нежелание говорить о самом трагичном моменте его жизни. Насколько мне известно, Брайан никому не рассказывал о том, что произошло. К тому же он недостаточно долго встречается с Бонни, чтобы поведать ей о таком.
– Я его девушка, Нила. Я понимаю, что мы встречаемся всего месяц, но… Неужели я всё ещё для него чужой человек, которому он не может рассказать о своей первой любви? – она с грустью в голосе спрашивает, чуть замедлив шаг. Очевидно, что девушка недовольна, поскольку она не имеет ни малейшего представления о том, какого рода были отношения между Брайаном и его первой любовью. Она не знает, чем всё обернулось. Потому злится и обижается, что естественно.
– Бонни, дело в том, что его первая любовь… – я на секунду замолкаю, подбирая нужные слова. – Для него это очень болезненное воспоминание. По сравнению с Брайаном, страдания Кинга из-за измены Лиззи, ничто.
– Ты знаешь об измене? – удивлённым тоном спрашивает у меня Бонни, на что я положительно киваю головой. – Не думала, что он расскажет об этом…
Неожиданно девушка замолкает и с откровенным недоумением в глазах смотрит куда-то перед собой, дабы осмыслить происходящее. Проследив за её взглядом, я также замечаю, как из кабинета директора выходит до невозможности обозлённый и напряжённый Кинг, а следом в кабинет заходит побелевшая от ужаса мисс Смит, которой каждый сделанный шаг даётся с превеликим трудом. Заметив меня краем глаза в толпе школьников, Александр внезапно срывается с места и, не обращая внимание на то, что по пути он сбивает кучу людей, надвигается на меня просто с бешеной скоростью, сверля при этом адским взглядом, из-за которого мне становится дурно. После инцидента с Вильямом мы с ним не то что не разговаривали, мы даже друг на друга не смотрели, потому я крайне удивлена тем, что он идёт мне навстречу, определённо желая что-то высказать. Ну, или треснуть, так как взгляд, которым он меня сейчас одаривает, не сулит ничего хорошего. И не успеваю я даже рот открыть, как он становится вплотную ко мне.
– Зачем ты это сделала? – Кинг рычит на меня, едва сдерживая эмоции, которые переполняют его через край. – Зачем ты всё рассказала?
– О чём ты? – я с непониманием спрашиваю у парня, который смотрит на меня с таким презрением и ненавистью, что на секунду мне становится нехорошо. Он и раньше кричал на меня, одаривал ядовитыми взглядами, но сейчас, когда я не понимаю причину его злости, по моей коже проходит неприятный холодок.
– Не строй из себя дуру, ты прекрасно понимаешь о чём я. Просто скажи мне, зачем ты втягиваешь других в наши ссоры?
– Да о чём ты говоришь вообще? – я откровенно изумляюсь, потому как меня раздражает то, что он говорит какими-то загадками. В любом другом случае, я бы уже наградила парня парой оскорблений и, развернувшись, ушла, но Александр настолько зол на меня, что я не осмеливаюсь ему так открыто дерзить.
– Ты растрепала обо мне и… – метнув кроткий взгляд в сторону озадаченной Бонни, он на секунду умолкает, дабы подобрать правильные слова, после чего продолжает. – Ты растрепала об увиденном на парковке в конце сентября. Из-за тебя директор обо всём узнала, – он, наконец, завуалировано поясняет мне причину, по которой он так на меня зол. Значит, о его романе с мисс Смит стало известно директору… Но вот как я причастна к этому разоблачению, ума не приложу, ведь я никому об этом не рассказывала.
– С чего ты взял, что об этом рассказала я? – теперь моя очередь злостно пилить Кинга взглядом, ибо он безосновательно обвинил меня в том, чего я на самом деле не делала.
– Ты была единственной, кто знал об этом.
– По всей видимости, в этой школе есть люди с глазами и мозгами, которые заметили то, что творилось у них прямо перед носом. Но я к этому никакого отношения не имею, ясно тебе это? – я гневно парирую и стараюсь при этом не привлекать общественное внимание. Мне предостаточно одной пары озадаченных глаз, которые принадлежат рядом стоящей Бонни.
– И ты думаешь, что я в это поверю? – он спрашивает у меня звенящим от гнева голосом, при этом смотря, как на какое-то ничтожество. – Мы с ней уже как два месяца не вместе, но всё раскрылось именно сейчас, когда ты, единственная, кто об этом знал, на меня взбесилась. Не слишком уж большое совпадение, а?
– Я прекрасно знаю о твоём привилегированном положении, так что рассказывать об этом мисс Лидс, чтобы тебе за это влетело, бессмысленно, – я парирую, ибо как-то раз Бонни мне рассказала о том, что родители Кинга являются главными спонсорами школы, потому с первых дней Александр является главным любимчиком директора, и к нему всегда было и будет особое отношение.
– А я не за себя переживаю, – он недовольно говорит мне, так и не поверив моим словам. – Ты ненавидишь её, и ты знаешь, что из-за этого у неё будут большие неприятности. Поэтому прекрати лгать и просто признай, что ты поступила, как самая настоящая крыса.
– Я ничего не рассказывала! – я кричу на него, наплевав, что на мой выкрик все окружающие обернулись, дабы вслушаться в наш спор. Я просто не понимаю, с какой громкостью и сколько раз мне следует ему повторить, что я непричастна к этому разоблачению. Я, конечно, никогда не скрывала, что на дух не переношу учительницу по английскому языку и литературе, но разрушать её карьеру мне незачем. Я не отношусь к тому типу людей, которые бывают счастливы лишь тогда, когда другие в отчаяние, либо же на грани суицида.
– Признай, что это была ты!
– Нечего признавать!
Что ж, я должна отдать должное Александру, поскольку даже Брайану за всё время не удавалось меня довести до такого состояния. Я едва сдерживаю себя, чтобы не наградить стоящего передо мной парня ошеломительно грубыми оскорблениями и ударами по лицу.
– Да пошла ты, Нила! – единственное, что мне говорит Кинг после секундного молчания, а затем разворачивается на сто восемьдесят градусов и уходит, оставляя обозлённую и оскорбленную меня позади.
– О-хре-неть, – протягивает Бонни, на глазах которой произошел очередной конфликт с оборзевшим парнем. Не знаю, что конкретно вызывает у неё такую широкую улыбку на лице, но меня это начинает раздражать, ибо меня секунду назад послали на глазах у всех. – Это то, о чём я думаю? Он… – понимая, что окружающие не сводят с нас глаза, она хватает меня под руку и ведёт в ближайший женский туалет, чтобы полушепотом озвучить своё предположение. – Он встречался с мисс Смит?
– Я ведь говорила, что это очевидно, – я раздражённо закатываю глаза, поскольку девушка с лёгкостью догадалась об этом. Но мой ответ приводит Бонни в такой шок, что её глаза округляются до ненормальных размеров, а широко открытый рот она прикрывает ладонями, дабы сдержать рвущийся наружу вопль.
– Срань Господня! Ты это серьёзно?! – её крик слышен, наверное, во всей школе. И стоит мне в очередной раз дать положительный ответ, как она, не находя в себе силы стоять на одном месте, начинает ходить из стороны в сторону, что-то наговаривая себе под нос. – Кинг и мисс Смит! – чуть тише, но не менее эмоционально повторяет она. – С ума сойти можно! Кто бы мог подумать?!
Пока Бонни продолжает метаться по комнате, не веря в происходящее, я упираюсь о ближайшую раковину и пытаюсь трезво оценить ситуацию, поскольку сделать это в то время, когда меня обвинял в предательстве Александр со своим злющим и надменным взглядом, было непосильно. И проходит добрых пятнадцать минут, прежде чем я впервые задумываюсь не о том, какой парень мудила, а о вполне обоснованной причине, по которой он стал подозревать именно меня. Безусловно, я понимаю, что парень не имел права так грубо себя со мной вести, но если бы я была на его месте, я поступила бы аналогично. Ведь на кого ему ещё думать, если знала об их романе только я? Однако я чётко дала ему понять, что не имею к этому ни малейшего отношения. Доселе не думала, что я могу произвести впечатление человека, который способен из-за злости так кого-то подставить. Я предпочитаю говорить всё в лицо, а не действовать у человека за спиной. Надеюсь, что он, обдумав сказанные мною ранее слова, поймёт, что моей вины в этом беспределе нет, и хотя бы попытается извиниться.
Но как только я захожу в кабинет английского языка и литературы, мои надежды рушатся, потому как я ловлю его ледяной взгляд на себе. Мысленно обматерив парня за то, что он продолжает подозревать меня, я крайне раздражённая занимаю своё место и полностью игнорирую то, как Александр буравит меня взглядом. Надеясь, что сегодняшний урок будет отменён, так как мисс Смит должны уволить за её роман с Кингом, я даже вещи из рюкзака не достаю. Но стоит прозвучать звонку на урок, как в класс заходит учительница с таким видом, будто это не её уличили в тайном романе с учеником, который младше её не на один год. Зная, что ей крайне трудно удаётся сдерживать свои эмоции, я понимаю, что ей всё сошло с рук, ибо не может так выглядеть человек, который только что лишился работы. И стоит ей ненароком кинуть взгляд в мою сторону, как я понимаю, что с сегодняшнего дня её уроки для меня вновь превратятся в сущий кошмар.
– Мисс Риддл, к доске.
Как я и предполагала, на первом же задании мисс Смит вызывает к доске меня, при этом наплевав на то, что пара учеников изъявила желание выполнить упражнение. Но учительница непреклонна, потому мне остаётся лишь молча идти к доске и мысленно себя похвалить, ведь я впервые дома так основательно подготовилась к сегодняшнему уроку. Но этого оказывается недостаточно. Заметив, что я без единой ошибки выполнила заданное ею задание, учительница с лёгким раздражением начинает задавать мне непростые вопросы. На часть я отвечаю правильно, остальные же так и остаются без ответа, почему она ставит мне с недовольным видом «четвёрку» и велит занять своё место. Но я не успеваю сделать ни шагу к своей парте, так как дверь класса неожиданно открывается, и какая-то девушка говорит, что меня вызывают к директору в кабинет. Несколько секунд я тупым взглядом смотрю на дверь, не понимая зачем я ей понадобилась. Но стоит мисс Смит сказать Кингу, чтобы он провёл меня, ссылаясь на то, что я новенькая и могу не знать местонахождение кабинета мисс Лидс, как до меня доходит истинная причина, по которой меня вызвали.
– Значит так, – Александр начинает, когда ведёт меня уже в известном мне направлении, – мы смогли внушить Лидс, что это всего лишь чья-то разыгравшаяся фантазия. Также я сказал, что я не мог встречаться с Эмили, так как я встречаюсь с тобой. Плевать как, но ты убедишь директора в том, что мой роман с учительницей – полнейший бред. Ты всё поняла?
– Стало быть, теперь ты признаешь, что это не я рассказала обо всём директору? Иначе бы ты заставил меня сказать, что я обо всём соврала, – я гневно смотрю на парня, который идёт рядом со мной по пустым коридорам школы.
– Даже не надейся, что я хотя бы на секунду поверю, что ты к этому не причастна. Более того, я не говорил, что ты обо всём рассказала лично Лидс. Она узнала об этом из-за тебя.
– Да что ты, чёрт возьми, несёшь?! – я на мгновение останавливаюсь, чтобы, в конце концов, вразумить этого имбецила. – То, что ты сейчас говоришь, лишено всякого смысла. Если бы я хотела сдать вас двоих, то непременно сделала бы это сразу после того, как ты меня впервые поцеловал. Тогда моя злость на тебя достигла своего апогея. А что касается мисс Смит, то мне нет никакого до неё дела. К тому же, если бы мне и вправду хотелось тебя подставить, то я рассказала бы директору про избитого Вильяма. Но об этом ты не подумал, не так ли? – я грубо ему отвечаю и дальше иду в кабинет к директору в полном одиночестве. Даже когда я была непомерно сильно на него зла, я не задумывалась о подобной мести. Как он смеет принижать меня к подлым лицемерам и доносчикам?!
Вопреки тому что Александр в очередной раз вывел меня из себя, я делаю всё возможное, дабы убедить мисс Лидс в том, что слухи о романе Кинга и мисс Смит безосновательны и нелепы. Ради этого мне даже приходится уверять её в том, что я на самом деле являюсь девушкой парня, и, если бы он мне изменял, я давно обо всём догадалась. И по истечении двадцатиминутной беседы, за время которой мне из раза в раз приходилось повторять одно и тоже, изредка приводя новые доводы того, что роман вышеупомянутой пары невозможен, директор понимающе кивает, поверив мне, и позволяет мне вернуться на урок, напоследок попросив передать мисс Смит, чтобы она зашла к ней в кабинет после окончания этого урока. Когда я оказываюсь в классе, я ловлю на себе сразу три пары глаз, которые принадлежат Кингу, учительнице и Брайану. И если последнему просто любопытно, зачем меня вызвали к директору, то первым двум так и норовит вывести меня в коридор, дабы обо всём разузнать. И когда звенит долгожданный звонок с последнего урока, мисс Смит едва сдерживается, чтобы не подлететь ко мне и не завалить сотней вопросов. А Кинг, который обычно раньше всех покидает класс, на сей раз собирает свои вещи почти с отрицательной скоростью. И когда в кабинете остаюсь лишь я, Александр и нервозная учительница, дверь закрывается, а на меня смотрят так, будто в моих руках находится чья-та жизнь.
– Вас, мисс Смит, ждут в кабинете директора. Я убедила её в том, что ваш роман – это бред, – я сразу же им говорю, чтобы они не сходили с ума от неизвестности. – И нет, это не я вас подставила. Я никому ничего не рассказывала.
После моих слов о том, что учительница может не переживать о своей карьере, я получаю в ответ едва заметный кивок головы. Вот и вся благодарность мисс Смит за то, что я прикрыла её зад перед мисс Лидс. И это злит. Неужели она не может сказать элементарное «Спасибо» за то, что благодаря моей лжи, в интернете о ней никто не будет писать, как о развратной учительнице, которая соблазнила своего ученика?
– Хорошо, – она вдумчиво отвечает и опирается о край парты. Но не успевает она перевести дыхание, как я говорю то, за что ловлю на себе сперва шокированный взгляд Кинга, а затем самой учительницы.
– За всё хорошее надо платить, мисс Смит, – мне начхать, что это звучит как банальный шантаж, ибо мне сильно досталось из-за нездоровых отношений этих двоих.
– Да как ты смеешь?! – женщина вскакивает на ноги, не веря своим ушам. Она явно считает, что это неслыханная дерзость, но ей следует признать, что я ввязалась в эту неразбериху лишь по её с Александром вине. – Чего ты хочешь? – может она и пытается делать вид, будто она имеет полную власть надо мной, но мы обе прекрасно понимаем, что ей придётся сделать то, что я ей сейчас скажу. В противном случае я сделаю всё, что в моих силах, дабы она навсегда распрощалась со своей работой.
– Во-первых, хватит ко мне придираться, как это было сегодня. Во-вторых, за проект, который мы с Кингом должны сделать, Вы нам поставите высший балл. Надеюсь, мне не надо говорить, что делать я его не собираюсь?
– Нила! – на меня шипит рядом стоящий Александр, который, вместо того чтобы поблагодарить меня за то, что я освободила и его от выполнения задания, недовольно на меня смотрит, всем своим видом показывая, что я подло себя веду.
– А что? Мне нельзя, а тебе можно? – я с непрозрачным намёком у него спрашиваю и получаю за это непонимающий взгляд обоих. – Да, я видела, как ты сдавал пустые листы и получал за них «пятёрки». Как по мне, то всё честно.
– Ты понимаешь, что…
– Как скажешь, Нила, – прерывая начало гневной тирады Александра, мне отвечает мисс Смит с таким видом, будто я заставляю её убить всю свою семью голыми руками, что малость раздражает. Она ещё легко от меня отделалась.
Кабинет английского языка и литературы все покидают молча, и, когда учительница идёт в противоположную сторону от выхода из школы, так как её всё ещё ждёт разговор с директором, я иду на парковку в компании молчащего и недовольного Кинга. Может, он, наконец, и осознал, что я никоим образом не причастна к разоблачению его запретных отношений с учительницей, но злость, что я встала на сторону Вильяма никуда не исчезла. Поэтому он продолжает смотреть на меня, как на изменщицу. Но его косые взгляды самую малость докучают мне, поскольку через пару дней он благополучно об этом забудет. Не будет же он всю жизнь на меня обижаться из-за того, что я заступилась за парня, которого он так сильно избивал. Но, когда ко мне подходит тот самый Вильям и нарочито игнорирует рядом идущего Кинга, копаясь при этом в своём рюкзаке, я понимаю, что Александр ещё долго будет на меня злиться, ведь я знаю, что парень там ищет.
– Ты забыла вчера вечером свою кофту у меня дома, – Вильям с невинной улыбкой протягивает мне мою кофту, но я прекрасно понимаю, что он умышленно отдаёт мне её на глазах у Кинга. Я молча принимаю свою вещь, и парень, на губах которого я замечаю лёгкую ухмылку, с чувством выполненного долга идёт дальше. Как-никак, эти тупорылые слухи и до него дошли.
– Ну и сука ты, Нила, – Александр говорит это с поразительным спокойствием, а затем идёт дальше, оставляя меня позади. Я же продолжаю стоять на месте со своей кофтой в руке, гадая над тем, стоит ли мне оправдываться перед ним за только что произошедшее, или это уже чересчур. Я ведь не виновата, что у меня с ним общий проект по биологии, над которым мы трудились вчера весь вечер у него дома. К тому же его недовольство и обида неуместны. В конце концов, я не знала, что Лиззи изменила ему с Вильямом, когда заступалась за него…
Когда я оказываюсь на улице, то первое, что я вижу – это смеющуюся Бонни в компании Брайана и только что подошедшего к ним Кинга. Поскольку я не хочу пересекаться с последним, я иду к автомобилю моего братца, чтобы у него дождаться его прихода. Но я не успеваю пройти и половины дистанции, как вдруг я слышу задористый голос Бонни, которая подзывает меня к ним. Стоит мне обернуться, дабы отказаться, как Брайан, предугадав мою реакцию, говорит, чтобы я топала к ним, так как это важно. Несмотря на то что я испытываю глубочайшее сомнение на счёт важности будущего разговора, я всё же к ним подхожу. И когда мой ненавистный братец в очередной раз просит Кинга подвезти меня домой, ведь он вместе с Бонни прямо сейчас едет в центр города, я готова выцарапать ему глаза. Но прежде чем я успеваю возразить, к моему превеликому удивлению, Александр с отчетливым раздражением в голосе соглашается. Я делаю глубокий вдох, так как я едва балансирую на грани истерики и убийства Брайана, который как будто бы специально не замечает царящее между мной и брюнетом напряжение. Но так как Кинг уже согласился, а начинать очередной скандал с моим несносным братцем у меня нет ни сил, ни желания, вслух я не возражаю. И когда мы с Кингом оказываемся в одном автомобиле, первым делом я решаю объяснить ему причину, по которой я была в доме семьи Коулман, дабы у него не было ложных представлений о моих с Вильямом отношениях. Но он даже слушать меня не хочет, лишь говорит своим ледяным голосом: «Давай доедем до твоего дома без лишних разговоров». Так мы и поступаем, разве что во время пути мне звонит Ричард и просит, чтобы я расплатилась с горничной, которая приедет через пару часов, так как они с Гвинет не скоро вернутся. Я говорю ему, что знаю где лежат нужные деньги и отключаюсь, радуясь про себя тому, что пятничный вечер я проведу одна. Брайан не скоро вернётся со своего свидания, а Ричард и Гвинет ещё вчера вечером уехали в соседний город, чтобы поучаствовать в аукционе и купить какую-то старую шкатулку для украшений, о которой Гвинет мечтала последние полгода.
Когда Александр останавливает автомобиль у моего дома, я бросаю мимолётный взгляд в его сторону, при этом отмечая уровень его злости, ведь он даже голову в мою сторону не поворачивает, а после выхожу из машины. Стоит мне только дверь за собой захлопнуть, как Кинг с силой нажимает на педаль газа, и я теряю его автомобиль из виду уже на следующую секунду. Всё же его оскорблённый вид сильно меня напрягает. Уж лучше его тупые шуточки и самую малость навязчивое общение, нежели грозные взгляды и раздражающая обида. В очередной раз разозлившись на парня, я захожу в дом. Я быстро обедаю на кухне, а затем поднимаюсь на второй этаж, чтобы переодеться в домашнюю одежду и поваляться в постели. Но стоит мне подойти к своей двери, как я непонимающе на неё начинаю таращиться, ибо она не то, что не прикрыта, она настежь открыта, что очень странно, ведь я всегда её закрываю за собой. Горничная не должна была сегодня убирать мою спальню, а Брайану незачем было перед школой заходить ко мне в комнату. Поэтому к себе в спальню я захожу с некой опаской, при этом оглядываясь по сторонам, дабы убедиться, что всё в порядке и мне незачем переживать. С облегчением вздохнув, так как никаких видимых изменений в своей комнате я не нахожу, я, наконец, снимаю школьную форму и надеваю любимые спортивные штаны и свободную футболку, на которой изображены глупые рожицы мультяшных героев.
Как Ричард и говорил, горничная приезжает через несколько часов. Дав ей нужную сумму денег, я вновь поднимаюсь к себе в спальню, чтобы взять свой ноутбук, а затем пойти в мастерскую и закончить картину, которую я начала писать после злополучных каникул на том острове. Но когда я подхожу к письменному столу, то нахожу на нём то, что я не заметила, когда осматривала свою комнату. Я знаю точно, что у меня никогда не было этой уродливой потрёпанной чёрной папки, которая сейчас лежит у меня прямо перед глазами. Находясь в сильном замешательстве, поскольку я не имею ни малейшего понятия откуда она тут взялась, я беру её в руки, мысленно предположив, что она, возможно, принадлежит Ричарду. Быстро открыв её, чтобы опровергнуть или же подтвердить свою догадку, я натыкаюсь на практически пустой лист бумаги, на котором написана лишь одна жуткая фраза: «Ничего ты не знаешь, Неонилла Эвелин Риддл». Я понимаю, что содержимое этой папки предназначено исключительно для моих глаз, потому быстро перелистываю первую страницу, на котором напечатано тонким шрифтом непонятное и устрашающее обращение ко мне. А затем я вижу то, из-за чего у меня кровь в жилах стынет. Я чувствую, как бледнею, чувствую как к горлу подступает ком, а моя голова начинает гудеть так, будто кто-то стукнул меня по затылку чем-то по-настоящему тяжелым и большим. Эти бумаги точно не должны были оказаться у меня в руках. И я не знаю, должна ли я называть этого человека больным ублюдком, либо же благодарить его за то, что я смогла обо всём узнать.
Я никогда не видела ни единой фотографии своих родителей. Наверное поэтому я с малых лет мечтала узнать, как они выглядели. Мне всегда казалось, что я буду непомерно счастлива, когда, наконец, найду хотя бы одно изображение с ними. Но когда я смотрю на фотографии, на которых запечатлены их окровавленные и искалеченные мёртвые тела, которые лежат на асфальте, мне хочется опустошить свой желудок от недавнего обеда. Мне довольно-таки сложно разобрать отчёт о произошедшей аварии, но благодаря многочисленным язвительным комментариям, которые написаны от руки на полях, я понимаю о чём идёт речь. Я и до этого знала, что они погибли в результате автомобильной аварии первого апреля, в день моего рождения, в то время как я сама находилась на заднем сиденье машины. Я была единственной, кто выжил, лишь потому, что была надёжно пристёгнута… в отличие от моих родителей, которые вылетели через лобовое стекло. Единственное, что всегда было для меня загадкой – это причина аварии. Но когда я вижу среди кучи замудрённых слов имя Ричарда Джонсона, мне становится по-настоящему плохо. Не понимая как такое может быть, я вновь и вновь перечитываю написанное, желая убедиться в том, что это неправда и просто чудовищная ошибка. Но это правда. И стоит мне осознать тот факт, что мои родители погибли по вине Ричарда, а тот избежал своё наказание, как меня охватывает неконтролируемая ярость. Когда я краем глаза вижу, что он сейчас пытается до меня дозвониться, я отключаю свой телефон, не желая даже видеть надпись с его именем на экране.
Всю жизнь я мечтала узнать, кто мои родители и что вообще значит быть по-настоящему чьей-то дочерью. Но этому не бывать из-за него. Уж лучше б я продолжила жить в детском доме, нежели под одной крышей с Ричардом, который все эти годы непрестанно мне твердил, что если бы не он, то у меня не было бы никакой жизни, одни лишь страдания. Но почему-то он даже не заикался о том, что он является причиной аварии, в результате которой погибло два человека.
– Почему твой телефон отключён? – в мою спальню буквально врывается Ричард спустя два часа, после его первого звонка. Я же даже в его сторону не смотрю, продолжая сидеть на краю постели и крутить в руках папку, благодаря которой я обо всём узнала. За прошедшее время я по нескольку раз перечитывала документы, которые по неизвестной мне причине попали в мои руки. Но несмотря на это мне до сих пор сложно свыкнуться с мыслью, что человек, который сейчас стоит возле меня, является источником всех моих бед. – Где ты взяла эту папку? – голос Ричарда как всегда серьёзен, но помимо этого я отчётливо слышу, как он взволнован. Значит ему известно, какие бумаги находятся у меня в руках.
– Ты собирался мне об этом рассказать? – выдержав небольшую паузу, я тихо спрашиваю у него и поднимаю папку. Но моё самообладание летит ко всем чертям после первого же вопроса. – Или тебя совсем не волнует, что по твоей вине я осталась сиротой? Тебе было плевать, что моя жизнь была кромешным адом, в то время как ты продолжил жить спокойной жизнью! Ты был причиной аварии! Из-за тебя мои родители погибли той ночью! Но ты откупился от тюрьмы и забыл о моём существовании на десять лет! – как бы я хотела не срываться на крики и обвинения, но оставаться в полном спокойствии мне не удаётся из-за того, что взвалилось сейчас на меня. Я вскакиваю на ноги, откинув папку с документами в сторону, и гневно смотрю на недовольное лицо мужчины.
– Во-первых, убавь тон! – Ричард, который никому и никогда не позволяет обращаться к себе в грубой или непочтительной форме, даже сейчас кричит на меня, несмотря на то что я имею полное право его ненавидеть за содеянное. – А во-вторых, не делай вид, будто тебе есть до них дело. Тебя никогда не волновали эти отбросы, так что успокойся и прекрати эту истерику.
– Эти отбросы – мои родители! Как ты вообще можешь так говорить о людях, которых ты убил? – я до невозможности широко распахиваю глаза, ибо мне сложно поверить, что он может так отозваться о моих родителях, в смерти которых он повинен.
– Что ты только что сказала? Убил? Это был несчастный случай, Нила, – Ричард пытается быть холоднокровным в этой беседе, однако прозвучавшее из моих уст слово «убил» привело его в исступление.
– Кому и сколько ты заплатил, чтобы это было признано несчастным случаем? – мой голос звенит от презрения и злости к этому человеку, а сердце бешено колотится в груди, когда я это произношу.
– Значит вот какого мнения ты обо мне? – он зловеще спрашивает, прожигая при этом меня своим устрашающим, лютым взглядом. В любой другой раз я бы сжалась, в страхе получить выговор, но не сейчас. Не после всплывшей наружу правды. – Это твоя благодарность за всё, что я для тебя сделал? Да как ты смеешь так на меня смотреть, при этом защищая своих родителей! – он с таким отвращением и неким фырканьем произносит последнее слово, что моя злоба на него доходит до немыслимых высот. – Ты действительно защищаешь свою непутёвую мать и отца, которые ни черта, кроме страданий, не смогли бы тебе дать?! Этих людей ты сейчас жалеешь? Ты должна понимать, что если бы они тебя воспитали, то ты, как и твоя разгульная мать, с малых лет…
– Да! Да, я защищаю свою маму и своего папу! – я кричу, не сдерживая обиду от услышанного. Поверить не могу, что Ричард готов без доли вины сказать мне нечто подобное о них.
– Ты действительно думаешь, что раз твоя мать не оборвала беременность, значит она тебя хотела и любила, Нила? – он спрашивает меня тихим, спокойным голосом с легкой, нервозной улыбкой на губах, при этом глядя на меня так, будто я несу какую-то несусветную чушь. – Ты на это надеешься, не так ли? Срать хотела она на тебя, Нила. Впрочем, как и твой папаша, – Ричард с брезгливым видом отвечает, но мне плевать на его слова, ибо он понятия не имеет о чем говорит. Он их не знал. Он ничего не знал о моей семье. Он лишь пытается убедить меня в том, что злодеями этой истории являются мои родители, но никак не он.
– Тебе что, совсем плевать, что они погибли по твоей вине? – я с неподдельным смятением в голосе спрашиваю, понимая, что Ричарда никогда даже совесть не мучила за случившуюся аварию, в результате которой я сама чуть не погибла. – Но раз так… Раз ты заявляешь, что твоей вины в этом нет, так почему я здесь? Я-то тебе зачем сдалась? Я тебе никто, впрочем как и ты мне. Ты мне не отец, не дальний родственник, ты просто мужчина, по вине которого я осталась сиротой. Так почему же тебе просто не забыть обо мне, как и о произошедшей аварии? Десять лет тебя не волновало моё существование, так почему после стольких лет ты вдруг обо мне вспомнил? К чему всё это? Неужели, всё это лишь для того, чтобы я в будущем не создавала тебе проблемы? Чтобы не возникала по этому поводу, поскольку все эти годы жила за твой счёт?
– Ну раз мне всегда было плевать на тебя, Нила, тогда скажи мне на милость, почему ты вообще жива? – он может и не кричит, но он явно непомерно сильно разозлился на меня за сказанное. По всей видимости, его сильно задели мои слова и моё видение всей этой ситуации в целом. – Кто оплатил твоё лечение в больнице, после случившейся аварии? Кто купил квартиру, в которой ты жила всё своё детство вместе с бабушкой? Кто оплачивал все счета? Я! Я сделал всё, чтобы у тебя было счастливое детство! Я дал тебе всё! Не твои родители. Я!
