Текст книги "Не тревожь моё небо (СИ)"
Автор книги: Kiki25
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)
– Эм, я могу идти? – я неловко вклиниваюсь в разговор, поскольку моё присутствие, по всей видимости, больше не требуется. В ответ Гвинет говорит мне подготовиться перед поездкой к гинекологу, после чего я быстро поднимаюсь к себе в спальню, радуясь, что этой несносной беседе пришёл конец.
После приёма у гинеколога я чувствую себя просто отвратительно, ведь мне перед Александром ноги с трудом удаётся раздвигать, а тут мне пришлось это сделать перед незнакомым мужчиной, которому, как назло, на вид было не больше тридцати. К счастью, это длилось относительно недолго, и когда меня проинструктировали насчёт противозачаточных таблеток, я едва ли не выбежала из больницы, при этом радуясь, что я мужественно стерпела эти мучения. Когда мы оказываемся дома, я, не глядя Гвинет в глаза, чтобы не спровоцировать очередной неловкий разговор, быстро поднимаюсь к себе в спальню, где внезапно вспоминаю, что до сих пор не позвонила Кингу. Во время телефонного звонка я отвечаю на десятки заданных парнем вопросов с некой неуверенностью и долей сомнения, ибо позиция Ричарда мне всё же не до конца понятна. Но в одном я уверена наверняка – ему действительно нравится Александр, потому он не станет всячески препятствовать нашим отношениям. А большего мне и не нужно.
Комментарий к Глава XXIII. Быстрые похороны после обеда.
Помню, что при написании этой главы я сильно беспокоилась, что Александра Кинга слишком много, и он Вам мог надоесть. Поэтому в этой главе он отсутствует. Надеюсь, Вам нравится моя работа, и если она в самом деле пришлась Вам по душе, то, пожалуйста, ставьте «палец вверх». Это многое будет для меня значить.
========== Глава XXIV. Компрометирующая жизнь. ==========
Когда этим солнечным утром я выхожу из салона автомобиля Брайана, я даже мысли не допускаю, что мне удастся увидеть неподалёку самодовольную мордашку Кинга, потому как он всегда опаздывает. А сегодня так тем более, ибо по возвращению в Нью-Йорк его график сна сбился настолько, что этим утром, когда я собиралась в школу, я получила по меньшей мере десяток уведомления о том, что всю ночь и даже утро он, вместо того чтобы спать, отправлял мне в Инстаграм всевозможные посты, а также извинялся, ведь без меня досмотрел начатый нами сериал. Именно по этой причине я, даже не оглядываясь по сторонам, иду в школу быстрым шагом, ведь первым уроком у меня стоит физика с миссис Куртцман, которая, в случае моего опоздания, откажется впускать меня в свой кабинет, сочтя мое поведение за личное оскорбление. Но вопреки моему искреннему нежеланию опаздывать, я напрочь забываю о её уроке, потому как внезапно меня за руку затягивают в плохо освещенную подсобку, где я оказываюсь прижатой к двери никем иным, как Александром Кингом. Вдали от чужих глаз я получаю жгучий поцелуй от парня, который после с мягкой улыбкой на губах проводит кончиком большого пальца по моей скуле, а затем вновь, будто не удержавшись, целует. И делает это он неистово, поскольку его, как и меня, изнутри разрывают переполняющие за край чувства.
– У меня… физика. Я… никак… не могу опоздать, – я буквально мычу ему в губы во время секундных пауз между поцелуями, потому как только что прозвучал звонок на первый урок.
– Ещё минутку, – он отвечает, не желая отстраняться от меня ни на дюйм, и усаживает меня на стоящий сбоку стол, при этом удачно устроившись между моих ног. Его умелый и наглый язык в очередной раз проникает в мой рот, а я только сильнее прижимаю его к себе, непроизвольно вспоминая наш с ним последний день в Лондоне, из-за чего меня бросает в жар. – Чёртовы колготки, – он недовольно шепчет мне в губы, когда, чуть отстранившись, проводит ладонью по внутренней стороне моего бедра, отчего у меня дыхание перехватывает. – Отныне носи в школу чулки, чтобы мне было удобно тебя по-быстрому трахать. С колготками много мороки.
– Так разорви их и трахни меня, – неожиданно даже для самой себя я крайне сильно возбуждаюсь и притягиваю Кинга к себе за воротник рубашки, после чего шепчу ему в губы свою просьбу, которая едва не граничит с приказом. В ответ он расплывается в довольной пошлой ухмылке и резким рывком задирает мою юбку, отчего я, едва совладав с сильнейшим сердцебиением, в предвкушении припадаю к его шее. Но благо Александр не успевает выполнять ни одну из моих просьб, ибо в подсобку неожиданно заходит уборщица, тем самым не на шутку сильно напугав меня, ведь нас только что поймали за таким занятием, в наказание за которое могут отчислить. Мы с Кингом, даже не шелохнувшись, молча таращимся на замершую на месте уборщицу, после чего парень даёт женщине пятьдесят долларов за её молчание и выводит за руку опешившую меня в пустой коридор.
– Не будь такой трусишкой. Она никому ничего не скажет, – Кинг уверяет меня, при этом откровенно посмеиваясь с моей испуганной физиономии. – Раз деньги взяла, значит будет держать рот на замке. Это проверенная схема.
– Если Ричарду доложат об этом, то он нам устроит совместные похороны в этот же вечер, – я нервозно отвечаю, продолжая опасаться последствий.
– Ну, ему уже известно, что твоя девственность у меня, так что мала вероятность того, что он взбеситься из-за такого, – он самодовольно заявляет и, не теряя возможности, в очередной раз упоминает тот факт, что он мой первый парень.
– Не обольщайся, – я с ухмылкой ему отвечаю, мысленно с ним согласившись, ведь трудно вообразить себе что-то хуже вчерашнего разговора. За мои слова Александр резко притягивает меня к себе и, будто наказывая, жадно и властно сминает мои губы в недолгом, но неистовом поцелуи, по завершению которого он награждает меня увесистым шлепком по левой ягодицы, отчего я вздрагиваю, и отправляет на урок в привычном наказном тоне.
Как оказывается, произошедший инцидент с уборщицей только меня образумливает и остужает, ибо в течении всего дня Александр, не отходя от меня ни на шаг, всевозможными способами соблазняет и уламывает меня продолжить начатое с ним в подсобке. Но я непреклонна, потому как не хочу быть вновь пойманной кем-то во время того, как мы с ним занимаемся сексом, едва сдерживая себя от экстаза. Но когда до окончания учебного дня остаётся всего лишь один урок, я, в который раз будучи припёртой к своему шкафчику Кингом, сдаюсь под напором его чувственных ласк и соглашаюсь уединиться с ним после урока в одном месте, где, как он сам заверяет, нас точно никто не побеспокоит. Будучи ужасно довольным моим положительным ответом, Александр с мягкой улыбкой склоняется надо мной и нежно целует в губы, проигнорировав тот не малозначительный факт, что мы вовсе не одни, ведь я неоднократно просила его так не делать на людях. Но почему-то сейчас меня это не беспокоит. Стало как-то всё равно на то, что другие подумают или увидят. Поэтому я лишь сильнее к нему прижимаюсь всем телом, при этом отмечая, что после прошедшей недели в Лондоне между нами что-то переменилось. И переменилось определённо в лучшую сторону. Будто то тепло в груди, которое я раньше испытывала каждый раз при виде него, превратилось в настоящее пламя, которая я не в силах больше контролировать. И сила его одновременно пугает и завораживает, ибо я не хочу, чтобы оно когда-либо утихало. Внезапно от столь лиричных и сентиментальных мыслей меня отвлекает звонок на урок. Я отстраняюсь от парня, что не особо приходится ему по душе, ибо он хочет продолжить. Посмеиваясь с его досадливого тона, я так и не позволяю ему вновь себя поцеловать, поскольку сильно опаздывать на историю, которую с этого семестра ведёт новый учитель.
– Тогда увидимся в подсобке на первом этаже после урока? – он больше утверждает, нежели спрашивает, и, получив мой положительный ответ, с довольным видом позволяет мне уйти.
Урок истории проходит на удивление легко и быстро, потому как новый учитель, в отличие от прежнего, не читает нудным безжизненным голосом лекции из методички, а бодро и интересно рассказывает материал, при этом не заставляя учеников исписывать тетрадь лишними датами и терминами. Но когда звенит звонок, мистер Браун, будучи не на шутку поглощённым поднятой десять минут назад темой, запрещает всему классу уходить до тех пор, пока он не закончит свою дискуссию с одним умником с первой парты. Я смиренно терплю его возбуждённые речи на протяжении не одной минуты, но, в конце концов, учитель, так и не исчерпав тему, исчерпывает моё терпение. Раздражаясь из-за его долгих и нескончаемых возгласов, я, дойдя до грани, без разрешения встаю со своего места и под недоумевающие и даже завидные взгляды других учеников иду к выходу. Но прямо у двери меня останавливает строгий голос мистера Брауна, которому не пришёлся по душе мой самовольный поступок.
– Не звонок решает, когда урок окончен, а я, – произносит он неизменную фразу всех учителей, на что я незаметно закатываю глаза.
– Если звонок решает, когда я прихожу, то и он решает когда я ухожу. До свидания, – я предельно вежливо отвечаю, после чего выхожу в коридор.
– История Вам этого не простит, мисс Риддл, – мистер Браун отвечает со смешком мне вдогонку, но я не реагирую на его школьный юморок.
Несмотря на то что я ещё несколько минут назад отправила сообщение Александру, в котором его предупредила, что меня задерживает учитель, я всё равно поспешно иду к своему шкафчику, дабы быстро забрать нужные на завтра тетради и зимнюю куртку, а затем встретиться, наконец, с парнем. Но стоит мне только открыть свой рюкзак, как я замечаю слева от себя Вильяма, который открывает соседний шкафчик и кладёт в него свои вещи. В любой другой ситуации я бы поинтересовалась у него о том, с каких пор у нас соседние шкафчики, но поскольку меня уже заждался Кинг, я игнорирую ситуацию и молча запихиваю в рюкзак тетради. Но стоит мне лишь краем глаза взглянуть на рядом стоящего парня, как я в недоумении начинаю на него бесстыдно таращиться, потому что на его лице десяток ссадин и синяков, что говорит о том, что Вильям совсем недавно побывал в серьёзной драке, в результате которой его так покалечили. Даже когда разъярённый Александр избил его за измену Лиззи, его лицо не потерпело такого ущерба.
– Что случилось? – я прямолинейно у него спрашиваю, на что он лишь отмахивается, делая вид, будто ничего серьёзного не произошло. – Я серьёзно. Кто так с тобой? – я продолжаю настаивать на ответе, и Вильям уже решается как-то прокомментировать свой внешний вид, как вдруг мимо нас проходит шумная компания из нескольких парней, один из которых как бы случайно задевает Коулмана плечом, на что он совершенно не реагирует.
– Педик сраный! – кричит уже другой парень в спину Вильяма, после чего они уходят, при этом посмеиваясь, а я ловлю себя на том, что мой рот приоткрывается от неверия и потрясения. Но я быстро беру себя в руки, ибо понимаю, что это далеко не простое оскорбление, сказанное наугад, дабы просто унизить парня. Сам Коулман прислоняется лбом к прохладному металлу дверцы шкафчика, при этом прикрыв то ли от стыда, то ли от обиды глаза.
– Я могу ещё стерпеть унижения из-за статуса моих родителей, но это… – обречённым голосом шепчет мне парень, на что я с сожалением на него смотрю, ибо даже в наше время находятся те, кто из-за нетрадиционной ориентации человека готовы зайти слишком далеко.
– Откуда они знают об этом? – я спрашиваю у него спустя секундное молчание.
– Потому что на общей вечеринке увидели меня с… парнем. С моим парнем, – с небывалым трудом сознаётся мне Вильям, после чего впервые переводит на меня подавленный взгляд. Я же с пониманием опускаю глаза, ведь теперь мне стала ясна причина, по которой он всячески игнорирует неоднократные и настойчивые попытки Лиззи поговорить или же пригласить его на свидание. Она явно будет ошарашена, когда узнает об истинной причине его отказа. – Пожалуйста, только не распространяйся о том, что я гей. Если слухи дойдут до моих родителей… Я покойник.
– Неужели они так категоричны?
– Я из верующей семьи. Они не смогут пережить новость, что их сын встречается с парнем. Мама будет плакать и молиться, а папа – выбивать это из меня всеми силами. К тому же в школе полно уродов, которые готовы дать мне по лицу только из-за того, что у меня на банковском счёте не лежит миллион. А тут такая возможность…
– Сейчас большая часть либо нейтрально настроена, либо же являются сторонниками ЛГБТ-движения. Они не станут тебя бить или презирать за это.
– Да, но никто из них не заступится за меня, когда очередной гомофоб решит «вправить мне мозги», – Вильям проводит рукой по своему лицу, а я всеми правдами и неправдами пытаюсь подбодрить и поддержать его, вопреки тому что мне известно, что в школе действительно есть гомофобы, которые способны на самые настоящие зверства.
Я бы так и продолжила с ним нашу небольшую задушевную беседу, если бы не разблокировала телефон, который всё это время стоял на беззвучном режиме. Обнаружив десяток сообщений от Александра, который ждёт меня уже пятнадцатую минуту в подсобке, я наскоро прощаюсь с Вильямом, который самую малость пришёл в себя после нашего, как оказалось, довольно долгого разговора. Я тут же стремительно иду в сторону подсобки, попутно читая отправленные Кингом сообщения. Но стоит мне прочесть последнее, как я, замерев на месте, поначалу прихожу в растерянность, а затем испытываю непомерное чувство смятения. А всё потому, что Кинг, устав меня ждать, пошёл на мои поиски и, в конечном итоге, обнаружил болтающую с Коулманом. Тяжело вздохнув, я пытаюсь дозвониться до обиженного, поскольку Александр, по всей видимости, неверно истолковал увиденное, решив, что я ему солгала про учителя, дабы в тайне от него поболтать с его заклятым врагом. Но он не берёт трубку. Быстро накинув пуховик себе на плечи, я иду к школьной парковке, на которой в результате не нахожу автомобиль парня, что приводит меня в самое настоящее возмущение. Даже и не думая оставлять эту ситуацию неразрешённой и ехать домой, я заказываю такси к дому Александра и прошу ничего не понимающего Брайана как-нибудь объяснить Ричарду и Гвинет моё временное отсутствие. К счастью, он без лишних расспросов и бестактных шуточек соглашается, почему последующие десять минут я провожу на школьной парковке в ожидании такси, при этом неоднократно и безрезультатно названивая Кингу, дабы сперва отчитать его за столь яркую и неподобающую адекватному парню реакцию на произошедшее, а затем объяснить им увиденное.
Когда же я, наконец, оказываюсь в такси, которое я прождала приличное количество времени у школы, и проезжаю треть пути к дому парня, я испытываю неподдельный испуг, ибо мне звонит Ричард. Я поджимаю губы, понимая, что сейчас меня отчитают за безответственное поведение, и с лёгким раздражением отвечаю, потому как из-за одного лишь разговора с Вильямом на меня навалилось столько проблем. Как и ожидалось, первые несколько минут Ричард читает мне будто бы нескончаемые лекции о том, что я, не заполучив его разрешение, поехала без спросу к Кингу. Но как только я хочу предпринять попытку себя оправдать и извиниться, как Ричард крайне неожиданно говорит, что мы продолжим этот разговор завтра, когда я приеду домой. Понятия не имею, что такого ему наплёл Брайан, но мне только что разрешили провести ночь у Александра, что обескураживает меня до такой степени, что я с трудом обретаю возможность говорить. Промямлив ему в ответ, что мне очень стыдно за свой очередной побег, а также, что я благодарна за разрешение, я завершаю разговор, так и оставшись в сильном замешательстве от его слов. Но когда автомобиль останавливается, все мои мысли начинают вращаться исключительно вокруг Кинга. Как же я надеюсь, что он не станет устраивать сцены ревности или скандал из-за увиденного, при этом отказываясь меня слушать. Расплатившись с водителем, я быстрым шагом иду к входной двери. Наверняка зная о беспечности парня, я дёргаю за ручку, которая, как и ожидалось, поддаётся, и захожу внутрь, при этом стараясь не злиться на парня за то, что у него нет в привычки запирать входную дверь. Поднявшись на второй этаж, я бесшумно захожу внутрь спальни и замираю на месте от увиденного. Александр в школьной форме валяется на кровати, при этом трагично уткнувшись лицом в подушку. Не будь открывающаяся передо мной картина столь смехотворной и несуразной, я бы, не пожалев сил, стукнула брюнета по голове, после чего отругала. Но вместо этого я подхожу к краю кровати и с силой шлёпаю Кинга по правой ягодице, отчего он вздрагивает от неожиданности и испуга и озадаченно смотрит на меня.
– И как ты будешь оправдывать свою безосновательную ревность? – я у него строго спрашиваю, сложа руки на груди.
– Я знаю, что поступил как неуравновешенная истеричка, но я не могу тебя видеть с ним, при этом не сходя с ума от мысли, что ты можешь в какой-то момент променять меня на него, – продолжая лежать на животе, при этом уткнувшись лицом в подушку, он вполне честно отвечает, после чего вновь переводит на меня свой опечаленный взгляд. – Я никогда тебе не запрещал и не буду запрещать общаться с другими парнями, но он… Рано или поздно я окончательно сорвусь и врежу ему, потому что, чтобы ты мне не говорила, я уверен, что ты ему нравишься.
– Думаю, мне всё же стоит тебе рассказать, о чём я разговаривала с ним, – я протягиваю, про себя надеясь, что Вильям не станет на меня из-за этого злиться. – Вильяма сильно избили, после того как увидели его целующегося с другим парнем. Поэтому я с ним разговаривала.
– Чего?! – он ошарашено у меня переспрашивает, на что я лишь пожимаю плечами. Кинг даже подрывается с постели в ожидании подробностей.
– Пару месяцев назад он влюбился в другого парня и понял, что гей. Но открыто говорить об этом он никому не будет, потому что у него семья верующая. Они не поймут. Больше сказать не могу, потому как сама ничего толком не знаю, – я обширно отвечаю ему, вопреки тому что не хотела вдаваться в известные мне детали, о которых Вильям просил меня не распространяться. – Ну что? Теперь-то ты спокоен? – я с миролюбивой улыбкой на губах у него спрашиваю, ибо понимаю, что Александр ревнует меня отнюдь не из-за недоверия ко мне, а по причине неуверенности в себе, которая была вызвана изменой Лиззи. Я это понимаю, потому так легко его прощаю.
– Прости, – он говорит, уткнувшись лбом в мою грудь.
– Прощаю, – я в такт ему отвечаю, после чего беру его лицо в ладони и поднимаю его взгляд на себя. – Но ты ведь больше не будешь так реагировать на него? Он ведь гей…
– Я постараюсь, – он отвечает, обвивая мою талию руками и прижимая меня к себе. – Ты надолго отпросилась? – он спокойно спрашивает, но его столь невинный вопрос вгоняет меня в некий ступор, потому что я не знаю, как ему сказать, что Ричард позволил мне остаться у него на ночь, и при этом не звучать как один большой намёк.
– До… завтрашнего дня, – я с сердечным замиранием отвечаю, после чего сразу же ловлю на себе удивлённый взгляд Кинга, который не ожидал подобного ответа. – Судя по всему, ты очень сильно нравишься Ричарду, потому что он почти что не кричал на меня за это.
– Да? – он тихо спрашивает и сильнее притягивает меня к себя, в результате чего я оказываюсь у него на коленях, при этом будучи крепко прижатой к его груди. – И чем мы будем заниматься целый день? – он как будто бы без намёка спрашивает, прикусив мочку моего уха, отчего я едва уловимо вздрагиваю и покрываюсь мурашками. Неизвестно откуда взявшаяся робость обездвиживает меня, почему я молча утыкаюсь ему в шею, опаляя её своим прерывистым дыханием.
– А ты чем хочешь? – я тихо спрашиваю, в попытках совладать с собой.
– Нетфликс и пицца? – он отвечает, а я с явным неверием в глазах на него поглядываю, ибо это вопиющая ложь. И внезапно его столь дразнящее предложение не на шутку сильно раззадоривает меня.
– Подумай лучше, – я с нажимом протягиваю, плавно начиная стягивать с Кинга его пиджак, при этом возбуждаясь от своих планов на парня.
– Как насчёт прогулки в центре? – он продолжает, а я уже расстёгиваю его белоснежную рубашку, которая после летит следом за пиджаком на пол.
– Нет, – я отвечаю, качая головой из стороны в сторону, а мои руки уже спускаются к его ремню.
– Может тогда сходим в кино и… – Александр обрывает себя на середине очередного предложения и судорожно дышит через нос, потому как я ощутимо сжимаю его член у себя в ладони.
– Ложись на спину, – я командную им, чувствуя в эту минуту определённую власть как над ним, так и над его телом, что будоражит мне кровь. – Не-а, не трогать, – я едва ощутимо бью его по рукам, ибо его желание прикоснуться ко мне нарушает правила моей игры.
Стянув с него штаны, на сей раз я сажусь ему на пах, дабы возбуждать его путём неоднократных ёрзаний на нём. Я едва уловимо поглаживаю его рёбра кончиками пальцев, провожу ногтями вдоль пресса, а также изредка посыпаю его грудь влажными мягкими поцелуями. С каждой минутой столь невинных ласк и порой энергичных движений моих бёдер Кинг начинает шумно дышать и в нетерпении тянуться ко мне. Но каждый раз я его осекаю, поскольку мне хочется изводить его также, как и он однажды изводил меня. Зная наверняка, что Александр недолго будет покорно лежать на спине и придерживаться моих приказов, я своевременно тянусь за недалеко лежащим ремнём, дабы не просто сковать его руки, а обездвижить его самого. После недолгих упираний и возражений, я всё же приковываю его к изголовью кровати и продолжаю свои ласки, которые время от времени всё же становятся более напористыми. И когда мне уже самой становится невмоготу, я с неподдельным трепетом внутри стягиваю с Кинга последний атрибут одежды и, с полминуты обдумав ситуацию, в который парень находится полностью в моей власти, решаюсь пойти против своих принципов.
Я томительно медленно спускаюсь поцелуями к низу его пресса и, подняв на него глаза, провожу рукой по его давно уже эрегированному члену. И не прерывая зрительный контакт с Александром, я бесстыдно засовываю в рот его член, на что он в блаженстве закатывает глаза и испускает протяжный стон. Стоит мне повращать языком вокруг головки, как он начинает буквально рычать, при этом дёргая бёдрами мне навстречу, что служит мне знаком того, что ему действительно нравятся мои действия. Но вопреки всем ожиданиям и надеждам парня, я с мучительной неторопливостью двигаю головой вверх-вниз, при этом не заглатывая весь член по нескольким причинам. Во-первых, я всё ещё придерживаюсь своей тактики, а именно – дразнить и растягивать сводящее его с ума удовольствие и возбуждение. А во-вторых, меньше половины его полового органа сейчас находится у меня во рту, а мне уже тяжело унять рвотный рефлекс. Боюсь представить, сколько времени у меня уйдёт на то, чтобы научиться делать минет, при этом заглатывая его член целиком.
– Прекращай издеваться, – он рычит на меня, когда понимает, что я даже и не думаю ускоряться. В ответ на его рык я показательно провожу языком вдоль всего его члена, начиная с основания и заканчивая головкой, на что он, не сдерживаясь, громко стонет. Я продолжаю изводить его медлительными посасываниями и едва уловимыми поцелуями, почему до моего слуха доносятся его животные стоны и звуки сопротивления, поскольку он всеми силами пытается разорвать кожаный ремень, которым я его приковала. Но, к его несчастью, это не так уж и просто сделать.
– Что-то не так? – я невинно у него спрашиваю, когда поднимаюсь и целую его шею, а после щёки.
– Ох, тебе пизда, Нила, – изнывая от неудовлетворённости, протягивает брюнет, на что я ухмыляюсь. – У тебя есть пять секунд, чтобы отсосать мне, иначе я выебу тебя в рот, – его грязная угроза молниеносно доходит до моего сознания, отчего я закусываю нижнюю губу от разыгравшейся фантазии и возбуждения.
– Даже и не подумаю, – я отвечаю и продолжаю томительно медленно сосать его член, ведь пока он обездвижен ремнём, мне ничто не грозит. Когда я в очередной раз поднимаю на него взгляд, к моему огромному изумлению, Кинг не без трудностей, но всё же избавляется от сковывающих его импровизированных наручников.
– Сама напросилась, – он рявкает на меня, после чего его рука с молниеносной скоростью и грубостью сжимает мои волосы на затылке. Александр зверски рычит, когда силой заставляет меня сосать его член чуть ли не во всю длину, при этом ускоряя мои движения до невозможности, отчего на всю комнату раздаются пошлые хлопающие звуки того, как я давлюсь. – Смотри на меня, – он велит, и я не смею не повиноваться. Не сводя с меня обезумевший от возбуждения взгляд, он увеличивает частоту нажимов на мою голову в несколько раз. Едва сдерживая рвотный рефлекс, я сжимаю в ладонях простынь и с трудом, в конце концов, довожу Кинга до оргазма. – Глотай, – он грозно приказывает, и я подчиняюсь. Я проглатываю его сперму, впоследствии чего жалею, так как она оказывается до ужаса солёной и неприятной на вкус. Но не успеваю я даже уголки рта утереть от выступившей слюны, как вдруг Александр опрокидывает меня на спину, а сам оказывается сверху. – И что мне с тобой теперь делать? – он будто у самого себя спрашивает, на что я, не удержавшись, прижимаюсь промежностью к его члену, ибо на протяжении долгого времени я едва сдерживала себя, дабы не освободить парня и не начать молить его сделать мне хорошо.
– Для начала ты можешь меня раздеть, – я отвечаю, поскольку на мне до сих пор школьная форма, от которой я хочу, наконец, уже избавиться. С едва уловимой ухмылкой на губах Кинг нетерпеливо и неаккуратно стягивает с меня одежду, в результате чего я оказываюсь под ним полностью обнажена. – Трахни меня, – я прошу его, на что он лишь качает головой из стороны в сторону, при этом злорадно поглядывая на меня.
– Ты не заслужила.
– Но я могу заслужить, – я шепчу, когда притягиваю его ближе к себе за шею.
– На что ты готова пойти, чтобы я заставил тебя кончить?
– На всё, – я отвечаю с сердечным замиранием, ибо нависающий сейчас надо мной парень может потребовать от меня немыслимое извращение, которое я действительно выполню.
– Ты помнишь наш разговор в Лондоне? О фотографиях, – он спрашивает, а у меня дыхание сбивается, поскольку я понимаю к чему он клонит. – Я хочу, чтобы ты сейчас оттрахала себя пальцами на камеру, – он шепчет, а по всему моему телу проходит сводящая с ума дрожь. Прочитай я эту фразу в романе, как у меня спёрло бы дыхание от вожделения и разыгравшейся фантазии, но этого требуют от меня, почему я робею и сомневаюсь. Я боюсь предстать перед ним неумелой и неуклюжей, почему и медлю. – Даже и не надейся, что у тебя есть выбор, – он говорит, после чего надавливает коленом мне на промежность, отчего я постанываю, ибо я ужасно перевозбуждена. Может во время минета я и не получила никакое физическое удовольствие, но мне достаточно было лишь одного осознания, что я сосу его член, дабы возбудиться и почувствовать, как мокреет моё бельё.
Александр берёт свой телефон с тумбочки и начинает снимать меня, почему я едва справляюсь с овладевшей мною робостью. Не знаю, заметил ли он моё смущение, или же нет, но он одной рукой плавно проводит по внутренней стороне моего бедра, а затем касается моего клитора, почему я в блаженстве прикрываю глаза. Кинг едва уловимо ласкает меня, а затем вновь сжимает моё бедро, тем самым давая мне понять, что дальше я должна делать всё сама. Продолжая держать глаза закрытыми я опускаю руку вниз и вздрагиваю, стоит мне почувствовать насколько сильно я сейчас влажная. Я энергично поглаживаю свой клитор двумя пальцами, за что, в результате, и получаю звонкий шлепок по ноге, ведь он не этого хочет от меня.
До этого момента я никогда не входила в себя пальцами, поэтому я погружаю в себя очень плавно сперва указательный, а затем, вспомнив, что я больше не девственница, и средний палец. И от этого у меня голова идёт кругом. Я тихо постанываю, когда быстро вхожу и выхожу из себя, полностью при этом абстрагировавшись от мысли, что на меня сейчас пристально смотрит Кинг и снимает всё на камеру телефона. Шире раздвинув ноги, я с каждым разом ускоряюсь, дабы довести себя до оргазма как можно скорее, так как мне уже невтерпёж. Мои стоны становятся всё громче и громче, а щёки алеют, несмотря на то что я ни капли не смущена. Поскольку рука начинает болеть, а дойти до пика наслаждения хочется до беспамятства, я, напрягшись каждой клеточкой своего тела, увеличиваю скорость проникновения до максимума. И стоит мне затрястись всем телом в экстазе, как я рефлекторно пытаюсь свести свои ноги. Но рука Александра мне этого не позволяет. Когда я прихожу в себя и приоткрываю глаза, я понимаю, что он всё ещё снимает меня. Поэтому я, закусив нижнюю губу, подношу ко рту те самые два пальца и начинаю их сосать, при этом смотря прямо в глаза сходящего с ума от увиденного Кинга.
– А вот теперь ты будешь наказана, – откинув телефон в сторону, он с горящими глазами произносит, после чего ставит меня на колени.
Мгновение и он входит в меня, при этом сжимая и шлёпая мои ягодицы. Поскольку из-за минутой ранее испытанного оргазма у меня всё до ужаса чувствительно, я пронзительно громко стону. Будучи верхней частью тела намертво придавленной к постели, я, не зная как совладать с разрывающим меня на части наслаждением, мёртвой хваткой цепляюсь в подушку. Поскольку Александр ускоряет свои движения во мне до невозможности, я всего за несколько минут дохожу до умопомрачительного оргазма. Но потому как парень даже и не думает останавливаться, тем самым не давая мне ни секунды времени, дабы прийти в себя, мой оргазм будто бы не прекращается. Мои стоны превращаются в истошные крики от разрывающего меня на куски удовольствия. Моё тело трясёт, а я едва воспринимаю происходящее. Александр продолжает яростно входить в меня, не забывая награждать меня шлепками по ягодицам и тянуть за волосы. Но неожиданно для самой себя я понимаю, что ещё один оргазм вот-вот настигнет меня. И когда это происходит, я, едва дыша, уже не стону и даже не кричу. Я воплю во всё горло, ибо моё тело сотрясает волна сильнейшей дрожи, в результате чего я радуюсь, что Кинг не видит моё искажённое в эти секунды лицо. Александр же даже и не думает о том, чтобы пощадить меня и остановиться хотя бы на секунду, почему я превращаюсь в полуживую желеобразную субстанцию под ним, которая вздрагивает и кричит от каждого движения. Если бы сейчас он крепко не держал мои бёдра руками, я бы давно уже рухнула на кровать, не в силах пошелохнуться. Едва справляясь с пережитыми ранее оргазмами, я с ужасом осознаю, что это вновь вот-вот повториться, почему я пытаюсь упросить Кинга хоть на мгновение замедлиться. Но моя просьба утопает в моих криках, потому как на меня обрушивается уже четвёртый оргазм, от которого я на секунду будто бы отключаюсь. Когда же я открываю глаза, я вижу не белоснежную подушку, в которую до этого я хваталась мёртвой хваткой, а лицо Александра, который усадил меня себе на колени.
