Текст книги "Не тревожь моё небо (СИ)"
Автор книги: Kiki25
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)
– Вы что творите?! – он неистово кричит, приходя от увиденного в неописуемое… отвращение? – Как вы можете… Вы же брат и сестра… Вы… вы не можете заниматься этим!
– Боже, нет! Фу! – я вскрикиваю, и мы с Брайаном тут же друг от друга отскакиваем, поскольку осознаём, что Ричард совсем не так интерпретировал ситуацию, когда увидел нас тяжело дышащих в одной постели.
– Всё не так! – отзывается Брайан с немыслимым омерзением на лице от одной лишь мысли, что он мог заниматься со мной нечто подобным.
– Я поверить не могу, что вы собирались переспать! Вы не можете этого делать! – Ричард продолжает неистовствовать, не веря ни единому слову сказанному нами в попытке объясниться и оправдаться.
– Ты не так всё понял! – до боли испуганный этой ситуацией Брайан останавливает своего отца, предпринимая очередную попытку оправдать нас. – Мы с Нилой просто дрались. К тому же у неё парень есть! Она с Алексом встречается.
– А Брайан встречается с Бонни, – я встреваю, воплощая свою угрозу в жизнь. Как я и говорила, если он разболтает обо мне и Кинге, правда о его взаимоотношениях с Бонни недолго проживёт. После сказанных мною слов, я ловлю на себе гневный и слегка испуганный взгляд моего братца, который уже находится в ужасе от последующей реакции своего отца.
– Что? – только и произносит Ричард. Но достаточно одного лишь слова, дабы привести меня и Брайана в неописуемую панику. Мы с нескрываемым волнением смотрим на замолчавшего на мгновение мужчину и молимся всему, чему только можно, дабы дожить до завтрашнего утра. – Это правда, Брайан? – он ровным и невозмутимым голосом спрашивает своего сына, что заставляет парня напрячься каждой клеточкой своего тела.
– Да, – после секундного колебания он честно отвечает с явным волнением в голосе, ведь Ричард давным-давно обозначил то, как он себя поведёт, если узнает, что Брайан вновь начал с кем-то встречаться. – Но, папа, я…
– Молчать! Мне хватило твоих прошлых отношений, так что к завтрашнему дню ты и близко к ней не подойдёшь, – голос Ричарда по прежнему звучит необыкновенно спокойно, но на самом деле он в неописуемой ярости.
– Нет, – непоколебимым голосом даёт отпор Брайан, а я на секунду прикрываю глаза, осознавая, что страшный скандал неминуем. Лучше бы я молчала об отношениях Бонни и Брайана. Даже стыдно от того, что меня не отчитывают за то, что я встречаюсь с Александром.
– Брайан, даже и не думай перечить мне. Ради своего же блага, делай то, что я говорю. Вспомни, что сталось в прошлый раз! Ты клялся мне, что у тебя всё под контролем, что ты со всем сумеешь справиться! – с каждым словом Ричард начинает всё яростнее, громче и свирепее кричать на него, напоминая последствия первого серьёзного романа Брайана. – И чем же всё обернулось?! Я не намерен ещё один гроб заказывать!
Последние слова были явно лишними. Даже Ричард это осознаёт, потому в сию же секунду замолкает, тяжело глядя на своего сына, который от сказанного вздрагивает, как от сильнейшей пощёчины. В комнате повисает давящая тишина, которую никто не смеет нарушать. Лишь спустя одну долгую и мучительную минуту Брайан быстро покидает мою спальню, напоследок громко захлопнув за собой дверь. Подняв глаза на Ричарда, я с огорчением осознаю, что гордость не позволит ему пойти к взбешённому сыну и хотя бы попытаться его успокоить и извиниться за им же сказанное. Он лишь обременительно выдыхает и выходит из моей комнаты, оставляя меня наедине со своими далеко не приятными мыслями, которые, так или иначе, связаны с событиями трёхлетней давности.
Брайану было всего лишь пятнадцать, когда он начал встречаться с Элисон, девушкой, чьё обнаженное тело, как оказалось, не видел, разве что, слепой. Но об этом я выяснила, к сожалению, слишком поздно. К тому моменту, когда до меня дошли порочные рассказы о её грязном поведении и прошлом, Брайан уже был до невозможности сильно влюблён в неё. Она была для него всем, поэтому, когда кто-то пытался раскрыть ему глаза на правду о его девушке, он никого не слушал и никому не верил. И Элисон этим вовсю пользовалась, ведь Брайан не просто одаривал её дорогостоящими подарками, но и порой даже оплачивал счета её семьи, в тайне воруя деньги Ричарда. Все знали, что девушка просто пользуется им, все ему об этом говорили, но он лишь отнекивался. Даже Ричард, в конце концов, устал воевать с Брайаном и, решив, что их любовь долго не проживёт, позволил ему некоторое время встречаться с ней. Но не прошло и двух месяцев, как их сказке подошёл конец, поскольку Элисон забеременела. Естественно, стоило Брайану об этом рассказать, как Ричард, после минутного ступора, стал настаивать на аборте, даже не рассматривая другие варианты. Но Брайан этого не хотел, а причиной тому были его на редкость сильные чувства к девушке. Он так сильно и слепо любил её, что собирался оставить ребёнка и создать семью в свои пятнадцать лет! Безусловно, Ричард свирепствовал из-за этого, продолжал настаивать на аборте, но после месяца мольб и уговоров Брайана, который слёзно клялся самостоятельно заботиться о ребёнке и вести себя как самый настоящий отец, он сменил гнев на милость. Все закрыли глаза на омерзительные слухи о беременной девушке и согласились полностью позаботиться как о ребёнке, так и о ней. Но в скором времени Ричард очень сильно пожалел об этом решении. А виной тому – безрассудное поведение Элисон на восьмом месяце беременности. Нельзя сказать точно, что именно творилось у неё в голове в то время, но в один день её нашли без сознания на полу. Выяснилось, что она самостоятельно пыталась избавиться от ребёнка. И у неё это получилось. Всё привело к мертворождению.
Это был первый и последний раз, когда я видела как плакал Брайан. После того, как врач сказал, что ребёнок мёртв, он рыдал навзрыд в белом стерильном коридоре больницы, совершенно того не стесняясь. Элисон же было как будто безразлично на произошедшее. Она не прокомментировала случившееся, не попыталась оправдаться или хотя бы извиниться за разбитое вдребезги сердце Брайана. Она просто исчезла на следующий день, так и оставив после себя кучу вопросов и покалеченного Брайана, который по сей день не может и вряд ли когда-нибудь сможет без боли и дрожащего голоса говорить о произошедшей трагедии.
Остаток столь печального дня проходит тихо и без каких-либо происшествий. К моему изумлению, Ричард, который ранее совсем неспокойно реагировал на любое моё общение с противоположным полом, так и слова мне не сказал насчёт того, что я встречаюсь с Кингом. А что же касается Брайана и его отношений с Бонни… Мне доселе неизвестно, поговорил ли Ричард, в конечном итоге, с ним, но в любом случае моему братцу лучше так и не стало. На следующий день к завтраку он наотрез отказывается спускаться, но, когда приходит время ехать в школу, он, в конце концов, появляется у двери. Ни сказав никому и слова, он, окружённой тёмной не предвещающей ничего хорошего аурой, идёт к своему автомобилю, а я плетусь следом, не зная как с ним себя теперь вести. Вчерашний день стал первым разом, когда речь зашла о трагическом событии с Элисон и ребёнком, что ясно дало мне понять о его уязвлённости. Он всё ещё не готов оставить это чудовищное событие в прошлом и справиться с переполняющими его эмоциями, когда речь заходит об этом несчастье. Именно по этой причине в салоне автомобиля царит гнетущее молчание, которое тяготит меня на протяжении всего пути к школе. С лица всегда улыбающегося Брайана на сей раз не сходит неприятное, отталкивающее, зловещее выражение, которое, очевидно, что ни к чему хорошему не приведёт. Невозможно предсказать чем закончится сегодняшний день, но я уже готовлюсь к худшему.
– Что-то не так? – во время ланча вполголоса спрашивает у меня сидящий рядом Александр, в то время как Бонни и Лиззи, будучи всецело увлечёнными своим жарким спором на неизвестную мне тему, кричат друг на друга, не забывая при этом энергично жестикулировать.
– Не знаешь где Брайан? – я спрашиваю у него, ибо не видела своего братца на протяжении уже двух уроков. К тому же он так и не явился в кафетерии, от чего у меня в сознание закрадываются всякие мысли, от которых мне становится не по себе.
– Логичней спросить об этом Бонни, а не меня, – он говорит, сетуя на то, что в отношениях с Брайаном состоит она, но никак не он.
Но в ответ я лишь обременёно вздыхаю, ведь на протяжении всего этого времени Ривера была со мной и никак не могла с ним пересечься. Я в очередной раз кошусь в сторону выхода, в надежде увидеть лучезарно улыбающегося Брайана, но встретившись взглядом лишь с плаксивой Амандой, которая в последнее время не кажется мне такой уж двуличной стервой, я встаю из-за стола и иду в раздевалку, дабы не переодеваться к занятию по физкультуре в суматохе, как обычно это бывает. Только когда звенит звонок на урок, и спортзал наполняется кучей энергичных подростков, я замечаю своего братца, который с явным скучающим безразличием на лице идёт по паркету. За время всего урока я, по меньшей мере, двадцать раз бросаю в его сторону обеспокоенный взгляд, ведь из-за его непривычного поведения многие друзья и знакомые считают правильным и нужным завалить его сотней неуместных вопросов о его самочувствие, что, разумеется, приводит к тому, что он начинает беситься и буянить. Потому как я ожидала подобную реакцию Брайана на столь навязчивые расспросы, я на это не реагирую. Однако стоит к нему подойти Бонни и на правах его девушки приступить к самому настоящему допросу, как мой братец теряет над собой всякий контроль, что, естественно, привлекает внимание буквально каждого, кто присутствует в данный момент в спортзале, ведь его крик на девушку невозможно проигнорировать. Как результат, Бонни вздрагивает больше от страха, нежели от неожиданности, потому что Брайан, совершенно не стесняясь в выражениях, далеко не в мягкой форме просит девушку хоть раз в жизни закрыть свой рот и держаться от него подальше, ведь его уже тошнит от её назойливости.
– Заебала! – он напоследок ей кричит, когда покидает спортзал под взгляды зевак, которые тут же начинают между собой перешёптываться и даже посмеиваться. Поскольку я, вместо того чтобы утешить подругу, иду следом за братцем, нервы которого окончательно сдали, к застывшей на месте Бонни подходит Александр. Он, приобняв девушку за плечи, отводит её в сторону, дабы у большинства присутствующих не было возможности лицезреть слёзы на её раскрасневшихся щеках, которые были вызваны жестокими и унизительными словами её парня на всеуслышание.
– Брайан! – я кричу ему вдогонку, когда мы оба оказываемся в пустующем коридоре. Но поскольку на мой оклик он не реагирует, я подбегаю к нему и хватаю за руку, чтобы он, наконец, остановился и выслушал меня.
– Иди нахер, Нила! – он огрызается и, как только чувствует мою хватку, резко вырывает свою руку в сторону так, будто ему противно одно лишь моё прикосновение. И стоит мне только рот открыть, дабы предпринять попытку его успокоить, как он в порыве злости говорит мне то, отчего у меня внутри всё замирает сперва от шока, а затем от режущей изнутри обиды. – Это всё твоя вина! Неужели так сложно было держать свой грёбаный рот на замке и ничего не говорить папе?! Вечно ты, сука, всё портишь! Лучше б ты, блядь, сидела в своём сраном приюте и не появлялась в моей семье! Всем жилось бы куда проще!
Брайан так и продолжил бы на меня кричать и поливать грязью, если бы не сработавший у меня рефлекс сделать ему больно в ответ. Я что есть мочи бью его по лицу ладонью далеко не с целью образумить или остудить и, развернувшись, ухожу, поскольку один лишь его вид отныне мне омерзителен. Я, едва сдерживая дрожь во всём теле, подхожу к массивной двери в спортзал и пытаюсь совладать с собой, чтобы зайти внутрь зала с бесстрастным выражением лица. Но слова Брайана умудряются глубоко залезть мне прямо под кожу. А всё потому, что сказанное им так похоже на истину, которая всегда ужасала меня. Ведь в глубине души я понимаю с неумолимой ясностью, что я всегда была и буду лишней и чужой в их семье. И от одного лишь осознания, что это сказал именно Брайан, тот человек, который всегда позиционирует и представляет меня другим, как свою сестру, у меня земля из-под ног уходит. Я могла бы представить, что подобное мог произнести в порыве ярости Ричард, даже Гвинет, или же кто-то из посторонних в попытке меня задеть. Но только не Брайан…
Так и не осмелившись войти внутрь зала, я прогуливаю остаток урока, наплевав на последствия. Бродя по пустым тихим коридорам, я надеюсь лишь на то, чтобы не столкнуться с Брайаном, которому удалось так сильно меня ранить. Я прекрасно осознаю его боль от потери ребёнка, понимаю, что сейчас он едва себя контролирует, но всё же это не является его оправданием. Нельзя говорить подобные вещи, даже находясь на грани срыва. Просто нельзя.
– Что он сделал? – неожиданно до меня доносится свирепый голос Александра, когда я по окончанию учебного дня складываю в свой шкафчик тетради и учебники. Всё это время я его избегала, поскольку рядом с ним мне всегда хочется превратиться в маленькую, беззащитную, слабую девочку, которую просто необходимо пожалеть и защитить. Но так как я не хочу вновь обременять его своими проблемами, рассказывать о гнусных словах Брайана, а также представать перед ним в таком страдальческом виде, я приняла решение ничего ему не говорить. Но поскольку ему всегда хватает одного лишь взгляда, дабы понять, что со мной что-то не так, я была вынуждена сторониться его. Но он, в конце концов, всё понял.
– Как Бонни? Я её не видела после случившегося.
– Не переводи тему. Что Брайан опять натворил? – проигнорировав мою попытку избежать неприятный разговор, Кинг, опираясь правой рукой о шкафчик, одаривает меня серьёзным взглядом, который вымогает от меня выложить ему всё как на духу. Но я не могу. По крайней мере, не здесь и не сейчас.
– Встретимся вечером где-нибудь? Тогда и поговорим.
– Нила… – в ответ на моё предложение он с недовольством на меня смотрит и протягивает моё имя, ожидая, что я во всём ему созналась.
– Я не хочу сейчас даже думать об этом, иначе я опять безумно разозлюсь на Брайана и, когда мы встретимся, наговорю ему много лишнего. А это только лишь усугубит ситуацию.
– Хорошо, – в конце концов, он соглашается, после чего мы идём к выходу из школы, надевая зимние куртки. Оказавшись на улице, я сразу же вижу быстро идущего к своему автомобилю Брайана. Конечно, ранее он просил меня поехать домой вместе с Александром, но в связи с сложившимися обстоятельствами я принимаю решение ехать домой вместе с ним, дабы проследить за тем, чтобы во время пути ничего не произошло. Как-никак, его нынешнее состояние и любовь к быстрой езде ни к чему хорошему не приведут на заснеженной дороге. – Я заеду за тобой в пять, – говорит Кинг, когда мы прощаемся, после чего я сажусь в салон автомобиля. Машина, наконец, прогревается, и мы молча едем домой, даже не смотря в сторону друг друга, иначе между нами вспыхнет нежелательный конфликт.
Комментарий к Глава XX. Часть I. Боль не является оправданием.
Вот и вскрылась правда о первой любви Брайана. Тяжёлая, болезненная и трагичная любовь.
Надеюсь, Вам нравится моя работа, и если она в самом деле пришлась Вам по душе, то, пожалуйста, ставьте «палец вверх». Это многое будет для меня значить.
========== Глава XX. Часть II. Вопрос доверия. ==========
Как ранее и было оговорено, Александр подъезжает к моему дому ровно в пять часов вечера на своём автомобиле. На улице, которая освещена одними лишь фонарями, идёт сильный снегопад, почему вокруг царит сказочная, чарующая атмосфера. Посильнее укутавшись в пуховик, я сажусь на пассажирское сиденье и, получив долгий и мягкий поцелуй в губы в качестве приветствия, изъявляю желание прогуляться по центру города. На мое предложение Кинг одобрительно кивает, и автомобиль с нежелательно высокой скоростью едет по заметенным снегом улицам города.
Несмотря на моё искреннее желание прогуляться, мы бродим совсем недолго по центральному парку, который, как и ожидалось, переполнен кучей назойливых туристов. Проходит не больше часа, как я начинаю замерзать из-за сильных холодных порывов ветра, почему Александр со смешком и парой язвительных фраз предлагает посидеть в одном атмосферном ресторане, столик в котором он заказал заранее. Усмехнувшись с его предусмотрительности, мы быстрым шагом идём в вышеупомянутое заведение, при этом продолжая беседу, темы которой меняются каждые несколько минут. Между тем, Александр пытается перевести разговор от обсуждения нелепого прохожего, наряд которого как будто был задуман в припадке безумия, к Брайану. Какое-то время мне удаётся увиливать от ответов и избегать упоминания его имени в разговоре, ведь я понимаю, что стоит мне о нём заговорить, как вся лёгкость и невинность этого вечера будет разрушена правдой о грязных словах Брайана. А пока я этого не хочу. И когда мы оказываемся в ресторане, который сделан в стиле ретро, беседуем мы в основном о заведение, еде и, к моему огромному удивлению, архитектуре. Я и не знала, что Кинг хоть немного в этом смыслит, почему и оказываюсь приятно удивлённой. Но когда еда съедена, а вечер постепенно подходит к своему концу, так как мне было велено вернуться домой ровно в десять часов вечера и ни минутой позже, я, в конце концов, решаюсь на тот самый разговор. После минутного молчания, я со всеми подробностями рассказываю Александру о том, как Брайан поначалу упрекнул меня в том, что я встречаюсь с ним, а затем, как я и предсказывала, разболтал об этом Ричарду. Для полноты картины я решаюсь даже рассказать ему о ребёнке и Элисон, на что он, после минутного остолбенения и осмысления, с неким пониманием и сожалением опускает глаза, вслушиваясь в последующие слова.
– Ты не можешь злиться на него за слова, сказанные в гневе. Будто ты сама в этом не грешна, Нила, – он говорит сразу после того, как от нашего столика отходит до ужаса навязчивый официант. – Всегда можно наговорить человеку кучу дерьма, при этом совершенно в это не веря. Думаю, сам Брайан понимает, что сильно виноват как перед тобой, так и перед Бонни. Постарайся хотя бы немного его понять и попытаться простить.
– Простить? – я переспрашиваю, после того как Кинг решает посочувствовать своему другу и встать на его сторону. – В этом-то и дело. Брайан не станет просить прощение, а я не стану прощать.
– Посмотрим, – он только и говорит, не желая разжигать между нами конфликт, на что я в недовольстве хмурю брови, поскольку я пару минут назад чётко обозначила свою позицию по отношению к Брайану, который окончательно перешёл черту. Я далеко не единожды спускала ему с рук многочисленное количество оскорбительных шуток, которые порой задевали меня за живое. Но на сей раз я не стану делать вид, будто он ничего мне до ужаса обидного не говорил. С меня хватит.
– Кстати, – я начинаю после затяжного молчания, опустив глаза на стол, ведь тему я сейчас собираюсь затронуть отнюдь не приятную. – Когда Брайан узнал, что мы вместе, он кое-что сказал мне…
– Что-то мне это уже не нравится, – со вздохом отзывается Александр, подсаживаясь чуть ближе ко мне.
– Почему он сказал, что я твоя очередная пассия? – я продолжаю, после чего поднимаю на него глаза и сразу же замечаю с какой серьёзностью он на меня смотрит в ответ. И это настораживает. – Я просто хочу понять, почему он так думает о тебе, – я миролюбиво говорю, ибо я лишь любопытствую, а не ищу причину для ссоры.
– Потому что, когда мы с Лиззи расстались… я был очень обижен, а потому самую малость вёл себя, как шлюха, – он с извиняющимся видом признаётся, а я тяжело вздыхаю, поскольку понимаю, что у него были отношения не только с тремя известными мне девушками. – Дни, когда я был трезвым этим летом в Лондоне можно сосчитать на пальцах одной руки. Каждую ночь я где-то зависал с одной компанией. И, конечно же, с нами были девушки, которые всячески помогали мне пережить измену и расставание. Петтинг, минет и секс. Что и с кем получалось, – он пожимает плечами, всем своим видом показывая, что этим он отнюдь не гордится. – Ты ведь понимаешь, что ни одна из них ничего для меня не значила и не значит? – он с надеждой у меня спрашивает, на что я киваю головой, ведь это верх идиотизма злиться или обижаться на него из-за безликих девушек, имена которых он, как бы не хотел, не вспомнит.
– И… как много их было? – я как бы невзначай у него спрашиваю.
– Нила, не надо. Что было, то было, – он уклоняется от ответа, но я настаиваю, почему он делает глубокий вдох и с сожалением смотрит на меня. – Чуть больше тридцати, – он отвечает, а я, не удержав бесстрастное выражение на своём лице, откровенно таращусь на него от испытанного шока.
– Тридцать?! – я, не веря своим ушам, эмоционально переспрашиваю. – Ты переспал с тридцатью всего за пару месяцев?
– Нила, – осознавая, что пугающая цифра ничуть не пришлась мне по душе, Александр пытается хоть как-то себя оправдать, но я его своевременно останавливаю.
– Всё нормально. Точнее, это ненормально, но я не злюсь, не психую и уж точно не ревную. Я всё понимаю, просто…
– Просто?.. – он с нажимом спрашивает, а я отвожу взгляд в сторону, поскольку раздумала говорить о гложущих меня мыслях. Не хочу поднимать сейчас тему секса. А если быть точнее, то тему того, что я могу показаться ему неподвижным и никчёмным бревном в сравнении с девушками, которые были у него до меня. Я далеко не раскрепощённая секс-бомба, которая готова вытворять в постели немыслимые извращения. И, к сожалению, проблема заключается далеко не в нежелании, а в конкретной неспособности осуществить задуманное.
– Просто я… Какого чёрта?
Стоит мне только найти нужные слова, дабы ловко избежать ответ, как вдруг мой взгляд останавливается на только что вошедшей в ресторан паре. Я приподнимаюсь на уютном диванчике, дабы вглядеться в лицо знакомой мне девушки, и мои глаза расширяются от неверия, ибо внутрь заведения зашла Бонни в компании далеко немолодого коренастого мужчины. Проследив за моим взглядом, Александр сразу же замечает у входа девушку, которая, на удивление, напрочь не видит меня и парня. Я, конечно, понимаю, что сегодня Брайан поступил, как самый настоящий подонок, но идти на свидание с другим мужчиной неправильно. Он явно состоятельный, если судить по тому, как он одет, но его лысеющая макушка, неухоженная фигура, а также заискивающая улыбка на полных губах вызывают одно лишь отвращение и чувство брезгливости. Как Бонни может так любезно и невинно ему улыбаться, при этом игнорируя его очевидный флирт и ухаживания? Не теряя времени, я решаю всё выяснить. Достав из сумки телефон, я отправляю девушке сообщение, дабы разузнать кем ей приходится её сегодняшний спутник, и краткий ответ на него приходит невообразимо быстро. Значит она всё же видела нас с Александром и просто не подала виду.
– Ну и кто это, блядь, такой? – не отрывая взгляд от обходительного мужчины, который лишён всякой привлекательности, спрашивает у самого себя в недовольстве Кинг.
– Друг семьи, – я с немалым скептицизмом читаю в слух ответ Бонни, которая следом просит меня не говорить об этом Брайану, что в результате порождает ещё больше подозрений и вопросов.
– Если Брайан узнает о подобных друзьях семьи Риверы, которые водят её по ресторанам… – Кинг серьёзно протягивает, за что получает мой недовольный взгляд в ответ. – Что?
– Последнее, о чём взбешенному Брайану сейчас надо знать – это об этом старике, – я совершенно серьёзно говорю, поскольку этот мужчина действительно может оказаться лишь другом семьи, который по каким-либо причинам решил пригласить Бонни на поздний ужин. В любом случае, этим вечером я расспрошу девушку об увиденном, и лишь после этого стану делать какие-то выводы. А если выяснится, что она в самом деле изменяет Брайану с этим жалким подобием человека, что маловероятно, она сама должна будет во всём сознаться своему парню. – Завтра сам её обо всём допросишь и, если что-то покажется тебе подозрительным или лживым, то можешь обо всём сразу же наябедничать Брайану.
– Ну и куда ты собралась? – Александр безэмоционально спрашивает, наблюдая за тем, как я встаю из-за стола и надеваю куртку, которая до этого была накинута на мои плечи, поскольку я так и не согрелась в ресторане.
– Я ведь говорила, что дома мне надо быть в десять… о чём Ричард не забывает мне напоминать, – конец фразы я бурчу себе под нос, поскольку секунду назад он в очередной раз написал мне об этом. Даже по самым приблизительным подсчётам, это уже седьмое сообщение за сегодняшний день о комендантском часе, в случае нарушения которого меня будет ждать домашний арест на месяц.
– Но сейчас только половина восьмого, – в недоумении говорит Кинг, когда бросает на стол несколько стодолларовых купюр и смотрит на наручные часы с кожаным ремешком.
– Я знаю, – я говорю ему в ответ с неоднозначной улыбкой на губах, после чего выхожу из заведения на улицу.
Проходит всего пара секунд, как брюнет оказывается у меня за спиной. По-собственнически притянув меня к себе за талию и единожды легко поцеловав в шею, отчего у меня буквально подкашиваются ноги, Александр спрашивает у меня соблазнительным шепотом о том, как и где я хочу провести оставшееся с ним время. Поскольку я сама ещё не знаю точный ответ на заданный им вопрос, я, облокотившись о него спиной, вглядываюсь в беззвёздное небо и пытаюсь принять решение, на которое не будет влиять горячее завораживающее дыхание Кинга у мочки моего уха. Но, так или иначе, это меня сбивает. В конечном итоге, я предлагаю поехать к нему домой, дабы побыть наедине, но прежде чем он успевает сказать что-то до ужаса похабное или намекающее на какие-либо извращение, я ставлю его перед фактом, что, как ранее было мною сказано, между нами ничего неприличного не будет. Ни петтинга, ни уж тем более секса. Его максимум – это поцелуи в шею, иначе вечер выйдет из-под контроля, а этого я ой как не хочу, ведь тогда я буду сильно сожалеть о произошедшем.
Но как оказывается, удержать саму себя от фривольных прикосновений оказывается куда сложнее, нежели Александра. Когда Кинг припарковывает автомобиль у своего дома, его куртка уже валяется где-то на заднем сиденье, дабы мне было легче забираться руками под чёрный свитер и ласкать его напряжённый пресс, пока мы сплетаем наши губы в страстном поцелуе. Всё же поехать к нему было опрометчивым решением. И это я понимаю лишь тогда, когда мы, не прекращая жаркий поцелуй, с шумом врезаемся в входную дверь, при этом совершенно не замечая ничего вокруг. На ощупь отворив её, Кинг заводит меня внутрь дома, где мы продолжаем беспорядочно разуваться и раздевать друг друга.
– У тебя есть что-нибудь выпить? Газировка там, или что-то вроде этого? – я глупо спрашиваю у него во время секундных промежутков между поцелуями, при этом будучи прижатой к стене в прихожей. Нам двоим определённо нужно выпить что-то холодное, дабы остудить вспыхнувшую между нами страсть.
– Ага. В холодильнике на кухне, – он отвечает, после чего мы тем же способом идём в сторону кухни, не прекращая сладострастные поцелуи, от которых моя голова идёт кругом.
– Это не кухня, – я констатирую очевидное, когда оказываюсь на столе в столовой. Но, к сожалению, этот факт, а также прижимающийся ко мне всем телом парень, совершенно не смущает меня. Даже наоборот, будучи чертовски возбуждённой, я жажду большего, нежели развязных поцелуев. – Алекс, надо прекращать, – закинув голову назад, когда Кинг покрывает мою шею и ключицы горячими поцелуями, я из последних сил говорю, в попытке достучаться хотя бы до него, поскольку сама я больше не в состоянии остановиться.
– Уверена?
Его сбивчивое дыхание у моих раскрасневшихся губ вынуждают меня самой поддаться вперёд, чтобы поцеловать его глубоко и развязно, в надежде что мне чудом удастся совладать с переполняющим меня возбуждением. Но выходит всё с точностью до наоборот, ибо неконтролируемое желание становится сильнее с каждым разом. И когда Александр выжидательно на меня смотрит, желая услышать от меня ответ, я, непроизвольно закусив нижнюю губу, поддеваю края его свитера и откидываю его на пол, благодаря чему теперь я беспрепятственно могу любоваться его роскошным телом. Но не успеваю я прикоснуться к его груди, как вдруг я оказываюсь висящей на его плече. Стоит мне лишь заикнуться о том, чтобы он поставил меня на пол, как вдруг я получаю увесистый шлепок по ягодице, что вызывает у меня дикий восторг, ведь боль в сочетании с исступлением вызывает у меня очередную порцию удовольствия. Я до боли закусываю нижнюю губу, чтобы вульгарно не попросить Кинга отшлёпать меня, когда он несёт меня к себе в спальню.
– Я хочу со светом, – говорит он, когда я выключаю основной свет в комнате.
– Тогда иди в соседнюю комнату и включай. Но только учти одно – меня там не будет.
С откровенным недовольством хмыкнув, Кинг всё же не включает свет в своей спальне, чему я невообразимо сильно радуюсь, ведь иначе мне было бы до ужаса некомфортно и неловко. Скинув меня со своего плеча на заправленную кровать, Александр искусно снимает с себя брюки и, прежде чем нависнуть над оцепеневшей мной, включает дополнительный приглушённый мягкий свет в комнате. Нежный поцелуй более или менее приводит меня в чувства, но опасение того, что Кинг хочет заняться именно сексом, заставляет меня зажаться, ведь терять свою девственность я точно сейчас не хочу. Совершенно не догадываясь, что творится у меня в голове, Александр очень плавно и аккуратно снимает с меня сперва пудровую рубашку, а затем облегающие джинсы, с которыми ему пришлось немного повозиться. Бессознательно лёгши на спину, при этом не прерывая с брюнетом зрительный контакт, я заметно напрягаюсь, что, естественно, не укрывается от взгляда Кинга.
– Я знаю, что я главная угроза твоей девственности. Но не волнуйся, сегодня она останется при тебе, – он с ухмылкой говорит, после чего едва уловимо целует меня в щёку. – Ничего не будет, пока ты сама не скажешь, что хочешь этого, – его шепот успокаивающе действует на меня, однако неприятные мысли никуда не уходят, почему я решаюсь рассказать ему о них.
– Я хотела заняться с тобой сексом ещё в машине несколько недель назад, – я в ответ ему шепчу. После сказанного он смотрит на меня изумлённым взглядом, а затем, будто готовясь к задушевному разговору, ложиться рядом со мной набок. – Я хочу этого. И очень сильно. Раньше я была уверена, что мой первый парень побывает со мной в одной постели не раньше чем через полгода. Но я себя не могу держать в руках, хоть и знаю, что буду жалеть, что мы поспешили. Даже сейчас, если ты скажешь, что хочешь заняться сексом, я это сделаю. Но я не хочу, чтобы первый раз был таким, как этот вечер.
