Текст книги "Не тревожь моё небо (СИ)"
Автор книги: Kiki25
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)
– Нила, Алекс, вы как раз подоспели к обеду, – когда мы оба заходим внутрь дома, нас встречает в прихожей нервозная Гвинет, которую, я уверена, рядом стоящая Джозефина уже успела вывести из себя одним лишь порицательным взглядом.
– Спасибо за предложение, но мне нужно ехать в аэропорт, чтобы встретить отца, – Кинг, по обыкновению, учтиво отказывается от предложения, из-за чего Гвинет немного расстраивается, ведь, я уверена, она надеялась, что в присутствии Александра, Джозефина не стала бы изводить её упрёками, которые касаются того, что прежде она была любовницей её сына.
– Неужто ты и Себастьян наконец помирились? – с примесью лёгкого удивления спрашивает вдруг Ричард о непростых взаимоотношениях Кинга с его отцом.
– У нас с ним скорее деловые, нежели семейные отношения сейчас, – Александр уклончиво и с небольшим промедлением отвечает, пожимая при этом плечами, ведь пару недель назад он сильно поругался со своим отцом и только сейчас они пришли хоть к какой-то договорённости. – Что ж, мне пора, – он поспешно прощается со всеми и, напоследок легко мне улыбнувшись, уходит.
– Нила, переодевайся и спускайся к обеду, – говорит мне Ричард, и я незамедлительно исполняю его указание, поскольку мне уже невмоготу находиться в одной комнате с этой старухой.
Я взбегаю по лестнице на второй этаж, перепрыгивая сразу по три ступеньки, дабы поскорее избавиться от укоризненного и оценивающего взора нашей непереносимой гостьи, которым она уже успела меня исподтишка одарить. Свою спальню я не скоро покидаю, ибо не горю желанием обедать в компании Джозефины. Последний раз, когда она у нас гостила, она назвала меня вшивой нахлебницей, а Гвинет упрекнула в непростительной распущенности, ведь та осмелилась в её присутствии надеть свободный топ с глубоким вырезом и высокие каблуки. Но меня, в конце концов, зовут к столу, и я не имею права отказаться.
– Ричард, ты уже решил куда Брайан будет поступать по окончании школы? – стоит лишь всем присутствующим за столом притронутся к своим приборам, как Джозефина уже приступает к своему допросу, дабы, в случае своего недовольства, попрекнуть Ричарда и заставить его сделать так, как она сама считает правильным и нужным.
– Да, Брайан будет учиться в Оксфорде, а Нила – в Университете Восточного Лондона, – ей отвечает Ричард, всего на мгновенье устремив на меня разочарованный взгляд, ибо он по сей день недоволен тем, что я настояла на том, что буду учиться на архитектора.
– Вот как… – протягивает пожилая женщина, однозначно не приходя в восторг от того, что моё обучение будет оплачено никем иным, как её сыном. – Кстати, кем тебе приходиться тот молодой человек, Нила? – после недолгой светской беседы вдруг спрашивает Джозефина, при этом с любопытством поглядывая на меня. Я же в недовольстве хмурю брови, ведь её никоим образом не должна касаться моя личная жизнь.
– Это был Александр Кинг. Парень Нилы, – отвечает Гвинет, тем самым опережая меня с ответом, ведь она с лёгкостью поняла, что я намеревалась дерзко нагрубить.
– Я не тебя спрашивала, Гвинет, – она с упрёком озвучивает своё очередное недовольство, отчего Гвинет тяжело вздыхает, а я лишь сильнее раздражаюсь. – Но я всё же удивлена, Нила, ведь ты отхватила себе далеко не дурного парня. Если тебе мозгов хватит, то дело и до свадьбы доведёшь, а там гляди, жизнь уже налажена, – она с умным и благосклонным видом изрекает, ведь в её виденье богатый муж – это абсолют, к которому должна стремиться каждая разумная девушка, ведь сама Джозефина именно так и поступила в своё время.
– О свадьбе мы ещё не задумывались. Ниле совсем недавно исполнилось восемнадцать, – отзывается Ричард, после чего краем глаза задумчиво смотрит на меня. – Ещё рано.
– Кстати говоря о свадьбе, – продолжает Джозефина, делая глоток красного вина. – До вас уже доходили неприятнейшие вести?
– О чём ты? – в недоумение спрашивает Ричард.
– Камила повторно выходить замуж за мужчину, от которого ждёт ребёнка, – отвечает пожилая женщина, отчего в комнате временно повисает безмолвие, ибо речь идёт о бывшей жене Ричарда, имя которой крайне редко можно услышать в этом доме.
– Хм, не удивлюсь, если она и их через пару лет бросит, – прерывая молчания, едко говорит мой братец, при этом ковыряясь вилкой в еде.
– Брайан, – его сразу же строго упрекает за подобную фразу Ричард, но он лишь сильнее злится.
– Хочешь сказать, что я не прав? – он с явным недовольством парирует, ведь по сей день он с трудом переносит предательство своей биологической матери, ведь та с момента развода ни разу ему даже не позвонила. – Спасибо, я наелся, – не дожидаясь ответа, он резко откидывает вилку, которая со звоном ударяется о тарелку, и уходит.
– Я тоже, – я говорю, следом вставая из-за стола, поскольку в столь напряжённой обстановке есть крайне затруднительно, и беспрепятственно покидаю комнату следом за Брайаном.
ххх
Я стою в углу вычурно украшенной гостиной и ленивым взглядом осматриваю толпу изысканно и модно разодетых женщин и мужчин, которые были приглашены на сегодняшний вечер. Тяжело вздохнув, я делаю глоток безалкогольного напитка из своего бокала и после обращаю свой взор на крайне эмоционально беседующих на очевидно повышенных тонах Ричарда и мисс Робертс. В душе не чаю, о чём они сейчас так яростно спорят, но я уверена, что причина их разногласия кроется исключительно во мне. Всего за несколько минут беседы с матерью Кинга в самом начале этого вечера я отчётливо поняла, что пришла она сюда лишь с одной целью – в очередной раз убедиться в том, что я никогда не буду ровней её сыну. Поэтому я и приняла решение не терзать себя, и уже как несколько часов я удачно избегаю её общество, ведь, в противном случае, я не сдержусь и нагрублю ей в ответ. Как-никак, я не намерена смиренно выслушивать её непрерывные порицания и возмущения. Поэтому, чтобы не усугубить ситуацию, я её сторонюсь.
Оставив полупустой бокал на близстоящей горизонтальной поверхности, я на сей раз взглядом натыкаюсь на ласково болтающих Бонни и Гвинет. После весьма удачного знакомства, за время которого Бонни произвела прекраснейшее впечатление как на Ричарда, так и на Гвинет, они не прекращают обмениваться всевозможными любезностями под любопытный и одновременно радостный взгляд Брайана, который на протяжении всего вечера не отходит ни на шаг от своей всё такой же заметно волнующейся девушки. В отличие от Александра, который на протяжении уже целого часа где-то пропадает, тем самым оставив меня саму по себе…
– Сегодня моя мать особо несносна, – вдруг слышится слева от меня голос Кинга, из-за чего я от неожиданности вздрагиваю и оборачиваюсь к нему.
– Если честно, я ожидала худшего от этого вечера, – я честно отвечаю ему и вновь перевожу взгляд в сторону Ричарда и мисс Робертс, которые продолжают свою словесную перепалку, на которую время от времени оборачиваются рядом стоящие гости.
– Это всё потому, что ты ещё с моим отцом не знакома, – со смешком отзывается Александр.
К счастью для меня, по невиданным никому причинам его отец так и не объявился на вечеринке, что удивляет, ведь мистер Кинг по словам других никогда не славился безалаберностью и непунктуальностью. Конечно же, в отличие от своего сына, который зачастую этим грешит.
– Он всё ещё не объявился?
– Нет, и слава богу, – Александр отвечает, когда заключает меня в свои объятия и целует в скулу. – Но когда он придёт… Нила, пожалуйста, будь с ним хоть немного мила. Он не будет реагировать на твои дерзости, как моя мать. Если нагрубишь ему, то мне он за это врежет, а тебя, в лучшем случае, матом пошлёт. Договорились? – он спрашивает, а я неопределённо пожимаю плечами, поскольку мне всегда с трудом удаётся сдерживать поток язвительных фраз в себя. – Пожалуйста, Нила, – Кинг более настойчивым голосом добавляет, но, так и не получив от меня желанного обещания, он со вздохом продолжает. – Когда мы переедем в Лондон, тебе придётся периодически видеться с ним. А я не хочу, чтобы при каждой вашей встрече начиналась война, от которой, кстати, буду страдать исключительно я. Да, он ещё тот мудила, но он также и мой отец. Пожалуйста, не дерзи ему.
– Хорошо, но если он будет переходить черту, как твоя мать ранее, я молчать не стану.
– Как же с вами, мать его, сложно, – Александр обременёно вздыхает, на секунду прикрыв глаза, а после переводит на меня взгляд, дабы что-то ещё сказать. Но его перебивает подозрительный шум, который доносится из прихожей. На мгновение встретившись взглядами, мы, ведомые своим любопытством, идём к источнику галдежа, дабы выяснить, что собственно там происходит.
Первое, что я замечаю – это сомнительного вида немолодую женщину, которая, заливаясь неприлично громким смехом, выглядит как дешёвая проститутка из девяностых. На ней надето безвкусное короткое платье цвета фуксии, макияж на лице до неприличия яркий, а её кудрявые средней длины волосы сильно разлохматились, отчего у меня назревает один неприличный домысел. Следом я смотрю на солидно и дорого одетого мужчину средних лет, который также едва сдерживает рвущийся наружу хохот, и понимаю, что эти двое расшевелят сегодняшних надутых и высокомерных гостей. Мужчина проводит ладонью по растрёпанным иссиня чёрным волосам, в надежде что это хоть немного их пригладит, а после, едва не рухнув на пол, ибо он запутался в собственных ногах, опирается рукой о свою же спутницу. Я уже хочу пойти на поиски Ричарда, дабы он разобрался с новопришедшими незваными гостями, но удивлённый возглас Кинга меня останавливает.
– Отец?!
«Да ты, должно быть, шутишь надо мной», – я мысленно обращаюсь к обомлевшему брюнету, который, едва признав своего отца, во все глаза таращиться на мужчину, который от очевидно сильного алкогольного опьянения себя сам с трудом помнит. Кто бы мог подумать, что именно таким окажется Себастьян Кинг, мужчина, о котором все с неподдельным благоговением при мне отзывались. Даже Ричард, чью благосклонность не каждому удаётся заполучить, находит в нём человека образованного и интеллигентного.
– О, привет, сынуля, – мистер Кинг пьяно лепечет, только сейчас заметив наше присутствие в комнате. – Погоди-ка… это она? – тыкая в мою сторону указательным пальцем, в недоумении спрашивает у Александра мужчина. И стоит ему получить положительный ответ в качестве кивка головы, как он в мгновение секунды сокращает между нами расстояние и, крепко взяв моё лицо в ладони, по-отцовски целует меня в обе щёки, отчего я впадаю в некий секундный ступор. – Какая миленькая. Куда лучше той стервы, которая тебя под каблуком с самого детства держала, – мужчина одобрительно отзывается обо мне, при этом принизив Лиззи, после чего, опираясь о моё плечо, намеревается пойти к остальным гостям. Но, благо, Кинг выходит из оцепенения и не позволяет своему отцу этого сделать, иначе он опозорится на глазах приглашённых. Он довольно-таки грубо хватает сперва мужчину, а затем, предположительно, проститутку под локоть и в раздосадованном состоянии выводит их на улицу, напоследок попросив меня позвать его мать.
– Хорошо, – я растерянно отвечаю, а после иду в гостиную, где я в последний раз видела мисс Робертс.
Разумеется, что мне никоим образом не хочется вновь контактировать с матерью Александра, ведь последнее, что я ей сказала в ответ на её дерзость: «У меня нет больше сил терпеть вонь Вашего высокомерия, поэтому всего плохого и до свидания». Но выполнить просьбу Кинга я просто обязана, ведь, может я и принципиальная до мозга костей, но далеко не тупая. Поэтому с неприкрытым нежеланием я всё же в быстром темпе иду в её сторону, дабы сообщить о прибытии её бывшего мужа, который в данный момент времени находится в абсолютно невменяемом состоянии.
– Именно поэтому я настаиваю на брачном договоре, который будет составлен, сразу после того как Нила и Алекс поженятся, – с трудом сдерживая рывшуюся наружу ярость, говорит, стиснув зубы, Ричард, отчего я замедляю на мгновенье шаг, чтобы успеть прийти в себя после сказанных им слов. Свадьба? Брачный договор? Они что, издеваются? Мне всего-то восемнадцать лет, а с Кингом я состою в отношениях слишком мало даже для того, чтобы вместе жить. Я ведь даже с домашней работой с трудом справляюсь, а они меня уже в роли невесты представляют, при этом элементарно не поинтересовавшись моим мнением на этот счёт. Или они думают, что каждая девочка с пелёнок только и делает, что грезит о белом пышном платье, бриллиантовой диадеме на голове и десятиярусном торте?
– Мисс Робертс, можно Вас на пару слов? – я вклиниваюсь в их разговор за секунду до того, как мать Александра успевает в очередной раз назвать меня паразитирующей на её сыночке дрянью. В ответ на мой на удивление миролюбивый тон Ричард и мисс Робертс в крайнем недоумении оборачиваются. – Это важно, – я добавляю, ибо по глазам её вижу, что она далеко не горит желанием потолковать со мной наедине.
– В чём дело? – она с неприкрытым надмением во взгляде спрашивает у меня, когда я веду её к выходу из дома.
– Мистер Кинг только что был здесь, – после сказанных мною слов она тут же меняется в лице. – Алекс вывел его на улицу, потому что он находится в неадекватном состоянии. К тому же… Не хочу наговаривать, но женщина, с которой он объявился, выглядит как проститутка. Алекс попросил, чтобы Вы к ним подошли.
– Та женщина – тощая шатенка с родинкой на правой щеке? – она с остервенением уточняет у меня, при этом поменяв объект своего испепеления с меня на своего бывшего мужа.
– Да, – я отвечаю, а затем мы выходим на улицу, где сразу же замечаем Александра и Себастьяна Кинга в обществе, как мне самой кажется, женщины с низкой социальной ответственностью. Они все увлечены серьёзным и пылким скандалом, если судить по их хмурым взглядам и резким движениям рук. Мисс Робертс с суровым взглядом подходит к ним, а я так и остаюсь на крыльце, не решаясь к ним подойти, ибо моё присутствие там неуместно. Это их семейная проблема, в которую мне не стоит влезать. Поэтому я разворачиваюсь и ухожу во внутрь дома, при этом надеясь, что Александр сможет разобраться со своим отцом и вернуться ко мне как можно скорее. Удивительный исход этого вечера…
Но, увы, Кинг по окончанию семейного скандала вынужден преждевременно покинуть этот вечер, дабы решить созданную чуть ранее своим отцом проблему. Как оказалось, причина, по которой мистер Кинг так задержался, заключается в том, что он вышвырнул из окна своего номера телевизор, который он ранее просил убрать, а после уехал на организованную Ричардом вечеринку, при этом проигнорировав решительные угрозы работников отеля о том, что они вызовут полицию. Александр уезжает вместе со своими родителями, поэтому остаток довольно-таки посредственного и скучного вечера я провожу в компании беспрерывно болтающих Гвинет и Бонни, к которым позже присоединяется Ричард.
Комментарий к Глава XXV. Ну здрасте.
А вот и новая Глава. Прошу прощение за такую задержку, но думаю её размер Вас порадует. Надеюсь, Вам нравится моя работа, и если она в самом деле пришлась Вам по душе, то, пожалуйста, ставьте «палец вверх». Это многое будет для меня значить.
========== Глава XXVI. Трещина разрослась. ==========
«Так не должно быть», – к сожалению, отнюдь не впервые подобная мысль приходит мне на ум, когда мы с Александром проводим время вместе, что в последнее время происходит далеко не так часто, как мне самой того хотелось бы. Разумеется, я понимаю, что последний школьный месяц выдался непростым и отнял много сил и нервов как у него, так и у меня. Но это никоим образом не оправдывает то, насколько Кинг ко мне охладел. Время, которое мы проводим вместе уменьшилось, как минимум, втрое, а его стремление видеться со мной и вовсе иссякло. Конечно, поначалу я всё оправдывала ранее произошедшим инцидентом с его отцом, в который я решила не влезать, дабы в лишний раз не волновать этими воспоминания парня, а после всю вину я перекладывала на выпускные экзамены. Но когда суматоха вокруг поступления в желанный им университет стихает, ведь его, естественно, приняли, он, вместо того чтобы наверстать упущенное со мной время, без лишних слов буквально на следующий день ставит меня перед фактом, что он преждевременно улетает в Лондон. Вне всякого сомнения, это заявление сильно задевает меня, поскольку изначально планировалось, что в Лондон мы полетим вместе и лишь в августе. Но он пренебрегает этим и отказывается даже слушать мои очевидные недовольства по этому поводу, ибо это дело решённое.
– Куда я положил свой паспорт? – Александр суетливо спрашивает у меня, когда скитается из одного в другой угол своей спальни в поисках той или иной вещи. Его вылет уже этим вечером, потому я заблаговременно приехала к нему домой, дабы у нас было достаточно времени побыть вдвоём и должным образом попрощаться, ведь в следующий раз мы встретимся лишь в конце лета. Но вместо этого я молча сижу на краю его заправленной постели и вялым взглядом наблюдаю за тем, как он складывает свои вещи в чемодан и дорожную сумку. Обращает внимание на меня он исключительно тогда, когда ему нужно узнать о времени или же о местонахождении определенных вещей, как это было сейчас. И оттого мне обидно.
– Ты с ним в руках заходил в ванную комнату, – я отвечаю ему бесстрастным голосом и вновь утопаю в своих крайне удручающих мыслях, которые леденят мне душу из-за страха, возможно, предстоящего и непоправимого разлада в наших отношениях.
По дороге к аэропорту мы также храним молчание. Но господствует тишина в салоне автомобиля отнюдь не потому, что мы не решаемся завести разговор в присутствии водителя. Всё лишь потому, что Александр не желает мне ничего сказать, что не может не задеть меня ещё сильнее. И когда мы оказываемся в аэропорту, и настаёт момент прощания, я получаю от Кинга лёгкий и бесчувственный поцелуй в губы, который длится не дольше секунды, и пару слов, которые решительно ничего не значат как для него, так и для меня. Он уходит, а я знаю, что причина такого сухого прощания уж точно не заключается в его спешности. Но как бы то ни было, ему в скором времени придётся славно потрудиться, дабы выпросить у меня прощение за своё отстранённое и бездушное поведение. И с этими мыслями я сажусь в салон автомобиля, водитель которого отвозит меня домой.
С момента его отъезда я была всецело убеждена, что Александр уловит в конце-то концов неприкрытые нотки недовольства и обиды в моём голосе и, возможно не сразу, но объяснится и всё-таки попросит у меня прощение. Но вопреки моим суждения и надеждам, по прошествии целых двух недель Кинг не предпринимает совершенно никакие попытки наладит наши отношения. А потому моя обида на парня в итоге с каждым днём становится всё сильнее, и во время очередного видеозвонка моё терпение исчерпывается окончательно. Исключительно из-за своих непрекращающихся домыслов, огорчений и обид, которые удручали меня продолжительное время, я неосознанно настраиваю саму себя против не менее возмущённого Александра. И между нами, в конечном счёте, вспыхивает неизбежная ссора из-за какой-то посредственной глупости, и как результат – мы сильно ссоримся и завершаем видеозвонок с чувством взаимного раздражения друг к другу. Я откидываю телефон на край постели, из-за чего он по итогу падает на пол. Но меня это нисколько не заботит, ибо мои мысли далеки от возможных царапин или трещин на экране. Я думаю лишь о Кинге, которому я с трудом могу найти какое-либо оправдание сейчас. За полгода отношений между нами никогда не вспыхивали подобные конфликты, которые были порождены продолжительным безразличием парня, как это произошло только что. Что же, чёрт возьми, между нами изменилось? Или же у Александра появились причины пренебрегать мною…
И с подобными терзающими меня изнутри мыслями я провожу уже третью неделю, за которую он мне ни разу не написал и не позвонил. Но в этот день от угнетающих ополчений и подозрений меня отвлекает истерический крик Брайана, от которого я вздрагиваю всем телом. Не могу себе даже вообразить, кому адресован его оглушительный и пронзительный вопль, ибо он крайне редко срывается так на кого-то. Но не успеваю я даже подумать о предполагаемой причине и жертве ярости моего вышедшего из себя братца, как я отчётливо слышу на сей раз всхлипывающие крики Бонни. Это точно Бонни… Я с лёгкостью узнаю её надорванный и дрожащий от эмоций голос, ибо мне не раз приходилось становиться невольной свидетельницей её горьких слёз.
– Да потому что ты ёбаная шлюха! Вот почему! – до меня доносится часть реплик в край разгневанного и потерявшего всякий рассудок Брайана, что повергает меня в сильное замешательство. До этой минуты таким разгневанным он представал передо мной единожды. И если в прошлый раз его довели до такого состояния душащие мысли об Энни, то сейчас я даже предположить не могу, что послужило причиной подобных криков и оскорблений.
Истерика, которую я, к своему стыду, из любопытства подслушиваю, длиться ещё пару минут, после чего дверь, которая, как я предполагаю, ведёт в спальню Брайана, с громоподобным хлопком закрывается. Но всхлипы Бонни я всё также приглушенно слышу, что значит – она осталась в коридоре. Не медля ни секунды, я покидаю свою комнату, дабы сделать всё возможное, чтобы привести в чувства девушку, которую Брайан чуть ранее втоптал в грязь. Но задача это далеко не простая, ибо я застаю её скрюченную в рыданиях у двери. Не без труда я завожу к себе в спальня дорожающую от всхлипываний девушку, из которой я на протяжении получаса пытаюсь выудить хоть слово. Но всё безрезультатно, ибо у неё самая настоящая истерика. Не будь у меня в спальне небольшой аптечки, как у порядочной восемнадцатилетней девушки, чьё физическое здоровье пошло на спад после четырнадцати, рыдания Бонни длились бы до тех пор, пока моё терпение не иссякло, и я бездушно не покинула комнату в поисках Лиззи, которой всегда удаётся приводить Бонни в чувства. Однако я не прибегаю к подобным мерам, ведь нахожу успокоительное, и в течении следующих десяти минут всхлипы Риверы постепенно стихают, а после и вовсе прекращаются. И лишь когда она в моих утешительных объятиях утирает с щёк, казалось бы, безостановочные слёзы, она приступает к горестным объяснениям произошедшего инцидента.
– Родители узнали, что мы с Брайаном встречаемся, и всё ему рассказали. Всё! – она, дрожа всем телом, восклицает, изредка срываясь на плачь. – Они… они пытались, и… А после он… – она шепчет и, будто на что-то решаясь, запинается после каждого сказанного слова, отчего всё ею сказанное теряет всякий смысл. – Они продали меня! – в конце концов она горестно вскрикивает и вновь оглушительно громко плачет, прикрыв лицо ладонями.
– Бонни… – я в недоумении протягиваю, продолжая изумляться происходящим. Что, чёрт возьми, произошло, когда Брайан пару часов назад поехал к ней домой?
– Помнишь мужчину, с которым ты меня видела в ресторане зимой? – чуть успокоившись, она спрашивает, а я утвердительно киваю, после чего она продолжает. – Мне не было ещё и десяти лет, когда я поняла, что Стивен, друг и партнёр моих родителей по бизнесу, не просто так присматривается ко мне и уделяет всевозможные знаки внимания, – она говорит, отчего мне становится мерзко.
– Что значит: «он уделял всевозможные знаки внимания»? – я с отвращением переспрашиваю, не желая верить, что Бонни с позволения своих родителей, которые, честно говоря, никогда мне не нравились, стала жертвой педофила.
– Родители с детства твердили мне, что в будущем я обязана стать его женой. Я не могла им перечить, Нила, ведь в их руках моё будущее… – она дрожащим голосом отвечает, пристально взглянув мне в глаза, а мне страшно услышать то, что последует за этими словами. – Я знала, что до моего совершеннолетия он не посмеет ко мне даже пальцем прикоснуться. Поэтому я молча терпела его ухаживания, надеясь что в будущем родители одумаются. А потом я встретила Брайана, и мы начали встречаться… Ваша семья также богата, как и Стивен, потому я подумала, что может родители позволят мне быть с Брайаном… Но я так боялась об этом им сказать. А сегодня вся правда, как огромный кусок дерьма, всплыла, – она несвязно шепчет себе под нос, из-за чего я с трудом понимаю, о чём она говорит. – Брайан был у меня, и нас застали родители, которые вернулись раньше положенного. Чтобы я им не говорила, они продолжали на меня кричать и обвинять в том, что у меня есть парень, и я, тем самым, изменяю Стивену. А Брайан… Он подумал, что я была и с ним, и со Стивеном. К тому же родители всячески искажали правду и, мне кажется, нарочно выставляли всё так, чтобы у Брайана даже сомнений не было на счёт отсутствия моей верности ему. И он им поверил… – она умолкает, и слёзы вновь застилают её и так заплаканные от долгой истерики глаза.
Я никогда не придерживалась высокого мнения о родителях Бонни, поскольку их деспотичное и бездушное отношение к самой Бонни всегда возмущало и изумляло меня до глубины души. Впрочем как и всех тех, кто общался достаточно долго и близко с девушкой, дабы заметить как с ней обращаются дома. Как-никак, это было попросту невозможно не заметить. Но если раньше я думала, что это проявлялось лишь в их нескончаемых придирках и недовольствах, то сейчас я с ужасом осознаю, что это ничто по сравнению с тем, что они насильно пытаются выдать её замуж за человека, который старше её далеко не на один десяток лет, что немыслимо. Я даже подумать не могла, что её родители способны на подобное зверство, ведь иначе это не назвать. Они воспринимают Бонни не как свою родную дочь, а как какой-то товар или актив, который необходимо продать с самой большой выгодой для самих себя. Бедная Бонни…
– И что теперь? – я спрашиваю после недолгой паузы, на что Ривера пожимает плечами, опустив глаза.
– Я не знаю… – она, едва сдерживая слёзы, говорит. – Я не знаю, что делать с родителями. Особенно с Брайаном. У меня чувство, будто он никогда мне не поверит и не простит…
– Простит. Не сразу, конечно, но простит, – я её прерываю, ибо мне хорошо известно, что мой братец слишком сильно её любит, дабы в один вечер оборвать между ними всё, что было. Да и к тому же не в его характере быстро прощать нанесённые ему обиды. Но в конце концов он сможет найти в себе силы, чтобы взять себя в руки и обо всём поговорить с Риверой. Как-никак, Бонни не предавала его. Со временем он поймёт, что девушка стала лишь жертвой обстоятельств. А если быть более точной, то жертвой своих родителей, которые не имеют права называть себя таковыми. Не после того, как они поступили со своей дочерью. – Ты вернёшься сегодня домой? – я у неё аккуратно спрашиваю, при этом надеясь получить отрицательный ответ на свой вопрос.
– Нет, если я вернусь к родителям, то попросту не вынесу этого. Опять начнутся скандалы, опять упрёки, опять наказания, – она говорит, качая головой из стороны в сторону. – Я поеду к моей бабушке. Она живёт в центре Манхэттена. Но можно я какое-то время у тебя отсижусь, а потом к ней поеду? Не хочу, чтобы она узнала о случившемся и увидела меня в слезах.
Стоит мне услышать просьбу Риверы, как я безоговорочно соглашаюсь, ведь иначе повести себя не могу. Потому остаток дня Бонни проводит у меня в спальне, при этом ни на шаг из неё не выходя, ибо она опасается ненароком столкнуться с Брайаном, который бесспорно скажет ей ещё пару незаслуженных гнусностей. И когда Бонни не без моей помощи отчасти приходит в себя и воодушевляется мыслью, что её дражайший парень в скором сможет вновь здраво мыслить, а затем простит её за произошедшее недоразумение, она уезжает на такси к своей бабушке. Я, тепло распрощавшись с ней, закрываю дверь и, застыв на месте, на мгновение призадумываюсь. Стоит ли мне поговорить с Брайаном? Разумеется не в сию же секунду, ведь он находится сейчас в том состоянии, когда любая заведомо известная истина покажется ему подлейшей ложью. Поэтому я, в конечном счёте, решаю отложить этот разговор до завтра. Но утро следующего дня принимает максимально неожиданный и крайне трагичный поворот событий, потому-то разговор с Брайаном о его примирении с Бонни временно отменяется.
xxx
Это было бы вопиющим лицемерием с моей стороны, если бы я стала строить из себя страдалицу и делать вид, будто бы меня в самом деле сокрушает новость о скорой и неминуемой смерти Джозефины. Она всегда ненавидела и призера меня, потому я ненавидела и презирала её в ответ. Безусловно, смерти я ей никогда не желала за это, но я не могу притворяться, будто я этой новостью сломлена или же огорчена. Для меня она всегда была и будет чужим человеком, посему к её скорой кончине я отношусь довольно-таки равнодушно. Разумеется, в отличие от Ричарда и Брайана, которые буквально уничтожены осознанием, что в скором времени их родного и близкого человека не станет. Поскольку бабушка Брайана неизлечимо больна неизвестной мне болезнью, и лучший врач Европы сказал, что ей осталось жить не больше месяца, Джозефина решила, что пока она в здравом уме и не превратилась в «овощ» из-за болезни, она не просто должна, а обязана проститься со всеми своими близкими. Именно поэтому мы срываемся среди недели в Калифорнию, где нас ждёт удручающая пара дней в родовом поместье семьи Джонсонов, которое достанется по наследству Ричарду, а после – Брайану.
– Поверить не могу, что это станет последним разом, когда я побываю в Блосфилде в твоей компании, – слёзно восклицает немолодая девушка, когда многочисленные родственники Джозефины располагаются в основной гостиной на первом этаже и усыпают ещё не умершую женщину душещипательными возгласами о том, как сильно они по ней уже скучают. (прим. Блосфилд это выдуманное название поместья).
Наблюдая за приглашенными семьями, часть которых прилетела в Сан-Франциско куда раньше нас, я тяжело вздыхаю. Вот теперь мне искренне становится жаль Джозефину. Смею предположить, что она пригласила их, дабы провести безмятежное оставшееся ей время вместе с ними и на время забыться от неизбежного. Но вместо этого её родственники устраивают будто бы игру – кто дольше, громче и чаще будет плакать из-за её болезни и скорой кончины. Конечно, они имеют полное право страдать из-за этого, ведь их связывает кровное родство, а также вполне ожидаемые надежды на упоминание своего имени в завещание. В отличие от меня, которая даже на дверную ручку от сарая не претендует. Но, чёрт возьми, делают они это так наигранно и жалко, что мне от этого вида становится противно и тошно. Поэтому я не выдерживаю в их компании и часа и, в конце концов, покидаю гостиную, отчего в мою сторону неодобрительно смотрит Ричард, который отличается от своей родни тем, что страдает молча и искренне. Даже Гвинет, которой доставалось от Джозефины куда чаще и сильнее, нежели мне, приходит в настоящее уныние от новостей о здоровье своей свекрови.
