Текст книги "Не тревожь моё небо (СИ)"
Автор книги: Kiki25
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)
– В этом доме отвратительная звукоизоляция, – умозаключает Александр, так как в его спальне также слышны стоны. Но не так сильно как в моей. Сам брюнет лежит на животе, что-то печатая в своём ноутбуке, а я подхожу к нему, дабы дать стакан с водой. – Она холодная, – беря в руки стакан, говорит вдруг парень и смотрит на меня так, будто я в сию же секунду должна сорваться с места и принести ему тёплой воды.
– На голову вылью, если не выпьешь, – я монотонно ему отвечаю, всем своим видом показывая, что больше я и шагу не сделаю в сторону кухни.
– Ладно-ладно. Я же не настаиваю, – он отвечает, делая маленькие глотки. – Кстати, не хочешь посмотреть со мной фильм? – Александр спрашивает у меня, стоит мне подойти к двери. На секунду я останавливаюсь, чтобы отказаться, но прежде чем я успеваю сказать ему «Нет», раздаётся до невозможности громкий стон Бонни на весь этаж, почему я резко меняю свой ответ.
– Хорошо, – я недовольно соглашаюсь и закрываю дверь в надежде, что это хоть немного приглушит неприятный «шум». – Что за фильм?
Я залезаю в постель брюнета и с интересом смотрю на то, как он выбирает фильм из небольшого списка. Проходит чуть больше минуты, как он останавливается на какой-то драме, в главной роли которой снимается малоизвестный актёр. Присмотревшись к постеру и названию, я припоминаю, что этот фильм вышел прошлой осенью и его многие хвалили в комментариях. И поскольку я давно уже хотела его посмотреть, я облокачиваюсь на спинку кровати и с удовольствием начинаю просмотр фильма, изредка реагируя на многочисленные комментарии парня. В данной киноленте много неожиданных сюжетных поворотов, но вопреки этому я всё равно едва сдерживаю себя, чтобы не заснуть. Когда до конца остаётся чуть больше получаса, мои глаза время от времени закрываются, но провалиться в сон мне не позволяет неожиданная громкая музыка, которая эпизодически проигрывается, дабы подчеркнуть серьёзность происходящего и накалить обстановку. Даже Кинг так заинтересовался фильмом, что под конец и слова лишнего не проронил.
– Я сейчас засну, – я негромко говорю, так как за последние десять минут на экране практически ничего толкового не произошло.
– Ничего страшного. Главный герой в конце умрёт, так что ты ничего важного не пропустишь.
– Что?! – я резко подскакиваю, не веря своим ушам. – Ты нормальный? Да кто так делает?
– Да господи, – устало вздыхает парень, который, как оказалось, не впервые смотрит данный фильм. – Это всё равно не самое важное. Главнее всего – это то, что этот мелкий пацан… Эй! – он восклицает, ибо закончить фразу ему не позволяет мой увесистый удар по его ноге. Пусть только посмеет что-нибудь ещё ляпнуть, и я оставлю его без конечностей. Но вместо того, чтобы заткнуться и молча продолжить просмотр фильма, этот говнюк начинает в отместку пихать меня.
– Ай! Больно вообще-то, – я говорю, не по-доброму на него смотря.
– Так и задумано, – скрестив руки на груди, он отвечает и продолжает смотреть фильм. Но я вновь его бью ногой, так как рука и вправду побаливает, после того как он пнул меня. И этот удар он тоже не оставляет без внимание и повторно толкает меня локтём, что выводит меня из себя окончательно. И это после того как я приготовила ему чай и принесла стакан воды! Теперь я бью его локтем, как и он меня, чтобы он понял как это больно. Подобные пинки продолжаются до тех пор, пока Александр не отодвигается от меня на край постели, прикрывшись подушкой. – Ты меня что, изнасиловать удумала? – с весельем в голосе спрашивает парень, так как заметил, что я начала по-настоящему на него злиться.
– Размечтался, – я складываю руки на груди и также отодвигаюсь от него, припоминая, что в прошлый раз, когда мы дрались подушками на моей кровати, парень под конец пытался меня поцеловать.
– Какого хрена ты тут делаешь посреди ночи? – неожиданно открывается дверь и в проёме появляется удивлённое и недовольное лицо Брайана, который внимательно осматривает сперва мой внешний вид, а затем Кинга. По его взгляду с лёгкостью можно понять, что он ожидал увидеть что-то выходящее за рамки приличия, что злит. Неужели он предположил, что мы с Александром можем заниматься тем же, чем он занимается с Бонни за закрытыми дверьми?
– Потому что вы с Бонни по ночам воете, как собаки подбитые! – не знаю, что именно меня так раздражает – подозрительные и намекающие взгляды Брайана или же то, что он с Бонни далеко не первый день мешает мне спать своими стонами. Поэтому я резко встаю с постели, намереваясь пойти к себе в комнату и лечь спать. Меня уже тошнит от этих намёков и сплетен, что я якобы сплю с Александром.
– Я так и не понял, – продолжает мой несносный братец, когда я прохожу мимо него. – Что вы тут делали?
– Фильм смотрели. Успокойся, – закрыв крышку ноутбука, Кинг отвечает и кутается в одеяла, всем своим видом показывая, что он ложится спать.
– Я нихрена не понял, – умозаключает Брайан, смотря то на Александра, то вслед моей стремительно удаляющейся спины.
Комментарий к Глава IX. Сгусток сентиментальности и розовых соплей.
Буду с нетерпением ждать Ваши отзывы. Надеюсь, Вам нравится моя работа, и если она в самом деле пришлась Вам по душе, то, пожалуйста, ставьте «палец вверх». Это многое будет для меня значить.
========== Глава X. Сначала было весело, а после стало больно. ==========
Я никогда не была любительницей такого праздника, как Хэллоуин, поэтому я без особого восторга восприняла известие о том, что Бонни намерена отпраздновать этот день небольшой нашей компанией. Меня заманили в гостиную, где и происходит всё действие, исключительно вкусной едой из ресторана. Будучи заинтересованной в одном лишь кушанье, я даже не участвую в ведущейся беседе, что очень не нравится организатору этого вечера, которая время от времени бросает в мою сторону грозные и обиженные взгляды. Именно поэтому, когда со стола убираются пустые тарелки и ставятся всевозможные алкогольные напитки, Ривера пытается всячески уговорить меня выпить вместе с ней, на что я многократно отказываю, ибо не переношу тошнотворный вкус алкоголя. Но Бонни не была бы собой, если бы так просто приняла мой отказ и прекратила свои упорные попытки меня напоить. В конечном итоге, после получасового спора у меня в руке оказывается неизвестный напиток ядовито-голубого цвета, вкус которого, как обещает девушка, мне понравится, ведь он сладкий и совсем не противный. Я же с нескрываемым скептицизмом посматриваю сперва на Бонни, а затем на содержимое бутылки и, в конечном итоге, делаю первый глоток. Вкус этого пойла оказывается действительно мягким и вкусным, почему я остаюсь приятно удивлённой. В нём совершенно не чувствуется выворачивающий наизнанку вкус водки, почему я с лёгкостью выпиваю первую бутылку без каких-либо последствий. По крайней мере, мне так кажется. Но, когда я выпиваю уже второй совершенно другой коктейль, который оказывается чуть крепче, но не менее слаще, я на какое-то время себя теряю. И это становится главной ошибкой этого вечера, ведь я без раздумий соглашаюсь сыграть в игру «Правда или Действие».
Всего через несколько часов, когда дурящий эффект выпитых мною алкогольных напитков немного проходит, я с нелепым и безобразным макияжем на лице нахожу себя на кухне в компании всё таких же хмельных Бонни и Брайана, которые за время игры успели поменяться друг с другом нижним бельём, и Кингом, голова которого укрыта найденным в гостиной пледом, ведь всего пару минут назад он, выбрав «Действие», спрыгнул со второго этажа прямиком в ледяную воду бассейна. Я же, которая долгое время выбирала «Правду», была наказана самым жестоким заданием, которое только можно было вообразить на пьяную голову. А именно – проколом мочки уха. Лишь когда я бесстрашно прокалываю её ранее дезинфицированной водкой иглой, всякий эффект алкоголя испаряется, и я благим матом начинаю посылать Брайана куда подальше за то, что именно он выбрал это клятое «Действие».
– Предлагаю сделать перерыв и переключиться на «Правду», – когда мы возвращаемся в украшенную в стиле сегодняшнего праздника гостиную, благоразумно изрекает Бонни, которая вполне комфортно чувствует себя в мужском нижнем белье. В отличие от своего парня, который с каждым телодвижением неприятно жмурится, после чего всем слышится как бельё девушки жалостливо трещит по швам.
– Я давно уже подумываю об этом вопросе, – говорит с похабной ухмылкой на лице Александр, когда горлышко прокрученной бутылки указывает на Брайана. – У тебя когда-нибудь были эротические фантазии связанные с Нилой? – с интригующей медлительностью спрашивает брюнет, после чего я, не в силах сдержать себя, кидаю близлежащую пустую бутылку прямиком в его ухмыляющуюся физиономию. Но, увы, он уклоняется.
– Да что не так с тобой и твоей фантазией? – смеётся Бонни, сперва глядя на Кинга, а затем на своего парня, которому и был задан столь щекотливый вопрос.
– Было, но!.. – после минутного колебания признаётся Брайан, а затем пытается объясниться, но его оправдания заглушаются всеобщим вскриком, смехом и неверием.
– Брайан! – я воплю его имя и прячу лицо в ладонях, не желая верить в услышанное.
– Да всё не так! – кричит в свою защиту мой братец, на которого я смотреть не могу, в то время как Александр смеётся, что есть мочи, а Бонни сгибается пополам, при этом то ли бесшумно хохоча, то ли плача. – Нила как раз таки является причиной, по которой я никогда не смотрю порно в жанре инцест. Я всего раз подумал об этом, потому что такие же мудилы, как и ты Алекс, узнав, что Нила моя сводная, а не родная сестра, науськивали меня переспать с ней. Но от одной лишь мысли об этом мне стало противно. Я об этом подумал, и на этом всё!
– Какой же ты мерзкий, – я говорю после его признания, которое немного меня успокоило. Зная испорченность Брайана, могло быть и хуже.
– Если бы даже я и хотел тебя, какая разница? Ты же лесбиянка, – он обыденным тоном заявляет, а я от его слов замираю в полнейшем замешательстве. Откуда взялись подобные мысли и подозрения? Я, конечно, в основном общаюсь с девушками, но не настолько близко, дабы можно было предположить, что между нами есть нечто большее, нежели просто дружба.
– Брайан, я не лесбиянка, – я возражаю под недоумевающие взгляды Бонни и Кинга, которые от изумления лишились дара речи.
– Разве ты не встречалась с Хло…
– По роже лопатой решил получить? – я гневно прерываю попытку Брайана растрепать всем и вся об инциденте годовалой давности. Уловив далеко не прозрачные нотки ярости в моём голосе, он примирительно улыбается пьяной улыбкой, после чего всячески заминает эту историю, игнорируя любопытство двух присутствующих, которые понятия не имеют о чём идёт речь. Он крутит бутылку с под вина, после чего Бонни поведывает нам о самой жуткой истории, о которой она когда-либо слышала. Она решает рассказать о том, как в шестнадцать лет ездила в лагерь и познакомилась там с одной странной девочкой, при виде которой складывалось впечатление, будто она десятилетняя, ибо все её вещи были либо противного розового цвета, либо же с принцессами из Диснея. Но как говорит Бонни, весь ужас заключался отнюдь не в этом. Ривера делает небольшую паузу, дабы нагнать интригу на, как мне кажется, посредственную историю, после чего говорит:
– Мы сидим у костра на берегу озера и, как и сейчас, играем в «Правда или Действие». В какой-то момент игра, конечно же, приобретает сексуальный подтекст, и один парень смеха ради спрашивает её о том, был ли у неё с кем-то секс. Я сижу смеюсь, будучи при этом абсолютно уверенной, что сейчас она от произнесённого слова «секс» раскраснеется и убежит прочь в слезах. Но как же я ошибалась. На вопрос парня она с невинным видом говорит, что занимается сексом с двенадцати лет, но только с одним мужчиной. Со своим отцом. Конец, блять, игры.
– Ну это пиздец, – произносит Кинг, тем самым озвучивая мысли всех сидящих, чьи лица вытянулись от услышанного. – Не знаю что хуже – педофилия или инцест. Надеюсь, его посадили?
– Не-а. Мы всё рассказали взрослым, но её папаша быстро замял это дело, сказав, что его дочь опоили, в результате чего она и сказала это. Но она была трезвой и, вроде как, в своём уме. Можно подумать, что ту девочку принуждали и насиловали, но… Как мне показалось, она сама была не прочь поскакать на своём папочке.
После рассказанной дикой истории Бонни всеобщее веселье как-то сходит на нет. Все вдруг притихают, задумавшись о своём, а затем, взглянув на время, которое указывает ровно на два часа ночи, и вовсе решают подвести этот вечер к концу. Так как сегодня очередь парней убирать, я и Бонни с довольными лицами наблюдаем за тем, как они уносят грязную посуду и пустые бутылки на кухню. После того как гостиная была убрана, Брайан прижимается к своей девушке и, зарывшись у неё в волосах, что-то шепчет, и последующая неоднозначная улыбка Бонни приводит меня и Кинга в неистовство. Только не это… Пожелав мне и Александру спокойной ночи, они, держась за руки, поднимаются на второй этаж, после чего Брайан, не удержавшись, говорит Кингу не завидовать, на что брюнет показывает своему другу средний палец и просит его идти куда подальше. На это мой неадекватный братец только смеётся, а после скрывается в спальне со своей девушкой. Переглянувшись с Александром, мы понимаем, что нас ждёт очередная бессонная ночь, на утро которой мы будем вынуждены поспешно собирать вещи в чемоданы, поскольку этим вечером Ричард сообщил, что в три часа дня мы должны быть в аэропорту, дабы вернуться в Нью-Йорк. Наверное, поэтому Бонни и Брайан заперлись сейчас у себя в спальне. Чёрт, самое худшее, что есть в этом доме – это звукоизоляция, а если быть точнее, то полное её отсутствие. Это ведь так неловко слышать практически всё, что происходит в спальне двух влюблённых голубков, которые даже не пытаются сдерживать себя.
ххх
Я отчаянно пытаюсь заснуть в комнате на протяжении целого часа, но, в конце концов, я не выдерживаю непрекращающийся скрип кровати, который доносится из соседней комнаты. Покинув спальню, я сперва спускаюсь на первый этаж, дабы чем-нибудь перекусить, а затем иду на пляж, ведь интернет по какой-то причине не работает, а в доме находиться отнюдь нелегко по вине небезызвестной пары.
Несмотря на то что моё тело покрывается мурашками из-за прохладного морского порыва ветра, я продолжаю сидеть на берегу океана, сложа ноги в позе лотоса. За своими мыслями я не замечаю, как сзади ко мне кто-то подходит. Поэтому я вздрагиваю, стоит мне почувствовать, как чья-та кофта оказывается у меня на плечах. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на подошедшего человека, и вижу как Кинг присаживается подле меня, держа в руках небольшое ведерко мороженого. Всё же у нас с ним есть одна очень большая общая черта – мы оба являемся любителями поесть по ночам. Мы с ним не раз сталкивались под покровом ночи на кухне и вместе что-то ели, а затем со спокойной душой шли спать. Но я до сих пор не понимаю, почему на его фигуре никак не отображаются подобные набеги на холодильник, ибо у меня всё съеденное уходит в задницу. Гвинет не раз делала мне замечания, говоря, что из-за подобного питания к двадцати годам мои бёдра будут размером с Эверест.
– Не спится? – я у него спрашиваю и посматриваю краем глаза на то, как он открывает ведерко с мороженым и начинает его есть.
– Уснешь тут… – он вздыхает.
– Это что, последнее мороженое? – я с прищуром у него спрашиваю, потому что, если да, то ему не жить. Он и так больше всех его съел этим вечером.
– Держи, – он протягивает мне ложку, чтобы я тоже немного поела, но помимо протянутого столового прибора, я также беру и саму баночку с голубым мороженым в руки. Брюнет ухмыляется, но не забирает сладость, тем самым позволяя мне её есть самой. Он лишь изредка отбирает у меня ложку, ведь также является большим любителем мороженого и не может позволить мне съесть всё в одиночку. Какое-то время мы молча сидим и смотрим на спокойный океан, но парень неоднократно косится в мою сторону, о чём-то непростом думая. Александр, судя по всему, хочет что-то у меня разузнать, но по какой-то невиданной причине не решается, что на него очень не похоже. Обычно он озвучивает всё, что ему приходит в голову, но сейчас почему-то молчит. И это странно… Я ещё какое-то время молчаливо терплю его взгляды исподтишка, а затем, вздохнув, первая прерываю молчание.
– Что? – после стоявшей до этого тишины, мой вопрос кажется немного грубоватым, потому парень с небольшим удивлением на меня смотрит.
– Что? – он вторит мне, при этом вопросительно на меня смотря.
– Я по лицу твоему вижу, что ты хочешь что-то спросить, – я сильнее кутаюсь в его кофту, а затем перевожу взгляд на молчащего парня, на лице которого на мгновение показывается тень улыбки.
– Не удивлюсь, если за это ты снова разобьёшь мне голову, но да ладно, – он взъерошивает волосы, а затем садится вполоборота ко мне, дабы задать интересующий его вопрос. – Почему Брайан назвал тебя лесбиянкой? И не надо на меня так смотреть. Я о тебе практически ничего не знаю, в то время как ты много личного обо мне выяснила за последний месяц.
Я даже не удивляюсь, стоит мне услышать заданный им вопрос. Я знала, что стоило Брайану заикнуться о случае с Хлоей Бёркс, который произошёл в одиннадцатом классе в одной из школ города Вашингтона, как они потребуют ответ. Но о произошедшем я стараюсь не думать, поскольку меня сразу накрывают с головой неприятные воспоминания, из-за которых я крайне паршиво себя чувствую. Поэтому я собираюсь отказать Александру, сказав, что это не его ума дело. Однако осознание, что он в самом деле многое о себе мне рассказал, заставляет меня поставить под сомнение своё первоначальное решение. Он ведь рассказал мне даже об измене его бывшей девушки, несмотря на то что это воспоминание до сих пор являются болезненным для него. Вновь взглянув на него, я всё же решаю рассказать ему эту историю, но малость подправить финал, ибо даже думать о том, чем всё обернулось на самом деле, ужасно стыдно и болезненно.
– Скажу прямо – я не лесбиянка и не гомофобка. Меня не волнует кому кто нравится, – я опуская глаза на ведёрко и ковыряюсь ложкой в слегка подтаявшем мороженом. От темы разговора у меня напрочь пропадает аппетит. – В прошлом году мы жили в Вашингтоне, и в школе, в которой мы учились, была одна девушка. Её звали Хлоя Бёркс, и она была из неблагополучной семьи. Все знали, что её родители много пили и совсем не думали о ней и её старшем брате. Не знаю, имеешь ли ты хоть малейшее представление о том, как обычно ведут себя такие дети, но она была просто омерзительна. Она постоянно издевалась надо мной, иногда даже била. Она портила мои вещи, толкала и всеми способами унижала… Я долго игнорировала и терпела её, но… – на мгновение я замолкаю, поскольку стала слишком много оправдываться. Я провожу рукой по волосам и думаю над следующими словами, дабы не звучать, как грешница на исповеди. – В один день, после очередной её выходки, моё терпение иссякло окончательно, и я решила раз и навсегда поставить её на место. Мы тогда были одни в кабинете и наверное поэтому… она попыталась меня поцеловать. Я не гомофобка, но мне было просто противно, потому я её толкнула. Я была на неё очень зла, но не только из-за поцелуя, а из-за всего. Она сильно меня доставала. А потом я сказала много плохих вещей о её семье, в частности об отце, чтобы задеть её. Но на тот момент я не знала, что он месяцем ранее умер от алкогольного отравления.
– Нила… – Александр как-то разочаровано протягивает моё имя, понимая, что я ужасно поступила.
– После этого она ударила меня и выбежала в слезах из кабинета. После пошёл слух, что мы якобы с ней какое-то время встречались, но я её бросила, так как у неё неблагополучная семья. Поэтому Брайан думал, что я по девочкам, – я не лгу Александру, я всего лишь не дохожу до конца этой истории.
– А я-то думал, что твой первый поцелуй принадлежит мне, – он с лёгкой улыбкой говорит мне, чтобы разрядить напряжённую обстановку вокруг нас.
– Я с ней не целовалась. Она пыталась это сделать, но я ударила её за это.
– Так толкнула или ударила?
– Ударила, но не сильно, – изначально я не хотела говорить, что помимо душевной боли, я причинила ей и физическую, но Кинг всё же подловил меня на небольшой лжи. – Теперь моя очередь задавать вопрос, – я говорю в попытке отвлечься от этой истории. – Мне давно хотелось спросить у тебя о том, как мисс Смит додумалась начать встречаться со своим учеником.
– А тебе всё неймётся, – он со смешком хмыкает, поскольку это уже не первый раз, когда я говорю о нашей с ним «горячо любимой» учительнице. – Она просто не знала, что я ученик школы. Мы познакомились летом в Лондоне.
– Но ты ведь выглядишь моложе её. Неужели она даже твой возраст не спросила? – я искренне изумляюсь в ответ на его слова, ибо Александр может и выглядит взросло, но не настолько, чтобы его можно было принять за двадцатиоднолетнего парня.
– Она спрашивала, но подумала, что я учусь в университете. Мне уже тогда было девятнадцать, – он пожимает плечами, а затем забирает у меня из рук мороженое, которое почти наполовину растаяло.
– Тебе девятнадцать? – я удивлённо у него переспрашиваю, поскольку он должен был выпуститься ещё в прошлом году.
– Я дважды проходил пятый класс. Один в Лондоне, другой в Нью-Йорке, – он объясняет, продолжая есть, а я вслух озвучиваю вполне логичное умозаключение.
– Так и знала, что ты был тупым ребёнком.
– Нет, не был, – он смеётся, опуская взгляд. – Просто я почти не появлялся в школе, когда учился в пятом классе. Родители тогда готовились к разводу и решали кому что достанется. И в самом конце вспомнили обо мне. Сомневаюсь, что из-за большой любви они не могли решить с кем я буду жить. Я в основном жил в Лондоне, но моя мать часто увозила меня в Нью-Йорк к своему уже бывшему любовнику, чтобы насолить отцу. Но, когда я начал мешать её личной жизни, она скорчила из себя великомученицу и со словами, что время от времени будет забирать меня к себе, отправила в Лондон насовсем. Да вот только к тому времени отец тоже устал строить из себя прилежного семьянина, потому он был, мягко говоря, не в восторге от того, что я должен был жить с ним. Первое время он сбагривал меня на гувернанток, но потом… стоило мне только прилететь, как он тут же сажал меня на самолёт и отправлял обратно к матери. В конце концов ей пришлось смириться с тем, что я жил только с ней.
– Бонни говорила, что этим летом ты провёл несколько месяцев в Лондоне с отцом.
– Да, когда я перестал быть бесполезным ребёнком, он резко мною заинтересовался. Он хочет, чтобы я унаследовал его компанию. Только и всего… Никакой отцовской привязанности или любви, – он с печальной улыбкой говорит, на секунду умолкнув.
– Он после развода стал таким? – я аккуратно любопытствую у него, поскольку осознаю, что тема разговора стала крайне деликатной и личной.
– Нет, – он со смешком отвечает на мои слова, которые почему-то показались ему забавными. – Он всегда был ещё тем мудилой. И до и после развода. Отец всегда считал, что путём постоянных избиений и запугиваний он делает меня настоящим мужчиной. Но как результат, я его с детства ненавидел и боялся. Конечно, хотелось бы мне сказать прямо в его чопорное лицо, что я не хочу иметь с ним ничего общего, но должен признать, что привычка жить на широкую ногу сделала меня зависимым от его денег, – после этих слов Александр умолкает, не приходя в восторг от того, что речь зашла о его родителях и непростых отношениях с ними. Я тоже не решаюсь больше у него ничего расспрашивать, но через несколько минут я всё же решаю перевести тему разговора, чтобы избавиться от давящей тишины между нами.
– Так значит твой роман с мисс Смит длился с самого лета? – я вновь возвращаюсь к своему первоначальному вопросу, ибо ничего другого не придумала. Но в ответ Кинг со смешливой улыбкой отрицательно машет головой.
– Нет. Мы встречались, если то, что между нами было, можно назвать отношениями, максимум пару дней. Всё возобновилось, когда я пришёл в школу первого сентября.
– Боюсь представить, как её перекосило, когда она тебя в классе увидела, – я ухмыляюсь, припоминая, что она совершенно не умеет скрывать свои эмоции и чувства. Удивительно, что о её с Кингом романе не знала вся школа, поскольку это было очевидно. Даже если бы не тот поцелуй, рано или поздно я бы поняла, что у них далеко не простые отношения.
– Да, она была тогда малость ошарашена. Кстати, почему тебя не было почти весь сентябрь?
– Ничего интересного. Я просто болела гриппом.
– Как можно было заболеть гриппом в начале сентября, когда было +30°?.. – будто у самого себя спрашивает парень, на что я закатываю глаза.
– И это мне говорит человек, который умудрился заболеть неизлечимой простудой два дня назад?
– Был октябрь.
– За окном было +40°, идиот, – я отвечаю, имитируя его интонацию и заносчивый взгляд.
Какое-то время мы сидим в молчании, так как каждый думает о своём. Не знаю о чём сейчас размышляет Александр, но я в данный момент не могу отделаться от странного чувства. Всё же непривычно вести с ним столь приятную беседу. На какое-то время я даже позабыла, что возле меня сидит заносчивый Александр Кинг. Обычно, парень просто несносен, ведь он только и может, что говорить о своей «великолепной» внешности, «блистательном» уме и «неподдельном» очаровании, а в промежутках между этим он либо говорит мне какая я беспросветная тупица, либо же просто изводит до белого коленья тупыми шуточками и едкими фразами. Но на сей раз всё иначе. Впервые за всё время нашего с ним знакомства он показался мне вполне вменяемым и адекватным. На секунду я улыбаюсь, припоминая то, как поначалу недоумевала, как с ним вообще кто-то добровольно, по собственной воле может поддерживать дружеские отношения. Что ж, теперь это очевидно. Он и впрямь умеет создавать хорошее впечатление, когда сам того хочет. Но даже то, что он показался мне таким приятным, не заставит меня поделиться с ним остатками растаявшего мороженого.
– Что? – я переспрашиваю у парня, так как секунду назад он что-то мне сказал, а я его совсем не расслышала из-за резкого порыва ветра.
Все происходит как в замедленной съёмке. Я резко оборачиваюсь в его сторону и чувствую, как кончик моего носа едва касается его. Лицо Кинга уже повёрнуто в мою сторону, однако его взгляд всё ещё устремлён в сторону дома, в окнах которого горит свет. Но стоит ему почувствовать, что наши носы почти соприкоснулись, как вдруг он переводит взгляд своих небесных глаз на меня. И в эту секунду всё летит к чертям собачьим. Моё сердце улетает прямиком в пятки, а дар речи так и вовсе покидает меня, кажись, насовсем, стоит Александру ещё ближе приблизить своё лицо к моему. У меня есть всего секунда, дабы отпрянуть от него. Но я озабочена лишь тем, как начать заново дышать. Именно поэтому Кинг беспрепятственно меня целует. Я чувствую его мягкие теплые губы на своих и окончательно теряюсь в своих ощущениях. Александр нежно сминает мои губы, поглаживая пальцем мою скулу, а я продолжаю покорно терпеть его ласку, при этом даже пальцем не шевеля, дабы отпрянуть от него. Однако стоит мне только в полной мере осознать происходящее и твёрдо решить его от себя отстранить, как вдруг он нажимает на мой затылок и сильнее прижимает к себе, тем самым углубляя поцелуй. Я чувствую его сладкий из-за съеденного мороженого язык, и моя голова идёт кругом. А решимость прекратить столь внезапный и нежеланный поцелуй и вовсе испаряется. И если до этого я лишь позволяла ему себя целовать, то сейчас я неосознанно отвечаю. По телу проходит волна дрожи, но далеко не из-за холода, и я сильнее прижимаюсь к Александру, который начинает уж слишком влажно и развязно меня целовать. И лишь когда он на мгновение отстраняется от меня, а затем вновь целует, я осознаю, что происходит. Резким и грубым движением руки я от него отстраняюсь, а после даю звонкую пощечину, болезненно задевая его скулу и ухо.
– Какого хера, Нила? – едва не кричит на меня брюнет, держа ладонь у своей левой щеки, поскольку я сделала всё возможное, дабы удар был ощутимым. Даже моя ладонь побаливает, но на эту боль я внимание не обращаю, так как я невыносимо зла на него из-за того, что он вновь воспользовался моментом и поцеловал меня.
– Ещё раз ты вытворишь нечто подобное, и бить тебя я буду уже не по лицу, – мой голос слегка подрагивает от столь противоречивых эмоций, но всё равно я звучу убедительно. На сей раз я дам ему ясно понять, что нельзя безнаказанно так меня целовать, а после делать вид, будто ничего колоссального между нами не произошло.
– Опять строишь из себя недотрогу? – он раздражённо спрашивает, когда убирает ладонь от щеки, благодаря чему я могу видеть, насколько сильно она покраснела.
– С каких это пор отказ раздвигать ноги стал значить, что я недотрога? – меня буквально трясёт от его возмутительных слов. Всё же я была права, когда думала, что он воспринимает меня, как легкодоступную девчонку, с которой он время от времени может поразвлекаться. Значит всё это время он вёл себя так мило только затем, чтобы я не возникала, когда он в очередной раз попытается вылизать мне рот? Чёртов ублюдок!
– О чём ты вообще говоришь?
– О том, что ты много себе позволяешь! С чего ты решил, что можешь засунуть язык мне в глотку, а после сделать вид, будто всё в порядке? Ни хрена не в порядке! Ты не можешь обращаться со мной, как с оплаченной шлюхой! И не смей мне говорить, что я якобы сама намекаю на это, потому что это всё херня!
– Херня значит… Херня говоришь?! Тогда какого хера ты так на меня смотришь всё время?! – он в ярости мне возражает. – Какого хера ты отвечаешь на поцелуи и стонешь в губы? Какого хера так улыбаешься мне? Так не поступают, когда человек тебе безразличен!
– Ничего подобного не было, – из-за его слов я самую малость теряюсь, но это ещё не значит, что сказанное им правда. Да, я невольно ответила на его поцелуй, но отказ мой был чётким и ясным. Некоторое время Кинг молчит. Его лицо будто окаменело, отчего мне нелегко предугадать его реакцию на мой ответ. Будет ли он на меня кричать, либо же он молча встанет и уйдёт?
– Значит ты до последнего будешь это отрицать? – он бесстрастно спрашивает и выжидательно на меня смотрит, а я всего на долю секунды отвожу взгляд в сторону.
– Мне нечего отрицать, – я даю ответ, и прежде чем Александр уходит, он едва уловимо произносит: «Как скажешь, Нила».
Глядя ему вслед, я почему-то разрываюсь между двумя противоречивыми чувствами, будто я бессердечная дура и молодец одновременно. И это мне досаждает, потому как я поступила правильно, когда дала ему отпор. Он ведь так подло себя повёл, когда поцеловал меня. Но его слова всё не выходят у меня из головы… Что же он подразумевал, сказав это?
