Текст книги "Конец партии: Первая искра (СИ)"

Автор книги: Кибелла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Алло, – я старалась говорить как можно спокойнее, все еще храня надежду на то, что он просто задерживается и хочет меня об этом предупредить. Но первое же слово, сказанное донельзя виноватым тоном, лишило меня и ее.

– Милая, – на моей памяти, он никогда так меня не называл, – дорогая, хорошая моя, я не приеду.

Я выдержала паузу, чтобы дать ему, так сказать, прочувствовать возможные последствия своих слов. Может, передумает? Но, судя по тому, что в трубке где-то на заднем плане раздался звон бутылок и чьи-то голоса, передумать он вряд ли мог.

– Ты охренел? – осведомилась я, машинально нашаривая на подоконнике рядом с собой пачку сигарет. Тут же я, впрочем, опомнилась: не стоит этот козел того, чтобы прерывать свою недельную серию побед над никотиновой зависимостью – и откинула пачку подальше от себя. Та с тихим стуком упала на пол.

– Я себя плохо чувствую, – нарочито слабым голосом проговорил Андрей, для пущего правдоподобия даже подкашливая. – Кажется, у меня температура…

Я бы даже могла ему поверить, если бы шум голосов на заднем плане не усилился.

– И кто это пришел тебя лечить?

– Это? – Андрей зря понадеялся, что закрыть динамик трубки ладонью будет достаточно, чтобы я не услышала его предупредительного шиканья на кого-то. – А, это я телик включил. Тут тупая комедия какая-то…

И так кстати до меня донесся чуть приглушенный многоголосый смех.

– Понятно. Тупая комедия, – у меня даже слов не было, даже моего весьма богатого запаса русского мата не хватало, чтобы адекватно выразить захлестывавшие меня эмоции. – Ну и чего ты от меня хочешь? Чтобы я к тебе приехала с апельсинами?

Такой поворот он явно не предусмотрел.

– Нет! Не надо ко мне приезжать, я еще тебя заражу, это грипп, наверное…

– А я прививку делала, – это было неправдой, конечно, но этого урода надо было бить его же оружием.

– Не, не надо, – почти в отчаянии запротестовал он. – Любимая, ну съезди сама к этой Нине, а? Утром возьмешь у нее пять штук и…

– …и черта с два дам тебе хоть копейку, – зло закончила я. – Не звони мне больше! Ссыкло!

Посчитав, что последнее слово характеризует Андрея достаточно полно и емко, я сбросила звонок. Подумала еще немного и выключила телефон вовсе.

От обиды хотелось заплакать, но я давно выросла из того возраста, когда ревут в три ручья из-за каждой ссоры. Поэтому я мысленно отвесила себе пару оплеух, которые должны были меня немного успокоить, и для закрепления эффекта плеснула себе порцию скотча. Бросила в стакан пару кубиков льда – знаю, конечно, что настоящий виски полагается пить чистоганом, но пусть настоящий виски так и пьют, а ту сивуху, что хранится в моем буфете, я буду пить, как хочу.

Курить тоже хотелось, но я себе назло пинком отправила пачку под батарею. Не стоит оно того.

Минуты две в моей голове упорно бродила мысль, что всю авантюру с замком стоит тогда вообще послать нахрен и лечь спать. Но разве пять тысяч долларов могут быть лишними? Поэтому, по мере того, как количество виски в стакане сокращалось, я все больше приходила к решению, что справлюсь и сама. Без Андрея, раз он боится непонятно чего. А он пусть потом скрипит зубами от зависти, что упустил деньги и меня заодно.

Я посмотрела в окно, на свое мутное от света отражение и, усмехнувшись, коротко отсалютовала ему бокалом. Справлюсь сама.

Будь проклят этот дешевый виски, лучше бы я тогда легла спать.

Нина Сергеевна несказанно удивилась, увидев меня в одиночестве:

– А где же Андрей?

– Его срочно вызвали по другому делу, – ответ на этот вопрос я продумала заранее. – Не волнуйтесь, я и сама отлично справлюсь.

– А где же… – она растерянно посмотрела на мой миниатюрный клатч, куда помещался только айфон и ключи от квартиры, – ваши приборы?

Ответ у меня тоже был заготовлен.

– Мне они не понадобятся. Я чувствую призрака на инитуитивном уровне.

Если она в чем-то и засомневалась, то этого не показала. Просто молча поманила меня за собой, в темноту бесконечных залов.

– Все витрины на сигнализации, будьте осторожны, – предупредила она меня, показывая на мигающие красным огоньки. – Если что, в служебном помещении есть чайник и кофе. Вот ключ.

Впору было рассмеяться. Все-так администратор музея была потрясающе наивным человеком. А если я что-нибудь украду? Впрочем, наверное, в помещении для вахтерш максимум, что можно спереть – этот самый чайник, наверняка допотопный и дышащий на ладан. Ключ мне Нина Сергеевна чуть ли в лицо не швырнула – от ее вчерашней благожелательности не осталось и следа. Недоумевая, что могло стать причиной такой перемены, я решилась поинтересоваться:

– Что-то не так?

– Что? – коротко спросила она, вскидывая на меня полный решимости взгляд. Я даже слова не смогла сразу подобрать:

– Ну… вы… будто чем-то недовольны.

– А то же, – она поджала губы с таким видом, что я на секунду испугалась, решив, что она нас раскусила. – Всю жизнь я тут работаю, и всю жизнь его вижу. А теперь…

Я, к счастью, днем успела почитать кое-что про природу привидений, и поэтому мигом нашла, чем ее успокоить:

– Но ему так будет лучше. Он наконец-то упокоится в загробном мире. Все привидения этого хотят.

– Да знаю я это, что, не читала, что ли? – отмахнулась женщина. – И все равно как-то это… будто предаю я его.

Я постаралась изобразить понимающую улыбку.

– Ну что вы. Напротив, он будет вам благодарен.

– Вы думаете? – в глазах женщины что-то странно подрагивало.

– Я абсолютно уверена, – чувствуя себя почему-то последней свиньей, сказала я.

Кажется, Нину Сергеевну мои слова немного успокоили, она даже слабо мне улыбнулась на прощание и, пожелав удачи, удалилась. Я слышала, как она переговаривается о чем-то с охранником, а затем их голоса отрезает звук захлопнувшейся двери. Я осталась в замке одна.

Признаться, я думала, что сразу же испугаюсь, оказавшись одна в темноте. Но окна в залах были достаточно большие, чтобы свет с улицы худо-бедно освещал залы, и пусть мне поминутно чудилось в тенях витрин какое-то шевеление, мне было не так страшно, как если бы вокруг меня царила кромешная тьма. Бродя по залам, я нарочно громко кашляла и топала, слушала свое эхо, даже бормотала что-то вполголоса, чтобы себя хоть как-то подбодрить, и первоначальный страх постепенно отступил, глаза привыкли к полумраку, и я ощутила себя спокойней. Оставалось только найти какое-нибудь уютное местечко, где можно устроиться и прикорнуть до утра.

Местечко я нашла быстро – стул в проходе между залами, на котором обычно сидели смотрительницы. А вот спать мне совсем не хотелось. Наверное, уровень адреналина в крови был слишком высок, чтобы меня потянуло в сон. Я тщетно пыталась смежить веки почти полчаса кряду, но скоро забросила это бесполезное занятие. Сегодня мне уснуть не удастся, ясное дело.

Со вздохом я потянула из кармана айфон. Включать его не хотелось – вдруг этот урод Андрей мне названивает? Я его неплохо знаю, он может звонить без остановки два, три часа подряд: специально для этого установил функцию автодозвона. Слушать сейчас его сбивчивые извининения я точно не хотела, во мне все еще перекипали остатки злости. Но и сидеть просто так, ничем не занимаясь, было невероятно скучно. В айфоне хотя бы есть игры и музыка…

Мучаясь почти шекспировским вопросом “включать или не включать” я машинально потеребила в пальцах подвеску на телефоне – маленький, меньше половины ладони металлический ключ. Его когда-то мой прадед подарил моей прабабке, прежде чем бесследно сгинуть где-то на фронтах Гражданской войны, а та его сохранила как память и долгое время хранила в шкатулке с какими-то побрякушками, где его с десяток лет назад обнаружила моя матушка. Откуда ключ оказался у прадеда – не знает даже она, хотя историей нашей семьи занималась очень глубоко и подробно. В общем, ключ этот – нечто вроде семейной реликвии, и мама, отдавая его мне, совершенно честно пообещала, что открутит мне голову, вздумай я только его потерять. Угрозу я оценила по достоинству и поэтому приспособила ключ к той вещи, которую потерять не могла ни при каких обстоятельствах: купленному в кредит айфону. Единственный воришка, который попробовал вытащить его у меня из кармана, остался с носом, причем разбитым, а это о чем-то да говорит. Да и ключ можно под настроение вертеть в руках, в ладонь он ложится, как влитой. Но что он открывает – я никогда не имела ни малейшего понятия.

А айфон я все-таки включила, подумав, что даже звонок Андрея будет хоть каким-то развлечением. Но, что странно, хоть он и звонил мне без малого сорок шесть раз, а последний звонок ударился в глухую стену “недоступного абонента” лишь полчаса назад, телефон не спешил вибрировать в моих руках, оглашая своды замка мелодией из Сплина.

– Ну и хрен с тобой, – пробормотала я, ощущая, как в душе поднимается новая волна раздражения, и запустила Angry birds. Лучшего способа, чтобы убить пару часов, было не придумать, а там, глядишь, и спать захочется.

Но я успела пройти лишь пару уровней, прежде чем произошло то, что заставило меня подпрыгнуть на стуле, ощущая, как желудок медленно скручивается в ледяной узел и падает куда-то в область пяток.

По коридору разнеслись плавные, будто бы чуть приглушенные помехами, но от того не менее узнаваемые звуки флейты.

Я даже заорать от ужаса не смогла, ибо горло будто сдавили какие-то тиски. Я даже не сразу поняла, что от ужаса свалилась со стула – в себя меня привел с трудом добравшийся до затопленного паникой мозга отголосок боли в ушибленном копчике. Переливчатая мелодия оборвалась на секунду, но тут же сменилась другой – кто бы ни играл ее, моего падения он не услышал.

Чувствуя, как дрожат колени, и беспомощно хватаясь за стену, я поднялась на ноги. Попыталась вспомнить хоть одну молитву – бесполезно, “Отче наш” на ум не шел, зато разнообразная нецензурщина – очень даже. Черт возьми, мне даже перед вступительными так страшно не было, даже когда мы с девчонками в пятом классе вызывали пиковую даму и в это время мой кот опрокинул на кухне жбан с водой, тот мимолетный испуг и рядом не стоял с тем ужасом, который испытывала я, вцепляясь в подвернувшуюся колонну и слушая, как звучит эта трижды проклятая флейта.

Паника мешала соображать. Что делать? Звонить Андрею? Звонить в милицию? Звонить Нине Сергеевне? Бежать прочь? Но мне даже сделать шаг казалось невыполнимой задачей, не то что совершить маленький спринт, рискуя заплутать в темных, разом ставших враждебными коридорах. А мелодия тем временем начала, кошмар, будто бы приближаться.

Роняя уже ненужный к чертям айфон на пол, я вжалась в колонну и закрыла лицо руками. Андрей говорил же, что привидение убивает несчастных смотрительниц… вот и меня завтра найдут упавшую с лестницы, со свернутой шеей. Господи, ну зачем, зачем я согласилась на это?

Из глаз ни к селу ни к городу потекли слезы, и я крепко зажмурилась, ожидая, что каждую минуту на меня обрушится удар какой-то неведомой силы. Флейта завывала уже совсем близко, в соседнем зале, максимум в десятке шагов от меня, и я начала беспомощно сползать на пол, не находя от страха даже сил стоять на ногах. В фильмах герои, находясь в шаге от смерти, обычно произносят какие-то дурацкие и пафосные речи, но мне даже речь было некому произносить. Откуда же я могла знать, что моя судьба – умереть в Михайловском замке, в одиночестве, от рук того, кто откинулся лет двести тому назад?

И тут мелодия резко оборвалась, не закончив очередную замысловатую трель. Как будто кто-то разом выключил звук. Я посидела немного, боясь даже пошевелиться, не веря в то, что призрака могло что-то спугнуть. И затем, убедившись, что он не торопится снова начать играть, решилась выглянуть из своего убежища.

Боже, лучше бы я этого не делала.

Он выглядел почти так же, как обычно показывают привидений в кино – полупрозрачный, с чуть размытыми очертаниями, но вполне узнаваемый, благо я успела перед выходом посмотреть в википедии на его портрет. Как я успела понять, прежде чем мне стало совсем плохо от ужаса, внимание призрака привлекла скособоченная в сторону занавеска, и он, разом бросив игру, остановился, чтобы ее поправить. Собственно, этим он и занимался, добиваясь, чтобы занавески на окне висели идеально одинаково, когда я посмела отвлечь его диким, наконец-то вырвавшимся из горла воплем.

Кажется, призрак не ожидал моего присутствия. По крайней мере, он чуть до потолка не подпрыгнул, стоило мне заорать, и резко обернулся, потянув из полупрозрачных ножен на поясе такую же полупрозрачную шпагу. Увидев у него в руке оружие, я заорала еще громче – конечно, вряд ли призрачный клинок сможет мне навредить, но проверять не хотелось. Зато в моих криках появилась нотка осмысленности.

– Только не убивайте!

Он сфокусировал на мне взгляд, и меня будто ледяной иглой кольнули. Неприятное ощущение, когда на тебя смотрят мертвые, прямо скажу. Зато оно чуть-чуть привело меня в чувство, или дело было в закончившемся воздухе в легких, но вопить я перестала и, не сводя с привидения глаз, попыталась отползти. Но тело не слушалось меня, все, что я могла – полулежать, оперевшись на локти, возле колонны, и беспомощно ожидать своей участи.

Но мои худшие опасения не оправдались. По крайней мере, призрак не выказал никакой враждебности. С некоторым облегчением я увидела, как он убирает шпагу обратно в ножны, и наконец-то смогла нормально вздохнуть. Судя по всему, пока что меня убивать не собирались. Но надо было срочно сказать что-то в свое оправдание, он же император, а не хухры-мухры.

– Ва… Ваше Величество, – прошептала я, заставляя себя подбирать слова, – простите, я не хотела вас… вас… вас потревожить. Я… я тут случайно оказалась, я уйду утром, обязательно, только не…

Он, кажется, и не слушал толком, что я говорю. Его внимание неожиданно привлек отлетевший при падении на добрых пару метров от меня айфон. Разом заткнувшись, я с несказанным удивлением смотрела, как привидение делает шаг к моему телефону и наклоняется с явным намерением его подобрать. Впрочем, айфону прикосновения прозрачных пальцев явно не нравились – горящий экран пару раз угрожающе мигнул. Да что за дела, он же в кредит куплен!

– Вы… вы что сделать хотите? – спросила я несколько окрепшим голосом. – Он же заглючит, эй!

Призрак медленно поднял голову и посмотрел на меня, явно что-то соображая. Я не имела ни малейшего понятия, что происходит в его голове, и о чем вообще может думать привидение, но сказать, что мне все это не нравилось – значило не сказать ничего. И тут этот… представитель потустороннего мира открыл рот.

Вы когда-нибудь слышали звук, похожий на звон, который обычно раздается в испорченных колонках? Если нет, то вам сильно повезло, ибо от него хочется оглохнуть. И мне в тот момент тоже захотелось – невероятной высоты звук ударил по ушам, заглушая даже мой собственный пронзительный вскрик, но едва я успела закрыть ладонями уши, как снова воцарилась тишина. Если призрак и пытался таким способом выйти со мной на контакт, по моей реакции он явно увидел, что попытка вышла неудачной.

– Вы не умеете разговаривать? – спросила я скорее для проформы, опуская руки. В ушах все еще слабо звенело, и я мотнула головой, пытаясь прогнать эти отголоски. – Совсем не умеете?

В ответ он издал звук, похожий на шелест, более приемлемый для слуха, но я все равно не смогла разобрать в нем ни единого слова. Похоже, объясняться придется жестами.

– Ладно, – я неожиданно ощутила, что в руках вновь появились силы, и чуть приподнялась, ничтоже сумняшеся сев на пол. – Вы можете… как-то по-другому объяснить, что вам нужно?

Больше всего мне, конечно, хотелось, чтобы он исчез, оставив меня в покое, но что-то подсказывало мне, что черта с два он от меня отстанет. Куда сложнее было объяснить его интерес к моему несчастному телефону. Кому может позвонить привидение? Или ему в Angry birds поиграть захотелось? А что, со скуки и не такое бывает…

И тут все мысли из моей головы как водой смыло. А все из-за того, что призрак решительно шагнул ко мне, протягивая руку, и молчаливо, но совершенно явственно поманил за собой.

– Идти с вами? – пробормотала я упавшим голосом. Ну вот, начинаются какие-то дурацкие приключения.

Он кивнул, и мне ничего не оставалось, подняться самой, поднять с пола телефон (призрак внимательно наблюдал за тем, как я подрагивающими руками запихиваю айфон в клатч) и нерешительно коснуться протянутой ладони, ощущая, как от кончиков пальцев по всему телу пробегает непонятная дрожь.

– Хорошо, пойдемте…

Ростом призрак был едва ли выше меня, но шаг его был настолько стремителен и быстр, что я за ним едва поспевала. Вдобавок ко всему он определенно знал коридоры как свои пять пальцев и не гнушался то и дело срезать повороты сквозь стены. Мне приходилось почти что бежать, и я быстро запыхалась (а хорошая была затея бросить курить), но все мои возмущенные окрики вроде “Эй, я же не могу ходить через стены, подождите!” призрак игнорировал, очевидно, считая, что не царское это дело. Зато запертые двери повиновались ему беспрекословно, открываясь по одному мановению его руки. Не успела я и глазом моргнуть, как мы оказались возле винтовой каменной лестницы, ведущей куда-то в дебри подвалов замка. В голове у меня разом вспыхнула простая мысль: а не на этих ли ступеньках обнаруживали мертвых смотрительниц?

– Э, нет, – я замотала головой и отступила, – я туда не полезу.

Столкнувшись с сопротивлением, призрак, кажется, даже растерялся.

– Не полезу, хоть на части режьте, – я скрестила руки на груди и отступила еще на шаг. – Не полезу.

Ответом мне был возмущенный звон. Черты лица призрака расплывались немного, как и все его тело, но я смогла уловить, что их исказило вполне искреннее сердитое выражение. Было, признаться, жутко, но я поняла, что качать права буду до конца.

– Да что вы говорите! – невероятно, как я так осмелела, но умирать мне хотелось еще меньше, чем спорить с привидением. – Я газеты читаю! Я знаю, что у вас тут бабули с лестниц падают! И меня вы на это не купите, ясно вам?

До него пару секунд доходило, что я имею в виду. Звон разом прекратился и сменился уже знакомым мне шелестом, который, впрочем, тут же затих. Я не увидела и не услышала, а, скорее, почувствовала каким-то задним числом, что мой странный спутник удивлен и расстроен. И это как-то не вписывалось в версию о призраке-убийце.

И тут до моего слуха донесся вопрос, похожий на сиплый сдавленный вздох:

– Почему?

Я даже толком не обрадовалась, что призрак, оказывается, умеет разговаривать. Я смотрела на него и отчего-то ощущала себя неловко. Последний раз я чувствовала себя подобным образом еще в далекие школьные годы, когда опоздала сдать стенгазету, и наша классная наедине отчитывала меня, что я всех подвела. Вот и в тот момент мне было… почти что стыдно.

– Вы тут людей убиваете, – проговорила я, цепляясь в воспоминания о газетной статье, как в свою последнюю надежду. – Смотрительниц…

Между нами повисла тишина. Сказать что-то, чтобы я могла разобрать, явно стоило призраку немалых усилий, и почти полторы минуты он с этими усилиями собирался, заставляя воздух вокруг себя почти что дрожать от напряжения. И все для того, чтобы прошептать три коротких слова:

– Это не я.

Не знаю, почему я ему поверила. Наверное, прочитала где-то когда-то, что мертвые не лгут, потому что им это просто-напросто не нужно. Или снова включила свою хваленую интуицию. Это не так важно, главное – что я ему поверила, чертыхнулась, включила на айфоне фонарик и первая сделала шаг к вьющимся вниз ступеням.

– Ну, раз не вы, тогда пошли.

Не раз я порадовалась, что “на дело” надела не балетки и не туфли на каблуках, а удобные для путешествия по подземельям кеды. Я шла медленно, то и дело спотыкаясь, изредка с визгом шарахаясь от крыс, но и призрак, кажется, особенно не торопился, пристально оглядывал стены, будто искал какую-то отметину или тайный знак.

Как оказалось, я недалеко ушла от истины в своих предположениях. В какой-то момент он резко замер на месте, причем я влетела в него всем телом, испытав при этом препоганейшее ощущение, что меня сунули на секунду в морозилку, и указал мне на один из кирпичей в стене, отличавшийся от других лишь тем, что на нем был выцарапан какой-то малопонятный мне символ.

– И что? – не выпуская из руки айфон, я коснулась кирпича. – И что дальше?

Но призрака, как оказалось, со мной рядом уже не было – он, следуя своему обыкновению, прошел дальше, минуя такое незначительное препятствие, как стена. Оставаться одной в темном, сыром подземелье меня совсем не прельщало, и я поспешно общупала кирпич со всех сторон, беспрестанно чертыхаясь, а потом, наконец, догадалась на него надавить.

Где-то в недрах стены послышался скрип, какой издает обычно давно не смазывавшийся механизм, а затем кусок кирпичной кладки опустился куда-то под землю, открывая проход достаточно широкий, чтобы туда мог протиснуться человек моей незначительной комплекции. И то, как оказалось, я себя переоценила – была бы у меня грудь на размер больше, я бы не смогла войти в скрытую за стеной комнату.

Поначалу помещение размером примерно с мою кухню показалось мне пустым, но луч фонарика выхватил из темноты стоящий на невысоком постаменте металлический продолговатый ларец с изукрашенной узорами крышкой.

– Ух ты, – пробормотала я, исподтишка щипая себя за запястье и не веря, что это происходит со мной, – что это такое? Клад? Там сокровища?

Я попыталась тут же поднять крышку, но та, ожидаемо, не подалась. И тут вновь решил подать голос мой призрачный спутник:

– Ключ.

– Что? – я обернулась и растерянно посмотрела на него. – Какой ключ? У меня нет никакого…

И тут я поняла, что давно умершего императора интересовал вовсе не мой злосчастный айфон. И сердце, которое только-только бросило биться, как бешеное, заколотилось тут же с новой силой.

Не знаю, как это назвать. Судьба, наверное. Справляясь с дрожью в руках, я перехватила удобнее ключ и поднесла его к замку. Затаила дыхание – а вдруг не подойдет? Но подошел. Не открывавшийся черт знает сколько веков замок подался удивительно легко, только тихо щелкнув.

– Ну что, открывать? – спросила я отчего-то шепотом, поворачиваясь к призраку. Но он отчего-то покачал головой, жестом заставил меня отступить чуть в сторону и, схватив крышку – клянусь, не знаю, как это у него получилось, – поднял ее сам.

Все, что я помню после этого – ослепительная белая вспышка. А затем вокруг меня сгустилась темнота, и куда-то разом исчезли все мысли и звуки.

========== Глава 3. Мы сидели и курили ==========

Сознание ко мне возвращалось медленно. Я с трудом приоткрыла веки и сразу же зажмурилась – в глаза будто засыпали мелкого песку. Голова болела неимоверно, казалось, череп вот-вот расколется надвое. С минуту или две я сидела, тупо рассматривая плавающие перед глазами алые круги, пока на меня не свалились, как топор, воспоминания. Михайловский замок, встреча с привидением, подвал и… взрыв? Что случилось после того, как призрак поднял крышку ларца? Или мне это просто-напросто приснилось?

Все-таки пришлось открыть глаза. Первым, что я увидела, было серо-сиреневое, уже начавшее светлеть небо. Приближалось утро. Сколько же я провела без сознания?

Я с трудом опустила голову и почувствовала, как ноет затекшая шея. Оказывается, какая-то неведомая сила перенесла меня из замка во внутренний двор и даже заботливо усадила на одну из деревянных, с изогнутыми спинками скамеек. Я невольно усмехнулась своим мыслям. Если я не сошла с ума и встреча с привидением – не какой-то странный глюк, то надо отдать ему должное, он меня не бросил. Никто больше из тех жутких подземелий обратной дороги не нашел бы. Осталось только понять, как он меня тащил, если даже айфон поднять был не в состоянии…

И тут только я, понемногу придя в себя, поняла, что на скамейке рядом со мной сидит, тяжело дыша, еще кто-то. Не полузримо присутствует, а вполне себе материально сидит.

Нет, это было уже слишком.

– О Боже! – вскрикнула я как-то пискляво, не в силах справиться со своим собственным голосом, и чисто инстинктивно попыталась вскочить. Но то ли я обо что-то споткнулась, то ли тело меня плохо слушалось после пережитого – словом, подняться на ноги не получилось, и я почти что упала обратно на скамейку. Сил у меня хватило только на то, чтобы, не скрывая ужаса, посмотреть на того, кто находился рядом со мной.

Он, то бишь император Павел, бесславно отдавший коньки двести лет назад, удостоил меня лишь коротким мрачным взглядом. Судя по бледности лица и судорожно подергивавшемуся веку, он тоже переживал не лучшие минуты своего существования. Тяжелое, сбившееся, явно затрудненное дыхание только подтверждало это.

Дыхание. Вашу мать, он дышал. Он умер давным-давно и дышал!

Это не укладывалось у меня в голове, в моих заточенных под рациональное мышление мозгах. В мою картину мира, которую я любовно выстраивала почти девятнадцать лет, определенно не вписывалось то, что те, кого совершенно точно убили, могут сидеть, смотреть и, мать вашу за ногу, дышать. Мое сознание не хотело воспринимать то, что услужливо подкидывало ему зрение. Проще говоря, я глазам своим поверить не могла. Поэтому, наверное, и задала глупейший из возможных вопросов.

– Вы кто?

Он посмотрел на меня, как на конченную идиотку, и сморгнул. Точно живой. Зомби не моргают.

– Вы кто?! – повторила я, ощущая, как из горла против воли вырывается истерический смех. Пожалуй, чтобы окончательно подтвердить, что он жив-живехонек, бывшему призраку оставалось лишь заговорить.

И он заговорил – тихо и сбивчиво, с явным трудом стараясь сделать ослабший голос твердым.

– Я полагал, что вам это известно, раз вы именовали меня согласно моему титулу.

– А-а-а-а, – только и ответила на это я. Вообще, это должен был быть вопль ужаса, но в последний момент я вопить передумала, хоть нервы и были напряжены до такой степени, что меня всю колотило. Впрочем, у меня в запасе был один проверенный способ справиться с нервной дрожью.

Как хорошо, что я все время забывала выкинуть полупустую сигаретную пачку из сумки. И пошли к черту все заявления о здоровом образе жизни, когда такое творится.

Молча бывший призрак наблюдал за тем, как я достаю сигарету. “Может, он тоже хочет?” – мелькнула у меня мысль. Курили уже в его время или нет? Впрочем, если я спрошу, ничего не случится.

– Вы курите? – осведомилась я, протягивая ему пачку. Он посмотрел на нее несколько озадаченно и коротко качнул головой.

– Нет, благодарю.

– Ну и правильно, – унимая дрожь в руках, я щелкнула зажигалкой. – Я тоже… неделю не курила… с-с-сука…

Подплывший к нему сгусток дыма он (не знаю почему, но мне было сложно даже про себя называть его по имени) разогнал взмахом ладони и закашлялся. Я некстати вспомнила, что пассивное курение тоже сокращает продолжительность жизни. Какая злая ирония.

Молча мы сидели несколько минут. Не знаю, о чем думал он. Лично я – ни о чем. Просто наблюдала, как медленно тает, обращаясь в пепел, сигарета в моих пальцах и изредка бросала взгляды на светлеющее небо. В мыслях моих царила совершеннейшая пустота.

Надо было ехать домой. Хорошенько выспаться, помириться с Андреем и забыть обо всем, как о страшном сне. Рассказывать, конечно, никому нельзя, а то меня в дурдом упекут. А о том, какие нравы царят в психушках, я знаю не понаслышке, писала статью для какой-то газетенки полгода назад. И могу авторитетно заявить: в нашей стране лучше быть мертвым, чем сумасшедшим, ибо смерть лучше той “заботы”, которую оказывают нашим больным в специализированных учреждениях. Ну уж нет, в психушку я не хочу. Но домой возвращаться в любом случае надо было.

Силы у меня все-таки нашлись, и со скамейки я поднялась даже бодро.

– Ну что, – пробормотала я, пытаясь натянуть на лицо улыбку, – мне пора. До свидания, удачи вам.

С безразличным видом он кивнул, и я почти что бегом бросилась через двор. Но порадоваться тому, что меня не стали задерживать, у меня почему-то не получилось. Собственно, и хватило меня лишь на то, чтобы пересечь двор лишь наполовину – какое-то странное чувство, неожиданно занывшее в груди, стало совсем непереносимым. И что-то подсказало мне, что, если я сейчас уйду, то с чувством этим проведу весь остаток дней своих.

Я обернулась. Он сидел все так же на скамейке, не меняя положения, и невидящим взглядом смотрел куда-то в пространство. Я не была даже уверена, может ли он осознавать то, что происходит вокруг – судя по всему, потрясение очень уж крепко выбило беднягу из колеи. И мне показалось почему-то, что никуда он с этой скамейки не уйдет. Просто потому, что идти ему некуда. Родственников у него нет – приезжал, конечно, к нам какой-то придурок из-за границы, назывался сыном чудом спасшейся царевны Романовой, но если это был царский потомок, то я римский папа. Замок же императору уже давно не принадлежит, и вздумай он заявить на него свои права, мигом окажется в уже упоминавшемся мной сумасшедшем доме. Церемониться там с ним не станут – обколят всякой гадостью, превратят в овощ. Стоило ради этого воскресать из мертвых? Да лучше сразу пойти и повеситься…

Странно, но я действительно испугалась, что он пойдет вешаться или хоть в Неве топиться, хотя какое мне до него дело, казалось бы. Но, наверное, проявился какой-то давно оставленный матушкой в моем воспитании пробел, не приличествующий современному человеку: того, кто угодил в беду, бросать никак нельзя.

– Я просто псих, – пробормотала я себе под нос и, на ходу вытаскивая очередную сигарету, пошла обратно.

Во взгляде Павла отразилось мимолетное удивление, когда он увидел, что я вновь приближаюсь к нему. Я сделала глубокий вдох, как перед прыжком в воду.

– Ваше Величество… – странно было обращаться так к человеку, но не по имени-отчеству же его звать, в самом деле. Особенно если учесть, что отчества его я не знаю.

– Что вы хотели? – спросил он тяжело. Я в очередной раз поразилась сама себе, но отступать было уже некуда.

– Куда вы собираетесь идти?

На его лице на мгновенье появилась кривая улыбка. И ответил он мне совершенно честно:

– Никуда, сударыня.

Как будто у него были хоть какие-то варианты, куда можно пойти. Я закусила губу. Жалость когда-нибудь меня погубит.

– Пойдемте, – пробормотала я совсем тихо, протягивая руку. – Пойдемте со мной.

Для пущего дополнения картины начал накрапывать мелкий дождь. Какой же, в самом деле, выдался мерзкий март в этом году.

До Павла будто с трудом дошли мои слова. Но решимость моя, вопреки ожиданиям, не таяла с каждой секундой а, напротив даже, крепла. Последнее время я нечасто ощущала, что поступаю правильно, и это был как раз тот случай.