Текст книги "Конец партии: Первая искра (СИ)"

Автор книги: Кибелла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Какой еще мудак? – нормальным голосом спросил Рыжий, и Андрей неожиданно ощутил, что больше этих странных парней не боится. Даже наоборот, можно было вести себя, как хозяин положения – давно известно, что сильнее тот, у кого больше информации, а эти чуваки в черном, как выяснилось, не знали самого главного. С видом знатока Андрей закинул ногу за ногу и для пущего эффекта попросил прикурить.

– Мы не курим, – сказал Рыжий мрачно. – Ты про какого мудака говорил-то, парень?

– Так вы ничего не знаете, – ответил Андрей снисходительно. – Стульчики возьмите, что ли, история будет долгая…

Анжела чувствовала себя самой несчастной девушкой на свете.

Подумать только – в кои-то веки она нашла мужчину, в которого влюбилась до такой степени, что готова послать подальше все свои жизненные установки, стать его женой и провести с ним остаток дней своих, а теперь, в решающий момент, оказывается, что ее избранник – сумасшедший в последней стадии шизофрении. То, что это не розыгрыш, Анжела убедилась спустя пять минут немного сбивчивого, но с необычайной горячностью произнесенного монолога. Нормальный человек просто не может говорить с таким честным выражением, что…

– …то есть получается, – Энжи давно уже забила пить чай и налила себе в бокал Егермастера, – что ты – бывший император, которого пытались убить.

Кивок.

– Но ты выжил?

Кивок.

– И это было… двести лет назад?

Ее собеседник, решительно отказавшийся от ликера, кивнул в третий раз. На всякий случай прикидывая, успеет ли она выскочить из кухни, прежде чем гость успеет добраться до стойки с ножами, Анжела заговорила осторожно:

– М-м-м… Но если бы это было двести лет назад, то ты бы… все равно умер. От старости. Разве нет?

Обидно было почти до слез. Не только за собственные утраченные перспективы, но и за то, что единственный умный, вежливый и обладающий хорошим вкусом человек из мужского окружения Анжелы оказался просто-напросто психом с напрочь сорванной крышей. Но рыдать было нельзя никак – как ему это объяснить? Энжи даже психиатрическую перевозку вызывать передумала: вдруг это просто временное помрачнение, и бедняга сейчас придет в себя? Только эта хрупкая надежда и удерживала ее от того, чтобы впасть в тихую истерику.

– Я не мог умереть, – спокойно возразил ее собеседник, внимательно глядя в лицо девушки. – У меня не было тела, и я был заточен в замке, как бесплотный дух, не имея возможности уйти.

– Двести лет, – безжизненно уточнила Анжела.

– Двести лет, – подтвердил он. А она смотрела на него и не могла найти ни малейших признаков сумасшествия.

– И почему ты тогда сейчас передо мной сидишь?

– Та вещь, которая меня удерживала, дала мне силы, – тихо ответил ее гость. – Я… я не знаю, как толком объяснить, но мне кажется, что она работает как… как этот провод.

Проследив, куда он показывает рукой, Анжела увидела свой собственный плеер, мирно заряжающийся на столешнице. Все это казалось невероятным, но в голове у нее неожиданно всплыла много раз услышанная на репетициях фраза: “Если это безумие, то в нем есть последовательность”.

– Может, даже не провод, – предположила она. – А что-то вроде аккумулятора… что ты сделал, чтобы вернуться?

– Дотронулся до него.

– Ну и вот, – Анжела сама не могла понять, что за чушь несет, но сходить с ума так сходить с ума. – Дистанционно он поддерживал тебя лишь в состоянии… бесплотного духа. А при прямом подключении вернул тебе тело. Так, получается?

На последних словах она рассмеялась, но смех получился какой-то нездоровый и больше похожий на икоту. Павел (называть его Пашей у Анжелы теперь почему-то язык не поворачивался) порывисто приподнялся со стула.

– Что с тобой?

– Ни… ничего… – пробормотала Анжела, тайком смахивая все-таки проступившие на глазах слезы. – Просто ты такие вещи рассказываешь…

– Ты мне веришь?

Энжи резко захотелось испариться куда-нибудь из этой комнаты, от этого пробирающего до глубины души, бездонно-печального взгляда, от которого было не деться и не укрыться никуда. Она вообще никогда не любила подобного рода сюрпризы, а уж к такому и подавно не была готова. Но остатков рационального мышления хватило Анжеле, чтобы понять: говорить “нет” сейчас – чистой воды самоубийство.

– Верю, конечно, – тоном “и тебя вылечат” произнесла она. – Это все очень странно звучит, но верю…

Она опомниться не успела, как ее подняли со стула, сжав в неожиданно сильных объятиях, и приготовилась было испуганно вскрикнуть, но все звуки застряли в горле, когда Энжи внезапно поняла, что каким-то краем сознания, наплевав на все – действительно верит. Возможно, шизофрения каким-то образом передалась и ей, или Анжеле настолько хотелось уверить себя, что человек, которого она любит, вовсе не потерял рассудок, что она готова была принять на веру любое, даже самое невероятное его объяснение. “В конце концов”, – подумала она и потянулась за поцелуем, – “вместе всегда веселее сходить с ума”.

И в этот момент из коридора раздался переливчатый перезвон.

– Ты кого-то ждешь? – спросил Павел настороженно, отстраняясь. Анжела мигом ощутила накатывающую злость.

– Нет, – отрезала она и пошла открывать. – Но сейчас в этом городе станет одним трупом больше, Богом клянусь.

– Анжела! – кажется, он хотел ее остановить, но не успел – отодвинув щеколду, Анжела рывком распахнула дверь.

Нет, это оказались не очередные сектанты со своими книжками, предлагающие новейшую модель пылесоса промоутеры или пьяный вусмерть слесарь. На пороге стояла тетя Амалия собственной персоной, а за ее спиной возвышались два широкоплечих молодчика, синхронно пережевывающих жвачку.

– Тетя, – начала Анжела изумленно, переводя взгляд с одного парня на другого, – ты что тут де…

Это было последнее, что она успела сказать, прежде чем тетя Амалия коротко замахнулась и ударила. Анжела заметила в ее руке что-то черное, блестящее и наверняка тяжелое – от одного удара этой штуки перед глазами все потемнело, и девушка рухнула, как подкошенная, в одну секунду лишившись сознания.

Выбежавший следом за Анжелой в прихожую Павел издал только придушенный крик, когда ему, для острастки с силой ударив в живот, заломили руки.

– Салют, Ваше Величество, – весело сказала Амалия, ногой отодвигая в сторону бесчувственное тело племянницы. – Старые приемы лучше других работают, правда?

– Кто вы такая? – спросил он, безуспешно пытаясь высвободить хотя бы одно запястье. Но попытка была заранее обречена на неудачу – первый подмастерье уже защелкивал на нем извлеченные из кармана наручники.

– Меня зовут Амалия, если вас это интересует, – представилась женщина, выразительно снимая с предохранителя свой “макаров”. – А остальное вам знать и не требуется. Где меч?

На лице пленника появилась еле заметная кривая усмешка.

– И как вы хотите заставить меня сказать это?

– Уже настроились героически переносить пытки? – ядовито спросила Амалия и направила дуло прямо Анжеле в голову. – Мы, в отличие от вас, так очень редко работаем…

Он взбледнул едва заметно, рванулся, но его удержали.

– Давайте я досчитаю до трех, – предложила женщина мирно, – а потом пристрелю ее. Договорились? Раз…

Это был блеф чистой воды, конечно же. Но Павел купился на него, как ребенок – кажется, даже за двести лет вынужденного заточения его характер ничуть не поменялся.

– Уберите пистолет, – сказал он спокойно. – Меч в Михайловском замке, в подвале.

– И вы сможете нас провести? – осведомилась Амалия, не торопясь опускать ствол. Павел упрямо нахмурился.

– Для начала оставьте ее в покое, мадам.

Она ударила его по лицу.

– Послушайте, Ваше Величество, давайте вы в другой раз будете выпендриваться. Я задала вам вопрос. Вы сможете провести нас к мечу?

– Смогу, – ответил он, будто не замечая того, что на скуле медленно проступает внушительный красный след. Несмотря на его слова, Амалия нервничала все больше. Он слишком легко сдался, должен был упорствовать до последнего. Значит, где-то есть подвох, который она, как он думает, не заметит. Какая-то мелочь, которая испортит весь план…

– Ключ, – внезапно сказала она, озаренная догадкой. – Где ключ от ларца?

Теперь пришел его черед заволноваться. Сжав губы, он подавленно замолчал, но в его взгляде ответ можно было прочитать и так.

– Эта… эта девочка? Наташа? – сама не веря в то, что говорит, вопросила Амалия и вдруг расхохоталась. – И вы доверили ей ключ?

Он продолжал молчать, только взгляд презрительно отвел чуть в сторону.

– О-о-о, – протянула Амалия, кивая молодчикам. – Это любовь, Ваше Величество?

Ответа от него она, впрочем, и не ждала. Обыскали его в момент, извлекли из кармана рубашки айфон и почтительно передали женщине. Найти номер девчонки большого труда не составило, и Амалия, прислонившись к дверному косяку, принялась слушать длинные гудки.

========== Глава 16. Выхода нет ==========

Кровь стучала у меня в висках так гулко, что, кроме этого, я ничего не слышала. Кажется, я все-таки поскользнулась на размытой дождем земле, упала и даже порвала джинсы, но сама не заметила этого – почти влетела в поджидавшую меня машину и, захлопнув дверь, приказала:

– Гони.

– Куда? – меланхолично спросил водитель, затягиваясь. Я рывком раскрыла сумку и вытащила оттуда кошелек.

– В Питер.

У него только чудом не вывалилась сигарета изо рта, но он, быстро справившись с удивлением, не растерялся:

– Две тысячи.

– Две с половиной, – я выгребла из кошелька все, что там было, про себя радуясь, что сняла с карточки деньги еще утром. – Только быстрее.

– Говно вопрос, – с лихой усмешкой водитель повернул ключ в замке. Я в бога никогда не верила, но почти молилась, чтобы на въезде в город нас не ждали пробки. Возможно, счет шел на минуты, и каждая выигранная мной – лишний шанс, что Павел, угодивший-таки в неприятности, останется в живых. Я вспомнила, как ехидно протянула Амалия: “И на твоем месте я бы поторопилась” и попыталась подавить охватившую меня дрожь. Никогда еще, черт возьми, никогда в жизни мне не было так страшно, как в тот момент, когда я, взяв трубку, вместо Павла услышала эту жуткую женщину.

– Случилось что? – подал голос водитель, когда мы вырулили на шоссе. Краем глаза я видела, что он давно уже на меня косится, но никак не решается задать вопрос. Решился, наконец.

– Да, – кивнула я. Врать не было сил, все они уходили на то, чтобы сохранить хотя бы подобие самообладания. Получалось, откровенно говоря, плохо – я даже прикурить сумела лишь с пятого раза. Оказавшийся неожиданно ледяным табачный дым разлился в легких, но ожидаемого облегчения не принес. Напротив, стало еще хуже: начало исступленно колотиться сердце.

– Совсем пиздец или жить можно?

– Совсем пиздец, – вздохнула я, прикладывая усилие для того, чтобы не промахнуться кончиком сигареты мимо рта.

– М-да… – протянул водитель. – Может, помочь чем надо? У меня друг в Питере живет…

Мне отчего-то захотелось засмеяться, но я удержалась, представив, каким будет этот смех. Ограничилась только коротким:

– Не нужно. Я сама.

От последнего слова узел в животе скрутился еще сильнее. Сама. Совсем одна. Никто не сможет помочь Павлу, кроме меня, а если я задержусь или попытаюсь сделать что-то не так, то его просто-напросто убьют. А в том, что он сможет воскреснуть второй раз, лично я очень сильно сомневалась.

– А куда едем-то? – уточнил водитель, выруливая на объездную. – В центр?

– Ну да. На Невском, на углу Садовой высади меня.

– Как скажете, босс, – усмехнулся он и заложил вираж, обгоняя еле-еле передвигающуюся “девятку”. Поняв, что до встречи с людьми, в руки к которым попал Павел, осталось всего ничего, я ощутила, что все тело немеет и будто обмирает, погребенное под нахлынувшей волной ужаса. А при одной мысли, что мне придется разговаривать с ними, возможно, выторговать его жизнь в обмен на мальтийский ключ, о наличии которого у меня Амалия справилась отдельно, мне и вовсе захотелось распахнуть дверь машины и броситься из нее на полной скорости, только чтобы как-нибудь ускользнуть, будто мышь, в последний момент выдернувшая хвост из мышеловки.

Я быстро и часто задышала, стараясь привести себя в чувство. Надо взять себя в руки. Мышеловка уже захлопнулась, и сбежать я смогу, только собственноручно отпилив от себя какую-то маленькую, но необыкновенно важную для меня часть.

– Удачи, что ли, – пожелал водитель, довезя меня до нужного места. На негнущихся ногах я выбралась из тачки и, решив побыть вежливой, растянула губы в улыбке.

– Спасибо. Мне пригодится.

Или меня скоро убьют.

Об этом нельзя было думать – откуда-то снова проклюнулось задавленное мной было искушение удрать. Водитель отъехал от бордюра и мгновенно затерялся в потоке машин, запрудивших проспект, а я еще долго смотрела бездумным взглядом чуть выше горизонта – туда, где распарывала едва подернутое сумерками небо игла Адмиралтейства. До тех пор, пока какой-то голос внутри меня, не мой собственный, но удивительно на него похожий, не сказал спокойно: “Пора идти”.

– Пора, – согласилась я и, отвернувшись, пошла в сторону Инженерной улицы. Как ни странно, трудным оказался только первый шаг, остальные посыпались следом, как крупа из разорвавшегося пакета. И, странное дело, по мере того, как я приближалась к назначенному месту встречи, щупальца страха будто бы разжимались: наверное, сдавить меня сильнее было уже просто-напросто невозможно. И заметив припаркованную у бордюра неприметную серую машину, я зашагала к ней почти спокойно, мимоходом вспомнив, что именно на этом месте четыре месяца назад прыгала с пятисотрублевой купюрой у бордюра.

У меня в кармане зазвонил телефон. “Входящий звонок: Андрей”.

Это было как укол иглы в единственную трещину в непробиваемой оболочке. Мне показалось на секунду, что я сейчас по кусочкам рассыплюсь, но я вдохнула поглубже и поняла, что все нормально, так и надо, а не ответить на звонок будет глупо.

– Привет, – сказала я и поняла, что мой голос звучит вполне обыденно, будто я на прогулке или сижу в кафе.

– Привет, Нат, – а вот по голосу Андрея можно было безошибочно определить, что он в той крайней степени тревоги, которая находится опасно близко к панике. – Нат, с тобой все в порядке?

– Нет, – все тем же обычным тоном сказала я. – Нет, все не в порядке.

Он помолчал немного – мне показалось, что слушал кого-то на заднем плане.

– Наташа, что случилось?

Я резко запретила себе вспоминать, как после нашей ссоры он вернулся ко мне с цветами, чтобы обнаружить меня в одеянии Терпсихоры.

– Павла схватили масоны, – ясно заговорила я, не отводя от серой машины взгляда: несомненно, за мной оттуда наблюдали. – Они требуют ключ, я не могу не попытаться его вытащить, прости.

– Эй, ты чего? – вот тут, кажется, у Андрея сдали тормоза. – Какие масоны?

– Обычные, – ответила я, начиная раздражаться. – Ты же обожаешь теории заговоров, не знаешь, кто такие масоны?

– Знаю, конечно, но… объясни мне, блин, что происходит!

И тут дверь автомобиля открылась, и оттуда шагнула Амалия. Свой прикид полубезумной тетушки, жаждущей поиметь призрака, она сменила на вполне обычную одежду, но флер деятельного безумия от этого никуда не пропал – напротив, им дышало каждое ее движение. Сказав что-то тем, кто остался в салоне, она решительно направилась ко мне. Времени на разговор у меня не было.

– Не успеваю, извини, – я ощутила, как медленно ползет вниз моя сжимающая телефон рука, и успела напоследок лишь сказать пару слов. – Люблю тебя.

Сбросив звонок, я подумала еще секунду и выключила телефон вовсе. Опустила его в карман и крепко, что было силы, сжала в кулаке. Теперь все зависело только от меня.

– Смотри-ка, пришла, – Амалия добросердечно улыбалась и как бы невзначай демонстрировала пустые ладони. – Даже не опоздала. Ключик с тобой?

– А Павел где? – спросила я, пряча руки за спину. Амалия замерла в паре шагов от меня – расстояние довольно почтительное и на первый взгляд не скрывающее никакой угрозы.

– Пошли к нам – увидишь. С кем болтала, кстати?

– Парень звонил.

– У тебя парень есть? – она состроила удивленное лицо, и я, несмотря на то, что стремилась не дать сбить себя с толку, все-таки с него сбилась.

– Ну… ну да, а что?

– Пардон, конечно, за нескромный вопрос, – она легко коснулась моей руки, и я, будто на невидимом поводке, послушно побрела за ней к машине, – а с Его Величеством ты в каких отношениях?

Словами не описать, как меня достало, что все подозревают меня в какой-то с ним связи. Сначала пришедший мириться Андрей, потом Анжела, когда я впервые рассказала ей о квартиранте, потом мама, а теперь еще и эта полоумная. Павел на моей памяти часто любил заявлять, насколько испортился мир, и в этот момент я была готова с ним согласиться: по мнению любого, кажется, человека, мы с моим квартирантом обязательно должны были трахаться, иначе никак.

– Не в интимных, – хмуро отрезала я, приближаясь к тачке. Я не дошла до нее нескольких шагов: задняя дверь открылась, и из машины вылез сначала широкоплечий молодчик в черной футболке, а затем и Павел, на котором, к вящему облегчению, я не заметила ни единой царапины. Дальше моя способность адекватно размышлять дала на минутку сбой: оттолкнув Амалию, я издала короткий и какой-то девчачий визг и кинулась своему квартиранту на шею. Обнять меня в ответ он не смог бы, ибо руки его были скованы наручниками за спиной, но моих объятий в тот момент хватило на двоих.

– Слава богу, вы живы…

– Натали, – то, что я расцеловала его в обе щеки, он вытерпел стоически, – зачем вы сюда пришли…

Взглянув на него, я невольно поразилась. Ни малейших признаков хоть крошечного беспокойства на лице. Скорее раздражение, даже злость и – что удивило меня больше всего – какая-то обреченная покорность. На секунду меня пронзило ощущение, что Павел знает, что должно произойти. Или просто чувствует.

Я была настолько озадачена, что почти без сопротивления позволила спутникам Амалии (откуда-то появился и второй, похожий на первого как две капли воды) развести нас с Павлом в разные стороны. И тут страх с новой силой впился в меня десятком когтей: вытащив из кармана куртки пистолет, женщина уверенной рукой направила его на меня.

– Ну что, ты его увидела. Теперь давай ключ.

– И вы его отпустите? – пискнула я, понимая, что всей моей храбрости хватит максимум на то, чтобы не грохнуться в обморок. Амалия в ответ лишь клокочуще рассмеялась:

– Ты спятила, что ли? Нет, конечно.

– Но это… – сама не зная, что хочу сделать, я рванулась вперед, но ощутила, что мне крепко держат руку, – но это же нечестно…

Смех женщины усилился. Кажется, она единственная из всех присутствующих получала от ситуации неподдельное удовольствие.

– Детка, ты до сих пор не поняла? Ты попала на войну, а тут нет слов “честно” и “нечестно”. Отдавай ключ, или я тебе голову снесу.

В боевиках, конечно, герои всегда придумывают способ одурачить врага в такой ситуации, но я никогда не была героем боевика. Наверное, меня можно осудить, но я никому не пожелаю оказаться в положении, когда тебя держат на мушке, страх застилает разум, и единственная мысль, которую он оставляет плавать на поверхности – мысль о том, что выхода нет. Я даже не сомневалась ни секунды, у меня и мысли не мелькнуло геройствовать или ставить условия – не понимая, о какой войне она говорит, свободной рукой потянула из кармана телефон. На Павла при этом я боялась даже посмотреть, но все-таки наткнулась на его взгляд и не прочитала там ни осуждения, ни презрения за мою трусость. Лишь слепую, безотчетную тревогу, о причинах которой можно было легко догадаться, заметив, что он не сводил глаз с дула пистолета Амалии, направленного на меня.

– Берите, – сняв с телефона чехол с подвеской, я протянула его женщине. На ключ она посмотрела так, будто это было величайшее сокровище мира, одним движением разорвала цепочку, и чехол тут же отправила в мусорный бак. Я вздрогнула, увидев в этом простом жесте лишь один зловещий подтекст: меня сейчас застрелят.

– Отпустите ее, – тихо заговорил Павел, стоило Амалии убрать ключ в карман. – Она ничего не знает.

Она долго смотрела на меня, потом на него, и на ее лице вновь появилась ядовитая ухмылка.

– Ваше Величество, вам никто не говорил, что когда взрослый мужик играется в Дон Кихота, это выглядит жалко?

– Замолчите, – угрожающе проговорил он, и от того, как это было сказано, у меня по спине пробежал холодок, хотя, казалось бы, под направленным на меня пистолетным дулом глупо было бояться еще чего-то. Амалия взглянула на своего пленника почти с сочувствием.

– Знаете, я тоже читала эту книгу. И вынесла то, что вложил в нее автор. Такие люди дохнут. И, как правило, очень глупо и бесславно. Ребята!

Державшие нас молодчики подобрались.

– Возьмем обоих, – приказала она, пряча пистолет. – Я не хочу, чтобы этот рыцарь хренов выкинул что-нибудь. Слышите, Ваше Величество? Шаг в сторону без разрешения, и я ее прикончу.

В третий раз безрезультатно набрав номер Наташи, Андрей унял дрожь в руках и посмотрел на нависших над ним парней.

– Она телефон вырубила…

Реакция их была разнообразной: Рыжий, сходу соорудив замысловатую матерную конструкцию, подошел к дверному косяку и с силой ударился о него лбом, напарник же его, которого, как выяснил Андрей, звали Лешей, повел себя более спокойно: просто сгреб с письменного стола кружку с остывшим кофе и что было силы хватил ее об пол. Осколки полетели прямо Андрею под ноги.

– Эй, народ, стоп! – воскликнул он, поднимаясь с дивана и поднимая руки в примирительном жесте. – Народ! Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?!

– Твоя телка в жутком дерьме, – сообщил Рыжий, отвлекаясь от самобичевания косяком.

– Спасибо! – рявкнул Андрей; как всегда с нервов, он начинал психовать. – Это я уже понял! Что за хрень она несла? При чем тут масоны?

Рыжий посмотрел на своего напарника с видом “Отвечает Александр Друзь”.

– Парень, – убедительно заговорил тот, медленно опускаясь на стул, – это не твое дело. Совсем.

– Что значит “не мое”? – возмутился Андрей, преодолевая искушение начать бегать по комнате кругами и раскидывать подвернувшиеся вещи в стороны. – Это моя девушка!

– Твоя девушка – труп, – веско заявил Леша, коротко постукивая по столешнице сжатым кулаком. – Если они ее поймали, то…

И тут у него в кармане истошно затрезвонил телефон. Андрей машинально отметил, что рыцари Мальтийского ордена, оказывается, любят и уважают классику: на звонке у Леши стоял Виктор Цой.

– Кто это? – безнадежно спросил Рыжий. Голос его звучал глухо из-за того, что парень последнюю минуту с силой прижимал ладонь к лицу.

– Наружка, – ответил Леша напряженно и прижал телефон к уху. – Да. Да?.. ДА?!

Андрей подскочил на месте и буквально вцепился в парня, не обращая внимания, что тот все еще не положил трубку:

– Кто это?! Кто?! Что происходит?!

Одним движением руки откинув его в сторону, Леша подскочил со стула.

– Едем сейчас же! – пообещал он кому-то и, сунув телефон в карман, посмотрел на Рыжего, сияя. – Они их засекли!

– Где?

– Они идут в замок, – сообщил Леша и коротко обернулся на Андрея. – Твоя телка еще жива.

– Наташа! – тот даже не прицепился к весьма напрягающему слову “еще”. – Где она?

– Неважно, – легко отодвинув его с дороги, Леша шагнул в коридор. – Мы едем ее вытаскивать. Надеюсь, успеем.

Не успел Андрей глазом моргнуть, как дверь за странными гостями захлопнулась, и он остался совсем один. Но он недолго стоял так посреди комнаты – случайно наткнулся взглядом на стоящее у стены, покрытое сетью трещин зеркало, встретился глазами с собственным отражением и, неизвестно что про себя решив, кинулся к двери.

Он успел перехватить мальтийцев в последний момент – они уже садились в занявший полтора парковочных места черный джип. Рыжий хотел было захлопнуть дверь, но Андрей не дал ему этого сделать, с силой потянув ручку на себя.

– Эй, ты охренел?

– Сами вы охренели, – ответил Андрей, награждая Рыжего тычком в бедро. – Жопу двигай, я с вами еду.

– Чего? – Леша ради такого дела даже перегнулся через напарника и посмотрел на Андрея, как на конченного психа-самоубийцу. – Парень, ты вообще понимаешь…

– Понимать ничего не хочу, – тому все-таки удалось сдвинуть Рыжего на несколько сантиметров, и этого хватило ему, чтобы с полным правом юркнуть в салон. – Там моя девушка, и я еду с вами, ясно вам?! Да двинь же ты жопу, урод!

– Ты еблан? – проникновенно осведомился Рыжий, но все-таки подвинулся, давая Андрею возможность присесть. С переднего сиденья на них обернулся какой-то парниша, которому, судя по виду, едва-едва сравнялось двадцать лет:

– Ребят, кто это?

– Местный самоубийца, – шутканул Леша. – Не парься, все нормально будет. Хочет сдохнуть – пожалуйста, его право. Милосердие и понимание, все помнят?

Все замолчали. Андрей – потому что он ни черта не понял, а Рыжий и парниша – наверное, потому, что им нечем было крыть.

– Вот и отлично, – Леша откинулся на спинку сиденья и достал из кобуры маузер. – Едем.

Мою последнюю надежду на то, что в музее сработает сигнализация, Амалия разрушила в момент, споро отперев замок на воротах, ведущих во внутренний двор:

– Не волнуйтесь, никто не прибежит. Я еще вчера тут все выключила.

– Предусмотрительно, – пробормотал шедший рядом со мной Павел. Руки ему так и не освободили, и я в поисках поддержки осторожно сжимала его локоть. У меня все не хватало духу признаться, что это я, решившая невовремя заняться спиритизмом, стала виной тому, что масоны добрались до своей многолетней цели. Каждый раз, убеждаясь, что на мой шепот сейчас обратят мало внимания – например, Амалия была занята тем, что вскрывала очередной замок, – я делала вдох и готовилась каяться, и каждый раз что-то меня останавливало.

– Ваше Величество, я…

– Осторожно, – буднично перебил меня он, – здесь ступенька.

Предупредил он как раз вовремя, чтобы я не споткнулась. Но весь настрой признаваться от этого стерся в момент. Последний раз я решилась, когда мы поднимались по парадной лестнице:

– Я…

– Натали, – проговорил он успокаивающе, – я понимаю, что вам страшно. Но я обещаю: если вы не будете нарываться на рожон, все будет хорошо.

Переделка, в которой мы оказались, не располагала к тому, чтобы верить ему, но говорил он настолько уверенно, что у меня не было иного выбора.

– Ладно… – пробормотала я, опуская голову. Больше поговорить не удалось: мы вошли в выставочные залы, Амалия бесцеремонно дернула Павла вперед, и я, лишившись даже слабой опоры, как нельзя острее ощутила себя маленькой и совершенно беззащитной.

– Ну, куда надо идти?

– Идите за мной, – чинно проговорил он и зашагал первым. За ним двинулась не спускающая с него пистолета Амалия, и затем я с молодчиками, без перерыва державшими меня на мушке. Вспомнив, что Амалии достаточно лишь дать небольшой знак, чтобы мое прошитое пулями тело упало на пол, я с новой силой задрожала. Но пока что все шло так, как устраивало женщину: мы подошли к знакомой мне уходящей вниз лестнице и начали медленно спускаться вниз.

– Поддержите его кто-нибудь, ребята, – приказала Амалия, кивая на Павла. – А то упадет, и будет шея на сторону раньше времени…

Павел ничего не ответил на это и молча продолжил спуск, не удостоив и взглядом оказавшегося рядом с ним парня. Но спустя несколько ступеней он резко остановился, и Амалия едва не влетела ему в спину.

– Эй, Ваше Величество, что еще за…

– Тише, – приказал он, и она, что удивительно, заткнулась. – Прислушайтесь.

У меня замерло сердце. Снизу действительно донесся какой-то невнятный шорох.

Пользуясь тем, что ко мне временно утратили интерес, я отступила к стене. Амалия щелкнула предохранителем пистолета и направила его в темноту, молодчики встали по обе стороны от нее и сделали то же самое.

– Эй! – крикнула женщина, и мне по ушам ударило многоголосое эхо. – Кто там?

Шорох все приближался, и мне стало совсем жутко. Спустившись на несколько ступенек, я встала рядом с Павлом и, заглянув ему в лицо, увидела на нем выражение неподдельной горечи.

– Что такое? – спросила я шепотом. Он ответил мне с видом, будто справляется с внезапно подкосившей его болью:

– Я знаю эти шаги…

У Амалии, видимо, начали сдавать нервы. По крайней мере, я необычайно ясно почувствовала, что она в шаге от того, чтобы выстрелить наугад в темноту. И тут я увидела, что мрак разгоняет слабый свет фонарика, а следом за этим снизу послышался знакомый мне голос:

– Амалия Григорьевна?

Нина Сергеевна, администратор музея, обмерла, увидев нашу приятную компанию, только переводила растерянный взгляд с одного лица на другое.

– Ва… Ваше Величество? – вырвалось у нее, стоило ей увидеть Павла. Впору было похлопать тетушке: она оказалась единственной, кто его узнал. Кажется, он хотел что-то ей сказать, но Амалия не дала ему этого сделать:

– Нина Сергеевна, милая, вы что тут делаете?

– Нет, – ответила администратор с необычайной для ее благообразного облика решимостью, – это вы что здесь делаете? Кто это с вами?

– У нас тут маленькая экскурсия по подвалам, – ответила Амалия со сладкой улыбкой. – Его Величество согласился провести. Ларец из вечного железа искать будем.

На последних ее словах Нина Сергеевна растерянно посмотрела на Павла. Он едва заметно кивнул со страдальческим видом.

– Как, – только и пробормотала тетушка, опуская руку с фонариком. – Разве это ларец?..

– А вы что, тоже искали? – рассмеялась Амалия, убирая пистолет в кобуру. – Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что? Любопытная вы, Нина Сергеевна…

Мое облегчение от того, что эту милейшую женщину, кажется, не собираются убивать, было лишь секундным. Я вздохнуть не успела, а Амалия с удивительной легкостью выкрутила Нине Сергеевне руку. Фонарик беспомощно выскользнул из ослабевшей пухлой ладони, ударился о ступень и, мигая, покатился куда-то вниз. В слабом свете фонарика телефона, который один из молодчиков использовал, чтобы освещать нам путь, я видела, как лицо Нины Сергеевны искажается гримасой боли и страха. Понимая, что сейчас произойдет, я испуганно вскрикнула и изо всех сил вжалась Павлу в плечо.

– Как говорится, не порок, а свинство, – сказала Амалия будто бы с толикой сожаления и, схватив Нину Сергеевну за шею, одним толчком отправила ее вниз, в зияющую темноту лестницы.

Крик, который испустила несчастная женщина перед тем, как тишину восстановил пронзительный тошнотворный хруст, оглушил меня не хуже любого взрыва.

– Господи, – вот и все, что я могла сказать, ощущая, как и во мне самой что-то необратимо надламывается.

– Тише, тише, – Павел держал себя в руках, но потому, как подрагивают его плечи, я смогла смутно догадаться, каких усилий ему это стоит. – Успокойтесь, Натали… надо идти дальше…