Текст книги "Конец партии: Первая искра (СИ)"

Автор книги: Кибелла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

“Лучше тебе не знать”, – подумала я.

– Сорок шесть, вроде бы.

– А, – Анжела махнула рукой, – это еще норм. И чего он, нам мешать будет, что ли?

– Да не в этом дело, – попыталась объяснить я. – Просто он… со странностями…

– Тоже мне, проблема, – фыркнула Анжела. – Что он нам скажет? Хата-то твоя!

Я посмотрела на нее, совершенно уверенную в силе своих слов, и оставила попытки что-то объяснить, поняв, что в лучшем случае выставлю себя безвольной дурой, а в худшем – сумасшедщей. И потом, нельзя было не признать резонными ее слова: в свой день рождения в своей квартире я имею право делать, что хочу, пусть даже там будет обретаться с десяток самодержцев всероссийских.

– Да все классно будет, – подбодрила меня Анжела, расценив мое молчание по-своему. – Повеселимся!

Веселье, действительно, намечалось то еще.

========== Глава 11. Что ты будешь делать? ==========

День, в который мне исполнилось девятнадцать, получился, мягко говоря, насыщенным. Началось все мирно: решив в честь праздника выспаться, я пробила универ, заскочила в редакцию, чтобы выслушать обычную порцию нравоучений от начальства и поискать в интернете кое-какую информацию про очередного проворовавшегося чинушу, но тут меня окликнула что-то сосредоточенно изучающая на экране Оля:

– Нат! Наташ, подойди сюда!

Я не люблю, когда меня отвлекают от дела, но злиться на секретаршу было совершенно невозможно. Поэтому я со вздохом бросила изучение сайтов всех оттенков желтого и приблизилась к ней.

– Что у тебя?

– Помнишь, ты мне говорила про Павла поискать что-нибудь?

Я, скажем так, удивилась. С тех пор прошло уже больше месяца, и я думала, что из милой головки секретарши давным-давно выветрился столь незначительный факт. Но нет, она с гордым видом показывала мне какую-то отвратительно сверстанную статейку:

– А ты знаешь, что его убили масоны?

Одного лишь взгляда на дизайн сайта мне было достаточно, чтобы все стало для меня ясным. Очередной любитель конспирологии занял пространство на бесплатном хостинге, вооружился книжкой “HTML для чайников” и теперь, пользуясь своим гражданским правом свободы слова, сливает в интернет все, на что способен его больной мозг. Я хмыкнула, но Оля явно не разделяла моего скепсиса. Нимало не церемонясь, она ткнула наманикюренным пальцем в экран:

– Смотри, Павел сам был масоном, но потом отрекся от них, и поэтому они его убили!

– Ага, – пробормотала я, выпрямляясь, – и Кенни убили тоже масоны. Оль, неужели ты веришь в эту херню?

– Почему сразу херню? – секретарша обиженно надула губы. Но я была непререклонна:

– Потому что это выглядит, как херня, и звучит, как херня. Ладно, извини, у меня много дел…

Не слушая ее гневное сопение, я вернулась к своему компу и продолжила, грызя печенье, шариться по Сети. Параллельно я просматривала ленту новостей Вконтакте, и ничуть не удивилась, когда мне написала зашедшая в онлайн Анжела:

“Привет) Ну что, сегодня в силе?”

“Еще бы нет”, – ответила я и вдруг, сама не знаю почему, добавила, – “А ты веришь в теорию масонского заговора?”

Ответ от Энжи прилетел через полторы минуты: видимо, ей потребовалось время, чтобы отсмеяться.

“Твой главред окончательно съехал с катушек?))))))”

“Да нет”, – я и сама почувствовала себя неловко, что завела этот разговор, – “Просто наткнулась тут на один сайтец…”

“Не читай такого слишком много, разжижение мозга случится”, – посоветовала добрая подруга, и я была скорее склонна с ней согласиться. Всего один взгляд на дурацкую страницу, и я уже начинаю задавать глупые вопросы. Сдалась мне, в самом деле, эта теория масонского заговора…

Как обнаружила я, вернувшись домой из редакции, не одной мне сегодня довелось столкнуться на просторах Интернета с чем-то неприятным. И это еще слабо сказано. Поначалу, зайдя в квартиру, я отметила из необычного только неестественную тишину, но списала это на то, что квартирант мой куда-то опять ушел, и поэтому до меня не доносится ни шелест страниц, ни стук клавиш клавиатуры. Поэтому с легким сердцем я скинула куртку и туфли, глянула на часы и, поняв, что у меня еще много свободного времени, решила выпить чашку чая перед тем, как начинать готовиться к приему гостей.

В кухне, к моему крайнему изумлению, рядом с раскрытым ноутбуком обнаружился Павел. Сидел он непривычно тихо, отчего я даже немного испугалась, и даже не повернул головы в мою сторону, лишь пробормотал что-то невразумительное в ответ на мое сдавленное приветствие. Я испугалась еще больше, особенно вспомнив, что со времен той истории с Андреем обижаться на меня Павлу было решительно не за что.

– Ваше Величество, – я осторожно приблизилась к нему и чуть наклонилась, чтобы разглядеть выражение его лица; он поспешно прикрыл глаза, будто я могла заметить в них что-то лишнее.

– Оставьте меня, – сказал он с каким-то непонятным отчаянием, едва заметно побледнев. Но я уходить даже не подумала; по себе знаю, когда человек с таким выражением просит его покинуть, на самом деле он больше всего хочет, чтобы с ним кто-то побыл. Я не знала, что произошло, но могла лишь предположить, что что-то страшное: последний раз я видела Павла в похожем состоянии, когда он только-только поселился у меня, и ему ночью привиделся ночной кошмар. Не представляя, что и думать, я осторожно перегнулась через его плечо и уставилась в экран ноутбука.

Ну, так и есть. Википедия. Статья “Убийство Павла I”.

Против воли я покосилась на его шею – давешний след и не думал сходить.

– О, твою ж… – я приготовилась было вполголоса наградить всеми возможными проклятиями Андрея, познакомившего Павла с интернетом и даже не задумавшегося о возможных последствиях, но тут мой взгляд зацепился за несколько выделенных мышкой на странице строк.

“Цесаревич Александр Павлович – его пытался привлечь на свою сторону Панин. По общепринятому мнению, цесаревич дал молчаливое согласие на свержение отца.”

Я почему-то очень некстати вспомнила, что о том же нам говорил учитель истории, милый старичок по имени Виктор Николаевич. Пожалуй, это было единственное, что я запомнила из курса истории за восьмой класс, и то только потому, что фразу на полуслове перебила начавшаяся учебная тревога. Мы все повалили из классов, я с трудом нашла в толпе Анжелу и держала ее за локоть, пока мы всей школой эвакурировались на спортплощадку. Казалось бы, давно забытое воспоминание, но в тот момент оно вспыхнуло у меня в голове так ярко, будто все это случилось вчера.

Ощущая, как мне на плечи давит что-то огромное и тяжелое, я медленно опустилась перед Павлом на пол. Он все так же не смотрел на меня, невидящий, потемневший от горечи взгляд его был направлен куда-то в пространство над моей макушкой.

– Послушайте, – начала я совсем тихо, не решаясь даже дотронуться, – не обязательно это правда…

– Вы просто не знаете, – ответил он не изменившимся голосом. – Я же сказал, оставьте меня.

Я лишь закусила губу.

– Да черта с два.

Он, наконец, посмотрел на меня, удивляясь, как я посмела его ослушаться. Но меня, как обычно бывает, сложно было заставить отказаться от намерения, которому я совершенно точно решила следовать. И я, ощущая, как в сердце медленно загоняют сотню раскаленных игл, накрыла бледные ладони Павла своими. В горле и висках тут же застучала тысяча мелких колокольчиков: что же ты делаешь, дура, зачем нарываться, сейчас он… – но все исчезло, растаяло в один миг, когда он, издав странный сдавленный звук, наклонил голову, и мне на запястья коротко упало что-то маленькое и горячее. Слеза.

У него ведь совсем, получается, никого не было, подумала я отрешенно, медленно поглаживая его запястья кончиками пальцев. У меня есть мама, Андрей, Анжела, Косяк, в конце концов. А у него, выходит – совсем никого. И ничего с этим не поделаешь. Если бы я могла что-нибудь сделать, то я бы…

– Не стоит, – вдруг сказал Павел, поднимая блестящие глаза. – Вы и так сделали много…

В первую секунду я подумала, что он прочитал мои мысли. А потом поняла, что последнюю из них, оказывается, произнесла вслух.

– Думаете, это много?..

Он все силился улыбнуться.

– Мне кажется, что…

Он не успел договорить и замолчал, пораженный, когда я вдруг приподнялась и прижалась губами к его щеке, там, где поблескивала оставленная слезой влажная полоса. Тут уж остатки разума окончательно выветрились из моей головы, будто их и не было там никогда, оставив меня наедине с Павлом в залитой пасмурным блеклым светом кухне. “Сама разбирайся”, – сказали они мне напоследок, хотя разбираться тут было вовсе не с чем. Я сделала то, что почувствовала нужным сделать, и пусть будет стыдно тому… в общем, всем все ясно.

Спустя несколько секунд он отмер, осторожно взял меня за локти и отстранил. Я посмотрела на него упрямо, всем видом своим стараясь показать, что не считаю себя достойной осуждения.

– Это было лишнее? – спросила недрогнувшим голосом. Он немного посомневался с ответом, будто и сам его себе не представлял.

– Да, – наконец произнес он, отпуская меня и касаясь своей щеки в том месте, куда пришелся поцелуй, – пожалуй, это было лишнее.

Меня это почему-то совсем не обидело, а наоборот, принесло чувство невиданного облегчения, словно наконец-то разрешился некий мучительный вопрос, что висел между нами, натянутый острой струной, уже несколько недель, и о который мы каждый день угрожали порезаться. Или порезать друг друга, что еще более неприятно.

– Я… – постепенно возвращаясь к своему обычному состоянию, я вспомнила о том, что хотела сказать. – У меня сегодня день рождения…

Улыбка у него наконец получилась. Это радовало.

– День рождения? Мои поздравления.

– Спасибо. Так вот, ко мне друзья придут…

Он чуть наклонил голову вправо.

– Друзья?

– Ну да, – в который раз, разговаривая с ним, я ощутила себя, будто на допросе. – Из универа пара человек, еще Анжела и Андрей…

– И что же? – при звуке последнего имени он еле видно поморщился.

– Ну… если хотите, можете посидеть с нами, – предложила я, скрещивая за спиной пальцы. – Они придут часам к восьми.

Я старалась не думать, как будет выглядеть такая вечеринка, но не пригласить человека, с которым я бок о бок живу уже больше месяца, было бы по меньшей мере невежливо. Я совсем не хотела искать ему лишний повод для обиды на меня, но от души надеялась, что он опять вспомнит про деликатность или подумает, что в компании молодежи ему вряд ли будет интересно. Куда там.

– Я к вам присоединюсь с большим удовольствием, – сказал Павел, и мне захотелось разбить себе лицо ладонью. День Рождения угрожал превратиться в форменный кошмар.

Стоило моему квартиранту покинуть кухню, как я буквально обвалилась за стол и метнула мрачный взгляд на все еще открытый ноутбук. В этот момент меня настигла мысль, что если бы довелось мне встретить этого Александра, то я набила бы ему морду, даже не задумываясь. Откуда только такие сволочи берутся…

Мучаясь подобными философскими размышлениями, я налила себе чай и посмотрела на часы. Пора было готовиться.

Хоть у меня и была куча времени на то, чтобы одеться и накраситься, я все равно умудрилась ничего толком не успеть, и встречать первых гостей бежала, по пути всовывая ногу в новехонькую розовую, в цвет платья, туфлю и застегивая на шее милый кулон в виде сердечка из стразов. На пороге стояла Светка в платье какого-то невероятно кислотно-зеленого цвета, от одного взгляда на которое у меня зарябило в глазах, за ее спиной сопел ее парень по имени Костик и с ним еще какой-то чувак, имя которого я постоянно забывала.

– Красотка! – возопила приятельница, с порога кидаясь обниматься. – С Днем рождения!

Я взвизгнула, когда меня приподняли над полом и закружили – несмотря на то, что Света внешне кажется безобидной пышкой, ее сил вполне хватает, чтобы держать меня на руках. Она весело расхохоталась.

– А за уши! За уши тянуть будем? – встрял откуда-то сбоку Костик.

– Потом, – выговорила я, с усилием высвобождаясь из объятий. Тут же приятель Кости вручил мне перевязанную бантом коробку.

– А это от нас…

В коробке оказался набор бижутерии, карты для игры в мафию и подарочная бутылка Бакарди в комплекте с какой-то продолговатой железной штуковиной, назначение которой я смогла определить не сразу.

– Фаллоимитатор, – заржал Костик, за что немедленно получил от Светы подзатыльник.

– Дурак ты, да! Это чтобы мохито делать. Мяту и лайм мять.

– Сказали б, я бы купила, – протянула я, убирая подарки обратно в коробку и обмениваясь со Светой поцелуями в щеку.

– Так у нас же сюрприз, – встрял приятель Костика. Я начала почти молиться, чтобы кто-нибудь обратился к нему по имени, иначе ситуация приобретала откровенно дурацкий характер. Мы расположились в кухне, где я успела уже накрыть стол: скромные закуски вроде салатов и бутербродов и несколько запотевших, только что из холодильника бутылок.

– А где остальные? – спросила Света, накладывая себе греческий. – Андрей придет?

– Скоро должен быть, он же всегда опаздывает, – ответила я. – И Анжела тоже… а вот где она застряла, я не знаю.

Для Энжи опаздывать было нетипично: сколько я ее помню, она никогда не позволяла себе без предупреждения прийти хоть на пять минут позже. Но когда я взяла со столешницы телефон, чтобы набрать ей сообщение, он тут же завибрировал и без моего участия. “Меня задержали на репетиции, буду через полчаса :(” – гласило пришедшее мне смс. Радуясь, что с подругой все нормально, я набрала ответное “Ок” и вернулась к гостям.

– А этот мужик, который у тебя живет? – вопросила Света, не понижая голоса. – Он с нами посидит или у себя будет?

– Посидит, – кивнула я и прибавила шепотом, – слушай, он немного… со странностями…

– Ну и что? – фыркнула приятельница. – Кто тут без странностей, встали и вышли!

Все остались сидеть на своих местах. Я устало вздохнула.

– Нет, ты не понимаешь, он…

Но тут пришел Андрей, и мое предупреждение так и осталось висеть в воздухе незаконченным. Тот презентовал букет цветов, по виду напоминавший тот, что он принес мне, когда пришел мириться, и решительно снял с моей шеи кулон из стразов, заменив его куда меньшим по размеру, но зато золотым. Я ахнула.

– Боже, Андрей, откуда…

– Оттуда, – подмигнул он мне, мимолетно поцеловал и повел обратно в кухню. С его появлением оживились парни; мигом подсев к ним, Андрей разлил всем вискаря и завел непринужденную беседу о том, кто куда сходил и кто как нажрался. Поняв, что его историю о том, как какой-то парень забыл на вписке мобильник и, вернувшись за ним, ломанулся в чужую квартиру, мне доводилось слышать уже не раз, я обернулась к Свете.

– Сама-то как?

– Ой, да как обычно, – отмахнулась та, поглощая бутерброды. – Отчислять еще не хотят, и ладно…

“Действительно”, – подумала я, с тоской поглядывая на дверь и ожидая, что она вот-вот распахнется, – “как мало надо для счастья…”. Тут парни громогласно расхохотались, отчего, пожалуй, сотряслись стены моего видавшего всякие виды дома, и Андрей поднялся со стула с явным намерением произнести тост. Я приготовилась смущенно улыбаться и краснеть от похвал.

– Наташа, – Андрей не подвел, – ты всегда была светом моей жизни…

Сказал он это до того серьезно, что я не удержалась, прыснула в кулак.

– Огнем твоих чресел?

– И это тоже, – все с тем же торжественным видом произнес он. – Поэтому я желаю тебе все время оставаться такой же красав… красав… красав…

Он запнулся на полуслове и перекосился, едва взглянув куда-то мне за спину, и вслед за этим до меня донесся тихий стук целиком открывшейся двери о стенку холодильника. Приятель Костика уронил с вилки кусок рыбы. Света издала какой-то непонятный возглас вроде “О-о-оу!”.

Медленно, изо всех сил желая проснуться, я обернулась, и тут же мне захотелось выпрыгнуть из окна от неловкости.

Нет, я многое могла понять: иное воспитание, иной склад характера, иной менталитет, в конце концов. Но зачем, скажите мне, зачем было одеваться к столу в свой пресловутый мундир и все к нему прилагающееся?!

– Простите, я вас перебил, – прохладно бросил Павел замершему с бокалом в руках Андрею и, сделав шаг ко мне, коротко поцеловал мне руку. – С днем рождения, Натали.

Я не знала, куда себя деть под прицелом множества взглядов. Костик фыркнул в тарелку, за что тут же получил подзатыльник.

– Если ты одеваешься, как чмо, это еще не значит, что все остальные делают так же! – громко прошипела ему Света и первая поднялась из-за стола, протягивая Павлу ладонь для рукопожатия. – Здрасьте, а я Света!

Его привыкший к спокойным пастельным тонам взгляд даже расфокусировался на секунду от обилия неоново-желтого. Протянутая ладонь осталась висеть в воздухе. Ситуацию надо было срочно, и я поднялась со стула.

– Значит, так, – я понятия не имела, кого представлять первым, но решила начать по старшинству, – ребята, это Павел… Павел Петрович, мой… квартирант.

Судя по чуть приподнятым бровям, он счел такую характеристику недостаточно полной, но у меня не было времени разбираться в тонкостях наших взаимоотношений. Главное – безмятежные лица присутствующих подтвердили, что имя вкупе со странным внешним видом не вызвало у них ненужных исторических ассоциаций. И я, совсем недавно костерившая в одной из статей новую образовательную систему на чем свет стоит, в тот момент почувствовала почти благодарность к интеллектуальной деградации молодежи.

– Это Света, – она смущенно захихикала, тоже получив поцелуй, – это Костик, с Андреем вы уже знакомы, а…

Неловкий момент достиг своего апогея. Приятель Костика бросил разделывать рыбу и, глянув на меня с видом “ты издеваешься, что ли”, бросил мрачно:

– Ваня.

– Вот, – я была близка к тому, чтобы от стыда обратиться в кучку пепла, но приходилось себя остужать, – это Ваня…

– Очень приятно, – отозвался Павел, присаживаясь на свободный стул. В ответ ему нестройным хором прошелестело:

– Взаимно…

Первоначальное напряжение, казалось, немного ослабло, и я вздохнула, готовясь вернуться к еде, но тут громко закашлял стоящий с бокалом в руке Андрей.

– Э-э-э, Наташа…

Вспомнив, что эффектное появление Павла начисто стерло у меня из памяти тот факт, что Андрей произносил тост, я со всей поспешностью обернулась к нему.

– Да, милый? – даже милая улыбка не помогла; Андрей гневно сопел и сжимал бокал в руке до того, что побелели костяшки. Его болезненное самолюбие только что было самым безжалостным образом оскорблено, и мне стало страшно, что сейчас начнется очередная драка. Но Андрей, к его чести, смог взять себя в руки.

– Так вот, Наташа, все, чего я желаю тебе – чтобы ты не менялась. Оставайся такой же очаровательной девочкой, не взрослей, я тебя прошу.

– Я попытаюсь, – рассмеялась я, поднимаясь; мы чокнулись бокалами, а затем он вдруг, допив шампанское одним глотком, притянул меня к себе и с жаром прижался к моим губам. Я даже немного опешила от такого напора и лишь спустя секунду вспомнила, что на поцелуй надо ответить.

– Горько! – завопил Костик, и ему тут же прилетел подзатыльник.

– Ты что, дурак, что ли? – вопросила Света. – На свадьбе мы были вчера!

– Ой, – Костик сразу сник, – блин…

А Андрею, кажется, вообще на все было плевать; я даже не могла припомнить, когда последний раз он целовал меня с таким увлеченным пылом. Нет, конечно же, мне было приятно, но в присутствии Павла я почему-то чувствовала себя неловко даже в таком простом выражении чувств. Чертова история с Терпсихорой…

– Ребят, – Ваня присвистнул, – вы про нас не забыли?

Мы оторвались друг от друга, и я не удержалась от того, чтобы провести кончиком языка по слегка припухшим губам. В глазах Андрея пылал азарт.

– Садись уж, – усмехнулась я, опускаясь на стул; он, впрочем, и тут не дал мне посидеть спокойно, обхватил за талию, чуть ли не заставил прижаться к его плечу и только после этого успокоился. Павел, без всякого интереса пронаблюдавший за этим, вдруг спросил:

– Вы принесли этот букет, молодой человек? – и кивком головы указал на плод фантазии безумного флориста, который я водрузила в вазу на подоконник. Андрей сразу же набычился:

– Ну да, я, а что?

– Вам не говорили, что сочетание тигровой лилии с гладиолусом свидетельствует о дурных намерениях дарящего?

У меня замерло сердце. Нет, только не сейчас.

– О каких еще дурных? – насупился Андрей. Павел был невозмутим, как скала:

– Довольно просто приглядеться…

Все, как по команде, обернулись на несчастный букет, но я, сколько ни смотрела на него, не увидела иного намека, кроме как на то, что у составителя было не все в порядке с головой. Всегда удивлялась, ну где Андрей достает такие кошмарные соцветия?

– Не вижу ни хрена, – признался Костик. Ваня покивал.

– Букет как букет…

– Ну вот, – поняв, что коллектив на его стороне, Андрей явно почувствовал себя увереннее, – нет в нем ничего дурного…

– Можете объяснить, что конкретно вы имели в виду? – предложила я, чтобы не казаться совсем уж невежественной тупицей. Павел только вздохнул.

– Боюсь, деликатность мне этого не позволит.

Андрей покраснел, как вареный рак.

– Так, я не понял, вы на что намекаете?..

И тут, слава Богу, до меня донесся звук дверного звонка. Кто-то, ритмично давя на кнопку, извлекал из нее всем известный ритм “Спартак-чемпион”. И это мог сделать единственный человек в Питере, который смотрит футбол, но симпатизирует при этом не “Зениту”.

– Это же Анжела! – радостно вскинулась я и, подскочив, с радостью покинула кухню. Оставалось только надеяться, что без меня там не вспыхнет драка. Путаясь в ключах, я отперла дверь, и мы с Энжи кинулись друг другу в объятия, синхронно возопив: “Потрясно выглядишь!”. Она тоже попыталась меня приподнять, но сил не хватило, вдобавок ко всему она надела туфли на высоченных шпильках и едва не потеряла равновесие, отчего мы врезались в жалобно звякнувшее зеркало и рассмеялись.

– Классное платье, – сказала она, оглядев мой розовый наряд. – Тебе идет.

И сбросила с плеч белый плащ, в котором пришла.

– Ух ты, – вырвалось у меня.

Действительно, выглядела подруга просто потрясно – в нежно-абрикосовом, держащемся на одном плече платье, сшитом из множества слоев полупрозрачной ткани так, что при каждом шаге создавалось ощущение, будто его обладательница сейчас взлетит.

– Класс, – восхищенно пробормотала я. – Где брала?

– В Monsoon-е, там сейчас распродажа, – ответила Энжи, со вздохом облегчения вылезая из туфель. – Последнее ухватила, как будто на меня шили…

Из кухни не доносилось ни звука: то ли конфликт погас сам собой, то ли его участники успели уже убить друг друга.

– Ну что? – Анжела извлекла из сумки маленький футляр с подарком. – Тусуем сегодня?

– Еще как, – пообещала я и потянулась за футляром, но подруга со смехом отдернула руку:

– Не-не-не, пошли в кухню, я там отдам. Все уже пришли?

– Ага, – ответила я, подкидывая ей тапочки. Анжела бросила с раздражением:

– Режиссер – урод, а Офелия, как всегда, затупила, вот и пришлось задержаться… я говорила, что опаздываю, но он сказал, что ему вообще по…

В этот момент мы ступили в кухню, и ее оборвал пронзительный звон разбитого стекла – это вскочивший со своего места Павел разбил бокал с шампанским.

– Анна!

Перед моими глазами мелькнула когда-то давно произошедшая меж мной и Энжи сцена: я у нее дома, рассыпавшиеся по полу бумаги, портрет темноволосой девушки по фамилии Лопухина… О боже, это начисто выветрилось у меня из головы, наверное, мне надо было предупредить Павла о странных совпадениях, которые иногда приносит нам жизнь. А теперь оставалось только надеяться на Анжелину тактичность, ибо сложившееся положение до боли напоминало мне какой-то плохой любовный роман.

– Анна, любовь моя, – кажется, Павел и сам слабо соображал, что говорит; сам не свой от восторга, он подошел к замершей от изумления Энжи и взял ее за руки, – неужели это ты сейчас стоишь передо мной? Все время, что я провел в заточении, мои мысли были лишь о тебе, неужели Господь тебя сохранил, чтобы мы могли встретиться вновь? Почему ты молчишь? Ты не узнаешь меня?

Ухватившись за косяк, я начала медленно сползать по стенке, почти молясь: “Бог мой, Энжи, только не облажайся, если ты сейчас скажешь что-то не то, ты его просто убьешь”.

Несколько секунд она напряженно вглядывалась в его лицо, а затем с печальным вздохом качнула головой:

– Мне жаль, но я вас впервые в жизни вижу. Меня зовут Анжела. Приятно познакомиться.

У Павла был такой вид, будто его наповал ударили в сердце ножом. Медленно выпуская ее руки, он отступил и проговорил, все еще, кажется, не веря своим глазам:

– Не может быть.

Анжела была само дружелюбие:

– Да ладно, бывает, не расстраивайтесь. Со мной тоже случается: подхожу к человеку, начинаю с ним болтать, а он на меня смотрит, как на дурочку, говорит, что мы не знакомы, и уходит. Кошмарная память у меня на лица, вечно всех путаю…

Правды в этом было столько же, сколько в среднестатистической речи наших возлюбленных государственных руководителей, но я смолчала. Павел, вернув к себе самообладание, произнес своим нормальным, совсем чуть-чуть подрагивающим голосом:

– Прошу меня извинить. Я… я обознался.

– Да не стоит, – заулыбалась Анжела, – говорю же, бывает! Давайте лучше праздновать…

Кухня вместила нас еле-еле, но Энжи смогла втиснуться между Светой и мной и сразу же плеснула себе Бакарди.

– Уф, день у меня был – нарочно не придумаешь… Вы-то сами как? Чего квелые такие?

– Да так, – протянул Костик, явно в бесплодных попытках понять, что вообще происходит. Андрей коротко глянул на примолкшего Павла, как на буйнопомешанного, и наклонился к моему уху:

– И что это был за психоз?

– Не психоз, – отмахнулась я. – Я потом объясню, ладно?

С появлением Анжелы вечеринка действительно несколько оживилась: подруга с видом, как будто ничего не произошло, принялась весело щебетать, умудрившись утянуть в разговор сразу всех. Я и оглянуться не успела, как и тень первончального волнения улеглась, будто ее вовсе не было, а за столом начали обсуждать всякую ерунду. И Павел включился в общую беседу, изредка вставляя какие-то свои комментарии, но я заметила, что взгляда с Энжи он не сводил ни на секунду.

– Обожаю танцевать, – вещала Анжела, сооружая себе бутерброд с ветчиной и сыром, – Просто обожаю.

– И какой танец вам больше всего по душе? – вкрадчиво осведомился Павел, осторожно пробуя налитый ему Костиком виски-кола. Анжела казалась изрядно озадаченной.

– Что значит “какой”? Ну, я вообще гоу-гоу занималась… так что танцевать под что угодно могу, только не под дабстеп, – тут она рассмеялась, но Павел был отнюдь не расположен разделять ее веселье. Вообще, судя по его лицу, он из речей Энжи понимал максимум процентов пятьдесят, и от этого мало-помалу приходил в отчаяние. На одно можно было надеяться: спиртное, как известно, обладает свойством нивелировать межкультурные различия, и если эти двое как следует примут на грудь, то разговаривать им будет намного легче. Но посиделки продолжались, мы сыграли по разу в seven-heaven, раскрасневшуюся Анжелу порядком повело, а Павел, хоть и пил вместе со всеми, не пьянел ни разу. С растущим удивлением я наблюдала, как они с Костиком и Ваней, увлекшись беседами о военной службе и рассказывая друг другу армейские истории и байки, уговорили большую бутылку виски, а Павел ни одной, даже самой незначительной мелочью не показал, что хоть сколько-нибудь пьян. Андрей все это время сидел с кислым видом и просто пил, и это, наконец, привлекло их внимание. Сообща придя к выводу, что тупые и бухие прапоры существовали во все времена, эти трое обернулись к нему.

– Слышь, Андрюх, – у Костика уже немного заплетался язык, но за это он подзатыльник не получил; Света была слишком увлечена тем, что по ножу наливала в стопку томатный сок, – а ты чего молчишь?

– Да, молодой человек, – обратился к нему порядком развеселившийся Павел, – вы служили в армии?

– Что я, на дурака похож, – буркнул Андрей мрачно. – Откосил.

Повисла нехорошая тишина. Костик и Ваня переглянулись и с совершенно одинаковым выражением хмыкнули.

– Молодой человек, – своим любимым наставительным тоном начал мой квартирант, – служба в армии пошла бы вам только на пользу…

Андрей начал надуваться от злости, как воздушный шарик, но взрыву не дала произойти привлекшая к себе внимание Анжела:

– Ребята! Ребята! Может, поедем уже в клуб? Уже полпервого.

Света оживилась мигом:

– Да, поехали тусить!

– Да-да, поехали, – прижавшись к Андрею еще крепче, поддержала я. Костик с Ваней тоже оживленно закивали, а вот Павел подозрительно прищурился:

– Простите, я, наверное, ослышался. Куда вы собираетесь ехать?

– В клуб, – повторила Анжела. – Ну, потусить, растрястись, повеселиться… Вы едете с нами?

Андрей шумно подавился чипсами. Я пару раз хлопнула его по спине, чтобы ему было легче дышать, и поспешила влезть с объяснениями, потому что Павел явно понимал наши слова в каком-то превратном, не очень привлекательном ключе:

– Ваше Вел… То есть, Павел Петрович, я не знаю, что вы понимаете под словом “клуб”, но в наше вре… ээээ, в общем сейчас это такое место, куда люди приезжают, чтобы потанцевать, выпить… развлекаться, в общем.

Анжела тут же прибавила с удивлением:

– Да, а вы что подумаете? Вы с нами поедете?

“Дался он тебе”, – хотела сказать я, но тут увидела, что Энжи смотрит на моего квартиранта с той хитрой заинтересованностью, за которой обычно следует неминуемое опутывание, окручивание, а потом – очередной головокружительный роман, и ощутила, как у меня отваливается нижняя челюсть. Она что, сошла с ума?

Павел думал недолго.

– Ну, посмотрю, как развлекается молодежь вашего времени.

– Отлично! – радостно воскликнула Анжела. – Едем!

Я переглянулась с Андреем и пошла за телефоном – звонить в “Penabar”, чтобы сообщить, что мне понадобится депозит не на шестерых, а на семерых.

========== Глава 12. Все так странно ==========

Проще говоря, ерунда началась сразу. На входе в клуб нас тормознули секьюрити, но в кои-то веки объектом их подозрений была не я или Андрей, а Павел, который так и не удосужился сменить свой злополучный мундир на что-нибудь более подходящее обстановке.

– Это что? – прогнусавил один из охранников, указывая обвиняющим перстом на моего квартиранта. От такой наглости он даже опешил.

– Вы что… – тут у него перехватило дыхание, и гневный монолог споткнулся, даже толком не разогнавшись. За своей спиной я услышала отчетливый шлепающий звук – готова поспорить, что это Андрей с силой приложил ладонь к своему лицу.

– Это что? – повторил охранник, перекатив во рту жвачку. Я замерла, не зная, что предпринять: язык, как назло, отнялся, а булькающий в крови алкоголь мешал внятно соображать. Не знаю, чем бы это кончилось, если бы вперед не вышла решительная, мечущая молнии Анжела.