Текст книги "Найти во всем этом смысл (СИ)"
Автор книги: Kachelofen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)
Вечером прихожу домой и застаю там Клэр. Она сидит в кресле, закутавшись в одеяло, и смотрит телек – и я по одному ее виду понимаю, что это не дежурный воскресный визит. По привычке быстро окидываю ее взглядом, но синяков вроде не видно.
– Где это тебя носило с пятницы? – спрашивает она.
– У Майкла был. Мама в курсе.
– Ты же знаешь, что маме не нравится эта Новотны.
– Я не с этой Новотны тусуюсь, а с ее сыном.
– Брайан, никто в жизни не поверит, будто этот мальчик такой умный, что все время помогает тебе делать уроки.
Пожимаю плечами и иду наверх. Наплевать мне, что они думают, лишь бы в мои дела не лезли.
– Брайан!
Оглядываюсь через плечо.
– Можешь завтра пару часов посидеть с Джоном? Мне нужно к доктору.
Снова оглядываю ее, теперь повнимательнее, вдруг я чего не заметил, и она смущенно натягивает одеяло повыше. Мы с Клэр никогда не обсуждаем наши синяки, ни те, что достаются в этом доме, ни те, что она зарабатывает в своем собственном.
– Я беременна, – наконец, говорит она слегка нервно.
Бля, вот зачем люди такое с собой вытворяют? Ее старший ребенок еще из подгузников не вырос, а брак на ладан дышит. Понять не могу. Я лоб расшибаю, пытаясь отсюда выбраться, а она, как нарочно, строит себе точную копию родительской семейки.
– Ну и почему тогда ты здесь?
– Том не сказать, чтоб в восторге.
Угу, точная копия.
– У меня завтра практика начинается. Меня целый день не будет.
Вздохнув, она кивает:
– Ну ладно.
Хочу уйти, но она снова меня окликает.
– Ну что еще?
Не хочу я во все это ввязываться. У нас самая жуткая в мире семья, и мне остается только игнорировать то, что можно, терпеть то, что игнорировать не получается, и мечтать выбраться отсюда, как только появится возможность.
– Просто продержись еще год. Получишь грант на обучение, и будешь сам себе хозяин. Будь осторожен, ладно? Вот и все.
Иногда мне хочется сказать ей, чтобы она тоже уносила ноги отсюда. Подальше от своего брака, от нашей семьи, от этого сраного городишки. Я говорил ей прямо перед свадьбой. Но она и слушать не хотела. Так была счастлива, что Том вытаскивает ее из родительского дома. Ну и вот, теперь она в полном дерьме с ребенком и вторым на подходе. Так что я просто киваю и иду наверх, в душ и переодеться.
Потом приходит мама и отправляется готовить ужин. Родители требуют, чтобы я всегда приходил к ужину в воскресенье, и мы были «настоящей семьей». Угу, конечно! Если б не эти ужины, я б их, наверно, вообще никогда не видел. С другой стороны, так, может, было бы и лучше.
Ужин проходит нормально. Мама твердит о святости обетов и о том, что жена должна прилепиться к мужу, а Джек только ржет. У него сейчас включился режим «папина дочурка», Клэр для него ангел небесный, а Том – исчадье ада. Но через пару дней, когда ему надоест, что она тут отирается, он доходчиво ей объяснит, что пора уебывать обратно к муженьку. Так что я просто смотрю в свою тарелку.
После ужина отец зовет меня посмотреть вместе футбол. Отвечаю, что мне за лето нужно кучу всего прочитать, а заняться этим я могу только в воскресенье, т.к. с завтрашнего дня выхожу на работу. Это не совсем ложь, а знать, что почитать мне интереснее, чем посмотреть с ним телевизор, ему не стоит. Блин, да я бы с больше радостью смотрел, как Эммет ногти красит!
– Зачем только тебе это нужно? Они хоть платить тебе будут?
– Это не такая работа, пап. Это для школы. За символическую плату.
– Ну и сколько это?
Быстро подсчитываю, сколько смогу отдать.
– Доллар в час.
– Шутишь что ли?
Смотрю, как он тут же начинает вести подсчеты в уме.
– Что ж, тебе лучше отдавать эти деньги матери. Мужчина должен сам за себя платить.
Ох, сколько мне всего хочется сказать ему на это в ответ, но я лишь киваю. Лучше уж буду отдавать часть денег матери, а то он от семейного стола меня отлучит. Наконец-то он отпускает меня наверх. Сначала хочу пойти куда-нибудь, чтоб скоротать вечер, слишком уж невыносимо здесь оставаться. Но потом решаю просто лечь пораньше. Завтра большой день.
В «Райдерс» я прибываю на десять минут раньше назначенного. На ресепшн мне говорят подняться наверх и поискать женщину по имени Синтия Мур. А начальником надо мной будет некий Джастин Тейлор, руководитель проектов. Ух ты, похоже я недооценивал старого доброго мистера Симмонса. Я-то думал меня приставят к какому-нибудь младшему помощнику старшего дворника, и придется весь день снимать копии с документов и разносить кофе. Да мне, в общем, все равно, лишь бы рекомендации дали.
Джастин… Это имя вызывает кое-какие воспоминания, и я стараюсь поскорее подумать о чем-нибудь другом. Не являться же в первый день на работу со стояком. Вряд ли так я произведу хорошее впечатление. Ну и потом я и так полночи дрочил, вспоминая того Джастина, так что хватит уже.
Синтия Мур на вид еще младше меня. Потом, правда, выясняется, что это не Синтия, а девчонка-интерн. Она показывает мне, куда идти, кокетливо накручивая прядь волос на палец. Пустая трата времени. Даже играй я за другую команду, я бы на нее и не взглянул. Тупица какая-то!
Из кабинета доносятся голоса, и я буквально застываю на месте. Вот блядь! Смотрю на приоткрытую дверь – на ней золотыми буквами выбито «Джастин Тейлор». Тем первым утром он сказал, что работает в рекламном агентстве. Жизнь, блядь, никогда не упустит случая тебя поиметь. Какого хуя мне теперь делать?
С другой стороны, может, это сработает мне на руку. Я ведь ему понравился, так что рекомендация, считай, у меня в кармане. Может, мне даже удастся убедить его не только за кофе меня гонять, а дать чему-нибудь научиться. Если я правильно разыграю карты, он может много для меня сделать. Просто нужно понять, как с ним грамотно обращаться. А поскольку я с этим, в общем-то, уже справился, даже дважды, все еще круче, чем можно было себе представить.
Дождавшись нужного момента в разговоре, вхожу. Может, я и рассердил мисс Мур тем, что так беспардонно ворвался в кабинет, но выражение Джастинового лица того стоит. О, похоже, тут будет очень весело! Изо всех сил стараясь не заржать, одариваю мисс Мур очаровательной улыбкой. Вот ей бы я занялся, будь я натуралом. Она такая красивая и уверенная в себе, а это всех привлекает, и мужчин, и женщин.
Джастин отсылает ее за дверь. И вот мы сидим друг напротив друга, и он мне совсем не рад. Ладно, может, я просто выдавал желаемое за действительное, когда думал, что он обрадуется. Нужно всегда разделять работу и личную жизнь. Я понимаю. Но мы же с ним не пара. Мы просто трахались пару раз. В голубом мире это значит не больше, чем рукопожатие.
Он только что понял, сколько мне лет, и теперь в шоке. Да в чем проблема-то? Законом это не карается, так что все в порядке. Я не виноват, что он решил, будто я старше. Это же круто, значит, я выгляжу взрослым, а это по-любому хорошо. Все дело в отношении.
Интересно, кстати, а ему-то сколько? Я давно уже понял, что он не малолетка, но решил, что ему чуть за двадцать, раз он живет в такой квартире и хорошо зарабатывает. Но раз он руководитель проектов, значит, он еще старше. А не похоже. На вид ему не больше, чем мне. Ладно, сейчас все равно не время задавать вопросы. Его, кажется, вот-вот удар хватит от мысли, что он трахался со школьником. Или от мысли, что его трахал школьник. Вот почему я никогда не говорю своим трахам, сколько мне лет.
Минуточку… Что? Он хочет вышвырнуть меня отсюда? Он не может так со мной поступить! Мне нужно пройти практику! Иначе всему конец! Я отлично знаю, что без рекомендаций гранта мне не получить. А без гранта я не попаду в университет. Мне и так нелегко придется. Джек никогда не раскошелится, чтобы я стал «одним из этих самодовольных засранцев». Блядь, да он до сих пор думает, что после школы я пойду работать к нему на фабрику.
Пытаюсь пофлиртовать с ним, чтобы он расслабился. Это всегда помогало. Не так уж много геев могут передо мной устоять. Но Джастин только сильнее пугается. Говорит, что последствий не будет. Ага, конечно, для него-то не будет. Ебаный Джастин! Я уже в панике. Ему-то будет просто слегка неловко, что о нем болтают, а у меня вся жизнь пойдет на хуй. И я не собираюсь все проебать из-за какого-то траха. Да я все, что угодно сделаю. Умолять буду, если потребуется.
– Пожалуйста!
– Брайан, – вздыхает он.
И я понимаю, что победил.
Он прячет лицо в ладонях и с минуту молчит. А я пытаюсь не выдать своего триумфа.
– Иди в отдел кадров и разберись с документами. Мне нужно подумать. Синтия все тебе покажет.
Поднимаюсь без единого слова. Не могу понять, чего он так распсиховался, так что решаю просто выждать. Пусть сам разберется. Я бы лучше остался здесь и проследил, чтобы он не передумал, но я пока не так хорошо его знаю, чтобы понять, как заставить его делать то, что мне нужно. Соблазнить его сейчас не получится, он напуган до усрачки, так что, может, лучше надавить на жалость?
В отдел кадров я отправляюсь вместе с Тупицей, отчего-то красной, как помидор. Может, уже успела получить первую выволочку. Ручаюсь, она последней не будет. Она всю дорогу трындит без остановки, и я из-за этого никак не могу найти нужный кабинет. Ее зовут Сара, и она пробудет здесь столько же, сколько и я. Вот радость-то!
Примерно полчаса я заполняю бумаги. А когда возвращаюсь, мисс Мур, попросив нас звать ее просто Синтией, быстро проводит нас по основному департаменту. Она держится строго и очень профессионально, хотя со мной мягче, чем с Сарой. Не завидую этой девчонке. Ее ждет трудное лето.
Когда я возвращаюсь, Джастин стоит у окна. Он велит мне закрыть дверь, я так и делаю, а затем подхожу ближе и останавливаюсь у него за спиной. Но он быстро отшатывается, садится за стол и просит меня сесть тоже.
– Я понимаю, что тебе нужно пройти практику, – говорит он. – И не хочу тебе мешать. Ты не виноват, что так случилось.
Следовательно, виноват он. Не знаю, с чего он так решил, но чувство вины может сработать в мою пользу.
– Итак, вот какие будут правила. Мы с тобой просто коллеги, ничего больше. И ты никогда никому не скажешь, что мы уже были знакомы. Будешь вести себя вежливо и профессионально. Будешь называть меня мистер Тейлор – всегда, при любых обстоятельствах. И мои распоряжения обсуждать не будешь. Я же со своей стороны сделаю все, чтобы ты узнал о рекламном бизнесе, как можно больше. И твои способности оценили по достоинству. Я о работе.
Он вдруг весь заливается краской, и я точно знаю, о чем он думает. Если б речь шла о моих постельных достоинствах, мне б и пальцем шевелить не пришлось. Закусываю губы, чтобы не рассмеяться. Меня почему-то страшно заводит этот его начальственный тон, но я отлично это скрываю.
– И, когда мы вместе, дверь всегда должна оставаться открытой.
Ну вот, теперь я не могу удержаться от улыбки. Он себе что ли не доверяет наедине со мной? Джастин, однако, не настроен шутить и смотрит на меня строго. Так что я перестаю улыбаться.
– Иди открой дверь, – говорит он нетерпеливо.
Сдержавшись, чтоб не выпалить «Да, сэр», я поднимаюсь со стула. Нам бы только пару дней продержаться, а потом он расслабится. И к тому времени все равно уже будет поздно говорить с начальством. Трудновато будет объяснить, почему он сразу ничего не сказал. Точно, два – три дня, и все наладится.
– Брайан, и еще, – добавляет он раньше, чем я дохожу до двери. – Больше никакого секса. Никогда.
И вдруг меня такая ярость охватывает, что на мгновение я даже забываю, что собирался быть славным парнем и следовать всем его тупым правилам.
– Это не проблема. Я тебя все равно уже поимел, – распахиваю дверь, чтобы он не успел ничего мне ответить, и прибавляю. – Мистер Тейлор.
Глава 4
Ну а чего я ожидал? Что он расстроится? Что вскрикнет – боже, только не это? Конечно, ничего такого он не сделал. И правильно. Он уже получил от меня все, что хотел, так что у него никаких проблем. А у меня? Не знаю… Я понимаю, что больше никогда не займусь с ним сексом. Он же еще в школу ходит! Ему и по Либерти-авеню-то гулять рано, не говоря уж о том, чтобы заниматься сексом с незнакомцами.
Нужно положить этому конец. Я всегда занимался сексом только с теми, с кем состоял в отношениях, ну или надеялся вскорости их завести. И да, пару раз у меня случались одноразовые связи. А у кого их не было? Но я совершенно откровенно могу сказать, что Брайан был первым, кого я привел к себе на ночь, рассчитывая никогда больше его не увидеть. И все было в порядке. Пока мы не занялись сексом, и мне не стало ясно, что я захочу еще. Но то, что он вернулся следующей ночью, стало для меня неожиданностью, особенно после того, что он сказал утром.
Я никогда бы не позвал его к себе, если б знал, что ему восемнадцать. Между нами 12 лет разницы! Дело не в том, что это так уж много. Будь он меня на 12 лет старше, я бы тут с ума не сходил. Просто я чувствую себя растлителем малолетних. Конечно, я ничего не знал, а он выглядел старше своих лет и вел себя, как взрослый, но кто мне поверит? Все будут считать, что тридцатилетний мужик воспользовался неопытным восемнадцатилетним мальчишкой.
Просто смешно! Пока я не знал, сколько ему лет, я полагал, что если кто из нас кем и воспользовался, так это он мной. Это ведь я тут переживал, что этого никогда больше не повторится, и мечтал о продолжении. А Брайан всего лишь подцепил меня у клуба, трахал две ночи подряд, не испытывая никаких чувств, а потом доходчиво объяснил, что это был просто секс. И будь ему двадцать два, да пусть даже двадцать, все было бы в порядке. Но я в последний раз спал с подростком, когда сам был подростком. Нам с Итаном обоим было по девятнадцать.
Не то что бы я ставил себе какие-то рамки. Вроде такого: тебе теперь двадцать девять, значит, никакого секса с парнями младше двадцати. Мне такое и в голову не приходило просто потому, что мне никогда не нравились малолетки. Я ведь ищу отношений. А что у меня может быть общего с мальчишкой, который ни хрена о жизни не знает?
Но в Брайане нет ничего от подростка. Он и не выглядит подростком, и не ведет себя, как мальчишка. Иначе я бы на него не запал. Ну а теперь, раз мне все известно, я кладу этому конец. Сейчас же. Хоть и понимаю, чего мне это будет стоить. Ведь быть с Брайаном – это все равно, что заглядывать Богу в глаза. Это как медитация, пространство и время как будто перестают существовать. Я никогда ни с кем не чувствовал того, что чувствую с ним.
Ладно, будем реалистами. Будь Брайану двадцать пять, тридцать пять, даже пятьдесят пять, это ничего бы не изменило. Он не хочет заводить отношений – ни со мной, ни с кем бы то ни было вообще. Так что нет никакого смысла рыдать, что нам теперь вместе не быть. Это и раньше-то возможно было только в мечтах, так что ничего я не теряю. Ну, вот разве что мечты. Но они за всю мою жизнь столько раз разбивались, что я и счет потерял. Ничего нового.
Даже если бы он упал передо мной на колени и взмолился не бросать его, ответ все равно был бы нет. Нет и все. Восемнадцать? Исключено! К тому же теперь мне все время кажется, что мы ни разу с ним не разговаривали просто потому, что не о чем нам с ним говорить. Я сам в восемнадцать любил поразглагольствовать, но большую часть из этого не стоило и слушать. Я сегодняшний и я восемнадцатилетний – это два разных человека.
Пытаюсь не думать о том, какими потерями вся эта ситуация мне грозит. Я потеряю работу, если кто-нибудь узнает, что я, пусть и по незнанию, занимался сексом со своим интерном. Потеряю друзей, если они узнают, что я занимался сексом с мальчишкой. Большинство моих друзей – завсегдатаи Центра Геев и Лесбиянок и питают стойкое отвращение к случайному сексу, тем более, к сексу с тинейджерами. И хуже всего, что мое дальнейшее благополучие зависит от того, будет ли Брайан держать язык за зубами. Остается надеяться, что это и в его интересах.
Уверен, это будут самые долгие шесть недель в моей жизни. Не только потому, что мне придется все время держать себя в руках, чтобы никто ничего не заподозрил. Но и потому, что работать предстоит с Брайаном. И это, вероятно, будет сложнее всего. Я никогда не умел выключать эмоции по щелчку. И вечно чересчур поддавался чувствам, особенно, когда дело касалось неподходящих парней. Подозреваю, я не только дни до конца его практики буду считать, но и минуты. Сколько кстати минут в шести неделях?
Но нужно же когда-нибудь начинать, так что я достаю несколько папок с контрактами, над которыми сейчас работаю, и показываю ему, объясняя, чего хочет от нас клиент, какие мы предложили ему идеи, и на чем, в конце концов, порешили. Брайан внимательно слушает. Задает пару на удивление вдумчивых вопросов, но больше ничего не говорит.
В одиннадцать у меня совещание с Брэдом и Бобом. Брайан расставляет стулья, два с противоположной стороны стола – для них и один с моей стороны – для себя. В итоге получается, что Брэд и Боб должны отчитываться как будто не только передо мной, но и перед ним. Интерны, что работали со мной раньше, во время совещаний всегда сидели на диване, стараясь быть как можно незаметнее. Меня так веселит Брайанова выходка и вытянувшиеся физиономии Боба и Брэда, что я забываю, что собирался обходиться с ним ровно так же, как с моими бывшими практикантами. А потом становится уже поздно его поправлять, получится, что я его унизил, а себя выставил идиотом.
Остаток встречи наши два брата-акробата, как я про себя их называю, Брайана игнорируют. Он тоже ничего не говорит, но всякий раз, как я откладываю макет, поднимает его и рассматривает. Брэд и Боб хорошо работают вместе. Они предлагают практичные решения, и всегда делают все к сроку. Но особо оригинальных идей от них ждать не приходится. Обычно я передаю им некрупные заказы с ограниченным бюджетом, где броскость и оригинальность не то, что не ожидается, даже не приветствуется.
Ни одно из их предложений мне не нравится, так что я отсылаю их думать еще. Выхватив последний макет у Брайана из рук, они уходят. Тот ставит стулья на место и садится напротив. Потом встает, открывает дверь, которую Брэд, уходя, захлопнул, и снова садится.
– Как правило, интерны сидят на диване во время совещаний, – изо всех сил стараюсь говорить ровно.
Он оглядывается на диван, хмурится и поднимает взгляд на меня.
– Как, интересно, им удается чему-то научиться, если оттуда даже макетов не видно? А, значит, невозможно понять, о чем ты говоришь.
– Это просто правила рабочего этикета. Иначе моим коллегам покажется, что какой-то нахальный интерн берется судить их работу.
Не могу удержаться и не поддеть его слегка. Веди себя, как профессионал, Тейлор!
– Если работа хороша, то что в этом страшного? А если плоха, то ее стоит осудить.
Смотрю на него во все глаза. Он без сомнения на редкость самоуверен. Даже если и прав по существу.
– Ну и как бы ты оценил то, что только что видел, Кинни?
– Скучно, вяло, тоскливо, уныло… мне продолжать, мистер Тейлор?
– Нет уж, пожалуйста, избавь, – едва удерживаюсь от смеха. А потом меня вдруг осеняет. – Почему бы тебе не разработать собственную концепцию по одному из контрактов? Возьми, скажем, газировку.
– Правда? И что я должен сделать?
– В пятницу представишь мне свою концепцию и покажешь макеты. Я попрошу Фиону из художественного отдела уделить тебе пару часов. Но тебе лучше заранее с ней связаться и выяснить, когда у нее будет время. Один день можешь полностью посвятить работе над концепцией. Синтия найдет тебе отдельный стол.
– Это я и дома могу сделать. Мне только два часа в художественном отделе понадобятся.
– Хорошо. Договорились.
Раньше я всегда брал интернов с собой на обед, но сейчас не могу заставить себя провести с Брайаном час, не зная, о чем говорить. Личные вопросы задавать нельзя – он решит, что я к нему липну, а нести чепуху целый час я не в состоянии. В итоге весь обеденный перерыв мы с Синтией просиживаем у меня в кабинете. Поедая салаты и оплакивая свою судьбу.
У моего интерна хотя бы есть мозги. Синтия утверждает, что у ее практикантки нет ни одной оригинальной идеи. Впрочем, она всегда судит людей строже, чем я.
– К тому же твой красивее, – улыбается она.
– Я не заметил, – уклончиво отвечаю я.
Она смеется:
– Ты что, за ночь ослеп? Или сделался натуралом?
Мы хохочем и вскоре меняем тему. Болтаем о том, почему это Марти в последнее время такой скрытный, и правда ли, что у Джошуа из отдела договоров интрижка с Джеральдин из отдела кадров.
Вечером, по окончании рабочего дня, я не предлагаю Брайану подвезти его домой, хотя других интернов всегда подбрасывал. Ну и пусть кто-нибудь обратит на это внимание, мне все равно. Не хочу я снова оказаться с ним в одном джипе!
Домой не хочется, и я еду к Дафни. Она теперь живет в бывшем доме своих родителей, три года назад погибших в автомобильной катастрофе. Здесь прошло мое детство, и я до сих пор чувствую себя тут, как дома. Так что, когда она не открывает, я просто обхожу здание и застаю ее у бассейна, загорающую под лучами заходящего солнца.
– Привет! – говорит она.
– Привет.
– Ой-ой, какие мы грустные! Что случилось?
– Брайан случился.
– Брайан? Ты что, на работе не был? Или он опять ночью заявился?
– Заявился, ага. Только на работу.
– Ммм?..
– Он теперь мой интерн.
Она таращится на меня пару секунд, а затем взрывается хохотом и не может остановиться, пока я не сталкиваю ее в бассейн. Она выныривает, кашляя и все еще хохоча.
– Ох, вот это номер! Так он, выходит, студент Карнеги Меллон?
– Нет.
– А кто тогда?
Качаю головой. Мне этого в жизни не выговорить.
Она вылезает из бассейна, заворачивается в махровое полотенце, подсаживается ко мне и говорит тихонько:
– Ну же, расскажи!
– Он проходит практику от школы, чтобы получить грант на обучение. Он школьник, Даф! Ему восемнадцать!
– Вот блядь!
Рассказываю ей обо всем, а она молча слушает и в конце выдает:
– Вау! Только представь, что и мы бы могли в восемнадцать столько трахаться!
Бросаю на нее убийственный взгляд.
– Серьезно? У меня вся жизнь наперекосяк, а тебя вот это больше всего впечатлило?
– Ой, да ладно, Джастин! Ты же знаешь, что я впервые кончила с парнем в двадцать один.
– Ага, но с тех пор ты сделала больше успехи.
Я вовсе ее не осуждаю. Раз она женщина, так что, ей нельзя заниматься сексом в свое удовольствие? К тому же теперь, наконец, я понимаю, что она чувствует. Переспав с Брайаном, я словно бы потерял девственность. Это было куда более впечатляюще, чем мой первый раз. Я и не знал, что секс может быть таким, и теперь все, что было у меня раньше, кажется не более сексуальным, чем детские игры в песочнице.
Она ухмыляется, а потом становится серьезнее.
– Ну и почему же ты не сказал боссу все, как есть? Ты ничего противозаконного не сделал. Но теперь, если все выплывет, ты потеряешь работу. Или, как минимум, получишь выговор.
– Мне было неловко.
– А будет еще хуже, если все откроется позднее.
– Я не хотел портить Брайану жизнь. От этого его грант на обучение зависит.
– Ну так его жизнь еще больше испортится, если все выплывет, когда времени спасти ситуацию уже не останется.
– Он сказал «пожалуйста»…
Она смотрит на меня внимательно.
– Ты в него влюбился!
Это не вопрос, просто констатация факта.
– Что? Нет… Просто он был в отчаянии… а я… и ему так идет костюм… и мне было его жаль… он же не виноват… и… Блядь, я в него влюбился!
О господи! Какие еще потрясения меня сегодня ждут? Сначала я считал, что страшно несчастен просто потому, что хочу отношений с парнем, которому я не нужен. С парнем, который на пару лет меня младше и не заинтересован в продолжении.
Так нет же, теперь выясняется, что я влюблен в восемнадцатилетнего школьника, который за две ночи принес мне больше наслаждения, чем предыдущие десять лет моей сексуальной жизни. В школьника, который ясно мне объяснил, что это просто трах, и больше ничего ему от меня не нужно. Наконец, в школьника, который оказался моим интерном и тем самым закрыл для меня любую возможность и дальше с ним спать, даже если бы ему вдруг этого страшно захотелось. И с которым, тем не менее, мне придется провести бок о бок шесть недель.
– Даф, ты же доктор! Дай мне больничный на шесть недель, а?
– Да бога ради, Джастин! Ты что, хочешь в ужасе сбежать от мальчишки?
Конечно, она права. Никогда я не был из тех, кто убегает, поджавши хвост. И то, что я так и не сказал отцу правды о себе, так меня волнует именно потому, что мне это обычно не свойственно. А теперь, значит, из-за какого-то нахального мальчишки я уйду с работы? Это при том, что я в шаге от должности арт-директора, о которой так давно мечтал?
Но как блядь мне удастся целыми днями находиться с ним в одной комнате? Как унизительно будет, если он догадается о моих чувствах! Он только посмеется и станет безжалостно использовать их в своих целях. Остается только одно: предельный профессионализм. Мне раньше доводилось работать с людьми, которых я терпеть не мог, а они об этом даже и не догадывались. Конечно, и с обратной ситуацией я справлюсь. Сконцентрируюсь на работе. Не позволю личным чувствам влиять на бизнес. Буду давить в зародыше все несвоевременные мысли. Может и получится. Нет, должно получиться!
О Боже! Черт с ними, с минутами! Сколько там в шести неделях секунд?
***
День тянется еле-еле. Джастин ведет себя со мной так, будто мы никогда раньше не встречались, и говорит только о делах. Показывает мне контракты, над которыми сейчас работает. Мне нравятся кампании, которые он создал. Все так красиво, больше похоже на произведение искусства, чем на рекламу. По-моему, он впустую тратит тут свой талант.
Я видел его работы, когда был в лофте во второй раз. По большей части абстрактная живопись. Обычно мне абстракции не особо нравятся, но его картины очень выразительны, или как там все эти пафосные искусствоведы это называют. Не знаю, почему у него не бывает выставок. Таланта у него уж точно хватает. А, может, выставки и были, просто я о них не слышал. Я не то что бы сильно интересуюсь искусством.
Рисунки мне, конечно, понравились больше. На одном из них и я был. Нарисованный от середины бедра и выше, обнаженный и возбужденный. Это что-то! Ну, понятно, у него была классная модель, но и сам рисунок просто невероятный. И мне вроде как приятно было, что он видит меня таким. Столько эмоций! Даже по рисунку видно, как сильно он хочет меня трахнуть! Ну то есть меня многие хотят, но не так, будто я самый прекрасный человек на планете.
Я знаю, что красив. И горяч. И лет до тридцати у меня точно недостатка в парнях для траха не будет. А потом я состарюсь и покончу с собой. Хоть труп останется красивый. Нужно вовремя уходить, пока к тебе не потеряли интерес.
Но в этом рисунке было что-то еще, кроме моей неземной красоты.
Джастин тоже красивый. Не невъебенно крутой, как я, и не милый соседский парень, типа Майкла. Он как будто бы вне возраста. Наверно, и в старческом маразме будет выглядеть так же. Мудак! Он хоть видит, как все на него шеи сворачивают в «Вуди» и «Вавилоне»? Ну, мне-то известно, что лучший способ привлечь внимание парней – их не замечать.
Может, я Джастина просто недооцениваю. Уж конечно он очень умен. Понаблюдай, как он с коллегами общается, и сомнений не останется. Так что есть вероятность, что он прекрасно знает, что делает, просто прикидывается таким невинным. Уж я-то все знаю об имидже. Но за шесть недель, что я тут буду, он точно проколется. Забавно будет его поймать.
Боб и Брэд меня не особо впечатляют. Господи, даже я мог бы придумать кампанию куда лучше! Что я немедленно и озвучил, а Джастин в ответ придумал для меня испытание. Ага, понимаю. Думает, что отделается от меня, нагрузив небольшим заданием. До сих пор страшно боится, что кто-то о нас узнает. Боже, да что там у нас было-то? Забудь уже! У меня никакого желания нет все проебать. Точно говорю!
Отсылает меня обедать. И мне приходится прятаться от Тупицы, чтобы она меня с собой не потащила. Нужно приберечь деньги, до пятницы мне не заплатят. Дебби сказала, что обналичит для меня чек, но потом мне придется растянуть эти деньги на две недели, потому что они с Майклом уедут в Нью-Йорк навестить Вика.
В прошлом году они брали меня с собой, и Вик пару раз водил нас с Майки в клубы. В Нью-Йорке заведения совсем другого уровня. Не могу дождаться, когда свалю из Питтсбурга. Бойфренд Вика – тот еще тип. Вовсю пялился на меня и даже на Майкла. Пару раз даже пытался зажать меня в углу, пришлось сказать ему, чтоб отъебался. Вот урод! Вику я ничего не сказал. Я не лезу в чужие «отношения». Раз сами не понимают, как это глупо – ограничиваться одним партнером, пусть пеняют на себя. Мне-то казалось, Вик поумнее.
Послеобеденное время Джастин тратит на то, чтобы посвятить меня во все детали работы. Если так все шесть недель будет продолжаться, я скоро тут любому сто очков вперед дам. Мне бы страшно тут нравилось, если бы все не сложилось так дерьмово. И Джастиново поведение просто бесит. Я не привык, чтобы мужчины-геи держали меня на расстоянии. Все наоборот всегда хотят подобраться поближе.
У ксерокса натыкаюсь на Тупицу. Пока снимаю копии, она увивается вокруг меня и зовет завтра вместе пообедать. Смотрю на нее сверху-вниз – она едва до груди мне достает – и думаю, что мне не улыбается терпеть ее приставания следующие шесть недель.
– Ты не в моем вкусе.
Она малость охреневает, а потом принимается хихикать.
– Ты гей что ли?
– Да, я гей.
Сразу видно, это ей не понравилось. Она отступает на шаг и окидывает меня взглядом. Знаю я такие взгляды. Типа «фу, как мерзко». Ухмыляюсь ей, и она вылетает из комнаты. Думает, наверно, что это заразно. Пару минут размышляю, надо ли мне рассказать об этом Джастину, но он только еще больше распсихуется. Так что просто забудем об этом.
Джастин заканчивает ровно в пять и велит мне идти домой. Он как будто не может оставаться со мной в одной комнате и минутой дольше, чем необходимо. Ну и ладно, главное, первый день позади. Со временем он расслабится.
Домой еду на автобусе. Ужин на столе, но дома никого. Так что я спокойно переодеваюсь, ем, смотрю телевизор, а потом иду к Майки. У Дебби в эту неделю вечерние смены, и мы не можем тусоваться дольше десяти. Ну то есть я-то мог бы и дольше, если бы не ночевал у него, но я стараюсь, чтобы дома не заметили, что меня долго нет. А то тут же начнутся вопросы, где это меня носит.
Тэд и Эммет уже в «Вуди». Занимаем один из столиков. Майкл, всю дорогу нывший, что ему пришлось до вечера помогать матери, наконец, удосуживается спросить, как дела у меня. Впрочем, так даже лучше. Интересные новости всегда приятнее выдавать перед большей аудиторией.
