Текст книги "Найти во всем этом смысл (СИ)"
Автор книги: Kachelofen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
До конца дня я занимаюсь разработкой рекламной кампании. Все предельно просто и очень сексуально. Браун с ней сможет продавать свои спортивные тряпки миллионами. Но сначала нужно убедить Джастина попытаться убедить Лео Брауна. Погружаюсь в работу с головой, все больше и больше вдаюсь в детали. Это страшно интересно, и у меня правда хорошо получается. Определенно, такая работа по мне. Дождаться не могу, когда стану зарабатывать этим на жизнь.
Убедить Джастина оказывается несложно. Ну а что тут странного? Терять-то ему нечего!
Синтия удивляется, что я все еще здесь. Оказывается, Джастин замолвил за меня словечко. И по реакции Синтии я понимаю, что это было не просто. Вау! Борется за то, чтобы сохранить работу, и все равно подставляется, чтобы помочь мне? Он ведь знал, что его и без того шаткое положение это не укрепит. Не знаю, как это понимать.
Потом случается эта хрень с художественным отделом. Вэнс реально беспощаден. Там уже ни одного знакомого лица не осталось, и помочь нам некому. Жаль! Мне типа как нравилась Фиона. Все новички заняты своими делами, а нас считают уже практически уволенными. Но тут я придумываю, что можно перерисовать фотки, и это, кажется, сработает. Получится даже лучше – слегка сгладит сексуальные акценты на случай, если Лео Браун такого не любит. Да, определенно, так будет даже лучше.
Джастин подвозит меня до дома и обещает заехать в восемь. У матери в гостях какие-то подружки из церкви. Очень вовремя. Сообщаю, что еду в Чикаго, и эти кумушки разражаются восторженными ахами и охами. Щебечут, какой я умный, и как мне идет костюм, и как мой босс меня ценит, раз берет с собой в деловую поездку. Мамашу это пронимает – она на все пойдет, лишь бы хорошо выглядеть в глазах своих приятельниц. Я стараюсь, как могу, даже не ухожу сразу к себе, как обычно, а пару минут поддерживаю вежливый разговор.
К ужину мать успевает уже поведать о моих планах Джеку. И тот советует мне обратиться в профсоюз, потому что «эти парни» меня используют. Я вру ему, будто мне оплатят поездку отдельно, и выкладываю на стол 50 баксов. Это его затыкает. Посмотрим теперь, кто из них с матерью выиграет битву за эту бумажку.
Джастин появляется в восемь. Я пытаюсь побыстрее выскочить из дома, но Джек вдруг решает проводить меня до машины. Пока я засовываю сумку на заднее сидение, Джастин успевает уже выйти из автомобиля и познакомиться с отцом. Пожать ему руку и все такое. Обещает, что присмотрит за мной и вернет домой в целости и сохранности.
– Вы, значит, используете моего сыночка? – грозно интересуется Джек.
И я едва могу удержаться от смеха. Если б он только знал!
Джастин краснеет до ушей, и я вдруг понимаю, что этот разговор черт знает куда может зайти.
– Ваш сын удивительно талантлив, – говорит Джастин. – И очень нам помогает. Я так благодарен ему за то, что он согласился поехать со мной. В настоящий момент у нас в штате не так много сотрудников.
– Ну, благодарность-то в карман не положишь. Лучше бы зарплату ему повысили.
Джастин моргает. В «Райдерс» мне неплохо так для интерна платили, а о том, что я врал родителям, он не знает.
– Мне заплатят лишние 50 баксов, пап, – быстро говорю я.
Хорошо, что в последние две недели нам с Джастином часто приходилось обводить окружающих вокруг пальца. Мы научились не болтать лишнего и с полувзгляда считывать подсказки друг друга. Так что теперь мою откровенную ложь он выслушивает, даже глазом не моргнув.
– Не так уж много за целый уикенд.
– Согласен, – кивает Джастин, извинительно улыбаясь отцу. – Практика не так уж хорошо оплачивается.
Он смотрит на меня. Я едва заметно киваю, и он расслабляется.
– Вообще не понимаю, на кой ему сдалась эта практика? Его туда от школы отправили, но я считаю, не имеют они права нагружать детей еще и в каникулы. Сынок мог найти нормальное место на лето и деньжат подзаработать. Ему же после школы вся эта фигня все равно не понадобится.
Не говори ему про грант! Ради бога, блядь, не говори ему про грант!
Джастин бросает на меня быстрый взгляд и широко улыбается Джеку.
– Да уж, эти ребята из школы вечно считают, что понимают все лучше родителей, верно?
– Точно так! Детям вообще нечего столько лет протирать штаны за партами. В таком возрасте уже работать пора.
– Мы на самолет опоздаем, – бормочу я.
– Ах, да, боюсь, нам пора. Было приятно познакомиться, мистер Кинни. Будьте уверены, я доставлю Брайана домой в целости, – и он снова пожимает ему руку.
– Да уж было бы неплохо, – отзывается Джек и шествует к дому.
По дороге в аэропорт ни один из нас не произносит ни слова. Меня до сих пор еще потряхивает от их разговора. Я всегда старался не подпускать никого близко к моей семейке. Только Майкл и Дебби в курсе. Дебби – потому что много лет оказывает мне первую помощь, а Майкл – потому что приходил ко мне и видел моих родителей. Но ни один из них никогда об этом не заговаривал. По крайней мере, со мной. И я бы очень хотел, чтобы так было и дальше.
Блядь! Надо было встретиться с Джастином где-нибудь в другом месте, но мне лень было сумку в руках тащить. Не мог же я знать, что Джеку приспичит поиграть в заботливого папочку!
В аэропорту я сразу же обо всем забываю. Для пассажиров бизнес-класса там предусмотрена отдельная парковка и стойка регистрации. А в зале, где мы ждем посадки, раздают бесплатные закуски и напитки. Жаль, алкоголя мне по возрасту не положено, но я и едой неплохо обхожусь.
Вот поэтому я и хотел с ним поехать. Чтобы получить бесплатные каникулы и убедиться, что встреча с Брауном пройдет хорошо. Но еще мне очень хочется узнать, что же такое деловая поездка. И пока вся эта роскошь мне очень нравится.
Джастин все еще рисует, но говорит, что остался всего один набросок. Сейчас он занят как раз той фотографией, для которой позировал я. Правда, я так стою, что лица почти не видно.
Просто поражаюсь, как быстро и хорошо он работает.
На посадку мы проходим раньше всех. Кресла большие и очень удобные. На борту нам предлагают всякие развлечения и еду. И тарелки настоящие, не пластиковые! Вот это жизнь! Через пять лет и у меня такая же будет.
Всегда хотел присоединиться к «клубу одной мили», но Джастин все еще занят – «наносит тени» или как-то так он это называет – заштриховывая что-то на заднем плане рисунка. К тому же мимо нас постоянно шныряет стюардесса. Смотрю, нет ли кого интересного среди других пассажиров, но тут Джастин наклоняется ко мне и шипит в ухо:
– В туалете можешь только писать. Пойдешь туда за чем угодно еще, и я брошу тебя в аэропорту Чикаго.
Вообще он может, я ведь не знаю, в какой отель мы едем, и денег у меня все равно нет. Уверен, он этого не сделает, но мог бы, если бы захотел.
– Обломщик, – бурчу я.
– Тебя застукают и внесут в черный список. И потом, когда построишь карьеру, жалеть будешь, что не можешь летать «Либерти Эйр».
– Значит, надо просто постараться, чтоб не застукали.
Он улыбается, не глядя на меня, все еще занятый рисунком.
– Брошен в одиночестве в аэропорту «О'Хара». Или с комфортом доставлен в шикарный отель. Выбирай.
И я сдаюсь. Все равно среди пассажиров никого достойного нет, да и полет длится только полтора часа. И большую часть времени занимает обед.
Если я думал, что в бизнес-классе круто, то отель, в котором мы останавливаемся, вообще меня с ума сводит. Наши комнаты напротив друг друга. Коридорный относит багаж, и вот я вижу свой номер… он больше, чем гостиная в родительском доме.
Я хочу все это! Хочу жить вот так! Я столько зубрю, что обязательно получу высшие баллы на экзамене. А рекомендации с практики у меня, считай, в кармане. Джастин ведь по любому пробудет в «Вангарде» еще неделю, даже если контракт мы не получим. Итого получится ровно шесть недель. А раз уж Джастин считает меня гением, то, наверняка, и рекомендацию напишет блестящую.
Я валюсь на постель и блаженно потягиваюсь. И тут же слышу стук в дверь.
– Войдите.
Заглядывает Джастин.
– Можешь помочь мне с макетами? Пару рисунков еще нужно доделать, но остальные уже можно вставлять в рамки.
– О, это я могу. Вставлять я мастер.
Он смеется, и мы идем к нему в номер. Он показывает мне, как крепить рисунки к бордам и покрывать лаком, аккуратно, чтобы не смазать изображение. Уверяет, что до завтра все высохнет. Последний макет мы заканчиваем к трем утра.
– Хочу успеть в «Браун Атлетикс» к девяти, так что попросил разбудить нас в полвосьмого. Можем позавтракать вместе в ресторане. Или, если хочешь, закажи завтрак в номер. Просто назови номер комнаты и закажи из меню все, что захочешь.
– Да и в ресторане будет нормально.
Он желает мне спокойной ночи, а я слишком устал, чтобы протестовать. Не то что бы я никогда не ложился спать, не потрахавшись. Просто не слишком часто. Но как бы я ни устал, подрочить все-таки приходится. Невозможно не дрочить, когда Джастин лежит там, в номере напротив.
Кормят в ресторане отлично. В меню есть все, что только можно и чего нельзя пожелать на завтрак. Джастин поражается, сколько всего я заказываю. А я и не помню, когда в последний раз ел в каком-нибудь еще заведении, кроме кафе «Либерти».
А потом перед нами возникает еще одно препятствие. Секретарь Лео Брауна сообщает, что тот без предварительной записи никого не принимает. А сейчас его и вообще в офисе нет. Джастин вежливо улыбается и говорит, что мы подождем, – «просто на всякий случай». Но через три часа становится ясно, что его тактика не работает. Секретарь все так же косится на нас. И шагов за дверью кабинета не слышно, так что, очевидно, его босса на месте и правда нет.
– Пошли пообедаем, – говорю я Джастину.
– Давай еще подождем.
– Нет, правда, пошли поедим, а потом вернемся.
Он задумчиво хмурится и кивает:
– Ладно. Пойдем.
Выходим на улицу, он смотрит на меня вопросительно, и я тут же выпаливаю.
– Вот блин, телефон забыл. Сейчас вернусь.
– Брайан! – окликает он меня.
Но следом, к счастью, не идет.
Поднявшись наверх, делаю вид, будто ищу телефон, предварительно убедившись, что секретарю открывается отличный вид на мою задницу. И вскоре он выбирается из-за стола и предлагает мне помочь.
– Даже не знаю, – ухмыляюсь и облизываю губы.
Будто бы я не заметил, как он все время на меня таращился. А я времени не терял и всякий раз, как ловил его взгляд, многозначительно улыбался. В общем, после трех часов переглядок, остается лишь чуть-чуть поближе к нему подобраться, пару раз типа случайно прикоснуться – и вот мы уже трахаемся в копировальной комнате. Дверь в нее запирается, а ксерокс как раз нужной высоты.
Этот парень понимает, что такое сделка. Я дарю ему великолепный трах, а он за это дает мне информацию. И мы оба получаем, что хотели. Взаимовыгодный обмен – ну и к тому же, он не урод какой-нибудь.
Возвращаюсь, и Джастин сверлит меня взглядом. Сразу видно, ему все это не слишком понравилось.
– Нужно ехать в загородный клуб Брауна, – сообщаю я и начинаю ловить такси.
Одна из машин останавливается, я влезаю внутрь, но Джастин все еще стоит на тротуаре и смотрит на меня. Наконец, он все же садится.
– Пожалуйста, скажи, что ты не сделал того, о чем я думаю.
– Я не сделал того, о чем ты думаешь, – ухмыляюсь я.
– О боже!
Всю дорогу он молча таращится в окно. Да в чем проблема-то? Я же получил то, что нам нужно, правда? Меня слегка бесит, что он так мало ценит мои усилия. Я вообще всегда бешусь, когда понимаю, что он меня осуждает. Да кем он себя возомнил? Я видел его мать. Уж конечно, у него было чудное милое детство, все такое респектабельное и счастливое. Ну и кто он такой, чтобы осуждать меня за то, как мне приходится всего в жизни добиваться? Может, ему это и не по вкусу, но мне-то что? Я ничего плохого не делаю. Никого не заставляю играть по своим правилам, но и меня никто заставить играть по своим не может.
В загородном клубе Джастин берет все на себя. Он знает, как сделать так, чтобы нас пустили внутрь. Интересно, он, правда, считает, что подкупать кого-то деньгами – это нормально, а вот сексом – полный кошмар. Разница-то только в способе оплаты.
А потом мы входим в зал – и тут он меня впервые в жизни просто завораживает. Как тонко и настойчиво он ведет переговоры! Он неотразим! То, как он убедил Брауна сначала просто выслушать его, а затем и купиться на наше предложение, нужно заснять на пленку и показывать студентам в качестве учебного пособия. Ни одного неуместного слова или улыбки. Выверенный тон и осторожнейшее давление. Он хоть понимает, какой он классный?
Сначала Браун соглашается с нами пообедать, а к концу уже готов все подписать. И тут Джастин снова меня удивляет. Он достает контракт – который, как мне известно, заранее подготовил – и говорит Брауну, что если тот хочет получить такие же рисунки для всей кампании, он должен утвердить кое-какое приложение к договору. А в приложении сказано, что в процессе работы над этим и всеми последующими заказами от «Браун Атлетикс» Художественный Отдел «Вангарда» должен возглавлять Джастин Тейлор.
Ого, Вэнс на говно изойдется! Так ему, мудаку, и надо!
Впервые в жизни меня прет без наркотиков. Я едва могу усидеть в такси, а в лифте на меня просто стены давят. Мы подписали контракт! И все благодаря моей идее! Мы его заполучили! Почему, блядь, Джастин так спокоен? Я понимаю, он такое уже сто раз проделывал, но в этот-то раз он еще и свою карьеру спас! Но он лишь сдержанно мне улыбается, а я так и расплываюсь в ответ. Хочется петь и танцевать. И орать на весь мир. И трахаться!
В коридоре отеля он останавливается.
– В наших обратных билетах открытые даты. Хочешь улететь сегодня или завтра? Или в воскресенье?
– Шутишь, что ли?
Он смеется.
– Значит, в воскресенье. Попрошу Синтию забронировать места. А в качестве твоей награды давай в эти выходные делать все, что ты пожелаешь. Что угодно.
Усмехаюсь:
– Все, что угодно?
Он пристально смотрит на меня и повторяет серьезно:
– Все.
Ладно, раз он сам предложил… Я открываю дверь своего номера, жестом предлагаю ему войти, и он подчиняется без единого слова. И стоит замку захлопнуться, я даю волю бушующей внутри энергии. Хватаю его за руку и разворачиваю к себе лицом. А он не удивляется и не сопротивляется. Обвивает руками мою шею, ерошит пальцами волосы и целует меня, страстно, отчаянно.
Мне хочется проглотить его. Я так по нему изголодался. Очень трудно стаскивать с него одежду, не прекращая целовать. Наконец, удается хотя бы расстегнуть и стянуть брюки, и он что-то подобное проделывает с моими.
– Трахни меня, – шепчет он мне в губы.
По крайней мере, звучит как-то так. Точно трудно понять, потому что я все еще засовываю язык ему в глотку. Одну ногу он закидывает мне на бедро, но она сползает, и я подхватываю ее рукой. Надеваю презерватив, наношу смазку, прижимаю его к стене и толкаюсь внутрь. Он блаженно стонет. Нет, так неудобно. Закидываю на себя и вторую его ногу. Мы оба так заведены – долго не продержимся. Это хорошо.
И вот он выплескивается между нашими телами, и я отпускаю свой собственный оргазм. Как бы ни было хорошо, и сколько бы веса ни принимала на себя дверь, все-таки он охрененно тяжелый. Так что, стоит мне выйти из него, мы тут же валимся на пол.
– Было охуенно горячо.
– О да, – улыбается он и ласково прочесывает пальцами мои взмокшие волосы. И я вдруг понимаю, что меня это не напрягает. Не так, как обычно.
– Могу я еще что-нибудь для тебя сделать? – шутливо добавляет он.
– Можем переместиться в постель и все повторить.
– Отличный план!
Глава 10
Жизнь моя теперь напоминает американские горки. Особенно в эмоциональном плане. Потому что настроение у Брайана меняется, как погода осенью, а все мои чувства замкнуты на него. Но и все, что не касается Брайана, представляет собой сплошную чреду взлетов и падений. Вчера я был уверен, что к сегодняшнему дню останусь без работы. И вдруг – отсрочка, и я уже лечу в Чикаго спасать свою карьеру.
Я знаю, что все, что мы с Брайаном напридумывали и распланировали, скорее всего, не сработает. Шансы, что нам хотя бы удастся встретиться с Лео Брауном, минимальны, но, на самом деле, это не имеет особого значения. Все дело в том, что я еду в Чикаго с Брайаном, который теперь является основной движущей силой моих поступков. Это его исследование, его идея, его кампания. А мне к тому же еще и очень не хочется признавать перед ним свое поражение. В нем самом столько упорства – представить не могу, чтобы он не получил, чего хочет, и просто сдался. И я не могу ему сказать, что даже и пытаться не стану. К тому же он, кажется, и во мне самом пробудил какую-то ранее дремавшую настойчивость.
И опять же не будем забывать о том, что это возможность провести время с ним вдвоем. Каким бы безнадежным я ни считал наше предприятие, от этого я отказаться не могу.
Я приезжаю за ним, и он впопыхах вылетает из дома. А следом тут же выходит коренастый мужчина, наверное, его отец. Брайан, кажется, сейчас запрыгнет в машину и заорет:
- Гони! Гони!
Честно сказать, все это очень похоже на бегство. Однако я все-таки выхожу из автомобиля и знакомлюсь с его отцом. Он высокий – не ниже Брайана. Только вот его сын никогда угрожающе надо мной не нависал.
Из нашего короткого разговора я извлекаю много полезной информации. Для начала – то, что Брайан многое утаивает от родителей. Они не знают, сколько он зарабатывает, и о гранте никогда не слышали. Всеми силами стараюсь не коснуться тем, которые могут ему навредить, и все вроде проходит гладко. Из невысказанного я тоже делаю кое-какие важные выводы. Теперь мне ясно, что мистер Кинни из тех людей, что ждут от окружающих безусловного подчинения. Я уже видел, что случается, когда Брайан осмеливается ему противостоять, и сейчас мне приходится стиснуть зубы, чтобы ничего не ляпнуть.
Совершенно очевидно, что Брайан своего отца побаивается и стыдится. Потому так и летел к машине, что хотел избежать нашей встречи. А его отец, сколько бы ни притворялся заботливым папочкой, на самом деле печется лишь о деньгах, которые тот зарабатывает. Закончив разговор, мистер Кинни сразу же уходит обратно в дом – ни слова, ни взгляда сыну на прощание. Даже мой отец куда больше обо мне волновался.
По дороге в аэропорт я сижу, прикусив язык, потому что мне страшно жаль Брайана, а он меня за жалость не поблагодарит. А затем, к счастью, срабатывает эта его способность не думать о том, о чем думать не хочется. И Брайан, наконец, расслабляется и начинает получать кайф от первоклассного обслуживания. Сначала в аэропорту, потом в самолете. Жаль, что я так занят рисунками. Хотелось бы и мне разделить с ним восторг от дорогих удовольствий.
В самолете он ведет себя довольно предсказуемо, но мне легко удается его утихомирить. Заниматься сексом во время короткого перелета было бы очень недальновидно. Слишком опасно! К тому же посадку объявляют быстрее, чем он успевает досмотреть фильм. Отель вроде бы тоже удостаивается его одобрения. Ну еще бы! Это же «Четыре Сезона».
Однако нам еще нужно закончить работу. Руки у Брайана золотые – ну, это я и раньше знал. Он проделывает все очень точно и аккуратно. И как же хорошо, что мне остается лишь закончить рисунки, а прикрепляет их к бордам и покрывает лаком он. Уже поздно, и я очень устал – не настолько, чтобы отказать ему, если он начнет приставать, но настолько, чтобы с благодарностью повалиться в постель, раз он этого не делает.
На другой день мы три часа кряду высиживаем в офисе Лео Брауна. Я так и знал, что ничего не выйдет. И все же слегка надеялся, что нам повезет, – ради Брайана. Он заслуживает успеха. В конце концов, Брайан предлагает уйти, но по его тону я догадываюсь, что он что-то замыслил. Я соглашаюсь выйти, полагая, что на улице он расскажет мне о своих планах. Но он вдруг резко разворачивается и убегает обратно в здание, бросив мне через плечо, что забыл мобильник. Целых тридцать секунд я не понимаю, что происходит, а потом просто примерзаю к земле, не зная, что предпринять.
Очень хочется подняться в офис Брауна и выволочь Брайана оттуда за ухо, как нашкодившего ребенка. Снова что ли читать ему лекцию, в каких ситуациях допустимо заниматься сексом? Предыдущая, однако, особого успеха не возымела, значит, и новая, видимо, не сработает. К тому же, поднявшись, я непременно увижу Брайана с другим. Мне, правда, это так уж нужно? Смотреть, как Брайан с кем-то трахается, – не самое любимое мое времяпрепровождение. Если только в процессе он не трахает глазами меня.
И все же я целых пять минут надеюсь, что ошибся. Но время идет, и я понимаю, что никакой ошибки нет. И вот он выскакивает из дверей и принимается ловить такси. Я едва не умоляю его соврать мне в ответ на вопрос, чем он там занимался, но его тон не оставляет сомнений. И остаток пути я таращусь в окно, гадая – сколько же еще раз я позволю ему трахаться с кем-то, чтобы мне помочь? И могу ли я как-нибудь это предотвратить? И какого дьявола я ревную? Этот парень явно ничего для него не значит. Собственно, как и я.
Я сразу знал, что если только мне удастся встретиться с Лео Брауном, сделку можно считать состоявшейся. Я отлично умею убеждать людей, в противном случае не руководил бы сотрудниками, чьи рекламные кампании лучше моих. Да и к тому же работа Брайана практически сама себя продает. Она очень хороша!
Когда мы уезжаем из загородного клуба, Брайан в полном восторге, – и мне это ужасно приятно. От привычного показного равнодушия не остается и следа, он просто ликует. И я на радостях предлагаю ему остаться здесь до конца выходных. Я бы в любом случае это предложил, даже если бы мы потерпели неудачу. И мне не жалко оплатить расходы из своего кармана. Денег у меня достаточно, а теперь, видимо, станет еще больше.
А еще мне ужасно хочется сделать Брайана счастливым – хотя бы только на этот уикенд. От него всегда как-то смутно веет печалью. Он отлично умеет прятать чувства, но иногда, глядя на него, под всей его внешней бравадой, сарказмом и уверенностью в себе, я вижу глубокое одиночество. Он всегда кажется каким-то отстраненным. Один из тех людей, кто одинок в толпе, даже если является центром ее внимания. В его случае, впрочем, так чаще всего и бывает. И то, что все взгляды всегда направлены на него, означает лишь, что он никогда не может полностью расслабиться.
С друзьями он вечно делает вид, будто ему нет до них никакого дела. С Майклом не то, но Майкл в него влюблен и одобряет все, что бы он ни сделал. Может быть, в этом и кроется разгадка их отношений, ведь от отца Брайан явно получает только неодобрение и ничего больше. И ему, должно быть, очень нужен хоть кто-то, кто не осуждал бы его постоянно.
Но сейчас мы далеко от Питтсбурга. Никто нас тут не знает, и мы можем творить все, что захотим. Брайан умеет ценить радости жизни. И здесь ему не нужно постоянно оглядываться на свое окружение или страшиться возвращения домой. Хочу, чтобы он расслабился и просто получал удовольствие. И сделаю ради этого все, что угодно.
Если б я только знал, что достаточно просто предложить, и он тут же меня трахнет, давно бы так и сделал. И как он меня трахает! Привалив к двери, жадно, отчаянно. Я, конечно, не бог весть какого высокого роста, но все же удивительно, что ему удается удерживать меня на весу до самого конца. На это, правда, не так уж много времени уходит. Меня от одного его прикосновения охватывает бешеное желание, а сам-то он вообще подросток.
Потом мы понимаем, что хотим снова все повторить, в более комфортных условиях, и я предлагаю перебраться в мой номер. Одеваюсь и открываю дверь в коридор, а он хватает какую-то одежду и следует за мной, не потрудившись надеть штаны. Боже, да привыкну ли я когда-нибудь к этой его манере мне-все-до-лампочки? Убедившись, что дверь надежно заперта, быстро стаскиваю костюм. А когда оборачиваюсь, он уже голый раскинулся на постели и манит меня пальцем к себе.
Остаток дня мы проводим в кровати. Трахаемся, болтаем и снова трахаемся. Он расспрашивает меня о всех деловых поездках, в которых я за свою жизнь побывал. А я вдруг понимаю, что деньги и успех для него куда важнее, чем когда-либо были – или будут – для меня. Все дело, наверное, в том, в каких разных условиях мы выросли. Я, в общем-то, никогда не оставался без поддержки. И не испытывал необходимости любой ценой удрать от своей семьи. А у него ситуация иная, так кто может его винить?
Он рассказывает, что намеревается как можно скорее уехать в Нью-Йорк, и я пытаюсь не выдать, как больно мне это слышать. Ну что уж там, мы ведь не пара. Просто раньше я со всеми, с кем спал, состоял в отношениях. И мне немного странно понимать, что я занимаюсь сексом – регулярным сексом – с человеком, который даже не притворяется, будто я вхожу в его планы на будущее.
– Итак, мы будем делать все, что я захочу? – спрашивает он.
– Если только это не противозаконно.
– Зануда!
Я смеюсь, и он тоже. Голова моя лежит у него на животе, я чувствую, как все его тело сотрясается от смеха, и мне от этого становится еще смешнее.
– Я хочу переехать в твой номер. Он в сто раз лучше моего.
Ладно, этого я не ожидал. На самом деле, моя комната и правда куда роскошнее.
– Это потому, что за мой номер платит «Вангард», а твой я оплачиваю из своего кармана.
В принципе, я бы не возражал, если бы Синтия заказала ему такой же номер, как и мне. Ну да ладно, я и в меньшей комнате могу жить. Думаю, в этом отеле все номера вполне приличные.
– Мой можешь сдать. Он нам не нужен.
Ох, так вот что! А я опять не так понял.
– Ладно.
Улыбаясь, оборачиваюсь к нему, но он на меня не смотрит. Слишком занят – курит и таращится в потолок.
На самом деле я не стану сдавать его номер. Если это наше с ним маленькое приключение однажды всплывет, мне потребуются доказательства того, что мы жили в разных комнатах. Может, ему и нравится жить без подстраховки, но мне уж точно нет.
– Хочу заказать доставку в номер.
– Давай. А я пойду в душ.
Иду в ванную, и через пару минут он присоединяется. Я скоро привыкну принимать душ вместе. Есть в этом что-то очень интимное.
Потом он идет к себе в номер – к счастью, на этот раз одетый, – и приносит оттуда свои вещи. Смотрю, как он развешивает их в моем полупустом шкафу, и пытаюсь не слишком сильно от этого зрелища ликовать. Это ничего не значит. Это временно.
Приносят заказ, и я смеюсь над тем, сколько он заказал.
Мы включаем телевизор и принимаемся за еду. И только тут я понимаю, что умираю с голоду. Вообще-то я малоежка. Могу целыми днями перехватывать что-нибудь на бегу и досыта наедаюсь порциями, которые могли бы поместиться в ладони. Брайан щелкает каналы телевизора, не особо обращая внимания на то, что ест.
Потом он говорит, что хочет осмотреть местные клубы, что, конечно, не становится для меня большим сюрпризом. Я был бы не против все выходные не вылезать из постели, но для него, наверно, это было бы непростительной тратой времени. Я бывал уже в Чикаго пару раз и несколько заведений знаю. Смешно даже, в поездках я часто ходил по клубам, а в Питтсбурге все время себе в этом отказывал. Похоже, я и правда слишком уж прислушивался к своим «друзьям». Ведь в командировках я от клубов получал большое удовольствие. Хотя и не снимал в них парней – мне почему-то это и в голову не приходило.
Выбираемся мы уже ближе к полуночи, но в первом клубе, куда мы попадаем, почти никого нет. Во втором оказывается получше – помещение больше, и народу полно. А сколько горячих парней! Какое облегчение, что на этот раз Брайана на входе тоже просят предъявить документы. Меня всегда ужасно смущает, когда с меня требуют удостоверение, а с него нет. Настаиваю на том, чтобы самому оплатить напитки в баре, – не хочу я никаких неприятностей, пусть его удостоверение и выглядит весьма убедительно. Да и к тому же цены здесь явно выше, чем он может себе позволить.
Затем Брайан куда-то исчезает, и спустя десять минут я понимаю, что он, видимо, прекрасно уже освоился. Ну, в отличие от меня, он и дома все время по клубам ходит. В общем, я и не ожидал, что он весь вечер будет на мне виснуть, так что не слишком разочарован. Ладно, может быть, чуть-чуть. Но это глупо, я ведь сам хотел, чтобы он получал удовольствие и делал, что ему вздумается. Ну вот, именно этим он и занялся. А я с самого начала знал, что так будет.
Какой-то парень зовет меня танцевать, и я принимаю приглашение. У него неестественно бледное лицо – макияж, видимо, – а волосы иссиня-черные, что создает интересный контраст. Двигается он тоже неплохо, и через пару песен уже буквально вплавляется в меня со спины. А я не протестую. Задней комнаты в этом клубе нет, так что ситуация в любом случае не выйдет из-под контроля.
И вдруг я чувствую легкий толчок – и вот уже Брайан обнимает меня за плечи и велит моему партнеру по танцам отвалить.
– Прости, – отвечает парень, – я не знал, что он занят.
– А теперь знаешь, – огрызается Брайан.
Смотрю куда-то ему в грудь, пытаясь сдержать бессмысленную улыбку. Никогда раньше не видел, чтобы Брайан проявлял собственнические замашки. Обычно он либо не обращает внимания на то, чем я занимаюсь с другими парнями, либо только это приветствует.
Однажды я четыре месяца провстречался с одним парнем по имени Курт, и с тех самых пор питаю стойкое отвращение к мужчинам, которые пытаются указывать мне, что делать. Курт был болезненно ревнивым и буквально набрасывался на людей, с которыми я осмеливался хотя бы заговорить. Порвал я с ним, когда он начал беситься, что я провожу слишком много времени с Дафни. Однако в случае с Брайаном я не возражаю – пусть хоть на все мое окружение кидается.
Еще пару часов потанцевав друг с другом, мы возвращаемся в отель. Мы оба слегка пьяны. Заваливаемся в лифт, и он до самого 35 этажа не перестает меня лапать. И в коридоре тоже от меня не отлипает. К счастью, в этот час тут никого нет. Мы входим в номер, и он прижимает меня к двери и целует, глубоко и жадно.
– Лучше не пытайся сейчас меня поднять, – задыхаясь, шепчу я, вспомнив, как мы трахались сегодня днем в его номере.
В нашем теперешнем состоянии это точно закончится чьей-нибудь травмой.
– И не собирался, – бормочет он. – Хочу кое-чего другого.
Он целует меня и принимается раздевать, но когда я пытаюсь проделать то же самое с ним, отбрасывает прочь мои руки. Так что я позволяю ему вести и, в конце концов, он притискивает меня, обнаженного, к холодной деревянной двери. Меня слегка колотит – то ли от холода, то ли от того, что Брайан, все еще полностью одетый, ко мне прижимается.
– Я хочу связать тебя, – выдает он, и я за секунду трезвею.
Что?
– Не стоит этого делать спьяну.
Он отстраняется и смотрит на меня. Взгляд твердый и глаза ясные. Пытаюсь вспомнить, сколько он выпил за вечер. Может, на пару стаканов больше, чем я. А это значит, что он не пьянее меня. Может, даже трезвее. Все дело в привычке.
