Текст книги "Высматривая путь. Том I (СИ)"

Автор книги: JohnLemon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Конь даже не повернулся к ней. Лишь мотнул хвостом и тряхнул немного головой, отчего длинная рыжая грива тут же закрыла половину его морды.

– Стало быть – не будет, – все не унимался Отто.

– А может, то он так согласился?

– Ну спроси теперь за Стебля?

– А Стеблем будешь?

Конь снова мотнул головой и едва слышно заржал. Тоненько так. Дера вспомнила, как ржал конь Эскеля, – громко, возмущенно. А своего после такого почему-то сразу захотелось приголубить.

– Мне кажется, он согласен, – кивнула девушка.

– Ну значит, пусть будет Стеблем.

– А я вот думаю, что имя это ему очень подходит.

– Дак подходит. Ты погляди, какой тонкий, аж по ветру ходит.

– Откормится понемногу.

– А когда откормится, то станет Корнем?

– Очень смешно.

– А прям и пошутить нельзя. Нежная стала, барыня?

– Да ну тебя! Злыдень!

– Сама ты злыдень! – прикрикнул низушек Дере, которая подхватила ведро и пошла к колодцу.

– Помою его и буду пытаться объездить! – крикнула она через плечо.

– Смотри только шею не сверни! Я столько сил в тебя вложил и только попробуй такой глупой смертью помереть! – запыхтел Отто, возвращаясь к лавке. – Лучше бы кваску принесла.

***

Эскель проснулся в своей комнате почти в полдень. Лежал и таращился на деревянные балки под потолком. Сам не понимал, как так получилось долго проспать, но имел то, что имел. Может, тело и впрямь так сильно истощилось? Кто его знает. Вроде и ел, и отдыхал, и вон даже с бабой был почти до утра, а силы былой все не было и не было. За повод, чтобы весь день вот так пролежать, это не сошло. Деньги из воздуха не появятся.

Светлая льняная простынь приятно согревала, а солнце лупило лучами прямиков в глаза. Стоило бы ему закрыть шторы, как вернулся, но кто же об этом думал? Ввалился в комнату ведьмак почти под утро, пропахший эльфкой, вином и дурманом. Курить-то он не курил, но в голове было мутно до сих пор. Но тем не менее душа чуток поуспокоилось, а на столе лежала сложенная в два раза подорожная грамота.

Спустился в главный зал Эскель в крайне приподнятом расположении духа. Не то чтобы силы лились через край, но с десяток небольших чудищ он бы одолел запросто. А подумав о чудищах, ведьмак, не завтракая, направился к доске с объявлениями, которая находилась аккурат на другой стороне центральной площади, напротив входа в «Три звоночка».

Поправив рукой перевязь с мечами и небрежно отбросив длинные пряди с лица, он вчитался во многочисленные листки. Кое-какие были до такой степени выгоревшие на солнце и подпорченные дождем, что вычитать чего хотели, было невозможно. Объявление управительницы борделя он нашел быстро. Самое свежее и самое короткое.

– «Ищу ведьмака, дабы извести местную бестию. Даю пятьсот крон и еще доплачу, коль справитесь быстро. За информацией обращаться к госпоже Рубер», – прочитал вслух Эскель и осторожно сорвал бумагу с гвоздя. – Значит, пятьсот крон?

Бегло осмотрев на что жаловались еще, ведьмак оторвал небольшой заказ на десяток языков утопцев и еще нашел один лист, до ужаса истрепанный, на литр крови гулей. Решив, что одно другому не помешает, он отправился в сторону Оксенфуртского порта.

Запах зацветшей воды и свежей рыбы резко ударил в нос. А еще крики рыбаков доносились отовсюду. Они, вперемешку с разряженными в красное и белое солдатами, толпились, носились туда-сюда и матерились так, что даже у Эскеля уши в трубочки сворачивались от таких лихих речевых оборотов. Ведьмак вышел со стороны улочки, ведущей в «Алхимию», а оттуда двинулся вперед, держась левой стороны. И, судя по тому, как увеличивалось количество пьяниц и проституток, он был совсем рядом.

– Эй, – он окликнул еле стоящего на ногах солдата, искренне удивляясь, как тот еще не попал под трибунал, пребывая в таком-то виде средь бела дня.

– Че те? – буркнул тот и оперся рукой о каменную стену. Видимо, намереваясь вот-вот сблевать.

– Где здесь «Утопия Маркулы» находится? – когда ведьмак это выговорил сам, то название ему показалось уж больно вычурным для такого района.

– Че?

– Бордель где? – Эскель сжал и разжал кулаки, успокаиваясь.

– А-а-а-а, сорок… – солдат икнул, сдержав видимо рвотный позыв, – дюймов?

– Да.

– Так сзади. Ты че, слепой?

Ведьмак обернулся и поднял глаза на невзрачную вывеску. Она была ровно того же цвета, что и деревянная перекладина, на которой болталась, и без подсказки он в жизни бы ее не заметил. Даже со своим зрением.

– Спасибо, – бросил он напоследок, а когда подошел к крыльцу, за его спиной громко булькнули.

Дверь была не заперта. Поэтому, осторожно толкнув ее, ведьмак зашел внутрь. Бордель выглядел не так вычурно, как «Под розовым бутоном», но тоже весьма недурно. Единственное, что роднило эти два места – пурпурные балдахины и проститутки, разодетые в прозрачную ткань. Сразу так и не скажешь, что тут обслуживают только солдатню да выпивших рыбаков.

Пройдя чуть дальше, Эскель повертел головой, осмотревшись. Он, конечно, особым ценителем женской красоты не был, но на его взгляд девки тут были не такие завлекающие, как в «Бутоне». У кое-кого на лицо были обыденные для подобного ремесла хвори, у кого-то не такие точеные фигуры, а у кого-то на внешнем виде отражались все признаки пагубных зависимостей. Алкоголь, фисштех, дурман… да и мало ли еще к каким средствам прибегают девицы, работающие в таких местах. Уж явно не от хорошей жизни они тут оказались. Это если не считать суккубов конечно. У тех в крови была любовь к деньгам и неиссякаемая похоть. Так что такие заведения – для них самое подходящее место, чтобы утолить свои природные потребности. Нет, Эскель не был ханжой. Даже пару раз делил с рогатой девкой постель. Да и ладилось с ними как-то уж попроще, чем с людскими. Как минимум, рогатым было до неприличия безразлично, какая у тебя там морда, лишь бы в штанах все было рабочее, да десяток-другой крон звенел в кармане.

– Добро пожаловать, милсдарь, – перед ним как из-под земли выросла миловидная девица с короткими светлыми волосами.

Выглядела она как мальчишка, но ведьмак и такое не осуждал. Мало ли охочих найдется до такой красоты?

– Приветствую, – он учтиво кивнул в ответ, и решил перейти сразу к делу. – Госпожа Рубер говорила, что у вас тут бестия объявилась.

– А вы, верно, ведьмак? – девушка радостно всплеснула руками. – Неужели Боги нам послали настоящего ведьмака? Какое счастье!

– Настоящего и относительно дееспособного, – усмехнулся тот и скрестил на груди руки. – Ну так что тут приключилось у вас?

– Может, присядем? – она указала рукой на круглый деревянный стол у стены и улыбнулась.

– Присядем.

Эскель расстегнул ремень на груди и пристроил у стола мечи, а сам сел рядом на массивный деревянный стул. Девушка села напротив.

– Значит, вот у нас какие беды, милсдарь, – деловито начала она. – Бестия эта объявилась совсем недавно. Одиноких прохожих вылавливает и тела их в каналы сбрасывает. Но не всегда. Бывали случаи, когда и там, где нападала, бросала. Вот наших Грасю и Руту нашли прямо за «Утопией», в переулке.

– А чего же армия не займется этим? Как я понял, солдаты тут завсегдатаи.

– Да у них одна война на уме, – негодующе взмахнула руками девушка. – На кой черт им какие-то шлюхи портовые сдались? Сгинули одни – будут другие.

– Так, а трупы где? Хотелось бы взглянуть на них, – нахмурился Эскель. – Тогда уж наверняка узнаем, что за тварь вас тут изводит.

– Да уж больше недели назад Руты не стало, мастер ведьмак. Небось, тело и сожгли уже давно. А Грася померла четыре дня назад. Можете, конечно, в морге спросить, но я думаю, сожгли и ее. У нас-то у большинства и родственников никаких нет. Тело передавать некому, никто ведь не похоронит по всем правилам.

– А ты сама их не видела?

– Видела только одно, – вздохнула девушка. – Тело как тело. Только вот было кое-что странное.

– И что же?

– Может быть мне показалось, с перепугу-то, но вроде бы на шее у Граси я видела следы как от клыков. Ну две дырки такие. А Текла сказала, что когда тело-то ее нашли, то кроме как на волосах и шее кровищи нигде и не было. Пьянчуга или маньяк какой, так наверняка бы порезали как-то. И хоть тело Руты исполосовали, но там, говорят, раны такие были жуткие. Как когтями кто подрал. Мы так и подумали, что это бестия.

– Любопытно, – Эскель потер пальцами шрам на лице. – Может, свидетели какие-то есть? Может, видел кто, как нападали на девушек ваших? В порту вечерами достаточно людно, – он скрестил на груди руки и сжал на предплечьях пальцы.

То, что осмотреть трупы не удастся, было, конечно, плохо. Но если монстр оставил какие-то свои следы, то, может, и не все еще потеряно.

– Была у нас тут одна потерпевшая, – сложив руки на столе, закивала девушка. – Работала у нас, полы мела да тряпье стирала. Но, говорят, померла она. Упилась до смерти.

– Ладно. Спасибо за информацию. Пойду проверю место нападения, – ведьмак взял мечи и поднялся на ноги.

– Вы уж помогите нам, милсдарь. А то боязно даже по освещенной улице ходить. Мы ведь тут не всегда сидим. Можем и сходить куда по делу. А как тут выйдешь, когда бестия в городе орудует?

Эскель кивнул и вышел за дверь. Закрепив мечи за спиной, он с силой стянул ремень и двинулся в сторону переулка.

Даже днем тут было достаточно темно. Человек бы точно ни черта не рассмотрел. Но ведь ведьмак не человек, верно? Обойдя место пару раз, он ничего существенного не нашел, кроме многочисленных пятен засохшей крови на стенах домов. Ни следов когтей тебе, ни запаха какого – ничего. И только он окончательно разуверился в успехе всей охоты, как внезапно в щели за ящиками что-то блеснуло. Слабенько так, но ему хватило, чтобы заметить. Подойдя чуть ближе и наклонившись, он увидел позолоченный браслет. Для человека великоват, да и истерт изрядно. А отодвинув деревянную преграду в сторону и подняв взгляд чуть выше, ведьмак увидел следы когтей на стене, которые так настойчиво искал, и кучу кровавых брызг. Будто кто пытался исполосовать кого-то, а потом кровь хлестнула ручьем. Внимательно осмотрев камни, Эскель подошел вплотную и, прикрыв глаза, постарался принюхаться. Пахло алкоголем и кровью. Едва ощутимо, так как следам уже порядка недели, но запах, благо, до конца еще не выветрился.

Побрякушка с позолотой таких размеров, что человеку налезет разве что на ногу, запах крови и алкоголя, следы мощных когтей на стене и слова девки из «Утопии» про укусы. Все сходилось к тому, что в городе завелся вампир, и, судя по всему, это был катакан.

Присев на край ящиков, ведьмак призадумался. С одной стороны, с подобного рода вампирами он дело уже имел, но с другой – у него не было денег на покупку нужных для подготовки ингредиентов. Уж опрометчиво не рассчитывал он, что встретит такое чудище да еще так скоро. Царской водки осталось едва на дне. Так что для масла не хватит, да и где ему искать собачье сало? Разве что Черная кровь все валялась где-то на дне сумки уже больше месяца. Все не было случая применить, а если бы появился, к ней он прибегнул бы в последнюю очередь. Уж больно тяжко после в себя приходить. Вздохнув, Эскель пришел к выводу что думать, то особо и не о чем. Выбор у него невелик, тут уж как не погляди. Нужно идти готовиться с тем, что есть. И лучше всего это сделать в комнате на постоялом дворе.

Когда солнце начало клониться к горизонту, толпа высыпала на улицу. Кто хотел напиться, кто покутить с товарищами, а кто с девкой пообжиматься на мосту. Эскель, увы, располагал совершенно другими вариантами. Не такими веселыми, но более полезными с какой-то точки зрения. Сидя в центре комнаты перед вычищенным до блеска серебряным мечом и небольшой пузатенькой склянкой темного на цвет эликсира, он медитировал и собирался с силами.

Расклад на охоту был проще некуда. Эликсир изготавливался на основе краснолюдского спирта, который даже при взаимодействии с кровью гуля, грибами-шибальцами и организмом самого ведьмака, законные градусы не терял. А значит, даже не смотря на свои изменения, его кровь будет иметь желанный аромат для вампира. Оставалось только опрокинуть в себя для страховки пару чарок наливки у трактирщика на первом этаже и отправляться гулять по особо злачным местам.

Наконец открыв глаза, ведьмак неторопливо поднялся с места и спрятал в ножны меч. Повертев в руке эликсир, он лишь скривил и без того кривые из-за шрама губы, предвкушая, что будет с ним, когда его действие закончится. Да даже похмелье от самой ядреной сивухи, что гнали ведьмаки, зимуя в стенах замка, было просто увеселением по сравнению с тем, что делала с телом Черная кровь. Когда же Эскель наконец закончил свои терзания и принял неизбежное, то вложил флакон во внутренний карман своей куртки и вышел из комнаты.

– О, собрались поработать, мастер? – прежде хмурый трактирщик теперь улыбался во весь рот.

Правда зубов ведьмак у него не досчитался.

– Да. Бестию вашу пойду выманивать. Налей мне пару стопок наливки, – он уперся руками в деревянный стол.

– Может, чего покрепче?

– Не нужно покрепче.

– Как изволите, – трактирщик в одно мгновение поставил перед Эскелем две стопки и наполнил их до краев.

А как тот выпил и потянулся за кошелем, то был резко остановлен огромной рукой.

– Не нужно. Это вам от меня гостинец будет. Для хорошей охоты.

– Спасибо.

Когда ведьмак покинул постоялый двор, то на Оксенфурт уже начали опускаться сумерки. Воздух был чуть прохладный, но на удивление свежий. Вначале стоило пройтись до корчмы «Алхимия», нарезать пару кругов вокруг нее и направиться в сторону порта. Чем Эскель и занялся. По пути поцапался с пьяными в стельку рыбаками, напоролся на недовольную солдатню, которая чуть ему штраф не влепила, а за что – он так и не понял. А когда, наконец, добрался до злосчастного переулка у порта, пошумев в округе на славу, в голове раздался голос:

– Я чую твою кровь.

Но, решив оставаться непоколебимым, он старался делать вид, что ничего не услышал, продолжая идти. Пока не заприметил достаточно темный переулок и не завернул туда. Ловко откупорив бутылочку с эликсиром, он залпом ее осушил и спрятал обратно в карман. Бережливость прежде всего.

Внутри все сжало и перекрутило так, что, казалось, еще немного – и его вывернет наизнанку. Качнувшись, он шагнул к стене и уперся в нее руками. На не скрытых рукавами предплечьях заметил, как темнеют вены под кожей, а в голове в одно мгновение все помутилось и так же быстро развиднелось. Издав протяжный стон, Эскель наконец сделал глубокий вдох и перчаткой утер потекшую из носа кровь. Сплюнул ее остатки, попавшие в носоглотку, и положил руку на рукоять меча, привычным жестом извлекая острие из ножен. Голос в голове зазвучал громче, заставляя обернуться.

– Я выпью всю твою кровь.

– Ну попробуй, – ответил ведьмак, замечая, как в конце переулка мелькнул огромный темный силуэт.

Когда вампир грозно зашипел и бросился атаковать, размахивая массивными когтистыми лапами, Эскель ловко увернулся, сделал пируэт и по привычке прикрыл спину. А первым взмахом серебряного меча удалось отрезвить бестию, отсекая ее левое ухо. Катакан громко запищал и исчез. Видать, эффект неожиданности помог ему так ловко все провернуть. В следующий раз чудище будет наготове и тогда уж в ход пойдет Черная кровь. Подставляться под укус было не сложно с точки зрения технической стороны вопроса. Подвернулся вовремя под пасть, да и дело с концом. Но вот сделать это с точки зрения психологической стороны было уж на порядок сложнее.

Тем не менее выследить вампира было необходимо. Прикрыв глаза и прислушавшись, ведьмак с трудом, но все же смог выделить его шаги и специфическое пыхтящее дыхание среди прочего уличного шума. А значит, найти его будет проще простого. Спрятав от греха подальше меч, чтобы не вызывать у стражи лишних вопросов, он двинулся на звук, который привел его аккурат к домику у реки. Оттуда доносились скрежет и скулящее завывание. Эскель обнажил меч и решил подобраться ближе.

Войдя внутрь дома, он осмотрелся. Вокруг стояла зловещая тишина, не считая едва слышимого позвякивания медальона на шее. Чуть пригнувшись и покрепче обхватив обеими руками рукоять, он бесшумно двинулся вперед. Из окна лился лунный свет, а из камыша громко квакали лягушки. Все чувства были обострены, отчего расширенный в темноте зрачок улавливал любое движение, а острых слух – любое колебание воздуха.

Внезапно балка под потолком хрустнула, и опилки разлетелись во все стороны. С громким рыком нечто невидимое прыгнуло в сторону Эскеля и замахнулось. Он понял это по характерному звуку, который издают когти, рассекающие воздух. Лезвие меча звякнуло и задрожало. Удар был отбит. Как он и предполагал, бестия была готова и взвинчена, равно как и он сам. Еще один взмах, и рык раздался у самого лица. Удалось уйти в пируэт и уклониться. Снова взмах когтей, но ведьмак опять уклонился. И, судя по сопению вампира, это его неимоверно злило. Да до такой степени, что он, уйдя в темный угол, решил-таки вернуть себе видимость.

Прыжок был резкий и непредсказуемый. Удалось лишь чуть уклониться назад и упереться спиной в чертову стену, которую будто кто наколдовал. Так внезапно и очень некстати она появилась. Острые зубы клацнули недалеко от лица, а кожу обдало зловонным дыханием. Эскель нахмурился и попытался взмахнуть мечом, но острые когти вошли в тело. Плечо прошибло жаром и болью. А когда, вцепившись в волосы и череп здоровенной лапой, его голову бесцеремонно отклонили в сторону и с невероятной силой впились клыками в кожу, рука сама разжалась и выпустила на пол меч.

Пил вампир почему-то недолго. И, видимо, в порыве своего триумфа высвободил когти из тела ведьмака и сделал пару шагов назад. Эскель чуть не осел на пол, но все же устоял. Опираясь спиной о стену, он глубоко дышал и зажимал рану на плече. Все его внимание было приковано к катакану, который верещал на радостях так, что в голове начинало гудеть. Но неожиданно для самого себя вдруг захрипел и опустился на четвереньки. Хрипы, которые вырывались из его глотки, до жути напоминали человеческий кашель. Но ведьмак решил не терять времени. Из последних сил он наклонился за мечом и отразил отчаянную атаку вампира. Затем еще одну и еще. Он понял, что эликсир наконец начал действовать, так как монстр нападал хаотично, порывисто, отчего предугадать его движения стало проще простого.

Вскинув руку, Эскель использовал Аард и невидимая волна сбила бестию с ног. Тот повалился на бок и, словно жук, заворочался, пытаясь встать. Значит, отравленная кровь продолжает усваиваться телом чудища и теперь его конечности немеют. Отсюда и хаотичность в атаках, и рассеянность внимания. Дальше будут судороги и потеря сознания. Но ждать так долго ведьмак не мог. Взмахнув мечом, он с силой рубанул по открывшейся шее. Горло перерезал, но голова еще не отделилась от тела. Висела только на кусках плоти, а вампира схватили конвульсии. Еще один удар, в который Эскель вложил все оставшиеся силы, позволил окончательно отрубить голову.

Когда тело катакана в последний раз вздрогнуло и замерло, ведьмак попятился и, выронив меч, осел на пол. Он беспорядочно водил рукой по бедру в поисках железного крюка, но найти его так и не смог. Кровь, текущая из укуса на шее, заливала ворот рубахи и куртку. Плечо пульсировало и толчками выпускало из себя кровь. Видать, артерия все же была задета. Прижав руку к ране, он хрипло выдохнул и отключился.

Комментарий к Часть 12. Оксенфуртский кровопийца

Бечено

========== Часть 13. Не делай добра – не получишь зла ==========

Прошло три дня с тех пор, как ведьмак покинул их хижину. Стебель шел на поправку. С каждым днем его аппетит все рос, а Дера только радовалась. Только вот объездить его так и не получилось. Забоялась, да и нашлась работа. Некогда было на коне выскакивать по лесу.

Вчера Отто отправился на хутор за мукой, хлебом и зерном для коня. Обещал вернуться утром, но уже был полдень, а низушек так и не появился. Фредерика начинала переживать. Мало ли что могло произойти по дороге? Вдруг его обокрали бандиты или напали волки. И пусть обратно его должны были довезти, от этого легче все равно не становилось. Она искренне не понимала, на кой черт он ходил везде пешком. Принципы какие-то дурацкие душили, что ли?

Дера уже и чистотела последний урожай насобирала, обмыла и разложила на солнце сушить. В доме подмела и еду своему невидимому помощнику оставила. Она даже умудрилась наладить с ним дружбу за это короткое время: оставляла не просто молоко да хлеб, а еще ложку меда добавить могла, если тот был, или варенья какого намазать на мякиш. Знавала она, что дети сладкое любят, и решила на Божонтке испытать. Если верить словам Эскеля, то это был, вроде как, дух ребенка. А если так, то и к сладкому должен быть неравнодушен.

И когда, накормив Стебля и обработав в очередной раз его шкуру, она услышала топот копыт, внутри все вверх подпрыгнуло от нетерпения и волнения. А как из-за деревьев появилась целая телега с Отто и Яцеком, от сердца сразу же отлегло.

Скрипя и гремя, она подъехала почти к самой хате, и только Дера бросилась к низушку, который торопливо сполз на землю, как ее окликнул Яцек:

– Беда, госпожа травница!

– Какая такая беда? – выпучив глаза, девушка посмотрела на Бамбера.

Тот был мрачнее тучи. Хмурил густые брови и, не переставая, ругался себе под нос. А потом снова глянула на Яцека. Он торопливо соскочил на ноги и бросился к Фредерике, беря ее за руки.

– Уходить вам надобно, милсдарыня! Уходить!

– Да что случилось?! – она обернулась к Отто, но тот молчал и сжимал руки в кулаки.

– Зофья ночью померла в муках страшенных. От родов так и не отошла как полагается, – Яцек поджал губы и с тревогой посмотрел на перепуганное лицо Деры.

Та резко побледнела, а руки ее в одночасье похолодели.

– Отец Зофьи натравил на тебя охотников. Обвинил в колдунстве. Сказал, что ты нечисть призвала и душу с Зофьи высосала, то она и померла. Сказал, что под мутанта проклятого легла. А они ведь, якобы только с мразью всякой нечистой и сношаются, – наконец заговорил Отто. – Ополоумел, черт!

– А сын-то?! Сын – жив?! – она с мольбой в глазах глянула на Яцека.

Тот кивнул, но взгляд его не переменился. Наоборот, стал еще тяжелее. Внутри Деры все неприятно сжалось.

– Но я ведь все сделала, чтобы она выжила! Я ведь все сделала правильно! – закричала девушка, вырывая руки из хватки мужчины.

– Сделала, – буркнул Отто, а после его прорвало. – Холера! Сделала все и даже больше!

– Так почему она померла? Она ведь не должна была… – девушка попятилась, пока не запуталась в ногах и не завалилась на землю.

Яцек бросился к ней, но она лишь отмахнулась.

– Я знаю, что вы все силы положили на то, чтобы Зофьюшку мою спасти! Я видел, как мастер ведьмак изо всех сил оборонял баню, а девки видели, как вы корпели над Зофьей! Но отец…

Низушек крепко выругался. Уверенным шагом подошел к Яцеку и что-то сказал ему. Тот побледнел, но закивал, а потом торопливо погрузился в телегу и хлестнул поводьями.

Когда скрип деревянных колес уже был едва различим из-за хруста березовых стволов на ветру и шума листвы, Отто обернулся к Дере и решительно заговорил:

– Бежать тебе надо, и как можно скорее.

– Куда мне бежать? – она неторопливо встала на ноги и, чуть качнувшись назад, уперлась спиной в ствол дерева.

– Спрашиваешь еще? Куда глаза глядят – туда и беги! – возмущенно завопил низушек, покраснев. – Или хочешь сгореть на костре?

– Меня все равно поймают, – в ее голосе послышалось смирение, отчего терпение Бамбера окончательно лопнуло.

– Вот же непутевая! – он метнулся в сторону, но остановился и взглянул на девушку так, что та аж задрожала, обхватив себя руками. – Я ведь говорил! Я ведь предупреждал тебя, чем эта помощь может закончиться! В такое-то время, Боги! Хорошо, что Яцек пока еще в здравом уме. Но сейчас никому нельзя доверять. Даже ему!

Дера молчала и тряслась как осиновый лист, продолжая с силой сжимать на предплечьях пальцы.

– Иди собирайся. Я проверю Стебля и поедешь в Оксенфурт, искать ведьмака своего, будь он неладен. Пусть долг свой отдаст и поможет тебе. Денег ему еще предложишь на всякий случай, чтоб уж наверняка согласился. Они-то мутанты такие… меркантильные, сука.

– Так весь город кишит охотниками.

– Ничего. Лицо капюшоном скроешь. А там доберешься до постоялого двора. Больше ему негде останавливаться, если не там. А постоялый двор там один, – низушек решительно сжал руки в кулаки.

– У меня капюшона нет.

– Мою накидку возьмешь. Или тебя еще и тряпье заботит больше, чем жизнь собственная? Вот девка дурная! – воскликнул Отто и направился к коновязи.

Девушка стояла в оцепенении, не веря в то, что произошло. Утром она и подумать не могла о том, что такое вообще возможно. Собирала себе траву да Божонтке песни пела. Слушала кукушку и годы, отведенные себе, считала, макушку грела под солнечными лучами. А теперь что? Снова в бега? Снова в страхе прятать лицо? Она еще явственно помнила, как бежала из Оксенфурта полгода назад. И теперь опять возвращаться туда было не просто боязно, но и смертельно опасно. В порыве она, конечно, могла чего взболтнуть Эскелю. Рассказать, как скучает по праздной жизни студента, например. Но на деле она боялась до чертиков снова переступить порог этого проклятого города. Для нее он стал таковым в тот день, когда закованным вывели ректора академии через главные ворота, делая это явно для показательности. Таким он и остался.

Очнулась она только тогда, когда Стебель громко заржал и взбрыкнул. Но Отто, на удивление, быстро с тем совладал, а сам зыркнул на Деру.

– Молю тебя, Фредерика! Иди собирайся и уезжай. Заклинаю!

– Х-хорошо, – проблеяла она и на негнущихся ногах двинулась в хату.

Собирать-то и нечего было. Вытащив сундук с вещами и второй сундук со сбережениями, девушка торопливо осмотрела их содержимое. Вскочив, она бросилась к шкафу, снимая с дверцы свою потрепанную кожаную сумку. Туда положила кошель со всеми своими деньгами, гребень, рубаху сменную, флакон с маслом лаванды, флакон со снотворной настойкой, баночку с можжевеловой мазью, настойку полыни, отвар из омелы и мазь для Стебля. Внутри сундука еще осталось множество средств, но Дера подумала, что мазь от прыщей и настойка для роста волос ей уж никак не помогут в странствии. Вдруг она не отыщет ведьмака и что тогда? Тогда придется бежать. А куда? Еще не знает. Внезапно взгляд зацепился за небольшой тонкий фиал с ярко-оранжевой жидкостью. Это был яд. Она еще давно его изготовила и приберегла для особого случая. А если уж ее изловят охотники за колдуньями, то этот особый случай настанет и тогда лучше умереть мучительной, но быстрой смертью, чем медленно испускать дух на костре.

Наконец закрыв сумку и затянув ремешок на ней, девушка бросилась к шкафу, доставая оттуда свой поношенный сюртук и дорожные сапоги. Внезапно на пороге появился Отто со своей накидкой в руках.

– Дера, как ты в юбке-то на Стебле поскачешь? – обреченно вздохнув, он обернулся и вышел из комнаты прочь.

Фредерика подбежала к зеркалу и осмотрела себя со всех сторон. Засучит край, да ноги раздвинет пошире. Или вообще боком усядется. Вот так и поскачет. А даже если и разорвет чего, то это будет самая малая ее проблема. Руки внезапно легли на распущенные волосы. Пропустив сквозь пальцы длинные пряди, она приняла решение заплести их в две тугие косы и спрятать за воротом рубахи, чтобы не вылетели при езде, да и внимание не привлекли.

– Вот! – низушек ворвался в комнату и бросил на кровать свои портки темно-зеленого цвета. – Надевай!

– Я не влезу же! – возмутилась Дера.

– Влезешь. На меня они велики. Раза в три больше будут! Я же вон как схуднул! Надевай, хоть поглядим!

Девушка, совсем забыв о каком-либо приличии, подхватила штаны и, засунув их под юбку, принялась пыхтеть и натягивать. Отто оказался прав: они были впритык, но налезли. Прямо как колготки у трубадуров, но короткие, едва прикрывающие колени. Даже сапоги не помогли. Все равно полоска кожи размером в ладонь светилась.

– А если треснут, как залезу на коня? – Дера торопливо принялась стягивать с себя юбку.

– Не треснут. Ткань-то добротная. Я за них почти сотню отдал!

Дера выпустила поверх рубаху и обвязала ее своим плетеным поясом. Поправила на плечах сюртук и перекинула через плечо сумку. Поверх всего этого набросила накидку и завязала на шее шнурки. Выглядела она, конечно, до боли странно. Словно циркачка какая сбежавшая, не меньше. Искренне надеясь, что стражники пропустят ее через Новиградские ворота, она кинулась к Отто, падая перед ним на колени и заключая в крепкие объятья.

– Спасибо тебе. Спасибо за все!

– Да будет тебе, все, – буркнул низушек, но девушку приобнял.

– Я очень благодарна тебе, правда, – лепетала та дрожащими от накатившей истерики губами.

– Отблагодаришь, когда все уляжется, – наконец отодвинув от себя девушку, сказал он. – А пока просто постарайся выжить.

Спустя мгновение Фредерика кивнула, отпустила Бамбера, встала и, оттянув края рубахи, двинулась к выходу из хаты. Снаружи ее уже ждал Стебель. Без седла, конечно, но зато с поводьями. Отто, переваливаясь с ноги на ногу, вынес на улицу массивный табурет и, обойдя оторопевшую девушку, умостил его аккурат под боком коня.

– Влезай, – скомандовал он.

Дера в этот раз решила не спорить. Взгромоздившись на импровизированную подставку, она обхватила спину коня руками и, навалившись на нее грудью, попыталась подтянуться. Со второго раза у нее это получилось. Еще и Отто помог повернуться как полагается, ухватив руками за ноги. С горем пополам травница оказалась на Стебле. Тот на удивление молчал и даже звука не издавал, самоотверженно терпя всю эту возню. Только хвостом махал и раздувал ноздри. Дера ухватилась обеими руками за поводья и сжала ногами бока коня. Все как учил Эскель.

– Ладно, давай езжай, – на выдохе проговорил Отто и сделал пару шагов назад. – Просто… веди себя спокойно и уверенно.

Девушка потихоньку послабила поводья и Стебель пошел вперед. Переходить на галоп она не собиралась ни в коем случае, но тихой рысью проехать была бы не против. Но попозже, когда освоится. А сейчас ее подбрасывало, как мешок с картошкой. Зад тут же заныл от впивающихся в ягодицы костей конского хребта, а руки вспотели так, что поводья норовили выскользнуть.

Прочитав ряд молитв самой Мелитэле, Фредерика впервые выехала верхом на большак.

Комментарий к Часть 13. Не делай добра – не получишь зла

Бечено

========== Часть 14. Три тысячи крон ==========

– С вас пятьсот крон, – заявил Эскель и с грохотом водрузил отрубленную голову катакана на деревянный стол перед трактирщиком.

Тот не выдержал и сплюнул прямо на чищенный пол, а госпожа Рубер, что стояла по правую руку от мужика, скривилась. Девушки, разинув рты, собрались неподалеку. А когда увидели башку с отрубленным ухом и вываленным наружу языком, тихонько заохали и попрятались кто куда. Когда ведьмак как ни в чем не бывало придержал рукой уже начинающую подгнивать плоть и с хрустом извлек оттуда свой крюк, то управительница и вовсе еле сдержала рвотный позыв, прикрыв накрашенные губы рукой, облаченную в черную прозрачную перчатку.