Текст книги "Высматривая путь. Том I (СИ)"

Автор книги: JohnLemon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Слез с Василька он только у самого входа. И не успел опомниться, как к нему тут же подскочил высокий тощий паренек с огненно-рыжими волосами и веснушчатым лицом. Говорил он быстро, плохо выговаривая некоторые буквы. Но понять его было несложно.

– Милсдарь, коня фашего ф стойло захнать?

– Можно. Дай только поклажу сниму.

Паренек закивал, и внимательно осмотрел ведьмака. Тот неторопливо стаскивал сумки с крупа, и так же неторопливо отвязывал мечи.

– Милсдарь, конь фаш будет фон там. Вы уж не тревосьтесь. Проследим как за родным. Обмоем, накормим.

– Держи. Но если что с конем сделаешь, я тебя найду и тогда – не обессудь, – Эскель глянул на него настолько сурово, насколько мог, отчего паренек чуть портки не замочил.

Дрогнул, но поводья забрал и раскланявшись попятился.

– Фы что, милсдарь! У нас се тут этот, как его… репутанцея.

– Репутация.

– Да, да, она самая!

Ведьмак усмехнулся, наконец расслабившись. Вроде честный парнишка был. Да и дрожал уж больно правдоподобно. Выудив из сумки кошель, он подбросил в воздух золотую монету, заметив, как паренек ловко ее поймал и расплывшись в улыбке, очень осторожно, но настойчиво повел Василька в стойло.

Постоялый двор встретил его запахом мясной похлебки и свежего хлеба. Внутри были тепло, шумно и светло. Насчитав порядка пятнадцати факелов, что освещали главный зал и коптили здешний воздух, Эскель хмыкнул и двинулся в сторону трактирщика.

Трактирщик этот, был мужиком огромным. Широкоплечий, бородатый, руки как дубовые стволы, а пальцы не тоньше сарделек. Но даже такими пальцами он ловко натирал маленькие стопки, громко ставив их на деревянный стол перед собой.

– Приветствуем в «Трех звоночках», мастер, – пробасил он и одной рукой поправил усы. – Вы тут отужинать или заночевать?

– Заночевать. Хочу комнату снять, на дней пять-шесть, – Эскель осмотрелся и поправил сумки на плече.

– Это можно устроить. Оплатите сразу иль как?

– Работа у вас тут для меня имеется?

– Имеется и много. Уж вокруг Оксенфурта всегда кто-то да ошивается. Вы на площади поглядите, там уже давно с десяток объявлений висит.

– Посмотрю. Как работу выполню – заплачу полную сумму. Сейчас аванс дам. Семьдесят крон. Хватит? – он положил на стол кошель.

Тот тихо звякнул, но трактирщик брать его не спешил.

– На две ночи хватит и на три обеда. По тридцать крон ночь и по три кроны похлебка с хлебом, – закинув на плечо тряпку, которой тер стопки, трактирщик решил все же уточнить. – Без мяса.

– Можно без обеда, – кивнул Эскель, зацепившись взглядом за девицу у мужика за спиной. – Лучше самогону возьму на эти деньги.

Взгляд-то мужик заметил, и нахмурившись громко гаркнул:

– Гретка, а ну подготовь комнату на втором этаже!

– Спасибо, – ведьмак плотнее перехватил ношу и двинулся в сторону лестницы, на которую прошмыгнула девка.

Комната была в самом тупике этажа. Прямо напротив нужника. Тем не менее, ведьмак был настроен крайне оптимистично. Бежать далеко не нужно в случае чего, а запах открытым окном выветрить можно, если занесет. Да и количество упомянутых объявлений, обещавших возможность неслабо подзаработать его хорошо взбодрили. Девица, которую звали, как понял Эскель – Гретка, резво выскочила из комнаты и остановилась, чуть не пришибив его дверью. Щуплая она была, невысокая. Волосы косой вокруг головы закрутила и глазами своими карими таращилась. А руки, дрожащие, в карман передника запрятала.

– Прошу, милсдарь, – она отошла в сторону неуклюже покачиваясь, а когда ведьмак вошел, то и вовсе сбежала, не забыв при том закрыть за собой дверь.

Комната была, на удивление, достаточно большой. И кровать тут имелась с двумя одеялами и тремя подушками, и стол с зеркалом и тазиком металлическим, и бадья для купания, и тумбы прикроватные стояли, и даже шкаф с вешалкой у входа. В комнате было свежо и чисто. Ото всюду доносился запах мяты и ромашки. В целом, жилище оказалось добротное. На целую неделю хватит прожить. Пройдя к кровати, ведьмак даже обнаружил у ножки ночной горшок. Прям королевичем себя почувствовал, не меньше. И всего за тридцать крон в день. Сбросив на стол мечи и сумки, Эскель прошел к окну и прикрыл створки. Шумно было на улице, а хотелось тишины. Стало лучше. Конечно, не как у травницы, где кроме птиц и фырканья лошадей ничего другого не слышно, но тем не менее.

В кошеле осталось около пятидесяти крон, а на душе было до жуткого нехорошо. Промаявшись в комнате час-другой, ведьмак все же решил, что спать пока не собирается, да и до полуночи далеко. Снизу из зала доносилось пение трубадуров и гомон пьянчуг. Потому, захотелось пройтись и отвлечься. Работу было решено отложить до завтра.

Метнувшись к столу и подхватив с них мечи, он предусмотрительно запрятал их на шкаф, куртку сдернул с вешалки и мимолетно взглянув на себя в зеркало, убедившись, что все на своих местах, дернул дверь намереваясь выйти. Но не смог, так как на пороге его ждала Гретка с подносом, заставленным кувшином с вином, двумя чашками и нехитрой снедью в маленькой тарелке.

– Я ничего не заказывал, – начал Эскель обступая девушку, но та качнулась в его сторону не давая пройти.

– А это не заказ. Это я сама решила, – твердо проговорила она, а в глазах стоял страх и еще что-то, чего ведьмак пока не понял.

Он остановился, упершись плечом в дверной косяк. Если это какая-то уловка молоденькой девки, то он быстро ее раскусит. Знавал он любительниц ведьмаков под себя подложить, а потом шантажом деньги заработанные выманивать. То снасильничал, то еще чего похуже навыдумывают. А с его ремеслом – за репутацией лучше следить и не ввязываться в невесть что.

– Я подумала, что может быть мы… ну, то есть вы со мной и… – заблеяла Гретка своим елейным голоском.

Но Эскель был непоколебим. Вот так опрокидывать кого в койку, едва переступив порог, он не хотел. Лучше для начала присмотреться, а там видно будет. Обычно девки к нему так уверенно сами не шли. И что нашло на эту полоумную он ума приложить не мог. Оттого и насторожился.

– В другой раз, – он попытался улыбнуться, но получилось не очень презентабельно.

Особенно заметно это было по вскинутым вверх тонким черным бровям Гретки и ее искривленным в отвращении губам. Она ничего ему не сказала, а просто ушла. Была бы поспесивей, то наверняка ляпнула какую гадость. Вот Дера бы наверняка ляпнула – подумал внезапно ведьмак и на душе стало еще гаже. Захотелось срочно сходить в бордель. И собственно говоря, ему ничего не мешало это сделать. Пятьдесят крон хватит на более-менее миловидную девицу и даже еще останется на чарку водки. Хотя на что ему миловидная? Все равно шлюхи в лицо не смотрели, а те деревенские бабы, что скорее от сильного любопытства ложились под него на сеновалах да на полях за тюками, все как одна становились на четвереньки да юбку задирали. Куда уж кметкам до каких-то там любовных ухищрений? С такими в одеялах шелковых не покатаешься. Кожа была у них совсем не нежная, да и хорошо, что в ведьмачьем организме зараза никакая не приживалась.

Путь в бордель был не близкий. Хотя верхом, оно конечно и казалось, что недалеко. Как только в нос ударил запах цветов и пудры, Эскель остановился и взглянул на вывеску, украшенную розовым куском ткани. «Под розовым бутоном». Название ему особо не понравилось, да и само здание выглядело уж больно по богатому. Особых надежд он не питал, – денег ведь много не было. А если погонят взашей, то в трактире есть еще Гретка. Запугать можно, в случае чего, если яйца крутить начнет. Но на вид она девка тихая, так что может до того не дойдет.

С такими нелегкими мыслями, ведьмак решил, что будь что будет и уперся двумя руками в украшенную резьбой дверь. Навалился от души, толкнул, и прошел внутрь.

Вокруг стояла полутьма. В воздухе витал удушливый запах духов и чего-то дурманящего. То тут, то там висели красные прозрачные балдахины и отовсюду доносился полушепот и тихий девичий смех. На полу лежали яркие ковры, а впереди, как раз напротив двери, стоял за столом кто-то навроде трактирщика из «Звоночков». Такой же большой и так же упорно натирал бокалы и стопки. Видимо, пить из кружек здесь было не принято. Трубадуры играли свою заунывную песню, а сверху слышались тихие, приглушенные деревянным сводом, стоны.

– Милсдарь, приветствую, – вокруг него завилась невысокая женщина средних лет.

Из выреза на ее блузе выглядывала полная грудь. Того и гляди выпадет. Край юбки был заправлен за пояс, обнажая одну ногу, облаченную в невысокий ботиночек на каблуке. Женщина пахла вином и табаком.

Ведьмак молча кивнул и осмотрелся еще раз.

– Желаете девушку или может просто выпить? У нас есть прекрасное вино, – залепетала она, но хрипотца в голосе, видать от курения, никуда не делась.

– Денег у меня не много. Так что возьму ту, на которую хватит, – без обиняков ответил Эскель и вложил кошель в протянутую руку.

Заведомо он себе отложил десяток крон. Так, на всякий случай.

– Хм, – женщина раскрыла мешочек, покопалась там длинными пальцами и, сдув кудрявую прядь с лица, внимательно взглянула в ведьмачьи глаза. – А вы, сударь, против эльфок и прочих нелюдей ничего не имеете?

– Без разницы.

– Тогда прошу за мной. Я вас проведу, – она плавно качнула бедрами и пошла вглубь зала. – От себя, я вам добавлю еще бутылку вина из личных запасов.

– С чего такая щедрость? – Эскель сощурил глаза, но меньше блестеть в полутьме они не стали.

– Вы ведь за работой к нам приехали, ведь так?

– Так.

– Есть тут у нас бестия одна, – женщина провела ведьмака за спиной трактирщика и открыла дверь в сокрытое от посетителей помещение, пригласив жестом того войти. А там и вовсе вывела на улицу.

– Что за бестия?

– Не знаю. Но девок моих повадилась убивать. Дня четыре назад второй труп нашли.

– И где нашли?

– В порту. К северу от западных ворот.

– А что ваши девки делают в порту?

– Как что? Работают. Там есть еще одно мое заведение. Но победнее. Для простолюдинов, так сказать. Все его называют «Сорок дюймов», но на деле это «Утопия Маркулы», – она провела Эскеля через переулок и завела за угол.

– А почему именно «Сорок дюймов»?

– Задница у самой дорогой девки там, в обхват будет как раз сорок дюймов.

Эскель хмыкнул. Обогнув здание, они остановились у другого входа. Постучав в такую же резную дверь, как на главном, но поменьше, она продолжила.

– Признаться уж и не думала, что ведьмак зайдет именно сюда. Но оно и к лучшему. По этим дням я всегда здесь. А не зашли бы вы, так и разговора важного не состоялось.

Женщина улыбнулась ему, с хитрецой взглянув в глаза, а дверь тем временем открылась. Грузный мужик осмотрел ее и суровое лицо ведьмака, и только потом запустил внутрь. Шли они недолго. Поднялись по лестнице на второй этаж да свернули в освещенный тусклым светом, потолочных светильников, коридор. Дверей там было пять. Остановились у ближней, но заходить не спешили.

– Так вот, мастер, – продолжила управительница. – Тела их нашли недалеко от места работы, в переулке. Их я уже в мертвецкой, что военные организовали, видела, как раз в порту. Одна была изодрана, как полотно и будто, – она замолчала, выдержала паузу, как полагается, а после вдоха продолжила, – будто иссохла. А вторая целехонькая, только волосы все были в крови. Я уж подумала, что может ей голову кто разбил.

– Понял, – кивнул Эскель прикидывая навскидку, что это за чудище может быть.

И пара догадок у него уже имелось. Но прежде, чем выводы делать, стоит все же проверить место убийств. Вдруг чего найдет.

– Я объявление вывесила еще неделю назад, как Руту мою убили, но с этими грамотами подорожными никакой ведьмак так и не доедет сюда, – тяжело вздохнула женщина.

– Я завтра по светлому обыщу место, где убили ваших девок. Разберемся, в общем.

– Вы уж разберитесь. А я вам, знаете, что, мастер? Дам кое-что в аванс. Вижу вы – человек обязательный, бросить женщину в беде не должны. Грамота у вас особая имеется?

– Не имеется.

Она снова улыбнулась и бросила взгляд на дверь, у которой стояла. Насчет того, как ведьмак попал в город, решила не уточнять. У каждого ведь должны быть свои тайны.

– Вы отдыхайте, сударь. А я вам грамотку-то с вином принесу. Лично. В знак моего к вам доверия. Сможете с ней без препятствий из города и в город заезжать. Вдруг вам чего понадобиться за пределами, пока будете искать убийцу. А то сил уж не хватает ждать пока эта солдатня разберется! Мало того, что писульки эти ввели, псы шелудивые, так еще и сами ходят да задницы чешут. Мне так всех девок перебьют. А это убытки. Ох… такие убытки, – покачав головой, она наконец отступила от двери и пропустила Эскеля вперед.

Тот кивнул и вошел в комнату, тихо прикрыв за собой дверь. Внутри его ждала длинноволосая эльфка с тонким телом и едва прикрытым, прозрачной тряпицей, задом. Вокруг витал тот же удушливый аромат как в главном зале, но была примесь еще чего-то. Раньше подобного запаха он не встречал, а оттого принюхался. Голову слегка дурманило. Может благовоние какое использовала? Поди разбери этих эльфов.

– Здравствуй, – певуче проговорила она, обернувшись.

Тонкие черты лица. Чуть вздернутый кончик носа, пухлые губы подкрашенные чем-то ярким и блестящим. Красные бусы деликатно лежали меж небольших полушарий оголенных грудей, а черные как смоль волосы красиво оттеняли бледную кожу.

Толстые свечи потихоньку коптили комнату и плясали огнями на бархатном пурпурном балдахине. У стены стояла расстеленная широкая кровать, забросанная шелковыми подушечками. Настолько маленькими, что Эскель на мгновение представил как, небось, неудобно на них спать. А еще он знал какой шелк скользкий и холодный.

Девушка бросила на ведьмака кокетливый взгляд и забросив за плечо черную прядь, потянулась за тонкой трубкой, лежащей на тумбе, в шаге от нее. Воздух наполнился запахом табака с чем-то ароматическим. Вероятно, эльфка домешала туда какую-то дурманящую траву.

– Дурман-трава? – зачем-то навскидку спросил он, неторопливо стаскивая с плеч куртку.

– Мне больше нравится другое название. Совсем щепотка, для создания подходящего настроения, – пролепетала девушка, сделав новую затяжку.

Краем глаза Эскель заметил на прикроватной тумбе следы фисштеха и остатки этой дурманящей травы. Выглядела она совершенно безобидно – словно та, что Дера собирала в своем саду в передник. Когда он присел на край кровати, забросив на спинку свою куртку, то заметил, что простынь пестрит следами алкоголя и еще пятнами неизвестного происхождения. Ведьмак тут же осек себя, запрещая разглядывать все вокруг. Лучше ему не знать сколько здесь побывало до него и как часто меняется здешняя постель.

Тем временем эльфка затянулась еще раз и отложила трубку на то место, откуда и взяла. Он не видел, но почувствовал, как позади него прогнулся матрас и как в следующее мгновение девичьи руки пробежались по напряженным плечам, опустились на предплечья, а ее грудь уперлась прямо в лопатки. Он смотрел перед собой, пытаясь поймать тот самый настрой, о котором говорила девица, но пока дело это не увенчалось успехом.

Девушка осторожно провела кончиками пальцев по его шее, убирая длинные пряди. А когда пухлые и отчего-то липкие губы коснулись кожи, Эскель задержал дыхание. Она была красива до чертиков, и соблазняла его так ненавязчиво, умело. Но в голове было совсем не то. Мыслями он вернулся в хижину в лесу. Подумалось, а не забыла ли Дера оставить Божонтке еду на пороге. Уже ведь давно стемнело. И что сегодня она приготовит на ужин? Говорила, вроде, что-то про запеченную репу.

– Тело твое откликается, но умом ты не здесь, – прошептала эльфка в самое ухо, а после, словно кошка, переползла вперед и устроилась у ведьмака на коленях, широко раздвинув стройные ноги.

– Не обращай внимания, – небрежно бросил тот и откинулся назад, упираясь руками в мягкий матрас.

Стало любопытно, чем же таким его набили, что он не колется и так прогибается под телом, в тоже время деревянный поддон совсем не ощущается. Небось, пух какой особый?

– Может быть тебе трубку раскурить? Чтобы расслабился, – она ловко сползла с его колен, усаживаясь на пол и провела руками по подтянутым бедрам добираясь до завязок на штанах.

– Не думаю, что мне это поможет.

– Тогда закрой глаза и представь ту, о ком так самозабвенно думаешь, – мурлыкнула эльфка мастерски расправившись со штанами и вытаскивая из-за пояса край рубахи.

Так не вовремя в голове всплыло злобное лицо Отто и его тирада на тему порядочности. А как кожи, внизу живота, коснулось горячее дыхание, все затмила сцена, с которой эта тирада и началась. Купание Деры, а именно ее округлые ягодицы, широкие бедра и тонкая талия. Как хотелось, чтобы она сейчас так ловко орудовала руками и губами внизу, а не обкуренная дурманом эльфка. Но, Эскель был реалистом, несмотря ни на что. И умел радоваться тому, что имел здесь и сейчас. А имел он, как минимум – неплохие перспективы на текущую ночь, а как максимум – раздобытую подорожную грамоту.

Резким движением стянув с себя рубаху, ведьмак внезапно встретился взглядом с темными эльфскими глазами. Он думал, что она все еще там внизу – услужливо раздевает его и ласкает. В следующее мгновение его поцеловали. Но приятного в этом было мало. Пришлось чуть отклониться назад, отрываясь от девичьих губ и упасть на постель. Эльфка же встала на ноги, скинула свою повязку и невесомо залезла сверху, усаживаясь на бедра. Исходя из своих скупых потребностей, ему подумалось, что девица весьма искусна в соблазнении. Ведь он был уже совершенно готов к дальнейшему, и на мгновение даже поверил, что она искренне хотела его. Существует ли вообще шлюха, которая искренне хочет каждого своего клиента? Если такие и есть, то он пока подобных не встречал. Да и стоит ли вообще думать о таком, когда на тебе сидит голая девка?

Эскель почувствовал себя занудой и дураком, отчего прикрыл ладонью глаза и тихо рассмеялся. Девица приняла это на свой счет и заулыбалась, пальцами забираясь глубже в портки, стараясь стащить их так, чтобы ей было удобно.

Тот момент, когда внизу живота появилось приятное тянущее чувство – он упустил. Так же без внимания осталось и то, что эльфка уже мастерски оседлала его и плавно задвигала бедрами. Вернулся в реальность из своих тяжелых дум, о злосчастной травнице тогда, когда теплые и влажные ладони прижались к его обнаженной груди, а девушка уже во всю стонала, неторопливо двигаясь то по кругу, то вверх-вниз.

Ведьмак все же решил последовать ее совету. И прикрыв глаза, сжал пальцами тонкие запястья. Память услужливо подкидывала образы русоволосой девушки один за другим. То она призывно качает бедрами, когда идет к лавке под дубом. Теперь неумело двигает ими вперед-назад пытаясь попасть в темп Василька. А сейчас он видел ее купающуюся в бадье. Видел, как она проводит руками по оголенной груди, как по светлой коже стекают струйки воды, как кокетливо она отбрасывает волосы за спину и как бросает игривый взгляд в сторону окна. А он там, за этим самым, начинающим запотевать, окном. Следит за ней внимательно, стараясь поймать каждое движение. И он уже не был уверен в том, что из этого правда, а что само родилось в его голове. Почувствовал только как напряглись мышцы живота. Услышал, как во весь голос застонала эльфка, неустанно и методично двигаясь на нем, короткими ногтями оцарапывая кожу груди. Она умудрялась даже что-то бормотать, а потом замерла. Тогда уж и сам Эскель, сцепив зубы, сдавленно рыкнул и протяжно простонал.

Когда его хват на ее запястьях ослаб, девушка осторожно мазнула руками по груди и попыталась подцепить медальон, который скатился в сторону. Но ее тут же перехватили, до хруста сжав пальцы. В темноте глаза ведьмака выглядели по-настоящему жутко. Еще и тени легли небрежно на шрам сделав его очертания резкими и грубыми. Эльфка пробежалась взглядом по лицу Эскеля и театрально вздохнула.

– Я и не думала его красть.

– Не трожь.

– Больно надо. Простая побрякушка, – она повела острым плечом, а потом мотнула головой и ловко вывернулась из ведьмачьего хвата.

Встала, и покачивая узкими бедрами побрела в сторону тумбы с трубкой. Эскель глубоко дышал и не шевелился, прожигая взглядом тени на балдахине над головой. В дверь постучали, и не дожидаясь ответа вошли.

– Ох, мастер. Надеюсь, наша Нореат вас не разочаровала?

Это была управительница. Она и впрямь принесла и вино, и грамоту – как обещала. Заинтересованности в ней было не много, но зато выглядела госпожа весьма учтивой. Поставила осторожно на край прикроватной тумбы и отошла к центру комнаты.

– Надеюсь завтра вы сделаете все возможное, чтобы избавить нас от бестии, мастер, – напомнила она не дожидаясь ответа, и осмотрев придирчивым взглядом голую, раскуривающую трубку девку – вышла за дверь.

Эльфка, наконец закончив, вернулась на кровать и присела у головы ведьмака. Коснулась пальцами разметавшихся по постели волос, потом огладила лоб, спустилась указательным пальцем по ровному носу, очертив едва заметную горбинку и наклонилась ниже. Ее черные волосы упали ему на лицо. Но тело было таким расслабленным, что даже хмуриться от этой навязчивости не хотелось.

– Мы только начали, – тихо шепнула она, хитро улыбнувшись.

Он заметил, как затянуло дурманящей дымкой ее глаза, отчего те покраснели, а зрачок расширился до такой степени, что и радужки стало не разглядеть. Она оставила не его лбу невесомый поцелуй и отпрянув, потянулась за бутылкой вина. Эскель прикрыл глаза и выдохнул. В принципе, он и сам не против взять ее раз-другой, только чуток нужно передохнуть. Да и до рассвета еще далеко.

Окон в комнате не было, поэтому, не зная даже приблизительно сколько сейчас времени, и как долго он пробыл здесь с Нореат, ведьмак приподнялся на одной руке и сонным взглядом осмотрелся. Девушка умиротворенно спала, повернувшись к нему спиной. Он же решил долго не разлеживаться. Проведя руками по лицу и разгладив всклоченные волосы, несколько раз вздохнул, и только потом осторожно встал. Нашел на полу штаны, всунул в них ноги и торопливо завязал шнурки. Подобрал с тумбы рубаху и прикрытую ею грамоту, подцепил рукой куртку, а потом только вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.

Комментарий к Часть 11. «Под розовым бутоном»

Не бечено

========== Часть 12. Оксенфуртский кровопийца ==========

Травница ходила по комнате из угла в угол. Она сделала все, как говорил Эскель. И еду оставила на крыльце, и песни в саду до заката пела, а посуда то и дело тихо позвякивала. Один Отто был невозмутим, что нервировало еще больше. Он будто и не замечал этой всей чертовщины, что творилась в доме ночью. Спал себе за печью как обычно да храпел на всю хату.

Фредерика решила перейти к крайним мерам. Достав сундук, она стала выискивать там свою снотворную настойку из душицы и валерьяны. Главное, не переборщить, а то проспит до самого обеда. Отыскав нужный флакон, девушка осторожно его откупорила и, сделав небольшой глоток, зажмурилась. Ох, и горько же было, страх. Прятать снадобье в сундук она не стала. Поставила на тумбу у изголовья, а сама залезла под шерстяное покрывало и свернулась калачом.

С улицы снова послышалось лошадиное ржание, а посуда жалобно и очень тихонько задребезжала. Она и ума не могла приложить, чем так этому духу, или кем он там был, насолила. А может он просто так обживался? Вздохнув, Дера заворочалась.

– Ведьмак говорил, что он не причинит вреда, – зажмурившись, шептала девушка. – Ведьмак говорил, что он не причинит вреда.

В голове всплыли воспоминания об Эскеле. О том, как было спокойно, когда он был рядом. О том, какая горячая у него кожа и что на левом предплечье куча мелких шрамов. Стало интересно, где он их раздобыл. Может, закрывался рукой от чудовищ каких? А может, люди его так изрубили?

С отъезда ведьмака и суток не прошло, а Дера уже извелась вся. Она и подумать не могла, что может так не хватать кого-то. Отчего-то быстро привыкаешь к тому, что рядом есть помощь и хорошая компания. Да и сказать нельзя было, что за тот проведенный бок о бок день они стали очень близки, но что-то между ними промелькнуло. Только была не уверена, что могла бы окрестить это влюбленностью. А может просто она слишком одичала за те полгода жизни с низушком? Тем не менее тот самый момент, когда «промелькнуло», Фредерика помнит отчетливо. Когда она увидела его у бани. Уставшего, растрепанного, с мечом в руке и в расхристанной рубахе. И пусть света факелов было недостаточно, она успела рассмотреть и светящиеся в темноте глаза, и длинные темные сальные пряди волос, и шрам, уродующий добрую половину лица, и напряженные предплечья, и даже покрытую темными волосками грудь, что выглядывала из распахнутого ворота. Она запомнила его до мельчайших деталей. Каждую черточку хмурого лица, которое он постоянно пытался от нее спрятать. То волосами, то вообще повернется спиной и стоит себе. Дера искренне не понимала, зачем он это делает. Так уж сильно стеснялся своего шрама? Это ведь не ослиные уши, например, или свиной пятак вместо носа. Справедливости ради она отметила, что уши у Эскеля были совершенно обычные, а нос длинный, острый с небольшой горбинкой. Видать ломал его себе когда-то. Но оно и не мудрено, с таким-то ремеслом. А может, просто она была ему не настолько приятна, как себе надумала? Может, он и не замечал вовсе ее взглядов или того хуже – игнорировал?

Девушка обреченно вздохнула и уставилась перед собой. Отчего она так прикипела к тому, кого и не знала толком? Что в нем было такого особенного? Таинственность? Мужественность? Присущая многим мужчинам серьезность? Или все сразу? В том ведьмаке, что захаживал к Отто, тоже были мужественность и таинственность. Но заговорить с ним не хотелось, пить спирт до рассвета – тоже, и оставаться наедине было боязно. А когда он уходил, становилось спокойно, а не тяжело на душе. И тоски по нему она не испытывала. Перевернувшись на другой бок, лицом к стене, Дера уставилась на деревянные брусья, продолжая размышлять. Что она знала об этом немногословном ведьмаке? Ничего. А если ничего, то и чужой он ей совсем. А если чужой, то и страдать нечего. Пока она самозабвенно предавалась душевным терзаниям, не заметила, как посуда перестала греметь, и как ее одолел сон. Резко так, будто кто по голове чем тяжелым приложил.

А потом она вздрогнула и распахнула глаза, как от испуга. Чувство разбитости моментально отозвалось в теле. И пусть за окном уже вовсю светило солнце, было ощущение, что она и вовсе не спала. В любом случае плохо или нет, душа болит иль не болит, а работу переделать нужно. Да еще коня проверить и раны его обработать. Вчера успела разве что напоить и сена подкинуть, а обсмотреть и подлечить забыла.

Кое-как сползя с постели, Дера добрела до зеркала с тазом на тумбе и плеснула раз-другой в лицо прохладной водой, оставшейся со вчерашнего купания. Стало вроде полегче, но не сильно. Натянув юбку, что валялась на краю бадьи, она решила все же выйти наружу, на ходу перетягивая волосы кожаной лентой, чтобы те не мешались.

Конь тихо заржал и фыркнул, будто приветствовал. На лавке у хаты сидел Отто и неторопливо раскуривал трубку.

– Утро доброе, – бросила Дера и спустилась с лестницы.

– Доброе, да не очень, – ответил Бамбер, выпуская облако дыма. – Выглядишь неважно.

– Спала плохо.

– Оттого, что зазноба твоя ускакала вчера?

– Оттого, что посуда всю ночь гремела. Ты же за храпом своим треклятым ничего не слышишь.

– И впрямь не слышал, – хмыкнул низушек и, вытянув коротенькие ноги, скрестил их. – Работы не будет сегодня. Отдохни лучше. Мазей вон своих навари.

– Коня бы обмыть и осмотреть, – Дера подошла к животному поближе и легонько погладила его морду.

– Я осмотрел уже. Раны почти зарубцевались. И еще там я странное нашел, прям у копыт.

– Что нашел? – не выражая и доли интереса, девушка продолжала гладить коня и всматриваться в его янтарные глаза.

– Арнику. Вот прям у копыт валялась. Откуда она тут взялась – ума не приложу, – хмыкнул Отто, делая глубокую затяжку. – Кваску бы… может, принесешь?

– А ну покажи свою арнику, погляжу.

– Да вон она, у коновязи лежит.

А там и впрямь лежал букет горных цветов с ярко-желтыми соцветиями и кореньями, перемотанные красной нитью. Девушка присела и, сложив на коленях руки, всмотрелась в лепестки.

– Надо же. И вправду – арника, – хмыкнула она, а после потянулась к цветам, дотошно ощупывая их, будто и не веря вовсе, что они настоящие.

Сказать уж наверняка, что это подарок Божонтки, которого вчера привлек ко двору Эскель, Дера не могла. Он всю ночь ее изводил. Но другого объяснения не было. За арникой надобно было идти не ближе, чем к горам Пустельги.

– Вот проказник маленький, – буркнула себе под нос девушка, поднявшись.

Прихватила цветы и торопливо скрылась в хате. Мазь изготовить было несложно. Сало натопить да измельченную траву добавить. Сложнее к коню подобраться. Побитые хворью места были не всегда на виду и приходилось ползать то под хвостом, то под брюхом на четвереньках и молиться Мелитэле, чтобы не огрести копытом по лбу или спине. Он-то тихий конь был, но вдруг что стрельнет в голову. В итоге Дера вся измазалась в пыли, пахла дурно, но осталась довольна. Животное было не в таком уж плохом состоянии, как она думала. Денек-другой помажет его раз по пять в день и зарубцуется все окончательно.

– Ты ему имя так и не дала? – подал голос низушек, подходя чуть ближе.

Пожевывая мундштук трубки, а в руках держа стаммель, он добротно забивал его табачной травой. Пахнуло чабрецом, отчего Дера смешно подергала кончиком носа. Ох, и не любила она его запах, а Отто на постой мешал его со своей махоркой.

– Не дала, – уперев руки в бока, девушка осмотрела коня. – Даже и не знаю, как вообще коней называют? По цвету?

– Ну по-разному бывает, – причмокнул низушек, доставая изо рта мундштук. – Бывает по черте характера, бывает по внешнему виду, бывает и по окрасу.

– Ну… – она склонила голову задумавшись. – У ведьмака-то конь вороной, а зовут – Василек. Васильки же голубенькие такие, в полях растут.

– А поди разбери этих ведьмаков, – раскуривал уже собранную трубку Отто.

– Моя кляча худая и тихая уж больно, – Фредерика обошла коня раз-другой. – Может, Стебель?

– Может, Шепот? – усмехнулся Бамбер. – Он ведь ржет тихонько, как будто шепчет чего. Голосок у него, видать, совсем слабый еще.

– Твоя правда. Может, у него спросим? – заключила девушка, понимая, что оба имени ей нравятся и выбрать самой будет непросто.

– Так он тебе и ответит, гляди, – откровенно съязвил низушек, взявшись за стаммелль пальцами.

– И ответит, – развеселилась Дера, уже напрочь забывая о своем самочувствии. – Эй, конь! – крикнула она. – Будешь Шепотом?