Текст книги "Высматривая путь. Том I (СИ)"

Автор книги: JohnLemon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Какая прелесть, – выдавила из себя женщина. – А запах-то какой…

Эскель достал из внутреннего кармана куртки объявление и, развернув его, положил прямо на голову чудовища.

– Тут написано – пятьсот, – он ткнул пальцем ровно в нужное место на листке. – Вообще-то за высшего вампира я беру семьсот, – решил уточнить он, чтобы знали, что это не какой-то там гуль, которого так просто убить.

– Вижу, мастер, – она приложила руку к груди и попыталась дышать через раз. Башка уже откровенно подванивала. Или то сам ведьмак подванивал. Рубер так уж сразу и не поняла.

Он и рад бы принести ее еще свеженькой, но отключился на добрые полдня, сидя у стены с валяющимся, гниющим трупом в одной комнате. А когда пришел в себя, то с трудом мог двигаться. Понял, что сидит в луже собственной крови, и принялся долго и витиевато материться. Рана на плече пока и не думала рубцеваться, но, благо, что кровь уже не лилась. Рубашка намертво прилипла к телу, а куртка от засохшей крови жалобно похрустывала при движении. Он едва стоял на ногах, когда отчаянно пытался насадить треклятую башку на крюк. А когда насадил, то понял, что далеко ему не уйти. Как раз началась детоксикация после эликсира и он долго и упорно блевал у стены за той самой хижиной у реки.

Более-менее очухался только к ночи, а там и весь день проспал. Голову бестии оставил у трактирщика на попечение. Как он дошел до постоялого двора, вообще не помнил. Слышал только, как лезвием меча греб землю при ходьбе, словно пахарь какой. Но башку нес и продолжал идти. У входа в «Три звоночка» его увидел уже знакомый рыжий паренек и помог добраться до кровати.

Голова-то гнила себе потихоньку, а Эскель все старался собрать себя в кучу. В итоге собрал аж к началу третьего дня. Вот и заявился он в бордель грязный, как черт, с воспаленными ноющими ранами и совершенно без настроения, но зато с башкой. Так что мысли были только о том, чтобы как можно скорее забрать свои деньги, вернуться в комнату и искупаться. А там можно и утопцев проредить к ночи.

Госпожа Рубер взглянула в хмурое лицо ведьмака, а потом снова перевела взгляд на башку.

– Хорошо, – наконец прохрипела она, снова закрыв рот и нос ладонью. – Я доплачу вам сотню, только избавьтесь от этой дряни.

– Добро, – кивнул ведьмак, понимая, что больше ему не сторговать, и, схватив башку за целое ухо, бесцеремонно стащил ее со стола. – Теперь платите и я пойду.

Кошель, громко звякнув кронами, упал на стол. Эскель, даже не пересчитывая, схватил его и сжал в руке.

– Счастливо оставаться, – буркнул он и, развернувшись, прошагал к выходу, волоча за собой вампирскую башку.

При том еще умудрился растолкать плечами особо любопытных зевак. И если в течение часа он не будет валяться в бадье и пить, то уж точно снесет еще пару голов, но уже человеческих.

***

Дера неторопливо гнала коня в сторону Новиградских ворот. Вот они уже маячили справа достаточно продолжительное время. Стебель бежал неторопливой рысью, очень тихо фырча. Мышцы ног и спины нещадно ныли, но за то непродолжительное время травница уже научилась более-менее держать равновесие. По крайней мере перестала крениться то вправо, то влево. И, кажется, Стебля это радовало гораздо больше, чем ее саму. Конь старался тоже, пусть сперва это и не было заметно. Он прогибал спину, слушался малейших движений и был совершенно спокоен. И Фредерика была ему благодарна, шепча теплые слова, думая, что он, как человек, поймет ее и ответит взаимностью.

Казалось, что ягодицы стерлись до крови, но она отважно сносила все неудобства и молилась, чтобы получилось без трудностей пробраться в город. Поводья уже не лежали в руках как что-то инородное, а к ходу Стебля она мало-помалу, но смогла приноровиться. И только на подъезде к воротам заметила, что ее больше не подбрасывает на нем, как мешок. Да, в такой ситуации можно и не такому обучиться, когда нужда припирает к стене. Вспомнилось, как училась плавать в детстве. Тогда старшие братья ее просто скинули в пруд и кричали, чтобы она гребла. Сначала Фредерика, конечно, пошла топором ко дну. Но жить захочешь – поплывешь. И она в самом деле поплыла. Неумело, криво, на исходе своих сил, но выплыла на поверхность. А когда оказалась на берегу, то конечно же разразилась громким плачем и довершила все истерикой. В итоге и плавать научилась, и эту науку до сегодняшнего дня не забыла. Так же получилось и с конем.

Когда Стебель застучал подкованными копытами по мощенной дороге, девушка задержала дыхание. Каждый стук отдавался гулким эхом внутри, а свободная рука потянулась к капюшону, чуть сильнее натягивая его на лицо.

– А ну стойте-ка, милсдарыня, – раздался голос стражника, и алебарда в мгновение перекрыла путь.

Конь тихо заржал и остановился. А Дера затряслась так, что чуть не выронила поводья из рук.

– Снимите капюшон, поглядим на ваши ушки, – второй стражник подошел сбоку и, поставив руки в бока, поднял голову вверх, выглядывая из-под съехавшего на глаза шлема.

– К-конечно, – залепетала девушка, неуверенно стянув с головы тяжелую ткань.

– Хм, вроде не эльфка, – поправив шлем рукой, облаченной в массивную перчатку с металлическими пластинами, хмыкнул солдат.

– Тогда проезжайте, – отозвался второй и убрал алебарду. – Добро пожаловать.

– Спасибо, – буркнула Дера и дрожащими руками послабила поводья, заставляя Стебля двинуться с места.

Облегченно выдохнув, она неторопливо въехала в Оксенфурт. Судя по всему, стражников ей опасаться не стоит, да и вряд ли они имеют какое-то отношение к охотникам. Но вот эти самые охотники могут заподозрить неладное даже во взгляде и уж тогда наверняка пиши пропало. Им ничего не стоит отправить на костер просто потому, что человек оказался не в то время, не в том месте. И пусть организация эта, была относительно молода, некоторые люди не гнушались пользоваться их безумием – клеветать на нерадивых соседей, на тех, кто хоть как-то в чем-то помешал, на тех, кто что-то не то ляпнул по пьяни или на таких как Дера, кому хочется просто отомстить. Охотники на колдуний – палка о двух концах. Сегодня приходят за твоим врагом, а завтра придут за тобой. Уж плохо, что не каждый это понимал.

Фредерика знала этот треклятый город как свои пять пальцев, потому решила свернуть вправо и добраться до площади через жилой и малолюдный квартал, где кроме домов мелких торговцев ничего и не было. Она знала, что носители широкополых шляп и кожаных плащей сейчас шастают по окрестностям направо и налево, но там вероятность столкнуться с ними на порядок ниже. Да и до «Звоночков» рукой подать.

Пока Боги благоволили ей и, добравшись до входа в постоялый двор, она неуклюже сползла со Стебля и передала его рыжеволосому парнишке, которого знала еще с первого года обучения в академии. Он был добрым малым и относительно порядочным. Но если что криво лежит, то стянет и глазом не моргнет. Благо, что коней это не касалось. Они с братьями пристроились ко двору и занимались лошадьми, получая за это неплохие деньги. Переоборудовали прилегающий сарай в стойло да жили потихоньку. Кажется, старший из них все заглядывался на подругу Деры, но та как обычно – вертихвостка, увивалась только за студентами-музыкантами.

Так что пришлось прикрывать лицо капюшоном и склонять голову. Да еще докинуть с десяток крон, чтобы он не взболтнул ничего лишнего и мазью нужной шкуру коню обрабатывал. Она, конечно, не была кем-то особо опасным и разыскиваемым, но уж точно знала, что эти сектанты-охотники работают методично и скрупулезно, а значит, если на кого донесли, то его непременно изловят. Не сегодня так завтра, не завтра так послезавтра. Может, у них был какой особый план, а может, то фанатичная преданность королю и культу Вечного Огня. Дера не знала наверняка, но решила, что лучше будет перебдеть.

Когда она вошла в трактир, то вздрогнула и постаралась слиться с окружением. Но, так и не разобрав, то ли у страха глаза велики, то ли на нее и впрямь таращится каждый второй пьянчуга, девушка втянула шею в плечи и, не скидывая капюшона, посеменила к трактирщику.

– Милсдарь, – начала она, сжав руками кожаный ремень сумки, – тут, случаем, мастер ведьмак не останавливался?

– Мутант-то? Останавливался, – хмыкнул тот и провел пальцами по жестким усам. – Вам он на кой? Бестию извести хотите?

– Да, работа для него есть. Я приехала из… – она замялась, бросив взгляд за спину мужика подмечая, что девушка, метущая пол, уж больно сильно развесила уши, – Карстена. Сейчас с охотниками на чудовищ настоящая беда, – затараторила она, стараясь не сбиваться и выглядеть уверенно. – А у нас на полях как раз одно такое завелось. Работа стоит, а скоро урожай собрать надобно.

– Дела̀, конечно, – участливо закивал трактирщик, а сам не двузначно положил на стол руку, раскрытой ладонью вверх. По его мнению, ложь этой девки была слишком очевидна.

Дера дернулась, осмотрела огромную ручищу с грязными пальцами, бросила перепуганный взгляд на усатое лицо и, внезапно опомнившись, вспомнила, что кошель-то у нее под рукой.

– Вот, – она торопливо отсчитала три монеты и вложила их в руку.

Трактирщик цокнул, мотнул головой, мол, мало, и кивнул на кроны в ее руке. Дера отсчитала еще три монеты.

– Ну уж, милсдарыня, видать, не сильно вам и нужен мастер ведьмак, – протянул тот.

– Я…

– Эй, Сташек, – раздался знакомый голос за спиной, а по залу разнеслись тяжелые шаги. – Прикажи бадью наполнить. Грязный, как собака, уже второй день.

– Как скажете, мастер, – трактирщик тут же переменился в лице и отошел в сторону, рукой подозвав девушку, что стояла у него за спиной.

На деревянную поверхность стола упало десять монет, а в нос ударил резкий запах пота, крови и чего-то кислого. Дера торопливо засунула кошель в сумку и схватилась двумя руками за капюшон, уставившись на носки своих сапог. Не слабо так струхнув, но почему – так и не поняла. Может, от долгожданной и неожиданной встречи так разволновалась? Внутри все стянуло узлом, а в горле встал ком, что и слова сказать не давал. А мастер этот все не уходил и не уходил. Ждал непонятно чего да пальцами по столу тарабанил. Девушка взглянула на руку, узнав кожаную перчатку, прошлась взглядом выше, подмечая знакомые линии шрамов, и непроизвольно повела плечами.

Она почувствовала его взгляд всем телом, даже и не смотря в его лицо. Пристальный он был, внимательный. Рассматривал ее не церемонясь. И чем дольше это длилось, тем громче колотилось сердце в груди. Внезапно перестало хватать воздуха и девушка, сделав хриплый выдох, чуть приспустила края капюшона, искоса уставившись на ведьмака.

Эскель сощурился, будто не веря своим глазам. Даже волосы свои непослушные и грязные с лица смел, чтоб обзор не прикрывали. А то вдруг обознался еще.

– Дера? – неуверенно поинтересовался он и едва слышно втянул воздух носом, принюхавшись.

Да, обоняние его не подвело. И ему не померещилось. Он уже на входе ощутил ее запах – горьковатый, травяной, с едва ощутимыми нотками жимолости.

– Здравствуй, – тихо шепнула травница дрожащими губами и вернула капюшон на прежнее место.

– Ты что тут забыла? – ведьмак оперся предплечьями о стол и наклонился к девушке ближе.

– М-можно… я, ну… – ее чуть трухнуло от внезапно накатившей неловкости. – В комнате твоей расскажу.

– Боги, конечно, – засуетился Эскель и, махнув рукой, поманил за собой.

Когда Дера, наконец, вошла в комнату и услышала, как за спиной закрылась дверь, то облегченно выдохнула и сбросила с головы капюшон. Сжав в кулаки дрожащие пальцы, она обернулась к ведьмаку и молча уставилась на него.

А у того из-за этого взгляда все перевернулось внутри. Он заметил, как бледна ее кожа, как помутнели от накативших слез глаза и как сжались в тонкую линию губы. И до конца еще не верилось, что это та самая спесивая девка, которую он знал, стоит перед ним и робеет, как маленькая девчонка. Рука сама потянулась к ней, а ноги понесли его вперед. Но Дера прижала руки к груди и сделала шаг назад, вызвав у Эскеля неприятное чувство, что тут же отразилось на его лице.

– Зофья умерла, – начала она срывающимся голосом. – А ее отец, ирод поганый, он… Отто наказал мне бежать и…

– Что? – переспросил ведьмак, так до конца и не уловив суть ее слов. Видать, нужно было слушать, а не таращиться на ее губы и руки.

– Помоги мне. Я не знаю, куда мне идти и что мне делать, – сорвалась на плач Дера и громко хлюпнула носом. – Мне страшно.

Слезы полились ручьем, а плечи на каждом всхлипе вздрагивали. Она терла дрожащими пальцами щеки и нос, размазывая по лицу сопли. Тряслась так, будто ее пробил озноб.

Эскель не любил женских слез. Он сам был крайне скуп на эмоции и такое явное их проявление заставляло его теряться и нервничать. Он не знал, что он должен сейчас сделать. Обнять? А можно ли вообще ее трогать? Позволено ли ему прикасаться к ней? Не вызовет ли это еще большую истерику? Может, накричать? Был и еще один вариант. Без касаний и лишних движений, но всегда действовал безотказно. Сделав шаг вперед, он завел руку за спину и сложил пальцы в нужном жесте.

Дера заметила, как блеснули обычно янтарные глаза ведьмака чем-то светлым, а в голове тут же помутилось.

– Хватит плакать и расскажи мне все, что произошло, – до жути спокойно и четко проговорил он.

А Фредерика толком не поняла, как перестала плакать и осоловело взглянула в ведьмачьи глаза. Ее завлек вертикальный зрачок и густые черные ресницы. А когда поняла, что начинает проваливаться сознанием в какое-то странное забвение, губы зашевелились сами собой.

– Яцек рассказал, что его жена Зофья померла вчера ночью. Ее отец разнес по хутору клевету о том, что я колдовством занимаюсь и сношаюсь с ведьмаками. Он донес охотникам на колдуний, и Отто, намереваясь меня уберечь, приказал мне уезжать и скрыться в другом месте. Он сказал, чтобы я нашла тебя и просила помощи в уплату за то, что ты гостил у нас. А еще у меня есть деньги. Четыреста крон, – спокойно проговорила Дера, внезапно качнувшись, будто толкнул кто, и схватившись рукой за голову.

– Тише, – Эскель подхватил ее под руку и, доведя до кровати, усадил.

Девушка жмурилась и терла руками глаза. В голове все еще немного мутилось, но чувство контроля над телом уже вернулось.

– Что ты сделал? – она нахмурилась и уставилась на ведьмака.

– Успокоил, как обычно Василька успокаиваю. Знаком, – усмехнулся тот и присел на корточки перед ней, упираясь локтями в колени. – Значит, говоришь, в уплату я должен тебе помочь? А не велика ли уплата?

– Я дам тебе денег. А если доедем до Новиграда, я дам тебе три тысячи крон, если поможешь мне спрятаться там, где я буду в безопасности.

– Три тысячи? – не выдержав, Эскель расхохотался. – Откуда у тебя деньжищи-то такие?

– Отец на счету в банке оставил, – буркнула девушка, сжав руками свои колени.

– О, значит, у тебя есть семья? Так чего же ты к ним не подалась сразу, а убежала к низушку в захолустье?

– Отец пропал незадолго до того, как я бежала. Матушка… – Дера задумчиво пожевала нижнюю губу и опустила глаза. – Она и так сбагрила меня в Оксенфурт, так что, я думаю, не шибко она рада будет моему внезапному возвращению. А у Отто мне нравилось. Мы жили хорошо и мирно. Никому не мешали. Всего нам хватало.

– А чего же ты не возьмешь деньги и не сбежишь куда-то на Острова, к примеру? – пожав плечами, предположил ведьмак, продолжая внимательно рассматривать Фредерику.

– У меня там никого нет. Да и как доплыть, если корабли туда не ходят уже более года? Ты разве и не слышал, что оттуда никто не возвращался?

– Думаю, за три тысячи ты кого-нибудь да нашла бы, – вздохнул Эскель, запустив правую руку в волосы и почесав пальцами голову. – Что же делать-то с тобой?

– Мой отец – реданский аристократ и крайне непутевый человек. Единственное, в чем он был хорош – подхалимство. Женился на зажиточной даме из Боклера и забрал ее на Север. У них родилось четыре сына и я – самая младшая. Когда началась война, я узнала, что все мои братья подались воевать на фронт. Отец то ли бежал, то ли сгинул где, но от него давно уже не было вестей, а матушка вернулась в Туссент к родне. Она не любила Север и, наверное, до боли рада снова оказаться в теплых местах. Да и отца она тоже не любила. Что уж тут говорить, если половина детей носит ее фамилию? И я в том числе, – Дера вздохнула, взглянув на сплетенные пальцы рук, покоящиеся на коленях. – Я вела переписку с одним из своих братьев. Он был чуть ли не единственным хорошим человеком в моей семейке. Но последнее мое письмо осталось без ответа. Учитывая, что сейчас идет война… он, скорее всего, мог где-нибудь погибнуть. Я не знаю, что стало с моим домом, и я не знаю, что станет, если победу в войне одержит империя. Уж подозреваю, что для реданской аристократии наступят непростые времена. Отец, во время моей учебы в академии, по обыкновению, оставлял мне тысячу-две крон ежемесячно на протяжении двух лет. Я… – она замялась, смущенно порозовев. – В общем, прокутила я много. Практически все.

Эскель аж присвистнул.

– Это что же… – он призадумался, загнув некоторые пальцы двух рук. – Ты прогуляла больше двадцати тысяч?

– Я уж попрошу, – возмущенно вспыхнула девушка. – В Оксенфурте очень просто тратить деньги направо и налево, тем более, когда ты богатенький студентишка.

– Но не столько же! Да я за сезон на заказах и то меньше привожу с собой. Целых двадцать тысяч! Дера! – возмутился не на шутку ведьмак и, вскочив на ноги, принялся расхаживать по комнате.

– Ну у меня осталось еще около трех тысяч. И еще четыреста крон, что я заработала на мазях, – беззаботно пожала плечами девушка.

– Боги… – все не успокаивался Эскель, – двадцать тысяч. Да имей ты сейчас эти деньги на руках, то без труда смогла бы бежать из страны и начать новую жизнь в достатке абсолютно в любом месте.

– Ну люблю я потратить деньги и что тут такого? Что, меня сразу на костер за это?! Тем более если есть что тратить! – возмущенно закричала травница, а тем временем за дверью послышалась возня.

Ведьмак резко остановился и совершенно бесшумно двинулся к ней. Прислонил ухо. В коридоре кто-то кряхтел и охал, а когда он резко ее распахнул её, то столкнулся взглядом со стоящей на четвереньках Греткой, которая таращилась в замочную скважину и без сомнений подслушивала.

– П-прощения прошу, милсдарь… – залепетала девушка и отползла чуть назад.

– Сгинь, – фыркнул ведьмак, злобно сверкнув глазами.

Она тут же вскочила, собрав руками юбку и быстро метнулась по коридору, не оглядываясь.

– Холера, – с грохотом захлопнув дверь, Эскель посмотрел на сидящую на кровати Деру.

Она была на порядок спокойней, чем минуту назад, только едва заметно хмурила тонкие брови.

– Думаешь, она много слышала? – подала голос Фредерика.

– Не знаю, – он выдохнул и, сложив руки на груди, принялся мерить шагами комнату, размышляя, что же ему делать с такими внезапно свалившимися на его голову проблемами.

С одной стороны – это редкий шанс заработать приличную сумму денег, если Дера, конечно, не врет, а с другой – нужен ли ему этот хомут на шею? Одно дело заезжать к ней время от времени, но совсем другое – таскать балластом по всему Северу в военное время. Да и он был ведьмаком, а не наемником-телохранителем.

– Так что ты решил? – все не унималась девушка. – Я должна сейчас знать, чтобы успеть составить план. Если ты откажешься, я пойму и постараюсь покинуть завтра город. Не знаю, смогу ли добраться одна до Новиграда. В любом случае, я заберу деньги и попробую где-то затаиться в глуши. Если, конечно, выживу. Говорят, из-за войны на большаке то и дело шныряют бандиты и нечисть всякая. Если не сожрут, не продадут в рабство и не снасильничают, то, значит, Боги меня еще не оставили. Так что самое время проверить силу их милости.

Эскель громко застонал и шумно выдохнул, остановившись посреди комнаты. Ненавидел он, когда делали вот так, как она – яйца ему крутили да на чувство ответственности давили. Вот так ненавязчиво, гаденько, как невзначай, как будто ни на чем не настаивая. Не зная, куда деть руки, он обернулся к Дере и встретился с ней взглядом. Осмотрев ее нелепую одежду, растрепанные из-за капюшона косы и такое нарочито невозмутимое лицо, ему вдруг захотелось лихо ругнуться. Холера, да конечно он не оставил бы ее. Тянуло его к этой девке непутевой. Да не прошло и часа с их последней встречи, чтобы он не вспоминал о ней. И эти глупые и совсем несвойственные и ненужные ему привязанности крепко злили. Злили тем, что, во-первых, он не понимал, откуда они появились и для чего, а во-вторых, он просто не знал, что ему с этим делать и как себя вести. И сама Дера злила тем, что вломилась в его жизнь и пыталась уклад привычный нарушить. Эскель вообще был до жуткого взбешен, просто виду не подавал, как всегда. Все, что сейчас произошло, наложилось на сильную усталость, ноющую боль от ран и остатки детоксикации, из-за которой все еще слегка мутило. С силой сжав пальцы в кулаки, ведьмак еще раз выдохнул, стараясь говорить спокойно.

– И какой у тебя план?

– Сначала доберусь до Новиграда, – травница стала перечислять, загибая пальцы. – Возьму деньги в банке Вивальди. Потом буду искать безопасное место. Может, в селе каком-то заброшенном, может, в лесу. Если мне более-менее повезет. Если будет везти дальше, то подамся в Туссент или на крайний север – в Ковир и Повисс. Если совсем не повезет, помру еще по дороге в Новиград.

– Хорошо. А если, допустим, я отправлюсь с тобой?

– Все то же самое, но только, – она отогнула указательный палец, – я останусь жива, – добавила средний, – отдам тебе все свои деньги, – добавила безымянный, – и мы доберемся либо до Туссента, либо до Ковира. Посмотрим по обстоятельствам. И да, – девушка улыбнулась. – Вариант с заселением в заброшенную хату, само собой, отменяется.

– Уж, боюсь, что не прокормлю тебя с твоим-то транжирством.

– У меня есть деньги, если ты не забыл, – она демонстративно запустила руку в сумку и выудила оттуда набитый кошель, бросив его позади себя на кровать. – Я покрою траты на себя. А если что, буду мази делать в дороге и продавать по селам каким-то. Глядишь что-то и заработаю.

– Дурында и убежденная оптимистка, судя по всему. Ты, видимо, на большаке еще никогда не была, – фыркнул ведьмак и нахмурился. – Лучше купи себе одежду нормальную. Через два-три дня, как дела все закончу, отправимся в твой Новиград. И я надеюсь, обещанные три тысячи будут на счету, иначе на том наше знакомство закончится. Пристроишься где-то в городе и переживешь как-нибудь смутное время. А тащить за просто так я тебя не буду. Тем более в такую даль. Я всегда работаю один и путешествую тоже один. У меня такой принцип.

Он намеревался ее отрезвить, сгущая краски. Хотел убрать этот ее предвкушающий блеск в глазах. Дать понять, что никогда ничего не идет по плану и что как бы он ни хотел наплевать на рационализм, он не сможет всегда таскать ее за собой и, как наседка, оберегать. Такое уж у него ремесло. И если она не чародейка и не воин, она просто может погибнуть. Не от рук человека, так в лапах чудовища. И тогда он уж точно никогда себе этого не простит.

Внезапно в дверь постучали. Очень не вовремя, ведь Дера только открыла рот, намереваясь ляпнуть что-то язвительное и по обыкновению ввязаться в спор.

– Мастер, воду заказывали? – послышался грубый мужицкий голос.

Дера бросилась сгребать в кошель рассыпанные деньги, а ведьмак отправился открывать. На пороге оказались два широкоплечих мужика с четырьмя ведрами воды.

– Мы энто, еще два раза сходим. Вы дверь тогда не закрывайте, добро?

Эскель кивнул и бросил взгляд на копошащуюся в постели Фредерику. Как говорится: у всех свои недостатки. А эта девка внезапно оказалась весьма меркантильной, что любой ведьмак позавидует, и в одночасье жуткой транжирой. Как в ней это уживалось, он ума не мог приложить. Но как он будет с ней пересекать чуть ли не половину континента боялся даже представить. И чем он разгневал Богов, что они подкинули ему такую мороку?

Комментарий к Часть 14. Три тысячи крон

Бечено

========== Часть 15. «Я сплю спокойно и почти не ворочаюсь» ==========

Воду натаскали быстро, даже несмотря на то, что ходили к колодцу за зданием и перли эти ведра аж на второй этаж. Эскель вручил мужичью по паре монет и, наконец, прикрыл за ними дверь.

Кожа уже начинала зудеть под пропитанной кровью одеждой, поэтому, не обращая внимания на поднявшуюся на ноги Фредерику, он принялся стаскивать с плеч куртку. Хотелось верить, что купание и обработка ран хоть немного улучшат настроение.

Дера только сейчас обратила внимание на то, что ведьмак, мягко говоря, не в форме. А когда увидела, как он, скрипя зубами, отдирает от кожи присохшую ткань рубахи, то сердце и вовсе сжалось. Он был ранен, а она, вместо того чтобы бросать на его голову ворох проблем, могла бы, как минимум, предложить свою помощь. Тем более что и мазь можжевеловую для таких случаев прихватила. Хотя, если исходить из количества крови, одной мазью тут можно не обойтись.

– Позволишь? – травница сжала в руках небольшую баночку, перевязанную тряпкой и веревкой, и стыдливо опустила взгляд в пол.

Эскель, не задумываясь, кивнул и бросил косой взгляд на порозовевшие щеки девушки. Но потом понял, что она увлеченно рассматривает что-то на полу и решил добавить:

– Да.

Фредерика растерянно взглянула на ведьмака. Бросила взгляд на его плечо, потом на шею и снова на лицо. Зачем-то кивнула и отставила на прикроватную тумбу баночку. Руки сами потянулись к сумке, выуживая оттуда сменную рубаху, необходимую для лоскутов. А когда манипуляции закончились, то один из лоскутов смочила в чистой воде из бадьи и приложила к окровавленному плечу Эскеля. Тот следил за ней непрерывно. Каждое действие ловил взглядом. И нет, он не оценивал и не проверял на правильность, а только любовался и в душе радовался, как щенок, такой внезапной заботе. Не часто его ранами кто-то занимался. Особенно девушка. Обычно сам справлялся, даже тогда, когда чуть не отдал Богам душу после битвы с куролиском в прошлом году. Потрепал он его нехило. За что лишился головы и одного крыла.

Только сейчас ведьмак заметил, что Дера все так же совершенно не рассматривала его изуродованное лицо, а лишь хмурила брови и, размачивая рану, пыталась максимально безболезненно отделить окровавленную ткань от плоти. Он и не заметил, как она закончила, а плечо начало пульсировать с новой силой. Все его внимание было приковано к чуть подрагивающим рукам, которые неторопливо и крайне осторожно промывали рану тряпицей.

Три внушительных дыры поразили травницу, а также появилось много вопросов от вида самой раны – ей было, как минимум, дней пять. Не считая небольшого воспаления из-за попавшей туда грязи, она выглядела более чем приемлемо.

– Эскель… – начала девушка, со степенью крайнего удивления взглянув на ведьмака.

– У меня повышенная регенерация тканей, – решил пояснить он, увидев в ее взгляде немой вопрос.

– Весьма удобно для твоего ремесла, – Дера нервно дернула уголком губ.

Она, конечно, слышала, как ведьмаков называли выродками и мутантами, и, конечно, подозревала, что не просто так. Обычно она не придавала значения болтовне кметов, но воочию это выглядело и впрямь жутко. Благо, что остатки краснолюдского спирта стояли неподалеку. Смочив им тряпку, травница продолжила врачевать.

– Все хотел спросить тебя, да случай не представлялся, – он тихо зашипел, почувствовав, как кожу обожгло. – Почему ты не боишься меня? Не брезгуешь прикасаться? Ты ведь не могла не слышать то, что о нас болтают. Не думала, что не на пустом месте все это появилось?

– Ну, – девушка вздохнула, пытаясь подобрать правильные слова. – Если честно, то в тебе есть кое-что жуткое и отталкивающее…

Эскель напрягся, предвкушая следующую фразу о том, что даже для таких выродков как ведьмаки он слишком уродлив, и все в таком духе. Проходил уже не раз. Пальцы рук сами сжались в кулаки, а мышцы на плече напряглись. Дера нахмурилась и чуть сильнее надавила на кожу.

– Рана откроется еще. Не напрягайся ты так!

А когда почувствовала, как ведьмак нехотя, но все же чуть расслабился, продолжила:

– Твоя регенерация, например, и глаза тоже. Да ты, черт побери, как кот в темноте видишь! А однажды я слышала, что один ведьмак мышь поймал голыми руками в абсолютно темной комнате. Это удивляет и пугает одновременно. Особенно, когда понимаешь, что обычный человек на такое не способен. Ты владеешь магией, у тебя два меча за спиной и в целом ты выглядишь достаточно опасным. Но я ведь не простая деревенщина, чтобы строить вокруг всего этого нелепые бредни. В академии у нас была возможность посещать лекции профессора кафедры естественной истории Славко Атимштейна. Он руководил исследованиями кафедры многих ведьмачьих школ и с тремя адъюнктами занимался поиском утерянного ведьмачьего снаряжения. Они любили притащить чего интересного из своих странствий и рассказать множественные теории о том «для чего», «из чего» и «почему». Бывало, даже на конференциях выступали с докладами.

Дера взяла немного мази на край тряпицы и принялась бережно обрабатывать раны, которых голыми руками предпочитала не касаться от греха подальше.

– Мы с друзьями частенько попадали на их лекции, и тогда я поняла, что вы в целом не такие уж и монстры. Вы, так же как и люди, хотите спать, есть и пить. У вас тоже есть эмоции и привязанности. У вас есть своя мораль и, вроде бы, даже какое-то подобие кодекса. Но и людьми вас назвать после всех вот этих ваших инстинктов, глаз, магии и умений язык не поворачивается. И кто же вы такие, я пока для себя не решила. А тебе помогаю, потому что ты… – ее пальцы предательски дрогнули, но она торопливо схватила свежий лоскут и принялась наносить повязку. – Ты добрый и порядочный. По крайней мере, на первый взгляд. Ты тогда помог мне и Зофье. Защитил нас. Да и знакома я была уже с вашим братом. Один ведьмак частенько к нам захаживал за травой или особыми ингредиентами. Он знал, что у Отто есть все. Но он был не такой как ты. С ним я не чувствовала себя защищенной. Я будто непрерывно находилась в опасности, – она задумчиво рассматривала забинтованное плечо, обводя края повязки кончиками пальцев.

– Спасибо, – буркнул Эскель, опустив голову и принявшись увлеченно глядеть на свои пальцы. – На добром слове. И за плечо.

– Будет тебе. Это мне в пору тебя благодарить, – она подняла глаза и столкнулась со взглядом ведьмака.

Он увлеченно бродил им по ее лицу, а она впервые в такой близости разглядывала его шрам. Необычный он был и глубокий. Щеку пересекал полностью и даже цеплял верхнюю губу, приподнимая ее край. Оттого на лице застыло выражение едва заметного отвращения. Да и улыбка его была из-за этого кривой и несуразной. Но выше шрам ветвился, уходя со щеки на скулу, а снизу – на нижнюю челюсть, соединяясь с едва заметными морщинками. Второй конец прятался где-то под волосами. Но рассматривать дальше Дера не решилась. Она лишь отступила на шаг и спрятала за спиной руки.