Текст книги "Высматривая путь. Том I (СИ)"

Автор книги: JohnLemon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

– Ми-милсдарь, – заблеяла в своей привычной манере девушка, отходя от прикрытой двери. – Я-я-я… воду проверяла, есть ли. И смотрела, когда полы можно будет помыть.

Эскель сощурился, всматриваясь в округлившиеся глазенки. Подметил подрагивающие руки, спрятанные в складках грязной юбки. Глянул на то, как она поджимала губы, и хмыкнул.

– И что? Когда помоешь?

– З-завтра, если милсдарь… ну… разрешит если… – она опустила голову, залепетав себе под нос.

Ведьмак решил не мучить бедную перепуганную девку. И без того совесть чутка колола. Ведь он задел ее, когда она вся расстаралась и заявилась к нему в первый же день с вином и огромным желанием чего-то более интимного, чем простое распитие.

– Разрешу, – он кивнул и, обойдя дрожащую Гретку, толкнул ногой дверь.

Бросил взгляд из-за плеча и постарался как можно доброжелательнее улыбнуться. Вышло, видать, не ахти. Так как девка подпрыгнула на месте, развернулась и, едва не падая на пол, оттого что ноги путались в юбке, скрылась от него за углом.

Дера, тем временем, все любезничала с трактирщиком, когда краем глаза заметила влетевшую в зал помощницу. Она и представить не могла, что должно было перепугать бедную девушку до такой степени, что она, чуть ли не плача и путаясь в подоле, летела сломя голову со стороны, где располагались гостевые комнаты. Решив не придавать этому значения, травница оперлась локтями о стол перед Сташеком и заулыбалась.

– Милсдарыня, – мотнул он головой. – Вы хоть рот порвите от улыбочки своей, но нету у нас земляники и не будет. Хотите выпить чего без градуса, то это молоко или квас. Можем еще отвар березовый организовать.

– Ладно, ладно, – вздохнула Дера. – Нет, так нет. Тогда квас давайте. Два.

– Это мы быстро.

Трактирщик вытащил из-под стола две начищенные до блеска глиняные кружки и скрылся с ними в арке, ведущей в заднюю комнату. Пошумел там чем-то деревянным, прикрикнул на Гретку и вышел обратно.

– Пять крон, милсдарыня.

Дера потянулась к кошелю, что был привязан к поясу, и аккуратно положила на стол небольшую золотую монету. Подхватила кружки, бросила взгляд на выглядывающую из-за дверного косяка Гретку и пошла в комнату.

Эскель тогда только начал разбирать покупки. Вещи травницы осторожно сложил в кучку на краю кровати, свои необходимые на первое время ингредиенты он любовно сложил на прикроватной тумбе, намереваясь разобрать их чуть позже, а засахаренные ягоды и несколько рогаликов в меду он выложил на стол у входа. Чтобы Дера их сразу увидела.

А она и увидела, но не сладости. Поставила с тихим грохотом на стол две кружки и устремила взгляд в сторону окна, под которым, по обыкновению, лежала ее сумка. Она специально не стала ее тащить на рынок. Все-таки деньги, что припрятала, и склянки лучше было оставить в комнате. Но то, что дверь не закрывается на ключ, не учла.

– Эскель, – тут же обратилась она к ведьмаку, с тревогой взглянув на него.

– Да?

– Я… ты прости, что спрашиваю, но ты, случаем, в моей сумке ничего не искал? – она понимала, как странно это звучит, оттого немного смутилась.

С одной стороны, что вообще могло понадобиться в ее вещах ведьмаку? У него вон свое все есть. А с другой, кроме него, в комнате никого не было и быть не могло. Или могло? Насколько она знала, то без хозяев сюда никто не должен заходить. Даже работники.

– Нет. Что мне искать в твоей сумке? – он в недоумении приподнял брови. – А что не так?

– Просто лежит она не так, как я ее оставила.

– А ты помнишь, как ты ее оставила? – усмехнулся ведьмак, явно не веря в это.

Даже он не всегда запоминал, как и где бросал свои вещи. Что уж говорить о Дере?

– Вот же стерва! Мерзкая, мерзкая стерва! – внезапно завопила девушка не своим голосом и бросилась к вещам.

Это странное поведение Гретки. Ее побег в состоянии близком к панике и взгляды косые из-за дверного проема. Не нужно быть уж больно ученым, чтобы смекнуть, что к чему.

Эскель даже не уследил, как Дера прошмыгнула мимо него и упала на колени у окна. Ее руки тут же схватили сумку и принялись остервенело копаться в ней.

– Да я ее придушу вот этими руками! Ишь чего удумала. Сука завистливая!

А когда Фредерика не обнаружила своих драгоценных склянок с маслом, то и вовсе сорвалась на крик. Ведьмак аж уши прикрыл. Вопила эта девка похлеще сирены с Островов.

– Дера! Что случилось? – в голове даже промелькнула мысль снова использовать Аксий.

– Эта мерзость обокрала меня! Ты представляешь?! Она в сумке моей рылась и украла мои масла! – срывающимся от злости голосом кричала девушка.

– И только-то? – улыбнулся ведьмак, подумав, что, должно быть, над ним подшучивают.

На своем веку, а жил он довольно долго по человеческим меркам, он еще никогда не встречал того, кто бы мог вот так разойтись из-за несчастных полупустых пузырьков с маслом. Проблема ли? Еще сделает себе. Конечно, сам факт кражи немного злил, но не до такой степени, чтобы вопить на весь постоялый двор.

– Все косы повыдираю, – с этими словами Дера, полная решимости и праведного гнева, вскочила на ноги и зашагала к выходу.

Быстро миновала оторопевшего Эскеля и, громыхнув дверью так, что затряслись своды, вышла. Пришел в себя ведьмак только тогда, когда услышал парные бабские крики, доносившееся с первого этажа. Не теряя и секунды, он помчался к разбушевавшейся травнице.

Застал ее тогда, когда она прижала всем телом к столу Гретку и вцепилась в ее короткостриженую челку. Та махала руками, верещала и сыпала проклятья. Но Фредерике было плевать, она дергала ее за волосы, кричала, что убьет и на удивление ловко уворачивалась от рук.

– Ведьма! Она ведьма, как есть! – орала не своим голосом Грета.

– Ах, я ведьма?! Я тебе сейчас покажу, кто тут ведьма! Стерва поганая! – рычала травница и драла темные девичьи волосы с еще большим остервенением.

Эскель даже боялся подходить к этой бестии, в которую внезапно обратилась его соседка. И что поразило ведьмака еще больше, чем бабская стычка, так это то, что никто не спешил их разнимать. Но понимая, что такой шум может прилечь нежелательных гостей, а не только охмелевшего капитана городской стражи, который при слове «ведьма» уж больно оживился и даже чутка протрезвел, он подошел сзади к Дере, обхватил рукой ее талию и оттащил от Гретки. Вторую руку положил на ее взмокший от усердия, лоб и что-то шепнул. Травница тут же отключилась и обмякла. Водрузив безвольное тело на плечо и обхватив одной рукой под колени, он обернулся к тяжело дышащей девке. Но его окликнули.

– Эй, мутант! – крикнул Николас. – Это че это, взаправдашняя ведьма?

Эскель осмотрел его решительное лицо, оценил недобрый блеск в глазах и постарался как можно спокойнее ответить:

– Да какая из нее ведьма? Была бы ведьмой, уже от Греты и места мокрого не осталось.

– Ну ты у нас тут мастер по нечисти всякой, так что будь по-твоему, – капитан почесал пальцами щетинистый подбородок. – Хотя больно лицо у нее знакомое. А что, твоя девка это? Личная?

– Личная.

– Да слышал я, как мутанты до баб охочи! – крикнул кто-то из-за стола.

– И я слышал. Девок от них прятать надо! – поддакнул второй голос.

– Может, это заложница твоя, а, выродок? – нахмурился Николас, пытаясь зайти с другого бока. – Какая по доброй воле под такого ляжет? Наверняка одурманил чем!

– Да с ним живет она, – вмешался Сташек. – Приперлась на днях, так и поселилась с ним. Видать, зазноба его. Кувыркаются всю ночь напролет. Сам слышал. Но никакой ворожбы и колдунства в моем трактире никогда не было и нет! Клянусь и ручаюсь.

– Ну раз ты подтверждаешь… – Фридман с нескрываем подозрением осмотрел ведьмака, потом Сташека и наконец решил вернуться к более приятному – сивухе. А то стыла уже.

– Что ты у нее взяла? – обратился теперь к Гретке ведьмак.

Его голос был ужасающе спокойный, отчего та пыталась попятиться назад, в испуге округлив глаза. Правда, стол не дал ей этого сделать. Он лишь жалобно скрипнул ножками по полу и только. А она упёрлась в него бедрами.

– Что ты у нее взяла? – терпеливо повторил Эскель, не убирая руку.

– М-м-масло, – еле выдавила из себя девушка.

– Я даже не хочу знать, зачем ты это сделала, – он устало вздохнул и поудобнее перехватил ношу на плече. – Просто отдай. И считай, проблема решена.

Гретка помялась, бросила взгляд на хмурое лицо трактирщика, посмотрела еще раз на серьезного ведьмака и, наконец, сдалась. Она достала из кармана передника два флакончика и вложила их в его руку.

– Вот и молодец.

– Я просто хотела… я просто… – зашлась всхлипами она.

Ведьмаку захотелось наложить еще один знак Сомн и на Гретку. Но он лишь сокрушенно покачал головой и направился в сторону лестницы.

– Мастер! – окликнул его Сташек. – Вы уж не серчайте. Девка молодая, глупая еще.

– Не серчаю, – холодно отозвался тот и скрылся на лестнице.

Войдя в комнату, он положил на стол такие обожаемые травницей склянки и подойдя к кровати осторожно уложил ее саму на матрас. Обычно знак со временем рассеивался сам, но оставлять Деру в бессознательном виде ему не хотелось. Он не часто применял Сомн, оттого и переживал – не переборщил ли и не сделал ли чего дурного по незнанию. Устроившись около посапывающей девушки, он сделал глубокий вдох и легонько постучал ее ладонью по щеке. По одной, затем по второй. И стучал он так до тех пор, пока веки Фредерики не затрепетали, а на него не взглянули мутные зеленые глаза.

– Все в порядке?

– Да… только мои масла… – заплетающимся языком пролепетала она. – Боги… ты снова свои знаки на мне использовал?

– На месте твои масла. Я все забрал, – Эскель выдохнул и потер пальцами переносицу. – Дера, послушай меня. Если ты будешь вот так каждый раз бросаться на людей, до места назначения мы живыми не доедем.

– Но она воровка, сама полезла в… – едва сдерживаясь, чтобы не вспыхнуть, запротестовала травница.

– Послушай меня, – повторил ведьмак спокойным тоном. – Решай такие внезапные конфликты, не привлекая к себе внимания. Хорошо? Разговоры тоже помогают. Не обязательно сразу волосы друг другу выдирать. Мало того, что мне каждая собака в спину плюет, еще не хватало, чтобы и ты влезала во всякое. Не усложняй все, хорошо? И молись, чтобы этой полоумной хватило ума не идти к стражникам и доносить, что у нас тут Скарстенская ведьма раздор чинит. Я вот не знаю, как долго судьба нам будет благоволить. А ты, видать, слишком уверена в том, что долго?

– Но… она же обокрала меня! И это хорошо, что ещё деньги не нашла! Эта стерва мне ещё вчера кричала, что я шлюха ведьмачья. А я что, по-твоему, должна молчать? Должна терпеть?

– Должна, – резко оборвал ее ведьмак. – И будешь. Пока листовки с твоим лицом на каждом углу висят.

Дера приняла сидячее положение. Молча открыла и закрыла рот, но ничего так и не сказала. Вместо этого она насупилась и демонстративно отвернулась. Ведьмак устало выдохнул, провел руками по волосам и поднялся. Походил по комнате туда-сюда, бросил несколько взглядов на все еще злую девушку и только потом вспомнил о сладостях на столе. Решение пришло внезапно, как будто подсказал кто. Взяв в руку мешочек с засахаренными ягодами и кружку с квасом, он осторожно обошел кровать и бесшумно поставил все на прикроватную тумбу рядом с травницей, а сам отошел к окну, делая вид, что высмотрел там что-то больно интересное. Та попыхтела чуток, но на тумбу взгляд бросила. Посидела, поворчала, а когда надоело, то потянулась к ягодам. Эскель едва слышно хмыкнул и улыбнулся, скрестив на груди руки и не отрывая взгляд от темнеющего неба за окном. Он и знать не знал, как вообще стоит успокаивать девок да за какие рычаги в таких ситуациях тянуть. Но тут все произошло как-то само собой. И этот факт его изрядно позабавил. Либо он внезапно начал разбираться в бабах, либо умеет урезонить не только коней, но и девок спесивых, либо с Дерой у него проклевывалось незримое взаимопонимание.

А когда окончательно стемнело и все сладости были съедены, ведьмак, закинув руки за голову и скрестив босые ноги, лежал посреди кровати и делал вид, что слушает россказни Фредерики о невообразимо красивом небе Назаира. Все, наконец, встало на свои места. В окно залетал приятный вечерний ветерок. Комнату поглотила полутьма. Только свечи на прикроватной тумбе и на столе, за которым травница перебирала травы, заставляли по стенам плясать тени. Слух улавливал тихий голос Деры. Желудок был полон, а по телу разливались приятное тепло и нега. И сейчас, кажется, Эскель понял, что такое настоящие покой и счастье.

Комментарий к Часть 17. Скарстенская ведьма

Бечено

========== Часть 18. Эманации ==========

– А ты похорошел, – улыбнулась травница, проведя рукой по длинной рыжей гриве. – Откормился на славу за эти дни.

– Мы уфе и седлали его, госпоса, – с нескрываемой гордостью отозвался рыжий конюх.

– Спасибо.

Девушка провела рукой по добротному седлу, осмотрела еще раз расшитые седельные сумки и бросила смущенный взгляд через плечо на ведьмака, который крепил на седле мечи. Такая его участливость и забота очень ей льстили. И понятно, что ради трех тысяч крон ведьмак и не так готов расстараться. Но хотелось бы, чтобы он делал это от души просто потому, что так сердце велело. Или она слишком много начала от него требовать? К хорошему ведь быстро привыкаешь и со временем хочется еще и еще. Вот и с заботой ведьмачьей было так же. Из-за нее Дера чувствовала себя особенной, уникальной и единственной. А это опьяняло и дурманило разум. Но в дороге нужно быть собранной и внимательной. Вздохнув, она обошла Стебля со всех сторон. Отметила, что ребра пока все еще торчат, но уже не так, как раньше и осмотрела стремена.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять каким образом ей предстоит забраться на коня. И пусть сидела на нем она не больше половины дня, а ведьмака удивить ей отчего-то захотелось. Дера взглянула на конюха, ожидающего, когда всадница решит взобраться в седло, бросила взгляд на широкую спину Эскеля и обернулась к Стеблю. Дело стояло в мертвой точке, потому что во-первых – решиться что-то сделать из-за страха было сложно, во-вторых – непонятно с какой стороны и как прыгать, а в-третьих – табуретку, как Отто, ей видимо никто не притащит.

– Трудности? – услышала она голос за спиной и обернулась.

Косы неприятно стукнули по плечам и переместились за спину.

– Думаю, как к нему подступиться, – смущенно улыбнулась девушка, спрятав за спиной руки. – У тебя это выглядело так просто.

– Особой науки тут нет, – ведьмак зачем-то стянул с рук перчатки и спрятал их в переброшенной через плечо сумке. – Давай я тебя подсажу. Но только в этот раз. В следующий – сама попробуешь. Слева только встань.

– Спасибо, – Дера тут же потерла ладони друг о друга и встала на указанное место. – Что мне нужно сделать?

– Бери оба повода в левую руку. И небольшую прядь гривы.

– Вот так? – она бережно зажала в пальцах длинный конский волос. Больно Стеблю она делать не хотела, потому мысленно, на всякий случай, попросила у него прощения.

– Да. Теперь правой рукой берись за заднюю луку.

– Заднюю… что? – засуетилась травница, но поводы и гриву не бросила.

– Вот. Это задняя лука, – ведьмак по-свойски хлопнул ладонью по кожаной приподнятой части седла, что находилась почти у самого крупа Стебля.

– Спасибо, – Дера все краснела и краснела. – Дальше что?

– Дальше становись на левую ногу, а правую на весу держи и готовься замахнуться.

– Та-а-а-к, – Фредерика начала откровенно нервничать, отчего вспотевшая ладонь скользила по седлу.

Эскель невозмутимо присел, обхватил одной рукой ее под левой ягодицей, а второй взялся за икру.

– На счет три я тебя подкину повыше, а ты гляди не промахнись. Подтяни себя обеими руками и чуток подпрыгни.

– Хорошо…

– Раз, два, три! – он ловко приподнял девушку повыше, а та, неуклюже лягнув его ногой в воздухе, благо не попала, влетела в седло как будто каждый день так делала.

Этот способ немного отличался от того, которым помогал влезть на коня Отто, но и был гораздо удобнее. Сидеть в седле было удивительно комфортно. Пусть и казалось, что оно вот-вот съедет на бок. Хребет совсем не тер зад, а Стебель лишь радостно фырчал, и челкой отросшей махал. Дера наклонила голову и взглянула на макушку ведьмака, который методично перепроверял все крепежи.

– Все в порядке, – он положил ладонь на круп коня, а второй рукой поправил поводья. – И ты хорошо справилась.

– Спасибо.

Это был первый раз, когда она услышала от него похвалу и внутри все тотчас же затрепетало. Румянец вспыхнул с новой силой, во рту пересохло и стало даже чуточку душновато.

И пока Дера ерзала задом, пытаясь устроиться поудобнее, Эскель ловко запрыгнул на Василька и неторопливо развернул его в сторону выезда из конюшни. Травница чуток послабила поводья и Стебель пошел следом.

– Накинь капюшон, – бросил через плечо ведьмак, нечитаемым взглядом осмотрев суетившуюся девушку и вздохнул.

– К-конечно, – она прикрыла голову и вцепилась двумя руками в поводья. Конь постепенно ускорил шаг.

Как только они благополучно покинули стены Оксенфурта, Фредерика бросила грустный взгляд в сторону острова, над которым пестрили красные крыши академии и вздохнула. Может быть, она еще вернется сюда. Но только тогда, когда эти абсурдные гонения прекратятся. С одной стороны, она была наслышана о лояльном отношении императора к нелюдям, чародеям и деятелям науки, но что стрельнет завтра правителю в голову – знать не могла. Потому, в глубине души, все же надеялась на то, что когда Север захватит Нильфгаард, то у нее будет шанс поплясать в «Алхимии» как в прежние времена, а может даже и закончить обучение.

– План такой, – Эскель притормозил коня и поравнялся с Дерой, вырывая ту из размышлений. – Поедем через форт и бастион. Там нет поселений и обычно немноголюдно, не считая беженцев. Остановимся в корчме «Гусиная гузка». Если повезет, то доедем туда к ночи.

– Хорошо, – буркнула та, напряженно всматриваясь в дорогу.

Ведьмак бросил на нее задумчивый взгляд и отвернулся, погладив по холке коня. Тот радостно зафырчал. Почему болтливая травница теперь молчит и хмурится – он понять не мог. Накануне ведь все мозги ему изъела тем, как хочет уже поскорее отправиться и как должно быть интересно на большаке. Готовилась так усердно. И даже почти не пререкалась. Уже и ссору с Греткой забыла, вроде как. По крайней мере до сих пор о ней и словом не обмолвилась. Что же тогда было не так? Может быть, волновалась? А, может, осваивалась в седле? Или он сам уже успел чего лишнего взболтнуть? Поди разбери этих девок. То ластятся, то так и норовят глаза выцарапать, то слова от них не дождешься. И, ожидаемо, Дера была не исключением. Конечно, в стервозности ей не переплюнуть Йеннифэр, а вот в ярости она могла с ней потягаться на равных. Хотя существует ли вообще женщина, способная быть настолько невыносимой? Он и хотел бы спросить, не тревожит ли ее что, но одернул себя. Если все именно так, как он себе обрисовал, то у них сугубо деловые отношения. Разве что, после двух дней, прожитых под одной крышей и нескольких распитых бутылок они склонились больше к дружеским, но уж никак не к романтичным. Списывая свою неожиданно прорезавшуюся эмпатию на то, что путешествия в подобной компании для него в новинку и он просто нервничает, Эскель принялся следить за дорогой да гадать, успеют ли к сумеркам добраться до корчмы. Если он в одиночку старался ночами не передвигаться, так как нечисть всякая лезет с особым усердием, то с «прицепом» даже и думать о таком не стоило.

Окрестности форта были, мягко говоря, не очень живописными. Повсюду стояли заброшенные повозки. Вдалеке кто-то завывал, а очередь из беженцев растянулась вплоть до бастиона. Все искали убежище в стенах Оксенфурта. Хотя Дера не назвала бы эту развалину «бастионом». Еще и мосты, которые соединяли ее с дорогой обвалились, потому пришлось идти вброд. Стебель был не против, судя по довольному пофыркиванию, а травница все вздрагивала от брызг. И пока они выехали на сухую землю, сапоги промокли насквозь. Можно было прикупить запасную пару у сапожника в Оксенфурте, но девушка решила не разорять и без того страдающего от ее компании ведьмака.

К «Гузке» добрались немного раньше, чем Эскель предполагал изначально. Все потому, что удачно попался участок, на котором можно было дать коню вволю пробежаться. Только начали опускаться сумерки, а перед глазами замаячила нужная деревянная вывеска. Сама корчма находилась на берегу озера, окруженная с одной стороны деревянным пирсом и лодками, а с другой – полем. Здание выглядело добротно и достаточно приветливо. Даже несмотря на въедливый запах рыбы, которая сушилась на деревянных держалках. Видать кухарка заготавливала для гостей к пиву. Вокруг же было достаточно людно. Кто-то играл в карты, кто-то горланил пьяные песни, а кто-то пытался разнять краснолюдов, готовых вот-вот ринуться в драку. То тут, то там виляя бедрами расхаживали проститутки, крайне похотливым взглядом рассматривая всех, кто встречался на пути.

Коней привязали к коновязи, а когда ведьмак принялся стаскивать сумки не только со своего коня, но и со Стебля, Фредерика умудрилась залюбоваться горизонтом. А полюбоваться было чем, надо сказать. Вечерние огни Новиграда и тянущиеся к небу шпили острых крыш выглядели завораживающе. Как же давно она гуляла по улицам этого грязного и шумного города. Вдохнув полной грудью свежий вечерний воздух, Дера на мгновение представила, как должно быть тепло в «Зимородке». Отовсюду пахнет фруктами и вином, а на сцене выступают лучшие трубадуры города. Сейчас она бы даже не раздумывая отдала все свои сбережения за бокал Эст-Эста и целую тарелку малины. А уж за то, чтобы укусить сочную грушу или съесть ложечку засахаренной черники и вовсе могла душу продать.

– Эй, Дера, оглохла что ли?

Недовольный голос ведьмака вывел девушку из мечтаний, заставляя нахмуриться и обернуться.

– Что? И помечтать уже нельзя?

– Думаю, – внезапно, даже для самого себя, смягчился Эскель, – лучше мечтать сытым и в тепле.

Он кивнул в сторону входа, покрепче перехватив сумки на плечах. Благо, что травнице хватило выдержки не начать пререкаться и молча направиться в корчму. Он, конечно, придержал ногой для нее дверь, но исходящее раздражение не смог оставить без внимания. Лишь бы в волосы не вцепилась, как Гретке, а то он уже приноровился с усыпляющим знаком. И пока он прикидывал, как бы так ненавязчиво разрядить обстановку и все же наладить настроение своей попутчицы, услышал, как в спину полетели уже привычные оскорбления. Для него, но не для Деры.

– А я-то думаю, чем это таким понесло. Теперь понятно. Выродок заявился, – фыркнул кто-то из мужичья.

Следом громко отрыгнули и с силой ударили кружкой о деревянную поверхность. Эскель заметил, как Фредерика напряглась. Как выпучила глаза и как огляделась по сторонам. Он только собирался сказать что-то о том, чтобы она не обращала внимания и смотрела только перед собой и на корчмаря, как его резко одернули за плечо. Одна из седельных сумок слетела на пол и зазвенела склянками. Травница и вовсе подпрыгнула на месте, оборачиваясь к деревянному столу спиной. Одной рукой она торопливо выискивала, за что бы ухватиться, а вторую, сжатую в кулак, держала у груди. Ведьмак тяжело вздохнул, бросил взгляд на пьянчугу, а потом на Деру, заметив страх в ее взгляде. Решил не отвечать резко осмелевшему мужику. Молча наклонился за сумкой, за что и получил по голове. Его шатнуло в сторону, но на ногах устоять удалось. Травница взвизгнула и бросилась к нему, но была заслонена начинающими собираться вокруг зеваками.

– Никак вы, блять, не научитесь, – тряхнув головой, хрипло поговорил ведьмак.

Следующий удар был за ним. Пьянчуга, ожидаемо, не успел уклониться и отшатнулся назад, падая на толпу. Толпа его подхватила и вытолкнула обратно. Он демонстративно залез грязными пальцами в рот, дернул шатающийся зуб и громко сплюнул кровь. Зрители тут же загалдели, а когда уже протрезвевший он бросился снова на ведьмака, то умудрился неслабо приложиться тому по лицу. Последовал еще один удар, правда, ведьмак смог увернуться и выставил блок. Не нужно иметь особых навыков, чтобы выждать, когда пьянчуга откроется и тогда нокаутировать его. Что и случилось. Один точный хук в челюсть и грузная туша с грохотом повалилась на измазанный грязью деревянный пол.

Сплюнув собравшуюся во рту кровь, Эскель пошевелил челюстью, сделав вывод, что та не сломана, и принялся собирать разбросанные по полу сумки. А когда толпа расступилась он увидел бледную как полотно Деру, которая широко распахнутыми глазами смотрела на него и держалась за сердце. Он попытался улыбнуться ей, но не вышло. Боль пронзила нижнюю губу, заставляя скривиться и облизнуть ее. На языке появился вкус крови. Значит, без травм не обошлось.

– М-мастер, – начал, заикаясь корчмарь. – Вам комната нужна или вы просто… ну…

– Комната. С двумя кроватями, если есть, – кивнул ведьмак, подходя ближе, будто бы и не случилось только что ничего из ряда вон выходящего.

– С двумя не будет. Но с одной широкой – найдем. Матѐй вас проводит.

Корчмарь обернулся, кивнул кому-то, и из-за его спины вышел низушек. Он учтиво поклонился и перепуганной Дере, и все еще взвинченному Эскелю, а потом молчаливо поманил за собой рукой.

Комната была победнее, чем в Оксенфурте, и бадьи для купания не было. Но зато постель пахла свежим, а деревянные полы были начищены, как полагается. Когда дверь за помощником корчмаря закрылась, ведьмак сбросил сумки на пол, а сам побрел к наполненному водой тазу. Хотелось осмотреть себя в зеркало и смыть кровь. Фредерика только стояла и хмурилась. Он уж начал думать, что начнутся новые разборки. Будто мало ему было драки с пьяницей. Как вдруг, девушка внезапно громко топнула ногой, резво прошла к сумкам и достав оттуда одну из своих бутылочек, и отодрав от чистой тряпки кусок, направилась в его сторону.

– Дай я помогу. А то, еще одному шраму на своем многострадальном лице ты не обрадуешься.

Получилось грубо, но по-другому Дера не смогла бы. Уж не после того, что увидела в корчме. А когда страх отпустил, на его смену пришла злость. На того пьянчугу, что возомнил себя невесть кем и полез с дракой к ведьмаку. На Эскеля, который перепугал ее до чертиков. И на толпу, которая вместо того, чтобы разнять, только стояла и улюлюкала. Впрочем, как и тогда, когда она кинулась на стерву-Гретку.

– Заживет. Регенерация, я же…

– Помню, – перебила его травница и с силой развернула ведьмака к себе ухватив того за плечи.

Тот уставился на нее и молчал. В ее глазах он увидел гнев и решительность, и что из этого было направлено на него, пока понять не мог. Смочив тряпицу в настойке, девушка принялась осторожно протирать небольшую ссадину на щеке Эскеля, а потом спустилась на губы, с осторожностью стирая проступившую кровь. Грудь его вздымалась от внезапно сбившегося дыхания, а глаза метались по хмурому девичьему лицу. Она касалась его бережно и до боли нежно, а когда закончила, подняла взгляд вверх. Заглянула в глаза, переместилась взглядом на покрасневшую щеку, затем на вторую и сжала губы в тонкую полоску. Ведьмак уже и сам захотел что-то сделать. Например, прижать ее к себе и всю расцеловать. Еще были мысли – сразу бросить на кровать и раздеть. Но то были слишком смелые фантазии, от которых лучше воздержаться и насовсем. Дера, на свое удивление, протянула руку к его лицу и прикоснулась к щеке. Прижала теплую ладонь, завела пальцы к уху. Пряди приятно защекотали кожу. Эскель отчего-то прикрыл глаза и едва ощутимо потерся щекой о девичью ладонь, слегка оцарапав кожу отросшей щетиной. Побриться в Оксенфурте он так и не успел. А когда по телу травницы прошли приятные вибрации, отозвавшиеся чем-то тянущим внизу живота, то она внезапно отдернула руку, делая шаг назад. Что это были за ощущения – понять пока не удалось. Может, ей вообще это показалось? Но на простое возбуждение мало походило. А оттого стало еще более будоражащим и запоминающимся. Она осмотрела свои пальцы, затем взглянула на чуть опешившего ведьмака.

– Что это было?

– Мое лицо, – хмыкнул Эскель.

– Нет, – она мотнула головой. – Я про эту странную вибрацию. Что это было?

– Ничего особенного. Просто эманации, – отмахнулся он и вернулся к умыванию.

Взглянул на себя в зеркало. Понял, что настойка и впрямь сняла покраснение и остановила кровь, а после небрежно умылся.

– Эма… что?

– Эманации, – он отчего-то усмехнулся, уперев ладони в деревянную поверхность тумбы. – Признаться, я думал, что это все россказни Геральта. Мне еще никто не говорил, что я странно как-то «вибрирую».

– Кто такой этот Геральт? – Деру, наконец, отпустило и она решила, что самое время снять накидку и дублет.

– Мой друг детства, – Эскель обмыл шею и потянулся за тряпкой, что лежала под рукой. – Он говорил когда-то, что бабы так бросаются на него из-за эманаций. Якобы сильно приятно им от них. Сам я никогда ничего такого не ощущал, когда кого-то касался, а кметки не думаю, что больно чувствительны. Как и шлюхи в борделе.

Травница смущенно отвела взгляд и беспомощно осмотрела комнату, пытаясь на что-то переключиться, лишь бы не раскраснеться. Знать какие там места у кметок и шлюх не чувствительны – она не хотела. Но ведьмак сделал, как обычно, все сам. Стащил с плеч куртку, отбросил ее на кровать и потянул на себя дверь.

– Я за едой.

Дера поджала губы и кивнула, а потом повернулась к нему спиной, делая вид что увлеченно рассматривает что-то за окном. А когда за Эскелем закрылась дверь, с ее губ сорвался хриплый вздох облегчения.

* – а теперь поиграем в «разрушителей мифов»(нет))) Просто хочу кое-что пояснить. Довелось мне ознакомиться с рядом обсуждений на тематических форумах, статей и, непосредственно, с некоторыми упоминаниями в книге. Приведу здесь одну немаловажную цитату, которую я решил взять за основу.

«Совершенно неожиданно повел себя Эскель, который встал, подошел к чародейке, низко поклонился, взял ее руку и уважительно поцеловал. Она быстро отдернула руку. Не для того, чтобы продемонстрировать злобу и раздражение, а чтобы прервать приятную, пронзившую ее вибрацию, вызванную прикосновением ведьмака. Эскель эманировал сильно. Сильнее, чем Геральт.» («Кровь эльфов» стр.20)

На чем именно я сделал акцент. Во-первых – соприкосновение непосредственно «кожа к коже», во-вторых, чтобы не думалось, что эманации – это удары током, жгущие кожу и не колющие/режущие ощущения. Пусть это будут легкие приятные вибрации, как будто ты лежишь в кресле с функцией массажа. И тебя не трясет, а так приятно согревает и чутка расслабляет от ненавязчивой вибрации. Приятно? Думаю приятно)