Текст книги "Высматривая путь. Том I (СИ)"

Автор книги: JohnLemon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Теперь, следующий момент. Геральт, он же – Гервант, он же – ведьмак, у нас герой интересный, но не думаю, что тот ряд мутаций, которые сделали его волосы белыми – не прошли для организма бесследно. Явно, он остался, в каком-то роде, неполноценным. Не считая конечно стерилизации. Поэтому, я могу предположить, что сила эманаций не зависит от чего-то невероятного. Скорее это такой себе индикатор общего состояния организма ведьмака. Чем он лучше себя чувствует, тем сильнее «вибрирует») И в обратную сторону. Мне эта мысль понравилась и я решил ее так сказать – заземлить для себя)

Ну и последнее – нигде не указано, что эманации могут ощутить только индивидуумы, имеющие дело с магией. И основываясь на «подкатах» Геральта к дочери местного дворянина в Вызиме (1 часть игры), я могу предположить, что ощутить такое чудесное явление может любой, кто прикоснется к ведьмаку «кожа к коже».

В общем, подведя итог, я хочу сказать, что в моей работе эманации представлены как одно из побочных явлений мутации, не предоставляющее носителю никаких неудобств и пруфов, кроме, сексуального характера.

А учитывая, что Дера прикасалась к Эскелю только через ткань одежды, перчатки, или когда обрабатывала плечо, то вообще через тряпку, то ничего ярко выраженного она ощутить не могла. Во сне, если что и с чем соприкоснулось, то сомневаюсь, что ощущения смогли бы ее разбудить. Ее же не электрошокером бахнуло под одеялом, ей-богу. А вот когда целенаправлено получилось добиться «кожа к коже», тогда и пробрало.))

Все) Спасибо, что прочли)

Комментарий к Часть 18. Эманации

Бечено

========== Часть 19. Наши неоправдавшиеся ожидания ==========

Когда Эскель спустился в корчму, в зале тут же воцарилась тишина. Но уже никто на него не таращился. Все прятали взгляды за кружками и делали крайне незаинтересованный вид, но дружелюбия здесь и близко не было. Он потер костяшками пальцев чуть саднящую щеку и направился к корчмарю.

– Водки мне, – хлопнув ладонями по столу, хрипло буркнул он.

Корчмарь вопросов не задавал. Молча налил и принялся бросать косые взгляды.

– Еще, – ведьмак отодвинул двумя пальцами от себя пустую чарку.

Корчмарь налил еще. Бутылку на всякий случай прятать не стал. Эскель выпил, осмотрел через плечо заполненный разномастным народом зал, заметил, что неудавшийся боец в сознании и уже заливает в себя новую бутылку сивухи, повернулся обратно. Ну хоть какая-то польза была от драки с этим выпивохой – в его спину оскорбления больше не летели, того и достаточно.

– Налей еще одну.

– Милсдарь, может, уже бутылку возьмете? Я так понимаю, у вас душа просит напиться? – участливо поинтересовался корчмарь и указал взглядом на початую бутылку ржаной водки.

– Сколько?

– Двадцать крон.

Эскель кивнул, утер рукой губы и бросил четыре золотые монеты. Потом нахмурился, осмотрел наполовину пустой кошель и вытрусил оттуда все, что оставалось, на стол перед корчмарем.

– За комнату и ужин.

Тот сразу же взялся торопливо и щепетильно пересчитывать деньги, бубня себе под нос. Ведьмак схватил бутылку и двинулся в сторону выхода.

– Мастер ведьмак!

– Что?

– Ужинать-то где изволите?

– Здесь, внизу. Обмыться получится?

– Получится, получится. Подготовим вам воду и бадью. Токмо греть воду?

– Нагрейте, – он по привычке хотел сначала отказаться, но вовремя вспомнил, что есть еще и Дера.

А повторять тот трюк с закаливанием тела и здоровья травницы в ледяной воде не особо и хотелось. Еще лечи ее потом.

– Как угодно, милсдарь.

Эскель кивнул и вышел. Внезапно захотелось подышать воздухом и побыть в одиночестве. Ну или в обществе молчаливого Василька. Тот при виде хозяина зафырчал и зарыл копытом землю. Ведьмак подошел ближе к коню, огладил его черную шелковистую гриву и присел прямо на перекладину коновязи. Сделал глоток водки прямо из горла и, прикрыв предплечьем рот, зажмурился. Крепкая была и жгучая. Но с приятным хлебным послевкусием. А когда жжение превратилось в тепло, он наклонился вперед, упираясь локтями в колени, и тяжело вздохнул.

Перед глазами стояли широко распахнутые зеленые глаза и мертвенно-бледное лицо травницы. Она и впрямь перепугалась за него и, если он правильно разглядел, то даже бросилась на выручку. Хотя, может, то ему просто показалось? Видать, так сильно хотелось, что почудилось всякое. А эти прикосновения. Боги, у нее оказались очень нежные руки и такие теплые ладони, что его аж дрожь пробрала. А когда она так ненавязчиво, будто невзначай, коснулась его уха и волос пальцами, он подумал, что совсем сбрендит и, того гляди, совершит какую-то глупость, о которой, несомненно, будет потом жалеть. И он даже мог бы решиться поцеловать Деру. Может быть и не только поцеловать, но эти клятые эманации расстроили все его планы и намерения. Он и подумать не мог, что Геральт не врал и даже не преувеличивал. Но почему тогда никто ему ничего не сказал до этих пор? Его же не впервые касалась девка.

Эскель сделал еще один глоток и тряхнул головой. Горло обожгло так, что захотелось ругнуться. Но если подумать спокойно, то бабы трепались о чем-то таком по деревням, и мужики ведь не зря ворчали, что девок надо прятать от ведьмаков. Да и сам Отто упомянул тогда, что чем-то они завлекают баб. Но значения этому всему он как-то не придавал. Давали девки время от времени – и на том спасибо. А кто там какие вибрации чувствует и каким местом, мягко говоря, плевать. И было бы так и дальше, если бы не травница. Нет, она не испугалась. Во взгляде читалось недоумение. Скорее, не поверила. Может, подумала, что показалось, но точно не испугалась.

Делая очередной глоток, ведьмак хрипло закашлялся. Но, если верить в слова Геральта до конца, он упоминал о том, что бабам эти их вибрации уж шибко нравятся. То-то они и лезут на ведьмаков как одурманенные. А коль нравятся, так чего же Дера не пошла до, так сказать, конца? Почему не набросилась на него? Или тут уж его друг приврал? Вздохнув, Эскель сплюнул и допил остатки ржаной. Бутылку поставил на землю, а сам зарылся руками в волосы, склонив голову.

Два дня. Ну, может быть три, но это все равно не так много, как могло показаться. А он уже как пес перед ней. Благо, что хвоста нет, а то и завилял бы. Присматривается к ее настроению, делает все, чтобы ей обеспечить маломальский комфорт, а от прикосновений и того готов растечься, как сало топленное по сковороде. Стало противно. В первую очередь от самого себя. Не мальчишка ведь уже. Вот до девятого десятка не далеко осталось, а млеет как дурной от девки какой-то взбалмошной. А что же будет дальше? А если она скажет кого убить? Он пойдет убивать, что ли? А если на колени велит встать? Он что же это, и на колени перед ней упадет? И все за ласку бабскую?

– Ну уж нет, не бывать этому! – ворчал он сам с собою.

Выдохнув, ведьмак успокоил свои взбунтовавшиеся от водки и девичьей ласки эмоции. Причесал пальцами волосы, убирая их с глаз, и поднялся на ноги. Сам себе он обещал быть непоколебимым, уравновешенным и ни в коем случае не позволять бабе собой вертеть. А то видал он, как оно бывает. Далеко за примерами ходить не надо. И хватит, что один такой ярый любитель волочиться за юбками да под каблуком ходить существует среди ведьмаков. Второго такого их ремесло не выдержит.

Дера ходила по комнате из угла в угол, совсем не понимая, где так долго пропадает Эскель. Неужели в сам Новиград за едой поехал? За окном уже давно была непроглядная темень, а свечи без камня травница зажечь не могла. Оттого и сидела в темноте этой и прислушивалась к каждому шороху и звуку. Чаще, конечно, кричали снизу из корчмы. Но и по углам что-то скреблось. Или то, может, она себе навыдумывала?

А когда дверь резко распахнулась, то девушка и вовсе подпрыгнула на месте, тихо вскрикнув. В проеме стоял высокий и широкоплечий силуэт, а два светящихся в темноте глаза заставили успокоиться и схватиться за сердце.

– Пресвятая Мелитэле, – выдохнула Дера. – Напугал-то как…

– Так нечего в темноте сидеть.

Он прошел в комнату, безошибочно находя толстую свечу на столе, и щелчком пальцев поджёг фитиль. Фредерика подошла чуть ближе к свету и нахмурилась. В нос ударил резкий запах водки. Она едва слышно принюхалась, но решила ничего не говорить. Если выпил, значит, захотел, и кто она такая, чтобы ему в душу лезть? На ногах стоял твердо, спину держал ровно – значит, все в порядке.

– Пойдем поужинаем и потом обмоемся. Я заказал и еду, и воду, – упираясь ладонями в стол, сказал ведьмак.

Дера осмотрела его еще раз, но решила промолчать. Кивнула только и едва заметно улыбнулась. Эскель отчего-то вздохнул и, оттолкнувшись от стола, двинулся на выход. Говорить с травницей ему сейчас совсем не хотелось. Да и судя по ее упорному молчанию, она его желание полностью разделяла.

Спустившись вниз и устроившись за дальним столом, Фредерика осмотрела две глубокие глиняные тарелки и огромное блюдо в центре с небрежно нарезанными ломтями хлеба и луком.

– Кухарка сегодня расстаралась, – начал подскочивший к ним корчмарь. – Свининка удалась на славу. Вы уж попробуйте, а я вам запить принесу. А то всухомятку не годится такое блюдо есть.

Эскель не был против того, чтобы чем-то запить. А Дера лишь вздохнула, но и сама не отказалась. Подперев рукой голову, она принялась ковырять ложкой кашу. Ведьмак решил не рассматривать отчего-то страдающую травницу и начал неторопливо есть. Мясо и впрямь было отличным. Хорошо пропеченное, но при этом сочное. А каша под кусок хлеба шла просто отлично. Или то просто от водки, выпитой накануне, его так разобрал аппетит?

Корчмарь поставил на стол небольшой расписной кувшин с вином. Пахло оно уж больно кисло, но разлитое по кружкам и в плохом освещении выглядело весьма неплохо. Дера потянулась за выпивкой и принюхалась. А когда пригубила, то едва заметно скривилась.

– Да уж. До Эст-Эста или Эрвелюса далековато, но пить можно.

А после этих слов и вовсе залпом оприходовала добрую половину кружки. Ведьмак лишь хмыкнул, но запивать еду не спешил. Он лишь наблюдал, как девушка потягивала вино и нехотя забрасывала в рот кусочки свинины. К каше она так и не притронулась. По ее взгляду было понятно, что мыслями она совсем не здесь. И, видать, еще вино разморило, что она окончательно расслабилась, забывая о драке, о том, что чувствовала себя некомфортно после случившегося в корчме и конечно о том, что произошло в комнате.

– Не так я себе представляла путешествие по большаку. А что меня ожидает дальше, боюсь и представить, – заговорила она первой, сделала несколько глотков вина, скривилась и вздохнула.

– Я тебя предупреждал, – усмехнулся Эскель, наслаждаясь тем, что оказался прав. – Мы только выехали, а ты уже ворчишь. Что будет дальше? Начнешь закатывать истерики? Главное, с дракой на меня не лезь, а то лысым стать я пока не планирую.

Он, наконец, закончил с едой и теперь занимался тем, что отрывал небольшие кусочки от хлебного мякиша и забрасывал те в рот один за другим.

– Нет, – грустно заключила Дера и театрально вздохнула. – Повсюду грязь и сырость. Кто-то вечно воет на дорогах. В корчмах так и норовят начистить морду и спать приходится в кровати с клопами. И тебе это так сильно нравится?

Она подняла глаза на ведьмака, отчего тот замер с куском хлеба у рта и уставился в ответ. О таком он, признаться, и не думал никогда прежде. Нравится ли ему его жизнь? Да не то чтобы очень. Просто по-другому он не умеет и не пробовал. Хотел бы он что-то изменить? Определенно – нет. Просто его все устраивало. Ни нравилось и ни удручало. Просто – устраивало. Ему это слово, внезапно пришедшее в голову, показалось донельзя уместным.

– Меня все устраивает, – заключил спокойно он и закинул в рот хлеб. – Ты что, клопов нашла в кровати? В такой темноте?

– Не нашла. Просто не удивлюсь, если они там есть.

– Замотаешься в настил свой новый и будешь спать, если так уж боишься, что закусают, – усмехнулся Эскель и сделал глоток вина. – Боги, и как ты это пьешь? – он кашлянул и утер ладонью губы.

– И замотаюсь, – наконец улыбнулась травница, замечая недовольное лицо ведьмака. – Так какой у нас план?

– Ты и сама знаешь. Отправимся сейчас спать. Завтра пораньше поедем в банк. Если денег нет, то распрощаемся, – он уперся предплечьями в стол и наклонился чуть ближе.

– Все думаешь, что я тебе вру?

– Не знаю. Но я никому не доверяю. Особенно если это касается денег.

– Не хочу с тобой спорить. Сил нет, – фыркнула девушка и осушила кружку. – Завтра сам все увидишь. А когда получишь свою оплату, то куда меня повезешь?

– Вот как получу, так и решим.

– Боги, – застонала Дера и, упираясь руками в стол, резко поднялась.

Ее чуть качнуло, но на ногах она устояла. И тому, что ее развезло так от кружки какой-то кислой бормотухи, она и сама неслабо удивилась.

– Я, – ткнула она себя пальцем в грудь, – иду мыться и спать. А завтра, если деньги окажутся на месте, то ты, – указала на ведьмака, – попросишь у меня прощения. С чувством и искренне раскаиваясь.

Эскель ничего не ответил. Лишь как-то неоднозначно хмыкнул и спрятал лицо за кружкой. Пить эту кислятину ему и не хотелось вовсе. Просто нужно было чем-то занять руки и рот, чтобы не взболтнуть лишнего. А то он уже и без того показал ей, как может быстро размякнуть. И дважды такое позволять себе не намерен. А то ишь чего удумала. Извиняться он перед ней еще должен. Да было бы за что. Сама себя навязала, а когда дело до оплаты дошло, так и начала хвостом вертеть.

А когда травница скрылась на лестнице, он направился к корчмарю, решая выпить еще немного водки. Не упиваться до беспамятства, но чтобы души позывы ненужные заглушило.

========== Часть 20. Вольный город Новиград ==========

Утро встретило Деру болью в спине, из-за тонкого матраса, и желанием помыться. Но вода в бадье была не свежая, а менять ее никто в такую рань не собирался. Она все же закуталась в свой шерстяной настил и проспала так всю ночь. Ложилась она одна – выкупанная и в рубахе. А как вернулся Эскель не слышала. Но тем не менее ведьмак лежал рядом и сонно тер ладонями лицо. Легкое похмелье и неприятная сухость во рту делали его утро на порядок хуже, чем у лежащей под боком травницы.

Сухо поприветствовав друг друга, они начали сборы. В воздухе висела недосказанность вперемешку с нескрываемым раздражением. Фредерику злило все, что ее окружало и даже чрезмерно спокойная физиономия Эскеля. Она не хотела признаваться даже самой себе, но ей было ох как сложно засыпать чуть ли не через ночь в новой кровати, есть неизвестно кем приготовленную еду и мыться в бадье, не зная ополаскивалась ли она после предыдущего человека. А может и не человека вовсе. Ведьмака это, казалось, совсем не смущало. Он мог спокойно проходить несколько дней в грязнющей рубахе и так же завалиться спать. На утро встать, накинуть куртку и снова сбежать по своим делам. Работа. Дела – это его работа, и с этим тоже нужно было свыкнуться. Сам же ведьмак страдал от начавшейся слабенькой головной боли. И не критичной вовсе, но доставляющей дискомфорт. Даже за переодевающейся за спиной девкой подглядывать не хотелось.

Выехать из корчмы спокойно не получилось.

– Мастер ведьмак!

Низушек появился перед Дерой слишком неожиданно, заставляя отпрыгнуть назад и охнуть. Она глянула на него нахмурившись, а затем перевела взгляд на Эскеля, стоящего за спиной с сумками.

– Я не берусь пока за работу. Подыщи кого-нибудь другого.

– Не можем мы ждать другого! У нас тут какая-то тварь лесная всех дровосеков моих перебила, а вы говорите – ищите другого! Разве ж так можно, мастер? – он всплеснул руками и насупился.

– Почему ты не можешь взять заказ? – вклинилась травница, вызывая у ведьмака тихий раздраженный стон.

– Потому, что у нас есть дела поважнее, – он старался отвечать спокойно и без грубостей. Пока вроде удавалось.

– Да что может быть важнее?! – вконец разошелся низушек.

Дера заметила, что у него напрочь отсутствуют передние зубы. И этот факт ее уж как-то сильно развеселил, отчего она прикрыла рот кулаком, хихикнув. Эскель подумал, что напрочь перестал понимать этих странных баб с их многогранными настроениями и решил выслушать горемыку. А то ведь и пройти не даст спокойно. Может, там и не такое уж сложное дело. В конце концов, лишними кроны не бывают.

– Говори давай, что там за тварь лесная. Только быстро – мы спешим, – он поправил поклажу на плечах и нахмурился.

– Ну, хвала Богам, образумила вас девка! – фыркнул низушек. – Меня зовут Бреан Хотч. И, значица, мастер, случилось так, что вступил я во владение лесополосой под вырубку. Аккурат под Новиградом. Вдали от больших дорог, но зато близко к порту. А это, знаете ли, очень и очень неплохо для экспорта там всякого.

– Ближе к делу, Хотч. Меня интересует лесная тварь, а не твои дела, – не выдерживал Эскель.

А Дера сбоку прислушалась. Видать рассказ заинтересовал.

– Так все же связано, мастер! – всплеснул руками Бреан. – Осталось мне, значица, нанять краснолюдов, чтобы вырубкой занялись. А они возьми и заартачься. Якобы, там в лесу призрак какой-то страшенный живет и боязно им. Я подумал – работать что ли не хотят. Ну и погнал их в лес. А они возьми и пропади. Вернулся только один. Представляете?

– Боги. Может и впрямь призрак? – оживилась травница, взглянув перепуганным взглядом на ведьмака.

– Не исключено, но и пока наверняка сказать нельзя. Сколько дашь за призрака вашего?

– Двести.

– Мало. Меньше, чем за триста не возьмусь, – качнул головой Эскель и только намеревался сделать шаг, как короткая ручонка низушка взметнулась вверх.

– Вот холера! Ладно! Не буду торговаться. У меня тут работа стоит, так что может и оправдаются вложения-то, – зафыркал Хотч.

– По рукам, – удовлетворенно ухмыльнулся ведьмак. – Так где мне искать вашего выжившего?

– Да шатается тут где-то. Пьет, не просыхая. Говорит, что смерть товарищей почтить хочет.

– Хорошо. Со своими делами разберусь и поищу его.

– Добро, мастер.

– Пойдем, Дера.

Травница засуетилась, и торопливо зашагала за ведьмаком.

– И что, вот так всегда? – улыбаясь во весь рот спросила она, наблюдая как Эскель грузит на Стебля сумки.

– Как так?

– Ну, с предысторией, с чувством, с запалом таким! Будто хата горит и тушить срочно надо, – она взмахнула кулаком, а сама еле сдержалась чтобы не рассмеяться.

Отчего-то и ведьмак повеселел. Улыбнулся даже.

– Всегда есть какая-то предыстория. Я уж привык. Покуда не расскажут, кто с кем пил, кого на сеновале застукали с бабой и где у кого какие убытки – до дела не дойдут.

Фредерика улыбнулась и даже отмахнулась от помощи. Решила взобраться в седло сама. И у нее это получилось почти с первого раза. Правда пришлось погарцевать вокруг коня немного, но Стебель был не против. Как всегда терпеливо стоял и ждал. Лишь бы без гривы не остаться, так уж хозяйка за нее отчаянно дергала, когда карабкалась. А когда Дера наконец забралась, то, не дожидаясь команды направилась в сторону дороги. Эскель повел Василька следом, дивясь очередной резкой смене ее настроения.

До Новиграда ехали быстро. Вернее сказать – травница спешила. А отчего так – и сама не знала. Стебель шел послушно и быстро. Ведьмак старался смотреть куда угодно, только не на покачивающуюся девичью спину впереди. Хорошо, что приучила себя капюшон надевать, как только покидала пределы их остановок. Тем более, что наверняка охотников тут побольше будет, чем в Оксенфурте. Да и в целом, Дера стала вести себя более осмотрительно. И Эскелю это нравилась, что она быстро смекает, что к чему. Пусть изначально так и не казалось. В целом, если призадуматься, у него проблем с ней было не так уж и много, как он себе напридумывал. Или это он просто начал понемногу привыкать заботиться о ком-то кроме себя самого?

Дера села вполоборота и глянула на ведьмака.

– Рисковать бы не хотелось лишний раз, – начала она, а Эскель тем временем поравнялся с ней, прислушавшись. – Потому, думаю в город разумней будет заехать со стороны ворот Иерарха, а там по окраине двинуться к площади. Вроде бы, это самый короткий путь.

– Как скажешь. Я тут не часто бывал, так что город знаю плохо.

Она кивнула и с силой сжала в руках поводья. Отметив про себя, что перчатки ей бы весьма пригодились, а то уж больно натирают ладони и пальцы. А пока ехала, то потихоньку мечтала о том, чтобы попасть хоть на какой-нибудь захудалый концерт в «Зимородке». Не отпускал он ее, и воистину, это было бы настоящим кощунством – посетить Новиград, и не заехать в «Зимородок». Но ведьмак, должно быть, не согласится, да и денег у них не так много, чтобы прогуливать их направо и налево. Но ведь так хочется отвести душу. Выпить хорошего вина, поспать, напоследок, на удобной кровати, искупаться в бадье с пахнущей жимолостью водой. А утром обязательно позавтракать утиным паштетом, поджаренным хлебом и особым, крепким медово-травяным напитком, который подавали только там. Девушка тяжело вздохнула и поджала губы.

Новиград был вольным городом, со своей экономикой и своими обычаями. Пуп мира, не иначе. Да и размах чувствовался во всем. Широкие мощеные дорожки на которых даже ветерка не было, высоченные дома, раскидистые крыши с малыми люкарнами, необъятных размеров окна и множество вывесок, от которых уже начинало рябить в глазах, а еще красивые клумбы с диковинными цветами, от которых сложно было отвести взгляд, пока все не рассмотришь. Только запах стоял на улицах совсем не величественный. Грязь, пыль, подпеченные на солнце объедки и кисловатый аромат испражнений. Казалось, что он пропитывал одежду и въедался в волосы. Эскель нахмурился, стараясь дышать через раз, ровно до тех пор, пока они не добрались до рынка на площади Иерарха. Запах горелой плоти тут же ударил в нос, а взгляд тотчас же нашел источник – два тлеющих тела, аккурат посреди площади, словно главная достопримечательность. От них исходил еще легкий дымок. Видать костры, отчего-то, загасили недавно, не давая трупам сгореть дотла. И судя по размерам кострища, им бы это с легкостью удалось. Когда-то ведьмак даже услышал от кого-то, что для полного сожжения тела требовалось около восьми килограмм бревен на один килограмм массы тела. Зачем ему такая информация, он и не представлял. Пока внезапно в голове не всплыло. Все же, некоторые вещи лучше забывать сразу.

Он тут же нашел взглядом ссутулившуюся спину травницы и подъехал к ней вплотную. Протянул руку, чтобы дать понять, что все хорошо, и может быть, даже сказать что-то ободряющее. Но девушка старалась в сторону костров не смотреть. Остановила коня и неторопливо, с присущей себе неуклюжестью, спустилась на землю. Схватила его за поводья и повела в сторону высокой арочной пристройки. Аккурат под огромную вывеску в форме золотой монеты. Эскель убрал протянутую руку и сам спустился с коня.

– Я здесь обожду, – зачем-то сказал он.

Но Дера не обратила внимание на его слова. И походка у нее была напряженной. Будто все ее тело вытянулось и напружинилось. Не трудно было догадаться, что ее так подкосило. Собственно, и самому ведьмаку город этот совсем не нравился, а уж сожженные чародеи и нелюди на кострах делали его еще более невыносимым. А когда травница, оставив коня, скрылась за изукрашенными золотом дверьми, ему захотелось осмотреться. Взгляд тут же зацепился за торговца-травника, а потом метнулся в сторону бронника. Появилась хорошая идея – отдать на починку свою куртку. Она слишком много пережила за последний месяц, да и в целом, поизносилась. Осмотрев Стебля и Василька, Эскель вздохнул и взяв обоих за поводы, повел в сторону мастерской. Еще бы прикупить и новую рубаху, а, может, даже две. А то ходит как оборванец, ей-богу.

Бронник был крепкий мужик средних лет. Точными движениями что-то вырезал из кожи, не переставая материться. Ведьмак подошел ближе и присмотрелся. Подмечая, что лоскут, в целом, выглядит не плохо.

– Приветствую, мастер!

– Приветствую, – буркнул мужик и тяжело вздохнул. – Ну вы представляете ироды какие, а? Кожу мне подсунули дрянную. Вот же…

– А что не так с кожей? – Эскель заинтересованно осмотрел лоскут еще раз, но ничего ужасного в нем не увидел.

– Бычью мне подсунули, вместо телячьей. Да вы только поглядите какая она жесткая! Такую попробуй обработать, я уж не говорю о том, как ее носить. Вот же ироды… ну ироды, – все не унимался бронник.

– Сожалею, мастер, – чуть склонил голову ведьмак. – Но мне бы куртку подлатать. Сумеешь?

Бронник осмотрел новоиспеченного клиента с особым внимаем. Особенно разглядывал куртку. Почесал измазанными пальцами подбородок, хмыкнул и указал рукой на рабочий стол с куском кожи.

– Давайте-ка погляжу, что у вас там.

– Конечно, – Эскель торопливо разделся и положил ее на деревянную поверхность.

– А куртка-то что надо. Добротно сшита. Отделка плеч особенно хороша. Кто пошил, не знаете?

– Нет. Друг новую купил, а я у него забрал. Больно понравилась.

– Любопытно, – хмыкнул бронник и провел руками по шероховатой поверхности изделия. – Думаю, кожу заменю в некоторых местах, подлатаю, и плечи укреплю.

– Сколько времени это займет? Я тут проездом, а к вечеру у меня заказ, – почесал затылок ведьмак.

Бронник взглянул на него внимательно. Остановился на глазах, потом бросил взгляд на коней, чьи поводья тот держал в руке. Подметил парные ножны мечей и снова хмыкнул.

– Знаем мы вашего брата. Небось бестия какая опять ошивается в округе? – наконец заговорил он. – Вы уж погуляйте часок-другой, а я пока с вашей курткой разберусь.

– Может, задаток за работу оставить? – Эскель потянулся за кошелем.

– Нет, не нужно. По факту рассчитаемся, – остановил его руку бронник.

– Благодарю.

Когда ведьмак вышел из арочной пристройки на аллею, то увидел Деру. Взгляд зацепился за множественные мешочки у нее в руках. А внутри кольнула внезапно проявившаяся совесть. Как минимум за то, что он сомневался в ее честности. Уже и самому захотелось извиниться, но пока спешить с таким не стоило. Мало ли, подумает еще что какой-то мягкотелый. И без того уже свой авторитет, очевидно, подорвал нежностями всякими. Сейчас, лучше все же сделать максимально непринужденный вид – будто его совсем не удивило количество денег у нее в руках.

– Я жду твоих извинений, – сходу начала девушка и протянула ведьмаку руки, громко звякнув монетами. – Тут ровно три тысячи крон. Твоя плата за хлопоты. Так что я надеюсь, что совсем скоро окажусь подальше от этого ужаса.

Ее глаза сверкнули чем-то недобрым. Эскель увидел это даже из-под тени опущенного капюшона. А когда в его ладони легли четыре кошеля, под завязку набитых кронами, внутри что-то неприятно щелкнуло. Видать, то лопнула последняя надежда на то, что ему не придется брать на себя столько ответственности и эти, всего лишь глупые бредни сумасбродной травницы, – дурной сон и не более. А он сам снова вернется на большак и отправиться дальше убивать чудовищ за деньги. Рутина начала казаться такой привлекательной. Но, увы, кроны были более, чем реальны. Как и девушка перед ним, как и ее серьезный взгляд. Да, как и все остальное.

– Можешь пересчитать. Но я думаю, что в банке Вивальди меня не обманули, – язвительно произнесла Дера. – И я жду своих извинений.

– Хорошо. Прости, что сомневался в твоих словах. Этого достаточно? – он подошел к коню и загрузил кошели в одну из седельных сумок.

– Не совсем, но пойдет, – не сильно, но все же смягчилась девушка. – А теперь, нам нужен план и маршрут. Я бы не отказалась обсудить все в «Зимородке», прежде чем мы вернемся в ту Богами забытую корчму.

– Обычная корчма, – вздохнул ведьмак. – Но да. Я не против «Зимородка». К тому-же, я отдал куртку на починку, так что часа два у нас есть.

– Вот и замечательно, – холодно произнесла Фредерика и резко выхватив поводья Стебля, повела того в сторону ближайшего переулка, что уходил в сторону Обрезков.

Вошли в здание они через задний вход. Внутри «Зимородка» кипела жизнь. Даже несмотря на столь раннее время. Почти все столы оказались кем-то заняты. Многие посетители были в весьма экзотической одежде для здешних краев. Видать, приезжие или путешественники. Эта корчма не была самой лучшей в городе, но сложно было представить Новиград без «Зимородка». Так что, народ сюда стекался разношерстный, как минимум за тем, чтобы ощутить весь особый шарм этого места.

Широкий деревянный стол корчмаря была начищен до блеска. На устланных скатертями столах красовались разнообразные и аппетитно выглядящие блюда, а со сцены доносилась заводная песня трубадуров. Эскель хотел даже присвистнуть от такой роскоши, но решил воздержаться. Все же в приличное общество вышел. Да и был он тут в последний раз еще тогда, когда «Зимородок» не разросся на целых три этажа. Дера неторопливо подошла к корчмарю, и мило, насколько умела, улыбнулась.

– Приветствую! Нам бы вина и поесть что-то.

– И вам здравствуйте, милсдарыня. Сегодня в меню – утиный суп с грибами и фасолью. И телятина с клюквенным соусом, – не скрывая гордости в голосе ответил тот.

– Прекрасно! – хлопнула в ладоши Дера. – Мы будем все. И еще вина.

– Вечером ожидается поставка Эрвелюса. Вчера у нас тут Цираночка концерт давала, так все ушло за несколько часов. Пока есть только красное метинское.

– Нам подойдет.

– Дера, ты уверена, что… – наклонился чуть ближе к девушке ведьмак и зашептал. – У нас денег на все это хватит?

– Уже «у нас»? – усмехнулась та в ответ. – Я думаю в сотню крон мы уложимся. Ну, может, полторы.

– Это, считай, четверть твоего седла.

– Боги, избавь меня от этого, прошу, – охнула девушка и повернулась к корчмарю. – Мы будем за дальним столиком.

– Как скажете, милсдарыня. Вам все принесут.

Нашли пустой стол на удивление быстро. Самый дальний в самом темном углу сбоку сцены. Отсюда было совершенно ничего не видно, кроме суетящегося за своим столом корчмаря. Но оттого и лучше. Уединение им сейчас не помешало бы. В центре стола горели свечи, украшенные веткой рябины и какими-то цветами, а на лавках лежали небольшие плоские подушечки для удобства.

Эскелю было очень некомфортно в такой роскошной обстановке. Отчего он то и дело озирался по сторонам и не выпускал из рук мечи. А еще и седельную сумку с деньгами прихватил. Оставлять такую сумму даже на Васильке было боязно. А он обычно чужих к себе не подпускал. Но это ведь Новиград, так что лучше перебдеть.

Фредерика поудобнее устроилась на лавке, скинула с головы капюшон, пригладила торчащие во все стороны волоски на косах и сложила перед собой руки. Ведьмак оглянулся еще раз, а потом сел напротив. Мечи устроил сбоку стола, поближе к себе. Сумки и того положил на колени.

– Итак, – начала девушка. – Какой у нас план?

– Раз уж ты все же заплатила мне такую сумму, то я хочу оговорить некоторые моменты, – ведьмак прокашлялся в кулак и продолжил. – Я буду обеспечивать твою безопасность, но носиться с тобой, как курица с яйцом – нет. Я доставлю тебя в безопасное место, где ты сможешь устроиться и жить. А ты должна не пререкаться со мной по поводу и без и делать все, что я тебе скажу. Обычно я такую работу не беру, но тут… – он, по привычке почесал указательным пальцем щеку, – уж больно сумма привлекательная.