Текст книги "Высматривая путь. Том I (СИ)"

Автор книги: JohnLemon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Девушка резко отпрянула от лежащей на скамье травницы, выпрямилась и скрестив под грудью руки, взглянула исподлобья на Эскеля. Алые бусы провалились в ложбинку меж ее грудей, а множественные браслеты блеснули в тусклом свете горящих по всему дому свечей. Ведьмак перевел взгляд на ее всколыхнувшуюся в вырезе безрукавки грудь, затем на насупленное лицо и непринужденно улыбнулся, понимая, что оказался совершенно прав.

– И к тому же, все это место пропитано следами магии, – заключил он, вбивая последний гвоздь.

– Ох, – она театрально взмахнула руками, а потом нашла взглядом ведьмачьи глаза. – Ничего от вас, ведьмаков, не скроешь.

– И не стоит пытаться. Но, на самом деле, – он провел рукой по груди, где, не унимаясь дрожал медальон, и сжал его, чтобы тот не нервировал. – Меня больше волнует то, что ты запросишь за оказанную помощь.

– Сущий пустяк, – она махнула по воздуху рукой и обернулась к застонавшей Дере. – Но сначала нужно убрать лихорадку и снять боли, а потом и поговорим. Поди пока, коня своего привяжи, что ли. Давай, давай.

Эскель бросил взгляд на не прекращающую хрипло стонать Фредерику, глянул в последний раз в красивое, но хмурое лицо ведьмы и вышел прочь. А когда оказался во дворе, то обнаружил Василька в компании вьющихся вокруг него блуждающих огоньков. Тот, из-за такого внимания, время от времени взбрыкивал и беспомощно махал гривой. Если не приглядываться, то на первый взгляд эти самые огоньки напоминали и впрямь что-то круглое и светящееся. А вот вблизи можно было заметить, что это «нечто» – ничто иное, как скукоженное, лысое существо, с толстыми ручками и ножками, свернувшееся «бубликом» и грызущее корешок. Но, несмотря на свой отталкивающий внешний вид – совершенно безобидное. Они окружили коня и с нескрываемым интересом осматривали его своими огромными желтыми глазами, издавая едва улавливаемое слухом жужжание. И очевидно, что притягивает их сюда совсем не Василек, а магия этой ведьмы, которая на деле оказалась обыкновенной и типичной чародейкой. Босоногой, но с аристократическими замашками, нарочитой манерностью и плохо скрываемым сарказмом. Разогнав эти «огоньки» руками и усмирив знаком коня, Эскель подвел его ближе к хате и привязал к столбику, вбитому в землю на углу. Для каких он тут нужд, понять было трудно. Но в качестве коновязи – сгодится. А как вернулся в хату, то обнаружил, что Дера все так же лежит на скамье, но с шелковой подушечкой под головой, укрытая и с деревянной бадьей рядом. Видать, ее состояние снова усугубилось. Ведьмак подошел ближе, склонился над травницей. В нос резко ударил запах ятрышника и бессмертника. На лбу у нее лежала смоченная в каком-то отваре тряпка, но цвет лица все еще был мертвенно бледный. Он даже не успел коснуться ее руки, как услышал голос, донесшийся из-за коричневой шторы, что теперь была подвязана какими-то бусами и открывала проход в другую комнату.

– Ведьмак, поди сюда. И хватит на девицу свою пялиться.

Эскель вздохнул, раздраженно закатив глаза, но все же пальцами огладил прохладную руку Деры. И только потом пошел на зов.

Придержав рукой край ткани, он вошел в комнату, снова принявшись осматриваться. Ох уж эти чародейки. Любили же они захламлять все пространство всякими диковинками, несомненно опасными для простого обывателя. Достаточно вспомнить единственную облюбованную, а оттого и обжитую, комнату в стенах его родной крепости. Боги, сколько там было всего. Даже вспоминать страшно. Только вот зайти, поглазеть да потрогать всякие магические штуки он как-то постеснялся. Но, тем не менее, внутри той комнаты, в которой он сейчас находился, – было просторно, несмотря на весь хлам. В дальнем углу, за деревянной резной ширмой, стоял мегаскоп, на стенах висели самодельные держатели для трав, на которых те успешно сохли. Из-за широкого шкафа, что был забит всевозможными фолиантами и свитками, выглядывал край деревянной кровати. А по углам громоздились друг на друге ящики, забитые невесть чем. Сама ведьма, или уже точнее сказать – чародейка, стояла у небольшого трюмо с зеркалом в золотой раме. Она перебирала многочисленные баночки и принюхивалась к каждой, едва заметно хмурясь.

– Какой исполнительный, – она внезапно обернулась в сторону Эскеля и растянула губы в учтивой улыбке.

– Давай перейдем сразу к делу, – он мотнул головой и выставил вперед ладонь. – Без расшаркиваний. А то знаю я вас, чародеек.

– Откуда же тебе знать, м? – она повернулась к нему всем телом, и сжав в пальцах очередную банку, прижалась бедрами к краю трюмо. – С таким-то лицом.

– Какая разница, откуда? Знаю и все.

Она осмотрела его с ног до головы, а затем кокетливо заправила за ухо светлую прядь. Ее глаза глядели оценивающе, будто примерялись к чему-то. А когда она демонстративно закусила нижнюю губу, Эскель и вовсе сделал шаг назад.

– Вот что, ведьмак. Мы не с того с тобой начали, – она отвела взгляд в сторону и покрутила в пальцах банку. – Меня зовут Кейра Мец. Когда-то я была доверенным лицом и советницей короля Темерии – Фольтеста. Спала на пуховых перинах, ела клубнику, пила шампанское и абортировала молодых и слабых на передок дворянок. А теперь… – она обвела взглядом комнату и на мгновение поджала губы. – А теперь я вот здесь. Кручу коровам хвосты да продаю травки, чтобы очередная баба гулящего Яна скинула.

– Я почти проникся твоим рассказом, но давай ближе к делу.

– Ах, как некультурно, ведьмак. Ты бы хоть представился для начала, а потом о делах заводил разговор, – чародейка нахмурилась и цокнула языком.

– Эскель. Ведьмак.

– Прекрасно, – Кейра обвела взглядом его насупленное лицо, прошлась по широким плечам и массивным рукам, скрещенным на груди.

Затем взглянула на шрам, отчего ведьмак тут же отвел взгляд и прикрыл его волосами. Улыбка искреннего умиления расцвела на губах девушки.

– Как засмущался. Но знаешь, знала я когда-то одного ведьмака. Интересный был мужчина…

Чародейка мечтательно пожевала нижнюю губу и забарабанила ноготками по стеклянной поверхности банки.

– Даже не буду спрашивать его имя, – хмыкнул Эскель, явно понимая о ком идет речь.

– А что? Твой товарищ?

– Я бы сказал – друг. Лучший.

– Как любопытно, – наконец перестав кокетничать, Кейра сделала шаг вперед и указала рукой на маленький табурет с обитым войлоком сиденьем.

– Присаживайся, а я пока поищу в книгах, чем лечить недуг твоей спутницы.

– Удалось определить, что за хворь? – ведьмак присел, но как речь зашла о Дере, тут же сжал руками раскинутые в стороны колени.

Заметив взволнованный взгляд, чародейка еле сдержала ехидную улыбку и направилась к шкафу. Провела тонкими пальцами по плотно прилегающим друг к другу корешкам, выискивая необходимое название.

– Ничего особенного, – она неопределенно махнула рукой, пока сама всматривалась в названия книг. – Подхватила где-то острую кишечную инфекцию. Возможно, схватила за руку кого-то инфицированного, может быть, выпила зараженную фекальными массами воду, может быть, что-то съела, что готовил инфицированный. Вариантов масса. Но факт один – скорее всего в том месте, где вы находились продолжительно время – были больные. К тому же, я обнаружила у нее на теле несколько ссадин и ушибов.

– Но я не видел больных и близко. Ни в Логах, ни в Обро̀ках, ни в Оксенфурте. А ссадины… она с коня упала.

– Ну, конечно, не видел. Они ведь по хатам сидят и от нужника далеко не отходят. А некоторые даже и не подозревают, что могут разносить заразу, – Кейра, наконец, нашла нужный фолиант и приложив немало усилий извлекла его. – И, если это все-таки холера, – она вздохнула. – А такого я пока исключить не могу, то без магии мне не обойтись. Иначе застрянешь ты тут со своей дамой сердца на несколько месяцев. И я вместе с вами, пока буду травками ее отпаивать и надеяться, как бы все не пошло наперекосяк. Но это я так, все о худших вариантах.

– Что ты имеешь ввиду? – ведьмак нахмурился.

– А то, что я – вылечу твою девку, а ты – поможешь мне отсюда сбежать. Я даже на захолустье согласна, лишь бы подальше от этих мерзких, неблагодарных деревенщин, которые несмотря ни на что, при любом удобном случае выдадут меня охотникам. Сколько им не помогай, а все мало. Уже обнаглели до такой степени, что едва хватает сил сдержаться и не сжечь этот чертов город дотла со всем предместьем! – чародейка в сердцах стукнула фолиантом по трюмо. – Но, знаешь ли, мысль о том, что после такого мне точно светит кол либо костер – отрезвляет.

– Так и знал, – обреченно вздохнул ведьмак. – Для начала я переговорю с Яном этим, разузнаю чего он хочет, а потом…

– Да и без разговора известно, чего он хочет. Убить ипата, что держится за свое кресло из последних сил, – фыркнула Кейра и закатила глаза, будто доносила до неразумного прописные истины. – Сам он его не сможет убить. Мозгов не хватит и духу. Да и брать на себя ответственность за смерть лица, назначенного самим Радовидом – не захочет. А вот ведьмак – другое дело. Заказ выполнил и ищи свищи его. Вы ведь на одном месте долго не засиживаетесь.

– Я на такое не пойду, моя репутация…

– Репутация, репутация, – передразнила его чародейка. – Знаем мы вашу «репутацию». Особенно, некоторых представителей вашего ремесла, что не гнушаются и королей обезглавливать и наемниками подрабатывать.

Эскель молча уставился на Кейру и даже не моргал. В чем-то она, конечно, была права. Но вот лично его – это разве касалось? Он спокойно себе путешествовал, выполнял заказы, пропивал часть вырученных денег и зимовать всегда возвращался в родную крепость. Тем жил и был крайне далек от политики, наемников и обезглавливания королей, уж тем более. А когда другие ведьмаки с завидным постоянством влезали во всю эту дрянь, разве же будет кто разбираться потом? Конечно, нет. Всех под одну гребенку. И сопротивляйся иль нет, а пока носишь за спиной два меча и глазами своими змеиными светишь, то и тебя загребут ею.

– Ну, что ты, – с наигранной участливостью обратилась ко внезапно приунывшему ведьмаку чародейка. – Не делай такой обреченный вид. У тебя вон сколько поклонников в одном поселении нашлось и всем ты полезен. Ведьмаки ведь любят быть полезными, так?

– Не все, – заворчал он в ответ.

– А ты наверняка любишь. Без тебя я не сбегу, иначе эти чумазые кметы быстренько меня охотникам выдадут. А те уж очень хорошо умеют выслеживать беглых чародеек. Особенно тех, кто из-за нелепого стечения обстоятельств, повсюду оказался в немилости, – она тихо вздохнула, поджав свои красивые губы. – А менять место жительства каждую неделю или месяц мне уж больно накладно. Ну, и ко всему прочему, я не упускаю возможности, что смогу рано или поздно вернуться в… так сказать, более привычное для себя окружение. А когда ты разберешься с просьбой Яна, то заберешь у него кое-какую мою вещь – это и будет твоей платой за мои услуги. Хотя я до конца не уверена, что она именно у него. Может ее ипат хранит. Но, в любом случае, по месту разберешься.

– Но почему ты не можешь просто… – он помахал рукой в воздухе, – телепортироваться или как там? Забрать то, что принадлежит тебе и сбежать.

Кейра устало вздохнула и с видом того, будто делает великое одолжение принялась объяснять:

– А ты думаешь с телепортацией все так просто? Раз, и переместился? А не приходило ли тебе в голову, что для того, чтобы телепортироваться нужно как минимум знать куда? А я, как ты уже понял, не знаю. Ко всему, мне может банально не хватит сил, чтобы переместиться куда-то дальше соседней комнаты. А быть разорванной на части или провалиться в бездну между пространством я не планирую. Хватит и того, что оказалась заперта здесь… в этой дыре, – последние слова она словно выплюнула и скривилась. – Так же, повторюсь, что на костер я не спешу.

– Что здесь вообще происходит? – чисто из любопытства поинтересовался Эскель.

– Ох, это очень долгая история…

– А я никуда не спешу.

– Ну что же, все просто, – она раскрыла фолиант и принялась что-то выискивать на его страницах, не прерывая рассказ. – Я – скрывающаяся ото всех чародейка. Мне повезло, и меня выбросило из портала как раз в поле, неподалеку от этой хаты. Хотя везение это весьма сомнительное, но благо, что не над морем или не в небе, или вообще не убило. Телепортировалась я в спешке, оттого действовала на авось. Так вот, хата эта оказалась заброшена. Я ее, так бы сказать, позаимствовала и обжила. Но, однажды, ко мне начали захаживать местные. Как они обо мне узнали – ума не приложу. Но, так или иначе, а быстренько окрестили ведьмой и принялись таскать яйца и забитых куриц за то, чтобы травки им советовала необходимые. Я подумала, что все могло быть и хуже, потому решила представиться примитивной знахаркой, что кроме как в травках да мазях от геморроя ни в чем больше не разбирается. Все же, бегать по лесам, как дриада и строить себе шалаши я не собиралась. Ровно так же, как и влезать во что-то, что может привлечь излишнее внимание. Жилось мне неплохо, ровно до тех пор, пока не вылез откуда-то этот боров – Ян и не принялся сеять смуту. Ходил по городу и предместью, подговаривал людей, пытался учинить заговор против власти. Случилось так, что однажды по глупости я потеряла кое-какую свою вещицу, очень важную вещицу, а эта мразь ее отыскала и принялась мне угрожать. Чтобы я сторону его приняла и помогла ему в его заговорах поганых! – она с силой сжала пальцы в кулаки, и фыркнула, но рассказ продолжила. – Я бы и хотела превратить его в жабу, ибо как он смеет ставить ультиматумы чародейке. Но поняла, что это не выход, а так… мимолетная слабость, которая может стоить мне жизни. Так что я ему помогала время от времени и продолжала отсиживаться тут. От страха не тряслась, конечно, но напряжение постоянно ощущала, – она внезапно замолчала, с особым вниманием вчитавшись.

Эскель решил ее не отвлекать, а лишь уперся локтями в колени и запустил пальцы в волосы крепко задумавшись. Дера, хвала Богам, странных звуков не издавала. Он иногда прислушивался к ее хриплому дыханию, чтобы в случае чего оказаться рядом. Но травница, видать, спала.

– Ох, так, о чем это я… – внезапно отвлеклась от фолианта чародейка. – Ах да, Ян и его заговоры. Вскоре всех реданских солдат в городе перебили. Я подозреваю, что это его рук дело. И даже не спрашивай, как толпа деревенщин с ними справилась, я не знаю. Вырядились, значит, эти недоразвитые, в доспехи, снятые с трупов, а сами трупы сожгли. Вот теперь и выдают себя за армию и город оккупировали. Закрыли и держат ипата внутри. Может, и еще кого-то вместе с ним. Я не знаю. Но тот ни письмо отправить королю не может, ни из дома выйти. И теперь эти ряженые, революционеры недоделанные, ломают головы – кто будет правителя местного убивать. Пока, как видишь, к решению не пришли. Но увидели отчаявшегося ведьмака с полуживой девкой на руках и… ну, дальше ты знаешь.

– Считай, ты тут в своей тарелке. Все ведь чародейки любят заговоры, интриги, мятежи. Но у меня нет и малейшего желания в это вмешиваться.

– В своей, да не совсем. И вообще, кто тебя спрашивать будет? Тебе помогли, значит, и ты помоги. Но так-то, что ты сделаешь с ипатом меня не волнует, но забрать мой амулет ты обязан. Иначе… – она бросила взгляд в сторону дверного проема.

Эскель без труда смекнул, что к чему. И угораздило же его так попасть. С одной стороны чародейка напирает, с другой непонятно отчего взбунтовавшиеся кметы. И как ему самому руки кровью не испачкать и Деру вылечить – пока понять не удавалось.

– Что за амулет? – все же решил спросить он.

Чародейка вздохнула, удержалась от рвущегося наружу ехидства и всплеснув руками, заговорила:

– Это мощный магический артефакт. Он помогает мне безопасно напитываться энергией и накапливать ее из… – она задумчиво поджала губы, неопределенно махнув рукой, пытаясь подобрать необходимое слово, – из более тонких материй. Проще говоря, без него я не смогу сотворить никакого более-менее сильного заклинания. Помимо всего прочего, он меня просто оберегает от… – она загадочно улыбнулась, – непредвиденных несчастных случаев.

– Не сказал бы, что он уж шибко тебя оберегает. Если судить по тому, где ты оказалась.

– Ты просто самый невыносимый ведьмак из всех! – воскликнула Кейра и вскочив принялась мерить шагами комнату.

– Не согласен. Попрошу заметить, что у меня еще приятный характер по сравнению с некоторыми, – Эскель выпрямился и скрестил на груди руки.

– Даже и не хочу знать, что это за «некоторые», – чародейка внезапно остановилась и взглянула на ведьмака. – Сама я не могу забрать его. Не в моем положении. Как и сделать новый. Это, фактически, невозможно с моими нынешними возможностями. Прости, но твоей безопасностью я могу рисковать, а своей – нет. Это… это приемлемо в данной ситуации.

– Другого от чародейки я и не ожидал, – хмыкнул ведьмак.

– Я безмерно рада, что оправдала твои ожидания, – она кокетливо отбросила за плечо свои светлые локоны. – Так что, посиди пока тут, подумай о своей нелегкой судьбе, перевари полученную информацию, – откровенно насмехаясь, она взяла под руку фолиант направилась к выходу. – А я пока кое-что сделаю из снадобий для твоей спутницы.

Ведьмак молча кивнул, но с места не сдвинулся. Кроме его собственных принципов и нелепой тревоги за репутацию, ему ничего не мешало вспороть брюхо местному властителю, забрать чародейку с травницей и укатить в закат. Но обязательно ли нужно нарушать эти самые принципы? Может, есть иной путь? Более хитрый, так сказать. Например, он мог бы помочь ипату сбежать или одурманить Яна Аксием и внушить ему что-нибудь. Или, может быть, лучше будет не мудрить и засунуть свои принципы как можно глубже? Ведь, по сути, весь выбор состоит лишь в том, чтобы решить, кто заслуживает смерти больше: властитель или бунтовщик Ян. Тут уж как ни крути и не мудри, для него самого все свелось к тому, что лишь бы Дера выжила и поправилась. И пока она в таком состоянии, он отчасти связан по рукам и ногам. Он еще пока не знал, с какой стати готов вот так просто лишить человека или, может быть, нескольких жизни. Просто в уплату долга? Из-за трех тысяч, которые получил или нежных чувств? А может оттого, что не любил быть должным? Так или иначе, а в тонкостях разбираться пока не очень-то и хотелось. Для начала лучше переговорить с Яном, а потом только принять окончательное решение.

Комментарий к Часть 28. Чародейка из-под Мурривеля

Бечено

========== Часть 29. «Всё не то, чем кажется и не наоборот» ==========

Выехал из хаты, где обосновалась Кейра, уже глубокой ночью. Все сидел и смотрел, как она врачевала над Дерой. До смерти волновался каждый раз, когда девушка неустанно изливала из себя все принятые снадобья. Но чародейка была настойчива и беспощадна. Она упорно брала все новые и новые склянки, осматривала, принюхивалась, сверялась с найденным ранее фолиантом и продолжала всем этим поить травницу.

Но потом внезапно прекратила, утерла взмокший лоб предплечьем и заявила, что это все-таки не холера, но какая-то неизвестная форма очень схожей с ней инфекции. Рассказала что-то о приспособляемости и склонности к мутациям бактерий, а также не забыла упомянуть то, сколько всего в этом деле неизученного и неизвестного. Тогда ведьмак и вовсе обомлел. Конечно, это не смертельная и заразная Катриона, но тоже весьма неприятная хворь. Мало того, что лечить ее долго и затратно, исходя из заключения чародейки и ее прогнозов, так еще и какое-то время Фредерика будет заразной для окружающих. Благо, что у самого ведьмака иммунитет, и он совсем не болеет, а Кейра, пока не убедилась окончательно, что это не холера, приняла какое-то особое снадобье, предусмотрительно обезопасив себя. Но, как говорится, нет худа без добра.

И пусть влип Эскель не так крепко, как борющаяся с хворью Дера, но ему очень свезло обнаружить настоящую чародейку в таком месте, да еще ту, которая время от времени занималась вопросами эпидемиологии. В целом, держался он молодцом. Виду совсем не подавал, что весь в волнениях изошелся, а подрагивающие руки прятал то за спиной, сцепив в замок, то в кулаки сжимал. Кейра, конечно, ничего ему не говорила и даже не ехидничала, но от ее глаз такое несвойственное ведьмакам поведение не скрылось.

Дорогу к воротам в Мурривель запомнить было несложно. Так что добрался он туда менее чем за тридцать минут. На посту был все тот же Ян, только изрядно подвыпивший, и его напарники, имена которых ведьмак не запомнил.

– О-о-о, мастер, – завопил тот и вскинул вверх початую бутылку спирта. – Что… – он икнул. – Что там ваша девка?

– Ведьма ее вылечит. Все хорошо, – холодно проговорил Эскель, слезая с коня. – Я о делах приехал поговорить.

– Эт можно, – подключился второй и поправил рукой съехавший набок шлем. – Дела-то они всегда не терпят, так ведь, командир?

– Верно, Лукаш, черт тебя дери. Пиздец, как верно! – прокричал пьяным голосом Ян. – Токмо говорить будем не здесь. Уши тут даже у стен есть. Пойдем-ка в корчму местную. Там и обсудим все.

Эскель взял за поводья Василька и повел его вслед за покачивающимся из стороны в сторону Яном. Ощутив прожигающие спину взгляды, обернулся и глянул на того самого Лукаша. Он был не трезвее своего командира, но, тем не менее, шел ровно. Поведя плечами, ведьмак едва слышно вздохнул. Не нравилось ему это все, во что его пытались втянуть. И очень не нравилось. Но был ли у него выбор? Примерно такой же, если выбирать между костром и виселицей.

Вошли в корчму с грохотом и криками. Удивило то, что внутри никого не было, кроме двух-трех таких же ряженых мятежников и корчмаря. Усатого, широкоплечего и с огромным пузом, которое с трудом можно было спрятать за передником. Но бросающего такие тяжелые взгляды, что даже у ведьмака мурашки по коже пробежали.

– Командир! – пробасил он и тут же с грохотом выставил на стол перед собой три деревянные кружки. – Пивка как всегда?

– А можно и пивка, – самодовольно ухмыльнулся Ян и уселся за первый попавшийся на пути стол.

Эскель сел напротив, а Лукаш по его правую руку.

– Значит, вот она какая беда, мастер, – командир провел рукой по губам. – Дело у нас непростое. Но не для такого как вы.

– Я сам решу, какое дело – простое или нет. Вы суть обрисуйте, – ведьмак сложил руки на столе и, чуть ссутулившись, осмотрелся.

Взгляды, которые на него бросали мятежники за соседним столом и корчмарь, доверия не внушали. Чувствовал себя, словно мышь в мышеловке, – омерзительно и тревожно. Мечи-то он оставил на коне, так, на всякий случай, чтобы агрессию не вызывать у местного, как бы выразиться, ополчения. Но, видать, и без мечей он с этой задачей хорошо справлялся.

– Ну добро, – кивнул Ян. – Затеяли мы тут переворот – это если коротко.

На стол, тем временем, выставили три полных до краев кружки с пивом. Пахло оно что надо – солодом и пряностями. Но пить пока никто не спешил.

– А если длинно, то хотим мы мразь эту зажравшуюся, что городом управляет, прирезать и скормить свиньям. Потому что сил уже никаких нет терпеть его бесчинства. Налоги растут не по дням, а по часам, – икнув, начал загибать пальцы Ян. – Так еще и отступные появились. Ты представляешь, – распалившись, он резко перешел на ты, но ведьмак виду не подал, пусть и слух это обращение чуток резануло.

– Оно-то, может, и не плохо. Ты взял и дал десятка два крон, а к тебе не пристают и торговать не мешают. Вози себе зерно, молоко и мясо с предместья в город да радуйся. Как говорят – отдай и не греши, – подключился к разговору Лукаш.

– Но ведь ты-то даешь и не рассчитываешь даже, что к тебе снова пойдут с протянутой рукой и мечом обнаженным. Ведь так? – Ян сжал руки в кулаки.

Но ведьмак был абсолютно спокоен и потихоньку потягивал пиво. Он уже даже знал, чем это все закончится. История не нова и встречалась повсеместно. Правда, с одной разницей – обычно его она не касалась.

– Так мало нам было оброков и прочих… – Ян небрежно мазнул по воздуху рукой, – отступных. Как власть местная поняла, что нас, простых работяг, доить можно как коров обожравшихся, так и начался беспредел. Стража городская распоясалась в край. Могли и девку какую оприходовать прямо в подворотне, и товар с прилавка умыкнуть, и выручку за весь день забрать на «нужды городские». А никто и слова не говорил! Королю-то вообще по боку все эти наши беды! Он весь войною занят.

– А как тут скажешь, командир? – взбеленился теперь Лукаш. – Нам-то жить за что-то надо? Надо. А чтобы жить, нужно торговать. У нас же только тем и живут. А куда ты поедешь в такое-то время неспокойное, кроме городишки, что под боком? Никуда. Потому закроешь рот свой поганый и будешь шею подставлять да щеки под оплеухи властителя. А король? Ай, да что этот король… – он махнул рукой. – Ирод такой же поганый. Не то что тятька его. Вот то был мужик, так мужик!

– Верно! Верно говоришь, Лукаш! – Ян с грохотом опустил кулак на стол, отчего кружки дрогнули, расплескав содержимое.

Эскель и на это ничего не сказал. Только отряхнул перчатку от пивных капель и утер рукавом подбородок и рот.

– Но оно ведь, как говорится, всякому терпению приходит конец. Он и пришел. И мы были готовы, – Ян склонился к столу и расплылся в самодовольной улыбке. – Собрались мы, значит, неравнодушные. Измазались все дегтем березовым и под покровом ночи перерезали эту падаль серпами. А как добрались до ипата, тут и начались проблемы.

– Ипата-то убивать боязно. Его ведь сам король на должность усадил, – вставил свое слово Лукаш, утирая пивную пену с усов. – Прознает, что мы его того… – он провел рукой в районе шеи, – прибили. И все, конец.

– Вы перебили всю городскую стражу, а ипата вам убивать боязно? – усмехнулся Эскель, дернув бровью.

– Конечно боязно, – кивнул Ян. – Нам-то жить тут еще. А вдруг кто нагрянет и хватится этого пса? Нас же перевешают всех.

– Да вас и так перевешают. Хоть бы за то, что вы всю стражу перебили и мятеж подняли, – на последних словах ведьмак сделал особый акцент.

– Дык война на дворе, мастер, – хмыкнул Лукаш. – Скажем, что нильфы перебили. Солдатня ведь всегда в расход идет, а с властителями обычно договариваются.

– Не всегда, – мотнул головой ведьмак, отчего волосы упали ему на лицо. – Иногда властителей вешают, как и кметов, – на деревьях в округе. В назидание.

– Так, кончайте споры, – выставил ладони перед собой Ян. – План у нас такой. Вы, мастер, ипата местного порешите, а мы уж кого своего усадим на это место. Для короля сказку сочиним, мол, черные ведьмака наняли и диверсию учинили. Властителя нашего убили, а мы, вот, возьми и своего – доброго и порядочного – усадили на его место, чтобы уж без головы не остаться. Мы и свидетелей найдем. А как нильфы заявятся, то мы и с ними быстро договоримся. Нам-то неважно, под кем ходить, лишь бы жилось спокойно и хорошо. А этот пес ни с кем договариваться не будет. Он у нас, видите ли, патриот, мать его.

– Не легче уж потерпеть, пока Радовид войну проиграет, и тогда уж властитель сам сменится. Нильфы наверняка своего кого-то усадят, – предположил ведьмак.

– А где гарантии, что он сменится? Нету! А если не проиграет? – пожал плечами Ян. – Да и ждать нам не с руки. Вон уже все провернули почти. Одно последнее дельце осталось, и уж тогда заживем.

– Если не перевешают, – буркнул Эскель в кружку.

– А это уж не вам решать. Мы вам помогли с девкой-то? Помогли, – снова встрял в разговор Лукаш. – Вопросов не задавали? Не задавали. Хоть и выглядело это со стороны очень подозрительно. Вот и вы не задавайте. Мы вам это… можем и заказ оформить как на нечисть местную.

Ян громко хрюкнул, заходясь смехом. За соседним столом тоже не удержались. Ведьмак повел плечом, понимая, что вся корчма их подслушивает.

– Не нужен мне заказ. Я не беру заказы на людей, – хмуро заключил Эскель.

– А вы представьте, что это гуль какой или топляк распухший, – гоготнул корчмарь за спиной, тут же наполняя из кувшина кружки.

– Но раз уж вы меня во все это вмешали… скажу лишь, что за работу свою возьму еще небольшую уплату, – он сложил руки на столе и сцепил пальцы в замок.

Ян с Лукашем переглянулись, а за соседним столом все притихли.

– Ну что же, – неуверенно заговорил командир, почесав в затылке, – сотню можно и накинуть.

– Меня не деньги интересуют.

– Боги, а что же? Ребятишки наши? – переполошился корчмарь, все еще крутившийся вокруг стола.

– Нет. Амулет, что вы забрали у ведьмы.

– Амулет? – Ян почесал пальцем подбородок.

– Да. У кого он?

– Ой с этой побрякушкой такая история забавная получилась, – неловко хохотнул Лукаш, отведя взгляд в сторону.

– У кого он? – нахмурился ведьмак, с силой сжав пальцы.

– Да вы успокойтесь, – вмешался Ян. – У ипата, должно быть. Оно ведь как получилось… Я когда-то давненько захаживал к этой стерве колдунской за травами. Ну… для особых нужд, – он прокашлялся в кулак и продолжил: – А эта сука возьми да заартачься, мол, мало ей яиц и деньги подавай. Ну и кинулся я на нее. Заведенный был, как черт. Яська мне все мозги изъела, так еще и курва-ведьма стала взбрыкивать. Ну я приложил ее чутка башкой-то о косяк. И в запале бусы ее разорвал. Они возьми и разлетись во все стороны, а я глядь – на полу блеснуло что-то. Смотрю, а это цацка ведьмовская. Да и пока она там в себя приходила, я и свистнул ее.

Эскель сжал губы в тонкую полоску, но своей накатившей злости старался ничем не выдавать. Только тогда, когда захрустели на руках перчатки, он резко опомнился и постарался успокоиться. Но Ян, тем не менее, продолжал:

– Как в хату вернулся, то осмотрел ее со всех сторон. А она вся красивая такая, что глаз не оторвать. Каменьями усыпана. Я и подумал, откуда у ведьмы такая ценность? Может, сама стащила у кого? Подарил ее тогда Агнессе. Ох, и ладная девка. Сиськи – во! Жопа – во! А ебется ка-а-ак…

– Ян! – гаркнул ведьмак, что командир аж на месте подпрыгнул.

– Ну значит, подарил я ее Агнессе. А она, шлюха такая, возьми и потеряй ее. Я спрашиваю как-то: а где подарок мой? А она смотрит так невинно глазищами своими и говорит, что стражники отобрали, когда на площади цветы продавала. Я ж завелся весь, взъерепенился и бегу, значит, к капитану стражи. А он меня розгами отстегал и за дверь выставил. Вон кожа аж на спине разлезлась. Я раны неделю потом залечивал.

– Так у кого амулет? – не выдерживал Эскель.

– А поди разбери, у кого он. Скорее всего, у ипата. Они-то, псы, что найдут ценного, все ему тащат. С побрякушками не знают, что делать, а деньги, которые он им за них дает, можно хотя бы пропить.

Ведьмак вздохнул, задумчиво рассмотрел свои руки и решил пока обмозговать. Все вокруг молчали и сербали пиво. Даже Лукаш притих, только пену с усов стирал и покашливал. Спустя минуту-другую, когда у мужичья уже потихоньку начало лопаться терпение, Эскель прикрыл глаза, собрался с духом и заговорил, вспоминая, что выбора у него и нет вовсе: