Текст книги "Высматривая путь. Том I (СИ)"

Автор книги: JohnLemon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Остановились возле самой большой хаты из всех. Высотой в целых два этажа и с маленькой пасекой рядом. Вокруг нее толпился народ, выполняя нехитрую работу. Кто-то мел крыльцо, кто-то перетаскивал набитые чем-то мешки, а кто-то разливал медовуху из огромной бочки по высоким и пузатым бутылкам. Рядом, в ящике валялись молодые початки кукурузы. Видать, их приспособили вместо пробок. Эскель спрыгнул с коня и вручив поводья Дере, кивнул ей в сторону коновязи. Девушка быстро смекнула, что от нее требуется и послушно увела Василька.

– Приветствуем вас, милсдарь! – крикнул кучерявый низушек, что как раз занимался медовухой. – С чем пожаловали?

– Здравствуй, – кивнул ведьмак, поправляя края куртки и подходя чуть ближе. – Заночевать и работу, может, какую выполнить.

– Заночевать можно, но только в хлеву за корчмой. Скотину оттуда в поля увели, так что пока пустует, – он кивнул куда-то в сторону. – А работки-то для вас нет, мастер. В округе у нас тишь да гладь. Ну, разве что, если вы захотите косой вооружиться вместо мечей своих и накосить сена скотине.

– Не захочу, – ухмыльнулся Эскель. – Но я тут три гнезда накеров уничтожил. Как раз недалеко отсюда. Может кто заплатит?

– Накеров? – задумчиво почесал подбородок низушек. – Это вы у войта нашего поспрашайте. Может и даст вам крону-другую. Он в соседней хате живет как раз. Вон в той, со ставнями расписными.

– Спасибо, – кивнул ведьмак. – А поесть чего у вас найдется?

– Для вас или для коней? – сощурился низушек, хитро улыбнувшись.

– Для всех.

– Найдется, мастер. Гардения еще не бралась за стряпню, но вы как с войтом поговорите, то возвращайтесь сюда. Может и сготовит уже чего.

– Спасибо.

Дера упорно боролась с поводьями негнущимися пальцами, пытаясь обвязать ими перекладину коновязи. Но вдруг кто-то бережно перехватил их и ловко стянул узлами.

– Я договорился за ночлег, – начал Эскель.

– А искупаться получится? – с надеждой в голосе спросила она.

– В Понтаре, разве что, как до Мурривеля доберемся, – хмыкнул ведьмак и стянул с седла крюк с башкой накера. – Спать будем в хлеву.

– В хле… – девушка громко рассмеялась, – в хлеву? Ты, наверное, шутишь так, да?

– Нет, – он хмуро глянул на нее. – А ты что, думала, что я на постой в постоялых дворах живу?

Травница молча уставилась на ухмыляющееся лицо ведьмака и когда до нее наконец дошло, что никто с ней и не собирался шутки шутить, в мгновение ока насупилась.

– Но у нас ведь есть деньги! Почему бы не отдохнуть в комнате, по-человечески, а не как домашний скот? Я ведь дала тебе четыре кошеля набитых.

– Потому, что не всегда за деньги перед тобой ковры расстилать начнут. И раз уж на то пошло, привыкай к тому, что придется экономить.

– Но…

– Так, мы условились с тобой – не пререкаться. Поэтому, сейчас ты посидишь у корчмы и не отойдешь от нее ни на шаг, пока я не обговорю кое-какие дела с местными. И если я вернусь и не найду тебя там, то узнаешь, что такое – разгневанный ведьмак. Ясно? – он назидательно пригрозил ей пальцем.

– Куда уж яснее, – фыркнула та и покачиваясь зашагала в сторону корчмы.

Ноги все еще сложно было сводить вместе, оттого походка ее была как у заправского моряка, плававшего годами по бурным морским водам. Ведьмак смотрел ей вслед до тех пор, пока она не добралась до лавки у входа в корчму, и послушно не уселась на нее, сложив руки на коленях. В примерности Деры он сомневался, но надеялся, что у него хоть чуток получилось запугать эту непутевую. А то бегать и искать ее по полям ему совершенно не хотелось. Перехватив крюк с башкой покрепче, Эскель двинулся в сторону хаты с расписными ставнями. Благо, что такая она была на улице одна. У входа сидел круглолицый низушек в забавной синей шапочке на макушке и раскуривал длинную тонкую трубку.

– Здравствуйте, – решил поздороваться первым ведьмак. – Вы – местный войт?

– И вам не хворать, – причмокнув мундштуком кивнул низушек, – Он самый, мастер. С чем пожаловали?

– Да вот, накеров в округе проредил, – он с характерным хрустом снял башку с крюка и ухватив за тонкое длинное ухо, бросил к ногам войта.

– Не было у нас беды с такими чудищами, мастер.

– Может и не было. Но появилась бы, подойди они чуть ближе к деревне.

– А может и не подошли бы, – он хитро прищурился, выпуская в воздух маленькие клубы дыма.

– Подошли. Всегда подходят к селениям и ищут поживы. И если из ваших еще никто не пропал, это было вопросом времени. А может, вы просто не знаете еще?

Низушек сощурился сильнее. Внимательно осмотрел валящуюся в пыли башку, затем глянул на самого ведьмака и задумчиво постучал пальцами по стаммелю.

– Уговорили, – наконец сказал он и нахмурился. – Сто крон. Больше и не просите за этих грызунов.

– По рукам, – понимая, что повезло еще получить хоть что-то, ведьмак решил не торговаться.

Обычно, без заказов редко кто соглашался заплатить хоть одну крону. И пусть бы он приволок голову самого грифона, перевязанную лентой. Кметы могли удивиться, покачать головой и развести руками, мол денег нет. Да и убивать без официальной бумажки с заказом ведьмаки, по обыкновению, не спешили. У Эскеля же, просто так сложилось. Рисковать Дерой он не мог, оттого и проигнорировать шныряющих по округе накеров не вышло. Так что, тут ему повезло и еще как, что низушек попался относительно не жадный и больно сговорчивый. Войт вынес кошель и даже в благодарность кивнул. Но башку попросил забрать, чтобы жену и ребятню местную не пугала. Эскель не отказал и сложив пальцы поджег ее знаком. Сгорела она быстро, но вонь стояла невыносимая. Да еще и ветер ее разнес по деревне. Войт на это ничего не сказал, а лишь ругнулся себе под нос на непонятном для ведьмака нарѐчии и скрылся в хате. А как вернулся в корчму, то заметил, что травница так и сидит на лавке, опираясь спиной о стену долбит носками сапог землю. Видать скука окончательно одолела. Но завидев его она тут же воодушевилась. Расплылась в улыбке и попыталась вскочить, но это у нее получилось плохо. Боль в мышцах и усталость от долгого пути дали о себе знать, быстро усадив обратно.

– Может перекусим здесь? Погода вроде не жаркая, да и воздух, на удивление, свежий.

– А ты не надышалась за весь день свежим воздухом? – улыбнулся ведьмак и присел рядом.

Глянул на фыркающих по другую сторону от корчмы коней. Перевел взгляд на двух кричащих друг на друга низушков, которые, видать, что-то не поделили и достал из сумки кошель.

– Пойду еды закажу. За голову вон, сотню целую дали.

– Хватит на целый пир, – усмехнулась Дера и уперлась локтями в колени, наклоняясь вперед. – Устала – жуть. Готова спать уже хоть в сарае, хоть в хлеву, хоть тут на лавке.

Эскель намек понял и поднявшись, скрылся за дверью корчмы. А когда в нос травницы ударил запах свежесваренной куриной похлебки с чечевицей, то она заметно приободрилась и потянулась к горячей тарелке руками. Из сумки он вытащил небольшую бутылку медовухи и один деревянный стакан для Деры. Сам решил пить из горла. Поели быстро и практически не разговаривали. Алкоголь окончательно свалил с ног, так что сил осталось разве что на то, чтобы дойти до хлева да завалиться в стог. Что и сделали.

– Ложись уже, хватит так смотреть на сено. Оттого оно мягче не станет, – ведьмак расстелил под собой шерстяную подстилку и утроился на ней поудобнее. Под голову положил седельные сумки, как привык.

Дера мялась на месте, долго не решаясь прилечь. А потом, видать, приняла наконец свою участь, замоталась в свою излюбленную подстилку и осторожно устроилась у Эскеля под боком. Долго мостилась, ворочалась, сено проседало под ней и застревало в волосах, кололо открытые участки кожи, отчего девушка стонала и кряхтела. А когда уже раздраженно застонал сам ведьмак, то наконец угомонилась и замерла к нему спиной.

– А если оттуда вылезет что-то, и пока я буду спать залезет мне под рубаху? – тихонько спросила она сдавленным голосом.

– Вылезет – поймаем, – громко зевнул тот и прикрыл глаза. – Но на моей памяти на меня еще ничего ни разу не вылезло.

Случай со змеей, что заползла ему за ворот рубахи, он решил утаить. А то так Фредерика до утра глаз не сомкнет и ему выспаться не даст своей возней.

– Охотно верю, – решительно произнесла она и прикрыла глаза, намереваясь как можно быстрее заснуть.

Ветер громко выл под сводами, а двери не закрывались. Оттого тревога все нарастала. Даже мысли о чутко спящем ведьмаке под боком, в обнимку со своими мечами, не успокаивали. Дера решила осмотреться еще раз, прежде чем попробовать снова уснуть. Устроились они хорошо – в одном из многочисленных стойл, в котором кроме горы сена ничего и не было. Только находилось оно как раз у входа. Но лучше уж засыпать сверля взглядом темень в дверном проеме, чем измазаться в навозе, прущем из канала в полу. Глубоко вздохнув, она до последнего всматривалась в темноту перед собой, ожидая что оттуда в любой момент на нее что-то выпрыгнет. А когда тяжелая рука легла на ее плечо, то оно стало как-то поспокойнее и теплее. Вот тогда ее окончательно сморило, и она забылась в тревожном сне.

Комментарий к Часть 26. Почечуев Лог – поселение низушков

Бечено

========== Часть 27. Не каждую хворь лечит настойка ==========

Проснулся ведьмак на рассвете, но один. Понял это по тому, что рядом не оказалось ничего теплого и пахнущего жимолостью. Резко сев, он принялся копаться в сене, преисполнившись надежды отыскать там свою попутчицу. Раскидывал его во все стороны и остервенело рыл, но ее голос вдруг раздался совсем не рядом, а откуда-то со стороны распахнутой двери, в которую заносило ветерком утреннюю прохладу.

Она стояла в своем дублете нараспашку и едва стянутой завязками рубахе, опершись спиной о косяк, и неторопливо попивала что-то из своей дорожной кружки.

– Доброе утро, – улыбнулась Дера, замечая растерянного Эскеля.

Взлохмаченные волосы с застрявшим в прядях сеном, перекошенная рубаха и охваченный испугом взгляд янтарных глаз. Такой его непривычный вид ее изрядно позабавил, потому, коротко хохотнув, она уселась на закрытую бочку, наполненную водой, и принялась переплетать волосы. Вытаскивала из них сухие травинки, распутывала пальцами колтуны и, не переставая, чертыхалась. Ведьмак смотрел на нее долго, изучал взглядом. Пока, наконец, осознание не озарило его голову – с травницей все хорошо, просто проснулась раньше него и только. Но волнение пока уходить не собиралось. И это тоже в некотором роде настораживало. Он бросил взгляд на чашку, что стояла рядом с ней, потом на саму Деру.

– Что ты пьешь? – хрипло спросил он, проведя ладонью по лицу, сметая остатки сна.

Обычно в корчмах и тавернах им подавали относительно нормальную пищу. Пусть не всегда первой свежести, но не вызывающую подозрений. А тут стало тревожно. Мало ли что она могла найти в округе. Ведь иммунитет ко всякой заразе есть только у него.

– Воду. Нашла в бочке. Запах был нормальный, вот я и набрала. Наверное, для скота заготовили. Из колодца.

– Скот сейчас на выпасе.

– Ну, значит, просто запас какой-то. Нормальная вода и даже неплохая на вкус, – нахмурилась Дера.

– Черт с тобой, – махнул рукой Эскель и встал. – Не рассиживайся. Перекусим в пути. В Мурривель заезжать не будем, сразу направимся на переправу, а потом во Флотзам.

– Почему?

– Время. До зимы уже недалеко. А мне еще нужно вернуться в крепость, – он отряхнул настил и свернул его в рулон.

– Ну чем раньше управимся, тем лучше, – пожала плечами травница, стянув одну косу кожаной лентой, и тут же взялась за вторую.

Выехали, не теряя времени. Кони несли их бодро. Те радостно фыркали встречному ветру и трясли гривами. Дера накупила себе в дорогу пряженых пирожков с сахаром и пряными кореньями, а еще квас, которым ей наполнили кожаный мешочек для воды. Эскель решил обойтись куском хлеба и свиной колбасой, что успел ухватить со стола на выходе. Погода стояла теплая, но пасмурная. Искренне надеясь, что удача будет им и впредь благоволить, они выехали на дорогу, ведущую к Мурривелю.

Как солнце стало клониться к горизонту, перед глазами замаячили окрестности предместья и стены самого города. Но в какой именно момент ее внимание привлекло странное ощущение в животе, Дера и не помнит точно. Просто еще на подъезде к предместью ноющая и едва ощутимая боль в желудке стала расползаться по всему телу. А когда ее пробил озноб и лоб тут же покрылся капельками пота, она и вовсе не на шутку переполошилась. Тем не менее, ведьмака пока решила не тревожить. Мало ли, может, то просто из-за утренней сухомятки.

Медленно плетясь позади, она незаметно отыскала в сумке настойку из полыни и теперь тихонько попивала ее. Но боль в желудке не уходила, как и озноб, а когда еще и концентрация снадобья в организме превысила допустимые пределы, начались слабые зрительные галлюцинации. Все вокруг стало больно привлекательным и ярким, а от солнечных лучей исходили разноцветные круги, которые, расплываясь, соединялись друг с другом и растворялись в воздухе. Дера пыталась сосредоточиться, но не получалось. Пыталась держать ровно поводья, но и тут не вышло. Конь, почуяв неладное, замедлил шаг, вскоре остановился и мотнул головой. А когда деву резко накренило влево и она с грохотом ухнула вниз, Стебель заржал так громко, что перепугал всю округу.

Эскель, с должным вниманием следивший за дорогой и окраинами, чтобы не вылезло чего откуда, краем глаза, конечно, поглядывал в сторону травницы, но деталей не высматривал. И на то, чем она там занималась, внимания не обратил, как и не почувствовал горького запаха полыни. Но ржание Стебля испугало Василька до такой степени, что пришлось наложить знак и на одного, и на другого. Благо, что Дере повезло вылететь из седла, притом чудом не зацепившись за стремена ногой, и упасть на бок, а не на голову. Иначе либо конь непременно понес ее, либо она свернула бы себе шею. И померла бы глупой и внезапной смертью.

Ведьмак остановился, выбрался из седла и теперь бросал ошарашенные взгляды на кое-как вставшую на четвереньки Фредерику; он заметил, как она уперлась руками в землю и, громко булькнув, излила все содержимое желудка перед собой. Ее скручивали судороги еще несколько раз, а когда все закончилось, она с невероятной внимательностью всмотрелась в то, что из нее вышло, и нахмурилась. Эскель подскочил к ней быстро, в один прыжок. И, присев на корточки рядом, обхватил руками плечи, поднимая ее тело вверх.

– Что с тобой? Укачало? – он испуганно осмотрел ее бледное с зеленоватым оттенком лицо, взглянул на сухие поджатые губы и осторожно убрал прилипшую русую прядь с влажной и пыльной щеки.

Дера лишь мотнула головой и округлила глаза, когда услышала, каким громким урчанием разразился ее живот.

– Я… прости… я… должна отойти, – она дрожащим пальцем тыкала в сторону поля.

А когда урчание повторилось, ее резануло болью так, что она поперек туловища прижала руку и согнулась, чуть ли не ударившись лбом о землю. Ведьмак окончательно растерялся, но помог ей встать на ноги. Она торопливо, не разгибаясь, поковыляла к полю, что находилось по правую сторону. Кустов, как назло, поблизости не было, потому пришлось прятаться в колосьях.

До слуха добрались непотребные звуки вперемешку с громкими рвотными позывами. Тогда Эскель решительно зашагал в сторону Стебля, переступив лужу, оставленную Дерой, и принялся со всей внимательностью рыться в седельных сумках. Он уже передумал все возможные варианты, пока пересматривал флакончики и склянки с отварами. Перенюхал всю еду, осмотрел все содержимое, но каких-то явных причин для такой резкой смены самочувствия не нашел. Оставалось два варианта: либо она ухватила что-то отравленное в деревне, либо всему виной та вода, которую пила утром. Но он сам заранее убедился в том, что сахарные пироги были свежеиспеченные, а квас пах как полагается. И больше она ничего не ела. По крайней мере, он не видел. Но в ту злосчастную бочку, из которой Дера ухитрилась начерпать воды, пока он спал, заглянуть забыл. Чертыхнувшись и обозвав себя последними словами, ведьмак скрестил на груди руки и выжидающе уставился на русую макушку, выглядывающую из-за пшеничных колосьев.

Фредерика вышла на дорогу бледная как смерть. Но хоть зеленоватый оттенок кожи исчез. Ее била крупная дрожь, а взмокшее от проступившего пота лицо облепили выбившиеся из кос пряди. Она держалась за живот рукой, но шла, благо, ровно, а не согнутая в три погибели.

– Мне что-то нездоровится, – шепнула она дрожащим голос.

– Я уж заметил, – нахмурившись, ведьмак хотел выругаться и отчитать травницу.

Он был уже твердо уверен в том, что причиной всему этому послужила именно вода. Другой, по его мнению, быть просто не могло. Но, увидев изможденное лицо Деры и ее осоловелый взгляд, осекся.

– Я пила настойку полыни, – ее зубы стучали так, что некоторые слова было трудно разобрать. – Наверное, переборщила чутка.

– Подойди, – он протянул руку, и как только девушка сделала шаг вперед, приложил ладонь ко лбу.

Как и ожидалось, у нее был жар. Чем лечить отравление и все вытекающие из него последствия Эскель и не представлял. Была бы Дера мутантом, как он сам, то он бы предложил ей Иволгу или, на худой конец, подошла бы и Ласточка. Но, на деле, даже капли может быть достаточно, чтобы ее просто убить. Ведь травы, из которых они изготавливаются, и то сумасшедшее количество алкоголя в рецепте свалит с ног даже здорового мужика и заставит его биться в корчах, что уж говорить о хрупкой девушке. Хотя можно было бы попробовать Белый мед. Но где тут, среди полей, найти хоть пару соцветий жимолости? Интоксикацию от эликсиров он снимал, а снимет ли симптомы отравления – неизвестно. Да, черт побери, была бы она мутантом, то и не подхватила бы никакой хвори.

– Холера, – процедил сквозь зубы он.

– У меня? – ошарашено глянула на него Дера и снова согнулась от резкой боли.

– Та то, к слову. Вот черти. Что же делать?

Эскель бросил взгляд на травницу, которая целенаправленно зашагала к своему коню, кое-как добралась до седла, ощупала руками воздух, пытаясь поймать луку, и качнулась вперед, лишь чудом наткнувшись на нее. Затем посмотрел на хмурое небо, понимая, что дождь может начаться в любую минуту, и только хотел озвучить свой вопрос, как заметил, что девушка, внезапно лишившись последних сил, оседает на землю. Ее пальцы разжались окончательно, и она могла рухнуть прямо под копыта коню, если бы не руки ведьмака. Он подхватил ее под колени и спину, тут же прижав к груди. Взглянув в ее перекошенное от боли лицо, на полуопущенные веки и на едва шевелящиеся губы, понял, что «нездоровится» – это еще очень мягко сказано.

До самого Мурривеля осталось не более часа езды, но еще и до переправы неизвестно сколько добираться. А с такой ношей на руках темп и возможности резко снизились. Осмотревшись, Эскель понял, что стоят они посреди полей и никого, кроме полевок, в округе нет. Голова Деры потихоньку склонилась в сторону, и висок прижался к груди ведьмака. Глянув на нее, мужчина понял, что травница провалилась в беспамятство. Терять время не хотелось, потому было принято решение продолжать идти по дороге в сторону города. Авось, часа за полтора-два и дойдут. Лишь бы Фредерика продержалась, а там отыщут уж какую-то травницу или целительницу, или еще кого-то, кто хоть что-то понимает во врачевании.

Осторожно перебросив безвольное тело через холку Василька, ведьмак сам забрался в седло и притянул к себе травницу, устраивая ее боком на собственных коленях. Облокотил о себя, убедился, что ее голова прижата к его плечу, и заключил в кольцо рук, которыми ухватился за поводья. Но о Стебле, который зафырчал за спиной, он совершенно забыл. Услышав коня, он тут же свистнул ему, подзывая ближе. Ухватил за повод и наспех привязал к своему седлу. Искренне надеясь, что Деру снова не стошнит, он повел коней вперед.

Очередное предместье встретило их весьма радушно по меркам военного времени. Даже несмотря на снующих по округе красно-белых солдат. И, судя по целым и светлым стенам, что очерчивали сам город, а также отсутствию трупов и разрухи вокруг, он и впрямь был почти не задет войной, как и говорил Томаш. Тем более, если сравнить с окрестностями Оксенфурта, как ехать со стороны Велена. Или, может, его просто без боя сдали Империи? Но тогда почему здесь все еще находится реданская армия и вокруг так подозрительно спокойно? Эскель не знал, да и ему было плевать. Пока на его груди тряслась в лихорадке Дера, все мысли занимала только одна цель – найти хоть кого-то, кто сможет помочь. Так или иначе, а само предместье, состоящее всего-навсего из десятка хат, не больше, доверия не внушало. Особенно насторожило то, как затравленно поглядывали на них кметы, прячась кто куда. Допытываться, есть ли здесь хотя бы знахарка, по всей видимости, было бесполезно, оттого пришлось вести коней дальше к городским воротам.

– Милсдарь, а ну стоять!

На мощенной дороге в метрах десяти от массивных деревянных ворот стояли четыре солдата. На вид, вроде бы реданские, но выглядели они уж больно странно. Перекошенные панцири надеты прямо поверх потрепанных бригандин, рукава которых кое-где заляпаны пятнами крови. Шлемы измятые, а на латных рукавицах не хватало некоторых пластин. Эскель нахмурился, но решил ни в коем случае не вмешиваться ни в какие дела, которые здесь происходили. И даже плевать, какая оказия послужила тому причиной.

– Куда намылились, а, милсдарь? – подал голос второй из «солдат».

– В город. Моя спутница хворь какую-то подцепила. Лекарь ей нужен, – как можно спокойней проговорил ведьмак и заметил, как тот «солдат», что сразу остановил их, нарезает круги вокруг коней.

– Ну это вряд ли, мастер.

– У нас тут восстание полным ходом идет, – снова вмешался второй.

– Да, самый что ни на есть мятеж, – подхватил третий «солдат».

– В округе есть знахарка или ворожейка? Может, травница? Хоть кто-нибудь, – Эскель даже и не понял, как в его голосе прорезалась мольба и откуда она взялась тоже ума приложить не мог.

– Травница – эт вряд ли, – почесал грязное небритое лицо «солдат». – Но, может, вам ведьма поможет?

– Ведьма? – ведьмак осторожно вернул съезжающую по его груди Деру на место.

– Да. У нас тут с ней этот… как его… договор, во! Она нам помогает, а мы ее ото всякого укрываем, – мужик поднял палец вверх, сам дивясь тому, что правильно выговорил слово «договор».

– Где искать ее? – терпение Эскеля заканчивалось, а тело травницы всякий раз норовило накрениться вбок.

Он раздраженно поглядывал на ряженых под солдатню и хмурился. Уж и сомнений не осталось, что это какие-то особо обнаглевшие мародеры. На своем веку он достаточно повидал солдат, чтобы отличить разодетого бандюгана от военного человека. Пусть и разница эта была не шибко ощутима.

– Недалеко от переправы. За городом, к югу отсюда. Там хатка ее стоит. Местные бы вам показали дорогу.

– Да эти псы трусливые по хатам попрятались, Ян! – прикрикнул кто-то из мужиков и, хрюкнув, сплюнул себе под ноги. – Отродье, мать его.

– Вот черти, – фыркнул тот и махнул рукой. – Добро, сам вас проведу. Только быстро, быстро. Мне пост надолго покидать нельзя.

Эскель повернул коня и, покрепче перехватив рукой травницу, коротко взглянул на ее безмятежное лицо. Прислушался, дышит ли, а потом и сам облегченно вздохнул. Дышит, правда, сипит чуток на вдохе, но дышит.

– Лукаш, Черный, Шимон, – тот, кого называли Ян поставил одну руку в бок, а вторую положил на рукоять болтающегося на поясе кинжала. – Глядите в оба, чтобы никакая падаль в город не зашла. В случае чего трубите в рог.

– Будет сделано, командир! – в один голос отозвались ряженые.

– Пойдемте, милсдарь. Поможем вашей девке, – он кивнул в сторону коня. – Я седлаю? Так быстрее будет.

Ведьмак, не задумываясь, согласился. Пусть делает что хочет, лишь бы, черт его дери, быстрее доставил хоть куда-то, где могли бы помочь. Ведьма, знахарка, травница да хоть сама Мелитэле – уж все равно. Ян запрыгнул в седло не сразу. Доспех мешал, да ногой в стремя не с первого раза попал. Тогда Эскелю снова стрельнула в голову очевидная мысль, что никакие это не солдаты, но он осек себя, зарекаясь лезть во что-либо, что может навлечь беду и вытекающие из этого хлопоты. Тут хоть бы с теми, что есть, разобраться.

Тропка, которая даже и отдаленно не напоминала дорогу, буйно поросла травой, оттого разобрать путь было практически невозможно. Если ты не местный конечно. «Солдат» вел коня быстрой рысью, то и дело озираясь на ведьмака за спиной. А когда Эскелю эти гляделки осточертели, он громко ругнулся и заговорил первый:

– Холера, тебе что, от меня нужно что-то?

– Может, и нужно. Услуга за услугу, мастер.

Ведьмак шумно выдохнул и прикрыл глаза, стараясь успокоиться. Ведь знал же, что так будет. Начнут яйца крутить, услуги непонятные выпрашивать. Он бы и сам, может, нашел эту ведьму загадочную, которая не факт что смогла бы помочь, но заниматься поиском следов не было времени. Дера слабла, а оттого нужно было соглашаться на все быстро и не раздумывать. И без того целых два часа потеряли.

– Что за услуга? – нехотя выдавил он из себя.

– Успеется еще, успеется, – бросив лукавый взгляд из-за плеча, Ян отвернулся к дороге. – Вы девку свою оставите у ведьмы нашей, пусть сил набирается. А мы с вами дельце кое-какое обстряпаем с властителем местным.

Эскель захотел взвыть. Столько лет ему удавалось избегать всяких мутных дел и не измазываться в политической грязи, а тут на тебе. Нежданно-негаданно, как всегда. Вот уж правду говорят: погладила судьба против шерсти. Пальцы на талии Деры сжались сильнее, от чего та сдавленно застонала.

– Да вы не напрягайтесь так, – хрипло хохотнул Ян, взглянув в смурное лицо. – Дело-то не пыльное.

– Знаю я такие дела «не пыльные», – заворчал ведьмак.

Но разговор их прервался, так как поле закончилось, а мимо проплыл первый пролесок из берез и липняка. Ян пришпорил коня и понесся в сторону замаячившей вдалеке плетенной из веток изгороди. Ведьмак прикрикнул на Василька и поскакал вдогонку. Остановились у деревянного сруба, Ян торопливо и очень неуклюже спустился на землю, оступился, чертыхнулся и, не подходя к забору, закричал:

– Эй, ведьма! Покажись!

Эскель тоже вылез из седла и осторожно взял на руки Деру. Прижался щекой к ее лбу, понял, что жар не ослаб, и выругался.

– Болит, – тихо прохрипела она.

От ее шепота по телу ведьмака пошли мурашки. Он с силой прижал ее к себе и заговорил как можно тише:

– Я знаю. Потерпи немного.

– Эй, ведьма, черти тебя дери! Выходи давай! – Ян пнул носком сапога одну из перекладин и разразился ругательствами. Та треснула, но не надломилась.

– Больше уважения в голосе, неблагодарный ты хряк с помелом вместо языка, – донесся из глубины двора раздраженный женский голос. – Забыл уже, как приходил на прошлой неделе за травками для бабы своей да на коленях тут ползал?

– Все равно ты колдунья проклятущая. Тьфу на тебя! – он плюнул в сторону. На забор побоялся.

– Да что я от такого невежи чумазого еще и уважения требую. Вчера только голову из навозной кучи вытащил, а уже в доспехи разоделся и ходит важничает, индюк.

К изгороди подошла невысокая худощавая девушка с прямыми и длинными волосами соломенного цвета. Обхватила ветки тонкими пальчиками, а второй рукой принялась перебирать красные бусы на груди. Ее светлые зеленые глаза с янтарными прожилками осмотрели с особой внимательностью ведьмака и травницу на его руках. Недобро блеснули и тут же, переменив взгляд на раздраженный, метнулись к Яну.

– Пошел отсюда, пес шелудивый, – фыркнула она скривив пухлые розовые губы. – За травками больше не приходи. А если заявишься, прокляну.

– А и заявлюсь, – расхрабрился тот и зашел за спину ведьмака. – Завтра же и заявлюсь. Не проклянешь! Духу не хватит!

– Скройся с глаз моих! – она мазнула по воздуху тонкой ручкой, которой до этого перебирала алые бусины, и демонстративно отвернулась.

Ян от этого жеста сплюнул, обернулся вокруг себя несколько раз, коснулся рукой спины Эскеля, кивнул ему, явно напоминая об их своеобразном уговоре, и торопливо зашагал обратно, то и дело бросая косые взгляды в сторону так называемой ведьмы.

– А ты, – она, наконец, обратилась к ведьмаку, – заходи давай. А то вижу, девица твоя совсем плоха.

Он неуверенно кивнул, наконец, ощутив легкую вибрацию медальона за пазухой, и двинулся вперед. Теперь сомнений в том, что эта ведьма и впрямь знается с магией, у него не осталось. Но то и к лучшему, лишь бы за помощь не запросила ничего невыполнимого.

Комментарий к Часть 27. Не каждую хворь лечит настойка

Бечено

========== Часть 28. Чародейка из-под Мурривеля ==========

Внутри хата была обставлена хорошо. Добротные деревянные стеллажи, набитые всяким множеством колб и прочими стеклянными емкостями с неизвестным, а оттого заведомо неприятным содержимым. Круглый дубовый стол и стулья с мягкой обивкой, а не табуреты, какие можно было встретить в деревнях повсеместно, стояли в центре комнаты. Небольшие квадратные окошки закрывали короткие бархатные шторки, а проход в дальнюю комнату был завешен коричневым сатином, с множеством побрякушек по краям. То ли это были каменья, то ли какие-то бусы, ведьмак не успел рассмотреть. Ведьма, не ожидая, пока он насмотрится и освоится, указала ему рукой на широкую лавку у входа и повернувшись спиной, принялась чем-то звенеть.

Он осторожно уложил Деру, провел рукой по ее горячему лицу, сметая грязные, прилипшие пряди волос и резко отстранился, услышав тихое покашливание за спиной.

– Ах, как давно я не видела, чтобы мужчина так над девой юной трясся, – с нескрываемым ехидством в голосе, проговорила ведьма. – А теперь пропусти, дай взглянуть на нее.

Эскель молча отошел, устроился у входа, оперся плечом о стену и с недоверием поглядывая на новую знакомую, скрестил на груди руки.

– Кто ты такая? – наконец заговорил он, когда увидел, как девушка водит ладонями вокруг лица Фредерики, спускается к шее, ведет по груди и плечам, затем все ниже и ниже.

– Ведьма. Ты же слышал, как меня назвал этот вонючий боров – Ян.

– Может быть и ведьма. Но только на местную ты не похожа.

– Отчего же? – она улыбнулась, и с хитрецой взглянула на ведьмака.

– Кожа чистая и светлая, волосы ухоженные, руки уж больно изнеженные, не грязные. А еще от тебя за версту несет гламарией.

– Мало ли, где я могла ее достать, – она нахмурила тонкие брови и принялась развязывать рубаху Деры.

– Твой дом обставлен так, словно тут живет самая настоящая чародейка. Все эти замашки на роскошь: сатин, бархат, каменья, подсвечники, стулья обитые. Где ты только это все взяла? И если это так, то мне даже интересно, что такая мамзель делает в таком захолустье, – усмехнулся ведьмак.