Текст книги "Демон-хранитель (СИ)"
Автор книги: Joanne X
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Я устало вздохнул: она не может не спорить даже в такой момент.
– Ко мне за спину, – рыкнул я.
– Надо выручить её, – прошептала она, осторожно заходя за меня.
Я простонал от бессилия, потому что знал, что сделаю то, что хочет Эмма. Я знал, что она не оставит нуждающегося в беде. Бородатый тер глаза и я воспользовался его растерянностью. Быстро переместившись к нему я одним движением лишил его сознания. Девушка, которую он удерживал, ни секунды ни медля, выбежала из помещения. Вот и где людская благодарность мне и Эмме? Я немного с укором посмотрел на мою девочку, она в растерянности чуть пожала плечами. На полу зашевелился здоровяк и Эмма сильным ударом ноги снова отправила его в забытье. Я усмехнулся и мысленно похвалил её. Демонским слухом я уловил движение недалеко от здания, это могли быть подельники этих.
– Побежали, – скомандовал я.
Так быстро мы с ней никогда не бегали даже тогда, когда она решила поесть яблок из сада фермера. С каждым шагом это место отдалялось от нас всё дальше и Эмма остановилась, чтобы отдышаться. Она взглянула на мое перекошенное гневом лицо и беззвучно заплакала.
– Рассказывай, – строго приказал ей я, забирая из её рук оружие и закладывая его себе за пояс.
Она кусала губы, помада и лайнер растеклись по её красивому лицу, и я пожалел, что начал таким тоном этот не простой разговор.
– Мы на прошлой неделе познакомились с парнем… – она медлила и внимательно смотрела в мое непроницаемое лицо, – и он сегодня пригласил нас сюда…
– В заброшенное здание, Эмма, – раздраженно произнес я, сцепляя руки в замок на груди, – Младше ты была умнее…
– Я не знала, – новый поток слез, я пока не думал её жалеть, – А когда приехали, было уже поздно, остальное ты видел… Они говорили о наркотиках, Джер…
– Тебя могут найти, если это действительно крутые ребята, Эм, ты понимаешь во что ты влипла и это посерьезнее, чем воровство яблок, я тебя предупреждал… – мне так не хотелось давать такие наставления, но без этого было нельзя.
– Я знаю, Джер, – тихим голосом со всхлипами, произнесла девушка. – Прости меня, пожалуйста, давай всё будет как раньше, я всегда тебя буду слушаться.
Я тяжело вздохнул, всё ещё сердясь, мрачно исподлобья глядя на неё. Она подошла и обняла меня, топя в теплых руках всё произошедшее сегодня, снова становясь прежней. Но я держался из последних сил, вспоминая сколько крови она мне попила за эти три года. Оторвавшись от меня и заглянув мне в глаза, Эмма состроила рожицу чертенка. Я уже слабо хранил оборону, но так просто сдаваться не собирался.
– Джер, ты смешной, когда сердишься, – чертовка хохотнула и чуть запрокинула голову, тряхнув каштановыми кудрями.
А я с изумлением отметил, что мои глаза прочертили вожделеющую линию от её чуть приоткрытых в смехе губ до обнаженных в прорезях футболки ключиц. Слишком долго, слишком чувственно для хранителя, слишком нежно для демона. Эмма заметила и поняла, она кусала губу. Я опустил взгляд на свои руки и сжал их в кулаки. Когда я поглядел на девушку снова, она потупила взор, но её дыхание утяжелилось.
Я не дал бездействию ещё больше заострить наше внимание на этом неловком моменте. Мы снова побежали и добрались домой уже совсем скоро. Совершенно измотанная вечерними приключениями и разморенная горячим душем, девушка сидела на кухне комнаты в общежитии от колледжа, где училась, и засыпала под мои заунывные наставления. Я ненавидел себя в эти моменты, ну почему хранители такие зануды – да всё она поняла, это же урок на всю жизнь. А когда она перестала мне кивать, я понял, что моя детка заснула. Прямо как раньше. Я усмехнулся, подхватив её на руки, положил на кровать и хотел было уйти, как Эмма открыла сонные глаза и посмотрела на меня.
– Останься, Джер… – прошептала она и чуть подвинулась, освобождая место для меня.
Я вздрогнул и внимательно всмотрелся в её изумрудные глаза, подсвеченные лунным светом. «Беги», – шепнул внутренний голос. Но я кивнул и лег рядом, видя, как она поворачивается ко мне спиной, откидывая волосы с плеч. Я почувствовал её запах: нотки розы для нежности и чуточку цитруса для дерзости. Мне он был приятен и я слишком шумно потянул носом воздух. Эмма поежилась и я привычным жестом руки притянул её к себе. Я почувствовал, что она замерла и почти сразу расслабилась еще теснее прижавшись ко мне. «Черт», – мысленно ругнулся я, понимая, что помимо своей воли начинаю возбуждаться.
– Не ерзай, – сквозь зубы прорычал я на неё сердито, соскользнув рукой на живот, фиксируя её.
Эмма обернулась и удивленно посмотрела в мои глаза, её взгляд медленно обвел моё лицо и остановился на губах. Мы оба тяжело дышали.
– А то что? – дерзость в голосе попыталась заглушить легкую хрипотцу и придыхание с каким был задан вопрос.
«А правда: и что?» – теперь уже демон во мне подначивал меня, противно хихикая.
– Что, Джер? – насмешливо вопросила она.
Я не успел ответить, как Эмма поцеловала меня в губы, одновременно как раньше и как не раньше. Она внимательно следила за моей реакцией. Я был внешне спокоен, но внутри меня полыхал огонь пожарче, чем в самой преисподней. Эмма чувствовала меня так же, как и я её, и её второй поцелуй был более смелым, а теплая девичья ладонь легла поверх моей, чуть приласкав. Я не мог описать то, что сейчас происходило в этой маленькой спальне, в этой постели и с нами. Её поцелуй мягкий, невинный и одновременно страстный будил во мне демона всё больше и больше. Я ответил ей, постепенно увеличивая напор, развернув её к себе, притянув, чувствуя, как её руки нежно обнимают меня и то, что я с каждой секундой теряю голову.
– Нет, – твердо сказал я, собрав оставшиеся частицы разума, и вскочил с кровати.
Эмма затуманившимся взором смотрела на меня, привставая.
– Почему? – шепнула она.
– Потому, – чуть грубо и раздраженно ответил я и собрался выйти из комнаты.
– Ты куда? – обеспокоенно спросила Эмма.
– Пройдусь, подышу воздухом, – ответил я.
– Знаю куда ты, – обиженно вскрикнула Эмма и сложила руки на груди, в её глазах опять появились слезы, а губы немного подрагивали.
Я ничего не ответил и выбежал из комнаты как ужаленный, вслед мне летела подушка. Я не мог оставаться с ней рядом, мы чуть не перешли черту за которой теряем всё: мы теряем друг друга. Она поплачет и к рассвету успокоится, а я буду и впредь держать себя в руках. Я ещё просто до конца не знал Эмму, я много чего не видел в её сильной душе, считая до сих пор маленькой и хрупкой девчушкой. Я не переместился, а как человек добрался до своего любимого притона, зная, что здесь расслаблюсь, смогу по душам поговорить с бывшим тренером и выпить. Я ловил себя на мысли, что начинаю понимать моего напарника забулдыгу Джека. “Как бы не спиться…” – шальная мысль промелькнула у меня в голове сейчас так не кстати.
Бугай на входе в демонский бар поприветствовал, спросив, как дела, а я, усмехнувшись, коротко кивнул ему, вспоминая, как был готов боем брать эту «крепость». Я прошел во внутрь и вдохнул мой личный запах свободы, прошел и сел за барную стойку.
– Ты знаешь, что мне надо, – прохрипел я, приветственно кивая в сторону улыбающегося мне бармена.
Тот моргнул в знак одобрения моих слов и принялся готовить для меня глифт. Я огляделся вокруг и, не увидев для себя ничего интересного, снова повернулся к стойке. Старый приятель услужливо пододвинул налитый до краев штоф, который я тут же осушил до дна.
– Моего не видел? – спросил я, смутно беспокоясь за вечно пьяного засранца ангела.
– Да где-то здесь… – бармен осекся.
Тренер удивленно воззрился на что-то за моей спиной. Я в недоумении посмотрел на него и повернулся. За моей спиной стояла… Эмма.
– Как ты здесь оказалась?! Что ты здесь делаешь?! – я не просто изумился, не просто был удивлен, я был шокирован.
– Она видит нас? – также шокировано спросил бармен.
– Да, это мое проклятие, – отчеканил я, из которого резко выкачали все эмоции кроме одной – великого изумления.
Бармен рассмеялся и, посмотрев на девушку, предложил.
– Что будет пить юная дама?
– А вы наливаете несовершеннолетним? – её брови вскинулись вверх, искреннее, почти детское удивление.
– Нет, – гневно прошипел я, одновременно с барменом, ответившим «да».
– Это бар демонов, детка, всё, что душе твоей угодно, – промурлыкал старый демон.
– Нет, ты ничего пить не будешь, Эмма, ты сейчас вежливо попрощаешься и мы пойдем с тобой домой, где ты будешь баиньки, – тон моего голоса был предельно холоден и угрожающе неприятен.
– Ты мне не папочка, – ей зеленые глаза сверкнули и она уселась на стул поудобнее, эффектно положив ногу на ногу.
Бармен довольно крякнул, я чувствовал, что ему нравится Эмма. Да кому ж она может не нравится? Я исподлобья смотрел на неё и единственным моим желанием было убить её прямо здесь и сейчас. Моя бестия со вниманием следила за мной и хитро улыбалась. Тренер поставил перед ней штоф с крепким глифтом.
– И ты здесь тоже не останешься… – злорадно проговорила она, добившись того чего хотела.
Бармен рассмеялся и оставил нас наедине с повисшими в воздухе препирательствами и вопросами. Я хотел возразить Эмме, но на мои плечи легла горячая женская ладонь, обернувшись, увидел одну из женщин этого заведения. Если честно, я не помнил её имени, хотя был с ней.
– Геральд, ты давно к нам не заглядывал, милый… – нежно проговорила демон, руками зарывшись в мои черные волосы.
Я вновь взглянул на мою девочку. Она побледнела, я видел, как она кусает губы, чтобы не разреветься, изумрудные глаза сказали о её чувствах всё – она жутко ревновала. Я растерялся и мрачно смотрел на неё. Эмма залпом выпила штоф с глифтом, приложила ладонь к губам, чуть сморщившись и прикрыв на мгновение глаза. Потом случилось то, чего я не ожидал. Она уверенно шагнула к женщине и грубо убрала её руку с моего плеча.
– Он мой… – она осеклась, явно хотев сказать нечто другое, но сказала, то, что сказала, – мой демон-хранитель.
Потом с горечью и досадой, встретив горящий взгляд своего хранителя, поплелась к выходу. Я видел, как тренер по крылоборству внимательно смотревший на эту сцену, решился заговорить со мной.
– Я никогда не видел, чтобы душа могла любить падшего, а ведь я видел, как Шепфа создает землю…
Я оглушенный и не понимающий продолжал сидеть в баре, как будто приклеился к стулу.
– Ты еще здесь?! – бармен глядел на меня с недоумением, – Иди к ней и больше никогда не отпускай от себя, ибо это чудо – ты тоже смог полюбить, и помоги тебе Шепфа, Геральд, она настоящая дьяволица…
За всем этим волнением я не заметил пары внимательных глаз, что следили за этой сценой помимо нас троих, втянутых в неё. Должен был, но не заметил. Быстрым шагом я вышел из бара и огляделся, увидев удаляющийся чуть сгорбившийся силуэт девушки, она медленно шла, руками обхватив себя за талию. Еще несколько моих широких шагов и я поравнялся с ней. Эмма мельком взглянула на меня и я увидел, что её лицо припухло от слез. Резким движением она их вытерла и также молча продолжила путь. Я не отставал от неё ни на шаг. Вдруг Эмма остановилась.
– Серьезно, Джер?! Ты так и будешь молча идти за мной?!
– А что ты хочешь, чтобы я сделал? – я опять не мог её понять.
В такие моменты я терялся и просил Шепфа вразумить меня. Мне сто веков, а я не могу понять молодую девчонку.
– Вернись туда, где тебя ждут, там же по тебе та-ак скучали, – в голосе сарказм и издевка, руки сложены на груди, нога отбивает такт, в глазах копятся слезы, губы дрожат, – Мне также одеться как она, тебе такие женщины нравятся?
Я молчал и, как дурак, любовался ею, упиваясь её внутренней силой, молодостью и любовью. Вспомнились слова Джека и я – Геральд, темный и мрачный демон, смог понять его. Осознание своих чувств придавило меня к земле, мне хотелось привычно действовать, а не рассуждать.
– Эм, – попытался я начать разговор, – дело не в этом…
Эмма молча и внимательно смотрела на меня, я видел, что она хотела меня услышать и понять.
– Есть запрет на отношения между разными расами существ, запрет установлен давно и самим Шепфой, тем, кто его нарушит грозит разлука, смерть, Эм…
– Оу, – только и смогла проговорить Эмма и с тоской посмотрела на меня.
– Мы даже говорить на эту тему с тобой не должны.
– И видеть тебя я тоже не должна, – парировала Эм.
– Не должна, – снова усмехнулся я, не сомневаясь в остром уме своей девочки.
– У всех правил бывают исключения, – вкрадчиво проговорила девушка, близко подходя ко мне, – может, мы и есть те самые исключения?
Её руки на моих плечах, я хочу оттолкнуть её, но не могу. Не хочу? Её близкое присутствие пьянит больше, чем самый крепкий глифт. Голова отказывается думать вообще – вся кровь прилила к низу.
– Я не смогу без тебя, если нас разлучат… – прохрипел я, сжимая талию в ответ на её объятия.
– Но поцелуи нам разрешены? – нежно-нежно прошептала она, чуть касаясь моих губ.
Я чувствую её возбуждение, оно настолько густое, что кажется весь воздух вокруг нас пропитан им.
– А мы сможем остановиться? –отвечать вопросом на вопрос я научился у неё.
Эмма хрипло смеется, давая понять, что это её излюбленный приемчик. Она отрицательно мотнула головой и обняла меня. Я слышал, как в бешеном ритме колотится её сердце. Я тоже не спокоен, моя девочка, и я впервые за десять тысяч лет не знаю ответа на вопрос – что нам делать…
Комментарий к 6. Влюбленный
https://vk.com/wall-194439725_276
========== 7. Плечо демона ==========
Наше существование после того, как мы прояснили изменения в отношениях, было и чудесным и невообразимо невозможным, наполненное чувственностью и эротизмом, оно сводило с ума недоступностью и безмерным трепетом. На удивление ты стала послушна, только от этого мне не стало легче. Ты, казалось, задалась целью соблазнить меня, да почему казалось – это так и было, и я знал это, я сам был искусителем. И это было так жестоко с твоей стороны, потому что я желал тебя больше, чем можно себе вообразить.
В моей памяти то и делало всплывали обрывки воспоминаний прошлых дней: не закрытая как будто невзначай дверь душа, силуэт твоего притягательного тела и легкая мелодия, которую ты мягко мурлычешь себе под нос, слишком горячо и слишком нежно одновременно; просьба помочь с запутавшейся застежкой, когда ты вздрагиваешь от каждого прикосновения моих слишком горячих рук к твоей коже в мурашках, хаотично разбегающихся по телу; наше утро начинается с демонстрации твоих нарядов на день, я смеюсь, когда ты хочешь казаться взрослой и сексуальной, ты обижаешься на меня и дуешь губы, становясь до невозможности очаровательной, меня завораживает твоя игра, я ничего не могу с собой поделать, я люблю в тебе всё; а ночью ты не контролируешь себя и я вижу все твои сны, они обо мне, детка, я мрачнею, потому что я не тот, кем ты рисуешь меня в них, я другой, моя девочка, я могу причинять невообразимую боль, я – монстр и чудовище, я почти как этот мир – такой же древний, так же обременен грехами, но с тобой я этого не чувствую, с тобой я оживаю, с тобой меня окутывает твоя безумная бешеная легкая энергия – энергия солнца и моё чудовище затихает и склоняется перед тобой, перед твоим образом, оно смиряется и я становлюсь тем, кем был изначально, тем кем меня задумал Шепфа… Я опасаюсь этого и одновременно хочу. Я помню колыбельную и запах Шепфа благодаря тебе, Эмма… И влюблен в тебя как мальчишка…
А сейчас ты сидишь в амбразуре окна и твой силуэт, освещенный солнечными лучами похож на картины Моне – я любуюсь тобою издалека. Огонь в каштановых волосах и светлые до прозрачности зеленые глаза. Ты перелистываешь тонкими пальчиками страницы и краснеешь. Ты видишь, что я смотрю на тебя, пожирая глазами. Кусаешь розовые пухлые губы, краешками их улыбаясь. Я вижу, как учащается твоё дыхание и колени сведены. Жара охватывает и меня. В мыслях я готов лезть на стену, однако спокойно продолжаю стоять на месте.
Ты легко спрыгиваешь с подоконника и направляешься к книжному шкафу, возле которого стою я. Не смотришь на меня, но густые длинные ресницы подрагивают, чуть улыбаешься. У меня учащается дыхание, я с ума схожу от твоего смущения и влажных губ, которые ты только что облизала. Желание пульсирует сейчас во мне, я знаю, что и ты не меньше моего. Ты ставишь книжку на полку и не спеша перебираешь корешки книг и чуть касаешься моей руки. Электрический ток от тебя до меня и обратно. Ты поднимаешь глаза, а я держусь еле дыша. А перед глазами встает картинка-воспоминание о той ночи, когда ты целовала меня, когда я чуть не потерял контроль. Я до боли сжимаю челюсть, но ты не собираешься сдаваться и задерживаешь свою ладонь на моей, с вызовом смотря на меня. Я не хочу причинить тебе боль, это не твой мир, Эмма, это мой мир…
Ты довольно улыбаешься, когда мой ледяной взгляд меняется на рубиновый. Но только на мгновение. Я ещё держусь и буду держаться, потому что кто, если не я. Но проучить тебя надо бы и хорошенько, моя девочка. Я улыбаюсь и ко мне снова возвращается мой невозможно холодный взгляд. Я вижу, как меняются твои эмоции: от разочарования до полной уверенности в своей победе все равно, при любых обстоятельствах, на любом поле битвы, при любых противниках. Усмехаюсь, потому что это в тебе от меня, потому что я воспитал тебя такой.
– Ты знаешь, девочка, как демоны занимаются любовью? – мой хриплый голос оседает еще сильнее.
Взглядом я скольжу по твоему лицу, видя, как твои глаза с длинными пушистыми черными ресницами широко распахиваются и ты начинаешь пунцоветь, но голова дерзко приподнята, стараешься выглядеть искушенной, но любопытство одержало верх. Я читаю тебя как открытую книгу, ты вся в предвкушении, чуть приближаешься ко мне.
– Как? – шепчешь ты, приоткрывая свой ротик от нетерпения узнать правду.
Мне хочется расхохотаться, но я сдерживаюсь.
– Видишь ремни на моей шее? – спрашиваю я тебя не в силах оторваться от твоего лица, на котором написан жгучий стыд вперемешку с жгучим любопытством – коктейль, который ужасно идет тебе.
Ты киваешь и сглатываешь ком в горле, пунцовые щеки и немигающие зеленые темнеющие глаза, взгляд, скользящий по моей шее, мне хочется расхохотаться во всё горло, но я продолжаю:
– Я снимаю их со своей шеи, очень медленно, – сам слежу за твоей реакцией: твои губы пересохли, а дыхание участилось, мне бы только не засмеяться, – одним из них – я смыкаю твои руки за спиной…
Я разворачиваю тебя к себе спиной и завожу руки за спину. Я могу позволить себе улыбнуться теперь и продолжить, чувствуя твою дрожь.
– Вторым… – я чуть помедлил, шепча, с удовольствием отмечая твою негу, а потом быстро выпалил грозным голосом, – я тебе надеру задницу так, чтобы ты забыла всё кроме того, как сесть так, чтобы не было больно.
И я позволил себе расхохотаться во всё горло. Ты выдергиваешь, освобождая свои руки и гневно смотришь на меня, но в уголках глаз собирается смех, я знаю, ты оценила шутку и поняла меня, только надолго ли, Эмма? Ты начинаешь смеяться вместе со мной, хотя тебе и немного обидно.
Собираешься в колледж: берешь книжки, нарочито короткая юбка и длинные гольфы, слишком тесная блузка. Я теряю терпение – ты смеешься и посылаешь воздушный поцелуй. Потом закусываешь губу и смотришь на меня, мрачного с разгорающимся в глазах гневом.
– Там все так одеты, я не хочу быть белой вороной, – подходишь и поцелуем опаляешь мне щеку, так чтобы не успел отстраниться.Усмехаюсь и бреду следом, всегда рядом, всегда наготове. Хранитель.
Колледж – огромный муравейник, в котором ты прекрасно ориентируешься, даже если я теряю тебя из виду глазами, я чувствую твою энергию – чувственную, сладко-кислую – роза и цитрус, ты вся в этом цвете – розовато-рыжем, прозрачном как роса, солнечном, ты прекрасна, как само утро, то самое утро, которое я помню, сам не зная откуда, то утро, в которое иногда возвращаюсь, когда мне плохо, грущу или сломлен. Я хочу, чтобы ты увидела это утро…
Эрос, будь он не ладен, выстилая перед нами дорожку к запретной любви, окружил нас, зная, что мы связаны на всю жизнь и никуда друг от друга не денемся. Наша близость к друг другу и неожиданное открытие чувств не оставляло шансов обоим. Чтобы мы не делали, о чем бы не разговаривали, куда бы не шли, мы везде чувствовали острую потребность в друг друге, теперь ставшую несколько иной. Вот и сейчас кожей чувствую, то что нуждаюсь в тебе, хотя ты рядом за тонкой стеной учебного кабинета твоего колледжа (говоришь, что ничего не соображаешь в моем присутствии) и могу слышать даже твои мысли сплошь занятые мною, иногда просто сносящие мне голову. Чувствую твое нетерпение вернуться ко мне, покалывание охватывает руки и спину. Для меня время течет иначе, но я тоже чувствую в себе ежесекундную нужду в тебе, моя девочка. Но твои уроки тянутся почти до вечера, на последнем ты всё-таки просишь посидеть рядом, а я вижу, как на тебя смотрит парень с задней парты. Стив, кажется. Ты ему очень нравишься, но даже не обращаешь на него внимание, сидишь и, глупо улыбаясь, пялишься на пустую парту, для всех пустую, кроме тебя. Там сижу я и смотрю на тебя, улыбаясь в ответ.
Время уроков тянется занудно медленно, тягуче нерасторопно, не принося никому радости, хотя Шепфа создал его для того, чтобы мы знали цену всему, в том числе и таким простым радостям как улыбки, которые мы сейчас дарили друг другу. Звенит звонок и ты с облегчением кидаешь вещи в сумку. Стив, с надеждой обратить на себя внимание, прощается с тобой, ты рассеянно смотришь на него и прощаешься тоже, скорее автоматически, нежели намеренно.
– Устала? – спрашиваю тихо, ловя твою руку и чуть поглаживая.
– Немного, – удивлена моей ласке, взгляд метнулся от моих грубых пальцев до арктического цвета глаз, но ладонь не выпустила. – Ты мне обещал сегодня? – надежда в звонком как горный хрусталь голосе.
– Да, – отвечаю я и сам почему-то начинаю волноваться.
Скромный ужин на кровати и ты со смехом рассказываешь мне какие-то свои сиюминутные мысли, а я любуюсь тобою и волнуюсь, потому что хочу впустить тебя туда, куда вхож был только я. Пришло время сна, а ты как назло не можешь заснуть: крутясь и вертясь на кровати, бросая беспокойные взгляды в сторону кресла, где я сижу. Я улыбаюсь и чуть киваю головой, чувствуя, как твой пульс во временем становится слабее и ты погружаешься в царство морфея. Медленно встаю и подхожу в изножье кровати. Я вхожу в твои сны.
Вижу тебя как в тумане, ты же не видишь меня вовсе, а скорее чувствуешь и безошибочно берешь за руку и я сразу втягиваю тебя в мое утро. Солнечный свет бьет в глаза. Ты с восторгом оглядываешь почти горную местность, зеленая с желтым трава, а позади серый большой дом и ни души.
– Что это за место? – спрашиваешь ты и твой голос отдается в вате сна не реально тягучими нотами, пугаешься сама.
Я улыбаюсь.
– Это сон, Эмма, – отвечаю я тебе и голос упирается словно в туман. – А это моё место, место, о котором знаем только мы вдвоем, место, которое я тебе дарю, куда ты можешь приходить, когда спишь.
Ты с восторгом обнимаешь меня, пытаешься, потому что во сне мы не осязаемы, снова попытка – огорчена. Я улыбаюсь и ты мне в ответ.
– Что это за место? – спрашиваешь и снова оглядываешь необъятную красоту и громаду, заполненную солнечным счастьем, моим счастьем, я был тут счастлив когда-то.
Ты смотришь на меня и твои глаза лучатся таким же счастьем. Моя девочка тоже счастлива здесь. Я даже почувствовал дуновение ветра на наших волосах и услышал щебет птиц. До крайности удивлен и растерян, потому что раньше такого не было. Я силюсь вспомнить, что это за место и не могу. Просто знание, что это самый безопасный край для меня, а теперь и для тебя, Эмма.
– Я не знаю, – прошептал я и девушка посмотрела на меня с тоской.
– Это из твоего детства, – обратный шепот и теплый изумрудный взгляд, согревающий меня сейчас.
Её слова сработали как катализатор. И память выдала образы: теплый дом, крынка молока и белые крылья матери, её руки на моей голове взъерошивают черные волосы и смотрят так же тепло как Эмма.
– Что это было? – спросила Эмма, тоже видя.
– Не знаю, – ошарашен и раздавлен.
– Это твоя мама! – озаряется догадкой девушка и радостно хлопает в ладоши. – У демонов тоже есть мамы.
– Я не помню её, – мрачно проговорил я.
– Мы будем приходить сюда чаще и ты вспомнишь, – пытается поймать моё лицо в руки, я смотрю на нее и в моих глазах проскальзывает надежда.
Нам очень хорошо здесь, садимся на траву и наслаждаемся красотой и открывшейся неожиданно теплотой весь остаток твоего хрустального сна.
Утро встретило нас и вовсе неожиданно. В комнате появился ангел Джек: суетливый, несобранный, вечно пьяный. Я очень зол на него, не навещать своего человека столько времени было вопиющим безобразием, хотя, в общем-то, мне плевать, ловлю его испуганный взгляд и осекаюсь. Он действительно боится, но не так как обычно, а с неописуемым ужасом, его руки мелко дрожат, а глаза суетливо бегают из стороны в сторону.
– Геральд, у нас проблемы… – проговорил наконец-то он, смотря на девушку, которая внимательно следила за нами, – нас хотят убить.
Я мельком взглянул на теплую и раскрасневшуюся, еще не до конца проснувшуюся Эмму. Её глаза округлились от ужаса. Я почувствовал покалывание во всем теле. Скорее наитием, чем холодным рассудком я ощутил движение извне.
– Одевайся, – скомандовал я Эмме и увидел краем глаза, как она вскочила с кровати и, схватив одежду, без лишних вопросов исчезла в ванной.
Отодвинул занавеску на окне и увидел: слева – приближающихся молодчиков, оглядывающихся по сторонам, их было немного, но они были вооружены, и шли они по душу Эммы, а справа – незаметной демонической тенью скользил подосланный убийца и взыскать он собирался моей крови. Мне хватило доли секунды, чтобы сообразить, что необходимо делать.
– Джек, исчезни, мне трудно будет еще и твою задницу прикрыть, – тон мой был мрачен и не требовал возражений, я знал, что убийца опасен.
С громким хлопком он исчез. Я начал материализовываться, выходя из черного облака и этот момент Эмма застала, её глаза округлились. Она быстрым шагом прошла к окну и увидела две неотвратимые силы, приближающиеся к нам. За окном было темно, небо хмурилось, стихия разыгрывалась также неотвратимо, как эти две силы.
– Ты можешь пострадать. – почти рыдает, повисая на руке, чувствую, как дрожит.
– С ума сошла, – шепчу в ответ сломленный пополам и тут же возрожденный осознанием силы её любви, думает обо мне в момент, когда самой грозит опасность. – Я не смогу защитить тебя, если останусь бесплотен. Обувайся.
Она начала бесшумно плакать и надела кеды, размазывая слезы по щекам. Я привлек её к себе и поцеловал в губы, чувствуя, что она немного успокоилась и горячо ответила мне. Сейчас перед лицом опасности я чувствовал её как никогда остро, я любил её. В комнате оставаться было опасно и, выглянув из двери, вывел Эмму из комнаты в коридор, быстрым шагом мы прошли к пожарной лестнице и без промедления стали спускаться. Я всею кожею ощущал опасность. Демон-убийца это тоже чувствовал и притягивал негатив.
Спустившись, я понял, что круг сомкнулся. Нас ждали. Шумно втянув ноздрями воздух грязной подворотни, завел Эмму за спину. Я стал спокоен и сосредоточен, как всегда бывал на битве. Мои глаза вспыхнули рубиновым огнем, я предвкушал бой, я жаждал его.
Я не боялся людей, их было пятеро, да они головорезы, но ничто для меня, пыль, для меня, привыкшего драться с легионами ангелов, закаленными в боях престолами. Одного за другим я их лишил сознания, правда, одному удалось зацепить вскользь прошедшей пулей, ставшее материальным, тело.Я тихо всхлипнул, бодрясь от боли и услышал за спиной сдавленный стон Эммы. Повел плечами и шеей, разминаясь, вставая в оборонительную стойку, готовый податься в рукопашную, защищать до последней капли крови мою девочку. Демон-убийца криво усмехнулся и достал два меча, кинув мне один. Благородство я не ожидал и признал в нем воина древнего ордена, того, о ком не принято было говорить в обычных демонических кругах, того, к услугам которого не прибегал даже Сатана. Я вновь стал бесплотен.
– Твою подопечную я не трону, – спокойно проговорил он, смотря на бледное лицо Эммы, выглядывавшее на убийцу, и потом снова горящим рубиновым взглядом уставился на меня, – Хотя она нас видит, а так не должно быть. Она будет следующей после тебя.
– Держись всегда позади меня, – скомандовал я девушке.
И мы закружились в попытке схватить друг друга, напасть, увидеть слабые стороны. Полы его черного как ночь одеяния волочились за ним, но ничуть не мешали ему, а как будто были продолжением его энергии, глубоко-черной, нанизанной самой тьмой на вечность. Я не знал, что ждать от него. Он был опасен. Но я не мог проиграть: ставки были слишком высоки – он хотел убить мою Эмму. Демон-убийца сделал выпад первым: молниеносен как змея, опасен как лавина, неотвратим как ночь. Почти задел, чуть разорвав ткань плаща, за спиной всхлипнула Эмма, быстро зажав ладонями рот, она знала, что могла отвлечь меня от сосредоточия на битве.
Убийца ухмыльнулся.
– Даже так?! – произнес он немного слащаво, намекая на чувства девушки ко мне. – Вдвойне приятнее будет убить законоотступников.
Выпад сделал я, вложив весь гнев, тоже задел, чуть глубже чем меня, он даже не успел защититься. Посыпался град четких ударов, едва устоял. Я ответил так же интенсивно на пределе сил, резко присев, ногой очертил круг. Демон как будто провалился в него, он упал, я нанес удар. Но не успел, убийца юрко откатился в сторону и был уже на ногах. Однако он начал выбиваться из сил, тяжело дыша, что не могло меня не радовать. Я тоже тяжело дышал, но знал, что преимущество на моей стороне: мне было за кого сражаться – у меня была Эмма. Небо продолжало стремительно темнеть.
Снова его атака и снова её отражение мною. Мы изматывали друг друга, кружа вокруг и время от времени нападая. Раны от соприкосновения с пулей и наточенным клинком болели. Ему было не сладко тоже. Я бил разяще точно, но все-таки облажался на долю секунды, которая иногда решает все. Его меч уже был занесен и я ничего не мог сделать, я даже не мог испытать никаких эмоций, как из-за спины я услышал выстрел. Пуля не причинила бы никакого вреда древнему демону-убийце, но на мгновение это обескуражило его. О, эти сладкие мгновения! Я вскинул меч и распорол его снизу доверху с победным криком с исказившимся от ненависти лицом. И, повернувшись к Эмме, нашел в её глазах ужас. Битва опустошила меня, меч безвольно выпал из моих рук, как и пистолет из её узких ладоней.
Я и ты, измотанные и усталые, сели прямо на грязный асфальт в проулке, где лежали с полдюжины вырубленных людей и один убитый мною демон. Плечо и грудь саднили и сочились кровью. Я тяжело дышал и поднял глаза к темному небу, откуда словно для успокоения моего разгоряченного тела и разбереженной битвой души падала мелкая морось. Помедлив, я посмотрел на тебя. Тебя била крупная дрожь – ты боялась меня. Я видел это в твоем взоре. И мне захотелось завыть сейчас, потому что моя девочка увидела меня настоящего – того страшного демона, убийцу, умеющего причинять боль, несущего смерть на острие своего клинка, того, которого я так тщательно скрывал от тебя все эти годы. Сегодня ты увидела мое истинное лицо и сегодня, возможно, я потеряю тебя навсегда. Я почувствовал на своем лице помимо холодных капель дождя свои горячие слезы. Я задрожал и мне стало так паршиво, что хотелось выблевать из себя свою демоническую натуру пусть до крови, но всю, чтобы её не было во мне, чтобы ты меня таким больше никогда не видела, Эмма.
