Текст книги "Демон-хранитель (СИ)"

Автор книги: Joanne X

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Я всегда был рядом.

– Ты знал, что сделал Сатана?

– Да, – долгий тяжелый вздох, –, но я не мог этого предотвратить, я связан обязательством и залог – наш сын.

– Как он? – рвущиеся рыдания, но я старалась держать себя в руках.

– С ним все хорошо, и это правда, Эм, – снова тяжелый вздох, – он в безопасности, под охраной Шепфа и ему ничего не грозит.

– Ты видишь его? – надежда в голосе узнать, какой он.

– Да, – тихий шелест.

– Как он выглядит?– хочу знать.

–У него мои глаза и серебряные волосы, как у моей матери.

Я рыдала так, что мне казалось сотрясались сами стены каменного дома, плакало само его сердце. Я видела, что со мной безмолвно страдал и демон, в его глазах колыхалось темное холодное море.

– И еще, – проговорил он, забивая гвоздь в крышку гроба моей надежды, – я не хочу больше рисковать тобой, Эм, и поэтому…

– Только не говори, что я тебя больше не увижу, – холодея всею собою, проговорила я, пытаясь схватить его ладони.

– Я видел тебя в лечебнице, я видел, какую боль причиняю тебе, присутствуя в твоей жизни, – выдвинулся он так, что его лицо стало ближе настолько, насколько это было возможно для поцелуя и его глаза очертив горящую линию спустились от моих губ, обогнув шею, чуть помедлив у ключицы и прокатившись по ложбинке груди вниз, так, что я чуть заметно простонала.

– Ты мне говоришь прощай, Джер? – чуть жестко для той, которая хочет пылать в его объятиях.

– Я буду присматривать за тобой, – сожаление и печаль в голосе, но глаза никогда не обманут.

Я откинулась назад и торжествующе улыбнулась, заметив недоумение в его взгляде, хрипло проговорила:

–Я устрою тебе шоу, демон.

С этими словами я проснулась в своей постели утром, сжимая кольцо, и широко улыбаясь.

Комментарий к 24. Ну, Голливуд, так Голливуд (от лица Эммы)

анонс – https://vk.com/doc592086541_565334213?hash=743047fdb2fcd6c2cb&dl=15a877c503fbedc092

эстетика – https://vk.com/doc592086541_565559828?hash=c5f4497dfe3439b380&dl=ce6ac5c777c487d0bc

https://vk.com/wall-194439725_789

========== 25. Ревность демона и её последствия (от лица обоих главных героев) (вместо послесловия) ==========

Воскресенье*

–

*Совсем не означает, что события происходили в таком временном промежутке как неделя, вполне мог пройти месяц, квартал, полгода или год, автор ввел дни недели для удобства описания последовательности событий

Когда с потолка, сильно раскачавшись, упала люстра, Дэвид оторвался от моих губ и удивленно повернул голову на разбитый предмет, а меня начал сотрясать смех. Тарино вновь повернулся ко мне, и мигом вскочил с постели с расширившимися глазами от ужаса глядя в отражение в панорамном окне.

– Эмма, я… у нас ничего не получится, – скороговоркой произнес он, выдыхая воздух через прикрытые губы.

– Я знаю, – еле, сквозь смех, проговорила я.

Дэвид взглянул на меня как на ненормальную и стремглав выскочил из спальни президентского номера отеля, а я, привстав на локтях, торжествующе хохотала.

Понедельник.Майк

Я нарочито долго крутилась перед зеркалом обнаженная, так и не отеревшись после душа, разложив перед собой свои самые красивые гарнитуры нижнего белья, как бы рассуждая. Я улыбнулась, когда почувствовала, что вокруг меня начал закручиваться горячий воздух, собирающий и высушивающий влагу с моего тела. Он был совсем рядом, близко, мне казалось, что я слышу его тяжелое дыхание, моя кожа как бы осязала касание его шероховатых ладоней, очерчивающих мои плечи, чуть касающиеся груди и спускающиеся к животу и ниже. Воображение рисовало жаркую картину воссоединения, однако я знала, что так быстро мой демон не сдастся, решив что-то один раз и навсегда. Он обещал всегда возвращаться ко мне – он выполнил своё обещание. Исчерпав свою ангельскую суть, Геральд не стал быть более интересен Сатане, который был доволен местью мне и Шепфа, но только в ипостаси родителя Бонта. А для меня он был жизнью и единственным, кто связывал пусть и незримой, но всё-таки ниточкой с моим сыном, мне хотя бы не было так больно. Но его единоличное решение быть рядом, но оставаться бесплотным, было убийственным для меня и для него, смела я думать.

– Неужели не нравится то, что видишь? Неужели не хочешь взять то, что твоё по любому праву: и по земным и по небесным законам? – прошептала я с досадой, медленно надевая бельё, любуясь собой в зеркале, ловя себя на мысли, что смотрю на себя глазами Геральда.

Наскоро одевшись, я выскочила из дома и помчалась на съемочную площадку, понимая, что опаздываю и что Дэв точно прибьет меня за отсутствие пунктуальности в первый рабочий день. Сев в автомобиль и будучи расстроенной, неожиданно наехала на человека. Похолодев всем телом, я выскочила из машины и подбежав к капоту увидела молодого парня. Он ошарашенно смотрел на меня и не сразу ухватил за руку, которую я подала ему в попытке помочь встать. Его ладонь была мягкой и даже рыхлой по сравнению с ладонью Геральда, да и сам парень выглядел… мило. Я улыбнулась, глянув через левое плечо, туда где и положено было находиться демону-искусителю.

– Прошу простить меня, – мурлыкающий тембр голоса, ослепительная улыбка и ноготок, который чуть царапнул его внутреннюю часть ладони, а я так и вижу мрачный взгляд Джера исподлобья, – я вас не видела.

Парень растерянно моргнул глазами и, пригладив темные волнистые волосы, тоже улыбнулся и произнес:

– Ничего страшного.

Я вновь ослепительно улыбнулась, заметив в его глазах однозначный интерес, следовало только подтолкнуть. Вновь протянула руку и представилась:

– Эмма Нильсен, – сделав акцент на фамилию, зная, что хранитель «оценит».

– Майк Гаррисон, – представился парень, не спеша убирать мою руку, – Мы с вами соседи, я живу внизу этой улицы, – и показал мне направление.

– Приятные соседи, – сделала я комплимент, кожей ощущая неожиданное повышение температуры вокруг себя. – Ну, если с вами все в порядке, то мне пора…

До этого парень, стоявший в полном ступоре, вдруг ожил и отпустил мою руку, а я уже было хотела сесть в автомобиль, как вдруг услышала, что Майк робко спросил:

– Что вы делаете в воскресенье вечером?

– В воскресенье? – кокетливо повторила за ним фразу и ощутила горячее дуновение на затылке. Мне показалось, что Геральд так и прожигает меня взглядом, и чуть помедлила с ответом: – Я не смогу, Майк, не обижайтесь.

Я видела, как он поджал губы и мотнул головой, чуть улыбнулся, продолжив свой путь. Я тоже рванула на работу, мечтая, чтобы день быстрее прошел, и я оказалась в объятиях Морфея как можно скорее.

Я вхожу в наше с Геральдом место, которое принимает меня, с каждым разом моего пребывания здесь преображаясь. Я не вижу его, но я точно знаю, что он здесь, я ощущаю это кожей. Вхожу в дом и прохожу в гостиную, сажусь перед камином, где мигом вспыхивает жаркий огонь, и по зале начинает расходиться тепло.

– Злить меня вздумала? – его голос, немного просевший в хрипотцу, вибрирует от гнева.

Я поворачиваю голову и смотрю на него невинным взглядом, который меняется и полыхает страстью. Он отвечает не с меньшей. Мы пожираем друг друга глазами – всё, что осталось двум влюбленным разбросанным по разные стороны реальности?

– Я была любезна с тем, кого чуть не покалечила, – отвечаю и мой голос стал сладким как елей. – Чем же смогла разозлить хранителя?

Он промолчал, зная, что его претензии необоснованны, глубоко вздохнул и снова холодный взгляд исподлобья. Тот, который прожигает образ Майка и он выветривается из головы напрочь.

– Может, тебе обратно в монастырь? – серьезный тон, на фразу я отвечаю хохотом.

– Запрятать хочешь? – еле выговариваю, давясь от смеха.

– Так безопаснее, – кинул сквозь сжатые зубы.

– Храни меня и дальше, мой хранитель, – и просыпаюсь, всё еще хохоча.

Вторник. Джино

– Радость моя, Дженни, – тороплю я гримершу, – нас с тобой Тарино убьет, я прям так и чувствую, как он прожигает стену этого помещения, – на что гримерша прыснула в кулак и отпустила меня, сделав завершающие штрихи уже на ходу.

Я выбежала из гримерной и наткнулась в полутемном коридоре на высокого колоритного мужчину с небольшой коробкой, а когда он начал говорить, то выдал в себе иностранца:

– Эмма?

– Да?

– Вы – Эмма Нильсен? – еще раз уточняющий вопрос с итальянским акцентом.

А я, ощущая, что тьма чуть шевельнулась, выдав свое легкое недовольство, широко улыбнулась, видя, какое впечатление произвела на смуглого незнакомца.

– А вы? – чуть шутливо, видя замешательство.

– Ох, прошу простить меня, bellezza abbagliante, – заговорил итальянец, чуть кланяясь, – Джино Габардини.

А вот теперь пришла очередь загореться моим глазам, я знала имя известного модельера, но не знала, как он выглядит. Мне он всегда представлялся низкого роста, лысоватым, неопределенного пола и возраста.

– Я видела ваши платья, у меня нет слов, вы – гений, – вырвалось у меня, я почувствовала жар Геральда на щеках и вновь широко улыбнулась.

Модельер смутился и протянул коробку со словами:

– Это вам, надеюсь, что понравится.

Я в нетерпении открыла коробку, увидев там небольшую черную шляпку, осторожно извлекла её и вопросительно взглянула на мужчину. До этого, словно пребывавший во сне, он очнулся и ловко помог мне нацепить головной убор. Я удовлетворенно улыбнулась, когда тьма почти осязаемо сгустилась.

– Вы позволите пригласить вас сопровождать меня на Неделе моды в Нью-Йорке? – спросил он с надеждой.

– Я подумаю об этом, – произнесла я, чувствуя, как темнота удовлетворенно отступила, что мне не понравилось. – Скорее да, чем нет, – прозвучало как вызов, тьма вновь ожила.

Он чуть поклонилась и мы расстались.

Я молча сижу перед камином. Искры из него выпрыгивают наружу тут же гаснут. Ты вновь недоволен, вижу твои глаза и мне хочется целовать их, но законы сна не позволяют. Я знаю, что ты стоишь рядом с моей постелью, ты видишь меня. И мне хочется проснуться прямо сейчас, чтобы поймать тебя, хотя бы твой образ, твою тень, тьму, в которой ты прячешься.

– Что опять сделала не так? – спрашиваю и кладу свою руку на твою, проваливаясь, чертыхаюсь про себя.

– Он обходителен и не врун, назвав тебя ослепительной красавицей, – твои глаза спешат охватить жадным горящим взглядом меня, а я плавлюсь под ним, желая тебя сильнее, чем когда-либо, зная, что и ты не меньше моего. – Он бы мог быть достойным.

– Ты благословляешь нас? – насмешливо, чуть склоняя голову к нему.

– Никогда, – темная энергия вырвавшись окутала меня, даже потратив свою ангельскую половину, остаешься хранителем.

Полыхающий гневный взгляд невозможно холодных глаз, знаю, что никому не отдашь, но хочу подтолкнуть к тому, чтобы и ты понял, что не получиться у тебя, как ты решил, возможно, впервые за все твои десять тысяч лет вечности. Твоя рука,приблизившись,касаетсямоего лица, но не во сне, я чувствую прикосновение к коже лица в реальности и боюсь даже шевельнуться. Адско жаркие пальцы скользят по губам, чуть приоткрывая их. Проснулась и постаралась сохранить твое тепло на моем лице, прижимая к губам свои ладони.

Среда. Крис

– Тебе обязательно нужен телохранитель. Ты же помнишь того странного типа, с которым разобрался капитан Джефф? – обеспокоенно проговорил Дэвид, нервно ходя взад и вперед по своему кабинету.

А меня разобрал смех, я услышала, как смеется и Геральд. Его редко, что могло рассмешить, но это позабавило.

– Ей еще и смешно, если бы не вмешательство полиции… – Дэвид сел за стол и позвонил, приглашая к себе телохранителя.

«Если бы не вмешательство Геральда, я бы уже была с ним», – зло подумала я.

В кабинет пожаловал громила с надутыми рельефными мышцами, что я приоткрыла рот и невольно залюбовалась. Тот улыбнулся и заиграл всем своим тело, видя, какое произвел впечатление. Я уже было открыла рот, чтобы сказать, что отказываюсь, как почувствовала жаркое дыхание Геральда. И хитро улыбнувшись, елейным голоском проговорила:

– Вы приняты, с завтрашнего дня можете приступать к работе.

Дэвид облегченно вздохнул и удивленно уставился на меня, он привык к моим препирательствам, а здесь я сходу согласилась. Он махнул рукой и телохранитель как вошел молча, так и вышел – без разговоров. А я уже предвкушала наш ночной разговор с Геральдом.

Над нашим местом царила ночь, посмотрев в небо, я увидела бесчисленные звезды, которые были сейчас так близко ко мне. В горах всегда так. Обернувшись к дому, я радостно улыбнулась, он утопает в свете, а твоя фигура стоит около окна и дожидается меня. Не могу взять в себя в руки и бегу к тебе, вижу, как пытаешься скрыть улыбку. Встречаемся в прихожей. Глаза горят, но ты не сдаешься, упрямый чёрт! Так и я не сдамся, Джер! Кажется, поняли друг друга.

– Как он передвигается с такими мускулами? – вырывается у тебя ревниво.

– Зато как красиво, так и хочется прикоснуться, – вижу, что задела.

– Действительно? – интересуешься скорее для связки слов и чтобы подавить ревность. – Он бы мог защитить тебя, – очень внимательный взгляд холодных глаз в мои, как дуэль.

В моих чуть мелькнула паника, я ненадолго опускаюих, тихо произношу:

– Мне выбрать его?

Вновь поднимаю их, удовлетворенно улыбаюсь, понимая, что выиграла дуэль: колющая ревность летит мне в лицо, а твоя собранность горит в адском пламени.

– А ты хочешь? – спрашиваю, понимая, что тону в твоих глазах.

– А ты сможешь? – отвечает, научившись у меня, вопросом на вопрос.

– Я бы могла попробовать… – вызвать бурю хочу в тебе.

– Попробовать чего? – еле сдерживаемый гнев.

– Ну, как там в Библии: «и прилепится…

– Жаль, я не наказывал тебя в детстве, —гнев и ревность рвется наружу.

– А я просила, – смеюсь, замирая под твоим теплым взглядом, а твои пальцы вновь касаются моего лица, я отчаянно льну, хотя понимаю, что во сне это невозможно, что ты в реальности прикасаешься ко мне, твои пальцы спускаются к шее, двигаясь к пульсирующей точке, стремясь вниз, очерчивая ключицы.

– Сдаёшься? – шепчу и вдруг распахиваю глаза, понимая, что сглупила и поторопилась, упрямо отодвигаешься от меня, понимая свою «ошибку», и сон как рукой снимает.

Четверг. Джефф

– Ты мне всё скажешь, звезда недоделанная, – гневно прикрикнул на меня капитан полиции, а я обеспокоенно подняла глаза к лампе над головой капитана, которая привлекла мое внимание тем, что начала сильно мигать, я буквально кожей осязала гнев Геральда, – на меня смотри, – его рассерженный голос вырвал меня из задумчивости.

Я воззрилась на Джеффа и вдруг спокойно и обезоруживающе ему улыбнулась, словно фарфоровая кукла. Полицейский чертыхнулся, однако взгляд его смягчился. Свет в лампе над мужчиной начал перемигиваться сильнее. И я, поерзав на стуле, чтобы усесться поудобнее, переложила ногу на ногу, медленно. Я видела, как подвис Джефф, любуясь перекрестием стройных длинных ног. Судя по тому, как замерла лампа, подвис и демон. Пользуясь установившейся тишиной я осторожно спросила озадаченного полицейского:

– Капитан Джефф, я и вправду не знаю, кто там, что и кому поставляет и вряд ли такой известный режиссер, как Тарино, причастен хоть к чему-то…

– Ты мне еще поговори, – перебил меня, но уже не так грубо. – Надо бы проверить… – он как будто о чем-то раздумывал.

Джефф подошел к шкафу и открыл его, достав оттуда оборудование для прослушивания. Повернувшись ко мне, он скомандовал:

– Раздевайся.

Лампа начала перемигиваться сильнее, градус жары в помещении вырос мгновенно. На лбу у Джеффа выступила испарина, он не понимал, почему стало так резко жарко при работающих кондиционерах. Я слабо улыбнулась, понимая, что надо выручать стража порядка, иначе Геральд затеряет его так же, как бедного, ни в чем не повинного Криса, который просто в тот вечер решил сделать мне массаж пяток. Телохранитель уже неделю не выходил на работу и исчез со всех радаров этой жизни.

– Вы совершаете огромную ошибку, капитан, – произнесла я, кинув быстрый взгляд на учащенно мигающую лампу и заглохшие кондиционеры, почувствовав, как пот стекает тонкой струйкой по ложбинке груди, затем снова смотря в колючие глаза полицейского.

– Ты мне угрожаешь? – прорычал Джефф, зверея больше от духоты и жара, чем от моих слов. – Да что ж такое-то, просто адская жара…

Он вышел из кабинета, увидев и остальных высыпавших из помещений сотрудников отделения полиции. Капитан обернулся ко мне и поморщился от досады, вертя в руках «жучки» для прослушки.

– Иди, – смилостивился надо мной Джефф, но тут же подняв указательный палец как бы пригвоздил меня им, – но будь всегда на связи.

– Да, капитан Джефф, – произнесла я немного картинно, рисуясь.

Он скривил лицо, это означало, что он попрощался, а затем уставился на бумаги, оттирая пот со лба, громко чертыхаясь. Когда я покидала кабинет капитана, то услышала еле уловимый голос Геральда:

– В следующий раз голову ему откушу.

Я расхохоталась во все горло, предвкушая сегодняшнюю за границей моей реальности встречу с любимым демоном.

Вхожу в дом. Прохожу дальше по коридору и вижу детскую, останавливаюсь, обхватываю свою талию руками, вижу небольшую кроватку накрытую цветным стеганным одеялом, игрушки в легком беспорядке, разбросанные на круглом ковре, книжки на столе. Ощущаю твое плечо рядом и поднимаю взгляд на тебя, видя там не меньшую боль. Мне не хочется с тобой спорить, и ты мне не высказываешь ничего.

– Он жив, – шепчешь ты.

– Я никогда не обниму его, – шепчу я в ответ, к горлу подступают слезы. – Я никогда не скажу ему, что люблю его, никогда не прижму его маленькое хрупкое тельце к своему сердцу.

Я, уже более не сдерживаясь, рыдаю и мне кажется, что со мной рыдают и стены нашего дома. Твои руки ложатся мне на плечи, взгляд болезненно печален, и я чувствую, что ты обнял меня там, в реальности, прижав к себе настолько крепко, что я слышу биение твоего сердца.

– Он не принадлежит нам, Эм, никогда бы не принадлежал, ему надлежало родиться и он выбрал нас, – тихий шепот, успокаивающий, легкий поцелуй в лоб, хочу обнять в ответ, но пальцы проваливаются в пустоту, просыпаюсь с болью в сердце и со слезами на щеках, а в спальне неуловимо обоняется твой древесно-эвкалиптовый запах, который из меня ничем не вытравишь во веки вечные.

Пятница. Рэй

Наши губы слились в поцелуе. Так нежно и трогательно одновременно. И вдруг я понимаю, что он сильно увлекся и не на шутку так, что не расслышал нервного оклика Тарино, я широко распахнула глаза и смотрела на его прикрытые, слыша, как дыхание парня утяжеляется.

– Рэй, – требовательно, с нотками ревности в голосе, звонко произнес Тарино.

Прежде, чем он успел подойти, я чуть толкнула в грудь молодого мужчину, разрывая «должен быть постановочным» поцелуй. Мы взаимно улыбнулись друг другу, чуть наклонив голову вниз почти синхронно, смущаясь. Дэвид распекал Рэя, а я смотрела в его открытые, синие, как небо, глаза. Сзади раздался легкий вздох и я ощутила жар на затылке. Ревнует. Да разве мне нужен кто-то другой, разве есть в ком потребность больше, чем в тебе, разве я не доказала это тебе, мой требовательный демон, когда спустилась в ад, прошла суд, ответила «да» на твое «будь моей», родила тебе сына?

– Перерыв, – крикнул Дэвид и, гневно посмотрев в мою сторону, отошел к операторской стойке.

А мне захотелось выйти на воздух. Взлетев вверх несколько лестничных пролетов, я оказалась на крыше «Тодд Пикчерс». Подойдя к ограждению, я заглянула вниз и вздрогнула, услышав позади мягкий голос Рэя:

– Прости, я сегодня заигрался.

Я повернулась к мужчине и обезоруживающе улыбнулась, в руках он держал стаканчики с кофе. Один из них он передал мне. Стаканчик чуть обжег пальцы, напомнив ладони Джера. Странно, но демон не ревнует, я ощущаю легкую задумчивость. Надо бы подтолкнуть, прячу улыбку, попивая кофе. Видя, как Рэй в восхищении смотрел на небо, вопросила:

– Отчего люди не летают как птицы?

Он оторвался от созерцания и как бы нехотя вернулся в существующую действительность. Посмотрев на меня, улыбнулся, затем снова отвернулся, оперевшись локтями на парапет. Я встала в такую же позу, и он вновь обратил свое лицо ко мне, хитро улыбаясь. Наконец он заговорил:

– Мне нравится небо, высота и полеты, я летаю на дельтоплане, доводилось?

– Нет, ни разу, – чуть обиженно, предназначая эту фразу для Геральда, его легкий смешок на уровне моего подсознания.

– Я приглашаю тебя в любой выходной полетать со мной, – прозвучало как предложение чего-то большего.

Чуть помедлила, ощущая, как воздух стал жарче и закручивался от накала электричества, градус гнева демона нарастал, ослепительно улыбнулась парню и произнесла я, все кожей ощущая недовольство Джера:

– Да, созвонимся.

– Отчего люди не летают как птицы, Эм? – первое, что я слышу, когда засыпаю и вижу тебя.

– Рожденный ползать летать не может? – отшучиваюсь, слыша в голосе сталь ревности.

Смотришь на меня долго, вижу, что в глазах мука, произносишь то, что выбивает из-под моих ног почву:

– Эм, он и вправду очень хороший.

– Долго думал? – чтобы задеть.

– Да, – не чувствую издевки.

– Будешь выходить, когда мы будем трахаться? – хочу, чтобы прочувствовал.

– Я тогда заброшу его дальше, чем Криса, – голос без злобы, просто как констатация факта, но на лице буря возмущения и ревности.

– Он ведь хороший? – смотрю из прищура.

– Ровно до того момента, как прикоснется к тебе, – смотрю, как крылья носа начинают чуть трепыхаться от еле сдерживаемого гнева,

– Кстати, а Крис где?

– Тебе лучше не знать.

– В монастырь? – произношу, стараюсь оставаться спокойной.

– Ты решила? – изумленный взгляд на меня, чтобы понять, что шучу, в досаде чуть не плюёшь себе под ноги.

А меня сотрясает смех, я всегда умею довести тебя до нужной точки кипения, но всё-таки в этот раз не до конца. Ты ждешь, пока я успокоюсь, мрачно исподлобья смотря на меня, но взгляд всё-таки теплый.

– Ты всё твердо решил, да, Джер? – начинаю я. – Безупречный план: исчезнуть наяву, но быть в моих снах, находиться рядом, но не держать меня за руку, быть твоей, но не в полной мере. Что за мука, Геральд, и за что?

– Ты права, – утвердил, вздохнув, и чуть склонил голову горящим взглядом скользя по мне, – я исчезну и из снов, вижу, что мучаю тебя, – ты начинаешь таять.

А я кричу: «нет», протягивая руки к тому месту, где еще секунду назад стоял ты, просыпаясь с опустошением и растерянностью, но не сдавшаяся.

Суббота. Дэвид

– Эм, – меня остановил голос Дэвида, но то, как он произнес моё имя, внесло в мою душу ещё большее смятение. С той ночи я больше не слышала и не видела Геральда, не приходил он и в наше место во сне, точно исполняя свое обещание.

Обернувшись к Тарино, улыбнулась, он подошел ближе и чуть потер подбородок, рассматривая меня:

– Ты готова к первому своему выходу на красную дорожку?

Я утвердительно мотнула головой и улыбнулась, вспоминая всю ту заботу и внимание, которое уделял мне Дэвид с момента нашего знакомства в кафе «У Кэтрин».

– Эмма, я бы хотел… – он запнулся, вглядываясь в мои глаза, – потом сбежать куда-нибудь… вместе с тобой…

– Да, – я ответила то, что не ожидал услышать Дэв, но втайне надеялся, и сейчас он как-то весь растерялся, но его лицо озарилось, когда дошло, что было мною сказано.

Я сильно волновалась перед выходом, но Тарино чуть сжал мой локоть, и мы широко улыбаясь вышли к зрителям. Яркие вспышки фотоаппаратов, беснующиеся люди, выкрикивающие моё имя, указания фотографов, где лучше встать, улыбаться – не улыбаться… Дэв ухватил мою ладонь и мы, поднявшись по ступеням, вошли в огромный зал, где стоял гул посильнее, чем на улице. Дэвид, увидев моё растерянное лицо, улыбнулся и шепотом на ухо произнес:

– И где моя смелая Эмма?

Я вздрогнула, когда почувствовала, как мой затылок обдало горячее дыхание любимого демона. Широко улыбнувшись такому пускай малому вниманию и не желая не упускать ни единого шанса, посмотрела на режиссера.

– Ты же сумеешь защитить меня? – вкрадчиво проговорила, чуть сжимая руку Дэвида, видя, как его глаза радостно загораются, а вместе с ними… и полы его пиджака.

Демон решил пошутить или запугать, я не знала, но понимала, что он злится. Дэвид обернувшись вскрикнул и скинул с себя одежду, оглядываясь назад и не понимая, что же могло явиться причиной возгорания.

– Очень по-взрослому, – прошептала, пытаясь утихомирить Геральда, зная об идеальном слухе демонов.

– Иди сейчас же домой, – его шепот, как дуновение ветра.

– Ещё чего, кто мне дал карт-бланш, сказав, что уйдет из моей жизни окончательно, – ядовито прошипела я, начиная терять терпение.

Геральд замолчал, о чем я тут же пожалела, однако знала, что демон рядом и понимала, что или сейчас или никогда.

– С тобой всё в порядке? – спросила я Дэвида, который не мог прийти в себя.

– Д-да, – пролепетал он, беря себя в руки. – Нам нужно быть на конференции, а потом мы свободны и у меня для тебя будет сюрприз.

Я ожидала, что на нас обрушится потолок, но ничего не произошло и еле высидев мероприятие под прицелами камер, мы с Дэвом ускользнули через черный ход и уже через некоторое время сидели в ресторане. А я всё ждала гнева от моего хранителя, гадая, что же воспламенится на этот раз. Но ответом мне было ледяное молчание, даже когда я под столом ногой приласкала ногу Тарино, даже когда он целовал меня в лифте, размазывая по лицу помаду, а я глазами обводила тесную кабинку в надежде, что демон проявит себя. Даже когда Дэвид привел меня в президентский люкс, даже когда принес на постель. Я ждала и к горлу подступала паника.

Когда с потолка, сильно раскачавшись, упала люстра, Дэвид оторвался от моих губ и удивленно повернул голову на разбитый предмет, а меня начал сотрясать смех. Тарино вновь повернулся ко мне и мигом вскочил с постели, с расширившимися глазами от ужаса глядя в отражение в панорамном окне.

– Эмма, я… у нас ничего не получится, – скороговоркой произнес он, выдыхая воздух через прикрытые губы.

– Я знаю, – еле, сквозь смех, проговорила я.

Дэвид взглянул на меня как на ненормальную и стремглав выскочил из спальни президентского номера отеля, а я, привстав на локти, торжествующе хохотала, смотря, как материализуется Геральд, с раскрытыми крыльями цвета воронова пера и перекошенным от гнева и ревности лицом.

– Ты довольна? – спрашиваешь ты. – Что ты себе позволяешь?

– То, что ты разрешил, – возражаю, видя, что ты в бешенстве, хотя бы и так, плевать, ты здесь, ты рядом, я тебя вижу, но… – но я не намерена разговаривать с тобой, когда ты в таком состоянии, – а где-то глубоко ужас от того, что ты можешь снова исчезнуть.

Делаю от обратного и вскакиваю с постели, обходя тебя. Ты хватаешь меня за ладонь и, дрожа от гнева, от гнева ли, задаешь вопрос:

– То есть ты, всё время выводившая меня и вызывавшая на разговор, сейчас отказываешься со мной перекинуться парой слов?!

Возмущение накаляет воздух. Твоя ладонь становится невыносимо горячей – пытаешься показать, насколько больно тебе, но ты же знаешь, что я сгорю, но не отдерну от тебя руки никогда. Страдание и гнев в твоих глазах, невыносимо смотреть и я опускаю глаза, а ты отпускаешь мою руку, осознав, что и мне причиняешь боль.

– Ты полюбила Дэвида, – совершенно бестолковое резюме ревнивого мужчины, произнесенное упавшим голосом, и я оборачиваюсь, сплетая руки на груди, позой показывая, что превратилась вслух.

– А если и так, то ты, как хранитель, должен порадоваться, достоин же или нет? – внимательно смотрю в невозможно холодные, но такие любимые глаза.

– Достоин, – твой глухой голос, да чтоб тебя черт побрал, упрямый ты чёрт!

– Мне вернуть его? – теперь меня начинает пробирать гнев.

– А ты хочешь? – пытаешься рассмотреть мои настоящие мысли, не дождешься.

– А ты позволишь? – моя любимая игра вопрос-вопрос, я так могу бесконечно, но и меня начинает разбирать.

– Я твой муж, – вырвалось у тебя и ты в растерянности смотришь на меня, выдав себя с головой и словно и сам только сейчас осознав.

Мой взгляд так же растерян, а на глаза выступают предательские слезы бессилия. Приближаю свое лицо ближе к твоему и срывающимся голосом произношу:

– Тебя освободить от клятв?

– Ты бы этого хотела? – растерянность напополам с болью.

– А ты? – надежда, что сейчас скажешь «нет».

Ты молчишь. Оба тяжело вздыхаем, оба упрямые. А меня прошибает холодный пот от своей «догадки», и я произношу вслух:

– Ты кого-то полюбил.

Ты молчишь, а из меня как будто выходит весь воздух и я тихо произношу:

– В таком случае, ты свободен от всех клятв, демон.

Я хочу уйти, слезы душат меня, но ты не даешь и развернув к себе требуешь внимание.

– Пусти, – начинаю сердиться, в тщетной попытке вырваться из твоей железной хватки, другой рукой отталкивая тебя, уперевшись в крепкую грудь.

Мне без труда удается завести обе руки тебе за спину, и я произношу то, что я чувствовал последнее время твоей вечности:

– Я пытался, – мой тяжелый вздох и горящий взгляд, пытающийся охватить всю тебя, отпускающий твои руки, – пытался забыть, но из раза в раз, я возвращался к тебе, клялся, что это последний раз, но все равно был с тобой…

Я вижу, что твои до этого бывшие безжизненными глаза загораются и я тоже не могу скрыть, выдавая себя с головой. Ты притягиваешь меня к себе для поцелуя, шепча:

– Упрямый.

– Любимая, – шепчу, возвращаю всю ласку что ты вложила в эти слова, ощущая, как тону в тебе, но всё же произношу, – скучал…

Дыхание становится отрывистым, тяжелым. Твои руки жадно скользят по моим плечам, спускаясь по торсу и в нетерпении дергая пряжку ремня, пальчиком с острым ноготком скользя вниз так, что я чуть отстраняюсь от тебя и вбираю в себя воздух через сжатые губы. Ты хитро улыбаешься. А я делаю два шага вместе с тобой и вжимаю тебя в стену. Снова тянешься для поцелуя, а я шутливо отстраняюсь, недоуменно смотришь, но видя лукавые огоньки в моих глазах, прикусываешь нижнюю губу, в твоих глазах я вижу отражение моего желания, которое растекается по твоей коже, заполняя собой каждую клеточку твоего тела. Наши энергии переплетаются игриво закрутившись в воздухе, комнату отеля заполняют наши запахи. Ты вжимаешься в меня, притягивая к себе за пояс брюк, а я целую вновь как в первый раз до сумасшествия, до укола в сердце, до головокружения, топя тебя в неге, слыша, как ты стонешь прямо в мои губы. Оторвавшись тяжело дышим, лаская ладонями лица друг друга, стараясь возместить всё, что упустили за кусочек вечности друг без друга. Мои пальцы скользят по твоим губам, чуть приоткрывая их, спускаясь к пульсирующей венке, обводя ключицы, сжимая грудь, вырывая стоны. Твои ладони огладив плечи, приподнимают край водолазки, нетерпеливо обнажая мой торс, а изящные пальчики пытаются справиться с застежкой ремня, я вновь целую тебя. Отрываешься от меня и шепчешь сквозь учащенное дыхание:

– Люблю тебя.