Текст книги "Я подарю тебе меч (СИ)"

Автор книги: Jess_L

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

– И что ты предлагаешь? – спросил Хаггон.

– Я знаю Стену и знаю ворон. Знаю их уязвимые места, знаю, как их можно перехитрить и распылить их силы. Мы пройдем сквозь их Стену так же легко, как струя мочи прожигает снег.

– Складно говорит, – одобрила Астрид. – Если и сражается так же, хороший король будет.

В толпе снова засмеялись, но это уже был совсем другой смех: щедрый и беззлобный.

– И есть еще кое-что, что я могу предложить прямо сейчас, – продолжил Манс. – Стальные мечи – каждому вождю, кто меня поддержит.

Он сделал знак рукой, и вышедший из-за широких спин вождей Джон подал ему связку мечей. У Лианны расширились глаза, когда она увидела сына. Манс воткнул в землю все шесть клинков. По толпе пробежал дружный вздох восхищения. Вольный народ не умел выплавлять железо, и стальной меч из кузниц Семи Королевств был настоящим сокровищем, за которое каждый отдал бы все, что имел.

Он победил, поняла Лианна. Он был свой и чужой одновременно, он говорил на понятном вольному народу языке, а свою чуждость представил преимуществом, не умалявшим притом ничьего достоинства. Своей глубокой, страстной уверенностью он овладел их вниманием и завоевал их души.

Первый клинок выдернул Великий Морж.

– Мой брат, ты воистину щедр, – проговорил он. – И я могу засвидетельствовать перед вольным народом твою силу и отвагу. Будь нашим королем и веди нас к победе!

Подошли еще трое претендентов – Джакс, Геррик и Сорен Щитолом, – вытащили мечи и отсалютовали ими Мансу, показывая, что отдают ему свои голоса.

– Хар-р-р, – громыхнул Тормунд. – Готов поставить свой золотой браслет против заплаты на твоем плаще, Манс, что побью тебя, не напрягаясь, с мечом или без. Но ты прав. Вороны – башковитые птицы, против них надобна такая же хитрость.

Тормунд выдернул меч, провел пальцем по лезвию.

– Острый, – с удовлетворенным хмыканьем он засунул окровавленный палец в рот. – Только вот шести мечей для всех маловато. Где остальные брать будешь?

– В битве, – ответил Манс, – мы возьмем сотни мечей.

И толпа разразилась радостными криками.

Лишь один из вождей не разделил всеобщего ликования.

– Говоришь, Тормунд, что побил бы его, не напрягаясь? – проревел Девин Шкуродел, перекрывая смех и гомон, которые сразу же стихли. – Что ж не побил-то, неужто ради железа? Или просто боишься, трепло ты эдакое, что проткнет он тебя этой штуковиной, выпустит испорченный воздух, и все увидят, что больше в тебе ничего и нет?

– Заткнись, Шкуродел, и бери меч, пока дают, – рявкнул Тормунд, – или бери свою дубину, и мы посмотрим, чего она стоит против этой стали.

– Вставай в очередь, Краснобай. Я раздроблю тебе череп, раз ты так этого хочешь, но только после того, как покончу вон с тем паршивым черным псом!

Он указал дубиной, вытесанной из цельного ствола молодого железного дерева и окованной в потускневшую от крови бронзу, на Манса.

– Доставай свой меч, ворона, выходи и умри.

3.

Лианна настолько была поглощена разыгрывающейся на площадке для поединков сценой, что не заметила, как к ней протиснулся Джон, пока он не взял ее за руку.

– Как думаешь, каковы шансы у палки против меча? – прошептал он ей на ухо. – По-моему, не очень. Смотри, он даже достать его не может.

Огромная дубина, действительно, была короче длинного меча, который летал в руках Манса с такой легкостью и изяществом, будто вовсе ничего не весил. Но Лианна прекрасно знала, что это не так, и гадала теперь, насколько у Манса хватит выносливости. Годы жизни среди вольного народа научили ее, что и палку не стоит недооценивать.

– Где ты был? – не удержалась она от вопроса. – Я думала, ты с Игритт. А ты был с ним?

– Мы разговаривали, – неопределенно ответил Джон.

– И ты решил, что он тот, кто нам нужен?

Джон твердо кивнул. «Взрослый», – в немом изумлении подумала Лианна. Внезапно сын вырос и стал принимать решения, причем не только за себя, но и за нее. Это все было слишком неожиданно, чтобы она точно могла определить, что чувствует по этому поводу, но, кажется, она ощущала гордость. Правда, в своем отношении к происходящему она пока так и не могла разобраться. Если Королем-за-Стеной станет бывший дозорный, будет ли это к добру или худу для вольного народа и для жителей Семи Королевств? Будет ли он более миролюбив, чем другие вожди, или, наоборот, более жесток? Манс ей нравился, и нравился сильно, и это мешало оценивать его беспристрастно. И она ему нравилась. От воспоминания об их кратком объятии на берегу озера у Лианны потеплели щеки. Хотя, возможно, он уже забыл об этом и не посмотрит на нее второй раз…

Джон сжал ее руку, и ее внимание вернулось к бойцам. Оба замахнулись для атаки, но Манс в последний момент опустил и развернул острие, и рубанул Девина в незащищенный бок. Удар, в который Манс вложил весь свой вес, пробил кожаный панцирь, и тут меч застрял, очевидно, попав между ребер. Девин заревел. Вокруг раны расползалось кровавое пятно, но, будто не чувствуя боли, он напирал на Манса, еще дальше протаскивая сквозь свое тело клинок, который тот пытался выдернуть. И, наконец, с нечленораздельным воплем обрушил свою окованную бронзой дубину ему на голову.

У Лианны перехватило дыхание. Удар, насколько она могла видеть, пришелся вскользь, но и этого хватило, чтобы Манс пошатнулся, выпустил рукоять и упал. Меч, который он последним усилием смог высвободить, отлетел в сторону.

Девин ревел не переставая. Невозможно было понять, насколько серьезна его рана, но он, пошатываясь, еще смог удержаться на ногах и повернулся к зрителям.

– Я, – разобрала Лианна в его рычании, – я – король!

Манс лежал неподвижно, только пальцы правой руки скребли по земле, показывая, что он приходит в сознание. Он искал меч, но дотянуться до него не мог.

– Подержи меня, – шепнул Джон и всей тяжестью обвис на ее плече. Глаза его закатились. Лианна обхватила его крепче, уже догадываясь, что он решил сделать, и поискала взглядом Призрака. Белый лютоволк пробирался между орущими, прыгающими и размахивающими руками и оружием людьми незаметно и изящно, как кошка. Добравшись до меча, он поддел его лапой и подтолкнул острием к Мансу.

Пальцы сомкнулись на лезвии, сжали его так, что показалась струйка крови. А потом Манс приподнялся, потянулся к всё еще вопящему в двух шагах от него Девину, зацепил изогнутой крестовиной его лодыжку и дернул.

За грузным ударом о землю последовала мертвая тишина. Слышно было лишь тяжелое дыхание нескольких сотен людей. Их взгляды не отрывались от Манса, когда он медленно встал, подошел к поверженному противнику, вознес над головой меч, направив его острием вниз, и вонзил в лежащее тело.

В следующее мгновение вольный народ взорвался восторженными криками.

4.

Вечером после теплого дня стремительно похолодало. Ветви деревьев засеребрились колючей изморозью, в прозрачном лесном воздухе закружились первые снежинки. Легкий мороз норовил пробраться под меховой плащ, и Лианна шла быстро. Джон держался рядом и иногда бросал на нее странные взгляды.

– Почему мы ушли так рано? – спросил он наконец. Лианна почувствовала, что краснеет. Хотя, может, это тоже было от мороза.

– Будет снегопад. Лучше успеть домой до него, – оправдание прозвучало жалко даже для ее собственных ушей, но Джон кивнул. Ее словам или тому, что услышал за ними.

Когда поединок завершился, она сама хотела подойти к Мансу. Ее беспокоили его раны: каштановые волосы на виске пропитались кровью, и на ладони наверняка остались глубокие порезы. Но вокруг него толпилось столько людей, что она никак не смогла бы приблизиться, не привлекая всеобщего внимания. Деревенские жители уже выкатили бочонки с медом и перебродившим козьим молоком, чтобы отпраздновать победу нового Короля-за-Стеной. И тогда Лианна тихо попрощалась с Астрид, светившейся от радости рядом с живым и невредимым Тормундом, позвала Джона, и они ушли.

Лютоволки вынюхали след оленя и скрылись в подлеске. Джон на ходу искал что-то взглядом вдоль еле заметной тропинки. Потом вдруг свернул в сторону, наклонился и вернулся с ароматной веточкой холодянки. Пышное соцветие голубых цветков-колокольчиков и тронутые морозом мохнатые листья пахли нежно и чуть горьковато. Джон заправил веточку Лианне за ухо.

– Что это ты? – удивилась она.

– Они красивые. Как и ты.

Сын помолчал и спросил:

– Они похожи на зимние розы?

Он не раз слышал от нее о синих розах, которые она так любила. Розах из теплиц Винтерфелла.

– Не совсем, – сказал она, но, заметив огорчение на его лице, добавила: – Но они тоже очень красивые. И пахнут приятно.

– Как духи? Запахи, которыми брызгаются леди. Помнишь, ты говорила.

– Цветы куда лучше, – она чуть улыбнулась.

Они снова зашагали по тропинке.

– Это же еще не все, да? Я про выборы Короля-за-Стеной, – пояснил Джон, когда она сморгнула непонимающе. – Не было вождя теннов, наверняка еще кто-то из дальних племен не успел прийти или не получил послания. Мансу предстоят другие поединки?

– Скорее всего, – кивнула Лианна. – Хотя теперь, когда часть племен его уже поддержала, ему проще будет договориться.

– Хорошо, – он явно был доволен. – Как думаешь, никто ничего не заметил?

– Что ты ему помог? Думаю, Хаггон заметил.

– Но никому не сказал.

– Ты так уверен в Мансе? – этот вопрос вертелся у нее на языке с самого поединка. Может, чувства затмили у нее разумные мысли, но Джон-то не был влюблен. И действовал достаточно решительно. – Ты уверен, что он будет лучшим королем, чем…

– Чем Девин или кто-то еще? Думаю, да. А ты разве нет? Разве ты хотела его смерти?

– Нет, конечно, – она смутилась. Потом попыталась объяснить свою мысль: – Джон, ведь он – дезертир. В Семи Королевствах дезертиров из Ночного Дозора казнят без суда. Ему нет причины быть добрее с их жителями, чем любому из вольного народа.

– Я думаю, причина есть, – сказал Джон загадочно, но она не успела спросить, что он имел в виду. В тишине ночного леса они отчетливо услышали хруст шагов по подмерзшей траве.

– Кто это может быть? – Лианна сжала рукоять меча, который был с ней с самого Винтерфелла: когда-то, в другой еще жизни, она дала ему имя «Разящий врагов».

– В деревне уже, должно быть, все перепились. Может, кто-то спьяну решил блеснуть молодецкой удалью и отправился к местным оборотням, – Джон тоже вытащил нож. Короткий клинок не годился для серьезной схватки, но иногда один вид оружия успокаивал горячие головы.

– А может, случилась драка, и раненым нужна помощь. – «Или же раны Манса оказались серьезнее, чем выглядели вначале», – подумала она с тревогой.

Шаги приближались – медленная, тяжелая поступь грузного человека. Когда он появился на тропинке, Лианна рванула клинок из ножен. Перед ними был Девин Шкуродел.

Кожаный доспех его был разодран и побурел от крови, лицо стало молочно-белым, а глаза… Глаза светились синим огнем. Лианна вздрогнула, встретив их ненавидящий взгляд, крепко сжала эфес, пытаясь побороть страх, а затем сделала быстрый выпад и пронзила грудь Девина прямо над тем местом, где его добил меч Манса. Но мертвеца это даже не замедлило. Когда он протянул вперед руки, стало видно, что кожа на кистях почернела. Лианна еле успела отскочить, и черные пальцы сомкнулись, схватив лишь воздух. Она снова атаковала, увернулась, уже понимая, что «Разящий врагов», способный только колоть, а не рубить, был здесь бесполезен. А короткий нож Джона – тем более. Решение было принято мгновенно, и Лианна схватила сына за руку:

– Бежим!

Они помчались так быстро, как только позволяла узкая тропинка между деревьями, перепрыгивая через камни и торчащие из земли древесные корни, слегка уже припорошенные снегом. Но шаги за спиной тоже ускорились. Бросив взгляд назад, Лианна с сожалением убедилась, что далеко оторваться от мертвеца им не удалось. А потом ее пронзила другая, ужасная мысль: они бежали по направлению к дому – но там не было никого и ничего, что могло бы им помочь. А путь в деревню был отрезан преследующим их упырем.

Они выбежали на полянку, где в окружении низких старых яблонь стоял их дом. Лианна подтолкнула Джона к двери:

– Беги! Запрись и спрячься!

А сама обернулась с обнаженным клинком в руке навстречу приближающемуся упырю.

Краем глаза она увидела, как Джон исчез в доме, и порадовалась хотя бы тому, что он не стал упрямиться и стараться ее защитить, не имея оружия. Может быть, мертвец удовлетворится ей одной и не станет ломиться в дом. Может быть, утром сюда кто-нибудь придет. Может, вернутся лютоволки. Она мысленно потянулась к Серой Звезде, но та была далеко, и неясно, услышала ли она зов. А потом Джон выскочил из дверей и встал рядом с ней, сжимая рукоять меча, копию ее собственного, которую она когда-то в Винтерфелле просила сделать Миккена. Этот меч она всегда предназначала для сына, но до сих пор не разрешала ему брать.

Мертвец шел к ним.

– Разделимся, – шепнула Лианна одними губами, и Джон кивнул. Он шагнул к дровянику, она – к широкому яблоневому стволу. Это озадачило мертвеца, и он затоптался на месте, не в силах выбрать первую жертву. Воспользовавшись моментом, когда упырь повернулся спиной, Джон подскочил к нему и вонзил клинок. Удар был точным, меч прошел сквозь кожу доспеха и глубоко вошел в мертвую плоть. Упырь все же почувствовал что-то и резко развернулся. Джон отлетел в сторону, чудом не выпустив из рук меч. Пытаясь отвлечь внимание на себя, Лианна набросилась на мертвеца сзади, яростно крича и нанося беспорядочные короткие уколы. Тот снова заколебался, а потом неожиданно проворным движением схватил ее за руку. Сдавил так, что Лианна завопила от боли и выронила оружие. Джон поднялся на ноги и тоже кинулся на упыря, коля в спину, но тот так и не разжал хватку, а второй угольно-черной рукой потянулся к горлу Лианны.

Она упала на колени, трепыхаясь, как бабочка, которую поймали за крыло. В ушах гулко стучала кровь. Опухшая черная рука приближалась. Лианна еще успела подумать отстраненно, что, вероятно, кровь у мертвеца отлила к конечностям и там застыла, вызвав такой контраст с белизной лица. А потом стук сердца, гремящий у нее в голове, сменился стуком сапог по мерзлой земле. Она услышала крик:

– Пригнись! – инстинктивно наклонилась к самой земле, и огромный двуручный клинок, со свистом вспоров воздух, отделил голову мертвеца от тела. Следующим ударом Манс рассек тело Девина пополам. Два лютоволка, огромными прыжками вынесшиеся из леса, набросившись на останки, стали рвать и терзать внутренности.

– Огня! – велел Манс Джону. – Принеси огня!

Джон метнулся к дому. Даже разделанное на части, как свиная туша, тело продолжало копошиться. Чтобы оторвать от Лианны вцепившуюся в нее руку, Мансу пришлось по одному отгибать мертвые пальцы. Они отламывались, хрустя, как сосульки.

Джон притащил горшок с тлеющими углями и старое одеяло. Оно занялось почти мгновенно. Лютоволки отбежали в сторону, и нижняя часть тела Девина стала подниматься на ноги, а верхняя попыталась ползти. Манс и Джон подхватили горящее одеяло за углы и накинули на останки. Огонь быстро перекинулся на одежду и волосы, затем с костей потекла, будто расплавившись, мертвая плоть. Но Лианне казалось, что прошла вечность, прежде чем обгорелые кости перестали шевелиться.

5.

Снег все усиливался. Снежинки падали в костер, плавились и шипели на раскаленных углях.

– Он был один? – спросил Манс, когда костер стал догорать.

Лианна кивнула. Ее запястье отекло и онемело, и она растирала его, пытаясь разогнать кровь.

– Хорошо. Надеюсь, больше их здесь и нет. В деревне жгли трупы, уж не знаю, как забыли про этого. Но все равно, людей там стоит предупредить.

– Я схожу, – вызвался Джон. – С Призраком.

У лютоволков был виноватый вид, но у Лианны не было сил сердиться. В конце концов, они все-таки успели вовремя. Не они ли привели Манса? Но отпускать Джона одного в ночь после всего пережитого ей не хотелось.

– Ты не вооружен, – сказала она.

Вместо ответа он показал ей меч, который все еще держал в руках. Короткий, похожий на кинжал-переросток, с лютоволоком Старков на лезвии.

– Я не разрешала тебе его брать, – это было несправедливо, она знала, но слова вырвались сами. Джон вспыхнул, хотел было возразить, но закусил губу и протянул ей меч эфесом вперед.

– Я видел, как твой сын бился, – сказал вдруг Манс. – Будь перед ним противник, которого можно было бы убить сталью, думаю, он бы наверняка его убил. Короткий клинок ему уже вполне по руке.

Лианна посмотрела на него сердито: «Сговорились они, что ли?» Но, как ни трудно было ей это признать, он был прав. Джон вырос и заслужил свой первый меч.

Она прошла в дом и сняла со стены ножны и пояс. Вложила клинок в ножны и вернулась к сыну, который с надеждой смотрел на нее. Лицо его засветилось, когда она надела на него пояс поверх кожаной рубахи и застегнула.

– Твой меч зовется Разящим врагов, – сказал он, – а как зовут этот?

– Это – твой меч отныне. Тебе его и называть.

Джон нахмурился. Лианна была уверена, что он уже думал не раз, как будет называть свой меч, когда просил ее рассказывать о самых знаменитых в Вестеросе клинках, но сейчас, похоже, его одолели сомнения.

Манс легонько шлепнул его по плечу.

– Ничего не случится, если твой меч побудет неназванным еще немного, – произнес он насмешливо, – по крайней мере до тех пор, пока ты не дойдешь до деревни.

Джон покраснел.

– Уже иду.

Он коснулся рукояти, будто все еще не веря своему счастью, а потом помчался к лесу большими прыжками, радостный, как щенок, которого спустили с привязи. Призрак несся за ним по пятам.

– Ступай за ними, – велела Лианна Серой Звезде, и лютоволчица тоже скрылась в лесу.

Манс сидел прямо на земле, положив меч на колени.

– Тебе тоже стоило бы пойти в деревню. Небезопасно ночевать здесь одной.

– До сих пор я справлялась.

Она увидела запекшуюся кровь у него в волосах и вспомнила про его раны.

– Пойдем в дом, я перевяжу тебя.

Вода была ледяной. Манс морщился, когда она промывала ему ушиб на голове и рассеченные ладони. Она проверила, как сгибаются его пальцы, и с облегчением убедилась, что сухожилия не повреждены, а потом наложила на порезы тонкие аккуратные швы. Уже пряча иглу и нитки в холщевый мешок, она спросила:

– Как ты оказался здесь? Случайно?

– Не совсем.

С этими словами он обхватил ее сзади за талию и поднял в воздух.

– Я шел сюда, чтобы украсть тебя.

От неожиданности она потеряла дар речи, но это не помешало ей начать вырываться. Манс крякнул и опустил ее на пол, потер свежезашитую ладонь. Лианна запоздало спохватилась, что могла причинить ему боль.

– Стоило так заботиться о моих царапинах, чтобы потом пытаться меня искалечить?

– Стоило меня спасать, чтобы… – начала она в запале и осеклась.

– Чтобы сделать своей женой? Стоило.

Пару мгновений они буравили друг друга взглядами.

– Почему ты думаешь, что я захочу стать твоей женой?

– А ты не хочешь?

– Ты собираешься повести вольный народ войной на мой родной дом.

– Я собираюсь спасти вольный народ и постараюсь сделать это с наименьшими потерями для всех.

– Это правда? – Лианне очень хотелось поверить в это.

– Клянусь тебе. – Он улыбнулся немного печально. – Да, я знаю, я клятвопреступник. Но эту клятву я сдержу. Пусть все боги будут мне в том свидетелями.

Манс коснулся ее щеки. Прикосновение было приятным. Не обжигающим, как пламя костра, а теплым, как стенки очага. Лианна накрыла его ладонь своей. Они стояли в полумраке домика, золотисто подсвеченном горящей масляной плошкой, и слышно было лишь их участившееся дыхание и громкий стук сердца. Лианна вдруг вспомнила другую встречу в глухом лесу, одиннадцать, нет, уже почти двенадцать лет назад. И турнир в Харренхолле, на котором Рейгар выбрал ее королевой любви и красоты. «Как странно все повторяется». На этот раз не было герольдов, трибун, шелковых знамен и сверкающих доспехов. Не было больше ее возлюбленного среброволосого и аметистовоглазого принца. У стоящего перед ней мужчины вокруг карих глаз разбегались смешливые морщинки, и каштановые пряди уже были присыпаны ранней сединой, он носил заштопанный ею же черный плащ, и его теперь называли королем. И не было венка из зимних роз…

Тут Манс засунул руку под плащ и вытащил веточку холодянки – она помялась и цветы слегка подвяли, но пахли даже сильнее, чем прежде.

– Нашел тут рядом, на тропинке, – объявил он. – Не думаю, что ее потерял Девин.

Лианна коснулась волос – веточка, конечно же, выпала, когда они убегали от мертвеца. Чувствуя, как сильные пальцы заправляют ей за ухо один из немногих цветущих за Стеной цветов, она прошептала:

– У меня есть сын. Ему это не понравится.

Манс серьезно посмотрел на нее.

– Он будет и моим сыном, если захочет. В любом случае, кажется, мы поладили.

Она вспомнила Призрака, подталкивающего меч, а потом то, как быстро и охотно Джон оставил ее с Мансом наедине, и медленно кивнула. Огляделась по сторонам:

– Надо собрать вещи…

– Завтра соберешь, – он снова подхватил ее на руки, и на этот раз она не стала сопротивляться. Только дернула за волосы, вынуждая поднять голову и смотреть ей в глаза, а потом прижалась губами к его рту.

Как они дошли до шатра Манса, она не запомнила. Возможно даже, если бы не Серая Звезда, которая проводила Джона с Призраком в деревню и вернулась к Лианне, они бы потерялись, блуждая меж трех страж-деревьев, потому что, несмотря на холод и все усиливающуюся метель, всю дорогу не переставали целоваться.

========== Часть 9. Эддард ==========

1.

– Королевский кортеж может прибыть с минуты на минуту. – Эддард выглянул в высокое узкое окно своей горницы в главной башне Винтерфелла. – Утром прилетел ворон от Сервинов.

– Оттуда полдня пути, даже если бы Роберт отправился налегке. А так как он наверняка путешествует вместе с половиной двора, то раньше вечера не жди. – Бенджен глотнул подогретого вина и поставил чашу на стол. – В любом случае, я рад, что опередил их. Сможем хотя бы спокойно поговорить.

– Да, – Нед отошел от окна и сел напротив. – Я тоже рад. Столько не виделись.

Он внимательно рассматривал младшего брата. Бенджен ушел на Стену уже почти тринадцать лет назад, теперь это был худой подтянутый мужчина с резкими чертами сурового лица. Он был весь в черном, как и подобало дозорному, но успел сменить пропыленный дорожный костюм на бархатный камзол. Получив письмо, в котором сообщалось о том, что король Роберт Баратеон едет в Винтерфелл, Нед сразу же отправил ворона в Черный Замок, надеясь, что по такому случаю лорд-командующий даст брату разрешение на отлучку. И Бен прибыл как раз этим утром.

– Кейтилин выглядит цветущей. И дети у вас замечательные, – его серо-голубые глаза лучились теплом. – Робб уже совсем взрослый мужчина, Санса – просто красавица, и младшие тоже очаровательны. Ты – счастливый человек, Эддард.

Нед не стал этого отрицать.

– Для нас, Старков, семья – самое важное. Зима близко, и мы должны защищать и беречь друг друга.

Он замолчал с ощущением горечи во рту. Отец, Брандон, Лианна, маленький Джон… Слишком многих он потерял и не смог защитить. Детский смех во дворе замка утишал эту боль, но не был способен полностью ее исцелить.

– Как дела на Стене? – спросил он брата, чтобы сменить тему.

– Не очень, – сказал Бен. Лицо его стало серьезным, и Неду он вдруг показался усталым и постаревшим. – Об этом я и хотел с тобой поговорить. Нам катастрофически не хватает людей. И в лучшие времена Дозор не мог заселить все свои замки одновременно, а сейчас нас меньше тысячи, и даже это малое число продолжает уменьшаться.

– Дезертиры, – понял его Нед. – Здесь в этом году их было четверо.

Будучи лордом Винтерфелла и Хранителем Севера, он знал об этом не понаслышке. Именно ему приходилось вершить королевское правосудие на своих землях, а наказанием за дезертирство из рядов Ночного Дозора была только смерть. Когда кто-нибудь из черных братьев бежал, бросив службу, из Черного замка по всему Северу рассылали воронов, оповещая об этом. Дезертиров неминуемо ловили, судили и казнили. И Старки, в отличие от южных лордов, никогда не имели палачей, а сами наносили последний удар.

– И это только те, кто побежал на юг, – уточнил Бенджен. – Многие бегут к одичалым за Стену, и там нам их зачастую уже не достать. Что поделать, если последнее крупное пополнение наших рядов было после коронации Роберта, когда на Стену отправили многих рыцарей, оставшихся верными Таргариенам. С тех пор нам присылают в основном обычных преступников: убийц, насильников и браконьеров. Не всех из них удается научить с честью нести свою службу. Потом, Дозор теряет людей не только из-за дезертирства. Два отряда разведчиков, которые были отправлены за Стену, бесследно исчезли.

– Погибли в стычках с одичалыми? – предположил Нед.

– Скорее всего, – Бенджен нахмурился. Неду вдруг показалось, что он о чем-то не договаривает. – Хотя и тел мы тоже не нашли. Одичалые стали сильнее и наглее, когда у них появился новый Король-за-Стеной. Последнее время они ведут себя необычно, чем дальше, тем больше. Много деревень опустело, куда и зачем они откочевали, мы пока не знаем.

– Считаешь, они попытаются прорваться за Стену?

– Это пробовали делать все их так называемые короли. Так что это только вопрос времени. И оно работает против нас. Если мы дадим одичалым возможность сплотиться, сами еще больше ослабеем.

– Значит, выход только один, – Нед задумчиво посмотрел на стену, где в ножнах висел Лед, фамильный меч Старков. – Мне придется собрать знамена и отправиться к Стене, чтобы покончить с этой угрозой.

– Благодарю тебя, брат, – Бенджен наклонил голову, в голосе его читалось облегчение. – И прошу тебя еще замолвить за нас слово Роберту – раз вы, наконец, помирились.

Нед горько улыбнулся.

– Помирились. Лорд Винтерфелла и Хранитель Севера не должен быть врагом королю, от этого страдает все королевство.

– Смотря какой король, – Бенджен пристально посмотрел на брата. – Если такой, как Эйрис, то королевству без него стало только лучше.

Нед сжал челюсти. Слишком часто он сам себе задавал этот вопрос. И уверенности, к сожалению, не испытывал.

– Роберт не Эйрис, – все же сказал он. – Он мужественный воин и прямой человек. Наша ссора закончилась еще во время восстания Бейлона Грейджоя.

– Да, Тайвин Ланнистер сел в лужу, потеряв весь свой флот, – вспомнил Бенджен события уже почти десятилетней давности, – а разгребать все пришлось тебе. Ты повел себя тогда как верный вассал короля, но простил ли ты его? Ведь он пытался убить твоего племянника. Нашего племянника.

В горнице повисло тяжкое молчание. Наконец, Нед заговорил:

– Это был не его приказ. Он был тогда в отчаянии и не владел собой. Кто-то из придворных лизоблюдов, видимо, решил, что заслужит этим преступлением королевскую милость, но быстро понял, что ошибся.

– И так и остался неузнанным, – кивнул Бенджен. – Ни Роберт, ни Аррен не особенно старались найти заказчика.

– Джон Аррен умер, – жестко сказал Нед. Он узнал об этом два месяца назад из письма Роберта, и эта весть явилась для него сильнейшим ударом, боль от которого чувствовалась до сих пор.

– Вот как. Мне очень жаль. – Бенджен помолчал, потом прищурился: – Приезд Роберта с этим и связан?

– Скорее всего. – Нед сам все это время гадал, зачем мог понадобиться Роберту. – Джон нам обоим был как второй отец. Роберт сейчас нуждается в поддержке. А Лианну и ее мальчика, – он запнулся и скривился: слова резали глотку, словно битым стеклом, – все равно не вернуть.

Он разом вспомнил отчаяние, которое ощутил, когда понял, что сестра и племянник пропали бесследно. Впрочем, оно никогда его надолго не покидало.

– Я искал их по всему Северу, мои люди обшарили каждую милю Королевского тракта, каждую лодку, спускающуюся по Белому Ножу, каждый корабль в Белой Гавани. Не сомневаюсь, что и шпионы Вариса их искали, и если бы нашли, я бы об этом узнал. Прошло уже почти тринадцать лет, Бенджен. Надо смотреть правде в глаза – они давно погибли.

Он скорбно умолк. «Обещай мне, что моему сыну не причинят вреда», – просила его сестра, и он не смог сдержать слово. Не смог защитить ни от ревности Роберта, ни от убийц. Она сама это сделала с мечом в руке, а потом решила уйти. Иногда Нед тешил себя мыслью, что ей с сыном все же удалось добраться до Эссоса, и она живет там, тщательно скрываясь ото всех. Но тут же запрещал себе заниматься самообманом. В Эссосе влачили жалкое существование младшие дети Эйриса – его второй сын Визерис и маленькая Дейнерис. Ни для кого в Вестеросе это не было секретом, как и то, что каждый их шаг становился известным «пташкам» Вариса. Появись Лианна с ребенком Рейгара в каком-то из Вольных городов, она не смогла бы долго оставаться незамеченной.

Иногда он видел сестру во сне. Лежащую на родильном ложе или, чаще, такой, какой запомнил ее перед побегом – с коротким окровавленным мечом в одной руке и сыном в другой. Иногда вместо младенца у нее на руках Нед видел взрослого мужчину, с лицом Старков, но с пламенем, вырывающемся изо рта и ноздрей. Иногда вместо него был лютоволк, но не серый, как на их родовом гербе, а почему-то белый как снег. После таких снов он все утро проводил в богороще, пытаясь понять, не боги ли этим хотят что-то ему сообщить.

Нед очнулся от своих мыслей и обнаружил, что брат смотрит на него долгим, странным взглядом.

– Есть шанс, что Лианна жива, – тихо произнес он.

2.

– Твое здоровье, лорд Эддард Старк! – прогремел Роберт, поднимая кубок, далеко не первый по счету. Под сводами большого чертога Винтерфелла уже были провозглашены тосты за короля, королеву и наследника, за процветание страны и долгое лето. Слуги вносили блюда одно за другим: жареную оленину и кабана, зайцев и фазанов в хрустящей золотистой корочке, котелки с похлебкой, пироги с птицей, говядиной и беконом, головки сыра, печеные яблоки и мелкие северные груши, томленые в вине с пряностями. Король, сидящий на главном месте под балдахином, с неугасающим аппетитом отдавал должное каждому из них, громко говорил, жестикулировал и смеялся так, что перекрывал разудалую песню, которую пел, подыгрывая себе на лютне, приехавший с королевским обозом менестрель. Нед же не мог заставить себя ни есть, ни пить.

Король прибыл в Винтерфелл под вечер. Эддард, Кейтилин и все их дети и челядь встречали гостей на Главном дворе – огромный, размером с городскую площадь, он стал казаться маленьким и тесным, когда его заполнили рыцари из свиты, наемники и солдаты. Царственную чету проводили в подготовленные для них покои, чтобы они отдохнули и освежились перед приветственным пиром. Разговор с Бендженом пришлось прервать, впрочем, брат рассказал ему достаточно, чтобы в Неде вновь вспыхнула надежда. И теперь он усилием воли сдерживался, чтобы не погрузиться в размышления, сидя между королем и королевой.