Текст книги "Я подарю тебе меч (СИ)"

Автор книги: Jess_L

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Джон опустил меч на шкуры.

– Это свои. – Он был бы рад встрече со старым охотником, хотя его ученика и недолюбливал. Но, всматриваясь в темноту леса вокруг них, он смутно различал только одну движущуюся к ним фигуру.

– Где Хаггон? – вырвалось у Джона, когда Варамир приблизился к костру.

– И я рад тебя видеть, Джон, сын Молодой Волчицы, – Варамир чуть улыбнулся. Он кутался в плащ, сшитый из беличьих шкурок, из-под плаща выглядывала рукоять костяного ножа. – И тебя, поцелованная огнем охотница. – Игритт все еще сжимала топор и глядела на него настороженно. Бенджен с глухим звуком вложил меч в ножны, Варамир бросил на него косой взгляд, не удостоив приветствия, и снова повернулся к Джону: – Молодая Волчица послала меня к вам на помощь. Твоя мать беспокоится о тебе.

– Почему тебя? – это прозвучало враждебно, Джон понимал, но ничего не мог с собой поделать. Варамир был ненамного старше его самого, но говорил так, будто Джон был несмышленышем, неспособным и шагу ступить, не цепляясь за материнскую юбку. Неужели Лианна доверилась именно ему?.. – Почему не Хаггона?

Маленькие водянистые глазки уставились на него в упор.

– Нас обоих. Но путь наш был полон опасностей, и, увы… – он развел руками. – Могу я сесть у вашего костра?

– Конечно, – Джон почувствовал, как его щеки потеплели. Как ни был неприятен ему Варамир, закона гостеприимства никто не отменял. Игритт уже вытащила одну из шкур и расстелила перед ним.

Джон внимательно смотрел, как Варамир садился, отмечая все его движения, слишком медленные и осторожные, и то, как он прижимал руку к своему боку, будто оберегая больное место.

– Ты ранен? И что с Хаггоном?

Варамир протянул руки к костру, и Джон заметил, что они слегка подрагивают.

– Мертв. Увы.

В груди похолодело. Хаггон был человеком мудрым и добрым, и всегда с готовностью вызывался помочь молодым и неопытным оборотням, какими когда-то были и они с матерью. Трудно было поверить, что его больше нет. Впрочем, не совсем так, поправил себя Джон. Пришел его черед начать вторую жизнь в своем волке. Но эта мысль не утешала.

– Как это произошло? – спросил Джон хрипло.

– Прошлой ночью мы столкнулись с десятком упырей. Мне с моими волками удалось отбиться, но Хаггон был уже стар и не успел убежать. Сразу несколько упырей схватили его и буквально разорвали на части, – Варамир ссутулился под своим плащом и плотнее обхватил себя руками. Игритт неловко погладила его по плечу. Ее глаза блеснули слезами – она тоже знала старого охотника и была привязана к нему.

– Как далеко отсюда это было? – спросил Бенджен. Варамир скривил губы, глядя на черный плащ дозорного, но ответил:

– На том берегу озера. Мы с волками старались путать следы, так что, может быть, упыри направились в другую сторону, и, если нам очень повезет, мы их не встретим. Но…

– На везение не стоит рассчитывать, – закончил за него Бенджен. Он подбросил в костер пару сухих веток и сел рядом с Джоном.

– Это был кто-то, кто был тебе дорог? – спросил он тихо. Джон кивнул. – Мне очень жаль.

– Мне тоже, – вздохнул Джон. – Хотя, ты знаешь, он ведь не полностью умер.

Бенджен прищурился непонимающе, и Джон поспешил объяснить:

– Оборотни живут две жизни. Когда заканчивается человеческая жизнь, душа оборотня может переселиться в своего зверя. Так что Хаггон все еще с нами.

«Правда, ненадолго». Человеческая память слабеет быстро, так учили и Хаггон, и матушка Гутрун, и вскоре в волке останется только волк. Но пока прошел всего только день, и старый охотник должен еще его помнить. Серая Шкура лежал поодаль от других волков, положив голову на передние лапы. Это был старый волк, тощий и почти беззубый. Джон подошел к нему, опустился на корточки, чтобы погладить жесткую шерсть.

– Хаггон, – прошептал он, – спасибо тебе. Пусть ты и не смог дойти, ты видишь, что с нами все в порядке. Ты выполнил то, о чем просила тебя моя мать, и погиб с честью. Пусть твоя вторая жизнь будет долгой, проще и слаще первой.

Но волк лишь взглянул на него равнодушно и отвернулся.

2.

Снег шел всю ночь, не прекратился он и утром. Четыре человека, четыре волка и лютоволк изо всех сил старались оставить как можно большее расстояние между собой и озером, но людям каждый шаг давался с трудом, а волки иногда проваливались в большие сугробы с головой. Серая Шкура особенно тревожил Джона: он плелся позади всех, опустив голову и не проявляя интереса ни к чему, будто заболел или совсем обессилел. Но Варамир, с которым Джон поделился своими опасениями, только пожал плечами:

– Старый уже. Недолго, видать, осталось.

– Как ты можешь так говорить! – Джона возмутило равнодушие в его голосе. – В нем же Хаггон!

– Вот что ты думаешь? – взгляд бесцветных маленьких глаз впился в лицо Джона. Потом Варамир покачал головой: – Увы, нет. Может, все произошло слишком быстро и у него не хватило сил… Но он не смог перед смертью войти в своего волка. Когда я понял это, то взял Серую Шкуру себе.

Услышанное так поразило Джона, что он опомнился, лишь когда Призрак стал тянуть его за рукав. Спутники успели уйти далеко вперед, так что сквозь пелену снега он с трудом различал их смутные тени, и, пока догонял их, вспотел под своим овчинным плащом и курткой. Но слова Варамира все никак не выходили у него из головы. Значит, Хаггон умер окончательно. А Варамир взял его волка… Джона передернуло от отвращения. У оборотней не было законов, как не было их ни у кого из вольного народа, но своим неписаным правилам они следовали неукоснительно. Мерзостью считалось вселяться в тела других людей, охотиться на других людей и есть их, спариваться, находясь в шкуре своего зверя, и отбирать зверей у других оборотней. Но ведь, попытался убедить себя Джон, Варамир же не отнял волка у Хаггона насильно. Раз учитель умер, не успев переселиться в звериное тело, то ученик взял на себя заботу об оставшемся одиноком волке – это, по-своему, так же благородно, как позаботиться об утратившем родителей сироте. Но Джону все равно было не по себе. Он помнил Искорку: после смерти матушки Гутрун ее старая волчица прожила недолго, но уходила в мире и спокойствии, и казалось, что ее глазами смотрит мудрая старуха. Серая же Шкура был откровенно несчастен.

Наверное, когда они доберутся до войска Манса, Джон должен будет рассказать об этом другим оборотням. Интересно, кто теперь будет возглавлять их сходки. Может быть, мать?.. Оборотней старше нее среди вольного народа было немало, но она была одной из сильнейших, и ее зверем, как и у самого Джона, был лютоволк – более крупный и умный родич волков.

Погруженный в свои мысли, Джон переставлял ноги почти машинально, и не сразу заметил, как стало темнеть. Он шел последним, перед ним маячила узкая спина Варамира, дальше виднелся черный плащ Бенджена, от налипшего снега казавшийся пятнисто-серым, и совсем впереди Джон скорее угадывал рыжие волосы Игритт, которые не мог удержать в плену меховой капюшон. «Она идет первой, – и следом вдруг кольнула мысль: – Она в опасности». В темноте яростно взрыкнул волк, за ним второй. «Нужно зажечь факелы», – запоздало подумал Джон, когда тени вокруг заколыхались, принимая очертания человеческих фигур, покореженных и изувеченных, обледенелых и протягивавших почерневшие руки к живым. Времени, чтобы разжечь костер, уже не было. Джон успел лишь сбросить с плеч мешок и расстегнуть ножны. Он вытащил Черное Пламя как раз вовремя, чтобы рубануть по предплечью упыря, нацелившегося на его горло. В мертвую плоть фамильный клинок вошел, как в масло, скрюченная рука упала в снег, но сила, оживлявшая мертвеца, его не покинула, и удар тут же пришлось повторить. Пластая мертвеца, как капусту, Джон ощущал внутри горькое разочарование. Чуда не произошло. Меч старого божества оказался легким, прекрасно заточенным и сбалансированным, но этого было недостаточно, чтобы расправиться с упырями. «Нужно зажечь огонь».

– Джон! Сюда! – позвал Бенджен. Разрубленные останки мертвеца еще пытались ползти, но непосредственной опасности уже не представляли. Джон пошел на зов, туда, где за висящей в воздухе снежной пылью угадывался силуэт дяди, рубившего мечом сразу во все стороны. Варамир держался на несколько шагов позади, выставив свой нож, его волки окружили его и набрасывались на мертвецов, не давая им приблизиться к своему хозяину. А Игритт… Джон поискал ее взглядом и внезапно поймал яркую вспышку рыжих волос на снегу, почти у самых ног Бенджена.

– Игритт! – Джон бросился к ней. Игритт лежала без движения, висок был испачкан кровью, а топорик выпал из рук. Рядом валялся лук, который она так и не успела натянуть. Джон приподнял ее голову, почувствовал тепло дыхания на своей щеке. Бенджен отпихнул от себя очередного упыря.

– Ее только оглушили, – сказал он племяннику. – Прикрой меня, нужно развести огонь.

Неохотно Джон опустил возлюбленную обратно в снег и поднял меч, прикидывая, с какой стороны последует атака. Бенджен опустился на колени и вытащил из мешка огниво. Будто подгадав момент, из мрака материализовались еще несколько фигур. Они разошлись, обходя людей, и Джон, замахиваясь на ближайшего к нему мертвеца, лишь понадеялся, что Варамир, чьи волки уже все были ранены и выбивались из сил, сможет прикрыть их со спины. Джон разрубил пополам одного упыря, потом, не останавливая замаха, развернулся и ударил по ногам второго, тот упал и пополз вперед. Призрак выскочил из-за сугроба, вздыбив снег, прыгнул на мертвеца и вцепился в шею, отрывая сгнившую голову.

Краем глаза Джон видел, как Бенджен возился с огнивом, щелкая кресалом по кремню, и наконец, несмотря на снег и сырость, ему удалось высечь искру и поджечь факел. И в тот же миг раздался отчаянный вопль, взвился и стих, перейдя в хриплый полузадавленный звук. Джон резко развернулся, держа клинок наготове. Варамир висел в воздухе, его горло сжимал упырь, ростом и шириной плеч превосходивший Джона чуть ли не вдвое. Все четверо волков повисли на нем и драли клыками и когтями мертвую плоть, но черные ручищи продолжали сжиматься, и хрипы смолкли. Джон примерился, стараясь не попасть в волков, и ударил. Раскроенный череп не помешал упырю стискивать хватку, и понадобилось еще два удара – по одному на каждую руку, чтобы обмякшее тело Варамира опустилось в снег. Двое волков упали рядом с ним, их шерсть была окровавлена, безжизненные глаза подернуты мутной пленкой. Двое других отбежали, зализывая раны. Бенджен ткнул в упыря факелом.

Когда запылали все мертвецы – их оказалось около десятка – пришло время заняться ранеными. Бенджен опустился на колени около Варамира, тронул его лицо, руки и покачал головой.

– Уже остывает. Но, ты же говорил, что оборотни переселяются в своих зверей. Мог он переселиться в кого-то из еще живых?

Двое волков – в том числе и несчастный Серая Шкура – были мертвы, остальные исчезли в подлеске.

– Скорее всего, – Джон пожал плечами. Варамир – живой ли, мертвый, в человеческом обличье или в волчьем – его больше не интересовал. Он сел рядом с Игритт. Она все еще была без сознания, но дышала, и кожа ее была теплой. Джон положил ее голову себе на колени. Призрак подошел, понюхал рыжие волосы и лизнул щеку, оставляя длинный влажный след. Джон отпихнул в сторону морду лютоволка, набрал в горсть снега и стал осторожно смывать кровь с лица возлюбленной. Потом бережно поцеловал ее в сомкнутые веки и коснулся ртом бледных губ.

– Просыпайся, – прошептал он.

Игритт открыла глаза.

3.

Джон отвел с ее лба рыжую прядь.

– Как ты?

– Хорошо. – Это прозвучало глухо, будто Игритт еще не до конца пришла в себя. Взгляд тоже был странным, слегка расфокусированным, как у пьяной. Джон решил, что это от удара по голове.

– Сможешь подняться?

Игритт зашарила руками по снегу, каким-то неловким, непривычным движением подогнула колени. Джон привстал и обхватил ее за плечи.

– Давай помогу.

Если бы все было в порядке, Игритт со смехом оттолкнула бы его руки, говоря, что она не какая-то там слабосильная поклонщица, чтобы мужчины ее поднимали, а и сама ходить умеет. Но сейчас ее тело просто обвисло в его объятии. А потом она вдруг выгнулась и завизжала. От неожиданности Джон резко опустил ее обратно. Тут же упав на колени рядом, он попытался поймать ее бешено молотящие по снегу руки. Бенджен пришел к нему на помощь. Вместе им удалось удержать ее бьющееся в припадке тело.

– Что это с ней? – спросил Бенджен с беспокойством. – От ран, даже сильных, такого не бывает. Будто какая-то душевная болезнь.

Игритт снова дернулась, прохрипела:

– Убирайся! – и затихла.

Джон бросил взгляд на тело Варамира, уже прикрытое снегом, как одеялом. Подозрение закралось в душу, настолько страшное, что он просто не мог в него поверить. «Вселяться в тела других людей – отвратительно».

– Все хорошо. Помоги мне встать.

Вроде голос был ее – но звучал он с совершенно не свойственными ей, чужими интонациями. Призрак попятился, беззвучно оскалившись. А Джон будто примерз к месту, впитывая каждую деталь, чтобы увериться в том, что перед ним – его любимая, но с каждым мгновением убеждаясь в обратном. Игритт – вернее, тварь в ее теле, – поднялась, опираясь на Бенджена.

– Это – мерзость, – прошептал Джон одними губами.

– Громкое слово, – Игритт усмехнулась как-то криво, будто ее лицо все еще не до конца подчинялось чужой воле. – Но у меня не было выбора. Если бы я взял тело волка, я сам вскоре стал бы зверем, а я заслуживаю большего. Я варг и оборотень, сильнейший среди вольного народа. Даже вы двое, ты и твоя мать, вы так кичитесь своими огромными зверями, но никому из вас не под силу было взять сразу нескольких. Или взять человека.

Джон медленно поднялся. Так же медленно происходило осознание случившегося. Внутри стало пусто и холодно, как в заброшенном доме.

– Это – мерзость, – повторил он тихо, но твердо.

– Эк заладил. Но тебе придется признать, что так лучше для всех. Сам подумай, от кого Мансу будет больше пользы – от меня со всей моей силой или от девчонки-копьеносицы, которых у него и так больше, чем зайцев в лесу? Да и ты не будешь внакладе. Я совсем не против с тобой спать. Так что, видишь, хорошенькое тело у тебя останется, а мозгов у меня побольше будет.

Джон сам поразился тому, как мало тронули его эти гнусные слова. Он смотрел на тело Игритт, которым завладела тварь, и мучительно пытался понять, осталась ли в нем еще душа его любимой, и как помочь ей освободиться.

Бенджен, продолжая поддерживать тело девушки, переводил взгляд с нее на Джона.

– Что происходит? – наконец, спросил он.

– Это Варамир. Он захватил тело Игритт, – ответил Джон ровно, даже немного отстраненно. Глаза Бенджена расширились, и он отступил на шаг. Игритт-Варамир, лишившись опоры, осела в снег и, неловко загребая руками, попыталась принять сидячее положение.

– От своей старой няни я слышал страшные сказки о чем-то подобном, но никогда до сих пор в них не верил, – проговорил Бенджен. – Ей можно как-то помочь? Ты мог бы… – он замялся, но потом продолжил: – Можешь сделать то же самое и выбить его из ее тела?

Джон захлопал глазами. Это было настолько неправильно, что даже не пришло ему в голову. Но ведь он сам – сильный варг, наверное, не слабее Варамира. Что, если у него получится?..

Джон лег в снег и освободил свой разум, чтобы коснуться Игритт. Он всегда входил в своего лютоволка так же легко, как натягивал старую разношенную одежду. Но сейчас он не успел даже толком забраться в чужое тело, как оказался словно в гуще смертельной схватки, и через миг его выбросило обратно: кричащего от боли и трясущего головой, будто ему со всей силы саданули между глаз. Бенджен приподнял его и с тревогой заглянул ему в лицо.

– Я не могу, – признался Джон, еле ворочая языком. Звон в голове медленно стихал. – Я никогда не входил ни в кого, кроме Призрака, но мы выросли вместе, и он ни разу мне не сопротивлялся. А вот так… это хуже любого насилия.

Он сглотнул, пытаясь удержать тошноту.

– Слабак, – Игритт-Варамир усмехнулась, но ее руки дрожали. – Ты боишься собственной силы. Тебе никогда не сладить со мной. Лучше смирись.

Она вновь попыталась встать, сначала на колени, потом медленно стала подниматься на ноги. Но, когда она уже почти распрямилась, ноги дернулись в стороны, и она завалилась в сугроб. Тело изогнулось под каким-то немыслимым углом, беспорядочные взмахи рук взвили в воздух облака снежной пыли, глаза закатились.

– Она еще там, – прошептал Джон. – Она еще борется…

– Так что мы можем сделать? – Бенджен помог Джону подняться, не отрывая взгляда от бьющегося в снегу тела.

– Ничего, – сказал Джон мрачно. – Только молиться, что она окажется сильнее.

Прямо на глазах движения тела Игритт становились все медленней, перешли в редкие конвульсии и окончательно затихли. В сердце Джона вспыхнула отчаянная надежда.

– Игритт? – прошептал он.

Девушка пошевелилась. Потом приподняла голову и перевернулась на бок, опершись на локоть. Движения были медленными, как после сна, но волне уверенными.

– Игритт! – Джон протянул к ней руки. – Боги, какое счастье, что ты вернулась!

Девушка плавно поднялась на ноги, взглянула на Джона и улыбнулась.

– Так ты смирился с неизбежным, красавчик? Она не вернется. Теперь я полностью подчинил ее своей воле.

Руки опустились. А через мгновение Джон обнаружил, что сжимает рукоять Черного Пламени. Он не помнил, как достал его из ножен. Игритт-Варамир вцепилась взглядом в меч.

– Ты же это не всерьез? Убив меня, ее не вернешь.

Джон знал это. Он смотрел на любимые черты, на белый кусочек шеи с тоненькой синей жилкой, словно созданной, чтобы ее покрывали поцелуями, на грудь, спрятанную под толстой курткой, – но он прекрасно помнил маленькие полушария и широкие розовые круги сосков – и знал, что не сможет нанести последний удар. Лицо девушки конвульсивно дернулось, и изменившимся голосом она прошептала:

– Убей меня.

Тут же челюсти ее сжались, так что клацнули зубы, плечи застыли, а кулаки напряглись – Варамир вернул утерянный было на миг контроль.

– Все, – сказал он с удовлетворением, – больше не вякнет.

– Да.

Где-то в вышине закаркали вороны. Дуга, которую прочертил клинок, была идеальной и как раз на уровне плеч. Глядя, как катится в снег окровавленная голова в ореоле рыжих волос, Джон очень хотел заплакать, но слез не было. Их не было и тогда, когда он собирал хворост для погребального костра, отказавшись от помощи Бенджена, и когда наблюдал, как в пламени горела его первая и пока единственная любовь. Призрак ткнулся лбом в его плечо, но даже это безмолвное утешение не растопило в его глазах ни капли влаги. Он весь заледенел.

Когда костер догорел, ждать до рассвета оставалось недолго. Бенджен попытался уговорить его поспать, но Джон только покачал головой. Дядя в конце концов лег сам, завернувшись в свой плащ и, похоже, заснул, а Джон так и сидел, глядя в золу, где почерневшие ветки и кости были уже неотличимы друг от друга. Потом поднял глаза к небу. Снег перестал, и на темном своде высыпали звезды. Они складывались в знакомые с детства узоры: Рогатый Лорд скакал над землей, а высоко над ним танцевала Лунная Дева. Джон поискал глазами красного Вора, но не нашел. «Когда Вор находится в Лунной Деве, это благоприятное время для похищения женщин», – любила говорить Игритт. Эта мысль вызвала только тупую боль. Зато ярко светил Ледяной Дракон, и его хвост указывал на юг – туда, куда лежал их путь. Только теперь Джон не видел в продолжении пути никакого смысла. Меч, который посулили ему боги, оказался совершенно обыкновенным, женщина, которую он любил, была мертва.

Время шло, звезды медленно кружили над головой. Взошла Колыбель, и Дева опустилась за верхушки деревьев. Страшная ночь заканчивалась, и в мире от этого совершенно ничего не изменилось. Может быть, боги решили лишить его всего, чтобы было легче отдать себя во власть Роберта? Теперь ему нечего было терять.

«А как же мать?» – прошептал голос внутри него. Потом вспомнились Манс, Тормунд и его многочисленное семейство, суровая Астрид, смешливая Мунда, Гризелла со своим старым козлом, ребята и девушки, с которыми он играл в детстве, вместе охотился и сражался. В лицо ткнулся мокрый холодный нос, и Джон, вздохнув, обнял Призрака за шею. «И ты, мой друг».

Когда сквозь ветки деревьев пробились первые солнечные лучи, и Бенджен проснулся, Джон уже собрал все их вещи и забрасывал снегом костер.

– Пойдем, – сказал он. Без возражений Бенджен последовал за ним.

Комментарий к Часть 20. Живые и мертвые

UPD от 27.05. Добавила попытку Джона варгануться в Игритт. Сюжет от этого не изменился, но драматизма, возможно, добавилось)

========== Часть 21. Переговоры ==========

1.

– Вина за все происшедшее лежит целиком на вас и на вашем ордене! – бушевал Роберт. – Зачем Семи Королевствам трусы и бездельники, которые сбегают при первом же появлении врага!

– Ваша милость, – сир Деннис Маллистер, командующий Сумеречной Башней, выслушал все эти оскорбительные обвинения и ответил со всей учтивостью, какая подобала старому рыцарю. Только Нед заметил, что его губы слегка подрагивали: – У Ночного Дозора было в сотни раз меньше людей, чем у Манса Налетчика, даже до этой резни. А уж если там действительно были Иные…

– В пекло Иных! – Коттер Пайк, командир Восточного Дозора-у-моря, рыцарем не был и даже не старался быть вежливым. – Вы, там, на юге, уже много лет посылаете на Стену только воров, браконьеров и крестьян, в жизни не державших в руках меча. И как вы думаете, они должны вас защищать?

Нед взглянул на Гренна и его товарищей. Те стояли позади и не отрывали глаз от пола, стараясь выделяться как можно меньше. Здравое решение, особенно учитывая, что вовсе не их судьба занимала сейчас всех в королевском шатре. На повестке дня были вопросы куда важнее.

Сир Деннис Маллистер и Коттер Пайк со своими отрядами присоединились к королевскому войску в один и тот же день, один – утром, второй – под вечер. Между ними ощущалась некоторая напряженность, вызванная, как понял Нед, тем, что Дозор остался без лорда-командующего, и каждый из командиров двух других замков мог претендовать на освободившуюся должность. Правда, для этого следовало провести выборы, а время накануне битвы было для этого совсем неподходящим. Людей они с собой привели немного, но помощь дозорных, знающих Стену и прилегающие к ней земли, как свои пять пальцев, была неоценима. Кроме того, в составе отряда сира Денниса обнаружилось несколько разведчиков из Черного замка, выживших в “ночь мертвецов”. Оставшись без командования, они не стали бежать куда глаза глядят или прятаться, как новобранцы, а отправились за помощью. До совета Нед успел поговорить с двумя из них – пожилым коротышкой по имени Дайвен и рослым Банненом, хромающим от незажившей еще раны.

– Вы уверены, что лорда Мормонта и остальных офицеров убили Иные? – спросил он, сам точно не зная, что именно хотел услышать больше: подтверждение или опровержение.

– Нет, м’лорд десница, – старый Дайвен клацнул деревянными зубами, – будь там сами ходоки, нас бы тут не было. Упыри то были, мертвецы, то есть, ими оживленные. Так одичалые говорили, еще когда все к Мансу не ушли, и я им верю.

– Так в Ночном Дозоре знали про Иных? – Нед нахмурился. В таком случае беспечность командования, стоившая жизни столь многим, представлялась совсем непростительной.

– Так кто ж детских сказок-то не слыхал. Только не верили в них наши сиры и лорды, да и другие тоже. Лишь те из следопытов, что подолгу за Стеной бывали, неладное чуяли. Чуять-то чуяли, да попробуй скажи кому так, чтобы на смех не подняли.

Хромой Баннен согласно кивал в такт его словам, потирая ногу.

– Да что там далеко ходить, – Дайвен почесал заросший седой щетиной подбородок, – и сейчас ведь не верят! Сир Деннис, когда мы до Сумеречной Башни добрались, так нас отчитал за то, что мы небылицы выдумываем, что мы рады были, что хотя бы дезертирами нас не назвали. Думаю, он не отважится передать наш рассказ королю.

– Да уж, – буркнул Баннен, – проще все свалить на одичалых. С ними хоть можно сразиться лицом к лицу, а что делать с ужасом, приходящим в ночи?..

Нед только вздохнул. В словах разведчиков была правда. Роберт мог сколько угодно говорить, что не верит ни в каких Иных, Нед слишком хорошо знал своего друга, чтобы не чувствовать за этой бравадой страх, глубоко спрятанный оттого, что было совершенно непонятно, как бороться с тем, что его вызвало. Нед тоже этого не знал. Он расспрашивал немногих свидетелей ночного нападения, ломал голову над полученными от них сведениями, даже послал ворона в Винтерфелл, к мейстеру Лювину. Библиотека Старков по праву считалась одной из лучших во всех Семи Королевствах, и, если достоверная информация об Иных вообще существовала, ее стоило поискать там. Пока же из Винтерфелла не было ответа, Нед полностью посвятил свое время тому вопросу, который можно было решить: войне с одичалыми и спасению своей сестры.

Поэтому сейчас он счел за благо прервать нарождавшийся конфликт между королем и офицерами Дозора.

– Безусловно, в их положении отправиться за помощью к королю в Винтерфелл было в высшей степени разумно, – быстро проговорил он, предварительно послав Роберту извиняющийся взгляд. Король, по-видимому, уже приготовившийся сказать в адрес дозорных что-то уничижительное, нахмурился, но через мгновение складки на его лице разгладились. Он кивнул Неду, предоставляя ему право продолжать, а сам откинулся на спинку кресла. – Но теперь ситуация изменилась. Королевское войско если и уступает орде одичалых по количеству, то безусловно многократно превосходит их по вооружению, выучке и дисциплине. Настал час дать дикарям решительный бой и покончить, наконец, с их угрозой.

– Никто не мечтает об этом больше Ночного Дозора, милорд Старк, – с учтивым достоинством произнес сир Деннис.

– А мы в Восточном не только мечтаем, но уже надрали мерзавцам задницы! – Пайк рубанул рукой воздух. – По дороге сюда мы встретили два их отряда. Мы потеряли шестерых братьев, но королевское войско банды Джакса и Геррика больше не потревожат.

– Манс рассчитывал захватить Восточный Дозор с двумя отрядами воинов? – Нед недоуменно нахмурился.

– Скорее заставить нас распылить наши силы. Перед тем, как я покинул замок, разведчики донесли, что в сторону Тюленьего залива движется войско великанов верхом на мамонтах. Не пролезли, видать, в ворота на своих зверюгах и решили обойти по льду и мелководью. А Джакс с Герриком должны были нас отвлечь, – Пайк хмыкнул.

– Так вы прибыли, чтобы просить у короля помощи против великанов? – уточнил Нед. Он потер лоб, пытаясь решить, скольких воинов он может послать без риска ослабить войско. Королевская армия была сильной и многочисленной, как он и сказал, но по всем сведениям, одичалых было вдвое, а то и втрое больше. Ответ Пайка прервал его размышления.

– Нет, – отрезал он. – Ехали мы за помощью, не спорю, но теперь останемся и поможем вам. Решающая битва будет у Черного замка. А потом мы с легкостью сбросим великанов в море.

Роберт расхохотался. Он вскочил с кресла, подошел к Пайку и хлопнул того по плечу.

– Вот это слова настоящего мужика! – прогрохотал он. – Отдыхайте сегодня со своими парнями, отъедайтесь, завтра нас ждут подвиги!

Сир Деннис откашлялся.

– Мы давали присягу, ваша милость, для того, чтобы умереть за отечество. И в завтрашней битве мы будем с вами в первых рядах. Но не случится ли так, что, пока мы будем сражаться, в спину нам ударит то зло, которое сейчас мы избегаем называть вслух?..

В наступившей тишине было слышно, как люди переминались с ноги на ногу. Нед пробежал взглядом по удивленным лицам дозорных: они явно не ожидали, что командир поверил им и даже рискнул заговорить об этом с королем. Сам Нед посмотрел на старого рыцаря уважительно. И поспешил вмешаться, заметив, что Роберт побагровел:

– Никто не огражден от случайностей. И пока эта угроза себя больше никак не проявила, нужно раз и навсегда разобраться с одичалыми, чтобы не оказаться вынужденными сражаться с двумя врагами сразу.

Сир Деннис наклонил голову, выражая свое согласие.

– В таком случае, у меня есть предложение насчет того, чем Ночной Дозор в предстоящей битве может быть больше всего полезен.

Все взоры обратились к нему. Коттер Пайк скривился, но слушал так же внимательно, как и все остальные.

Нед переглянулся с Робертом, и увидел в его глазах то же одобрение, которое испытывал сам.

– Отличный план, сир Деннис! – Роберт с шумом уселся обратно в кресло. – Действуйте. Мы вас поддержим.

2.

На рассвете королевское войско, развернув все знамена, уже выстроилось в виду Черного замка. День обещал быть ясным, верхняя часть Стены искрилась на фоне светлевшего неба, а еще выше черной точкой парил орел. Подножие пока утопало в тени, в которой скорее угадывалась, чем виднелась, огромная масса людей, перетекавшая с места на место и издававшая глухой гул. Одичалые.

Король и его десница поднялись на холм, чтобы оглядеть будущее поле боя. Оно не было ровным: поросшие кустарником холмы тут перемежались с занесенными снегом оврагами, кое-где блестели льдом причудливые петли ручьев, но дальше к западу склоны становились слишком крутыми для лошадей, а восточнее поросли густым лесом. Лучшее место для атаки было здесь.

Роберт, высившийся на своем жеребце, как горный утес, окинул орду одичалых хмурым взглядом и сплюнул.

– Ублюдки, – процедил он. – Ты слышал, Нед, что они устроили в Кротовом городке?

Так называлось селение в полулиге к югу от Черного замка: несколько кривобоких утопленных в землю хижин, прижавшихся к борделю. Накануне, когда авангард войска вошел в городок, то обнаружилось, что он разграблен и сожжен, все жители – а жили там в основном шлюхи и их дети – исчезли, и было неизвестно, похищены они или убиты. Нед знал, что многие, в том числе и среди его собственных людей, отнеслись к этому известию почти равнодушно: мол, стоит ли сокрушаться о шлюхах. Неда же услышанное наполнило глухим бешенством. Звери, похищавшие и убивавшие беззащитных, не заслуживали жалости.

– Любой ценой нужно вызволить от них Лианну, – кивнул он.

– Действуй, Старк.

Роберт тронул коленями бока коня, присоединяясь к своим офицерам. Нед проводил его взглядом и обернулся к северным лордам, мгновенно выделив среди них того, кто лучше всего подходил для предстоящей задачи. Большой Джон Амбер был семи футов роста и обладал могучим телосложением и таким же мощным голосом.

– Лорд Амбер, – обратился к нему Нед. – Поезжайте в направлении нашего противника, до того места, откуда они смогут беспрепятственно вас услышать, и где, в случае неожиданной атаки, вы не окажетесь между нашим войском и их, как между молотом и наковальней. Вот та возвышенность, – он указал на небольшой холм в стороне, – вполне подойдет. Она находится еще за пределами полета их стрел, и южный ветер нам благоприятствует.