Текст книги "Я подарю тебе меч (СИ)"

Автор книги: Jess_L

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

========== Пролог ==========

Лианна мечется по постели. Сильные руки удерживают ее за плечи, влажная ткань касается покрытого испариной лба. Женщина в белом переднике наклоняется к ней и произносит какие-то слова. Но Лианна их не слышит. В ее ушах гремит битва.

Они с младшим братом сражались в богороще турнирными мечами. Брат был слабее и не так искусен, и Лианна гоняла его вокруг сердце-дерева, пока он не закричал: «Сдаюсь!» Тогда она остановилась: «Видел бы отец, что ты сдаешься девчонке!» Бенджен улыбнулся и отсалютовал ей мечом: «Видел бы отец, как ты фехтуешь, вместо того, чтобы вышивать в своей комнате!» Лорд Рикард Старк гордился тем, как ловко дочь сидит в седле, и называл ее «своенравной дикарочкой», но ни он, ни старшие братья никогда не одобрили бы рубку на мечах. «Свою битву женщина ведет на родильном ложе», – так считали все.

Лианне кажется, будто мечи, звон которых ей слышится, разрубают ее на части. Боль ломает и корежит тело, огнем взрывает внутренности. От нее вновь хочется сбежать в утешительный и прохладный сумрак воспоминаний.

Лианна знала, что Бенджен только дразнится. Ему она могла доверять. Он был целиком предан сестре, вдобавок, она обучала его приемам, подсмотренным у старших братьев, Брандона и Неда, на главном дворе. Ей было достаточно лишь раз взглянуть на поединок, чтобы понять и запомнить движения. Меч и она – одно целое, так же, как она сливалась воедино с лошадью, когда скакала верхом. Но для отца она сама была норовистой лошадью, которую хотят поставить под седло. Не бывать этому. Лианна не позволит сделать из себя домашнюю южную леди с нежными и беспомощными руками, которыми можно лишь расшнуровывать корсаж перед своим мужем и господином, маленькими ножками, созданными для подушек и портшезов, мягкими грудями и животом, отвисшим от многочисленных родов. У Лианны руки сильные, исцарапанные и в мозолях от меча и поводьев, длинные мускулистые ноги, делающие ее лучшей бегуньей, чем братья, плоский живот и маленькая грудь. Ей часто говорили, что она красива – лорды ее отца и северные воины, но это не та красота, которую ценят на Юге. Она – волчица, а не комнатная собачка.

К звону оружия примешиваются крики. Лианна силится разобрать слова, но ей мешают чьи-то громкие стоны. Дорнийка в переднике, смутно знакомая, наклоняется к ней: «Тужьтесь сильнее, ваша милость». И Лианна понимает, что стонет сама.

С копьем она тоже управлялась неплохо. Ничуть не хуже Фрея, Хэя и Блаунта, которых вызвала на поединок на турнире в Харренхолле. А в седле держалась куда лучше, что и решило исход всех трех схваток. Потом ей пришлось бежать, ведь Рыцарь Смеющегося Дерева, как ее прозвали из-за улыбающегося белого чардрева на щите, не мог бы поднять забрало перед королем. Лианна рассчитывала сделать круг по окрестным лесам и незаметно вернуться к братьям, но принц Драконьего Камня нашел ее быстрее.

Крики за окном башни становятся громче. Там не турнирный поединок, там бьются насмерть. А она бьется насмерть здесь. На постели, усыпанной увядшими лепестками зимних роз. Дорнийка в переднике – кажется, ее зовут Вилла – снова протирает ее лоб влажной тканью: «Тужьтесь, ваша милость. Еще немного».

Принц Рейгар Таргариен закричал ей: «Остановитесь, именем короля!», и она остановилась раньше, чем сообразила, что могла бы ускакать прочь. Принц один и, если она доберется до леса, точно ее не догонит. Никто лучше нее не умеет мчаться на лошади через густой подлесок, полный камней и корней. Но он уже подъехал к ней и коснулся рукой ее забрала. Лианна сняла шлем, с вызовом глядя на него. В глазах принца появилось изумление, которого она и ждала. Но она еще ожидала гнева: «Какая-то девица побила помазанных рыцарей!», презрения: «Дурно воспитанная северная дикарка!», холодной жестокости: «Я с позором верну вас вашему лорду-отцу!» Рейгар не походил на великого воителя, зато сладко пел и играл на арфе так, что сама Лианна разрыдалась, слушая его недавно на пиру. Ему должна была быть противна девушка, сражающаяся и носящая доспехи. Но в устремленных на нее дивных темно-лиловых глазах Лианна увидела лишь восхищение.

Раздается особенно громкий вопль – и затем тишина. Но она уже не следит за тем, что происходит снаружи, она сама воет от боли – надрывно и протяжно. И вдруг истерзанное тело охватывает сладостное забвение. Рядом снова кто-то кричит, но совсем по-другому. С радостью и торжеством человека, только что пришедшего в этот мир.

Принц сохранил ее тайну. Лианна возвратилась в Харренхолл, никем не замеченная и не узнанная. Бенджен и Хоуленд Рид промолчали, оставив свои подозрения при себе. В последний день турнира она чинно, как подобает знатной девице, сидела вместе с родными на предназначенных для них местах и следила за схваткой самых лучших бойцов Семи Королевств. Рейгар никогда не был лучшим ни на копьях, ни на мечах, но в тот день, казалось, боги наделили его особенной удачей. Он выиграл все поединки, победив даже непревзойденного Барристана Отважного. Трибуны рукоплескали серебряному принцу, даже король в своей ложе соизволил улыбнуться. Лианна смотрела, как Рейгар медленно ехал вдоль рядов, где сидели прекраснейшие девушки королевства. На конец копья он надел венок из зимних роз. Интересно, думала Лианна, любит ли их Элия Дорнийская?.. Ведь наверняка свою жену принц Драконьего Камня выберет королевой любви и красоты. Но копье опустилось, и венок, обдав сильным, кружащим голову ароматом, скользнул на колени Лианне.

«У вас сын, ваша милость». Она открывает глаза. Вилла кладет ей на колени белый сверток, из которого торчат лишь крохотные кулачки и сморщенное личико. Она всматривается в еще нечеткие, искаженные криком черты. Глазки широко раскрыты, их взгляд еще туманен, но уже видно, что в них серый лед Старков, а не аметисты Валирии. И покрывающий головенку пушок темный, а не серебристый.

Эти зимние розы опьянили Лианну. Она потерялась в глубинах лиловых глаз, думая лишь о том, какое это счастье любить и быть любимой. Принц сообщил ей о пророчестве, о сыне льда и пламени, который может родиться только от союза между ними. «У Таргариена может быть две жены», – сказал ей принц, и она согласилась даже на то, чтобы стать второй. Но Брандона возмутило внимание к ней принца, и не было сомнений в том, что его сватовство не будет принято. Тогда Лианна сбежала от отца и братьев, и от жениха, за которого ее сватали. Жениха, который похвалялся своим молотом на турнирах и своей молодецкой удалью в борделях. Они с Рейгаром преклонили колени на Острове Ликов, посреди густого леса из чардрев, и поклялись друг другу в вечной любви.

Она прикладывает сына к груди и в это время слышит шаги. Кто-то поднимается. Лестница в Башне Радости узкая и крутая, в ней больше сотни ступенек. Лианна пересчитала их все по многу раз, пока ей не стало слишком тяжело взбираться наверх. Теперь их отсчитывает кто-то другой. Кто-то, чья поступь ей очень знакома.

Рейгар увез ее далеко на юг, в Дорнийские предгорья, в одиноко стоящую башню, которую называл Башней Радости, и первое время они действительно были счастливы и наслаждались друг другом. Но вести с Севера настигли их и там, скорбные и грозные. Брандона возмутило похищение сестры, и он отправился к королю требовать поединка с наследным принцем, а погрузившийся в пучины безумия Эйрис приказал убить и его, и явившегося держать ответ вместе с сыном лорда Рикарда. Наступило болезненное отрезвление. Едва оправившись от удара, Лианна собралась было мчаться домой, но Рейгар удержал ее. «Ты им уже не поможешь», – уговаривал он Лианну, и слезы блестели на его щеках, показывая, как он сочувствует ее горю. Она все равно порывалась ехать, пока не почувствовала легкие толчки внутри себя. Смутное подозрение последних месяцев обернулись уверенностью. Она носит Принца, который был обещан.

Лианна перекладывает младенца к другой груди. Он сосет, причмокивая, и кажется совершенно довольным. Она осторожно гладит пальцем темные волосики, но глаза ее не отрываются от двери. Шаги слышны все ближе. Человек идет медленно, осторожно. Это воин, который за каждым изгибом лестницы ждет засаду. Или же он ранен. Сердце Лианны на мгновение замирает. Она догадывается, кто это может быть.

Потом они услышали о войне. О том, что Роберт Баратеон, за которого ее хотел когда-то отдать отец, и ее брат Эддард созвали знамена, и полкоролевста поддержало их. Лицо Рейгара было серьезно и печально, когда он прощался с ней, но взгляд полнился надеждой. «Я возглавлю королевское войско и одержу победу, – сказал он, – а потом все будет по-другому. Вот увидишь». Лианна отправилась бы с ним, не будь ее живот уже таким тяжелым. В тот день она последний раз поднялась по лестнице. Дальше она не покидала своей комнаты, глядя в окно, как тренируются охранявшие ее рыцари Королевской гвардии. А потом ворон принес известие о гибели Рейгара от молота Роберта на Трезубце, и Лианне показалось, что ее жизнь закончилась. Она плакала целыми днями. Все вокруг напоминало ей о ее принце – книга на столике у окна, которую они когда-то читали вместе, забытая арфа со спущенными струнами, увядшая корона из синих роз, которой он увенчал ее в дни их любви. Она стала отказываться от пищи, не в силах проглотить ни кусочка. Она дошла уже до крайней степени отчаяния, когда сир Эртур Дейн в своих белых доспехах королевского гвардейца вошел к ней в покои и преклонил колени: «Ваша милость. Горе от такой потери невозможно избыть, но вы должны быть сильной ради принца». Она взглянула на него и увидела на суровом лице следы слез. «Ведь он был лучшим другом Рейгара и тоже любил его». «Принца больше нет», – сказала она с болью в голосе. «Он здесь», – возразил ей Дейн и коснулся рукой ее живота. И маленький принц толкнулся ножкой, будто отвечая на приветствие своего рыцаря.

Дверь открывается, и она видит Неда. Брат устал, изможден, в погнутой запыленной броне и в руке у него окровавленный меч. Лианну охраняют три рыцаря, неужели он убил их всех?.. Нед останавливается на пороге и всматривается в полумрак комнаты. «Сестра!» – произносит он, бросаясь к ней. Лианна непроизвольно стискивает ребенка, и тот принимается хныкать. Нед замирает как вкопанный в двух шагах от кровати. «Что… Что это?» – говорит он в растерянности. Лианна приподнимается на подушках, выпрямляется, насколько хватает сил. Может, она великая грешница, из-за которой погибли отец и Брандон, но малыш, ищущий сейчас ее грудь, ей дороже целого мира. «Это мой сын, – говорит она, глядя брату в глаза. – Обещай мне, что ему не причинят вреда».

========== Часть 1. Лианна ==========

1

Лианна нырнула в воду последний раз, и вынырнула, отфыркиваясь. Лето на Севере не бывало жарким, а по утрам даже подмораживало, но вода в прудах Винтерфелла всегда была теплой, и Лианна купалась в них почти каждый день. Выйдя на берег, она тут же завернулась в толстую простыню. Руки и ноги уже успели покрыться мурашками. Когда полотно пропиталось влагой, а тело обсохло, она отбросила простыню и натянула рубашку, а поверх – простое домашнее платье, подбитое мехом. Белое сердце-дерево смотрело на нее грустными, глубоко ушедшими в кору глазами. Порыв ветра сдернул с ветки кроваво-красный пятиконечный лист и мягко уложил его в выемку между корней, где к нему тут же потянулись маленькие ручки. «Рассказать тебе сказку, мое сладкое дитя?» – раздался слабый старческий голос. Сидевшая у могучего ствола старая Нэн казалась полностью поглощенной вязанием, но глаз с уже делавшего первые шаги Джона не спускала, и поэтому Лианна спокойно оставляла малыша под ее присмотром. «Спасибо тебе, бабушка», – она подхватила Джона на руки и вытащила у него изо рта лист, который он решил исследовать не только на вид и на ощупь, но и на вкус. Ребенок захныкал. Лианна оттянула ворот не до конца зашнурованного платья ниже, и приложила его к груди. «Расскажи, бабушка», – попросила она, усаживаясь рядом со старухой. По слухам, старая Нэн вырастила уже три поколения Старков, и никому ее сказки никогда не надоедали. «Какую же историю хочет послушать маленький мальчик и его матушка? Веселую или страшную? О великанах, одетых в шкуры, чей рост был больше, чем высота башен Винтерфелла? О Детях Леса, одевавшихся в листья и кору и сражавшихся оружием из драконьего стекла? А может о том, как Брандон Строитель возвел Стену, чтобы защитить людей от Белых Ходоков и одичалых, страшных и жестоких, пьющих людскую кровь и крадущих женщин?» «Расскажи страшную», – решила Лианна. Страшные истории ей в детстве нравились больше всего. «Давным-давно, когда не было еще на земле людей, а только Дети Леса пели деревьям под луной и звездами…» – начала нараспев старуха, и тут в отдалении, за плотно сомкнутыми железностволами и дубовыми кронами, послышалось ржание лошадей и громкие голоса. «Нед! Это Нед вернулся», – обрадовалась сестра. Прошел уже год со времени их расставания на границе Дорна. По дорогам разоренного войной королевства она добиралась до Винтерфелла три месяца, а Нед долгим кружным путем вернулся к своему войску.

В Башне Радости Нед плакал от счастья, что нашел ее живой. Почти робко он взял ее сына на руки.

– Срок Кет тоже, должно быть, близок, – произнес он, осторожно укачивая младенца. – Надеюсь, наши сыновья вырастут близкими, как братья.

Так Лианна узнала, что он женился на Кейтилин Талли, бывшей до этого невестой их погибшего брата Брандона – чтобы получить копья ее отца для перевеса в войне. О самой войне он не обмолвился ни словом. Даже о том, как с боем прорывался к ней в башню, потеряв пятерых друзей и сразив трех королевских гвардейцев, которые, выполняя приказ Рейгара, защищали его жену и сына даже от ее собственного брата. Он не упрекнул ее ни в чем, но она все равно чувствовала себя виноватой. Когда брат спросил ее, как она хочет назвать ребенка, она прошептала, что хотела бы назвать его в честь отца. «Это было бы неразумно», – качнул головой Нед. И очень коротко и сухо поведал ей о том, что случилось в Королевской Гавани с женой Рейгара и ее двумя детьми. Когда Лианна услышала о том, как знаменосцы Ланнистеров насиловали принцессу Элию и убивали маленьких принцев, ее охватил ужас. Брат предложил назвать мальчика Джоном – в честь Джона Аррена, своего воспитателя, почти второго отца. Она согласилась. Джон – хорошее северное имя, а ее малыш и так куда больше походил на северянина. И тогда же Лианна решила, что никому – даже брату – не скажет, что он – законнорожденный. Пусть лучше ее саму считают жертвой насилия, а маленького Джона – бастардом. Бастарды не имеют права наследовать, но зато его тогда оставят в живых.

Поправив платье, Лианна поднялась и подхватила на руки насытившегося Джона. «А как же сказка?» – прошамкала старуха, не переставая звенеть спицами. «Прости, бабушка. Мы дослушаем в другой раз». Покрепче прижав ребенка к себе, она поспешила к проходу на Главный двор. Листья тихо шелестели ей вслед.

Когда она, миновав приоткрытые ворота арсенала, вышла во двор, отряд, въехавший в замок через южные ворота, – дюжина мужчин в кольчугах и вареной коже – уже спешивался. Неда меж ними не было. Посреди двора стояла деревянная повозка, запряженная четырьмя крепкими лошадьми гнедой масти с черными гривами, хвостами и ногами. Бенджен Старк – исполнявший обязанности лорда Винтерфелла на время отсутствия старшего брата – помогал спуститься молодой женщине, одетой в темно-серый дорожный плащ, из-под которого выглядывал подол расшитого красным и голубым платья. Дама откинула капюшон, ее уложенные в высокую прическу волосы оказались почти такими же яркими, как листья чардрев. На дверце повозки блеснул лаком герб – серебристая рыба на красно-синем фоне, и Лианна поняла, что перед ней жена Неда. Вторая женщина – судя по скромному наряду из некрашеной шерсти, служанка или кормилица – протянула своей леди туго спеленатого и закутанного ребенка. Маленькому Старку стало резко холодно после тесной кибитки, или у него запершило в носу, но, оказавшись на руках своей матери, он чихнул и громко расплакался. Джон, тихо сопевший, прижавшись к материнской груди, встрепенулся и тоже подал голос. Взгляды женщин встретились.

– Леди Старк, – Бенджен наклонил голову, – позвольте представить мою сестру Лианну.

Тонко очерченные брови леди Кейтилин слегка приподнялись.

– Я было решила, – она на мгновение замялась, – что леди – ваша жена.

– Я не женат, – ответил Бенджен. – И, когда Нед вернется домой, собираюсь присоединиться к Ночному Дозору.

– Рада знакомству, – леди Кейтилин присела в изящном реверансе, – ведь мы теперь тоже сестры.

Лианна присела в ответ, гораздо более неловко, и Джон от ее резкого движения заплакал громче.

– Т-с-с, тише, милый, – она поцеловала круглую щечку, и плач сменился улыбкой.

Большие синие глаза новой леди Старк скользнули по младенцу.

– Ваш лорд-муж тоже находится в замке? – спросила она Лианну. – Я буду счастлива встрече с ним.

– Я не замужем.

Выражение вежливой приязни на лице Кейтилин на миг сменилось изумлением, а потом она словно надела на себя бесстрастную высокомерную маску. Она молчала, и Лианна, не зная, что сказать, чтобы это не прозвучало грубостью, развернулась и пошла к замку. Вряд ли Нед одобрит, если его сестра ударит его молодую жену в первый же день ее прибытия, а именно этого Лианне сейчас хотелось больше всего.

Бенджен тоже был не слишком доволен.

– Ты могла бы быть полюбезнее, – упрекнул он ее вечером, когда леди Старк с ребенком и свитой устроили в главных покоях замка.

– Любезнее?! – Лианна взвилась. С Бендженом она всегда была откровенной, хотя иногда ей казалось, что младший брат до Восстания и после – это два разных человека. Тот озорной огонь, что наполнял когда-то их обоих и делал из всех детей лорда Рикарда ближе друг к другу, ушел из него. Наверное, и в этом виновата она. Бенджен, единственный из братьев, знал о ее побеге и не стал ей тогда мешать, а теперь терзался угрызениями совести. – Она глядела на меня как на шлюху, и это я должна была быть любезнее? И угораздило же Неда жениться на этой надменной южанке! Она же его вконец заморозит.

– Согласись, что это не наше дело, – произнес Бенджен. Ей вдруг стало его жаль. Он-то ее ни в чем не упрекал. – Постарайся хотя бы держаться от нее подальше.

Это было довольно легко. Новая леди Винтерфелла осматривала замок, наведывалась в кухню и в оранжерею, но Лианна не рисковала встретить ее около арсенала, кузницы или конюшен – везде, где правильно воспитанной благородной леди незачем было находиться. В богорощу Кейтилин тоже не зашла ни разу. Как все южане, она верила в Семерых, и во дворе замка уже строили для нее маленькую септу.

2

Нед вернулся через неделю после приезда своей жены. Лианна смотрела из окна своей комнаты, как он въехал во двор в сопровождении десяти воинов. Раньше она бы уже бежала встречать его, перепрыгивая через три ступеньки, но теперь во дворе была Кейтилин с маленьким Роббом на руках. Лианне никто не запрещал спускаться, но напряжение, возникавшее каждый раз между ней и новой хозяйкой замка, было бы заметно, и ей не хотелось омрачать брату радость возвращения домой. Если бы Рейгар вернулся к ней живой, она бы плясала и пела, не обращая внимания ни на кого вокруг. Кейтилин присела в чинном реверансе и взяла у кормилицы сына, чтобы показать отцу. Потом все вошли в замок, и двор опустел.

Нед сам пришел к ней. Тихо отворил дверь, приблизился так, что она не сразу заметила, ласково прикоснулся к ее волосам, заплетенным в толстую косу. Лианна издала ликующий крик и повисла у него на шее. Нед слегка улыбнулся и поцеловал ее в щеку.

– Как мой племянник? – спросил он. Лианне была приятна его забота о Джоне.

– Растет.

Они подошли к колыбели. Джон не спал, шевелил пальчиками и гулил что-то, уже отчетливо выговаривая «мама». Нед достал серебряный резной шарик на длинной витой ручке и покачал перед ним. Раздался легкий звон. Серые глаза малыша сфокусировались на новом предмете. Лианна погладила его темные волосы.

– С каждым днем он все больше похож на тебя.

– Я рад. Держи, – Нед протянул игрушку, и Джон крепко ухватил ее. – Через несколько лет буду учить вас с Роббом держать меч.

Джон, не обращая внимания на слова, потащил блестящую и звенящую штуку ко рту, а Лианна коснулась руки Неда.

– Что ты сказал Роберту?

Нед вздохнул. Подошел к окну, выглянул наружу, словно ожидая, что там кто-то мог прятаться, потом повернулся к ней, облокотившись о высокий подоконник.

– Сказал, что ты очень больна, и тебе сейчас лучше побыть дома, в тишине и покое.

Лианна в волнении сцепила руки.

– Неужели он не отказался от мысли жениться на мне?

– К сожалению, нет. Хотя Джон Аррен отговаривал его, и я сам сказал, что в такой ситуации не буду считать его отказ оскорбительным. Но он любит тебя, сестра.

– Это только слова, – Лианна скривилась.

Нед покачал головой.

– Одно то, что он хочет взять тебя в жены после всего случившегося, говорит о крепости его чувств.

Настал черед Лианны вздохнуть.

– Он считает меня жертвой насилия, а себя представляет образцом благородства. И ожидает, видимо, что, раз он берет меня обесчещенную, я буду покорно сносить все его выходки и нижайше благодарить до конца своих дней. Нет, милый мой Нед, я не хотела замуж за него раньше, тем более не хочу теперь. Потом, что тогда будет с Джоном? Ты сказал о нем Роберту?

– Нет.

– Вот видишь, – Лианна горько улыбнулась. – А ведь он – твой лучший друг. Но даже ты понимаешь, что Джона у меня тогда отберут и, скорее всего, убьют. А если это случится, я убью Роберта Баратеона, если понадобится, голыми руками. Глотку ему перегрызу.

Она надеялась, что у нее на лице была написана вся та ярость, которую она в это мгновение испытывала.

– Роберт никогда не позволит причинить вред твоему сыну, – сказал Нед, но она услышала в его голосе сомнение.

– Если сможет забыть, что он еще и сын Рейгара Таргариена.

– Хвала богам, Джон на него не похож.

Когда Лианна носила ребенка, то представляла его себе с серебряными волосами и лиловыми глазами своего принца, но сейчас тоже в мыслях возблагодарила богов Севера за то, что они решили по-другому. Но даже отсутствие сходства с поверженным Робертом противником не могло обезопасить Джона полностью.

– Принцесса Рейнис, как говорят, была похожа лицом на дорнийскую родню своей матери, принцессы Элии, и это не спасло ее от убийц.

– Это сделали люди Тайвина Ланнистера, а не Роберта.

– И Роберт даже не наказал их за это.

Лицо Неда исказилось, будто от боли. Лианна запоздало подумала, что ее брат, конечно же, не мог пройти мимо такого страшного и жестокого преступления, как детоубийство. Наверняка он спорил с Робертом из-за этого, и друг его не услышал. Что ж, тем проще будет убедить его, что ей в Королевской Гавани не место. Она подошла к брату и обняла его.

– Я не люблю Роберта. И не хочу замуж ни за него, ни за кого другого, если это будет означать разлуку с Джоном. Я все равно сбегу.

Нед легко прижал ее к себе.

– Тогда мне придется выполнить твою просьбу хотя бы ради спокойствия Семи Королевств.

Поняв, что он шутит, Лианна расслабилась в его руках. Из колыбели доносилось тихое позвякивание: Джон, убедившись, что новая игрушка несъедобна, старался извлечь из нее разнообразные звуки.

– А Робб, как получил погремушку, сразу стал проверять ею на прочность все, до чего только мог дотянуться, – сказал Нед с улыбкой в голосе. «Он же сегодня впервые увидел сына», – вспомнила Лианна.

– Он быстро растет, – сказала она, – быстрее моего.

– Надеюсь, что они будут близки, как братья.

В кольце его рук было уютно и спокойно, но Лианну вдруг кольнуло мимолетное сомнение.

– Ты купил две одинаковые погремушки. Не вызовет ли это у кого-нибудь подозрений?

Еще от Рейегара она слышала об огромной сети осведомителей, которой евнух Варис опутал все Семь Королевств. И Паук, в отличие от многих куда более достойных людей, сражавшихся за Таргариенов и поплатившихся за это землями, титулами и жизнями, сохранил свой пост при новом короле.

Но Нед отмахнулся от ее встревоженных слов.

– Я вправе покупать своему сыну сколько угодно игрушек. Даже одинаковых. В конце концов, – он пожал плечами, – я – всего лишь неотесанный северный лорд, который вряд ли отличит одну южную безделушку от другой.

И брат с сестрой улыбнулись друг другу.

3

Снег на Севере даже летом не был редкостью, хотя мягкая неглубокая пороша не могла сравниться с зимними снегопадами, когда за плотной белой завесой не видно вытянутой вперед руки, а чтобы выйти во двор, требуется помощь нескольких слуг с лопатами. А вот в Дорне, на границу с которым увез ее Рейегар, снег не шел даже зимой. Лианна помнила лишь холодный ветер, бросавший в узкое окно Башни Радости струи дождя, так, что дребезжали стекла. И в Речных землях, наверное, снега выпадало не много. В глазах Кейтилин, когда они с детьми вышли во двор и увидели невесомые полупрозрачные хлопья, промелькнуло что-то, похожее на ужас.

– Здесь… всегда так? – спросила она срывающимся голосом.

Лианне стало ее немного жаль. Лорды Винтерфелла редко женились на девушках родом южнее Перешейка, и тому была веская причина – слишком уж Север не похож на остальные шесть королевств. Непросто принять его тому, кто не вырос на этой земле.

– Летний снег тает быстро, – сказала она. – Тепло у нас тоже бывает.

Зато Робба и Джона неожиданный снег только обрадовал. Он был мягкий и пушистый, в него было не больно падать и приятно кататься. «Северные дети, – подумала с улыбкой Лианна, глядя, как малыши, закутанные в многочисленные одежки, становятся похожими на два маленьких снежных шара, – совсем как я и Бен когда-то». Нед поощрял их совместные игры, и Лианне теперь приходилось встречаться с Кейтилин каждый день, но та держалась вежливо и дружелюбно. Лианна не знала, что брат сказал о ней жене, но если леди Старк и не была довольна тем, что у бастарда была такая же одежда и игрушки, как и у ее сына, наследника Винтерфелла, да и слуги относились к детям одинаково, то вслух этого не выказывала. По крайней мере ей.

– Ма! Бух! – у ног Кейтилин рассыпался снежный комочек. Робб обнаружил, что снег слипается в теплых ладошках, и теперь они с Джоном пытались обстрелять друг друга. Кейтилин брезгливо отряхнула юбку.

– Думаю, им уже хватит гулять. Маленьким детям легко подхватить простуду. Робб, пойдем.

– Нет! – личико его скривилось, в голубых – как у матери – глазах еще не угас запал снежной битвы, но Кейтилин взяла его за руку и повела к замку. Он шел за ней, все время оборачиваясь, пока они не вошли в башню. Джон серьезно смотрел ему вслед.

– Ну, а ты как? – Лианна присела перед сыном на корточки. – Пойдем греться и пить горячее молоко? Или хочешь еще поиграть?

– Играть!

Она проверила все три шарфа, которыми он был замотан, теплые штанишки и сапожки, чтобы убедиться, что подтаявший снег не проник внутрь. А потом предложила:

– Давай, попробуем слепить замок?

– Давай!

Совместными усилиями – лепила в основном Лианна, но Джон с энтузиазмом помогал – они соорудили Главную башню – кривоватую, но прочную, потом Первую Твердыню, и почти закончили Арсенал, когда их прервал молодой мейстер Лювин, прибывший в Винтерфелл в свите леди Кейтилин.

– Леди Лианна, – позвал он. – Лорд Старк просит вашего присутствия. Прилетел ворон из Королевской Гавани.

Лицо Неда, длинное и серьезное, было по-северному непроницаемым, но тревога, охватившая Лианну после слов мейстера, при взгляде на него только усилилась. В руке ее брат держал письмо, на разломанной печати которого красовался золотой коронованный олень Баратеонов.

– Прочти, – Нед протянул ей письмо.

Письма королей обычно писали их мейстеры и советники, но, судя по неряшливости почерка, нескольким кляксам и даже порванной в одном месте бумаге, Роберт Баратеон приложил к этому посланию собственную руку. Лианна пробежала глазами несколько размашистых, заворачивающихся направо строчек: «Как ты мог! Заставить ее сохранить плод этого преступления! Запереть на своем мрачном Севере вместе с ублюдком! Нед! Приказываю тебе! Привези ее ко мне! Я верну на ее лицо улыбку! И пусть Иные заберут Джона Аррена и Тайвина Ланнистера! А этого ублюдка утопи в колодце».

– Я никуда не поеду, – произнесла Лианна, дочитав, и сама поразилась своему спокойствию. – Пусть попробует заставить, я его сама утоплю в колодце.

– Я напишу Джону Аррену, – мрачно сказал Нед. – Он единственный, к кому Роберт прислушивается. Король должен пообещать, что мою сестру и племянника оставят в покое, иначе я вновь подниму знамена.

– Вы сообщите об этих известиях леди Старк, милорд? – спросил мейстер Лювин.

– Не сейчас, – покачал головой Нед. – Непосредственной опасности никому из нас пока нет, незачем зря беспокоить мою жену.

Мейстер потеребил висящую на шее цепь, служившую знаком его звания, но промолчал.

Несмотря на уверенность, звучавшую в голосе Неда, Лианна не перестала тревожиться. Сон ее стал невероятно чутким. Она просыпалась от малейшего шороха и бежала к кроватке проверить, как там Джон. А потом, не выдержав, стала укладывать его рядом с собой. Но ночь проходила за ночью, и в замке все было тихо.

4

Летнее тепло вновь вернулось. Снег стаял так же внезапно, как и выпал, над пропитавшейся влагой землей курился легкий парок, вызывая в памяти Лианны болота Сероводья и берега Божьего Ока.

В один из таких теплых дней пришло известие от леди Сервин, чей замок находился в половине дня пути от Винтерфелла. Она писала о заезжих торговцах, воспользовавшихся благоприятной погодой, чтобы найти покупателей севернее Перешейка. На следующий день они появились у стен замка – караван повозок, запряженных смирными мулами и груженых мешками и тюками.

– Они привезли товары даже из-за Узкого моря, из Браавоса, – у Кейтилин блестели глаза. В ее пышных рыжих волосах красовался новый гребень, из инкрустированного перламутром панциря черепахи. Старшина каравана разделял сегодня с семьей лорда трапезу в большом зале. Он преподнес подарки хозяйке дома, и Нед по ее просьбе разрешил торговцам устроить ярмарку в обычно пустовавшем летом зимнем городке. «Видят боги, у нас не слишком много развлечений, – сказал он Лианне. – Пусть порадуется лету, пока возможно. Зима близко».

– У них есть узорные ткани, украшения. Я со своими дамами завтра поеду посмотреть. Присоединяйтесь к нам, сестра.

Лианну мало интересовали яркие безделушки, которыми обычно восторгались женщины, но отказываться было бы невежливо. Потом, кроме платьев и драгоценностей, у купцов наверняка были среди товаров мечи, луки и кинжалы. Конечно, Миккен ковал прекрасное оружие для лорда Старка и его людей, но Лианне нравилось сравнивать работу разных оружейников. На ее взгляд, мечи различались так же, как люди. И она согласилась.